Текст книги "Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)"

Автор книги: Елена Крестьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Часть третья. В ледяном лабиринте.

 11.

Вертолёт МИ-8, или "Мишка", как его ласково называли пилоты, настойчиво вспарывая шумом винтов полярное безмолвие, деловито продвигался в арктическом поднебесье к конечной цели своего маршрута – посадочной площадке на одном из островов Земли Франца Иосифа.

Внизу простиралась бескрайняя ледяная пустыня Баренцева моря, сплошь усеянная острыми торосами. Лишь кое-где меж ледяных глыб встречались проплешины чёрной воды, напоминая о коротком арктическом лете.

Алексей Симагин неотрывно смотрел в иллюминатор, стараясь не пропустить появления далёкой земли, где ему по условиям недавно подписанного контракта предстояло жить и работать шесть долгих месяцев. Рядом в кресле, совершенно не обращая внимания на тряску и шум винтов, мирно похрапывал Витька Полуянов – его, полярника со стажем, совершенно не волновали красоты и ширь местного пейзажа. Рыжая вихрастая Витькина голова с надвинутой на глаза и уши вязаной шапочкой то и дело сползала на плечо Симагина. Алексей спокойно укладывал голову спящего обратно на спинку кресла, а сам продолжал вглядываться в волнистую даль, от нестерпимой белизны которой не спасали даже защитные очки.

Позади осталась бурная неделя сборов и оформления документов, беганье по кабинетам "нужных" чиновников и покупка снаряжения для полярников – энергокомпания, в которую он устроился, новичков одеждой не обеспечивала.

Светлана взяла недельный отпуск за свой счёт и носилась по магазинам в поисках флисового белья, треккинговых носков, термоперчаток, пластиковой посуды и многого другого, без чего, как она считала, в Заполярье просто не выжить. Алексей тихо ужасался вороху вещей, которые жена напланировала ему в дорогу, но деньги (благодаря заимствованию у покерных жуликов) имелись, и бурная радость Светланы от возможности купить для него всё самое лучшее, просто умиляла.

Огорчало одно – обещания забрать с собой в ближайшее время жену и дочь оказались несбыточными. Отправлялись они с Полуяновым на Север как наблюдатели от известной энергетической компании, чтобы инспектировать процесс уничтожения отходов в рамках программы по очистке Арктики. То есть, предстояло жить в походных условиях и переезжать с места на место. Чтобы тащить за собой Светлану, а тем более – дочь, не могло быть и речи. Поэтому вопрос их безопасности не давал Симагину покоя.

"Ничего, – успокаивал он сам себя, – работал же я в ЭКОРе несколько лет, потом бомжевал, но моих родных никто не трогал. Они же ровным счётом ничего не знают, значит, и интереса для моих бывших хозяев представлять вряд ли будут. А если я останусь с ними, то вполне вероятно, что Кеша пошлёт своих ребят с проверкой и узнает, что я жив. Вычислить, что ко мне вернулась память, им труда не составит – достаточно приставить ТОРС к моему виску... И вот тогда Светлана с дочерью окажутся в опасности. А так – меня дома нет, и ни у кого нет вопросов"

Но всё равно холодок внутреннего сомнения оставался, и это отравляло радость от предстоящей поездки.

Перед отправкой в длительную командировку им с Полуяновым показали презентационный ролик об экологической катастрофе в современной Арктике: развалины бывших складов нефтепродуктов, строительного и бытового мусора, кучи ржавеющих бочек и брошенной техники. Перед глазами Симагина на экране проплывали бескрайние равнины, усеянные ржавым железом, обломками пластиковых труб, сотнями брёвен, которые давно уже перестали быть для чего-то нужны. Вот ещё одна долина, обезображенная десятками разрушающихся от времени построек непонятного назначения, испещренная колеями гусениц и колес. Потом ещё такая же, и ещё... Пейзаж всюду был одинаков. Всюду на снимках – бочки. Их великое множество, они бесконечно разнообразны, рассыпаны и вмёрзли в лёд на десятках квадратных километров вокруг. Отдельный кадр высветил раритет – бочку с надписью "Vehrmacht" и отчётливо видным годом изготовления – 1942.

