Текст книги "Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)"

Автор книги: Елена Крестьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Человек в штормовке, сидевший напротив Изи спиной к вошедшим, резко обернулся, и Горшечкин удивлённо ахнул:

– Мать моя, женщина! Да их двое, оба одинаковые, словно близнецы из зеркала! Кто из них Дворкин?

Майор, к которому был обращён вопрос, не ответил – на него в это время обрушился мощный поток чужой энергии. Обездвиженный и лишённый речи, Андрей не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Судя по всему, в такое же состояние пришёл и Горшечкин, который тоже застыл на месте.

Внезапно Изя, собрав все чудом оставшиеся силы, издал громкий ментальный призыв о помощи, который больно отозвался в голове у майора. Изин близнец резко вскочил со стула и коротко, но сильно въехал Дворкину-1 в челюсть. Тот, всхлипнув и поперхнувшись, мешком рухнул под стол. Дворкин-2 развернулся и, угрожающе подняв ТОРС, двинулся на майора.

Горшечкин, неожиданно обретший способность передвигаться и говорить, метнулся к двери и стал остервенело дёргать ручку. Дверь не открывалась. Майор тоже почувствовал, что тиски, сдерживающие движения, ослабли.

Сбоку из-за плотной шторы вышел Репин.

– Илюха, мать твою, какого хрена ты... – Иванов не договорил.

 Репин молниеносным движением скользнул в сторону и приставил свой ТОРС к голове Горшечкина.

– Это... ещё один двойник! – сдавленно выкрикнул Сергей, но майор и без того всё понял. Понял, что настоящий Репин остался с Марией на крыльце, а этот лже-Илья – сообщник двойника Израэля Дворкина.

На обоих ТОРСах почти одновременно загорелись белые лампочки. Иванов, решив дорого отдать свою память, закрыл глаза и попытался представить вокруг себя непроницаемую сферу, через которую не может пробиться ни одно из излучений. Он напряг всю свою волю, чтобы создать и удержать вокруг себя эту сферу, одновременно чувствуя кожей, что сгустившаяся вокруг тела твёрдая нано-плёнка стала нагреваться. Андрей открыл глаза только тогда, когда почувствовал, что ему удалось полностью подчинить себе защитное поле, создавшее сферу, и установить в ней нормальную температуру. Он увидел искажённое от напрасных потуг лицо Дворкина-2, с силой сжимающего курок ТОРСа. Белого огня не было видно, ТОРС даже не светился.

"Повезло Серёге, видно, ТОРС заклинило или аккумуляторы подсели. Надо помочь, пока двойничок Ильи с оружием возится. А то как бы не стёр к чертям собачьим Серёгину личность", – подумал майор и стал осторожно расширять созданную защитную оболочку в сторону Горшечкина. Сфера сначала не желала менять своей формы, но спустя долю секунды двинулась в сторону Серёги, охватив его фигуру спасительным щитом. И вовремя, потому что Дворкин-2 наконец справился с ТОРСом и выплеснул на сферу поток белого пламени. Оболочка в местах контакта с ТОРСом помутнела, но выдержала.

– Живой? – закричал майор, как только они оба с Горшечкиными стали недоступны нападающим с ТОРСами в руках.

– Кажется, да, – прошептал Горшечкин, ощупывая голову. – А как ты это сделал?

– Потом, – оборвал Иванов. – Долго мне её не удержать, с внешней стороны накаляется, сволочь. Внутри нужно поддерживать нормальную температуру, а это быстро высасывает силы. Без помощи не обойтись... Эх, мама дорогая, сейчас попробую!

Он не стал пояснять, что собирается сделать, потому что это было бесполезно. Просто собрал все силы и сконцентрировал мысль о помощи в микроскопический конус. На мгновение убрав сферу, послал конус остриём вперёд и снова вернул защитный экран на место.

Буквально через минуту в комнате появился ещё один персонаж. Илья Репин, с окровавленной головой ворвался в помещение и одним ударом ноги выбил ТОРС из рук своего двойника. Вторым ударом – кулаком в голову – он свалил противника на пол. Помощь Ильи поспела как нельзя кстати, поскольку сфера, удерживаемая майором из последних сил, в этот момент испарилась. Двойник Репина, оправившись от удара, вскочил на ноги и бросился на Илью настоящего, завязалась драка.

