Текст книги "Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)"

Автор книги: Елена Крестьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– То есть, ты хочешь сказать...

– Да, Илья, чтобы спасти своего друга ты сделал невероятное. Из обычных людей так ускориться могут единицы, да и то крайне редко. Видишь, я недаром выбрала тебя из многих претендентов в экорейнджеры; чувствовала, что в тебе заложен невероятный потенциал!

Андрею хотелось что-то сказать, как-то выразить Илье свою благодарность. Но, не найдя нужных слов, и думая, что любые слова сейчас могут прозвучать недостаточно искренне, вернее, могут быть таковыми восприняты, он промолчал. Только крепче обнял за плечи плачущую Лизу и прижал к боку Сашку, смотрящего на Репина квадратными глазами. Рич хрипло пискнул – единственное, на что был способен в данную минуту, – голос свой он сорвал во время боя.

Репин тряхнул головой и вдруг невпопад спросил:

– А что Изя делал в кузове? Спрятаться хотел?

– Ты не поверишь, Илюха, – хохотнул майор, – спал господин Дворников. У него, оказывается, там надувной матрац был припрятан.

– Почему – припрятан? – раздался возмущенный голос Дворкина. – Я его не припрятал, как вы изволили выразиться, Андрей Николаевич, а просто взял с собой в дорогу. Кстати, может, кто-нибудь желает отдохнуть, так сказать, от ратных дел? Мне не жалко. Матрац, между прочим, практически новый, и зная вашу непонятную брезгливость, замечу: не с помойки.

Его вопрос был проигнорирован всеми.

– Но как вы бились, господа! – восхищённо поцокал Изя языком. – То, что я видел в Энске, кажется мне сейчас сценой из дешёвого гонконгского боевика. Сегодняшняя драка – это что-то... – Изя не договорил, он замер с открытым ртом, уставившись на материализовавшуюся рядом с Марией пламенеющую фигуру Дассана. – Господи ты боже ж мой, джинн!!!

У Рича внезапно прорезался голос – он завыл, протяжно и страшно, как взрослый пёс. Сашка крепко зажмурил глаза, а потом широко распахнул их от удивления, и в самом деле – джинн! Лиза вздрогнула всем телом, охнула и прижалась к майору. Слезы мгновенно высохли на её ресницах. Она всхлипнула и в изумлении уставилась на странную фигуру.

Остальные, кто уже встречался с Дассаном, отнеслись к его внезапному появлению спокойно.

– Не бойся, Сашок, – майор успокаивающе положил сыну руку на плечо. – Это наш друг Дассан. Он не совсем обычный человек. Ты привыкай к его... фокусам.

– Он что – старик Хоттабыч? – неуверенно спросил Сашка. – Вы его из бутылки со дна моря достали? А где его борода? А он желания выполняет? – как из рога изобилия посыпались вопросы.

– Остынь, – строго перебил его майор. – Все вопросы потом, сейчас быстро по машинам и ходу. Нашумели мы тут неслабо – могут менты подъехать или дружки этих... архаровцев, будут нам неприятности.

– А джинн с нами в машине поедет? – не удержался Сашка и, оправдываясь, добавил: – Рич его боится...

– Уже нет, – отозвался на общем канале Дассан, чтобы его услышали все. – Рич, ко мне!

Пёс, повинуясь мысленному приказу, нехотя затрусил в сторону зовущего. Фигура стала плотнеть на глазах, материализуясь в высокого чернобородого мужчину крепкого телосложения. Рич обежал вокруг, завилял хвостом и неожиданно ткнулся носом в колени Дассана.

– Здравствуйте, Георгий Фомич, – пролепетала Лиза и стала оседать на асфальт.

Доктор погорячился, похваставшись Рябову, что по первому требованию обеспечит ему разговор с пострадавшим на пожаре видеоконтролёром – Сергей Горшечкин неожиданно впал в кому.

– Привести в чувство сможешь? – спросил Иннокентий Иванович, брезгливо морщась – пахло в палате прямо сказать, не розами.

– Дело нехитрое, – хмыкнув, ответил Доктор, но Рябов уловил в интонации его голоса некий скепсис.

– Тем не менее, ты сомневаешься.

