Текст книги "Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)"

Автор книги: Елена Крестьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Тебя не поймёшь, – устало произнёс Алексей. – То тебя безденежье задолбало, то ты от грязных денег отказываешься...

– Но Лёша, разве деньги можно заработать только преступным путём?

– Я всю жизнь занимался спортом – дрался и побеждал. Я хорошо умею драться, а больше ничего.

– А убивать ты умеешь?!

– Не приходилось, но думаю, научусь. Дурное дело – не хитрое.

– Лёш, а может, ты вернёшься в спорт? – нерешительно предложила Светлана. – Ты же ещё не старый...

– Эта тема закрыта. – Симагин решительно поднялся и направился к двери. Говорить на эту тему он не хотел. Он никогда не вернётся в спорт, его там не ждут, ему нашли замену. Неплохую, надо сказать замену, но ему, Алексею Симагину, чемпиону области по боям без правил, от этого не легче.

– Лёша, ты куда?! – чуть не истерически крикнула Светлана. Алексей поморщился:

– Пойду, прогуляюсь перед сном...

Симагин открыл глаза, посмотрел на экран проигрывателя – стоит ли дослушивать запись до конца, он и так теперь вспомнил, почему ушёл из семьи. Стоило ли её слушать, чтобы узнать, что давнишняя проблема никуда не делась? И чего он боялся, чего боялась Светлана?..

'Так что, выходит, сеанс восстановления памяти окончен?.. Как утверждал этот паренёк, Илья Репин, вспомнить о том, что произошло со мной после ухода из дома, и чем я занимался эти семь долгих лет – шансов нет. Некие злобные личности стёрли из моей памяти всё, касающееся работы в таинственной организации под названием ЭКОР...'

Неожиданно мысль оборвалась, новая боль бесцеремонно вошла в голову. И стало душно. Симагин, задыхаясь, морщась от боли и матерясь, поднялся от компьютера и шагнул к окну, чтобы распахнуть его настежь, но, сделав пару шагов, рухнул на пол.

Он словно был на ринге, лежал на спине, а его добивали жёсткими и жестокими ударами в голову. Алексей пытался защищаться, но тщетно – кулаки невидимого противника, нависшего над ним в маунте, находили бреши в его защите и били, били, били...

Сквозь боль он различал какие-то крики, команды и советы, которые давал ему тренер. Слышал, но не понимал. Изредка он открывал глаза и видел противника... Но не мог понять, кто его лупит по башке, потому что у противника не было лица, вместо головы – округлая штуковина, плотно обмотанная толстой льняной верёвкой, как оголовок макивары. Алексей, едва не прокусывая, стискивал зубами капу и мысленно упрямо твердил: 'Не сдамся, не сдамся, всё равно не сдамся... Ну когда же прозвучит этот чёртов гонг?..'

Наконец всё закончилось – видимо, рефери остановил бой или тренер выбросил полотенце. К Симагину кто-то спешил, пролезал под канатами. Тренер... Нет, кто-то другой – крупный мужчина с густой чёрной бородой.

– 'Вставайте, Алексей. Вы настоящий бесстрашный боец, но на сегодня хватит...'

Странный человек. И фамилия у него странная – Канин... Георгий Фомич... Кто это?.. Никогда о таком не слышал... Канин... Ах, да, господин Магистр...

Алексей вспомнил его. С трудом поднялся с настила ринга. Сначала на четвереньки, потом кое-как встал на ноги.

'Где я?.. В каком-то помещении, похожем на зал игровых автоматов – по периметру экраны, экраны, много экранов... Ещё какое-то оборудование, я не знаю, что это такое... Нет, это не игровые автоматы, помещение скорее напоминает лабораторию. Посредине – кресло с множеством свесившихся на пол проводов. Зажимы, датчики... Почему-то остро пахнет гарью, и всё вокруг какое-то зыбкое, похожее на мираж...'

Наваждение исчезло также внезапно, как накатило. Симагин находился у себя дома. Он лежал на ковре, а теперь встал и стоял, покачиваясь, посреди комнаты. Не было никакого ринга, не было боя. Не было лаборатории.

Или всё-таки была?..