Когда сфера испарилась, Горшечкин со сдавленным стоном осел на пол; Иванов, шатаясь, как пьяный, двинулся на Дворкина-2. Тот судорожно переключил на ТОРСе рычаг, и в этот момент сзади к нему подскочил Дворкин-1, сжимая в руках хрустальный шар, которым пользовался для гадания. Изя постарался вложить в удар все свои силы, но их было так мало... Враг не упал как подкошенный, а устояв, развернулся и, перехватив ТОРС за ствол, нанёс ответный удар рукояткой прямёхонько в серединку выпуклого изиного лба. Дворкин отлетел к столу и грохнулся на столешницу спиной, рассыпая на пол карты и прочие атрибуты гадания. Свеча, стоявшая на столе, покатилась, упала и погасла. Комната погрузилась в темноту.

Иванов мгновенно переключился на инфракрасное зрение и увидел, как Горшечкин с перекошенным от ненависти лицом поднимается с пола. С нечеловеческой силой Сергей вырвал ТОРС из рук Дворкина-2, швырнув оружие в стену. А самого двойника Изи перехватил ловким приёмом, перекинул через себя и со всей силы обрушил спиной на пол. Затем высоко подпрыгнул и с размаху опустился ногами на упавшего, дробя ему рёбра и давя внутренности.

Иванов и оба Репины на мгновение застыли, словно в трансе, наблюдая за разбушевавшимся Сергеем. А тот соскочил с поверженного двойника Дворкина и ринулся на Репина-2, безошибочно определив, кто из них поддельный.

Нырнув под встречный удар, Горшечкин молниеносно переместился за спину Лже-Ильи и, схватив того за голову, с хрустом свернул шею. Потом, возбуждённо дрожа от ярости, осмотрелся вокруг, неистово вращая безумными глазами в поисках нового соперника.

Дворкин, который во время драки успел залезть под стол и найти свечу, дрожащими руками достал из кармана зажигалку и попытался зажечь. Зажигалка щёлкнула, тонкий язычок пламени осветил часть комнаты. Горшечкин резко повернулся на вспышку света, но Иванов, очнувшись от ступора, уже схватил его в железные объятия. Репин предусмотрительно щёлкнул пальцами и зажег над самым потолком ментальный светильник.

– Ну, всё, Серёга, будет! – успокаивающе прошептал сквозь зубы Андрей. – Всё кончено, расслабься. Поначалу всегда так, когда человека кокнешь...

Горшечкин вырывался из крепких объятий Иванова, и из его рта полился сплошной поток непристойных ругательств.

– Надо же, прорвало наконец парня, – удивлённо произнёс майор. – Во слова кладёт, как по неписанному! Значит, скоро оклемается.

– Что это было? – сдавленно крикнул Репин, с ужасом оглядывая комнату, залитую кровью. – Откуда здесь взялись наши двойники?

– А это ты у своей Марии спроси, или она тоже двойник? – выдохнул майор, выпуская из рук Горшечкина, который стал понемногу приходить в себя.

– Похоже, что так, – скривился Репин, дотрагиваясь до раны на голове, полученной от лже-Марии. – Это она мне голову пробила.

– Жива хоть, или ты её тоже, как Горшечкин этих мразей... – Иванов не договорил, увидев, что Дворкин, побелев от пережитого ужаса, бежит к двери, зажимая рот руками.

– Не знаю, должно быть, жива, – растерянно пробормотал Репин. – Я послал мысленный импульс, она сознание потеряла, я её ментальным полем сковал в кокон. А сам сюда бросился.

– Допросить стерву надо бы, а то с этих уже ничего не вытянешь, – рассудил Иванов. – Давай-ка, Илюха, подсоби. Надо здесь всю органику уничтожить, чтобы и следов крови не осталось. А потом заберём этого оборотня, что Марией прикинулся, в коттедж и там допросим с пристрастием – кто она такая и откуда эти монстры тут появились.

– Хорошо, – немедля согласился Репин. – Странно только, что не у всех двойники были, а только у Марии, меня и Дворкина. Вдруг, ваши с Горшечкиным тоже где-то рядом околачиваются?

