Текст книги "Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)"

Автор книги: Елена Крестьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Зелёная аура Горшечкина отлетела в сторону Репина, ударилась о стену и стекла на пол пещеры, медленно обретая формы человеческого тела.

"Клякса" тоже вмиг обрела тело и превратилась в незнакомца в тёмной футболке с летящим белым орлом на спине. Он повернулся, обвёл пещеру пронзительными глазами, светившимися в темноте серебристым светом, и разразился диким хохотом. Потом взмахнул головой, тряхнув светлыми волосами и повернулся к оставшимся в пещере людям. Незнакомец издал резкий непонятный клич, и толчки в пещере стали стихать.

"Глупые чхандасы, возомнившие себя равными богам, – прозвучал в головах его громкий надменный голос. – Радуйтесь, что я смог овладеть переходом!"

И словно в подтверждение своих слов он поднял над головой руки, испачканные белым порошком. Светящийся контур сектора перехода, принявшего форму кольца, ярко сверкнул в его руках и, словно прожектором, осветил фигуры пятерых людей у стены пещеры.

"Радуйтесь, что на краю гибели удержал вас я, рош Лочан, "глаз бога" и последний защитник планеты! Глупые люди, возомнившие себя..."

Он не успел договорить. Сектор сменил цвет на ярко-синий, из него полилась широкая полоса мерцающего ультрамарина.

– Мария, – простонал только что пришедший в себя Репин. – Мария!

Девушка, аура которой была полностью обновлена после перехода, не стала восстанавливать тело, а свернула змеёй синий мерцающий световой поток и бросилась на рош Лочана. Кольца синей змеи тут же обвили его тело и стали душить. Рош Лочан отчаянно боролся, напрягая литые мышцы, а когда понял, что с девушкой ему не совладать, стал на глазах таять, превращаясь в тёмную ленту, которая со свистом затянула узлы на кольцах змеи. Обе ауры – синяя и чёрная – переплелись в клубок, который то сжимался, то разжимался на глазах у замерших от невероятного зрелища людей. Потом сектор перехода сверкнул, втягивая клубок в себя, и пропал.

– Мама дорогая, ну и куда нам теперь? – полузадушенным шепотом прохрипел Дворкин, усаживая поудобнее Репина. Симагин и Иванов совместными ментальными усилиями привели в чувство Горшечкина. Серёга застонал, не открывая глаз, и стал ощупывать руками своё лицо.

– Куда-куда, на Кудыкину гору, – рявкнул майор. – Концерт окончен, теперь выбираться надо из этой чёртовой дыры, будь она неладна!

– Репин, ты как, идти сможешь? – озабоченно спросил Симагин, видя, что Илья тщетно пытается подняться, царапая ногтями об острые камни стены.

– Уже запустил восстановление организма, но процесс обещает быть длительным, – криво усмехнулся Репин. – Знать бы куда теперь идти...

– Придётся искать другой выход, вход замурован, – напомнил Симагин, помогая встать Горшечкину.

– У меня одно, но исключительное нужное предложение – идти назад, – тихо произнёс Дворкин. – Где был вход, там должен быть выход.

– Ты это видишь? – спросил Илья. – Или знаешь?

– Ничего я не знаю. Но идти надо туда, – Изя неопределённо махнул рукой.

Никто не стал с ним спорить, тем более что в третью пещеру вёл только один тоннель – тот, по которому они все сюда пришли.

Со второй попытки Илья смог самостоятельно сесть, потом встал, держась за стену пещеры и, пошатываясь, сделал первый шаг. К нему тут же подскочил Иванов, и, приобняв, повёл к выходу из пещеры.

Обратный путь во вторую пещеру занял намного больше времени. Но, наконец, узкий тоннель был пройден, и друзья вошли во вторую пещеру. Она всё также была освещена красным светом, который зажгла Мария. Сердце Ильи полоснуло горькое осознание потери – он больше никогда её не увидит.

– Смотрите-ка, а сектор перехода вернулся на своё место! – удивился Симагин, указывая на треугольник в гранитной стене, контуры которого были едва различимы в приглушённом свете.

– Интересно, а он только на Орион и обратно перемещает? – задумчиво произнёс майор. – Что, если попробовать его куда-нибудь ещё направить, может он из пещеры тоже вывести может?

