Текст книги "Призраки прошлого (черновик) (СИ)"

Автор книги: Елена Немченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Мы с Марикой понимающе переглянулись.

– Вот, – выдавил сквозь сбитое дыхание Саш, укрывая жену пледом, – я принес.

– Спасибо, милый, – ответила Марика, ловко мне подмигивая. – И когда состоится это событие?

Я сменила позу на более открытую, дабы стихийник окончательно успокоился (прямо-таки больно смотреть на его метания), и коротко пожала плечами.

– Еще ничего не известно.

– Вот как? Что ж, Ош только не приглашай.

Я понимающе кивнула. Две несимметричные косы, большая заплетена обратным хватом, пряди меньшей уложены одна поверх другой. По обычаю шаинан, вдовам нельзя появляться на чужой свадьбе, если я не ошибаюсь, еще три года после кончины мужа. А это означает, что у их новой напарницы недавно случилось большое горе.

Чем-чем, а обилием символов шаинане переплюнули даже жителей Аргаса. По их внешнему виду можно узнать абсолютно все, даже сколько, хех, слюнявчиков они износили в детстве.

– Ее дочь живет с вами?

– Нет, она оставила ее у своих родителей. Иногда только отлучается.

Саш настороженно прислушивался к нашему разговору и с каждой секундой все больше недоумевал. Его обычный для наладарца разрез глаз медленно, но верно превращался в вертикальный. Забавное зрелище. Только ради этого стоило встретиться с бывшей пятеркой.

Вернулась КаннаОш с еще одним подносом, над которым поднимался густой белый пар.

– В общем, платье у меня было великолепное! – с чувством выполненного долга якобы закончила повествование Марика.

– Да, здорово, – поддержала я, поднимаясь. – Чисто по-женски завидую.

У бедного Мастера Стихии был такой вид, словно его только что из-за угла отоварили пыльным мешком по голове.

Так ему и надо. Его отношение ко мне, конечно, не сделает убытка, но несколько неприятно, это уже не говоря про профессиональную гордость мага духа.

– Только не забудь свое обещание! – погрозила мне будущая мать и, не глядя, приняла из рук шаинанки исходящую паром кружку. С наслаждением втянула носом аромат.

Еще бы ей не наслаждаться, какой, наверное, груз с души свалился! Хотя, о чем это я? До моего появления они обо мне и не вспоминали. И правильно делали. Я бы на их месте поступила точно так же.

Ну, подожди, Палик. Кое-кто мало мылся, видимо, в последнее время. Пора ему намылить шею. И окунуть в колодец.

Глава 13. Домохозяйка и тот, кто заглядывает вперед

Но, как бы ни было приятно любоваться на физиономию Саша, приобретающую выражение замороженной трески, долго выдерживать соседство старых знакомцев я не могла.

Ровно тридцать минут. Это потянет на рекорд! Нет, правда.

Я зло дернула рукой, потому что волосы никак не желали собираться в пучок и лезли в глаза.

За то недолгое время, что я провела в гостях у "старой" пятерки, поднялся холодный северный ветер, к тому же успело окончательно стемнеть, а потому домой я шла не в лучшем настроении.

Собственно, оно, настроение, было таким омерзительно-прекрасным (то есть дурным, конечно) не только из-за погоды, вернее, вообще, в списке катализаторов для того мутанта, что заменяет менталистам совесть, погода значилась бы на последнем месте.

Платок я сложила в карман еще на подходе к дому, когда Палик трещал о любовных похождениях Файра. Не думаю, что кто-нибудь из моих старой пятерки мог узнать символы или разглядеть переплетение силовых нитей со сдерживающими печатями, так что никакой объективной причины прятать его не было, но мне так просто было спокойнее.

Зато теперь, когда ветер рвал волосы, кидал их из стороны в сторону и хлестал по лицу, я уже раз десять успела об этом пожалеть.

Я вздохнула. Тридцать минут смогла пробыть в компании бывших товарищей, а потом, как мысленно не уговаривала себя побыть еще немного, хотя бы из вежливости, практически сбежала. Нехорошо получилось, да.