– Да, теперь ни в ком нельзя быть уверенными, – сплюнул Андрей. – А что, шикарная, между прочим, задумка была, а? Хотелось бы только знать, чья...

Горшечкин, пошатываясь, побрёл к двери. Репин, проводив его взглядом, посмотрел на распростёртое посреди комнаты тело с неестественно повёрнутой головой.

– Что, похож? – ухмыльнулся Андрей.

Илья зябко передёрнул плечами.

– Не хотел бы я когда-то выглядеть так же... И что за бес в Серёгу вселился, что он так с ними жёстко-то? Не мог просто вырубить?

– А ты себя на поляне вспомни, когда на нас бандиты напали, ты с ними церемонился? – возразил майор. – То-то...

– Так мне тогда Дассан и Мария помогли...

– Хотелось бы мне знать, где они сейчас были, когда мы тут в ловушку попали, – перебил Иванов. – Василиск, кстати, тоже так и не появился. Где эти чёртовы дасы, когда они нужны?

Иванов поднял с пола ТОРС, Илья вопросительно посмотрел на него.

– Надо у этой девчонки, секретарши Изиной, последний час из памяти стереть, а то по деревне слухи поползут.

Репин нагнулся и поднял с пола второй ТОРС, внимательно осмотрел.

– Не знаю, что нам лже-Мария расскажет, но наличие здесь ТОРСов уже о многом говорит, – задумчиво произнес он. – Явно ЭКОРовские штучки. Неужели Кеша нам тут западню хотел устроить?

– С него станется, – отозвался Иванов. – Да только думаю, что для таких выпендрёжей Кеша жидковат будет. Помнишь про задание, к которому он нас с тобой готовил?

– Операция "Замещение"?

– Вот именно. А послать нас тогда хотели...

– К Скульптору.

– Вот и я думаю, что здесь Скульптор руку приложил, – вздохнул майор. – А раз так, то с нами фигуры повыше играют – соплеменнички Дассана, кол им в глотку!

– А почему тогда наши не появились? Дассан и Василиск? Они ведь своих за версту должны были почуять?

– Значит, были у них на то причины, – рассудил Иванов. – Да и к чему им сюда свой нос совать, когда мы и без них справились? Вот если бы мы, как эти на полу, в лужах крови сейчас лежали, уж будь уверен, они были бы здесь.

– Не считай их такими бездушными, – заступился Репин. – Тем более, что эти двойники, скорее всего, обычные курсанты, выполняющие одну из операций "Замещения". И всё равно не могу взять в толк, почему их только трое было. Должны быть ещё...

– Так, Илюха, ты сейчас в такие дебри залезешь, что потеряешься, – воскликнул майор. – Мотаем отсюда, а то как хозяева вернутся, крику будет на всю округу, мало не покажется.

Они слаженным метаконцертом быстро превратили остатки трупов в обычную пыль, которая, закружившись вихрем, всосалась в ковер на стене, и направились во вторую комнату.

Горшечкин, уже окончательно пришедший в себя, о чем-то тихо говорил молоденькой секретарше, она робко улыбалась, всё также сидя за столом.

– Посторонись, Серёга, – бесцеремонно оттеснил парня Иванов.

Девушка даже не успела испугаться, как ТОРС сделал своё дело. Секретарша обвела удивлённым взглядом помещение и обратилась к мужчинам, внимательно смотревшим на её пробуждение.

– Вы на приём к Игорю Назаровичу? На сегодня всё занято, могу записать на завтра...

– Нет, спасибо, милая барышня, мы в следующий раз... к Игорю Назаровичу на огонёк заглянем, – усмехнулся майор. – Спокойной ночи...

– До свидания, – пролепетала растерянная секретарша им в спины.

До коттеджа ползли в темноте, осторожно преодолевая крутые съезды и подъёмы дороги. Тонкий серп луны и щедро рассыпанные по небосводу яркие звёзды прыгали в окнах "Жигулей", то взлетая вверх, то опускаясь в ухабы. Репин сел за руль, Иванов – на переднее место пассажира, Горшечкин и Дворкин уместились на заднем сидении, бросив кокон с двойником Марии прямо под ноги.

