Текст книги "Призраки прошлого (черновик) (СИ)"

Автор книги: Елена Немченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Глава 5. Головная боль и неприятные разговоры

Как ужасно болит голова…

Я отвернулась от окна и, прикрыв глаза, прижалась к холодному стеклу затылком. Скоро солнце выкарабкается из-за горизонта, и тогда с такого удобного подоконника придется сползать. Слишком светло для натруженных бессонницей глаз, слишком жарко для раскалывающейся на части головы… Слишком весело для отвратительного чувства вины, опустошенности и нарастающего отчаяния, затаившегося где-то в груди.

Если бы в голову не лезли мысли я бы, возможно, заснула, а утром все прошло…

Скривила губы. Что вы, новоявленный Мастер ментальной магии, себе врете? Ни черта бы не прошло. Такое не проходит само собой. Или вообще не проходит.

По идее, мне сразу нужно было идти в целительское крыло или, еще лучше, к Магистру УфеЭзедре, но… В этом противно признаваться, я банально боялась. Как боится идти к врачу обнаруживший в себе признаки серьезной болезни. Он не хочет знать, предпочитая оставаться в счастливом неведении, хотя и понимает – чем раньше будет поставлен диагноз, тем больше шансов излечиться… Парадоксальное человеческое мышление.

Но, тем не менее, именно так я и думала… И боялась идти к Магистру даже несмотря на то, что прекрасно понимала причину своего страха. А так же всю его бесполезность, даже вред.

Стекло дрожало в раме и слегка позвякивало, и это отвлекало.

Раздался стук в дверь. Я поморщилась, потому как этот резкий звук отдался болью в висках, и нехотя слезла на пол. Головокружение сразу же усилилось, накатила легкая тошнота. Мне бы полежать, но я упрямо, словно высокогорный баран, сжала зубы и поплелась к двери. Так тебе и надо, Ция. В следующий раз будешь держать себя в руках.

Если он будет, это следующий раз, – не очень оптимистично подумала я и открыла дверь.

– Привет, – осторожно проговорил Заран, вглядываясь мне в лицо. – Можно?.. Или… Может, мне попозже зайти?..

Я потерла лоб, стараясь избавиться от боли.

– Да нет, заходи, все нормально… Я же тебе обещала сегодня все рассказать… Объяснить… Пояснить… В общем, ты меня понял.

– Угу. – Заран аккуратно прикрыл дверь и сочувственно посмотрел на меня. Понимает, видимо, мое состояние, старается не производить лишнего шума… За это я была ему от всей души благодарна. – Ты как?

– Лучше всех, – буркнула я, обессилено плюхнувшись в кресло. И тут же пожаловалась: – Голова болит жутко. Тошнит. И я в полной растерянности. В первую очередь из-за того, что не знаю к кому из трех Заранов перед глазами обращаться.

Парень огляделся и аккуратно присел на краешек так и не расправленной с вечера кровати.

– Так что же случилось? – осторожно спросил он, наблюдая за моей реакцией на свои слова. – Я вчера ничего не понял…

Я чуть поморщилась и уселась в кресле нормально. Выпрямила спину.

– Да ничего особенного. Давай я тебе расскажу про теперь уже твоих подопечных.

Заран вздернул бровь, но ничего не сказал. Лишь вытащил из кармана помятый, разодранный блокнот и приготовился записывать.

Я потерла виски, прикрыла глаза. Разучилась я жить, оказывается, без ментальной магии. А теперь, судя по всему, придется привыкать…

Но какой бы большой ни была моя злость на Салира, сор из избы я выносить не собиралась.

– Может, есть те, кто интересуют тебя больше остальных? – спросила я, упираясь локтем в подлокотник.

– Есть такие, – серьезно кивнул Заран. – НароВайн и Касскэ… – он заглянул в свои записи, сверяясь, – …Эсан. Да, вот они меня больше всего беспокоят. Как они… э-э-э… сосуществуют?

Я горько усмехнулась. Заран будет гораздо лучшим куратором, чем я.

– Молитвами преподавателей. Кстати, хочу тебя обрадовать… Ты же знаешь, на втором курсе Учеников разделяют на пятерки, что само по себе сплошная морока для куратора…

Заран либо уже знал то, что я собиралась ему сообщить, либо догадался, и смотрел на меня с мрачно-обреченным выражением лица.