– На территории островов архипелага в данное время работает примерно двести человек, – давал пояснения менеджер, оформлявший им командировочные. – Вы полетите с группой от Русского географического общества. Задача – наблюдение и контроль за утилизацией бочек, нефтепродуктов и загрязненных нефтепродуктами грунтов. На острове Земля Александры в этом году проходят основные работы по очистке территорий от накопленных загрязнений прошлых лет. Там же расположен завод по утилизации бочек. На островах Гукера, Хейса и Рудольфа созданы полевые лагеря для персонала, обустроены здания для хозяйственно-бытовой деятельности, собраны временные ангары для хранения автотехники и производственного оборудования. Так что скучать не придётся. Активные работы продлятся до конца октября, а с наступлением зимнего сезона оборудование будет законсервировано до следующего лета.

– А как с оплатой контракта в зимний сезон, если работы не будет? – тут же поинтересовался Полуянов. – Снизится или мы все сто процентов получим?

– Не волнуйтесь, никого ущемлять компания не собирается, – тут же заверил менеджер. – Всё командировочное время будет оплачено сполна, и даже возможна премия по окончании работ. Вот, сами посмотрите.

Он махнул рукой, приглашая их к столу, на котором стояли бутылки с минералкой и кофеварка.

– Арктическая экосистема, весьма ранимая и хрупкая, разрушается буквально на глазах, – проникновенно вещал менеджер компании, разливая дымящийся ароматный кофе по одноразовым чашечкам. – Архипелаг Земля Франца-Иосифа, а попросту – ЗФИ, имеет статус федерального заказника и находится под управлением ФГБУ "Национальный парк "Русская Арктика", а наша компания помогает государству в освоении программы утилизации отходов. Так что летите вы с благородной целью – возродить Арктику и обеспечить экологическую безопасность северного региона России.

– Экорейнджерами, короче, – усмехнулся Симагин, смакуя вкус арабики.

– Вот именно, – не уловив прозвучавшей в голосе собеседника иронии, охотно подтвердил менеджер. – Есть такая профессия – экологию защищать! Но интересы компании прежде всего, – тут же строго предупредил он. – Не забывайте об этом ни на минуту!

Он выложил перед приятелями типовой контракт фирмы, на котором убористым шрифтом на пяти листах были пропечатаны условия, обязанности и ответственность сторон.

– Перед подписанием контракта обратите внимание на ответственность за нарушение конфиденциальности информации, которую вы соберёте на ЗФИ. Ну и, конечно, будете пересылать отчеты каждый месяц – процент утилизации, оценка работы фирм-конкурентов, настроения, сплетни, в общем, всё, что, по вашему мнению, может нас заинтересовать. По качеству отчета будет начисляться процент премии.

– Вопрос ясен, – расплылся в довольной улыбке Полуянов, уже оценив по выписанным бумагам повышенный размер суточных и премиальных. – Кто платит, тот и заказывает музыку!

– Ты даже не представляешь, как нам повезло, дружище! – восклицал Полуянчик через неделю, узнав, что они полетят чартерным рейсом с остановками на острове Вайгач и Новой Земле. – Если бы не этот рейс, мы бы ещё неделю на чемоданах сидели. И лететь пришлось бы не на "Мишке", а на "Кашке"...

– На какой ещё кашке? – поднял брови Алексей.

– Тут чаще по маршруту вертолёты КА-32 летают, их "Кашками" зовут. Они поменьше "Мишек" будут и подешевле. Их вертолётчики уважают – в ангар такую машину загнать можно, даже не снимая лопастей. Но у тридцать вторых высота салона всего метр двадцать пять. Мало того, что трясёт и шумит в полёте, так ещё сидишь, согнувшись в три погибели, и ощущаешь себя застрявшим в неисправном лифте. А "Мишка" более комфортабельный, забивает в себя человек тридцать, и прёт, что тебе танк. Дороже, конечно, но нам-то всё компания оплачивает. Сейчас знаешь, сколько один час полёта на "Мишке" стоит? Восемьдесят тысяч рубликов!

– Почему ж на нас не сэкономили? – усмехнулся Симагин.

– Видать, "Мишка" вовремя подвернулся. Здесь никто не будет полупустые рейсы гонять, наоборот, загружают до отказа, чтоб только взлететь смогли.