– В том, что выведу из комы – ничуть, – пожал плечами Доктор. – Вот окажется ли толстяк после моего вмешательства адекватным собеседником – большой вопрос.

– Но ты же... – Кеша не договорил, но весьма выразительно взглянул на Доктора и со значением наклонил голову.

– Я, конечно, могу впрыснуть этому хлопцу одну чертовски эффективную штуковину из имеющегося у меня арсенала психотропных препаратов и, естественно, использую не менее эффективные методики, но... – Глеб тоже не договорил; склонив голову набок, с обаятельной улыбкой Торквемады посмотрел в глаза господину Куратору.

– Но... – повторил Иннокентий Иванович, ожидая продолжения начатой Доктором фразы.

– Но должен предупредить, что этот разговор будет единственным. Тебе вообще-то нужен этот парень? Всё время забываю его фамилию, смешная такая...

– Горшечкин. Сергей.

– Ага. Так вот: если этот Сергей Горшечкин тебе не нужен – нет и проблем.

– Да у меня в принципе к нему только один вопрос...

Рябов замолчал и задумался. Нужен ли ему Горшечкин? По большому счёту, нет. Расскажет всё, что знает, и пусть отдыхает... с богом. Но с другой стороны, обо всём ли удастся его расспросить, не упустит ли он, Рябов, какой-нибудь мелочи? А допрос будет единственным, как говорит Глеб, повторного не предвидится. И ещё один момент: как сложатся обстоятельства, каким образом и по какому сценарию пойдёт операция, никто не знает. А Горшечкин, как доложила Скрипченко, друг детства Ильи Репина. Тут надо подумать...

– Ты думаешь, он может что-то знать? – Рябов даже вздрогнул от неожиданно прозвучавшего вопроса.

– О чём?

– Да ладно тебе... О том, куда эти деятели свалили.

– Какие деятели?

– Кеша, если бы я не знал тебя тысячу лет, то решил бы, что ты нуждаешься в помощи специалиста по вправлению мозгов, то есть в моей помощи. Ну, конечно же, я имел в виду наших беглецов: Марию, двух этих молокососов и ещё одну... повариху что ли. Кого же ещё?

– Стало быть, их побег – секрет Полишинеля, – Иннокентий Иванович устало закрыл глаза и потёр виски, пробормотал еле слышно: – Собственно, этого стоило ожидать.

– Голова болит? – без особого сочувствия спросил Доктор. – Хочешь, пилюльку хорошую дам?

– Знаю я твои пилюльки, – ворчливо отозвался Рябов.

– Так что, мне возвращать потенциального свидетеля Горшечкина в мир наш суетный? Будешь его допрашивать?

– А если он сам из комы выйдет, жить будет?

Доктор удручённо вздохнул и развёл руки в стороны.

– На всё воля божья... – но тут же бодро добавил: – Да будет, куда он денется!

– Это ты мне уже говорил, – саркастически заметил Иннокентий Иванович.

– Понимаешь, Кеша, – начал Доктор, – кома – это такая штука...

– Не продолжай, – остановил его Рябов. – Ладно, подождём... Да и зачем нам людьми разбрасываться! Начальник службы безопасности говорит, что Горшечкин был неплохим специалистом... Слушай, Глеб, а чем это у тебя здесь так воняет?

Доктор потянул носом:

– Да вроде ничем особенно... А, мазью Вишневского, наверное. Я-то уже принюхался, не замечаю.

– Фу, гадость какая! Мне кажется, к этому принюхаться невозможно...

– Ну, у меня же здесь не ожоговый центр, – пожал плечами Глеб. – Что есть в наличии – тем и лечу...

Выйдя из стационара и заметив какое-то движение у ворот, Рябов приложил руку козырьком к глазам и стал с удовольствием наблюдать, как на территорию учреждения въезжает кортеж, состоящий из двух внедорожников: чёрного млечинского 'Ленд Крузера' и незнакомого вишнёвого 'Порше Кайена', а также автозака, угнанного беглецами из гаража. О том, что пустой автозак обнаружен на парковке полыноградской базы отдыха 'Полярная звезда', а вместо беглецов из внедорожников, направляющихся в сторону Энска вытряхнули каких-то левых водил, ему уже два часа как отзвонился Лёня Чаркин. Поэтому Иннокентий Иванович идти на КПП не стал, а сразу направился в лабораторию.