Душно. Симагин доплёлся до окна и открыл его – в лицо пахнуло ночной прохладой, но с прохладой в квартиру проник запах гари.

'Опять какой-то идиот в мусорный контейнер незатушенный окурок бросил... А в той лаборатории, из миража, тоже пахло гарью. Но не так, как пахнет подожжённая помойка, совсем не так. Хуже...'

Окно Симагин всё-таки закрывать не стал.

'Был бы кондиционер, – мечтательно подумал он, – да где ж денег взять? Может, и правда, в бандиты податься?..'

'На том уровне, к которому придёт человечество в ближайшем будущем, естественно, при условии успешного проведения нашей акции, деньги и прочие материальные ценности не будут иметь никакого значения'...

Симагин вздрогнул от неожиданности и огляделся. В квартире он был один, голос прозвучал в его голове, а точнее, возник в памяти.

Кто это говорил? Кому принадлежит это утопическое утверждение? А почему – утопическое? Потому что не верится?..

Канин! Магистр ЭКОРА! Память возвращалась молниеносно, заполняя голову. Было немного болезненно, но, впрочем, терпимо. Алексей вспомнил всё – свою работу в ЭКОРЕ в качестве экорейнджера, сближение с Магистром Каниным, их долгие беседы о светлом будущем Земли и о том, каким образом можно избежать экологической катастрофы. Вспомнил предложенное ему Георгием Фомичом участие в эксперименте по высвобождению скрытых возможностей организма.

'Мозг человека – конструкция весьма хрупкая, но вместе с тем – мощная, а по своим возможностям абсолютно безграничная. Вы можете стать всемогущим, Алексей. Вам будут служить все законы Природы. Не вы им, а они вам'.

Симагин вспомнил этот эксперимент, вернее, серию экспериментов. И тот последний, неудачный, при котором погибли трое курсантов, его товарищей, а Магистр Канин потерял своё физическое тело...

Захотелось курить. Алексей пошарил в кармане, достал пачку сигарет. Зажигалка не работала, колёсико исправно высекало из кремня искры, но газ закончился. Алексей машинально напрягся и сформировал в воздухе прямо перед собой маленький плазменный шарик. Прикурил от него, усмехнулся и погасил энергетическое образование.

– Вот таким Макаром, – сказал он вслух. – Оказывается, я забыл о том, что стал суперменом... А что мне это даёт? Деньги на кондиционер? С этим – проблема, тому, как их быстро и без проблем заработать, господин Магистр меня не учил. Но очистить дом от посторонних запахов и понизить температуру...

Симагин затушил сигарету (курить вдруг расхотелось), развёл руки в стороны, сосредоточился, и между его ладонями возникла энергетическая дуга, которая с треском распалась на множество светящихся голубых шариков. Они тут же разлетелись по всем углам и помещениям, крутясь и разбрызгивая микроскопические холодные искорки. В квартире стало свежо и запахло чистотой.

– Эй, ребятишки, – шутя, позвал он своих энергетических деток, снова раздвигая руки, – давайте-ка назад к папке.

Шарики послушно слетелись, выстроились в дугу, а дуга истончилась и исчезла в правой ладони факира. После этого Симагин закрыл окно.

– И что? – спросил он себя. – Буду работать в качестве кондиционера и освежителя воздуха? Нет, не в этом заключается моя миссия. Но сначала надо кое с кем разобраться...

Костян довольно точно описал катран, где он играл в покер. Небольшой флигель в глубине запущенного сада, глухо зашторенные окна, тяжёлая бронированная дверь на входе.

Алексей отворил калитку прикосновением руки, прошёл к флигелю по дорожке, вымощенной булыжником, встал напротив окна и закрыл глаза. Потом ментальным усилием проник внутрь помещения – там шла игра. За столом сидело шесть человек. Аура одного из них, сидевшего спиной к двери, была яркой и отчетливой – человек сильно волновался. Остальные светились как-то тускло, спокойно.

Симагин поднялся по ступенькам крыльца, дотронулся до латунной ручки, послышался лёгкий треск – двери послушно распахнулись.

– Что за... – раздался удивленный возглас. Из темноты показалась фигура охранника, он судорожно пытался открыть кобуру, чтобы вынуть пистолет.