Марика, конечно, просила меня остаться и поужинать вместе с ними, но я вполне успешно отговаривалась тем, что меня ждут "мои ребята". Она, как и обычно, что-то там себе придумала, видимо, объединила в единый образ упомянутых мною ребят, мое нежелание задержаться хотя бы на пару минут и мое же признание в неземной любви к загадочному "некто", потому что долго и завуалировано желала мне счастья в личной жизни, косясь то на молчаливого Саша, то на собственный живот, то куда-то на потолок. В принципе, ее пантомима легко поддавала дешифровке, но у меня не было никакого желания узнавать, что же именно она хотела мне сообщить. Обойдусь как-нибудь и без этой ценной информации.

Кроме Марики меня, собственно, никто не задерживал, остальные с облегчением перевели дух, когда я отказалась от провожающих и ушла, а кровь так и не пролилась. Вернее… Они не знали, что без жертв не обошлось, да и не узнают, Палик просто не расскажет, не в его это интересах.

Мне повезло. Кудряш поцапался с Файром и, плюнув на все, бегом возвращался домой – ведь там осталась я, а он до сих пор пребывал в неизвестности насчет происходящего.

Перемещения через зеркала они никогда не любил, про нестабильные моментальные порталы я вообще молчу, поэтому с ним всегда были проблемы – он упрямо отказывался перемещаться, даже в боевой обстановке, поведение в которой мы не раз отрабатывали. Будто действительно верил в различные суеверия, роящиеся вокруг мгновенных перемещений Мастеров. Может быть, он, как и темные периферийные бабульки считал, что за каждый шаг по "коридору" Темнобог Эллийский отнимает у перемещающегося частицу души, не знаю. Но в тот момент мне этот его бзик как раз был мне на руку.

– А вот и ты, – мило улыбнулась я, выныривая из тени у крыльца и, схватив Палика за воротник, потянула подальше от окон. – Ну, давай, дружок, рассказывай.

– Что именно? – прижался спиной к стене Кудряш и зашарил глазами по улице на которой, как назло, не было ни одного прохожего. Каюсь, я поработала с отвращающим периметром, но даже если бы и не сделала этого – кто поверит, что нормальный здоровый мужик, не самого хлипкого вида, не сможет отбиться от мелкой бабы, почти девчонки. В темноте-то форму не разглядишь! А если кто и подойдет, заинтересовавшись, то тут же поспешит унести ноги от греха подальше – мало ли чем могут закончиться разборки Мастеров!

Да и сам Кудряш мог бы легко отодвинуть меня в сторону, в конце концов, оттачивать свое мастерство на нем я не собиралась, но ему-то об этом откуда знать?

– Ума лишился, дурень? – без предисловий рявкнула я, мгновенно изменив тон.

– Ты чего? – прижался к стене он.

Удивительное дело, такой бугай, способный уплотнить собственный костяк за мгновения до состояния стенобитного орудия – и жмется, переминаясь с ноги на ногу, как институтка перед усатым офицером.

– А ничего. – Я с убийственным спокойствием сложила руки на груди. – Ты в последнее время, как, часто головой ударялся?

– Ну, было дело.

– Было, значит. Что ж, это все объясняет.

– Да, именно. – Он сделал попытку скрыться. – Раз мы все выяснили, я пошел!

– Стоять. – Я ловко перегородила ему дорогу. Не впервой, чай. – Ответь мне, какого черта?

Палик прокашлялся.

– Эм-м-м, Ция, я тут подумал…

– Раньше думать надо было. Вот скажи мне, я правильно помню, у Марики отрицательный резус-фактор?

– Э-э-э, ну, кажется… Я не вникал…

– Да! Это само по себе опасно, плюс не самая спокойная работа, а еще и ты лезешь!

– Я?!

– Нет. Я. Но виноват – ты! Чем ты вообще думал?

– Ну, я…

Я вздохнула.

– Ваши внутренние проблемы – не моя головная боль. И мне совсем не интересно, зачем тебе все это. – Он попытался вставить слово, но я усилила нажим. – А вот тебе, похоже, пора проконсультироваться у психоаналитика. Но если ты не хочешь, я могу сама вбить эту здравую мысль тебе в голову. По-дружески.

– Угрожаешь? – набычился он.