– Взлететь – это полбеды, – вздохнул Симагин. – Мягко приземлиться хотелось бы...

– Знать, где упасть – соломки бы подстелили, – хохотнул Полуянов. – Хотя какая на ЗФИ солома, из мха подстилочка, и то сойдёт.

Из Мурманска вертолёт вылетел по расписанию. На его борту, не считая пилотов и груза, разместилось двадцать пассажиров – все мужчины. Кроме группы Географического общества в составе шести человек, куда входили и Симагин с Полуяновым, летело ещё два полярника на остров Вайгач, а также смена из двенадцати нефтяников на Новую Землю. Путь вертолета извивался петлёй от Баренцева до Белого моря, а потом – через Карские ворота – к Новой Земле и к Земле Александры в архипелаге ЗФИ.

Во время посадки на вертолётной площадке дул ветер, пригибая к земле жёсткую низкорослую траву. Полуянов и Симагин далеко опередили попутчиков и уже собирались подняться на борт, ожидая только приглашения пилота. Внезапно Алексей почувствовал несильный всплеск энергии, идущий от группы пассажиров, направляющихся к вертолёту. Чей-то цепкий взгляд мазнул его по спине и поспешно спрятался за ментальным щитом.

Симагин тут же в ответ просканировал эфир – ничего. И мысленно выругался: надо же, сам себя так глупо подставил, выдав телепатические способности. Теперь тот, или те, кто, возможно, вызвал его на проверку, уже знают, с кем имеют дело. А он, Симагин, так и не определил, кто из группы послал пробный сигнал.

"Ничего, во время полёта я тебя обязательно обнаружу, – подумал Алексей, взваливая на плечо разом потяжелевший рюкзак. – Однако зимовка предстоит занятная..."

Он почему-то не сомневался, что этот "кто-то" окажется в его группе, летящей на архипелаг, а не сойдёт по дороге.

Вначале полёта Полуянов, как оказалось, не раз летавший похожим маршрутом и уже подкрепившись горючим, пытался травить байки из полярной жизни, стараясь перекричать шум вертолёта. Алексей делал вид, что слушает, улыбался и кивал, периодически посматривая в иллюминатор, но сам почти не слушал Витькину болтовню, краем глаза напряженно разглядывая пассажиров и пытаясь определить, кто из них оперант.

– О, а вот и Канин! – радостно воскликнул Полуянов после нескольких часов лёта.

Симагин вздрогнул и оглянулся, бессознательно пытаясь найти среди сидящих в салоне Георгия Фомича.

– Я говорю – подлетаем к полуострову Канин, – перекрикивая шум винтов, рявкнул Витька, указывая в иллюминатор на тёмную полосу суши, глубоко уходящую вытянутым носом в море. – Сейчас минуем Канин нос – вот этот выступ, потом по курсу – остров Колгуев, а там и Вайгач недалеко.

Алексей перевёл дыхание.

"Вот же совпадение! Полуостров Канин... Только подумал, уж не из ЭКОРовцев ли кто среди нас затесался, а тень Канина тут как тут!"

– Мы ещё с тобой на остров Хейса заскочим, обсерваторию тебе покажу. Ты звёзды любишь?

– А то! У меня целых две дома осталось, – крикнул в ответ Алексей.

– Тебе повезло. А я вот свою всё ещё ищу, – с некоторой грустью в голосе поведал Полуянов. – Найду ли?

– Обязательно найдёшь! – заверил друга Симагин.

– Ну да, – согласился Витька и уже весело продолжил: – Потом махнём с тобой к полярникам на остров Рудольфа, там полярная станция и всё такое... Зимой ведь всё равно делать нечего. В прошлом году мы с полярниками на Рудольфе Новый год отмечали. Весело было!

