Текст книги "Дикое сердце ветра (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Берт притих, не отводя глаз от монитора.

– Боже, ему же шасси оторвало! – разглядел он. – Ему сесть не на что!

От напряжения Танри вспотела. Пограничник летел вровень с бипланом. Но как правильно открыть ловушку и втащить в нее самолет?

– Берт! Помоги! – в отчаянии вырвалось у нее.

– Я… Я не знаю!

Руки опять опережали мысли. Щелкнули переключатели, повернулись рычаги. И пограничник выпустил наружу ярко оранжевый луч. Теперь как бы им еще и самолет поймать?

Танри вывернула рычаг и сжала ручку, вдавливая внутрь кнопки захвата.

На боковом экране высветилось, как самолетик втянулся внутрь и створки за ним захлопнулись.

Пограничник неуклюже сел на аэродром, вздрогнув всем корпусом, и Танри, открыв люк и ловушку, шумно вздохнула. Внутри нее все дрожало.

– Они живы? – осторожно подал голос Берт.

– Пойдем посмотрим.

Они вышли на поле и тут же оказались окружены студентами и работниками аэродрома.

– Как ты догадалась, что надо сделать? – тут же подхватила ее под руку Лео.

– Но ведь пограничник был рядом. И я совсем недавно изучала его на имитаторе, – удивилась девушка.

– Осталось узнать, кто стрелял, – тяжело опираясь на плечо Бреданса, пророкотал гатур. Его платто куда-то подевалось, и он с трудом передвигался, путаясь в складках своего длинного балахона.

– Стрелял? – удивились все.

– Нет, шасси само отлетело, и дыра в корпусе просто так возникла, – съязвил Ванибару.

– Командор ранен, – тут же заявил Фред.

– Пустяки. Только вызовите мне потом машину сюда. Я не дойду сам до станции.

Лео тут же бросила Танри, помогла Фреду усадить гатура прямо на трап пограничника, отправила ребят организовывать автомобиль, и требовать вызвать сыскарей, а сама побежала закрывать ворота аэродрома.

– Что, Комидари, – улыбнулся Ванибару оставшейся возле самолета Танри. – Тебе и этот зачет раньше всех ставить, или еще полетаешь?

– Полетаю, – тихо ответила девушка.

Через полчаса аэродром заполонили сыскари и откуда-то прознавшие о случившемся журналисты. Подчиняясь приказам, студенты выволокли несчастный самолетик на траву, рядом положили то, что осталось от шасси и осколки платто, спасшего командора с Фредом. С аэродрома никого не выпускали, допрашивали каждого студента.

– Видели ли вы что-нибудь странное сегодня?

– Где вы были в момент происшествия?

Танри хотела рассказать про Виктора и Фреда, но не сыскарям. Только через два часа после начала расследования она добралась до порядком вымотанной Лео и уже ей шепотом поведала о случайно подслушанном разговоре.

– Фред? – удилась навигатор. – Не верится. Вот Машар мог. Но не Фред. Тем более, что он сам едва не погиб, – принялась размышлять она вслух, глядя поверх Танри. – Я знаю семью Бреданса. Его отец – бывший военный, а сейчас помощник губернатора. Но сына воспитывал серьезно. Тем не менее спасибо, – вспомнила она о студентке. – С обоими мы поговорим.

Когда Танри наконец вернулась в общежитие, сбежав от расспросов Арвисо и девчонок, и собиралась отдохнуть после тяжелого дня, ее ждал неприятный сюрприз. Едва она затворила за собой дверь, заметила на балконе непрошеного гостя. Среднего роста, в щегольском желтом в зеленую клетку костюме, он приветливо помахал ей журналистским удостоверением и указал пальцем на окно, показывая: "впусти".

– Мне охранника вызвать или как? – устало спросила девушка, приоткрывая балконную дверь.

Поправив очки и пригладив курчавую каштановую шевелюру, тот протараторил:

– Александр Дирид, корреспондент еженедельника "Весть мира". Я со Спиры, и хотел бы взять интервью у отважной летчицы.

– Отважная летчица устала, – не очень дружелюбно ответила Танри, но дверь не закрыла. – Вы знаете, что за проникновение в женское общежитие у вас могут быть серьезные неприятности? – поинтересовалась она, прислонившись к раме.