– Мария не разрешила людям к нему прикасаться, это опасно, – напомнил Горшечкин.

– Она руки порошком из бассейна натёрла, и тогда смогла им управлять, – припомнил Репин. – Может и нам попробовать? Только порошок в первой пещере остался.

– У Серёги этим порошком все руки вымазаны, – вмешался майор. – Тот, который назвался каким-то рошем, смог себе сектор перехода подчинить!

– Нет, ребята, я пас, – тут же отказался Горшечкин и старательно обтёр руки о штаны. – Мне надоело по нескольку раз подряд умирать, пусть теперь кто-нибудь другой пробует. Илья, например. Ты даже если уйдёшь через сектор перехода на Ориану, то сумеешь вернуться. А не сумеешь...

Он не договорил, но Репин понял, что Горшечкин намекает на то, что на Орионе можно будет встретить Марию и вернуться. Но на такой призрачный шанс Илья не мог решиться.

– Дворкин, а ты что скажешь? – обратился Иванов к Изе. Тот, обессилев, сидел посреди пещеры на каменном полу.

– Не давите мне на нервы, Андрей Николаич, – выдавил, наконец, Дворкин. Если бассейн ещё сухой, можно попробовать. Но имейте в виду, я лично не буду, хоть режьте, у меня интуиция...

– Задница у тебя от страха горит, вот и вся интуиция, – сплюнул майор. – Ты лучше там, в своей черепушке, покумекай, да на-гора выдай нам хоть какое-то предсказание – что дальше делать?

– Вы вгоняете меня в гроб и даже глубже, – жалобно возмутился Изя, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Эта рамочка кажется мине менее опасной, чем сделать музыку ихнему Чернобогу. Когда спрашивается такой вопрос, я могу дать ответ исключительно приблизительно...

– Толку от твоих прогнозов, как с гадалки честности, – отрезал майор. – У кого какие ещё предложения?

– Думаю, надо идти в первую пещеру, взять порошка и попытаться приручить этот сектор перхода, – высказался Симагин. – Предлагаю идти туда вдвоём, остальные будут ждать здесь. Кто со мной?

– Так я подожду, пока вы ходите тудою и сюдою, – быстро отозвался Дворкин.

– Пойдём вместе, – вызвался Репин.

– Может, мы втроём? – тут же перебил майор. – Мало ли что...

– Нет, ты, Андрей, лучше тут оставайся, стереги переход, – отказался Репин. – Мы с Алексеем постараемся вернуться побыстрее.

– Как знаете, – согласился майор. – И поосторожнее там!

 Бассейн в первой пещере был сух. Белый порошок всё также покрывал его дно. Илья и Симагин переглянулись – кому брать порошок и оба, не сговариваясь, разом шагнули к бассейну.

– Погоди, – остановил Репин Симагина, – дай я. Если что, будет кому помочь...

Симагин немного поколебался и кивнул, нехотя соглашаясь. Илья нагнулся и погрузил руку в белый порошок. На ощупь он был горячий, но не обжигал. Репин зачерпнул горсть и, не удержавшись, понюхал. Запах у порошка был, но не сильный – пахло чем-то похожим на гашеную известь. Илья решил, что не стоит вымазывать руки, просто надо взять с собой немного. Он вытащил из кармана носовой платок, насыпал в него горсть порошка и, завернув узлом концы, положил обратно. Затем кивнул Симагину, и оба молча вошли в тоннель.

– Наконец-то! – выдохнул майор, когда Илья и Алексей вернулись.

– Ну что, приступим? – нарочито бодрым голосом громко произнёс Репин. Он достал из кармана носовой платок, развязал узел и деловито натёр порошком руки, спрятав остаток снова в карман. Затем подошёл к сектору и остановился.

Друзья встали за его спиной, и Репин чувствовал, что они напряжены так же как и он. Илья на секунду прикрыл глаза, и память услужливо вызвала ему образ Мадалены. Она стояла на песке у моря и махала ему рукой. Яркое солнце слепило глаза, и он настойчиво пытался разглядеть её точеную фигурку в белом купальнике, но чем дольше он смотрел, тем больше темнело в глазах. Репин потряс головой, открыл глаза и почувствовал, что его всё также слепит свет, но не солнечный – это ярко осветился, раскрываясь, сектор перехода.