Куратор Рябов старался не покидать на долгое время напичканное электроникой помещение, с нетерпением ожидая донесений от своей агентессы Елизаветы Скрипченко. А она молчала – упорно и весьма подозрительно, – уже сутки о беглецах не было ни слуху, ни духу. Иннокентий Иванович не раз пожалел о том, что ему пришлось доверить операцию такому слабому и малоподготовленному агенту. Но другой кандидатуры у него не было...

Придя в лабораторию, он первым делом проверил показания приборов и, констатировав, что за время его отсутствия, увы, ничего не произошло, закурил и хмуро уставился в окно.

'Всё идёт по плану, – убеждал себя Куратор. – Беглые экорейнджеры совершают логичные и, что меня вполне устраивает, совершенно предсказуемые поступки. Организовали ложный след, отправив 'Ленд Крузер' магистра в южном направлении. Значит, сами путь держат в противоположную сторону – на север... Впрочем, они могут направляться и на восток. И на запад. Да в какую угодно сторону, чёрт возьми!.. Эх жаль с Горшечкиным пока не удаётся поговорить... И Скрипченко молчит...'

И тут неожиданно до него дошёл ментальный всплеск. Лиза мысленно вскрикнула на приватном канале, который постоянно прослушивался со дня побега. Рябов надеялся с помощью мощной аппаратуры, чувствительных датчиков и усилителей услышать своего агента на дальней связи по приватному каналу. И он всё-таки дождался! Дрожащими от возбуждения пальцами Иннокентий Иванович сдвинул движок на экране монитора влево, чтобы еще раз прослушать полученный сигнал в усиленном режиме.

Через минуту он с удовлетворением потирал руки, предвкушая, как обрадует шефа во время сегодняшней встрече. А вкупе с сообщением о найденном автомобиле эта новость обещала иметь необычайный успех. Рябов даже подозревал, что возвращению любимой игрушки Станислав Александрович обрадуется гораздо больше, чем обнаружению беглецов.

– Здравствуйте, Георгий Фомич, – бормотал Куратор, снова и снова проигрывая слова Лизы. – Вот значит, как, я всё-таки не ошибся, Канин жив! Сейчас засечём источник сигнала и будем следовать за вами по пятам, господа экорейнжеры! И раньше или позже, но я доберусь до установки. Я создам тысячи, нет, миллион ментальных рыцарей революции! Программа 'Замещение' заработает в полную силу, и тогда Рябов всех вас будет держать вот где!..

4.

– Господи, хорошо-то как! – восхищенно выдохнул Изя, рассматривая с веранды окрестности. – Этим воздухом можно дышать, не затягиваясь!

Вид и вправду был великолепный. Трехэтажный коттедж Канина стоял обособленно от других строений старого посёлка на самом верху сопки, которая образовывала собой полуостров, заставивший реку сделать громадную петлю. Одним краем сопка полого спускалась к Енисею, образуя внизу неширокий каменистый пляж. Второй край круто обрывался с другой стороны петли, обнажая скальную породу. Валуны, сброшенные когда-то ледником в воды реки, поросли искривленными ветром и водой лиственницами и ёлками. В туманной дали за рекой синел невысокий горный хребет, сплошь покрытый густым кедровым лесом.

Дворкин прошелся туда и обратно по веранде, любуясь окрестным пейзажем. Пьянящий воздух и шум реки, преодолевающей перекаты, произвели на него неизгладимое впечатление. Он схватился за резные деревянные перила и, перегнувшись через них, глянул вниз во двор.

Первый этаж дома был сложен из камня; окна по всему его периметру были небольшие и располагались высоко над землей. Второй этаж, опоясанный со всех сторон резной деревянной верандой, и третий, были выложены из крупных брёвен, потемневших от времени. Створчатые окна на верхних этажах были больше, чем на первом, с резными украшениями на створках и по наличнику. На первом этаже располагались гараж на две машины, мастерская, кухня с просторной столовой и подсобные помещения. На втором – шесть отдельных спален, каждая из которых выходила окном и дверью на веранду. В спальни можно было попасть и изнутри: поднявшись по винтовой лестнице и пройдя по центральному коридору. Дальше винтовая лестница вела на третий этаж – в личные апартаменты хозяина.