– …И ректор вчера заявил, что собирается провести социально-психологический эксперимент.

Новость парень воспринял на удивление спокойно. Только покачал головой. И лицо у него было такое, будто он собрался пустить скупую мужскую слезу.

– Ну, не расстраивайся… – попыталась смягчить удар я и выдохнула сквозь зубы – это в голове от неосторожного движения будто взорвалось боевое плетение. – В работе куратора есть множество плюсов…

К концу разговора Заран даже повеселел немного. Я, правда, не спешила принимать это на счет собственного умения поднимать настроение. Конечно, Мастер духовик способен манипулировать эмоциями других людей, но не в моем состоянии. Скорее всего, это взял верх врожденный оптимизм самого Зарана.

Солнце желтым прямоугольником ползло по полу. Скоро станет совсем жарко.

– Ция?

О, я, оказывается, задумалась. Надо же, как необычно. Ослабить контроль над ситуацией – это не в стиле менталиста. И, что бы ни случилось, пусть я даже потеряю свой дар, я все равно останусь магом. Без особой силы, без Высоко дара, но все равно.

Я глянула в серые глаза Зарана и поняла: он принял вызов. И, кажется, предстоящая борьба даже начинает ему нравится. Можно сказать, он уже предвкушает противостояние с наглыми котятами. Что ж, хищник он на то и есть хищник.

– Знаешь, я уже смирился, – с плотоядными интонациями проговорил парень, что-то вычерчивая в своей записнушке.

– Главное, это сразу себя поставить, – слегка кивнула я, показывая, что мне нравится его боевой настрой. – Если сразу не дашь котятам спуску, потом все пойдет как по маслу.

Угу. Мне и самой не мешало бы воспользоваться собственным советом.

– Как ты выдержала с ними целый год, не представляю…

Я хмыкнула.

– А год я и не выдерживала… Знаешь, Заран, как я об этом жалею?

Парень непонимающе смотрел на меня. Я, не прекращая массировать виски, продолжила:

– Я ведь как? Назначили меня куратором, представилась первогодкам, показала что где находиться и забыла про них… И отвлекать меня преподаватели не позволяли. На Серебряный Посох, ведь, иду! Меня поначалу замещали, то Кир, то Лика, то Кейн, то Шика… Можно, пожалуй, назвать этот первый курс "сыновьями полка". Вернее, куса… Я только к концу года про них "вспомнила". Уроки-то и раньше вела, да и не только у них, а вот разбираться в проблемах, да за дисциплиной следить…

Вздох получился чересчур тяжелым. О, истинный свет… Как мне не хватает сосредоточенности менталиста!

– В общем, в руки тебе переходит абсолютно дикий, необузданный курс. Неукрощенные дети.

Заран то ли коротко хохотнул, то ли просто фыркнул.

– Это я уже понял. Н-да… Кончилась моя спокойная жизнь!

Я через силу улыбнулась.

– Не бойся, я буду тебя навещать… По мере возможности.

– Только на это и уповаю!..

Стук в дверь нарушил все мои планы. Ведь я собиралась по-быстрому выпроводить Зарана и прилечь. А если к вечеру боль не утихнет, идти к Магистру… Хотя так не хочется…

– Войдите! – громко произнесла я. Не стоило этого делать. Определенно. Потому как перед глазами опять замелькали цветные круги.

Дверь распахнулась, и на проходе образовался Кир. Он широко улыбался и на мой вопросительно-недовольный взгляд только молча стрелял глазами то на горшок, который держал в руках, то на меня.

Когда раздражение достигло пика и с моих губ готовы были сорваться не то что резкие, а очень даже неприличные слова, Кир шагнул ко мне, всучил горшок и так же не говоря ни слова, отошел к двери. Я моргнула.

– Что это? – спросила я, принюхавшись к содержимому этой загадочной емкости.

Кир закатил глаза.

– От головы.

И с легкой улыбкой постучал по виску.

– Намочишь в этом растворе тряпку, ну, или платок. На лоб и виски положишь. Чувствую, тебе поможет.

Я хмыкнула.

– А что у меня голова болит, ты тоже почувствовал?

– Угу.