– И что теперь делать? – одними губами прошептал Илья, но его услышали.

"Надо позвать его к себе, и подумать, куда ты хочешь попасть, – отозвался в голове тихий голос. – Он реагирует на сильные чувства и умеет читать мысли тех, кто к нему прикоснулся"

– Натура у рамки творческая, вот и творит, что тебе в голову взбрендит, – в унисон произнёс Дворкин. – Покатай усиленно камешки в голове, и выход сам нарисуется.

– Ладно, твори, – разрешил майор. – Только, чего-нибудь поближе загадай, а то мало ли что, может, он только дасов на далекие расстояния переносит.

– Хорошо, – прошептал Илья. – Нам и вправду далеко не надо, только бы выбраться из этой проклятой горы на берег...

Он уже уверенно схватил в руки рамку перехода и представил себе, что нет вокруг тяжёлых каменных стен, а они находятся не внутри горы, а снаружи. Он и его друзья. Сектор перехода стал увеличиваться в размерах, в нём явственно заплескалась голубая синь воды и зашелестел мерный шум набегающих волн.

 Всё явственнее в проёме проступал берег острова, на котором они сегодня высадились, иссиня-яркое море и белый пароход вдали.

– Ну, что я говорил, среди моих мозговых извилин крутится всего одна мысль: синее море – белый пароход! – закричал Дворкин и первым рванул в проход.

За ним, не теряя ни минуты, побежали Горшечкин и Симагин. Иванов замешкался, гладя на Илью, который крепко держал одной рукой рамку.

– Давай сразу за мной, – скомандовал майор и нырнул вперёд.

Илья попробовал шагнуть вслед за ним, но рука, словно приклеенная, держалась за рамку, и никакими силами невозможно было её оторвать. Репин дёрнул раз, другой, и с ужасом понял, что сектор держит его крепко-накрепко. Запаниковав, Илья шагнул назад, затем снова вперёд. Его ноги уже ощущали под собой песок прибрежной полосы, но сектор с настойчивой силой звал обратно и не давал разорвать связь.

– Прощайте, ребята! – сдавленно крикнул Репин в голубой простор, отчаявшись оторвать руку, и вдруг почувствовал чьё-то прикосновение.

Вокруг него разлилось знакомое синее сияние, обволакивая его с ног до головы. Через мгновение он уже задыхался в синем коконе.

"Мария!"– его ментальный крик поднялся к сводам пещеры, и замер где-то на границах сознания. Сильные руки перехватили у Ильи рамку перехода и вытолкнули наружу, к воздуху и свету. Он по инерции пролетел несколько метров и упал в объятия майора.

– Мария, это она меня спасла, – твердил Илья, уткнувшись в облепивших его товарищей. Он вырвался из их объятий, оглянулся на гору и ощутил такую тоску, что защипало в глазах и ударило болью в сердце. Гора была снова, как и утром темна, далека и неприступна. Только вместо снежной белой шапки её вершина была окутана чёрным дымом.

"Прощай Илья, и помни: дасы – тоже люди" – прошелестело у него в голове.

"Мария!" – закричал он в ответ, но всё в эфире было тихо.

– Тебе просто показалось, Илья, – приобняв его успокоил майор. – Идём, надо сигнал пароходу дать.

– Вон он, сигнал, – Илья оглянулся на грозно курившийся вулкан. – Издалека виден.

– Наверное, давно увидели, – вздохнул подошедший Симагин.

– Я ж говорил, что всё будет хорошо, – обрадованно засмеялся Дворкин. – И чтоб мы так дальше жили и ни в чём себе не отказывали!

– А душа не будет болеть и сердце кровью обливаться за наших друзей с Ориона? – шутя, осведомился Иванов. – Дворкин, ты там не спи по жизни, присматривай – вдруг опять кто из дасов решит на землю вернуться?

– Я готов послушать за вашу просьбу, – жизнерадостно отозвался Изя. – А до тех пор не делайте мне нервы, их есть ещё, где испортить. И вообще, Андрей Николаич, вы говорите как-то обидно...

– Интересно, а генератор в горе остался? – перебил Симагин.

– А Канин его знает, – ругнулся майор. – Я больше в эти игры не играю! АД расформирован навсегда. Дембель нам сегодня выпал, братишки!