"Кто же из них? – мучительно размышлял в это время Симагин, украдкой пытаясь просканировать тонким "мыслещупом" спящих пассажиров. – И почему летит тем же рейсом, что и мы? Или Рябов всё-таки меня выследил, и это кто-то из экорейнджеров? Но тогда им проще было меня взять ещё в Энске. Кстати, Канин когда-то рассказывал, что конечная цель дасов – покорение Арктики, и что на архипелаге среди зимовщиков работают несколько его учеников. Знал ли Рябов об этих планах, или всё-таки это случайное совпадение? Может, это кто-то из активированных Каниным людей, таких же как и я? Или кто-то из дасов решил заняться экстремальным туризмом и прогуляться на вертолёте в страну вечных льдов? Нет, чушь собачья..."

После вылета с острова Вайгач Алексей всё-таки задремал. Проснулся от лёгкого толчка в бок – Полуянчик, уже изрядно выспавшись, спешил поделиться с ним горячим кофе из термоса. Симагин с удовольствием взял в руки дымящуюся пластиковую кружку, глотнул крепкого горячего напитка, взглянул в окно и удивился – а где же лёд? В иллюминаторе, куда хватало глаз, виднелась тёмно синяя гладь воды, которая у горизонта сливалась с таким же тёмно-синим небом.

– Красиво? – спросил Витька, передавая ему запечатанную в целлофановый пакет сдобную булочку.

– Красотища, – согласился Симагин и удивлённо протянул, разглядывая простиравшуюся внизу бездонную синеву: – А лёд где?

– Так лето же, вот весь и вышел, – хохотнул Полуянов. – Как Карские ворота месяц назад вскрылись, так лёд и стало разносить в разные стороны. А здесь течение – дай бог! Теперь пару месяцев проход судам обеспечен, а потом опять затянет – сначала шугой, а потом льдинами, а потом и вовсе ледяным полем... Да ты не бойся, ещё льда этого насмотришься вусмерть. Гляди лучше, вон, видишь чёрное пятно на горизонте? Это и есть наша конечная остановка.

Вглядевшись в растущую на глазах чёрную кляксу среди синей воды, Симагин смог даже различить на ней цветные пятна – следы цветущего мха или ещё каких-то растений. Через полчаса остров в районе Земли Александры, к которому они подлетали, увеличился настолько, что сверху стали видны домики, рассыпанные по склону горы, несколько вышек с антеннами, полоски причалов и небольшой аэродром.

– Это погранзастава "Нагурское", – охотно выдал Витька, – ребята там клёвые, обязательно тебя познакомлю. Встречу с ними на попозже отложим, а как приземлимся, надо будет сразу к начальству – командировочные отметить. Ты спать-то днём любишь?

– Да нет, так и не научился, – смутился Симагин. – Я и утром редко когда в постели валялся, как-то всё не получалось: тренировки, семья, работа. А в выходные старался либо на дачу съездить, либо что-то по дому сделать.

– Ну, теперь будешь привыкать – одним днём без ночи нам здесь жить до самого октября, а уж потом, когда придёт полярная ночь...

Витька мечтательно цокнул, закатив глаза – очевидно, вспомнил что-то приятное. В этот момент вертолёт ощутимо тряхнуло, послышался чей-то лающий мат и хлопающие звуки, будто за бортом выбивали палками сотни ковров. В иллюминаторе – сплошь белое марево. Вертолет сделал крутой вираж и резко наклонился влево, выпрямился, натужно ревя, и опять наклонился – на этот раз вправо.

– Что произошло? – стараясь перекричать рёв винтов, оглушительные хлопки за бортом и крики пассажиров, заорал Симагин, которого, как и остальных, при крене вертолёта нещадно вдавило в кресло. Вцепившись в поручни, он безуспешно попытался принять вертикальное положение.

– Птицы, мать их! – крикнул кто-то слева. – Опять пилоты жопой в птичий базар въехали, чтоб они провалились, сволочи!

Было совершенно непонятно, кого он обозвал сволочами – птиц или пилотов, – но перспектива провалиться, а точнее, рухнуть с высоты птичьего полёта на землю коснулась не только пилотов, но и всех пассажиров. Вертолёт снова тряхнуло, он несколько раз крутанулся на месте, пытаясь выровняться, и стал падать вниз, на скалы...