Кир ослепительно улыбнулся и отвесил Зарану насмешливый поклон.

– На таком расстоянии? – сделала вид, что не поверила я, тоже улыбаясь. Наверное, способность поднимать окружающим настроение у Кира в крови.

– О, не стоит приуменьшать мои способности! Ладно, пора мне… Увы, дела, дела! – заторопился однокурсник, но, взявшись за ручку двери, замер и погрозил мне пальцем. – Ты смотри, Ция, чтобы все сделала так, как в инструкции! Там листочек снизу приклеен. А я приду и проверю!

– Напугал кота сосиской, – хмыкнула я.

Кир шутливо отдал мне честь и скрылся, осторожно прикрыв за собой дверь. Я даже умилилась. Какие меня, оказывается, окружают заботливые люди!

– Ция, мне тоже пора. – Заран поднялся на ноги и потянулся. – И я…

Не дав ему закончить, я затараторила, дружески улыбаясь:

– Тогда, давай я сама найду тебя, когда разгребу дела, и вместе пойдем к котятам. Не забыл, сегодняшний день – особенный в их жизни! – Я усмехнулась. – День самоуправления! Кураторы выпустились, а новых еще не назначили.

– Сказка, а не жизнь, – на автомате согласился Заран и, растерянно кивнув, вышел в коридор.

Видимо, полностью погрузился в изучении проблемы, так неожиданно свалившейся на его бедную голову.

Некоторое время я еще сидела в кресле, задумчиво разглядывая шершавый горшок в собственных руках, хотя мысли мои были далеки и от снадобья, и от котят.

– А, черт тебя дери… – простонала я сквозь зубы и с решительностью принялась выкарабкиваться из кресла. Чего думать о том, что вызывает только головную боль? Вот пойду и разберусь! Прямо сейчас! Не откладывая!

Правда, сделать это было не так просто, как казалось на первый взгляд.

Люди, отношения с которыми беспокоили меня больше всего, занимали комнаты неподалеку, на этом же этаже, и я, периодически опираясь на стену и еле передвигая ноги, не уставала благодарить бога за проявленное милосердие. Иначе бы я попросту не доплелась до нужной мне комнаты.

Начать я решила с того, что полегче, а потому, едва перевела дыхание, постучала в знакомую любому моему однокурснику дверь. Каждый хотя бы раз в жизни бывал здесь. Каждому хотя бы однажды требовался конфиденциальный разговор с великим информатором Академии, мастером сплетен.

– Да?! – крикнул Ур и, увидев меня на пороге, расплылся в широченной улыбке. – О! Ция!!!

Понятно. Сюда можно было и не соваться, все и так в порядке. Ур, доброй души человек, не обиделся на мои грубости и пожелание едва ли не прямым текстом идти куда подальше.

Я вымученно улыбнулась. Убавить децибелы я не просила только из-за чувства вины, все еще плескавшегося где-то на глубине души.

– Заходи, заходи, конечно же! Мы тут чай пьем…

Мы?!

Я вздрогнула и вскинула глаза. Захотелось стукнуться головой об стену. Бездна!..

Илян на меня не смотрела, отвернувшись к стене, и даже не пошевелилась в ответ на мое робкое приветствие.

– Спасибо за конфеты, – холодно проговорила подруга… бывшая подруга, и, с достоинством направилась к двери.

– Илян, ты чего? – захлопал глазами Ур, растерянно переводя взгляд с меня на девушку. – Ты же хотела про свою практику рассказать…

– Как-нибудь потом, – презрительно бросила она, даже не повернувшись.

Ура от такого тона аж перекосило всего, и он часто-часто заморгал, пытаясь понять, чем же заслужил подобное обращение.

Я непроизвольно дернула уголком губ.

– Илян!.. – окликнула я.

Шмяк! – захлопнулась дверь.

Я медленно выдохнула и, скрипнув зубами, присела на стул.

– Что с ней такое? – недоуменно спросил потолок Ур и, покачав головой, опустился прямо на пол. – М-м-м… Ревность – плохое чувство. А уж тем более, замешанная на зависти… Она убивает душу… – поймав мой раздраженный взгляд, парень прикусил язык. Он примирительно улыбнулся и поднял руки с пустыми ладонями. – Ладно, проехали. Слушай, Ция, как-то ты бледновато выглядишь. Ты себя хорошо чувствуешь? Ничего не болит? Давай я тебя к целителям провожу?..