– А вы не выдавайте! – его наглые карие глаза сверкнули. – Расскажите лучше, как вы догадались воспользоваться пограничным самолетом? – улыбаясь, начал он интервью.

– Он рядом был, вот и воспользовалась, – по-прежнему не сдавалась девушка, осторожно разглядывая журналиста.

– Как вы с ним управились, если это техника гатуров?

– Легко. Нас учат на ней летать, – Танри одновременно хотелось и похвастаться своими умениями, и выставить любопытного гостя.

– Неужели управлять почтовым самолетом и пограничным – одно и тоже? – поразился Александр Дирид. – Я слышал, вас сегодня даже не допустили до тренировочных полетов на старых самолетах.

Зря он это сказал! Теперь Танри уже точно решила захлопнуть дверь под носом у наглеца, но вначале надо высказать всю правду.

– Во-первых, я дальнелетница, как и Виржиния Лео! Запомните это! Во-вторых, полеты на биплане мне зачли гораздо раньше происшествия. А в-третьих, я не собираюсь больше слушать ваши глупые вопросы!

Она попыталась захлопнуть дверь, но находчивый журналист поставил на порог ногу. Что тут поделаешь?

– Все. Я сейчас позову на помощь, если вы не оставите меня в покое! – разозлилась она.

– И летчица будет бегать и жаловаться? Не поверю! – не унимался Александр.

– Буду! А если не жаловаться, то скинуть вас с балкона точно сумею. Нас и этому учат! – тихо, но уверенно произнесла Танри так, что журналист с опаской покосился вниз. Третий этаж. Всякое может быть…

– Хорошо, счастливо оставаться! – он убрал ногу и, поклонившись уже захлопнувшейся двери, полез вниз.

Задернув шторы, Танри не раздеваясь рухнула на кровать и уставилась в потолок, а в голове ее крутилась только одна мысль: если это не Виктор стрелял по самолету, тогда кто? Неужели Рофирт? Какой-то подозрительный он был сегодня утром, торопился от нее убежать. И разговоры про власть гатуров… Но с чего ему желать смерти командору или Фреду?

Не находя ответа, Танри заставила себя встать и переодеться, и даже полистать лекции. А на утро девушка обнаружила на своем балконе охапку белых лилий и записку:

Отважная Танира, прошу меня простить за вчерашнее. Мне просто необходимо было получить информацию для статьи. Когда вы утром будете читать это письмо, подо мной будут шуметь волны Герийского океана. На протяжении всего полета на дирижабле я буду оттачивать статью о вашем подвиге. Обещаю, в ней будет только хорошее. И журнал я вам вышлю обязательно.

Покоренный вашей красотой,

Александр Дирид

Глава 8

… Спира…

– Дядь, купи газету! Все новости на любой вкус! – уже полквартала гундосил позади великовозрастный детинушка, размахивая стопкой свежеотпечатанной прессы. – Новые забастовки на шахтах! Скандал на киностудии! Сыскари поймали террориста из Союза Мстящих!

Не потрудившись унять всколыхнувшееся темной волной раздражение, Бартеро остановился и медленно повернулся. Детинушка осекся на полуслове, скривился лицом, точно опрокинул в себя ведро лимонного сока, и с повышенным интересом сосредоточился на припаркованном на тротуаре автомобиле.

"Зря я испугал парня", – запоздало настигло инженера слабое раскаяние. Гатуры не советовали применять свои таланты без надобности, но накопленная полярная тьма в душе требовала выхода.

Почти безлюдная в выходной день улица нежилась в свете утреннего солнышка, слишком редкого в этих краях. По-праздничному чисто сияли витрины магазинов. В ветвях каштанов нагло ссорились воробьи.

"Слава Создателю, я дома. Все в моей жизни наладится, непременно", – успокоил себя Бартеро. После непривычно затянувшейся экспедиции он намеревался провести в теплых широтах как минимум полгода. Запланированные на пять-семь месяцев исследования неожиданно растянулись на два года, измучив куратора и его помощников и физически, и душевно. Вначале несерьезная авария на "Смелом", затем неприятности с буровыми машинами у геологов, а потом и ошеломляющие находки в "кварталах призраков" не позволяли Бартеро вырваться в цивилизованный мир. Да и боялся он лишиться руководства экспедицией.