Двор был вымощен тем же камнем (по-видимому, привезённым из местной каменоломни), что и первый этаж дома. Справа вдоль забора тянулись сараи с навесом, слева возвышался ветряк с лопастями из оцинкованного железа и с хвостом-флюгером.

Столетние сосны, окружающие строение за высоким забором, казались грозными стражами, стерегущими покой поселившихся здесь людей. Широкие деревянные ворота, обитые металлическими полосами, в которые они въехали вчера вечером, сейчас были закрыты на засов.

Дворкин потянулся, несколько раз согнул и разогнул руки в локтях, поворачивая корпус то влево, то вправо.

– Что Изя, зарядкой решил с утра заняться? – послышался насмешливый голос Андрея. Майор отворил свою дверь и тоже вышел на веранду, за ним выглянул Сашка, следом Рич. Щенок тут же кинулся обнюхивать все углы и закоулки, нервно подрагивая губами и негромко рыча, словно отгоняя неведомого врага.

– Хорошо-то как! – снова повторил Изя, – благодать божья, а не жильё человеческое.

– Это точно, – согласился майор, с удовольствием вдыхая прохладный утренний воздух. – Мой Сашок всю ночь проспал, как убитый, даже комары не мешали. Тайга вокруг и река; место здесь хорошее, к тому же на отшибе.

Майор оглянулся – на веранду, потягиваясь, вышел Илья, за ним – Мария. Илья сунул руку в карман, вынул пачку сигарет, покрутил и сунул обратно.

– Странно, – сказал он, обращаясь к Андрею и кивнув Изе. – Почему-то курить совсем не тянет.

– Намекаешь, что мы снова в виртуалку угодили? – пошутил Иванов, краем глаза следя за реакцией Марии – она закусила губу, но промолчала.

– Нет, тут как раз обстановочка вполне обычная, – не поддаваясь на подначку, ответил Илья. – Для таёжной глубинки, я имею в виду. Запахи и шум лесной в наличии, опять же, без техники не обошлось – он указал на ветряк.

 – Я вчера вечером, когда сюда ехали, за дорогой наблюдал – дело нелёгкое, недаром Дассан проводника вызвал, чтобы нас сюда доставить, – добавил Иванов, перегибаясь, как давеча Дворкин, через перила.

– Это точно, – поддакнул Изя, – дорога сюда, я вам скажу – песня! Я такие только по телеку видел, когда Германию показывали. Едет себе крутая тачка посреди нерусского леса, а дорога – что гладь реки, только серая. Вот и тут такая, только петляет, словно анаконда в джунглях. Мой 'Кайенчик' сюда запросто добрался бы.

Он шумно вздохнул, вспоминая оставленную на произвол судьбы и скорей всего навсегда утраченную машину.

– Это всё из-за соседей, – усмехнулась Мария. – Раньше мы сюда только на лошадях добирались, да ещё 'УАЗик' пройти мог. А теперь, как этот кусок земли облюбовали олигархи местные, и построили 'Сибирскую заимку', дорога сюда – как в Европе. Тут даже вертолётная площадка есть.

Она махнула рукой по направлению коттеджного посёлка, который располагался в пади между двух соседних сопок. Новенькие крыши под разноцветной металлочерепицей, домики из фасадного кирпича, террасы, отделанные сайдингом и деревом; фонтан посередине круглой центральной площади, от которой расходились улицы в четыре ряда – элитный посёлок с вершины сопки казался игрушечным. И машины во двориках, и клумбы в цветах, и деревья вокруг домов – всё было ярким, маленьким и далёким, словно праздничная открытка в обрамлении тёмно-синей тайги.

– Там сплошная цивилизация, – махнул рукой Иванов, – а мне здесь больше нравится, тут чувствуется близость природы, даже угрюмость какая-то. Интересно, поселок дотянется сюда в скором времени?

– Нет, – качнула головой Мария. – Рядом с нашей заимкой никто строиться не станет – репутация у этой сопки плохая.