Я прикрыла глаза. Отголоски той боли все еще покачивались острыми осколками на волнах сознания. Они медленно таяли, замораживая и вводя сознание в какое-то подобие ступора, заторможенности…

Усмехнулась. Привычка мыслить образно – основа работы менталиста. Но как же она мешает сейчас!

Как и всегда в сложной ситуации сознание рефлекторно попыталось войти в состояние отрешенности, то есть рабочее состоянии мага духа, в тщетной попытке слиться с внутренним образом и взглянуть на ситуации под новым углом. Вот только в этот раз попытка сделать это закончилась угрозой обморока. Чертов рефлекс.

– Ция? – встревожено нахмурился Ур, приглядываясь ко мне в зеленом свете огонька.

Твою мать, Ция, ты менталист или нет, в конце концов?! Соберись!

Я проглотила проклятие и взяла себя в руки.

– Все нормально, – улыбнулась я и, внутренне скривившись от боли, встала на ноги. – Извини, Ур, мне нужно поговорить с Илян. Давай, я к тебе вечером заскочу?

Сокурсник недовольно прицыкнул и покачал головой.

– Я бы посоветовал тебе немного подождать, но, по твоему лицу вижу – это бесполезно. Ты не прислушаешься к голосу разума! Илян сейчас не способна… – он запнулся, подбирая подходящее слово, – принять ситуацию такой, какая она есть. Ты же знаешь, она очень эмоциональна. Я бы даже сказал, что чересчур эмоциональна…

Я усмехнулась.

– Это ты-то голос разума?

– Ненавижу когда у тебя такой тон! – взорвался Ур и от досады пнул кровать. – Ция!

– Вечером зайду! Пока!

Ур только сплюнул и крикнул что-то нелицеприятное. Правда, я его уже не слышала.

– Илян, открой, нам надо поговорить!

Ответа не было долго. Я уже перестала надеяться, как, наконец, узлы защитного плетения распустились.

Дверь протяжно и жутко скрипнула, открываясь.

– Что случилось? – без каких-либо эмоций в голосе спросила девушка и довольно-таки демонстративно сложила руки на груди.

Я вскинула бровь.

– Еще что-то? Ну, надо же, что же такого могло случиться?!

Мы осмотрели друг друга одинаково холодными взглядами и солидарно скривились.

– Кроме тебя – ничего.

Я буквально кожей почувствовала, как между нами забегали электрические разряды. Почувствовала и ужаснулась. Что я делаю?! Я же мириться пришла, а не превращать размолвку в драку!

Уже в который раз за сегодняшний день я остро почувствовала нехватку такого привычного самоконтроля и сдержанности. Да уж… Без способностей менталиста я – ничто.

Откашлялась.

– Эм, Илян, я…

– Прекрати, Ция! – он взмахнула рукой с истинной аристократической презрительностью. – Хватит, достаточно, довольно! Я знаю зачем ты пришла. Извинений я не приму. И сама извиняться не буду.

Я на мгновение опешила, так как разговор, варианты развития которого я неоднократно продумывала за ночь, скатился в совершенно неожиданную сторону. Нет, я, конечно же, предполагала, что сокурсница будет всячески сопротивляться, но что бы просить прощения?..

– Что, прости? – пробормотала я, моргнув.

– Я сказала, что не хочу извиняться. Не могу… Во всяком случае, сейчас.

Похоже, за ночь я порядочно отупела. Потому как совершенно не понимаю, о чем она!

– Но, Илян, ты… – я прижмурилась, ясно понимая, что еще несколько минут вот такого тупизма, и с дружескими отношениями можно будет попрощаться навсегда. – Да, ты права! Я хотела извиниться! И оправдаться тоже! Но я передумала. Я не буду оправдываться. Я просто не хочу, что бы ты думала, что я…

Никогда не думала, что говорить – это так трудно.

– Я знаю, у меня нет Высокого дара, но…

Илян резко дернулась, и неожиданная выразительность ее лица меня напугала. Я замерла, славно примерзла к месту, и смотрела на девушку, так и не закончив мысль.