Ледяной город не отпускал, не позволял отвлечься и забыть о его неразгаданных чудесах. Закручивающиеся по спирали к центру треугольные кварталы из семи или одиннадцати зданий еще хранили в себе воздух догатурьего мира. Каждый новый размороженный осколок головоломки плодил новые загадки, словно густо-синее южное небо многоцветные вспышки полярных сияний.

Счастье, что в этих краях выпадает мало осадков. Настоящие метели скорее исключение, чем правило. Можно не опасаться, что с таким трудом высвобожденные из ледяного плена здания за полгода занесет выше крыш.

"Что ты наделал, монах Аришем! Куда ты меня отправил?"

Перед гатурами он отчитается завтра, когда допишет отчет, когда шумный Эдвараль и молчаливый, замкнутый новый археолог Кирив дадут свое заключение. Время есть. Наверно. Вот только бы разобраться с более важной загадкой – его собственной жизнью.

Едва начался второй день пребывания в Равидаре, Бартеро спешил к Габриелю. Короткий звонок из запылившейся, одинокой квартиры всполошил друга.

– Я уж испугался, что ты там с дикарями остался, – обрадовался Габриель. – Даже справки наводил в Управлении Мореходством.

– Разузнал что-нибудь? – в ответ спросил Бартеро.

– Приходи утром в гости, поговорим.

И потекла бессонная ночь сомнений и подозрений, всколыхнувшихся со дна души с новой силой. Удалось ли хоть что-то выудить из архивов гатуров?

Вот пятиэтажный старинный дом в престижном районе Равидара. Приветливо улыбаются мраморные привратницы, поддерживая козырек крыльца тонкими руками, подозрительно щурится консьерж в подъезде. Взлетев по лестнице, едва перебарывая волнение, Бартеро нажал на кнопку звонка.

Габриель встретил его без особого восторга. Еще бы, хмурая Флорина торопливо прихорашивалась перед зеркалом, выбирая шляпку из десятка, разложенных на столике. В каждом движении женщины натянутой струной звенело негодование.

– Может, я попозже зайду? – шепотом спросил Бартеро.

– Брось. Она знает, что я не в состоянии поехать с ней на съемки в Вигар, когда на носу выборы в городскую управу Равидара, – нарочито громко произнес он.

В ответ в прихожей упало что-то тяжелое. Габриель только усмехнулся.

– Хватит того, что я купил ей этот сценарий, уговорил режиссера. Ведь Вьюз хотел отдать роль Ирене Инук!

Послышался звон бьющегося стекла. Бартеро вспомнил – на столике у зеркала стояла хрустальная статуэтка.

– А так же я веду переговоры с Френсисом о "Сокровищах беглого короля", где есть чудесная роль Мьены. Кто еще ради нее будет так стараться? И после этого она называет своего мужа чудовищем!

Дверь квартиры осторожно закрылась. Щелкнул замок. Габриель с облегчением вздохнул.

– Она хочет от меня невозможного, – он кивнул Бартеро на кабинет – Пошли, поговорим. Тем более есть о чем. Будешь завтракать?

– Нет. Но если ты еще не успел, я подожду.

– Успел. Только удовольствия не получил. Мы с Флориной так с прошлого вечера развлекаемся. Но ничего, она остынет, обдумает все и придет к выводу, что я прав. Она умница, хоть и капризная.

– И, тем не менее, ты за ней следишь, – Бартеро выглянул в окно. Едва автомобиль Флорины отъехал от дома, неприметного болотного цвета двухместная машина последовала за ней.

– Она красива, довольно известна. Правда, роли звездной у нее еще не было, такой, чтобы под окнами поклонники толпились. Но это придет. А я старею, и далеко не так красив, как хотелось бы, – он развел руками. – Я хочу узнать в числе первых, если она меня разлюбит.

– Не приближаешь ли ты это событие своим ожиданием? – удивился Бартеро. – Ты словно испытываешь наслаждение от переживаний.