– Что значит – плохая? – тут же заинтересовался Илья.

– Геопатогенная зона, как говорят учёные, – усмешка чуть тронула уголки губ, но глаза Марии откровенно смеялись. – Те, кто пытался обосноваться поблизости, сталкивались с необъяснимыми явлениями. Вот люди и стали обходить стороной эти места.

– Наверное, здесь хоббиты живут, или гномы, – послышался детский голосок Сашки. – Видите, Рич кого-то учуял?

Все засмеялись, один Рич отнёсся к предположению хозяина серьёзно – просунул голову между столбиками веранды и громко затявкал на гипотетических волшебных человечков.

– Это старожилы из старого посёлка, что за сопкой, давным-давно прозвали нашу заимку 'Чёртова пята', а лес, который начинается за забором, считается у них гиблым – туда из местных никто не ходит. Люди уверены, что лешие в этом лесу так и кишат. Да ещё ведьмы собирают шабаш на Красном гребне, оставляя после своих плясок 'ведьмины круги' – проплешины, выжженные их огненными стопами, на которых трава больше никогда не растёт. Говорят, что огни от их костра видны тому, кто взберется вон туда, – Мария указала рукой на гряду скал, одна из которых смахивала очертаниями на петушиный гребень.

– С ума сойти, до чего интересно, – признался Дворкин. – И когда же это действо с шабашем можно понаблюдать?

– Считается, что дьявол любит собирать своих ведьм в определённые дни – на коляду, после масленицы, на Юрьевы дни или на Ивана Купала. Бывает шабаш и в Вальпургиеву ночь. Но вообще-то дьявол может собрать своих подопечных в любое время, если захочет. – Мария со значением глянула на Изю, тот быстро отвёл глаза. Она продолжила: – Шабаш может происходить в любую ночь, за исключением ночи с субботы на воскресенье. Как бы то ни было, взобравшись на Красный гребень, можно столкнуться с проявлением загадочной силы, которая способна поднять человека в воздух, обездвижить, ударить в грудь или ещё как-то проявить себя. Спросите любого из местных – они вам таких сказок понарассказывают!

– А на самом деле? – вклинился в разговор майор.

– А на самом деле дурная слава нам на руку. Уже несколько сотен лет в эти места никто нос не суёт и строиться не отваживается. Разные легенды рассказывают, одна страшнее другой, из поколения в поколение передают. Местные только днём могут иногда к нашим воротам подойти – рыбку продать, мёд или молоко предложить. А как темнеть начинает – ни ногой. Те, что из нового коттеджного посёлка, пытались свои щупальца и сюда дотянуть, пришлось вмешаться. Пару недостроев сгорело, в нескольких коттеджах жуткие привидения поселились, а клубничка и малинка на нахально занятых огородиках с рвотным привкусом оказалась. Помидорки, огурчики и прочие овощи содержали немыслимую концентрацию нитратов, о воде из скважин просто промолчу. С тех пор у них охота отпала на чужую землю зариться.

– Славненько, – процедил майор. – Я бы тоже парочку показательных выступлений устроил кое-кому...

– У вас скоро будет такая возможность, – снова усмехнулась Мария.

– Как мне здесь нравится, – послышался громкий голосок. Лиза вышла из соседней спальни, кутаясь в большую шаль. – Свежо, и воздух такой особенный, смолистый, терпкий. И в речке хочется искупаться...

– Прошу всех спуститься в столовую к завтраку, – прозвучал на общей волне виртуальный голос Дассана.

Лиза первой развернулась и со словами 'а я уже сильно проголодалась', ушла обратно в комнату. За ней поспешили с веранды остальные.

Майор, держа Сашку за руку, выходил последним.

'Странно, как это Лиза услышала Дассана, – подумал Андрей, приоткрывая двери во внутренний коридор. – Или поваров в ЭКОРе тоже обучали мысленно общаться между собой?..'