– Высокого дара?! – изменившимся голосом крикнула она и расхохоталась. У меня от этого ее смеха волосы на голове зашевелились. – Да кому он нужен! Ты, Ция, говоришь, что не хочешь оправдываться, а просто поясняешь некоторые моменты? Так вот! Я тоже кое-что поясню! Мне абсолютно наплевать на то, что ты собираешься сказать. А знаешь почему?! Потому что это ничего не значит! Ничего! Ничего не изменится! Потому что даже если ты не виновата! А я знаю, что это так, но тебя простить… Даже если!.. – она закусила губу и со злостью на саму себя сжала кулаки. – Даже если ты на коленях умоляла ректора назначить меня – все равно! Это мелочи! Ерунда! Это!.. Мне даже на это назначение, на эту чертову пятерку, наплевать! Если бы к ним отправили Ура, Кира, Лику – все равно! Но ты… Только не тебя! Ты… Ты всегда…

В одно мгновение яростный запал покинул ее, и Илян отвернулась. Плечи ее безвольно опустились, словно она уже смирилась. Будто что-то сломалось внутри нее.

– Ты всегда была лучше меня.

Ее тон, уставший, бесцветный, стал для меня полной неожиданностью. Как пощечина. Дыхание перехватило, и я непроизвольно попятилась, не сводя с Илян взгляда. Внутри мешались злость, нежелание слушать, жалость, страх и еще какое-то неприятное, мерзкое чувство. Ему я не могла дать названия. Меня будто бы даже тошнило от отвращения… Вот только к кому?..

Она повернулась ко мне с болезненной, жалкой улыбкой.

– Илян, не говори так…

– Нет, Ция, – девушка покачала головой. Вся она: положение рук, наклон головы, выражение глаз – все это сейчас было будто бы тенью той прежней яркой, сильной Илян. – Прошу тебя, уходи. Мне сейчас неприятно с тобой разговаривать. Я… Я знала, что так будет, но все равно… Прости.

Она выпрямилась, но голос дрогнул, смазывая все впечатление от по-арктически холодного и безразличного взгляда.

Только что не хотела извиняться и уже "прости". В этом вся Илян. Даже сейчас.

Я шагнула к ней, но что-то, может быть, интуиция или остатки ментального дара удержали меня от необдуманного, основанного на чистых эмоциях желания кинуться к бывшей подруге. Да, прав был Ур, не время сейчас, совсем не время… И я совсем не уверена, что когда-нибудь, пусть и через много лет, оно наступит.

Илян снова отвернулась.

Я молча склонила голову. Что ж… Ты была моей подругой долгие четыре года. И я, пожалуй, разрешу себе надеяться, что когда-нибудь судьба сведет нас еще раз.

Я скрипнула зубами.

Чертова Илян, строит из себя обделенную судьбой, как будто она всю жизнь мне завидовала. Будто я чем-то лучше ее! Но я знаю, что это не так. Потому что это я завидовала ей. И потому что у нее есть Высокий дар.

– Надо же… – едва слышно, для самой себя прошептала девушка. – Экран, значит, да?.. Не могу избавиться от боли… Сапожник без сапог…

Я замерла на пороге, но поняла, что она обращается не ко мне.

Илян стояла у огромного сверкающего зеркала и покрытыми пеленой глазами смотрела на свое собственное отражение. Хотя, я сомневаюсь, что она вообще что-либо видела. Сокурсница окончательно забыла про меня, унеслась в мир переживаний.

Я поколебалась на пороге. Вернуться? Нет, не стоит, ничего не изменишь. Остается уповать только на время. Возможно, оно сотрет обиду и тогда…

И тогда что? Я остановилась, задумчиво разглядывая мозаику из черных, коричневых и бардовых квадратиков под ногами.

Да, правда. Чего я хочу от Илян? Дружбы? Нет, это даже не смешно. Так какого лешего цепляться, переживать? Все, решено! Я забуду. Забуду, сотру из памяти. Менталисту это под силу – игнорировать воспоминания, дабы держать себя в руках. Призраки прошлого не преследуют магов духа. Мы, можно сказать, специалисты по борьбе с ними. Вот только…

Я вздохнула. Надо же, мысли путаются. Что-то мне совсем плохо… Хватит! Взялась действовать решительно – действуй.