– Да, если тебе так больше нравится.

Метаморф сунул руки за ремень брюк и ссутулился.

– Если бы ты знала про нее то, что знаю я, ты бы пела иначе.

Я резко подняла руку, прерывая его раньше, чем успею узнать достаточно, чтобы догадаться.

– Не хочу ничего слышать. – Палик с видимым сожалением покачал головой. – В любом случае, ее ребенок тут не при чем.

Его лицо перекосилось.

– Да бездна тебя забери! – заорал вдруг метаморф, рубанув воздух руками к каких-то сантиметрах от моего лица. – Лично против нее, хоть она и сука, а уж тем более против ребенка, я ничего не имею! Но у нее мозги набекрень! Она!.. – Мне пришлось резко вскинуть глаза, чтобы он проглотил слова. – Черт, ты и знать не хочешь! У нее крыша поехала, она снюхалась с какими-то чокнутыми!

Интересно, сколько еще синонимов безумства известно Палику?

Над городом сгущался влажный, душный туман.

– Почему бы тебе не обратиться с этой проблемой к Магистру ЛаоШайнэ? Или ректору? Или в Совет?

Метаморф взлохматил волосы рукой.

– У меня нет никаких доказательств. Я просто решил, что твое внезапно появление и… присутствие твоей пятерки поблизости отрезвит ее. Или хотя бы напугает.

Я потерла переносицу.

– А про последствия ты, естественно, не подумал. – Кудряш порывался что-то сказать. – Так, Палик, меня не интересуют твои оправдания, если ты собираешься оправдываться. И вообще, делай что хочешь, только меня во все это не впутывай, договорились?

– То есть, тебе все равно, что случиться с Марикой, лишь бы это тебя не затронуло? – оскалился он.

– Вот именно, – с самым высокомерным видом, на который была способна, подтвердила я. – Только ребенку не вреди, раз уж я все равно про него узнала.

Палик сплюнул. Свет огонька освещал его лицо только с одной стороны, так, что скулы казались острыми, впалыми, туго обтянутыми кожей, как у какой-нибудь Призрачной Гончей, а в глазах трепетал совсем нездоровый, влажный блеск.

– Знаешь, Ция, – ядовито начал он, поднимая губы, как бешеный пес. Хотя, мне могло и показаться в тусклом свете. – Я не хотел говорить, ты так убедительно распространялась, что не хочешь ворошить прошлое, что я решил промолчать. Мало ли, думаю, может после встречи у них совесть проснется! Ну и как? Они мило с тобой разговаривали?!

Я с досадой качнула головой.

– И что? Чего ты взвился? Все друг друга используют, ты, попытавшись использовать меня, руководствовался благими целями, так что честь тебе и хвала. Успокойся, я нормально к этому отношусь.

Палик едва не зарычал.

– Нормально?! Тогда для тебя не станет ударом известие, что план для твоего срыва готовили наша знаменитая парочка стратегов – Файр с Сашем?!

Виски сдавило, и я спокойно подняла бровь.

– Кажется, я уже говорила тебе, что мне все равно.

Кудряш резко отвернулся, на скулах его играли желваки. Он пару раз сжал и разжал кулаки, а потом, чуть повернув голову, принялся с недоверием меня разглядывать. На лице его было ясно написано все, что он обо мне думает.

– Да? – издевательски ухмыльнулся Палик, сверкнув острыми (опять мерещится?) зубами в тусклом свете. – А на то, что по их плану ты должна была лишиться силы навсегда, тебе тоже наплевать? Саш-то молчал не от того, что прошлое вспоминал или за жену волновался. Он, небось, пытался понять где он в расчеах ошибся, раз ты по прежнему Мастер!

Я молча разглядывала метаморфа.

– Чего ты добиваешься, Палик? Ты ведь тоже знал.

– Нет же, черт побери! – крикнул он, ударив кулаком по стене. Оглянулся на темное окно и, скрипнув зубами, продолжил несколько тише: – Я случайно услышал их разговор несколько месяцев назад. Тогда… Марика тогда как раз решила оставить ребенка. Они… они не знают, что я слышал. А сегодня я встретил тебя.