Симагин быстро послал импульс-щуп в мозг охранника, тот со стоном схватился за голову и рухнул на пол, теряя сознание. Переступив через неподвижное тело, Алексей молниеносно пересёк коридор, на минуту остановился перед дверями, собравшись, скользнул в боевой транс и ударом ноги распахнул створки.

Сидевшие за столом удивленно оглянулись. Мгновенно оценив ситуацию, Симагин отдал мысленный приказ: 'Сидеть!', который тут же парализовал пятерых игроков. Испуганно таращась на вошедшего, они пытались двинуть рукой или ногой, но не могли пошевелить даже пальцами. Шестой, тот самый, который сидел спиной к дверям, нерешительно привстал, потом снова плюхнулся на стул, так и не решившись ничего сделать. Симагин, отправляясь в катран, решил, что должен снова научиться полностью себя контролировать. И кровавой бойни, как во дворе у Костяна, здесь не должно было быть. Взяв за шиворот растерянного человечка интеллигентного вида, в очках и с прилизанной прической на изрядно поредевшей с годами шевелюре, он грозно посмотрел ему прямо в глаза.

'Проигрываешь этим шулерам?' – мысли Симагина огненным карандашом пробежалась по нервным волокнам в мозгу интеллигента.

– Да, – хрипло выдавил он, с ужасом глядя на незнакомца.

'А ну, вон пошёл! И чтобы больше сюда ни ногой!'

– А как же мой проигрыш... они же вытрясут, если не отыграюсь, – заскулил интеллигент.

– Твой проигрыш – плата за науку. А эта пятёрка завтра про тебя и не вспомнит, – вслух отрезал Симагин. 'И ты меня тоже, – мысленно добавил он, отпечатывая в мозгу карточного неудачника приказ забыть всё, что здесь произошло.

Интеллигент бросился в коридор, откуда тут же раздался возглас и грохот упавшего тела.

'Об охранника споткнулся, хлюпик!' – удовлетворённо подумал Алексей и, развернулся к оставшимся за столом.

– Значит так, господа кидалы, – громко произнёс он вслух, обращаясь к парализованным игрокам. – Больше вы не обманете ни одного простодушного дурака, иначе вас ждут серьёзные неприятности со здоровьем. Тот из вас, кто решит обчистить карманы новичку или устроит лохотрон бывалому игроку, на следующий же день ослепнет. Это понятно?

Все пятеро дружно мигнули, всё еще не в силах пошевелиться.

– И ещё, смотрите сюда, да повнимательней!

Симагин щёлкнул пальцами, посреди комнаты возникла голограмма улыбающегося Костяна.

– Никто из вас не имеет претензий и не станет искать этого человека. И то, что я был здесь, тоже никто не должен знать. Вы все всё забыли! Повторите!

Сидящие за столом послушно повторили то, что требовал Симагин. Тот удовлетворённо кивнул и направился к выходу. Потом передумал, вернулся и, подобрав валявшийся на полу полиэтиленовый пакет, сгрёб в него со стола все деньги. Закрыв за собой двери, он ещё раз мысленно повторил, что никто ничего не помнит, переступил через охранника и интеллигента, лежавших без сознания, и вышел во двор, оставив двери открытыми...

Алексей не спал. Он, было, задремал под самое утро, но проснулся тотчас, как только Светлана, практически бесшумно провернув ключ в замке, открыла входную дверь. Он не услышал, а скорей почувствовал, что она уже дома. Лежал и терпеливо ждал, пока любимая женщина примет душ, расчешет волосы...

Тихо, на цыпочках, стараясь не разбудить мужа, Светлана вошла в спальню, скинула халатик, оставшись нагишом, и остановилась в нерешительности на пороге, раздумывая, с какой стороны лучше лечь – Алексей лежал на спине ровно посредине кровати, раскинув руки по сторонам. Сквозь не полностью прикрытые веки он любовался красивым, почти по девичьи стройным телом жены – её несколько тяжеловатыми для девушки, но ещё не утратившими формы грудями с тёмными лиловыми сосками, её узкой талией, втянутым животом, аккуратным пупком, нежным пушком на лобке.

Светлана всё не решалась, а Алексей, которому стало невмочь прикидываться спящим, открыл глаза и, улыбнувшись, позвал:

– Ну, иди же ко мне, любимая.