Влажность от упавшей на траву росы и близость шума реки действовали расслабляюще после ловушки, устроенной в посёлке. Все молчали, кроме Дворкина, который тихо поскуливал, забившись в угол, но на его нытьё особого внимания никто не обращал.

Когда вдалеке показались огни коттеджа Дассана, майор облегченно протянул:

– Эх, сейчас бы под душик да за стол! Надеюсь, тётя Даша покормит опоздавших героев.

– Настоящие герои – мёртвые герои, – тут же встрял Горшечкин. – А мы просто победители.

Репин оглянулся, чтобы сказать Сергею, что он думает по поводу мёртвых героев, но не успел – машина в очередной раз подскочила на кочке и ухнула в провал ямы. Майор в сотый раз за этот вечер чертыхнулся и витиевато покрыл матом дураков и дороги, которые они выбирают.

Илья глянул в зеркало дальнего вида на Дворкина и удивлённо выдохнул. В свете луны Изино лицо показалось ему ликом мертвеца. Репин поперхнулся готовой было вылететь колкостью и тревожно спросил:

– Изя, ты чего там скукожился, плохо себя чувствуешь или беду какую опять на нашу голову узрел?

– Едем мы с вами из огня да в полымя, – иносказательно пробормотал потрёпанный ясновидец с лиловой гулей на лбу.

– Надо же, Изя наш сменил свой неподражаемый говорок на великий русский язык. Из огня да в полымя, – передразнил Иванов Дворкина и, не выдержав, заорал: – Ты яснее выражайся, гадатель хренов! Не то, помяни моё слово, я с Дассаном поговорю, чтобы перепрограммировал твою башку заново, Кассандра в штанах! Чтоб никаких видений, а только голая правда-матка, как есть! Чего ещё плохого впереди высмотрел?

Дворкин пробормотал неразборчиво, нараспев, несколько строк, а потом натужно выдал:

– Не делайте мне беременную голову, Андрей Николаевич.

– Так-то оно привычней, – хмыкнул майор. – Ну-ну, жарь дальше, Изя.

– А перепрограммировать меня уже не получится! – с вызовом ответил ясновидец и осторожно потрогал шишку. – И ужина сегодня вам не будет!

– Типун тебе на язык, Дворкин! Я так голоден, что готов быка заглотнуть, – рявкнул в ответ Иванов, и матюгнулся, сильно ударившись о дверцу "Жигуля".

Машина, рухнув в очередную яму, заглохла. Шум двигателя стих, и сразу же всё вокруг наполнилось звуками ночного леса. Уханье совы, назойливый комариный писк и шорох ветра в листве в тот же миг ворвались в открытые окна машины.

– Да я из тебя, Игорь Назарович грёбаный, если надо будет, сам ужин изготовлю, и на приём для этого не запишусь, – кипятился майор, пока Илья пытался завести двигатель. Наконец "Жигулёнок" чихнул и деловито заурчал.

– Слушайте сюда, Андрей Николаевич, ну шо вы из-под меня хотите? – жалобно откликнулся Изя. – Это ж честное слово не я, это обстоятельства...

– Какие ещё обстоятельства, толком поясни – да или нет, – примирительно проронил Репин, нажимая на газ, а Горшечкин согласно кивнул.

– Ой, мне все равно, лишь бы да! – страдальчески морщась, воскликнул Дворкин. – Ужина не будет, потому что на коттедж было нападение. Аккурат когда мы с этими двойниками воевали.

– И... что?

– Чем кончилось?

– Что сейчас в коттедже творится? – в один голос спросили майор, Репин и Горшечкин.

– Ну шо вы спешите скорее, чем я? Я не могу это слышать, но могу это видеть. Да уже ничего особенного не творится, только лаборатория Дассана как есть разрушена, и установка тоже. Так что вы, Андрей Николаевич, несколько запоздали меня перепрограммировать, мой дар со мной навсегда теперь останется, – Дворкин сердито поджал губы и обиженно засопел.

– Изя, если что с Лизой или мальчишками моими случилось, я тебя живым в землю закопаю, – прошипел Иванов.