15.

 Рош Лочан, подлетая к монастырю Монсеррат в невидимом энергетическом коконе, по привычке остановился неподалеку, на самой высокой точке горы. И как всегда залюбовался открывшимся видом. Монастырь белел на фоне серых обветренных колонн – скал, окружающих его, словно застывшие навеки каменные стражи. А в вечернем небе догорал закат – красно-оранжевый шар солнца уже исчез за горизонтом, оставив на небе радужные полосы своего недавнего присутствия. Где-то внизу, под ногами, терялись в лёгкой дымке квадраты полей, змейки дорог и кубики построек. А прямо перед ним плыли облака, всё ещё освещённые последними солнечными лучами, переливаясь немыслимо жёлтыми, алыми и розовыми цветами.

 Сегодня он не торопился. Сегодня его день – день триумфа – и он желал не спеша испить его до самого дна, до последней капли.

 Он привычно просканировал окружающее пространство – вокруг всё чисто. Затем послал призывный импульс тем, кого ждал сегодня к себе в гости. Почти сразу получил несколько ментальных ответов – всё шло как было запланировано. И снова оглянулся вокруг, впитывая в себя окружающую красоту. Он был дома. Почти дома. Не хватало последнего усилия, чтобы вся эта красота стала служить только ему. Ему и его соплеменникам. Ради этого дня стоило жить. Стоило умереть и возродиться заново.

 Сидя на скале, он неосознанно принял позу демона на картине Врубеля "Демон сидящий" – это был его любимый персонаж, с которым он зачастую себя ассоциировал. Одна из картин Врубеля "Демон в раю", с которой вообще не был знаком мир, висела в скромной келье рош Лочана на самом почётном месте – напротив кровати. Просыпаясь, он подолгу размышлял о гении, создавшем этот шедевр уже будучи в психиатрической лечебнице. Демон, по замыслу художника и по пояснениям музейных знатоков, представлял собой образ силы духа человека, его внутреннюю борьбу и сомнения, свободу без нравственных ограничений. Однако Рош Лочан всегда считал, что Демон на полотнах Врубеля никак не человек, а дас, причём дас, который возвратился на Землю и не может найти себе место среди людей. Сегодня эта связь между ним и любимым персонажем стала почти ощутимой. Он, как и Демон, чувствовал себя всемогущим; он вознесся над всеми и парил над миром, обозревая его и решая судьбу тех, кто находился внизу...

Один мысленный приказ – и рамка сектора перехода оказалась в его руках. Он поиграл ею, меняя размеры и пропорции. Сектор слушался идеально. Рош Лочан приоткрыл сектор, увеличивая его размеры и попытался представить себе свою возлюбленную. Поверхность сектора мягко засветилась, и поначалу мутное изображение скоро вошло в фокус. Мара стояла к нему спиной за мольбертом и увлеченно наносила мазки на новой картине. Девушка посылала мысленные импульсы на полотно, которые тут же превращались в нечто красочно-объёмное, взбалмошное и нелогичное, но, тем не менее, неотразимо притягательное, как и она сама. Не подозревая, что за ней наблюдают, Мара мурлыкала себе под нос какую-то мелодию.

Лочан вздохнул, вспомнив их вчерашний разговор, и велел сфере поскорее закрыться. Мара, несмотря на все его уговоры, отказалась пройти сквозь пространство, чтобы жить с ним на Земле. А он теперь не мог вернуться. Наверное, она любила Ориану больше, чем его. Но рош Лочан не хотел ощущать себя проигравшим. Теперь, по крайней мере, у него есть возможность видеть Мару в любой момент и говорить с ней, когда захочется. Он согласился подождать – дасы живут долго. А потом, когда на Землю хлынут многие, Мара, конечно же, пересмотрит своё решение.

Рош Лочан стиснул руки, потом расправил их, словно крылья, окутал себя энергетическим коконом – "плащом", как его называли дасы, и ринулся вниз со скалы.

Сегодня он собирался нарушить данное настоятелям монастыря обещание – не приводить в стены своей кельи гостей. Впервые в его скромном жилище соберётся Высокий Совет. И рош Лочан рассчитывал, что решение, которое примут сегодня его соотечественники, определит дальнейшие перспективы сосуществования людей и дасов.