– Ты не спишь, притворщик!

– Сплю и вижу сон: как в нашу спальню входит прекрасная обнажённая богиня.

Светлана немного смутилась, но прикрываться не стала.

– Уставшая как собака твоя богиня, – вздохнув, поправила она мужа и пожаловалась: – Спать хочу жутко, дежурство было тяжёлым.

– Иди ко мне, – повторил Алексей, – и я дам тебе столько сил, что спать тебе расхочется совершенно.

– Ага, – лукаво улыбнулась Светлана, медленно и грациозно приближаясь к возбуждённому до крайней степени мужу, – скорее, последние силы отнимешь. – Она томно вздохнула: – Тиран и деспот...

Симагин не шутил и не обманывал жену. Он долго ласкал её, нежно гладил, целовал всюду, передавая через поцелуи и прикосновения часть своей энергии, наполняя любимое тело силой и бодростью. Сначала Светлана, с закрытыми глазами, покорно замерев в руках Алексея, позволяла ему делать с ней всё, что ему хочется, но постепенно, почувствовав небывалый прилив сил, она сама включилась в любовную игру. Женщина громко вскрикивала, стонала и извивалась как кошка; финальная стадия секса обещала быть бурной.

– Господи, что это? – засмеялась Светлана, взобравшись на Алексея сверху. – Я ведь ни рукой, ни ногой пошевелить не могла. Что ты сделал? Как? Это волшебство какое-то...

– А я и есть волшебник, любимая, – отвечал тот. – Ты этого не знала?

– Я догадывалась.

Алексей крепко ухватил Светлану за бёдра.

– Ты у меня умница. А вот я даже не догадывался...

Это утро любви было сказочным. Однако любовь любовью, а некоторыми скучными и неинтересными, но, увы, необходимыми делами приходится заниматься в ущерб даже самому качественному сексу. Час, отданный любви, прошёл, а у Симагина именно на сегодня были запланированы эти самые неинтересные дела. Да и Светлане, помимо той энергии, что перепала ей от мужа-волшебника, требовался самый обыкновенный сон.

– Я там денег немного принёс, – сообщил Алексей, вставая с кровати.

– Ты больше спать не будешь? – сонным голосом поинтересовалась Светлана.

– Не-а, выспался. А ты спи, родная.

– Угу... – Светлана, разметав волосы по подушке, в изнеможении лежала с закрытыми глазами. – А что за деньги? Получку дали? Что-то рано.

– Да нет, не получку. Подработать получилось. Они там... в пакете, на кухне...

– Вот как... А почему в пакете? – Светлана явно засыпала. – У тебя же портмоне есть. Хороший, из натуральной кожи...

– В портмоне не входили, я их в пакет покидал. Даже не знаю, сколько там всего. Потом посчитаешь, хорошо?

– Хорошо... посчитаю... Это замечательно, что денег много, Ленке роликовые коньки купим, она уже давно...

Светлана, замолчав на полуслове, заснула. Алексей поцеловал жену и стал одеваться.

Первый автобус на Шугаевку отходил в восемь утра. Алексей купил билет, занял место у окошка и задремал, прислонившись головой к стеклу. Тряская езда по ухабистой просёлочной дороге не мешала ему, а наоборот, действовала успокаивающе.

Автобус упорно преодолевал дорогу, переваливаясь на ухабах и объезжая большие ямы на дороге, симагинская голова двигалась в такт движению по стеклу, освещаемая восходящим летним солнышком.

Алексею приснился странный сон – он находился в прозрачной сфере, которая двигалась. Огромный шар примерно два метра в диаметре мчался с высокой скоростью по иссиня-голубому небу. Вниз до самого горизонта простиралось море, а может быть, океан. Ослепительно яркое солнце нещадно палило лучами, но в шаре было не жарко и не холодно, зато комфортно и тихо. Так тихо, что звенело в ушах. Лучи солнца отражались в воде, создавая полуденный эффект зеркала – водная поверхность серебрилась переливчатой амальгамой. Симагин дотронулся до сферы рукой – податливая субстанция, похожая на жидкое стекло, тёплая на ощупь и не липнет к рукам. Он ткнул рукой посильнее, прозрачный материал принял форму перчатки, облегающей его руку.