– Я привык планировать свою жизнь. И нервничаю, если что-то пойдет не так, – абсолютно спокойно ответил Габриель.

– И даже если она тебя не бросит? – Бартеро с интересом взглянул в чайного цвета глаза Мидару.

– Я перестаю ее восхищать. А такую женщину, как Флорина надо носить на руках, осыпать украшениями и совершать героические поступки, чтобы она, бессердечная, гордилась своим избранником. А я, увы, стал для нее предсказуем. И не могу измениться.

Бартеро не нашел, что сказать в ответ. Он смотрел на гладкую поверхность стола, на которой солнце начертило карту узоров тюлевой шторы. За окном отцветало не слишком жаркое лето. Первые письма осени – желтеющие листья мелькали в подстриженных кронах деревьев.

Габриель отодвинул ширму, гремя ключами, отпер массивный несгораемый шкаф в глубокой стенной нише и достал коробку со стопками фотокопий. Просмотрев наклейки на корешках желто-коричневых папок, он и извлек непосредственно касающиеся опытов гатуров.

– Наслаждайся, но учти, твоей фамилии среди них нет. А я, пожалуй, действительно себе что-нибудь приготовлю. Чувствую, не пошел мне на пользу завтрак под причитания Флорины.

Стремясь унять волнение, инженер принялся перебирать фотокопии. "Я не выродок! Я человек! – словно взбесившиеся барабанные палочки отстукивало в груди сердце. – Я человек!"

Увы, радость слишком быстро сменилась дрожащим ужасом разочарования. Сухим голосом, словно наглотавшись пыли и дыма, Бартеро повернулся к другу.

– Но тут только результаты первой серии опытов! Дети из второй серии появились на свет в год моего рождения!

Мидару нахмурил брови и страдальчески обхватил голову руками.

– Ай, какой я подлый! Не сумел раздобыть больше! – в притворном ужасе воскликнул он. – Радуйся, что я это вытянул с помощью Кинса. Сам страха натерпелся, пока его люди гатурьими архивами занимались.

Габриель сбегал на кухню и принес чашки с горячим шоколадом и вазу с печеньем.

– Знаешь этих людей? – он указал на список человекогатуров на последней странице документов.

– Нет. Хотя, одну или две фамилии слышал.

– А теперь посмотри на это, – Габриель протянул ему папку "волшебников". – Кинс расщедрился. Но данные тоже не первой свежести. Может быть, ты один из перечисленных здесь чудиков. Так что не расстраивайся.

– Не знаю, что и думать. Ты сбил меня с толку, ничего конкретного так и не сказав, – Бартеро задумчиво отложил фотокопии и подцепил из вазы пару печеньиц.

Выходит, терзания двух лет были напрасными? Или хитрый журналюга что-то скрывает? Нет, нельзя подозревать собственного друга. Как говорил в таких случаях Эдвараль: "Крыша прохудилась и мозги продуло". Габри честно рисковал ради него, он врать не станет.

– Хочешь более подробной информации, штурмуй Первопланетный дом. Я сделал все возможное, – обиделся на молчание инженера Мидару.

– Прости, но я ждал этих сведений два года!

– Знаешь что, живи-ка ты спокойно, не заморачивайся. Не важно, кем ты родился. Важно, кем ты ощущаешь себя сейчас. Ведь именно таким тебя воспринимают окружающие.

– Ты сказал, что результаты были опубликованы, – Бартеро пропустил реплику Габриеля мимо ушей. – Как отреагировали люди и гатуры?

– Люди пошумели. Стали требовать отчета. Но гатуры сразу сослались, мол все чушь, выдумки Союза Мстящих. Да, чужаки изучали людей, но в природу их не вмешивались. И интересовали их не простые обыватели, а особо талантливые. В ответ желтая пресса, полагаю, по заказу гатуров, взорвалась противоречивыми статьями, якобы чужаки пытались скрестить себя не только с людьми, но с медведями и петухами, поскольку те тоже на них похожи.

– Короче, повеселились в свое удовольствие, – подытожил Бартеро.