– Да что вы меня всё время пугаете, и причём тут я? Я вас уважаю, хотя уже забыл за что! – запричитал Дворкин. – Говорю же вам, все живы и здоровы, чтоб я так жил. А вы – урою, закопаю, изжарю, вам слова не скажи – сразу готовы лезть в драку.

– Предупреждать заранее надо было! – парировал майор. – Мы твою шкуру паршивую спасать бросились, а тылы противник в это время захватить мог!

– Сейчас в коттедже чужие есть? – перебил Илья.

– Уже нет, – всё еще дуясь, ответил Дворкин. – Хорошенькое дело, ставите под сомнение мои способности и тут же требуете, чтобы я выдал вам все проблемы, как они есть. Не делайте из меня патриота за чужой счёт!

– Ладно, Изя, ты палку-то не перегибай, – вмешался Илья. – Говори толком – кто напал, чем закончилось, почему сейчас там тихо?

– Кто напал – не знаю, я им не товарищ, но имею, что за них сказать, – отозвался ясновидец. – Так уже не спешите, вам там сами всё скоро расскажут. Столовая и ужин тоже пострадали, потому как под лабораторией... А тихо, потому что чужих в коттедже нет. Все свои. И вас ждут, и эту, которая... – он взглянул под ноги, – которая в коконе, тоже...

"Если установка разрушена, это несколько меняет планы, – размышлял рош Лочан, пока друзья допытывали Дворкина. – С одной стороны, её не получил я, с другой – она не досталась никому, и это лучше, чем если бы её похитили"

Сам он уже догадывался, что произошло. Операцию замещения Дворкина, Репина и Марии явно готовил Скульптор. Безопасник это понял сразу, как только увидел на крыльце лже-Марию. Он покопался в её голове поглубже, осторожно разгребая наслоения мыслей и прочёл отданный Скульптором приказ – во время гадания первым заменить Изю, чтобы предсказатель своими видениями будущего не смог предупредить сообщников. Там же, в домике Наташи, планировалось заменить двойником и Репина. Затем лже-Дворкину и лже-Репину нужно было проникнуть в коттедж Дассана. Далее двойник Репина должен был выманить Марию из коттеджа на прогулку и заменить её на подставную девушку. Таким образом в группе Дассана находились бы три подсадных утки, задачей которых являлся захват установки.

Рош Лочан усмехнулся про себя: Илья Репин зря волновался, что где-то бродят другие двойники – Скульптор приказал заместить всего троих. Иванов никакой опасности не представлял – он не был ясновидцем, ауры читал плохо, поэтому на него нечего было тратить время и силы. А он, рош Лочан, в образе Горшечкина, вообще в планы по замещению у Скульптора и его соратников не входил.

Тогда в коттедже, увидев ТОРС в руках лже-Ильи, безопасник тут же смешал все планы по замещению. Он выстроил ментальную стенку, сгустив воздух до тончайшей плёнки нанокристалла. А дальше произошло то, что произошло.

"Остаётся решить, что мне делать дальше, – думал Лочан. – Выйти из игры, раз установка утрачена, и обвинить Скульптора в срыве моего внедрения? Или пойти до конца и разгадать загадку Чернобога?.. Если я найду с их помощью сектор перехода, то вся наша тысячелетняя стража станет ненужной. Да и чхандасы с людишками тоже. Думаю, стоит остаться. Без установки Дассан не сможет меня распознать; а я теперь полностью владею чужим телом и чужими мыслями. Зато Дассан сейчас находится в сложной ситуации. Интересно, знает ли он или даже не догадывается, что дух без материального тела со временем слабеет? Если знает, будет вынужден спешить, чтобы хватило сил возглавить метаконцерт. Да и время наступления жертвоприношения приближается. Значит, не позднее, чем через две недели его группа должна будет оказаться у Священной горы. Придётся остаться, тем более что я пообещал роллу Индерпалу войти в группу Дассана. Остаётся решить второй вопрос – кто дал команду Скульптору без моего ведома? Это мог быть ролл либо кто-то из высших дасов, присутствовавших на совещании. Но кто? Девдас или Индражит? А может, оба? Или ролл Индерпал решил сыграть сразу несколько партий, чтобы выиграть хотя бы одну? Неприятно быть пешкой в чужой игре. Но пешка, завершив свою миссию, может стать королевой..."