Он материализовался на пороге своей аскетически обставленной кельи, забрал из ниши в стене очередное подношение монахов – поднос с едой и свежими фруктами. Затем тщательно замкнул пространство вокруг входа энергетическим полем, чтобы никто не мог с этой стороны проникнуть в его покои. Затем, пройдя гостиную, направился в спальню, заранее предвкушая встречу со Смуглянкой. До Совета с высшими дасами оставалось ещё четыре часа.

Горшечкин беспокойно метался во сне. По возвращении с острова он снова спал в комнате Репина. И каждую ночь будил Илью криками. Несколько дней Репин терялся в догадках, как помочь парню, поил на ночь тёти Дашиным чаем с мятой и чабрецом, но всё было напрасно. Отчаявшись успокоить Серёгу народными средствами, он решил прибегнуть к более радикальным. Но для этого ему был необходим помощник.

"С Серёгой что-то неладное происходит по ночам, – ментально сообщил он Иванову, как только они вышли на прогулку с Ричем и Сашкой. – Мечется каждую ночь на кровати и кричит дурным голосом"

"Может, из него не вся срань вышла? – в своём амплуа предположил майор. – Вспомни, что Дворкин про него говорил – не человек он вовсе"

"Это он тогда говорил, когда в нём дас сидел. Но ведь в пещере он раздвоился, мы ж все видели, как две ауры разлетелись в разные стороны и разорвались между собой"

"Ну... разорваться-то разорвались, только что там кто от кого прихватил при разрыве – чёрт бы его знал, – резонно возразил Иванов. – Ты вспомни, у него в пещере аура прям чёрной стала, а потом вся эта раздвоенность между собой боролась, как два паука в банке... Вдруг что от личности того даса Серёга с собой прихватил? Знаешь, Илюха, я ему с самого начала вообще не доверял..."

"Может, Изя чем поможет? – хмурясь, предложил Илья, защищая в душе Горшечкина. – Да и мы с тобой можем над Серёгой поработать. Помнишь, как того паренька на ноги поставили? Может, ты ко мне вечером придёшь, когда Горшечкин уснёт, и попробуем сеанс провести?"

"Так это ж совсем другое, – возразил Иванов. – Парню тому мы мышцы сшивали да кости равняли. А у Горшечкина не в связках ковыряться надо, и даже не в мозгах. Что если у него мутация организма на клеточном уровне произошла? Мы с тобой такое не осилим. Жаль, Дассан погиб, он бы наверное смог..."

"Да может, Дассан и не погиб вовсе, – возразил Репин. – Его в сектор перехода на Ориану вроде втянуло. И Мария тоже могла в живых остаться..."

"Как же, – усмехнулся Иванов, – конечно жива. Живее всех живых! Да только если она там, в пещере завалена и привязана к сектору перехода, то никогда оттуда не выберется. Так что не питай иллюзий, дружок... А с Горшечкиным, ты прав, надо что-то решать. Поначалу он почти весь в этом монстре растворился, а уж потом его ауру Мария по кускам выцарапывала. Я так думаю, ясновидящий наш не просто языком молол – Горшечкин теперь не совсем человек, в нём кто-то чужой живёт. И ему самому покоя не будет, и нам, пока мы с ним вместе"

"Давай не будем зря на парня наговаривать, мы ведь ничего наверняка не знаем, – вздохнул Репин. – И всё-таки, что делать-то будем? Твои предложения"

"А может, ничего не делать? Пускай он себя сам по жизни ищет. Серёга вроде на Элку эту посматривает. Вот и давай его провожатым назначим. Пусть вместе отсюда уезжают, может под её боком и оклемается"

– Привет, Дворкин, ты лёгок на помине, – тут же громко крикнул Андрей, увидев бредущего навстречу Изю. Тот медленно двигался по тропинке, что-то внимательно разглядывая под ногами. – Грибочки собирал или малиной лакомился?

– И-эх, вечно вы со своими шуточками, Андрей Николаич, – покачал головой Дворкин. Он потрепал за уши подбежавшего Рича и махнул рукой Сашке, который бегал по траве, разгоняя ногами мошкару и кузнечиков.