– Трусиха… – хмыкнула я себе под нос и развернулась на сто восемьдесят градусов. Нет, в комнату я сейчас не пойду. Сначала нужно поговорить с человеком, который действительно может мне помочь. В первую очередь, разобраться в себе.

В общем, мне обязательно нужно встретиться с Мастером ментальной магии.

Магистр УфеЭзедра способна внушить ужас любому, чего стоит хотя бы этот ее не-понять-что-значит взгляд льдистых глаз на ничего не выражающем лице… Я передернула плечами. Кто-то, может, и боится преподавателя ментальной магии исключительно из-за производящей ужасающий эффект внешности, да мастерски наведенной строгости… Вот только меня беспокоит совсем не это. Я и сама часами стояла перед зеркалом, тренируя этот профессиональный взгляд даже без ухода в себя… Я боюсь услышать прямой, однозначный вердикт в стиле бинарного восприятия мира моим учителем… Только да или нет. А это страшно. Потому что она точно будет права. Она всегда права…

Глаза Магистра УфеЭзедры никогда не теплеют. Не знаю, может быть, в кругу близких она и расслабляется, но я еще никогда не видела ее… по-человечески теплой. Впрочем, не смотря на все ее старания, я, как и большинство тех, кто долгое время работал с ментальной магией, отлично понимаю, что вся ее внешняя невозмутимость – оболочка навроде той, что ледяным доспехом сковывает сознание.

Я усмехнулась. Помнится, одним солнечным днем Магистр пустилась в рассуждения о том, как правильно в свое время поставили себя первые менталисты. Тогда, давно, когда знания о ментальной магии были доступны только отделу внутренней безопасности и личной охране императора, о магах духа ходили жуткие слухи. Еще немного и их назвали бы бесчувственными монстрами и навсегда заклеймили врагами рода человеческого, как ранее было с магами ночи.

Тогда расчетливым гениям оставалось только обронить пару слов, и вуаля! Ореол таинственности с некоторой романтической загадочностью окружает всех менталистов аж по сей день. Да, я согласна. Это действительно помогает. Однажды Магистр "сломала" нарушителя дисциплины одним только взглядом, даже не входя в состояние отрешенности. Хотя он потом был твердо уверен, что животный страх ему внушили искусственным путем…

– Ция? – приподняла тонкую черную бровь УфеЭзедра.

Глаза ее, прозрачные, зелено-голубоватые, с иглами льда, осмотрели меня с ног до головы.

– Да… – потянула она, откидываясь на спинку кресла. – Ну-ка, подойди ближе… – Она поймала мой взгляд. – И, ради бога, Ция, не вздумай сопротивляться.

– И не собиралась, – как можно более меланхолично произнесла я, складывая руки на груди.

Ее лицо замерло, будто покрылось изморозью. Ушла в себя, – с легкой завистью вздохнула я.

Говорят, что все менталисты похожи. И не только внутренне, но и внешне. Наверное, это так. Я еще не видела ни одного менталиста с яркими глазами и пышными формами. Хотя, это скорее устоявшееся представление, чем правда. Ведь внешность не зависит от дара. Или дар не зависит от внешности?

– Ну, что ж… – Магистр прикрыла глаза и потянулась. – Ничего не могу сказать… Ничего плохо. Как и хорошего, впрочем.

Сердце захолонуло.

– Я… Мне… – УфеЭзедра внимательно на меня посмотрела. Я замолчала и, справившись с голосом, продолжила: – Повреждено что-то важное?

Магистр отбила острыми ноготками какой-то полу знакомый ритм.

– В общем-то, да… Ты пережгла себя. Как пять лет назад, помнишь? – Как будто бы я могла забыть! – Но, знаешь… – Магистр, совершенно неожиданно, улыбнулась. – В прошлый раз было легче и ты справилась… Справишься и сейчас. Не бойся, сила будет постепенно возвращаться, ты только не напрягайся.

В душе разлилось что-то горячее и пьяное. Значит, сила вернется. Значит, мне не придется…

– И еще, – УфеЭзедра наморщила лоб.