А вот это для меня новость. Оказывается, наш Кудряш совсем не при делах. Не дает ему, понимаешь, гипертрофированное чувство справедливости жить спокойно.

Я все еще молчала, а метаморф зачастил:

– Ты была сильным Мастером, в чем-то незаменимым, но твое присутствие неизменно создавало противоречия в коллективе, вы с Марикой… Вы бы всегда что-то делили, сначала Саша, а потом власть. – Ну, не такая я уж и властолюбивая. Да и Саш этот даром мне никогда не нужен был. – Они и решили пойти по пути меньшего сопротивления.

Угу. А решить проблему не таким кардинальным способом, если она, проблема, и существовала реально, а не только в головах товарищей-параноиков, было никак нельзя. Хотя бы поговорить с ректором они уж точно могли! Или с Целителем!

На утверждение, что "сильным Мастером" я только была, реагировать и вовсе не обязательно. Палик ведь не умышленно оговорился.

– Слушай, Палик, для тебя же самого будет лучше считать, что они все осмыслили и раскаялись, а теперь пытаются начать жизнь с белого листа. Почему бы тебе не взять с них пример? Забудь, и не мешай забывать мне.

– Не мешай забывать! – Кудряш язвительно усмехнулся. – А у тебя получится?

– Не сомневайся, – холодно ответила я и, отступив от прижатого к стенке метаморфа, бросила: – Все люди совершают ошибки, нельзя них зацикливаться. Впрочем, это прописные истины. И еще. Марика сейчас не в том положении, чтобы строить козни. Успокойся, никакая женщина не станет подвергать риску собственного ребенка, так что можешь забыть про "плохих" парней, кем бы они не были.

Уходя, я чувствовала спиной тяжелый взгляд Палика, но не обернулась. В тот момент у меня было занятие куда потяжелей, чем гадать о расстроенных чувствах Кудряша. Например, сплести целую структуру обманок и успеть практически перестроить сигнальную систему и щит, окружающий "логово" моей старой пятерки, присвоив себе права создателя.

Это, конечно, не совсем легально, но все мы перенимаем дурные привычки у тех, с кем находимся рядом долгое время. Лично мне повезло внимать Айку в его постоянных лекциях на тему безалаберности и слепоты щитовиков. И, да, я-таки с ним соглашусь. Испортить щит, во всяком случае, для меня оказалось куда легче, чем его же создать. Особенно если умеешь сплетать тончайшие сложные заклинания.

В голове настойчиво вертелась мысль, что теперь, наконец-то, ясно, зачем в Хрустальном потребовалась вторая пятерка – без Марики пятерка Файра значительно ослабла. А раз так, то, выходит, это не мы страхуем их, а они нас.

Прошагав ровно два квартала, я свернула налево, потом еще раз и еще – как раз, чтобы вернуться к дому номер семнадцать, сделав петлю. Перемахнула через маленький кованый заборчик, и оказалась как раз перед окошком.

– Кто бы, знал, что я когда-нибудь буду этим заниматься.

Прокравшись вдоль стен в полусогнутом состоянии, я подступила к последнему окошку из тех, до которых можно было дотянуться с земли и из тех, что я еще не проверила. Повезло, что в этом стареньком доме окна были низкие, иначе бы мне с моим ростом никогда этого не провернуть.

Свет из него падал на землю оранжевым прямоугольником, перечеркнутым крестом. Это была кухня.

Я прикоснулась ладонью к грубой шершавой поверхности стены, вплетая в ткань плетений, пронизывающих все поверхности дома, свою собственную нить.

– …ний нет, я же сказала. Что? Я раздражена потому, что мне приходится повторять десять раз одно и то же. Я выхожу из игры. Да! Хотя бы на год. А это уже не мои проблемы. Да. Да! Черт возьми, у меня изменились обстоятельства! И не надо мне тут избитых фраз, что от вас только один путь – на кладбище. Да. Истинная? Еще посмотрим, чья сильнее! И что вы сможее противопоставить боевому плетению. Не зря ведь вы у Академии под пятой. Все, я сказала! И без угроз, еще одно выражение в таком ключе, и Совет узнает про все ваши теневые махинации… Ну, вы ведь не настолько наивны, чтобы всерьез думать, что я не подстраховалась? Письмо с приложением всех ваших записок ждет своего часа. Естественно, я их не уничтожила, должны же у меня были остаться вещественные доказательства. Да, так что все серьезно, детка. Угу. Ну, так что, я могу рассчитывать на отпуск? Да, этот ваш мальчишка выпил мне много крови, но я делала все, что могла – если он и в Хрустальном, то прячется, словно крыса. И… Черт!