Алексей Симагин быстро адаптировался к условиям Севера. В это время года стояла теплая погода, и в полдень можно было даже окунуться в море. Он также возобновил тренировки, благо возле его нового жилища было несколько турников. Единственное, что доставляло неудобство – местные комары. Чертовски нахальные и настойчивые, они налетали тучей и кусали нещадно. Вначале Алексей пользовался жидкостью-аэрозолем и кремом от комаров, заботливо упакованными Светланой ему в дорогу. Но комары не сдавались, нагло пикируя на все открытые части тела. Через несколько дней Симагин решил проблему, ментально подобрав частоту, отпугивающую ненасытных кровососов.

Второй проблемой были белые ночи, из-за которых сбивались не только временные рамки суток, но и путались понятия утра, дня и ночи. Не помогал даже главный распорядок дня – приём пищи в общей столовой по расписанию: завтрак с 6.00 до 7.00, обед с 12.00 до 13.00, полдник в 16.00 и ужин с 19.00 до 20.00. Через неделю Симагин стал, как и все старожилы, воспринимать время не как отрезок суток, а как момент начала или окончания какой-то определённой работы. Он даже начал вести дневник, в который записывал наиболее значимые события прошедшего дня. Открывая его, чтобы сделать очередную запись, Алексей поневоле ловил себя на мысли о том, с какого временного отрезка начинать отсчет новых суток. Ведь за окном постоянно было светло.

Симагина и Полуянова поселили вместе – в дальнем конце одного из бараков, похожего на воинскую казарму, по-видимому, и бывшим таковым во времена советской власти. На плоской крыше здания красовались пара современных спутниковых тарелок и жестяной флюгер-петух ярко-красного цвета. С торца этого строения ушедшей эпохи был пристроен современный ангар полуцилиндрической формы из склепанных листов дюралюминия.

Ангар, как оказалось, служил одновременно лабораторией и метеостанцией. В лаборатории проводились замеры температуры и относительной влажности воздуха, атмосферного давления, скорости и направления ветра, потоков коротковолновой солнечной радиации, измерения общего содержания озона в атмосфере. А на метеостанции обрабатывались полученные результаты. Жили же метеорологи и гляциологи в бараке.

Кто такие метеорологи, Алексей естественно знал, а вот о работе гляциологов имел весьма смутное представление. Ему пояснили, что гляциологи занимаются обследованием снежников, припайного и покровного льда, а также морской и талой воды для определения электрофизических свойств воды и льда.

Ещё в бараке постоянно проживали два полярника, которые обслуживали метеостанцию, ещё трое – жили наездами, так как тоже были командировочными и инспектировали уборку бочек на трёх островах архипелага.

К вечеру Симагину с Полуяновым представился случай перезнакомиться почти со всеми обитателями острова. Один из метеорологов, Виталий Сичкин, праздновал день рождения. Ради такого случая именинник со своими друзьями помощниками разобрали часть перегородок, сдвинули три стола вместе, но из-за нехватки "посадочных мест" за большой стол посреди комнаты невозможно было рассадить всех желающих, и поэтому опоздавшие размещались где попало – на кроватях, диване и подоконниках кресел. Было тесно, накурено и весело.

Сам новорожденный, усевшись на одну из верхних кроватей, горланил под гитару песню за песней, не забывая увлажнять горло из большой алюминиевой кружки, которую услужливо наполняли раз за разом благодарные слушатели.

Полуянов пристроился сбоку стола на длинной сколоченной из досок скамейке и, пользуясь случаем, с удовольствием поглощал местные кулинарные шедевры – колбасу из оленины, солонину, приправленную острыми специями, копченую селёдку, вяленую тёшу лосося, наваристую кашу со свиной тушёнкой и компот из сухофруктов.

Симагин, которому тоже щедро наложили полную миску деликатесов, присел на табуретке у занавески и смотрел на веселящихся гостей. То и дело звучали тосты, гости дружно чокались разнокалиберными чашками и кружками, весело гоготали над очередным пожеланием имениннику.