– Если интересно, могу показать подшивку. Три месяца на неподготовленные умы изливались эти бредни, пока у публики не началось несварение от подобной белиберды. В один прекрасный день люди перестали обращать внимание на такие статьи. Шумиха стихла.

– И гатуры снова не причем!

– Зато как нажились владельцы желтой прессы! Знаешь, как подскочили тиражи этих газетенок?

– Представляю.

Бартеро задумался. Взять его коллегу Висерна. По возрасту он не попадает ни в одну из категорий подопытных. Ему тридцать четыре года. А лечит людей он почти так же, как и сам Бартеро. Возможно, Габриель прав, и нет смысла рвать душу?

– Мне нужна твоя помощь, – обратился к нему Мидару, откидываясь поудобней в кресле. – Моего гения Орландо следует отучить от пьянства и от девок. Не совсем, конечно, но пусть не под каждую юбку лезет, а хотя бы под одну из десятка. Я устал вытаскивать его из сомнительных историй.

– Хоть сейчас.

– Завтра. Расскажи-ка мне лучше, что на Данироль творится.

И Бартеро Гисари, куратор полярой экспедиции, с удовольствием принялся изливать двухлетние переживания Габриелю Мидару, зная, что тому нет ни малейшего резона наушничать гатурам. С небольшими перерывами повествование длилось до вечера, пока выдохшийся рассказчик не откинулся на кресле и не закрыл глаза, освободив свое сердце от груза впечатлений…

– Погляди, – Габриель передал ему журнал.

Бартеро, сейчас обдумывающий предстоящий разговор с гатурами, без особого интереса бросил взгляд на заголовок:

"Студентка-дальнелетница спасает командора"

– И что? – не понял инженер.

– Как что? На Висе тоже есть недовольные гребнеголовыми. Студент, некий Виктор Машар, пытался сбить самолет. Находившегося в нем гатура спасло лишь то, что другая студентка осматривала пограничник и успела подняться в воздух, поймать падающий деревянный бипланчик.

– И что с парнем? – Бартеро заинтересовался.

– Пока ведется следствие. Но явно ему не поздоровится. Как минимум лет десять дадут.

– Бедняга, – Бартеро без энтузиазма отложил журнал и посмотрел на Габриеля. – На Данироль творится нечто невообразимое. За два года мы разморозили около двухсот домов. И разрушение некоторых просто невозможно объяснить с точки зрения изменений климата или извержения вулкана, на который я сошлюсь в отчете адмиралу. Их словно расплавили. Так же, как тепловые пушки проплавляют лед. Лучи шли поверху, наискосок длинными полосами. Целые кварталы расплавленного камня! И почти нет тел погибших. За все время мы нашли не более десятка замороженных трупов. Почти все – старики или увечные. Сдается мне, город был оставлен жителями. Ушли все, кто мог.

– Ты думаешь, это они? – Габриель даже понизил голос.

– Не знаю. Судя по уровню техники, эти люди и сами могли друг друга так отколошматить, как выражается Эдвараль.

– В любом случае, правды не узнаешь, столько лет прошло, – кивнул Мидару. – А оружия ты так и не нашел?

– Нет. Если оно и было, я не понял этого. Мы всей командой размышляли над назначением находок. Но многие предметы для нас чересчур сложны. Я вынужден сдать их гатурам.

– Как бы там ни было, Данироль в любом случае уничтожили пришельцы, – подытожил Габриель.

В дверь позвонили. Бартеро насторожился, ведь у Флорины ключи, а кто еще может придти так поздно? Мидару предпочитал решать все дела на работе.

– Это, должно быть, тот парень, что был на Висе! – успокоил его Габриель. – Представляешь, я три дня добивался с ним встречи! Я, владелец "Пульса Спиры", названивал бестолковой секретарше, лишь бы поговорить с рядовым журналистом!

– Зачем он тебе сдался? – удивился инженер.

Габриель только хищно усмехнулся.

– Кстати, – обернулся он у самой двери. – Тебе в экспедицию летчики не нужны?

Бартеро пожал плечами.

Через пару мгновений порог переступил Александр Дирид – не очень высокий, богато одетый, кудрявый молодой человек. Его цепкий взгляд забегал по квартире, запоминая, изучая…

Не сочтя нужным представить гостю своего друга, Габриель сразу перешел к вопросам.