'Куда я лечу и как управлять этим шаром? – мелькнула шальная мысль и пропала. Зато её место тут же заняла вторая – почему под руками сфера прогибается, а под ногами – нет?'

Для эксперимента он топнул ногой по сфере, но 'пол' не прогнулся. Зато любое надавливание в других местах искажало идеальную форму шара, принимая очертания руки, локтя или головы.

'Хорошо бы спуститься пониже' – подумал он.

Шар послушно мыслям стал опускаться к воде. Когда до зеркальной поверхности оставалось метров триста, шар снова взмыл в воздух – Симагин мысленно попросил его подняться выше – на горизонте показалось зелёное пятно, которое стало быстро увеличиваться в размерах.

'Понятно, – удовлетворенно подтвердил он сам себе, – значит, эта штуковина слушается моих мысленных команд. – Посмотрим, что ещё она умеет. Стань темнее со стороны солнечного диска, мне свет бьёт в глаза' – приказал он своему воздушному шару. Диск потускнел и окрасился с той стороны, где било солнце, в защитный зеленовато-серый цвет.

Островок стремительно приближался, уже были видны очертания бело-желтой береговой полосы, серпом огибающей большую зелёную рощу.

'Пора приземляться! – скомандовал Алексей, но шар не слушался. – Вниз! Быстро!' – гаркнул он упрямцу. Сфера нырнула к полоске прибоя и закачалась на волнах.

'Так-то вот', – удовлетворенно произнес вслух Симагин и шагнул вперёд. Податливая масса облепила его со всех сторон и выгнулась согласно движению по фигуре. Попробовал выйти с другой стороны – то же самое. В отчаянии он бросился на качающийся пол и уставился на воду: перемешанная с песком, камешками и водорослями, она пенилась вокруг водоворотами.

'Должен же быть какой-то выход, и я должен его найти! Если шар подчиняется моим приказам, значит, я могу его открыть. Надо только знать слово... Сим-сим, открой дверь! Знать или вспомнить? Вспомнить!'

 Он закрыл глаза, пытаясь найти решение. Можно попробовать разрезать... Чем? Ножом или кинжалом. Вскочив, протянул вперёд руку и, схватив горсть воздуха, ментальным усилием превратил его в кинжал. Рубанул по шару – никакой реакции, прозрачная дрянь разрезаться не хотела. Чем ещё? Огонь! На ладони вспыхнул синеватый огонёк пламени. Алексей поднёс его к прозрачной стенке и подул – пламя зализало язычками по сфере. Обидно, но и это не сработало. Что ещё можно придумать? Чтобы откуда-то выйти, надо было туда войти. Входят через дверь. Он представил себе дверь, она тут же появилась на одной стороне шара. Мысленно просверлив в ней замочную скважину, Алексей услышал шум прибоя и крики птиц. Не было ключа. Поразмыслив, он приложил к скважине руку и представил, что рука – это ключ. Повернув по часовой стрелке руку, как ключ в замке, он ощутил щелчок. А потом сильный удар по лбу.

Автобус, в котором ехал Симагин, резко затормозил, объезжая очередную ухабину. Алексей ударился головой в стекло и проснулся. Солнце палило сильнее, словно сон продолжался, перед глазами – грязное стекло, а за окном – зелень леса.

'Приснится же такое, – усмехнулся Симагин, глянув на руку, которая во сне послужила ему ключом. Он разжал кулак и увидел в руке песок. Белый. Понюхал – пахло морем и водорослями. Прикоснулся языком – горько-солёный...

Через час он уже входил в родной палисадник, вдыхая запах свежей зелени, старого дерева и черносмородиновых кустов, густо насаженных вдоль забора.

Алексей протопал по ступенькам деревянного крыльца, про себя отметив, что средняя шатается – надо чинить, и толкнул двери на веранду.

– Костян! – крикнул он, но никто не откликнулся. Наверное, спит...

Убедившись, что Коростылёва в домике нет, Симагин чертыхнулся и вышел на крыльцо. Раздумывая, где искать пропавшего постояльца, он прошёл за дом и тут услышал голоса – где-то рядом яростно спорили.