Столовая была довольно тёмной: из-за маленьких окон свет ярко освещал огромный дубовый стол овальной формы, а дальние углы этой самой большой комнаты в доме терялись во мраке. По четырём стенам, обшитыми панелями из тёмного дуба, были развешаны охотничьи трофеи, среди которых особенно выделялись голова оленя с могучими рогами и голова бурого медведя, тоже невероятно больших размеров. Также по стенам было развешано с десяток картин на охотничью тему, потемневших от времени. Илья, который первым вошёл в столовую, тут же отправился разглядывать трофеи – его внимание больше всего привлёк макет какой-то странной рыбы, очень похожей на латимерию.

'Отличный экземпляр, не правда ли?', – произнёс Дассан совсем рядом, Илья вздрогнул и обернулся – позади никого не было.

'Это настоящая или просто муляж?' – также мысленно спросил Репин, краем глаза увидевший, что в столовую друг за другом входят остальные гости и, также как он, с любопытством устремляются к экспонатам, развешанным по стенам.

'Это трофеи родителей Марии, они были большими любителями поохотиться в здешних краях. Если захотите, можно и вам охоту устроить, будет чем пополнить коллекцию, – ответный умственный смешок показался Илье ехидным. – Дому больше двухсот лет, за это время здесь много кого и чего было поймано'

'Ну да, решил надо мной поиздеваться, – ставя мысленный щит, усмехнулся про себя Репин. Мадлен во время туротдыха в Англии затащила его на экскурсию в Лондонский музей, и он даже запомнил, что латимерии – кистепёрые рыбы-ископаемые, жители глубоких вод южных морей. – Откуда здесь, на севере, могла появиться латимерия, да ещё в речке?!'

Завтракать сели, как одна большая семья: во главе стола – Мария, по обе стороны от неё – Илья и Андрей. Место хозяина на противоположном конце стола осталось пустым, но прибор там стоял, как будто Канин вот-вот должен был выйти к гостям.

Возле Андрея примостился Саша, за ним – Лиза. Изя сел со стороны Ильи, за ним – проводник, который привёз их сюда.

Илья только сейчас смог рассмотреть его как следует: высокого роста, широкоплечий блондин лет сорока, с русой курчавой бородкой и длинными волосами до плеч, стянутыми вокруг головы обручем из белого металла с вкраплениями белых бриллиантов, наверное, искусственных. На проводнике, который вчера представился им Васей, была льняная рубаха навыпуск, потёртые джинсы и сапоги – обычная обувь для сибирских сёл. Единственное, что выделялось на его загорелом лице, – глаза. Ярко-синие, почти васильковые, глаза смотрели пытливо и пронзительно, как будто Вася видел человека насквозь и умел читать потаённые мысли.

Рич энергично сновал по всем углам, обнюхивая новое помещение, затем пристроился на полу между Ивановыми, справедливо считая, что отсюда ему больше перепадёт.

Подавала еду на стол женщина, экономка тётя Даша – она была в этом доме хозяйкой в отсутствие Марии и Канина. Тетя Даша встретила их вчера, показала приготовленные спальни, она же выдала каждому чистое постельное бельё, пахнущее луговыми цветами. Рослая, крепко сложенная и живая, она ловко выложила на стол с большого подноса тарелку с варёными яйцами, розовую копчёную рыбу на длинной дощечке, домашний хлеб, порезанный толстыми ломтями, сметану в расписной глиняной чашке и целую миску горячих оладушек.

Затем неожиданно громко свистнула Ричу и, открыв настежь дверь на крыльцо, поставила на деревянный настил большую миску с едой. Щенок ринулся к миске и звонко зачавкал, повизгивая от удовольствия.

– В кувшине парное молоко, а в кофейнике – кофе, – выдала напоследок тётя Даша и с достоинством удалилась, оставив компанию наслаждаться обильной и вкусной пищей.

– Божественно, чтоб я так жил, – выдавил Изя, набив рот рыбой. – Вкусно, как у мамы...

– Угу, – подтвердил Андрей, налегая на горячие оладьи со сметаной.

Остальные промолчали, с удовольствием уплетая угощение.

Разговор за столом, сначала оживленный воспоминаниями о том, как добирались в эту сибирскую глубинку, постепенно стих. Некоторая напряжённость, которая с утра витала в воздухе, потихоньку завладела мыслями сидящих. Вчерашнее обещание Дассана, что после завтрака предстоит серьёзный разговор, заставляло каждого (кроме Лизы, Сашки и Рича) задуматься о будущем.