Вы, наверное, удивляетесь, почему менталист так открыто выражает эмоции? Ничего необычного, между прочим, в этом нет, она ведь сейчас не собирается ни с кем сражаться. Да и маги духа – вовсе не чурки непробиваемые, а самые обыкновенные Мастера. И мы, ах, какая неожиданность, тоже чувствуем. Только лучше держим себя в руках. И, знаете что? Я ОЧЕНЬ хочу быть менталистом. Потому что мне нравится это состояние – сдержанности, понимания. Ты чувствуешь, что направляешь собственную жизнь в нужное тебе русло. Что держишь ситуацию под контролем. Никаких неожиданностей: все просчитано. А на оценку непредвиденных обстоятельств уходят доли секунды. Это… Это действительно здорово.

Магистр УфеЭзедра забавно перекосила лица, видимо, что-то вспоминая, и, радостно щелкнув пальцами, закапалась в самом нижнем, неудобном ящичке стола.

– Вот. Это поможет. Постарайся в первое время вообще ее не снимать, да и потом лучше поостеречься.

На стол легла темно-коричневая, почти черная повязка с едва видимыми антрацитовыми рунами. Печать? Сдерживающий контур?

Я прощупала повязку в руках. Это… платок? Просто сложенный в узкую полоску платок? Надо же, могущественная косынка.

Я хмыкнула и тут же склонила голову, пряча улыбку.

– Как я поняла, ты склонна к всплескам диких эмоций. – Преподаватель усмехнулась. Сказать такое менталисту не столько оскорбительно, сколько анекдотично. – Просто невероятно. У Мастера ментальной магии, оказывается, такой темперамент! Горячая кровь!

В последнее время это определение ассоциировалось у меня разве что с двумя семьями Хранителей, поэтому я только поморщилась в ответ на это заявление.

– Знаешь, Ция, когда долго сдерживаешь эмоции… Со мной, кажется, было нечто подобное, но…

Взгляд УфеЭзедры затуманился, а на губах появилась ностальгическая улыбка. Она о чем-то задумалась, постукивая длинным ногтем по губе.

– Значит, постельный режим? – спросила я, пропуская повязку под волосами.

– Ни в коем случае! Лучше всего погулять, подышать свежим воздухом, полюбоваться на пасторальные пейзажи…

Отдохнуть, значит? Ну, что ж…

– Спасибо большое. – Я поклонилась Магистру, чувствуя непривычную пустоту в голове. Такое ощущение, что щелкнешь по лбу – зазвенит.

– Не за что, не за что… И… – УфеЭзедра прикрыла глаза, – передавай привет мальчикам…

Отчего-то захотелось совершенно по-звериному зарычать.

– Обязательно передам, – сжав зубы, кивнула я и, развернувшись, на деревянных ногах вышла в коридор. Господи, да они как сговорились все! Мальчики! Тьфу!

Да, да, я знаю! Эти четверо (вернее, пятеро, поправила я себя) были вместе лет пятьдесят! Они не просто сработались, они срослись! Они теперь единый организм! А я там чужеродный элемент. Причем до смерти этого… как его… До смерти НагэШуна у них был исключительно мужской коллектив! Но… Но я не понимаю, что, черт меня подери, произошло на арене?!..

Ярость быстро потухла, оставив после себя отвратительную апатию ко всему. К тому же стало клонить в сон… Не так, когда отключаешься, едва коснувшись головой подушки, а когда часами ворочаешься, пытаясь найти удобное положение, и все вокруг безмерно раздражает. И слишком теплое одеяло, и тонкая подушка, и перекрутившаяся простынь, и луна за окном…

И ничего со своими чувствами я поделать не могла, так что оставалось только смириться и ждать. Чего? Хм, как и всегда. Лучшего, наверное. Я усмехнулась. Люди должны верить в лучшее, иначе они теряют смысл жизни.

На дела бумажные ушло еще несколько часов. Пришлось выбивать из секретарши бланки, попутно выслушав целый ворох новостей, большую часть из которых составляли не совсем свежие и не очень достоверные сплетни, идти с ними, с бланками то есть, к декану, который, все еще безмерно счастливый, потащил меня к ректору. Хвастаться, значит, угу.

Эти двое очень долго разглядывали меня с умильным выражением на лицах, не реагируя на мои вежливые просьбы расписаться где нужно. В конце концов, я не выдержала и рявкнула так, что задребезжали стекла в окне.