Алексей едва успел подумать, что глупо умирать вот так, неожиданно и бессмысленно. Перед глазами мелькнули лица жены и дочки. Мозг ещё не успел отдать команду, как в голове сработал инстинкт самосохранения – невероятным ментальным усилием Симагин попытался остановить вертолёт от быстрого падения вниз. Главное сейчас было удержать машину в воздухе, пока огромная стая птиц не поднимется в небо. Через несколько томительных минут напряжённой мыслительной работы он с радостью почувствовал, что огромная тяжёлая машина стала замедлять падение, а потом и вовсе зависла в воздухе. Приняв почти горизонтальное положение, Алексей закрыл глаза и попытался представить, что вертолёт медленно планирует к земле, лопасти винтов размеренно крутятся, и уже ничто не мешает нормальной посадке. Кончиков пальцев коснулось слабое биение энергии, затем импульс стал сильнее, от едва сдерживаемого напряжения свело все мышцы и заломило в висках.

Симагин почувствовал, что вот-вот потеряет сознание и на мгновение ослабил ментальную хватку. Вертолет тут же снова резко устремился вниз. Алексей, с трудом борясь с накатившей тошнотой, попытался ещё раз заставить повиноваться упрямую железную птицу. Ему удалось это, но лишь на долю секунды. А потом тяжёлую машину снова бросило к стремительно приближающейся земле.

Симагин ещё раз напрягся, в глазах потемнело, из носа потекла кровь. Уже теряя сознание, он успел ощутить присутствие рядом чужой силы, которая сдержала вертолёт от падения, и тут же ушёл в полную отключку.

Ранним утром, выехав на трассу, старенький "Жигуль" весело покатил в сторону Красноярска. Настроение у пассажиров было приподнятое. Иванов даже напевал, сидя за рулём и представляя, что скоро вернётся к Лизе вместе с Димкой. А герою, как известно, всегда полагается вознаграждение...

Илья, прикрыв глаза от восходящего солнца, бьющего прямо в лицо, прокручивал в уме ночную встречу с Мадаленой и, помимо воли, его губы то и дело складывались в улыбку.

Горшечкин, он же рош Лочан, судя по внешнему виду, почти оправился от болезни. И хотя от былого румянца во всю щёку остались лишь воспоминания, неожиданное похудение оказалось ему на пользу – движения стали быстрыми и гибкими, и сам он даже как-то помолодел. Скосив глаза влево, Горшечкин присматривался к игре Димки с Тобиком, которые разместились рядом с ним на заднем сидении автомобиля. Мальчик учил собаку сидеть по команде и показывал, как надо ложиться и прятаться.

Ближе к полудню Димка заснул, Горшечкин тоже задремал, надвинув на глаза козырек подаренной майором бейсболки. А настроение у Ильи, севшего за руль, и Иванова, пересевшего на переднее место пассажира, стало резко портиться. Из-за жары старенький "Жигуль" несколько раз глох прямо на трассе. Приходилось толкать его к обочине и переждать, когда снова заведётся мотор. Друзья многозначительно переглядывались – если такие задержки на ровной дороге, то что будет, когда придётся двигаться по просёлочным буеракам?

Когда машина в очередной раз фыркнула и остановилась, майор, отчаянно ругаясь, вылез и открыл капот, чтобы остудить двигатель.

– Ну что за свинство, – пожаловался он Илье. – Опять минут двадцать, а то и полчаса потеряем, а ночью по этим перелескам ехать – вообще жесть. Надо было на "Ленд Крузере" ехать.

– Датчик расхода воздуха косячит, наверное, – мельком заглянув под горячий капот, вздохнул Илья, с тоской вспоминая свою новенькую "Ауди", покинутую в Полынограде. – А "Крузер" слишком приметный, сам же говорил, что "Жигуль" будет меньше внимания на дороге привлекать.

– Говорил, – с готовностью согласился Иванов. – Теперь вот жалею о своей конспирации. В "Крузере" кондиционер и прочие прелести, а тут...

– Ничего, тише едем, зато точно доедем, – бодро отозвался Илья.

– Вопрос только – когда? – проворчал Андрей, доливая воду в расширительный бачок радиатора.

– Скорее всего, это барахлит бензонасос или датчик топлива, – высунувшись из окна, прокомментировал проснувшийся Горшечкин. – Это свойственно всем ВАЗам. Надо компьютерную диагностику сделать...