– А я тебе говорю, мил человек, что глобальное потепление – это обычная дубинка, которой бьют нашего человека из зомбоящиков. Такая же туфта, как и перенаселение планеты! Золотой миллиард им, видишь ли, подавай. А остальных куда – на мыло?! Захлебнётесь в мыльных пузырях, господа хорошие!

Из беседки на соседнем участке за домом, доносились голоса. Беседка вся была увита виноградом, включая крышу. Алексей переключился на ментальное зрение и увидел Костяна и соседа дядю Мишу, пенсионера и большого любителя поговорить 'за жизнь'.

Симагин отворил скрипучую покосившуюся калитку, соединяющую два участка и, пройдя между грядками с подвязанными на деревянных каркасах огурцами, заглянул в беседку. Так и есть: сосед, невысокий румяный толстячок с седой шевелюрой до плеч и рыжий улыбающийся Костян восседали на лавках за столиком, на котором стояло с десяток стаканов и батарея бутылок. Дядя Миша угощал Человека, который снова стал смеяться, своими домашними заготовками и наливкой. Костян сидел напротив и лыбился во все тридцать два зуба. Дегустация шла полным ходом – три бутылки уже были щедро опробованы. Дядя Миша – в прошлом, между прочим, профессор-эколог – славился своей наливкой на весь посёлок.

– Да ты глянь, Михал Трофимыч, что в мире-то делается! – горячился Костян. – Снег летом в Европе падает, наводнения там всякие, каких и народ не помнит. А вулканы! И ещё говорят, – Костян невольно понизил голос, – что жить нам осталось до Армагеддона всего ничего – это майя предсказали...

– Да брехня это всё, – отмахнулся сосед, откупоривая очередную бутылку. – Смородиновая, – с гордостью хмыкнул он, разглядывая на свет тёмно-сиреневый напиток.

– Что – скажете, майя врут? – возмущённо воскликнул Костян.

– Да не майя врут, а те, кто их предсказания переводят, – пояснил дядя Миша. – И даже не предсказания это вовсе, а просто-напросто обычный календарь. Они его дальше продолжать не стали, а наши дурни уже решили, что конец света наступил...

– Но ведь они не дураки были, эти индусы, – горячился Костян. – Как пить дать, знали, когда концу света быть!

– Индейцы, – поправил охранника супермаркета профессор экологии.

– Что? – не понял Костян.

– Не индусы, а индейцы майя.

– Да какая разница!

– Довольно большая разница, молодой человек. Индусы живут в Индии, а индейцы...

– Не рано ли на дегустацию сели? – перебил Симагин, заходя в беседку, и обратился к дяде Мише по-военному: – Здравия желаю!

Оба спорщика от неожиданности замолчали, потом дядя Миша, признав соседа, расплылся в довольной улыбке:

– Алёшка! Ну, наконец-то соизволил старика навестить! Шутка ли, несколько лет носу на дачу не показывал! Эх, молодежь, всё заработки ищут, нет бы на землице-матушке пахать, она и прокормит, и напоит...

– Нет уж, спасибо, – улыбнулся Алексей. – Я семью постараюсь без лопаты и трактора прокормить.

– Ну да, ну да, – закивал дядя Миша. – Ты ж спортсмен, каких мало, можешь и кулаками прокормиться.

– Завязал я со спортом, дядь Миш, – вздохнул Симагин. – Устроился вот охранником в магазин. А этот улыбчивый – напарник мой.

– Да знаю, ещё вчера вечером познакомились! Ты один или с девчатами своими отдыхать приехал? – переменил тему дядя Миша.

– Да я ненадолго, Костяна вот забрать, – отозвался Симагин. – Дела у него в городе были срочные, я их успешно решил и за дружком отправился. Раз проблем нет, можно жить спокойно.

И он выразительно посмотрел на Костяна. Тот понимающе осклабился, улыбка на лице стала ещё шире.

– Ну вот за решение проблем и выпьем, – крякнул дядя Миша, протягивая Симагину стакан.

Алексей только пригубил, потом стушевался под укоризненным взглядом старика и выпил весь стакан.

– Хороша, – честно признался он дяде Мише. – Но больше не наливайте, нам скоро в город возвращаться...