Ректор с деканом ошарашено переглянулись. Видимо, на их веку менталист впервые драл глотку.

– Вот здесь, пожалуйста, – улыбнулась я, стараясь сгладить впечатление от собственной отвратительной выходки.

Оба послушно расписались и уставились на меня, словно на какой-нибудь вымирающий вид.

Я отступила и, натянув подобающую улыбку, поклонилась. Словно ничего экстраординарного не произошло.

Всегда считала, что крик унижает. Зачем повышать голос, если можно насмешливо приподнять бровь, холодно резануть глазами и с улыбкой, леденящей кровь в жилах, любезно осведомиться: "Что-то случилось?" А теперь я, получается, унизила саму себя.

Я уныло плелась по коридору. Теряю себя, однако. Раньше предпочитала быструю, энергичную походку, дабы всем вокруг становилось ясно – развлекаться мне некогда, отвечать на глупые вопросы тоже, поэтому посторонитесь и дайте пройти занятому человеку. А теперь тащусь со скоростью больной ревматизмом черепахи и разглядываю пол под ногами, будто бы никогда его не видела.

Хотя… Может, хватит цепляться за прошлое? Что было – не вернуть, что осталось – не жаль… Так, кажется было в той песне?

Однозначно – хватит!

Я вздохнула полной грудью и закинула голову, ловя лицом прорвавшиеся сквозь полосы штор лучики солнца, и улыбнулась. Что бы ни произошло, а настроение у все-таки улучшается. Вернее, сознание выходит из депрессии и возвращается в норму. Что ни говори, а неспешная прогулка по знакомым с детства коридорам Академии здорово расслабляет. Как раз то, что нужно для выздоровления, как и говорила Магистр УфеЭзедра. Да я и сама это чувствую. Нужно прекратить нервничать и беспокоиться. Нужно впитывать спокойствие, отдаться созерцанию полностью, расслабить сведенные мышцы…

– Ция?..

Улыбка тут же соскользнула с губ, как не и бывало ее.

Я поморщилась и, неохотно посмотрев на Кароля, сжала руки за спиной. И как я могла улыбаться всего мгновение назад, не представляю.

– Да? – произнесла я, а потом, чуть подумав, добавила: – Командир?..

Желания разговаривать с парламентером не было никакого, но я пересилила себя, заставив спокойно дождаться того, как Кароль подойдет и, нахмурившись, отведет взгляд.

– Э… Ция… – он прокашлялся, – Я… Хм…

Я, хотя и была неприятна даже самой себе, просто молчала, наслаждаясь его мучениями и не собираясь каким либо способом, словом или улыбкой, ему помогать. Ничего, всем нам, смертным, полезно изредка чувствовать себя неловко. Это, знаете ли, не дает развиваться звездной болезни.

А моей новой пятерке, чувствую, не помешало бы пройти полный курс терапии от этого недуга. Пожалуй, только Линека можно пощадить. Но я знаю его недостаточно хорошо, мало ли что. Может, он попросту хорошо маскируется? А профилактика еще никому не повредила.

– Поговорить нужно, – наконец, выдал Кароль и сам поморщился от не оригинальности этого клише.

– Говори, – приподняла бровь я.

Что, простите? Ах, напоминаете мне мои же собственные слова о неприязни к злорадству. Ну, знаете ли… Во время произнесения этой фразы я себя контролировала и давила ростки мелочности и мстительности в зародыше. А теперь?

Я закусила губу. Нет, не то, не то! Нельзя разлагаться! Нельзя превращаться в этакое мерзопакостное существо со злыми глазками и загребущими ручонками. Нужно вернуться! Вернуться к своему привычному спокойствию, рассудительности! Иначе потом мне будет очень, очень стыдно. Вернее, стыдно мне уже сейчас.

Дура ты, Ция. Как дитятко насупилась, обиделась на всех и вся, задрала нос к небу. Стыдоба какая, господи… И главное, за что на них обижаться?

– Так о чем ты хотел поговорить, Кароль? – более дружелюбно, как мне казалось, проговорила я и постаралась улыбнуться. Будем надеяться, что все-таки получилось. Во всяком случае, командира не перекосило от моего оскала. И то хлеб.