– В статье вы не рассказали – из-за чего же Виктор Машар пытался убить гатура.

Журналист немного смутился. Он прекратил разглядывать кабинет Мидару и натянуто улыбнулся.

– Вообще-то я улетел с Висы на следующее утро после происшествия. До меня дошли только домыслы студентов, и кое-какая информация от сыскарей. То ли командор поймал Машара на серьезном проступке и собирался отчислить. То ли Виктор метил в своего друга, которому, вроде, должен денег.

– Друга? – переспросил Габриель.

– Конечно. Полет был учебным. Бипланом управлял студент, а Ванибару принимал зачет. Как раз перед полетом Машар с тем студентом поссорился. Многие это видели. Но я располагаю только предположениями.

– А что заявляют сыскари? – Бартеро откровенно скучал. Уйти, пока этот парень отчитывается перед Габриелем, было как-то неудобно. Оставалось ждать.

– Понятия не имею, – простодушно ответил Александр. – Я же сказал, у меня не было времени дожидаться. Я бы упустил дирижабль.

– И опубликовали сырой материал, – подытожил Мидару.

– Как сырой? А Танира? – удивился журналист. – Девушка-дальнелетница, еще такая красивая, рискуя собой, никогда ранее не летав на пограничнике, поднимает его в воздух ради спасения чужих жизней! Ею гордится сама Виржиния Лео!

– Похоже, эта девушка действительно произвела на вас впечатление, – на лице Габриеля отразилось нескрываемое разочарование, словно ему хотелось добиться от журналиста совсем другой информации. – Как я понял из статьи, в этой Академии готовят не только дальнелетников, но и летчиков ближней авиации, и воздухоплавателей.

– О, да, – кивнул Александр Дирид. – Ее выпускники облетели всю Землю, лучшие стали навигаторами.

Бартеро, все время хмуро сидевший в углу, оживился.

– Я исследователь южных земель, курирую разморозку руин древнего города на Данироль, – начал он. – И мне здорово пригодился бы в экспедиции летчик. Лучше, конечно, дальнелетник для перевозки грузов со СпирыЈ или, хотя бы, с корабля вглубь ледяной земли. Может, ваша отважная приятельница порекомендует мне кого-нибудь помоложе да посговорчивей, кто согласится отправиться в экспедицию. Полетавшие на пассажирских маршрутах вряд ли решатся на такой риск. И амбиций у них будет не мало. А мне нужно полное подчинение. Юг не терпит самовольства.

Александр, было, густо покраснел и сник. Но тут же воспрял:

– Я могу вас сопровождать в Воздушную Академию Лиссарана!

– Спорим, вы, парень, метите на Вису повидаться с этой, как ее, – Габриель, пряча улыбку, заглянул в журнал. – Танирой Комидари?

– Может быть, – уклончиво отозвался журналист. – Только шансов у меня немного. Она единственная девчонка на курсе двльнелетников. Представляете, сколько у меня соперников? Она и так меня чуть с балкона не выкинула, когда я залез брать у нее интервью, – его голос зазвенел от восторга.

– Так ведь не выкинула, – Габриель, словно ленивый кот, растянулся в кресле и закурил. – Выходит, вы ей приглянулись.

– Дальнелетников мне, конечно, не дадут, – вслух рассуждал Бартеро. – Если я попрошу кого-нибудь для внутриконтинентальных перелетов… Самолет переправим на Данироль на корабле, а там разровняем посадочные площадки…

– Лучше дирижабль, – заметил Александр. – Мягкий. Он меньший по длине, перевозить легче. И грузоподъемность у него не в пример больше, чем у самолета. И взлетно-посадочной полосы не требуется.

– Ого, молодой человек, я вижу, вы специалист, – заметил Габриель. Он успокоился. Приманка заглочена, рыбка останется на крючке.

– Я вам даже порекомендовать могу молодых дирижабельщиков. Они месяца через четыре закончат учебу. Надо спешить, пока их другие не завербовали, – хитрые глаза Александра блеснули. – Ребята будут счастливы начать службу в воздухе с такого опыта.