Я быстро заглянула в окно, опасаясь, что меня заметят.

Марика металась по кухне, заслышав чьи-то шаги. Сунула ручное зеркальце в ящик со столовыми приборами, рванулась на место и успела принять скучающий вид до того, как в комнате появилась Мастер Ночи.

– Не спиться, Ош? – с широкой улыбкой протараторила Марика, складывая руки на стол неверным движением и этим выдавая себя с головой. – Ты же хотела сегодня лечь пораньше и пошла наверх, вот я и подумала, что ты уже спишь.

У нее раскраснелись щеки и блестели глаза, да и наговорить могла много чего лишнего, стараясь погрести так не вовремя зашедшую девушку под ворохом слов, но вовремя одернула себя. Видимо, в ее затопленное паникой сознание все-таки пробилась мысль о том, что она ведет себя до ужаса предсказуемо, словно пытается отвлечь внимание. И что подобное поведение обычно приводит к прямо противоположному от желаемого эффекту.

Шаинанка несколько мгновений разглядывала Марику, недоумевая, а потом без лишних телодвижений пожала плечами, то ли выражая таким образом свое отношение к вопросу Мастера Света, то ли реагируя на ее странное поведение. Среди множества разноцветных горшочков она, приподнявшись на носочки, выискала зачарованный глиняный кувшин, в каких обычно хранят молоко, прихватила горшок поменьше и, не проронив ни слова, присела на край лавки.

А она молчунья, их Мастер Ночи, каких поискать, – отметила я, чувствуя, как в сапоги медленно, словно издеваясь, заливается вода. Еще бы она не заливалась. Ведь лужа, в самом глубоком месте которой я стояла, располагалась как раз под окном! И кто недавно говорил, что Фий отыщет грязь повсюду? Сама хороша!

– Сегодня Иссандшиль, – спустя порядочный промежуток времени вымолвила, наконец, шаинанка. Руки ее проворно складывали желто-черный лист, исписанный мелкими бисеринками букв, над простой белой тарелкой без росписи и окантовки, хотя глаза невидяще смотрели чуть правее Марики. Туда, где в темном углу примостился разукрашенный разноцветными лоскутками веник, обряженный Веселухой. Или даже сквозь него.

Бумажка вспыхнула в ее пальцах, а пока сожженная бумага тлела на белом в разводах копоти фарфоре, КаннаОш несколькими большими глотками опорожнила маленький горшочек, нечто вроде кружки, и даже не поморщилась. Судя по прозрачности жидкости, в кувшине могло быть что угодно, только не молоко. А по тому, как позеленела "дама в положении" стало очевидно, что и не колодезная вода.

– Э, ну, это, в общем, сочувствую, – невнятно пробубнила Марика, зажимая рот рукой.

Все время, что КаннаОш проводила сокращенный поминальный обряд, а я, соответственно, расквашивала сапоги в луже, Мастер Света ерзала и беспокойно крутила в руках полотенце.

– Господи, наконец-то! – выдохнула она после того, как шаинанка безмолвной тенью выплыла из кухни, и метнулась ящику. – Черт, где же оно?!

– Во втором ящике, – подсказала я, усаживаясь на подоконник. Открыть окно снаружи для меня, временно перехватившей управление всеми слоями защиты, было плевым делом.

Марика рванулась, закрывая собой ящичек, в котором только что с металлическим грохотом рылась.

А ей не стоит так нервничать и суетиться.

– Фух, Ция, – с облегчением выдохнула Мастер и рассмеялась. – Как же ты меня напугала! Что ты здесь делаешь?

Дурацкий вопрос.