Илья всё порывался начать разговор о том, что их ожидает в дальнейшем, но слова так и повисали, невысказанные и тревожные. Наконец, он не выдержал и встал из-за стола.

– Спасибо, отличный завтрак! – произнёс он, отодвигая стул. Все тотчас стали подниматься вслед за ним, благодаря тётю Дашу, мгновенно возникшую в столовой вместе с пустым подносом.

– А собак вы не держите? – обратился Иванов к экономке. – Я хочу сына выпустить погулять. За ним Лиза посмотрит, да, Лизок?

Лиза согласно кивнула.

– Я только схожу переоденусь, – добавила она.

– А нам собаки не нужны, – добродушно усмехнулась тётя Даша. – Из этого дома местные иголки без спросу не возьмут, они считают, что здесь обитает нечистая сила. Лес во всей округе только на нашей сопке чистый, потому что никто туда носу не суёт, отучили голубчиков пакостить. А в других местах и костры жгут, и бутылки разбрасывают, и мусорят почём зря. Те, из коттеджного посёлка, один раз пытались без спросу к нам во двор ночью залезть, такого страху натерпелись, больше не придут, да и другим отсоветуют. Можете парнишку спокойно выпустить погулять.

– Мы с Ричем на речку хотим сбегать, и ещё в лес! – выпалил мальчик.

 – Смотрите осторожнее, – произнес майор. – И Лизу слушать, куда она скажет, туда и пойдёте, – строго добавил он, обращаясь к сыну.

Сашка деловито кивнул, свистнул щенку, уже успевшему прикончить завтрак, и выбежал на крыльцо. За ними выскользнула Лиза.

'Прошу всех подняться на третий этаж в мою гостиную', – прозвучал в головах присутствующих голос Дасана.

Все оставшиеся послушно направились к винтовой лестнице вслед за проводником.

– И проводник тоже с нами? – не удержавшись, спросил майор, наклонившись к самому уху Ильи.

– Василиск – один из нас, – отозвался голос Дассана. – Можете на него положиться, как на меня.

– Да тут вроде каждый сам по себе, – ответил Илья, и мысленно закончил на приватном канале: 'Вася-то оказывается, совсем не Вася. Василиск, насколько мне помнится, это змеиный царь, гибрид змеи и птицы с белым пятном на голове, напоминающим диадему'.

'А у нашего белый обруч на голове, – беспечно отозвался майор. – Вот бы его в натуральном образе посмотреть'!

'Не советую, потому что Василиск, согласно мифологии, появился из крови убитой Медузы Горгоны, у которой вместо волос были змеи. Василиску, как и Горгоне, смотреть в глаза тоже нельзя, иначе окаменеешь, а побороть его можно при помощи зеркала'.

'И откуда ты про всё это знаешь?' – с досадой произнёс Иванов.

'Случайная информация', – пожал плечами Илья и грустно улыбнулся, вспомнив, как однажды, будучи в Питере, Мадалена едва ли не силком затащила его в Эрмитаж.

Гостиная хозяина оказалась большой и уютной. На противоположной входной двери стене высился огромный камин. Портал камина и все его остальные части были выполнены из белого мрамора и контрастного тёмного дерева. Стены гостиной, тёмно-вишнёвого цвета, резко контрастировали с белым ячеистым потолком и белым мрамором камина. В центре комнаты, напротив камина, размещался низкий столик со столешницей из цветного витражного стекла. Вокруг столика – уютные кресла, тоже белые. По стенам развешаны картины в тяжёлых позолоченных рамах. Илья отметил, что одна стена была полностью отдана под портреты, их насчитывалось не меньше двадцати, причём изображённые на них люди были в одежде из разных веков и разных стран. На противоположной стене все картины относились к библейским сюжетам. На третьей стене разместилась коллекция оружия, в основном – мечи и кинжалы.