– Шутки-шутками, а у нас посерьезнее дела наклёвываются, – насупился майор. – Ты нам лучше вот что скажи – Горшечкин, он человек или нет?

– А я знаю? – вопросом на вопрос возмутился Изя. – Да вы его ауру лучше меня видеть должны, с вашими-то способностями...

– Мало ли что, он до этого тоже вроде с нормальной аурой был, а как оказалось, внутри него дас ошивался. А ты его раскусил – мол, не человек он... Так как, говорит тебе теперь что-нибудь внутренний голос, можно Сереге доверять, или у него внутри чернота осталась?

Дворкин на минуту прикрыл глаза, наморщил лоб, будто пытаясь разглядеть нечто, недоступное остальным. Потом открыл и, закатив взор, задумчиво уставился куда-то вдаль.

– Ну, – не выдержав, поторопил Репин.

– Не знаю, Бог ему судья, – выдавил, наконец, Изя.

– Ты боженькой-то не прикрывайся, – возмутился Иванов. – Ты ему в душу глянь – есть ли чернота там или нет?

– Чужая душа – потёмки. Отпустите его с миром, господа, он своё счастье сам, без вашей помощи найдёт...

– Вот и ладненько, – удовлетворённо воскликнул майор, многозначительно глянув на Репина. – Значит, так и сделаем, и пускай катится... на машине на все четыре стороны и ищет свою судьбу.

– А он её уже нашёл, – загадочно улыбнулся Дворкин. – Или она его...

Только время стало приближаться к полуночи, в келье рош Лочана один за другим стали появляться гости. Хозяин снял с внутренних помещений энергетическую решетку, чтобы не мешала материализоваться в его келье тем, кого призвал ролл Индерпал.

Первым инициировался рош Девдас. Сияя белозубой улыбкой, он вытянул руки навстречу Лочану ладонями вверх в жесте Ашрайа – поддержки и духовной помощи. Лочан ответил жестом благословения Абхаяхаста – поднял раскрытую ладонь навстречу вечно юному красавцу. Оба давно симпатизировали друг другу. Девдас, как более молодой и эмоциональный, чаще выражал своё восхищение методами работы Лочана. А рош Лочан, более замкнутый и подозрительный, выделял его среди всех, изредка приглашая к себе в гости. Поэтому чувствовал себя здесь Девдас почти как дома.

Вторым, вслед за Девдасом, появился толстяк Индражит. Он никогда не был в монастыре Монсеррат, и тем более в секретной келье рош Лочана. Материализовавшись, он кивнул хозяину и с интересом оглянулся вокруг.

– Прошу пройти в гостиную, – вежливо предложил ему рош Лочан. – Скоро прибудут остальные.

Вежливость безопасника была несколько натянутой – Индражита он всегда недолюбливал, но никогда не мешал личное с работой.

Тот ещё раз молча кивнул и прошёл из кельи в роскошную гостиную. Рош Девдас, переглянувшись с хозяином, остался на месте.

Не теряя понапрасну времени, Индражит тут же направился к щедро накрытому в углу шведскому столу. Взял поочерёдно в руки несколько бутылок, прочитал надписи на этикетках, выбрал и, удовлетворённо хмыкнул и налил себе вина в большой бокал. Полюбовавшись игрой красок и света в бокале, он пригубил, причмокнул, и тут же сделал большой глоток. Опрокинул содержимое в рот, налил ещё. Потом, взяв в руки бокал, с видом знатока стал расхаживать по комнате и разглядывать развешенные по стенам шедевры в тяжёлых золотых рамах. Рош Индражит останавливался почти перед каждым полотном. Разглядывая картины, он удивлённо цокал языком и покачивал головой, тихо повторяя про себя: "Надо же, а я и не знал, что это сохранилось... Вроде бы писали, что "Арлекин" Пикассо сгорел, и эти "Мосты" Клода Моне... А "Женщина с закрытыми глазами" и вправду похожа на роду Дварику..."

Услышав последнюю реплику, рош Девдас весело рассмеялся. Лочан тоже улыбнулся уголками губ. Сходство женщины на картине Люсьена Фрейда с его матерью и на самом деле просматривалось. И возможно, именно поэтому он не допустил уничтожения похищенных из голландского музея "Кюнстхал" осенью 2012 года пяти картин. В последний момент полотна, закопанные матерью одного из похитителей на старом румынском кладбище, были им подменены. А женщина, пытаясь уничтожить улики против своего сына, сожгла подделки.