– Не зря вы на Висе столько времени провели, – Габриель выпустил очередное облачко дыма. – Даже не верится, что вас отправили туда описывать местные достижения в сельском хозяйстве. Готовьтесь к командировке в Лиссаран. Так, Бартеро? – инженер кивнул. – Главный редактор "Вести мира" уступит мне вас на месяц. В благодарность вы соберете для меня кое-какой материал.

– Почту за честь, – Александр Дирид слегка поклонился, встав с кресла. – Вот мой телефон, – протянул он визитку Габриелю. – Буду ждать звонка.

– Лучше сами приходите завтра в одиннадцать в редакцию. Вас проводят ко мне.

Журналист откланялся, а Бартеро заинтересованно уставился на друга.

– Что ты задумал, признавайся.

– Знаешь, я нашел прекрасный способ показать своему деловому партнеру, что все про него знаю. И Дирид сделает прекрасный репортаж о его прошлом, сам об этом не подозревая.

Назавтра воодушевленный молодой журналист вприпрыжку сбежал со ступенек редакции "Пульса Спиры". Он-то, наивный, думал: ему придется сочинять статью о трудной рабочей доле на каком-нибудь заводе или о добыче железной руды на самом севере Висы… А ему предложили написать ряд статей о мелких городках, в том числе и о Шанбаре, о его известных жителях, достопримечательностях, словно "Пульс Спиры" собирался переквалифицироваться в туристический путеводитель.

– Взгляните на карту, – говорил ему владелец газеты. – Это совсем рядом с Лиссараном. К тому же никто не запрещает вам подготовить материал и о Воздушной Академии. Мне, например, интересно, чем закончилось дело с покушением на гатура.

Знал бы этот Мидару, что отправляет его в родной город Таниры! Уж он-то, Александр, воспользуется своим шансом в полной мере. Ему очень приглянулась летчица.

Незамедлительно из редакции журналист отправился в посольство Висы подать прошение на длительное пребывание. Путешествие намечалось через три недели…

В тот же день Бартеро прибыл на прием к адмиралу. Просторный лифт бесшумно поднял инженера наверх. Алые бархатные шторы в кабинете Фегинзара театральным занавесом всколыхнулись на распахнутых круглых окнах, приветствуя вошедшего куратора. Музыкальная лампа переливалась красно-оранжевым и голосом Далии Рьете мелодично жаловалась на очередную несчастную влюбленность. В нос ударил навязчивый запах укропа, рассыпанного в ароматические вазочки. Странное пристрастие адмирала, впрочем, как и его неистребимая любовь к театру давно стали темой для незлых анекдотов, на которые Фегинзар терпеливо закрывал глаза.

– А, вспомнил-таки про своего благодетеля, – почти по-стариковски протянул из глубины огромного кресла адмирал, покачивая багровым гребнем на голове.

Незнакомый с влиятельным гатуром человек легко мог обмануться в оценках, увидев Фегинзара сейчас. Но не Бартеро. Уж инженер знал – большего интригана вряд ли видела Земля.

– Я явился доложить о результатах экспедиции, – почтительно поклонился он адмиралу.

– Вижу, что не сказки рассказывать пришел. Читал я отчеты твоих помощников, – признался гатур, склоняя голову на бок и прищуриваясь.

Тонкие длинные пальцы с короткими когтями выстукивали на столешнице "Марш навигаторов". В голове Бартеро закрутилась строчка из него: "Нас уносит в межзвездную бездну. Мы быстрей длиннохвостых комет". Тьфу, привязалась!

– Господин адмирал, – облизнув пересохшие губы начал молодой человек. – Технический уровень погибшей цивилизации оказался гораздо выше, чем предполагали наши историки.

– Тише, не гони, – перебил его Фегинзар, забирая из рук куратора рукопись. – Бумажки твои я еще полистаю и тогда определю, выше или ниже. Ты лучше ответь, что тебя больше всего насторожило во время экспедиции.

Бартеро задумался. Обо всех значительных событиях Висерн с Эргом доложили без утайки. Врать в глаза гатуру смысла нет.

– Город, – коротко произнес куратор. – Сам город. Есть в нем нечто, о чем не расскажешь словами. Это надо пережить, прочувствовать, перебояться там, среди тьмы.