Алексей не мог забыть тот ментальный поток сторонней силы, который помог ему удержать вертолёт при посадке. Был ли этот человек на борту или наблюдал, как падает вертолёт, с земли? Не побоялся выдать себя, а ведь должен был чувствовать, что внутри вертолета есть он, Алексей Симагин, обладающий такими же способностями. С другой стороны, а почему, собственно, незнакомец должен кого-то бояться? Он просто хотел спасти жизни экипажа и пассажиров. А если их, этих людей с ментальными умами, было несколько? Тогда им бояться вообще смешно. Интересно, присутствуют ли они здесь, среди гостей? Вопросы, вопросы, и нет ни одного ответа на них. Пока нет.

Симагин улыбался, чокался с подходящими кружкой и напряжённо всматривался в каждого. Он даже пытался посылать сканирующие импульсы в надежде, что кто-то из присутствующих ответит, или же сигналы отразятся от выставленного кем-то защитного экрана. Но всё было тщетно.

Тем временем с места поднялся средних лет мужчина и с явно восточным акцентом произнёс тост: "Когда я собрался жениться, мой отец сказал так: – Запомни, сынок, в каждой женщине живёт ангел, дура, стерва и прекрасная принцесса. Так что имей в виду: что разбудишь, то и получишь! Так выпьем же за то, чтобы наш именинник разбудил в своей будущей жене то, что нужно!"

Присутствующие (среди которых, кстати, было и две женщины лет тридцати), прыснули со смеху.

– Да к чему мне женщины, – крикнул со своего места Сичкин, – Они только жизнь усложняют!

Одна из дам подняла свой бокал и тут же дополнила тост: "Женщина, между прочим, даёт жизнь! И, чёрт возьми, имеет полное право её усложнять!"

Вокруг раздался взрыв хохота. Симагин улыбнулся, вспомнив Светлану. У него даже засосало под ложечкой, такими щемящими были мысли о ней... Как они сейчас там, две звёздочки, которые осветили всю его жизнь?

В лицо пахнула струя холодного воздуха. В барак ввалились ещё трое: мужчина средних лет, худощавый, с густыми чёрными усами и курчавой непокорной шевелюрой, молодая девушка лет двадцати с хвостиком и высокий крупный полярник в летах, с сединой на висках.

– Позд-рав-ля-ем!!! – хором крикнули вошедшие.

– Всем троим штрафные! – заорал им в ответ именинник. – И тост!

Слово взял чернявый: "За милых, красивых, добрых, умных, привлекательных – за нас, мужики!"

Гости грохнули от смеха.

– Лучше упасть лицом в грязь, чем упасть в глазах женщины, – произнесла девушка. – Так выпьем же за мужчину, который никогда не падает! За именинника!

Громко звякнули струны гитары – именинник сам себе заиграл туш.

– Тогда и я присоединюсь! – улыбаясь, заявил старший из вновь вошедших. – Говорят, возраст определяется не по годам, а по количеству убитых иллюзий. Так пусть у нашего именинника хотя бы одна из них сохранится до конца жизни!

Последняя фраза утонула в громких криках и гомерическом смехе. Симагин тоже невольно рассмеялся, про себя подумав, что такой тост не для него – главное, когда человек имеет надежду, а не питает себя эфемерными иллюзиями. Свои иллюзии он прикончил, когда бомжевал с Дворкиным, а вот надежду, которая умирает последней, в душе сохранил.

Праздник продолжался. Гости разбились на кучки по интересам. Компания возле Алексея, изрядно набравшись хмельного, обсуждала очередной эксперимент по использованию альтернативных источников энергии для обеспечения связи в условиях Крайнего Севера. Двое полярников, которые производили монтаж ветрогенератора и системы солнечных батарей для электроснабжения оборудования спутниковой связи, громко спорили с оппонентами, доказывая, что их проект дешевле и надёжнее.

Симагин плохо ориентировался в технических терминах и физических понятиях, и спор был ему не интересен. Он уже подумывал, что пора выйти на воздух – в прокуренном помещении нечем было дышать. Вдруг кто-то положил ему на плечо руку и, наклонившись к самому уху, шепнул:

– Ну, здравствуй, Сим-Сим!

Симагин вздрогнул, не оборачиваясь. Так называл его только один человек на свете. Да и человек ли?