Он мысленно прокрутил Девдасу и Индражиту историю, случившуюся в 1912 году, и через пару минут его гость тоже залился смехом, соглашаясь с пикантностью ситуации и ловко разыгранным представлением.

"А учёные до сих пор пытаются исследовать пепел от сгоревших полотен, чтобы убедиться, что они были подлинными, – закончил Лочан историю.

В это время в гостиной материализовались ещё трое – Ролл Индерпал и два даса, которых не знал никто из присутствующих, кроме Лочана.

– Знакомьтесь, это ролл Махавир и ролл Мохан, члены Высшего совета – представил незнакомцев рош Лочан. – Я вызвал их сектором перехода, и сегодня утром они благополучно прибыли на Землю.

Вновь прибывшие обменялись многозначительными взглядами с роллом Индерпалом и сложили руки в приветственном жесте. На рош Девдаса и рош Индражита они почти не обратили внимания.

Широким жестом рош Лочан пригласил всех занять места на мягких креслах, уютным полукругом расположившихся углу при входе в гостиную.

Пока рош Лочан принимал и рассаживал гостей, в его спальне появился ещё один – незваный – гость. Из уже знакомого отверстия в стене потянулся дымок тёмно-синего цвета. Тонкая струйка свернулась спиралью посередине комнаты и медленно рассеялась в стороны, оставив на полу маленькую паучиху – Чёрную вдову. Насекомое покрутилось на месте, перебирая восемью парами лапок, осмотрелось вокруг, вращая глазками-бусинками и уверенно направилось к саркофагу со Смуглянкой. Двухметровая хрустальная призма высилась на своём пьедестале, залитая мягким золотистым светом, льющимся с потолка.

Паучиха деловито взобралась на возвышение, пробежала по хрустальной поверхности саркофага, нашла отверстие, которое успела проделать в своё прошлое посещение, и проникла внутрь.

Быстро перебирая лапками по складкам одежды святой, отчего красные пятнышки на её спинке ожили и задвигались как живые, паучиха поднялась по руке Смуглянки к шее. Потом скользнула по выпуклым ключицам и нырнула под оправу огромного бриллианта, украшавшего шею статуи. Сняв задними лапками прикрепленный на чёрной бархатной спинке драгоценный груз – микроскопическую капсулу багрово-синего цвета – она надёжно прикрепила его к оправе клейкой массой паутины. Затем выбралась наружу и также тщательно заклеила дырку, сквозь которую пролезла в саркофаг.

Спустившись на пол по тонкой клейкой паутинке, паучиха одним движением втянула её в себя, уничтожая следы своего пребывания в комнате. Она направилась было обратно к отверстию в стене, но остановилась и прислушалась. Внимание её привлекли негромкие голоса, доносящиеся из-за двери. Паучиха постояла на месте, решая, уходить ли сразу или послушать, о чём говорят в гостиной. Затем решительно свернула к двери, перебежала по ней вверх и устроилась в щели на верхнем торце, с интересом оглядывая комнату, в которой сидели прибывшие дасы.

Ролл Индерпал в своём неизменном ширвани расположился с самым невозмутимым видом – прямая спина не касается спинки кресла, руки свободно лежат на коленях. Его крючковатый нос, казалось, ещё больше заострился, но карие глаза горели завораживающим блеском, придавая лицу выражение хищной птицы, уже наметившей жертву. Впрочем, он сдерживал хищный блеск глаз, прикрывая их тяжелыми веками. Волнение выдавала разве что жилка, бьющаяся у виска, да периодическое подрагивание указательных пальцев рук.

Рош Лочан откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу и сцепив руки на колене. Он один оказался под перекрёстными взглядами высших дасов и, казалось, его это нисколько не заботит, слишком уж он был уверен в себе. Рош Девдас и рош Индражит благоразумно уселись с боков, уйдя в тень и не вмешиваясь в разговор.

– Мы собрались здесь, потому что обстоятельства в корне изменились, причём, в лучшую сторону, – говорил в это время ролл Махавир. Его крупное породистое лицо, обрамленное иссиня-чёрными курчавыми волосами, спускающимися до плеч, можно было бы назвать если не красивым, то интересным. Общее впечатление портила тяжелая квадратная челюсть и неожиданно тонкие, почти в ниточку, губы. – И поблагодарить за эту неожиданную удачу мы должны в первую очередь рош Лочана.