Во всех четырёх углах высились четыре резные деревянные статуи в полтора человеческих роста – то ли древние идолы, то ли ещё какие языческие божки. Рассмотреть их поближе Репин не решился, просто занял своё место рядом с Марией на одном из диванов. Напротив сел майор. Изя пробежался глазами по комнате, вначале направился к пустому дивану, но, увидев, что на нём стал постепенно проявляться силуэт Дассана, резко свернул в сторону и плюхнулся на диван рядом с Ивановым. Василиск спокойно сел возле Дассана, который через минуту полностью материализовался рядом.

– Я хочу, чтобы каждый из присутствующих отнёсся к сегодняшнему разговору очень серьёзно, – начал Дассан, – потому что от вашего решения зависит не только ваша дальнейшая судьба, но и, возможно, судьба всего человечества. Если кто-то из вас откажется сотрудничать с нами, то даю слово, что всё, что он здесь сейчас услышит, забудет сразу же и никогда больше не вспомнит.

Все присутствующие промолчали, обдумывая только что сказанное. Один Дворкин, не совсем понимавший, о чём идёт речь, открыл рот, чтобы спросить, да так и закрыл, ничего не придумав.

– Мария, – попросил Дассан, увидев, что все готовы слушать. – Прочти, пожалуйста, своим друзьям манускрипт. Только имей в виду, что факты, изложенные в нём, несколько витиеваты и приукрашены, поскольку он очень древний, но ты постарайся перевести так, чтобы общий смысл был понятен всем.

Мария потянулась к столу, взяла в руки небольшой свиток, развернула его и стала читать, бегло переводя с санскрита:

'В древние времена на материке Ориана существовала великая цивилизация счастливых людей. Солнце в этой стране не заходило по полгода, а вторую половину года на материке царила ночь. Творец создал и поселил там Первого человека и назвал его Орий, от него и стал называться древнейший на Земле народ орианцами. Много веков жили орианцы в мире и согласии на своей земле, тёплой и благодатной, благодаря горячим подземным источникам, окруженной со всех сторон океаном.

Орианцы верили в Единого Бога Творца – Крона – с тремя его ипостасями: Отец – это замысел, Мать – память, замысел хранящая и Сын – вестник, принесший этот замысел в мир. Остальные Боги были помощниками Творца Крона.

У подножья горы Меруну, самой высокой из всех в Ориане, находился Храм Единому Богу. В долгие-долгие орианские ночи самая яркая в небе звезда освещала храм, и его служители говорили, что от неё нисходит Свет Божий. Много веков на континенте не было войн и разногласий, поскольку люди верили в Бога и чтили его заповеди. И был мир их чистым и светлым, как и сами люди...'

– Это то, что человечество имело и потеряло, – печально произнёс Дассан, а сидевший рядом с ним проводник сокрушенно кивнул.

'...Были среди орианцев и особые, солнечные люди – дасы, которые могли общаться между собой без слов и растворяться в воздухе, возникая затем в другом месте империи. Дасы напрямую общались с Богами и знали к ним дорогу, – продолжала тем временем Мария. – В канун праздника Самхейн, когда долгая полярная ночь сменялась долгим днём, открывались двери между Миром людей и Миром Богов. На самую высокую гору Меруну вели двенадцать троп, по числу месяцев, по которым люди могли подняться в чертоги Богов или Боги могли спуститься в людской мир. Тропы были узкими, извилистыми и замыкались на вершине горы, составляя Единый Солнечный Круг, по которому Кошка Живородящая вечность ходила. И человек, прошедший круг сей, способен был Силу Солнца в себе зажечь. И не было равных ему, ибо солнечным человеком – дасом – становился он, двенадцать мест круга солнца в себе соединивший.

По краям троп стояли небольшие каменные пирамидки – дассины. Они защищали идущего от злых духов, которые обитали в мирах нижних и ведали душами умерших. Шедший по тропе всегда ощущал дыхание и зов древней Силы, которая находилась под землей в глубине горы и питала духов.

Мир Богов и Мир людей сосуществовали в гармонии и равновесии, пока один из детей Крона по неосторожности страсть человеческую в тело своё светящееся не впустил. Он не просто влюбился, а захотел избранницу свою, Левию, равной братьям сделать, женщину земную в Мир Богов на правах супруги ввести. Это могло нарушить равновесие и претило законам Отца его, и задумал Сын солнечный Отца и братьев своих хитростью взять.