Он медленно повернул голову. Позади никого не было, но чья-то невидимая рука всё также лежала у него на плече. Алексей только сейчас сообразил, что чужой голос прозвучал не вслух, а отозвался в его мыслях. Сосредоточившись, он перешёл на ментальное зрение. Рядом с ним стоял Канин. Не человек во плоти, а его прозрачный объёмный контур, мерцая тёмно-красными сполохами обнажённой ауры...

13.

Симагин вышел из тепла барака, где вовсю продолжалось веселье, и направился к берегу студёного моря.

Огромная, насколько хватало глаз, водная пустыня завораживала своим величием и вселяла в голову любого, кто оказывался с ней один на один, мысли о вечности. Крики птичьего базара на чёрной скале, находящейся метрах в ста от берега и напоминающей отчаливший и уходящий вдаль корабль, сливались с мерным шумом прибоя в удивительную мелодию.

Алексей подставил лицо холодному ветру, насыщенному ароматом свежести, мха, солёной воды и ещё чего-то, труднообъяснимого. Грохот волн, разбивавшихся в пену о скалистый берег, заглушал шаги. Канин, невидимый простым глазом, бесшумно вышагивал рядом – высокий и странный. Шли молча, пока не поднялись высоко на крутой берег.

"Ну что, Сим-Сим, вот мы с тобой и свиделись" – прозвучало в голове Симагина.

– Да... Вот уж неожиданность так неожиданность... – потрясённо прошептал Алексей. – Когда вы погибли, Георгий Фомич... простите... ушли в небытие... вернее, пропали во время эксперимента, в ЭКОРе всё пошло наперекосяк.

"Знаю, наслышан" – проронил Канин, задумчиво вглядываясь в водную даль.

– Магистром Млечин стал, фазан надутый, толку от него... А Рябов фактически всё подгрёб под себя. Остался я один на один со своими проблемами. Словно ориентир в жизни потерял. А после одной из проверок не выдержал, сломалось во мне что-то, пошёл, что называется, в разнос, – торопливо пояснял Симагин. – Наговорил Кеше всякого, сказал, что уйду. Будто бы не знал, что из ЭКОРа просто так уйти нельзя... В общем, скрутили они меня и посадили в изолятор, а потом и вовсе память стёрли и выбросили на помойку. Если бы не двое курсантов – Репин и Иванов – меня бы...

"Знаю, Алёша, можешь не рассказывать, – мягко перебил Канин. – И Георгием Фомичём меня больше не зови, не стоит прошлого поминать. Я для всех теперь просто Дассан"

– Дассан, – повторил Симагин, с интересом разглядывая бывшего Магистра, аура которого мерцала в этот момент всполохами от тёмно-бордового до синего. – Дассан – это что-то восточное? Как джинн из сказки?..

Он замолчал, подумав, что такое образное сравнение может показаться Канину обидным или, по крайней мере, неуместным, и смущённо опустил взгляд.

"Да, после эксперимента я действительно стал похож на джинна, – грустно усмехнулся Дассан. – Зато теперь у меня почти неограниченные возможности. Да и ты, как я вижу, активировал свой потенциал после манипуляций с памятью. Жаль, раньше не вышло, может всё произошло бы иначе. Да что назад оглядываться, нас впереди великие дела ждут"

– Нас? – удивлённо вскинул глаза Симагин.

"Ты не ослышался, – кивнул Дассан. – Я собираю группу единомышленников и предлагаю тебе в неё войти"

– Аналог ЭКОРа? Нет уж, благодарю покорно!

 "Надеюсь, ты не забыл наши с тобой беседы о грядущем?" – Дассан положил полупрозрачную руку на плечо своего бывшего ученика.

Симагин вздрогнул и тут же устыдился – Канин мог решить, что он либо испугался, либо, хуже того, брезгует.

– Да, я помню, какая опасность поджидает нас, но...

"И знаешь что, Сим-Сим, давай не говорить вслух, а то как бы посторонние внимания не обратили. Они ведь меня не видят"

"Ну да, конечно, – сообразил Алексей, переходя на ментальную связь. – Ещё подумают, что я спятил и сам с собой разговариваю"