Все молча кивнули, выражая своё одобрение сказанному. Лочан степенно поклонился в ответ, принимая похвалу от вышестоящих.

– Миссия, с которой вы были посланы на Землю, близится к завершению, и это произошло несколько быстрее и иначе, чем мы планировали. Высший совет признаёт ваши заслуги, и вы будете отмечены, рош Лочан, – прибавил ролл Мохан.

На вид он был гораздо старше Махавира, тоньше в кости и ниже ростом. Но что-то неуловимо общее было у обоих – манера держаться, осознание собственной значимости – нечто, не поддающееся описанию, но очевидное для остальных собеседников.

– Означает ли завершение нашей миссии возвращение? – проскрипел ролл Индерпал.

– Не так скоро, дорогой ролл Индражит, не так скоро, – улыбнулся уголком губ Мохан. – Поскольку мы преодолели главный барьер на пути переселения дасов на Землю, и теперь нас не сдерживают рамки в десять процентов выживаемости, отодвигается идея быстрого возрождения Орианы. Какой смысл тратить силы и средства на поднятие материка из недр холодного океана, если на Земле и так достаточно пригодных для жизни мест? Даже если климат на планете будет постепенно меняться, дасам хватит территорий для жизни и отдыха. К тому же, процесс экологической катастрофы пойдёт вспять, как только мы примемся за дело.

– Но включённый генератор всё равно будет поднимать материк, – заметил ролл Индражит.

– Да, но поскольку жертва Чернобогу при его запуске не была принесена... – при этих словах ролл Махавир скосил взгляд на рош Лочана; тот прикрыл веки в знак согласия и недовольно поморщился.

– Но ведь Дассан погиб! – не удержавшись, воскликнул рош Индражит. – Как раз при запуске подземного генератора!

– У нас несколько другие сведения, – отрезал ролл Махавир. – Мы не знаем точно, что произошло, но на Орионе Бастарда Канина нет. И в пещере Чернобога мы не смогли уловить следов его ауры. Сканирование всей планеты тоже ничего не дало. Где он находится сейчас – неизвестно, но от Бастарда можно ожидать чего угодно. Однажды мы уже сочли его погибшим. Поэтому пока мы не будем абсолютно уверены в смерти Канина, не стоит списывать его со счетов.

Все присутствующие согласно кивнули.

– Итак, продолжу свою мысль. Подъем Орианы при включении генератора на неполную мощность отодвигается на сотни, а то и тысячи лет. Мы согласны подождать – к чему теперь спешить, если есть простой и безопасный переход между нашими мирами? И поскольку наиболее пригодные территории Земли сейчас заняты людьми, то у нас остаётся самым насущным один вопрос – освобождение подходящих мест и терраформирование их в первозданный вид, не обезображенный человеческой расой. То есть, полная подготовка планеты для переселения дасов, – пояснил ролл Махавир. – Не мне вам рассказывать, как сильно нуждается наша раса в возвращении.

Все понимающе переглянулись.

– И какие же рецепты очищения Земли предлагает Высокий совет? – озвучил общее оживление ролл Индражит.

– Ну, во-первых, люди, в отличие от дасов, болеют много и часто. Устроить пандемию, то есть, по сути, эпидемию мирового масштаба с уходом львиной доли населения планеты в небытие, вполне нам по силам, – ответил ролл Мохан. – Второй, дополнительный вариант – создание наркотика, который убьет безболезненно, а самое главное, очень быстро, вообще ненужную часть населения планеты. Наработки наших ученых на первый и второй варианты очищения планеты мы захватили с собой. Вы с ними ознакомитесь в ближайшее время. Можно напоследок развязать мировую войну, только без ядерного оружия, нам загрязненные территории ни к чему. Для этого Высший совет предлагает заблокировать устройства, хранящие коды для приведения в действие ядерного арсенала США, России, Великобритании, Франции, Китая, Индии, Пакистана и КНДР. Так называемые "ядерные чемоданчики" должны превратиться в пустышки, если их вдруг захотят активизировать.