– А не пошёл бы ты куда подальше со своими советами и со своей диагностикой, – раздраженно буркнул майор. – Сходил бы лучше дистиллированной воды купил, вон там, кажись, автозаправка. И пожрать чего-нибудь захвати, пока мы машину остужать будем. Илюха, дай ему бабла!

Илья послушно сунул в руки Серёге пачку недавно воспроизведенных купюр и заботливо спросил: – Дойдёшь? До АЗС с полкилометра.

– Дойду, – безмятежно отозвался Горшечкин, щурясь от яркого солнца.

– Если вдруг плохо станет, останавливайся и жди – мы тебя по дороге подхватим.

– Можно и мы с Тобиком пойдём с дядей Серёжей? – заикнулся было проснувшийся Димка, вылезая из открытой двери. – А то в машине так душно...

– Нет уж, – осадил его Иванов. – Я тебя мамке обещал сдать живым и невредимым, так что придётся вам с Тобиком нас здесь охранять. В кустики не хочешь?

– Давно уже хочу.

– Ну, так давай, беги вон к тем кустам, но далеко не заходи, чтобы я тебя видел, – прикрикнул вдогонку майор.

– Ты зачем Горшечкина так далеко послал, вдруг ему по дороге плохо станет? – спросил, нахмурившись, Илья.

– Подберём, не мне же туда лететь, – беспечно махнул рукой Иванов. – Пускай тренируется, а то опять станет жирок нагуливать. А вообще-то я с тобой поговорить хотел...

– Наедине? – оживился Илья. – Ну, давай, выкладывай!

– Слушай, мы ничего Канину не сказали, когда Димку выручать уехали. А вдруг он будет против, что мы Горшечкина к нему привезём? С учётом, так сказать, предстоящей миссии.

– Раньше спрашивать надо было, – криво усмехнулся Илья, отворачиваясь от проезжавшей мимо машины, которая подняла тучу пыли, зацепив колесами край обочины. – А почему ты вдруг решил, что Канин будет против? Когда побег готовили, Серёга вместе с нами участвовал. Разве теперь что-то изменилось?

– Мы изменились, – пояснил Иванов. – А Горшечкин остался... ну, в общем, каким и был, обыкновенным.

– Ну и что? Это дело поправимое, – резонно возразил Репин.

– Кстати, а ты уверен, что Серега твой после травмы остался прежним?

– Н-не знаю, – запнулся Илья. – А что, ты думаешь, что он мог поменяться? Или...

Он не договорил, но майор тут же уловил его сомнения. И вслух добавил:

– Мы же не можем исключить возможности, что Кеша ожидал нашего визита. Он вполне мог Сереге, когда тот в беспамятстве лежал, вживить какой-нибудь датчик. Ну, чтобы нас отслеживать...

– Да, – вздохнул Репин. – Я как-то об этом не задумывался, но Кеша и не на такое способен. Что ж теперь, Серега будет под подозрением?

– Проверить никогда не мешает, мало ли... Вот я и подумал, что надо на всякий случай Дассана или Марию предупредить, а уж они пусть сами проверки устраивают.

– А как их предупредить, если они с Марией от всех в лаборатории отгородились? Я перед отъездом пытался до неё достучаться и в прямом, и в переносном смысле. Ни ответа, ни привета.

– А с Каниным пробовал связываться?

– Нет... Я думал, к чему? Тётя Даша наверняка ему уже всё доложила. Ну, что мы заимку покинули. К тому же, как мне кажется, он и так, без наших докладов, держит всё под контролем. И в курсе, что мы за Димкой отправились. Если бы Канин был против, элементарно мог нас задержать.

– Дело не в Димке, – поморщился майор. – Я о Горшечкине речь веду. Всё-таки надо бы у хозяина разрешения спросить.

– Может, Василиску пару слов передать?

– Думаю, не стоит Василиска вмешивать, он мне ещё меньше, чем Серёга, доверия внушает. Никак я этого парня не пойму – скользкий какой-то. А уж смотрит – будто камень на душу кладёт, – признался Иванов.

– Тогда можно Дворкину сообщить, – предложил Илья. – Пусть он тётю Дашу предупредит, что мы возвращаемся не с пустыми руками – везём с собой сына Лизы и ещё одного человека.