– Верю, – покачал гребнем адмирал. – Над этим вопросом я подумаю. Пока свободен.

Бартеро переминался с ноги на ногу, в нерешительности поглядывая на инопланетянина.

– Что маешься, как девка на выдане? – нахмурился гатур.

– Пока меня не было… – Бартеро осекся. Что он, дурак, делает?! Во что лезет? – Нет, ничего, – поторопился он к выходу.

– Договаривай! – рявкнул Фегинзар, взмывая на платто над столом и через миг оказываясь перед инженером. – Я чувствую, тебя гнетет нечто очень важное!

– Те публикации в газетах… Про улучшение человеческой природы, – уже окрепшим голосом продолжил куратор. Что ему терять? Проклятый чужак не имеет права солгать ему в глаза. – Я родился в 227 году, когда и подопытные из второй серии экспериментов. Я человек?

Гатур усмехнулся. Тонкие губы выгнулись дугой. От их кончиков к крыльям носа и по обе стороны подбородка по красной коже пролегли дорожки морщинок.

– Не тем ты занимаешься, Бартеро Гисари, – вымолвил он медленно.

– Я человек? – с нажимом в голосе повторил свой вопрос куратор.

– Человек. Я тебе в этом ручаюсь, – адмирал взмахнул рукой, звякнув металлическими нашивками на просторном рукаве бежевого балахона, – Иди отдыхай, сил набирайся. Если к тебе возникнут вопросы, вызову. А газеты прошлогодней давности выкинь в мусорку и почитай дешевый детектив. Спать лучше будешь, – от души посоветовал он.

Бартеро поклонился и вышел вон. Фегинзару он поверил. Почти поверил. В голове неумолчным эхом прозвучали слова, произнесенные два года назад тем же адмиралом:

«Люди – чересчур агрессивные существа. Мешать их гены с нашими – чрезвычайно опасно. Хотя я вынужден признаться, что ваш воспитанник, этот Гисари, получился весьма одаренной личностью».

Выпроводив любознательного мальчишку, гатур задумчиво облетел на платто кабинет, бросил тоскливый взгляд на отчет и, нажав на кнопку вызова, приказал секретарю разыскать Марминара, начальника Управления Мореходством. В душе чужака набирал силу вихрь беспокойства. И не последний вопрос Гисари был тому причиной, а кое-какие события на ледяной земле.

Фегинзара не удивили ни ожившая птица, ни замерзшая женщина, ни большинство технических находок. Но сведения о разгромленном лагере браконьеров на побережье заставили его задуматься.

Отодвинув похожую на занавес штору, адмирал придирчиво оглядел себя в зеркало. Достаточно ли солидно он выглядит, чтобы предстать перед глазами подчиненного, тем более гатура?

Фегинзар даже не замечал, как с каждым днем все больше очеловечивался. Сам он родился на Земле и всего один земной год проучился на Эрангервее, второй планете Сии, названной людьми Сириусом. Но единственного года пребывания на исторической родине ему хватило, чтобы понять – туда он не вернется ни при каких условиях.

Фегинзар перенял людские привычки, манеру поведения, ибо окружали его тоже не соплеменники. Он являлся большим поклонником театра и кино, не пропускал ни единой художественной выставки, и если бы не доставшаяся ему от отца должность, пожалуй, стал бы критиком или владельцем собственного музея. Что не сложилось, то не сложилось. Следить за премьерами можно и из Первопланетного дома. Никто не потребует отчета, не предъявит претензий.

Жизнь его протекала в высших кругах человеческого и гатурьего общества. Сейчас он, наравне с Нарисом, начальником безопасности населения Земли, подчинялся только наместнику этой чудесной планеты. Перед Фегинзаром ежемесячно отчитывались начальник Управления Мореходством и командующий Небесным Флотом.

Наконец долговязая даже по гатурьим меркам фигура Марминара на позолоченном платто вплыла в просторный кабинет. Адмирал с раздражением подумал: "Этого надо менять. Зазнался".

Последовали традиционные поклоны и кивки, и адмиралу опять показалось – Марминар здоровается с ним как с равным, что укрепило его в решении.