Я пожала плечами, чувствуя острую неправильность происходящего. Что-то было не так, что-то знакомое незримо веяло над нервно прикусившей губу Марикой, но я списала все на собственное отношение к бывшим товарищам. В самом деле, что общего может быть между будущей мамашей, Киром и всей моей пятеркой? Ничего. Я нахмурилась, углубляясь в собственные ощущения. А в особенности эта мнимая общность почему-то ассоциируеся с Салиром. И то, что оставило на Марике лишь легкий налет, слабый след от мимолетного прикосновения, золотокосого пропитало до самого нутра, как маринад за ночь пропитывает мясо.

Бр-р-р! Бред какой. Я встряхнулась и решила закончить задуманное гиблое дело как можно скорее. Нашлась советчица, лезу куда не следует… Чую, получу еще по ушам за это доброе дело. Инициатива имеет инициатора, хех!

– Я тут случайно подслушала твой разговор с кем-то очень важным. – Выставила руки перед собой. – О, нет, я не собираюсь ничего у тебя выпытывать, мне и не интересно, просто хотела дать тебе совет. Не влезай туда. И вообще, не рискуй. Разве ты не боишься? Лучше бы тебе поддаться страху, он естественен и даже полезен. Так и должно быть.

Марика распрямилась и сложила руки на груди.

– Ты ведь все слышала, правда? Я уже отказалась.

– Ты попросила академический отпуск. Или даже декрет. Уходишь, чтобы вернуться.

– И вовсе нет!

Я растянула губы в улыбке. Все, пора уходить, нечего рассиживаться и растягивать "удовольствие". И так поддалась порыву, хватит глупостей на сегодня.

– Рада за тебя. Бывай.

– А-а-а! Ция! – Я уже успела спрыгнуть на землю, то есть в лужу, и теперь обернулась. – Ты про мое хобби… можешь не особо распространяться? Ну, я раньше была в восторге от экстремальных увлечений, а теперь сама понимаешь, мне, Сашу…

– Не беспокойся на этот счет.

Тем более, что это никому не интересно. У этих "никому" своих секретов по самое горло, куда их девать не знают.

И все же, я слишком много услышала, чтобы легко выкинуть мысли об этом из головы. Я поежилась, вжимая голову в плечи в тщетной попытке задержать тепло. Прав был Палик, она связалась с неприятными личностями.

Одно хорошо. Никакой глобальной угрозы я не углядела, срочно спасать мир в ближайшие выходные не придется. А мелкие проделки… Кто без греха!

В итоге, успокоив себя мыслью о том, что сделала все, что могла, я скорым шагом заспешила домой.

Холодно-то как, кошмар какой-то. Будто и не весна, а самая поздняя осень на дворе. Что с погодой твориться, только заморозков, убивших веселую зелень на корню и не хватает.

Я обняла себя руками, спрятав руки подмышками.

Небо черным пологом провисло над головой. Почти как в том моем странном сне. Металлический звук шагов метался между кривыми стенами и звоном отдавался в ушах.

На темных узких уличках не было ни единого человека. Все либо праздновали дома, в кругу семьи и друзей, либо веселились на главных улицах возле торговой площади. В этих же малопривлекательных даже по меркам этого захудалого городишки местах не было ни души. Вернее…

Я чуть не захлебнулась воздухом и уперлась спиной в стену какого-то дома.

…Души тут как раз были.

Руки и ноги разом отнялись, дыхание перехватило, а в позвоночник вошла ледяная игла ужаса. Это было как наваждение. Только холод и голоса. Тысячи голосов, шепчущих каждый о своем, в разнобой, перекрывая друг друга. Так, что можно сойти с ума.

Под ногу попал камень, и я съехала спиной по стене, зажимая уши руками.

– Господи, да что же это… – онемевшими губами прошептала, невидяще глядя перед собой.

А не свихнулась ли я, часом? У менталистов не бывает галлюцинаций. Тогда… Какого дьявола?!

Я чуть пришла в себя и сжала зубы. Нет, нельзя поддаваться! Ни в коем случае!..