– Мы тут о мировых, глобальных проблемах судачим, а он в город тянет, – встрял Костян. – Вот рассуди нас, Алёха. Дядя Миша говорит, что не раз участвовал во всяких там симпозиумах, и отечественных, и зарубежных. И у всех этих экологов в голове каша. По телеку вон тоже говорят, что нас великое потепление ожидает, а дядя Миша уверен, что глобальное похолодание. А мне вот, признаться честно, никаких энтих катаклизмов вообще не надобно.

– Хочешь-не-хочешь, а погода всё равно меняется, – изрёк дядя Миша прихлёбывая наливочку. – Наши ребята из Океанографического института и Института вычислительной математики РАН прямо говорят, что в ближайшие годы в Северном полушарии начнётся 'великая солёностная аномалия', из-за которой зимы станут чрезвычайно морозными. Они разработали модель для изучения глобальных изменений климата, основанную на сопоставлении данных об изменении солёности воды Арктики с изменениями погоды на планете. Их выводы – неутешительные: сейчас на планете наблюдается потепление, вызванное неизвестными причинами. Это потепление ведёт к увеличению сброса сибирских рек и ускоренному таянию арктических ледников. Поэтому уже сейчас в Северном Ледовитом океане скопились большие запасы пресной воды, которая вот-вот попадёт в Северную Атлантику через Канадские и Гренландские проливы.

– Это что, ожидается всемирный потоп, что ли? – прищурился Симагин.

– Если холодная пресная вода прорвётся из Северного Ледовитого океана в Атлантический, то она 'накроет' тёплую солёную воду Гольфстрима. Соответственно, в Европе, да и во всём Северном полушарии, очень сильно похолодает, – пояснил дядя Миша. – А пустыни Африки станут цветущими равнинами.

– Тогда это не потоп, а ледниковый период ожидается, неужто правда? – испуганно вскинулся Костян.

– Климатические изменения на планете никогда не бывают слишком быстрыми, они растягиваются на сотни лет, – спокойно пояснил дядя Миша. – Ледникового периода ждать не стоит – все изменения в погоде произойдут в рамках естественных колебаний климата. Были времена, когда замерзал Ла-Манш, а из Санкт-Петербурга декабристы по льду переходили в Хельсинки. На картинах Брейгеля видно, что четыреста лет назад все голландские каналы замерзали, и по ним катался народ. Так что климат меняется по закону маятника, но ничего страшного не произойдет. Не будет того, чего Земля-матушка уже на себе не испытала.

– А я вот считаю, что идёт глобальное потепление, – перебил Коростылёв. – Летом сейчас действительно жарче – вон как сегодня печёт. Может, и мировой потоп не за горами?

– У нашей Земли есть собственный климат-контроль, который при потеплении запускает арктический водный механизм, своего рода Арктический Гольфстрим, ведущий к похолоданию. Правда, процесс этот может растянуться на сотни лет. Но в планетарном масштабе несколько сотен лет – ерунда, – гнул свою точку зрения дядя Миша.

– Вот-вот, – подхватил Костян. – Ей, планете нашей, хоть бы хны, а мы – любо трясись от холода, либо в пекле плавься! И где справедливость, я вас спрашиваю? Неужели всякие там доценты с кандидатами ничего сделать не могут? И почему молчит общественность? Почему Европа не реагирует на это в социальном плане?

– По моему, люди сейчас ни на что, кроме курса доллара, не реагируют, – проворчал дядя Миша. – И психологам, и социологам надо бы давно полюбопытствовать, почему людей не интересуют реальные природные явления, зато всякие там вампиры, драконы, ведьмы и василиски – за милую душу! Заполонила эта нечисть книги и экраны. Все либо экстрасенсами заделались, либо чародеями, а работать некому!

– Я слышал, что в нашем правительстве хотят возвратиться к проектам 60-х годов, когда Хрущёв хотел связать Каспийское и Аральское моря с Северным Ледовитым океаном, – вспомнил Симагин.