– Давай, Илюха, действуй! А я пока эту чёртову колымагу заведу. Дима, ты скоро? – крикнул майор мальчику, замешкавшемуся возле высоких кустов черёмухи.

– Уже, пап, бегу, – зазвенел голосок, и Димка выскочил из кустов, таща за собой большую сучковатую палку.

– А это ещё зачем?

– Тобика дрессировать буду!

– Ладно, давай я эту дубинку положу в багажник, а ты лезь в машину, будем пытаться завестись и дядю Серёжу догонять!

Рош Лочан шёл по обочине дороги, с радостью разминая затёкшие мышцы. Он уже полностью сжился со своим новым телом и контролировал практически весь мозг настоящего Горшечкина, за исключением миндалевидного тела – участка, ответственного за чувство страха и агрессии. Почему так случилось, и почему этот участок до сих пор был ему неподконтролен, рош Лочан до конца не понимал. Возможно, такие изменения произошли в результате травмы, полученной бывшим хозяином тела, а может быть, в результате какой-то несовместимости человека и даса.

Почувствовав неожиданный прилив агрессии в первый раз, рош Лочан сразу же частично блокировал этот участок мозга Горшечкина. И для себя решил, что в дальнейшем при возникновении приступов неконтролируемой агрессии будет применять "метод громоотвода". То есть, перенаправлять неконтролируемую ярость на внешние объекты, чтобы аутоагрессия выплёскивалась наружу. Он уже несколько раз успешно справился с этой, на его взгляд, несерьёзной помехой. В остальном тело слушалось как исправные часы, с каждым днём наполняясь силой и точностью движений.

Рош Лочан отошёл на приличное расстояние от машины, когда почувствовал, что Репин (ментальный почерк которого он уже хорошо знал) мысленно хочет связаться с кем-то на дальнем расстоянии. Заинтересованный, рош Лочан попытался перехватить связь на приватном канале и с радостью убедился, что ему, как и раньше, в теле Горшечкина такое доступно.

"Изя! – пытался в это время связаться с Дворкиным Илья. – Изя, отзовись! Ты куда пропал? У меня к тебе срочное дело!"

Минуты две в эфире было тихо, потом донесся надтреснутый ответ Дворкина:

"Мало ли у кого какие дела. Вы окончательно сказились, молодой человек? Или что? Отрываете меня от важной миссии..."

"Какая у тебя важная миссия, дрыхнешь, небось? Дворкин, ты чего там, сам себя заэкранировал, что ли? До тебя как в Кремль, не дозвониться..." – пошутил Репин.

"Что вы из-под меня хотите, Илья Владимирович? Я сейчас как раз там, где и нужно, – отозвался Дворкин. – Спрашивается вопрос: почему я не отреагировал? У меня была деловая встреча, и я поставил круговой щит, чтобы нас никто не тревожил. А ваш мыслещуп, оказывается, такой кошерный! Ну, очень большой пробивной силы. Во всяком случае, мой щит под вашим натиском не устоял, вот такой смешняк. И что у вас случилось? Только не говорите, что беда с товарищем майором, я этого не переживу"

"С нами всё в порядке", – тут же успокоил Илья.

"Тогда зачем такой геволт подымать?"

"Мария с Дассаном уже вышли из затворничества?" – осторожно прозондировал почву Илья.

"Не, мы пока не имели счастья их лицезреть"

"Тогда предупреди тётю Дашу, что нужно будет ещё одного человека в коттедже разместить. А если увидишь Марию или Дассана, скажи, что мы везём с собой Серёгу Горшечкина, они его знают. Повтори, как понял"

"Передать тёте Даше или Василиску: во-первых, везём с собой Горшечкина, – покорно повторил Дворкин. – Это всё или ещё будет во-вторых?"

"Ещё Лизе передай, что операция удалась. Теперь всё, до встречи!" – ответил Илья и отключился.

"Ну, что ж, – усмехнулся про себя рош Лочан, прослушав разговор Репина и Дворкина. – Становится всё интереснее. Бастард Канин с дочкой отсутствуют, и вряд ли они сейчас в коттедже. Остаётся Василиск, но у меня пока что надёжное прикрытие – новое тело. Так что самое время поинтересоваться лабораторией и установкой..."