Господи, но как же холодно…

Нереальная, нечеловеческа тоска, разлитая, казалось, в самом воздухе, проникала в легкие вместе с дыханием и застывала там булыжниками. В сгустившейся темноте яркими пятнами светились беловато-сизые полупрозрачные фигуры. Они были повсюду: кружили в небе, выплывали из тумана, плыли под ногами. Они тянули ко мне руки и что-то шептали. Что-то очень важное для них, что я никак не могла разобрать…

Я в тот момент едва не рехнулась, правда. Спасла меня только, как ни странно в этом признаваться, замызганная уличная шавка, которая шмыгнула мне в ноги, скуля и поджав хвост. Это привело в действие элементарные рефлексы, и я, не разбирая дороги, рванулась в сторону. Не важно куда, лишь бы подальше от этого безумия.

Опомнилась только оказавшись среди десятков факелов, в шумной веселящейся толпе.

Я согнулась, тяжело дыша.

Хрустальный снова изменился. Стоило мне покинуть "гостеприимные" пошарпанные кварталы, как он стал привычным мне маленьким, но довольно-таки приятным городком. А не сюрриалистичным местом с неправильной перспективой и ледяным воздухом, обжигающим горло.

Люди вокруг меня что-то кричали и размахивали сыплющими искрами горящими палками. Я сообразила, что, влетев в самый центр хоровода, мешаю господам празднующим исполнять ритуальные действия. Нужно либо присоединяться к веселью, либо уйти по-тихому, пока в наполненные брагой вместо мозгов головы горожан не придет странная идея – вытащить мешающего Мастера из круга за волосы.

Плясать меня как-то не тянуло, поэтому я, машинально потирая заиденевший Носитель и посиневшую от холода кожу под ним, поспешила уйти на своих собсвенных ногах.

Мне было о чем подумать даже и без галлюцинаций, а в тот момент вообще голова кругом шла. Если бы не все еще холодный Носитель, который я постоянно ощупывала, убеждаясь в реальности недавно произошедшего, я бы точно уверилась в собственном сумасшествии. А так… А так что-то непонятное творится, господа хорошие!

Дома все уже спали. Ну, это я так решила, когда обнаружила, что во всех комнатах выключен свет и царит абсолютная тишина, а так, кто знает, может мои коллеги решили прогуляться под светом луны. Поэтому мне ничего не оставалось, как пробраться в свою комнату, не производя лишнего шума, и, устроившись на полу, войти в состояние полной сосредоточенности. Вернее, попытаться. Все же, я еще не до конца восстановилась, хотя скорость восстановления прогрессирует.

Право слово, не врываться же в спальни к дрыхнущим мужикам с громким ором! Еще нужно разобраться, что было на самом деле.

Утром, когда я открыла глаза и, поднявшись на ноги, стала повязывать голову "могущественным платком", то лишь порадовалась, что ночью не стала пороть горячку. Незачем, да и, как открылось позднее, суматоху некие золотоволосые личности умеют поднимать куда лучше меня. А призраки… Подумаешь. Мало ли их на свете! Бывает, что я оказываюсь не в то время и не в том месте, парней в эту мою способность посвящать вовсе не обязательно. Мелочи какие!

Тем более, что разговоры по душам – не наша с ними прерогатива.

В гостином зале с самого восхода солнца разговаривали на повышенных тонах. Кажется, ссоры по утрам становятся для нашей пятерки привычным делом.

Хотя, споры – это я, конечно, замахнулась. Как оказалось при ближайшем рассмотрении, Айк и Кароль при минимальном, как и следовало ожидать, участии Линека проясняли животрепещущий вопрос. Такой животрепещущий, что сам Айк трепетал от едва сдерживаемого хохота так, что кресла подпрыгивали.

– Кароль, еще одна выходка в таком духе, и я вынужден буду наябедничать Магистру Реа! – отчитывал он командира, сурово размахивая пальцем. – Хватит липнуть к ВильАяне, бедная портниха уже не знает как вежливо увильнуть от таких настойчивых ухаживаний!

– Это она ко мне липнет, а не я к ней! – коротко отмахивался Кароль. В руках его находилась подшивка документов, не виденных мной раньше, и командир быстро скользил вглядом по строчкам. Всегда поражалась его умению впитывать информацию в любой позе и при любых обстоятельствах. – Не зря она Аяна"4"!