– Очередная глупость, граничащая с безответственностью перед планетой, – вспылил дядя Миша. – Бывший мэр Москвы Юрий Лужков тоже предлагал построить канал, по которому можно перебрасывать пять-семь процентов годового стока Оби, что позволит оросить полтора миллиона гектаров на юге России, а также поставлять воду в Туркмению и Узбекистан. Хорошо, что федеральные власти отнеслись скептически к такому предложению. Я вам повторяю – Земля сама знает, куда что должно втекать и вытекать! Например, в СССР был проект переброски части бассейна реки Печоры для подъема уровня Каспийского моря при помощи атомных взрывов. А Каспий возьми да и начни подниматься самостоятельно, а что было бы, если бы туда ещё и Печору перенаправили?

– Значит, ничего делать не надо, всё само устаканится? – обрадованно переспросил Костян, делая знак Михаилу Трофимовичу. Тот понял и щедро наполнил три гранёных стакана ещё одним видом наливки.

– Вишневая, – смакуя выдал Коростылёв.

Старик утвердительно мотнул головой и протянул Симагину новую порцию: – Ты попробуй, какой аромат!

У Алексея уже шумело в голове от выпитого в жару, и он глотнул ароматной, тягучей настойки, потом ещё... В голове стали зарождаться какие-то мысли-тени, голос дяди Миши ушёл на второй план, а перед глазами замелькали льдины, торосы, ослепительно-яркое северное сияние на фоне чёрного звёздного неба. Поверх приглушенного голоса дяди Миши, который доносился отдельными фразами издалека, наложился более густой и сильный. Голос Канина...

– Локальное потепление приводит не к таянию 'шапки' Северного Ледовитого океана, а в первую очередь к таянию ледников Гренландии. Там с севера на юг течёт холодное Лабрадорское течение, а ему навстречу – с юга, от Бермудского треугольника – идёт тёплый Гольфстрим. Встречаясь, эти два течения не перемешиваются, а плывут параллельно друг другу. Холодное Лабрадорское течение идёт внизу, а сверху – Гольфстрим. Но когда начнут таять ледники Гренландии, уменьшится солёность течения в Лабрадоре, и оно станет стремиться вверх. Результат плачевный: Гольфстрим свернёт направо и закрутится среди Бермудских и Канарских островов, а Лабрадорское течение прорвётся в сторону Европы, и тогда зимы там станут намного холоднее.

– А что будет с Россией? – слышит Симагин свой голос.

– Если Гольфстрим остановится, то тёплая вода не свернёт в Северный Ледовитый океан, и Арктика будет всё сильнее затягиваться льдом, который, наподобие огромной ледяной дамбы перекроет все мощные сибирские реки. Которык, как вы знаете, текут на север. Ледяные заторы на реках приведут к невероятным разливам воды, которой некуда будет деваться, кроме как на континент.

Говоря это, Канин подошёл к большому глобусу, стоявшему у него на столе и стал показывать, как будут развиваться события.

– Представьте себе, что наткнувшись на такую дамбу, Обь, Печора и Енисей повернут вспять. Тогда Восточно-Сибирская равнина превратится в море, уровень которого будет постоянно повышаться. Поднявшись, вода найдёт проходы через невысокие Уральские горы и начнет стекать в Европейскую часть России. Тут уж придётся совсем туго. Внутренние моря – Аральское и Каспийское – сольются, и вся масса воды хлынет в Дон. Ну а дальнейший путь воды нетрудно предугадать – подмяв под себя Крым, она хлынет в Черное море, и далее – в Средиземное, затопив по пути части Турции, Болгарии, Скандинавии, Франции и Германии...

– Какую страшную картину вы мне сейчас нарисовали, Георгий Фомич, – вздыхает Симагин. – Неужели наши учёные ничего не могут сделать?

Канин не спеша садится в кресло напротив Симагина, скрещивает пальцы на руках и кладёт их на колени.

– Учёные предложили один способ, но он крайне дорогостоящий и трудно выполнимый – создание в Беринговом проливе гидротехнического сооружения для регулирования водообмена между тремя океанами: Тихим, Северным Ледовитым и Атлантическим. Причем сооружение это по идее, должно действовать в разные времена года и как плотина, препятствующая проходу тихоокеанской воды в Северный Ледовитый, так и как сверхмощная насосная станция. Кроме того, служить мостом через Берингов пролив.