Он поднял руку, увидев, что к нему приближаются по трассе "Жигули" с Ивановым за рулём.

– А вот и мы! – крикнул, высунувшись из окна, майор, и, лихо тормознув, обдал Горшечкина клубами придорожной пыли. – Недалеко же ты ушёл.

– Поосторожнее с тормозами, – весело крикнул в ответ Горшечкин, открывая заднюю дверцу машины. – Пока до ванны доберёмся, будем на трубочистов похожи!

– Ничего, скоро будет тебе и ванна, будет и мыло, и душ с мочалкой, – усмехнулся в ответ Иванов, – а к Дассану приедем – так и в реке искупаться сможешь. Вода там очень бодрящая, чесслово! Илюха подтвердит!

Репин кивнул, вспомнив ледяные струи реки, в которой они отрабатывали задержку дыхания и прочие штуковины.

– Точно, бодрит! Кстати, нас с Андрюхой, можно сказать, река и сдружила.

– Ага, только не эта, а виртуальная, нам её Кеша в качестве теста на совместимость и выживание в экстремальных условиях подсунул, – пояснил Репин в ответ на недоуменный взгляд Горшечкина.

– Так что вода – она не только символ жизни, но и символ дружбы! – подытожил майор, нажимая педаль газа. – Правда, там ещё всякие монстры нас сожрать пытались, но это уже детали.

Солнце клонилось к закату, когда впереди на сопке появились очертания коттеджа Канина, обнесённого высоким забором.

Андрей выразительно посмотрел на Илью, тот кинул расфокусированный взгляд на строение и утвердительно кивнул – купол над сопкой за время их отсутствия вырос, но ненамного.

Свернув в сторону от трассы, ведущей в коттеджный посёлок, "Жигуль", сердито урча, стал подниматься по крутой каменистой дороге на сопку и через несколько минут остановился перед высокими резными воротами. Громкий, заливистый лай Рича слился с радостными возгласами Сашки и Лизы, выбежавшими встречать машину.

Первым из "Жигулёнка" вылез майор. Погладив уткнувшегося в колени щенка, он рукой показал выбежавшей на шум Лизе на машину, а второй молча прижал к себе сына. Илья и Горшечкин одновременно распахнули дверцы.

Лиза рванулась к задней двери, откуда буквально вывалился ей на руки Димка, держа под мышкой своего плюшевого сенбернара. Вскрикнув, она схватила сына в охапку и стала целовать, потом отодвинула от себя и внимательно осмотрела – всё ли с ним в порядке. И, уже с облегчённым вздохом, прижала снова.

– А меня папа и дядя Илья украли, – не скрывая гордости, похвастался Димка матери. – Мы побежали по коридору, а охранник, дядя Лёва, выскочил нам навстречу, достал пистолет и хотел выстрелить. А папа меня за спиной спрятал, и даже глаза мне закрыл, чтобы я не смотрел, как будто я маленький! А я всё равно видел – дядя Илья выстрелил огнём и всё вокруг загорелось, и дядя Лёва тоже... Мы с Тобиком знаешь как скучали, – тут же сменил он тему, увидев, как изменилось лицо Лизы. – Дядя Иннокентий сказал, что ты быстро приедешь, а тебя всё не было и не было. Я каждый день ждал и даже сам убежать хотел, но не получилось...

– У тебя ничего не болит? – Лиза снова стала поворачивать сына и так и эдак, тревожно оглядывая со всех сторон – не пострадал ли. – Тебя там не обижали?

– Не-а, только скучно было, – отмахнулся Димка. – А так нормально, тётя Элла со мной мультики смотрела и в футбол играла. Правда, здорово, что папа и дядя Илья за мной приехали и освободили?

Лиза только сейчас сообразила, что сын назвал майора "папой". Она вопросительно посмотрела на Андрея, тот смущённо пожал плечами и обнял Сашку, который во все глаза рассматривал Димку. Тот, в свою очередь, тоже обратил внимание, что его отец обнимает какого-то незнакомого мальчика. Оба молча переглядывались, изучая и как бы оценивая друг друга. Саша не выдержал первый и решил показать, кто здесь главный.