– Ну-ну, а ты сваливай все на девушку. Как это по-мужски! – закатывал глаза Мастер Перемещений, притопывая ногой в такт тиканью часов.

Я, посмеиваясь, пришивала рукав блузки, в которой была вчера. Умудрилась порвать, хотя и не помню каким образом.

Сильно пахло корицей и еще чем-то не менее вкусным, а сам Айк постоянно косился на струящийся песок в огромных часах. Ожидался вкуснейший пирог, что добавляло всем благодушия.

Но подобная идиллия, как водится, долго продолжаться не могла.

С глухим треском зеркало, висевшее отражающей поверхностью к стене, подпрыгнуло и перевернулось само собой. Из него вышел, нет, все-таки выпал Салир. Весь в пыли, подранный, с растрепавшейся косой и лихорадочно сверкающими глазами.

Он уперся руками в колени, пытаясь отдышаться, а потом поднялся и с едва сдерживаемым ликованием улыбнулся. Так одухотворенно и светло, что у меня аж дыхание перехватило.

– Есть, – только и вымолвил он.

Э? Я моргнула от неожиданности. А каким-нибудь другим, менее шокирующим способом он пригласить всех к столу не мог?

Пока я пребывала в прострации и таращилась на блондина, как на чудо несусветное, товарищи-Мастера отмерли.

Первым с места подорвался Кароль. Он прямо-таки схватил медленно оседающего Мастера за шиворот и потянул за собой куда-то вглубь дома. Почти одновременно с ним около закатившего глаза Салира оказался Айк, а потом и исчез и Линек, мурлкая песенку себе под нос. Но это говориться долго, а на самом деле не успела я прийти в себя, как оказалась одна в гостиной.

И, похоже, одна в доме, – пришлось признаться, стоя около запертой двери в кабинет и слушая полнейшую тишину.

– Черт возьми, хоть слово сказать можно было?!

Появилось жгучее желание рассадить кулак о стену, но я сдержалась, сжав зубы.

Неприкаянной душой побродив по пустому дому, я против воли чувствовала нечто вроде беспокойства за этих свиней невежественных. Особенно за одну, с золотистой щетиной и копытами в подпаленных дорогих ботинках.

Проснулась резко, буквально через двадцать минут после того, как заснула от жуткого визга, вонзающегося в уши. Подскачила в кресле, очумело оглядываясь и пытаясь понять, откуда взялся этот ужасный звук.

Орала и металась по клетке канарейка, которой внезапная встряска тоже не очень понравилась.

Шваркая ногами по полу и разминая затекшую шею, я кое-как добралась до окна, и только тогда меня осенило. Я, моментально растеряв все лишние мысли, подпорхнула к зеркалу. Потому что разбудило меня ни что иное, как сигналка, сработавшая от нажатия "кнопки" в кабинете ишвира.

Договорился о ней Кароль уже давно, как только наша пятерка обосновалась в Хрустальном, и опробована она была лишь однажды, когда Айк проверял работу всей системы плетений, пронизывающих дом. Так что в действительности я слышала этот звук впервые и вообще, смутно представляла что нужно делать. Но в доме я по прежнему была одна, так что проконсультироваться не у кого. Вот и пришлось импровизировать.

В самом деле, ну не обидится же ишвир, если я по тревоге появлюсь в его кабинете! Если он сломал тростинку случайно, сам виноват. Надо было выбирать другой, более надежный предмет.

Надеюсь, он в курсе произошедшего и просветит меня на этот счет. А там уже по ходу разберусь.

ГорнУдэ не обиделся и даже не расстроился. Наоборот, он так обрадовался моему появлению, что выпрыгнул из-за стола словно каучуковый шарик.

– Проходите, проходите быстрее! – подцепив за локоть, ишвир потянул меня в сторону двери. – Ох, а где же все остальные… ваши? Тут такое дело, не знаю, справитесь ли вы одна, леди.

Я вырвала локоть и окатила начальника отдела безопасности презрительным взглядом:

– Наши, как вы изволили выразиться, выполняют задание Совета. Я представитель пятерки. И позвольте внести ясность. Вы имеете дело с лучшей пятеркой Академии. Мастера менатальной магии для решения вашего вопроса будет вполне достаточно.