Текст книги "Дикое сердце ветра (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Габриель, раздосадованный, что его заставляют стоять, словно какого-то мальчика-посыльного, все же поздоровался с мафиози. Как-никак, сейчас он в роли просителя. Пока можно простить высокомерному Усачу его дрянные манеры, а там найдется повод перевоспитать гордеца.

Итеро Кинс, ни сколько не заботясь о мыслях и чувствах гостя, снисходительно поприветствовав его еле заметным кивком головы, скрестил руки на груди и с издевкой в голосе воскликнул:

– Думал, ты сам не придешь! Прихвостней свих пришлешь! А ты, гляди-ка, уважил! Удивляешь меня, политикан.

"Все– то тебе известно!" -Габриель изобразил на лице улыбку.

– Хорошо, – довольно кивнул ему Усач. – Что нужно? Ведь не ради любопытства твои ребята болтались за мной по городу всю неделю!

Габриель едва сдержался. И это прознал, проныра! Неужели шпионы Усача затесались и к нему?

Верно угадав эмоции гостя, Итеро загадочно улыбнулся.

– Для начала мне нужна информация. И кое чьи головы, – решил не тянуть времени Мидару.

– О, это не по адресу! Ты зря потратил время! – потянулся в кресле разочарованный Усач. – Иди к Красавчику или к Железному Глазу. Здесь кровью не торгуют!

– Даже за миллион зеллов?

Брови Итеро удивленно изогнулись. На несколько мгновений он даже замер, обдумывая предложение.

– Информация какого плана тебе понадобилась? – растягивая слова спросил он.

– Твои люди вездесущи, – Мидару решил не ходить по кругу. – Не поверю, что никто из них не пролез в число работников Первопланетнного Дома.

Усач неопределенно пожал плечами. Но Габриель видел, мафиози внутренне весь напрягся.

– Неужто гребнеголовые так тебя допекли, раз ты готов расстаться со столь значительной суммой? – в голосе Усача зазвенело не прикрытое удивление. – Поделись секретом, что тебе там приспичило?

– Архив. Особенно раздел о добыче полезных ископаемых и об экспериментах над людьми.

Итеро озадачено присвистнул, задумчиво поскреб подбородок и поднял светлые глаза на редактора.

– Ты представляешь, что ты мне предлагаешь? Доложи я сейчас кому надо, тебе только за мысли об этом пять лет обеспечено. Да еще за подстрекательство десять. А там найдут сотню причин тебя оставить в тюрьме до конца твоих дней!

– Не пугай, знаю. Но ты не побежишь никому докладывать. Итеро, твои люди отважны. И я не ошибусь, если предположу – они проворачивали куда более сложные дела, – спокойно возразил Габриель, стараясь стоять неподвижно, не переминаясь с ноги на ногу. Нечего показывать мафиози свое волнение.

– Не с гатурами, – с сожалением фыркнул Кинс. – Они неприкосновенны!

– А чем они лучше нас? – решил продемонстрировать эмоции Габриель. – Они чужаки. Они обкрадывают нашу планету. Они отнимают нашу свободу, диктуя нам законы. В правительстве…

– Погоди, – недовольно оборвал его Усач. – Как всегда, ты ударился в политику, – он закинул ногу на ногу. – Чьи головы тебе нужны?

– Для начала адмирала Фегинзара и старшего секретаря Роуза, – как можно более обыденным тоном произнес редактор.

– Нет! – даже не подумав ни секунды, ответил Итеро. – Я не самоубийца. С Роузом можно попытаться. Но гатура мои люди не тронут!

"Еще бы, они тронут! – довольно промурлыкал про себя Габриель. – Его свои никак не задвинут – зубы обломают. А вот ты, усатый, теперь оценишь всю серьезность моих намерений!"

– Полтора миллиона? – для вида он поднял цену.

– Нет! Даже за десять!

– Хорошо. Архив и Роуз. Миллион, – легко согласился Мидару.

– Ты знаешь порядок. Треть суммы вперед. Остальные, после получения архива.

– Деньги в машине.

Итеро хлопнул в ладоши. В комнату вошли трое.

– Этот политикан привез мне триста пятьдесят тысяч. Доставьте деньги сюда.

… Только покинув строящийся квартал, Габриель перевел дух. Нет, он не создан для общения с бандитами. Даже с такими "почти благородными". Надо выяснить про Усача все, чтобы в случае чего иметь козырь в рукаве.

Глава 4

…252 год от прилета гатуров. Два года с момента прибытия Танри на «Зеленую землю». Виса…

Вещи собирали все вместе. По случаю отъезда Танри и Арвисо в Академию даже не открывали магазин.

– Тебе непременно нужно взять то синее платье, – упорствовала Лиди, хозяйничая в шкафу Танри. – Ты в нем такая красивая и серьезная! Учителя будут сражены и примут тебя, едва ты переступишь порог.

– Да что ты, дочка, – возражала Агнесс. – Разве можно одевать выходное платье на собеседование? Танри, возьми лиловое с белым воротничком.

– Фи! В нем она будет смотреться служанкой! – возмутилась Лиди. – Пусть лучше розовое наденет.

– Оно чересчур легкомысленно! – сухо заметила Вирия. Она сердилась на свою приемную дочь, не желая смиряться с ее решением, но все же хотела, чтобы та выглядела лучше всех. – Послушай меня, надень зеленое. Оно с твоими глазами сочетается. Я чудесные авантюриновые серьги к нему отдам. И кулон. И колечко. Будешь смотреться куколкой!

– Поторопитесь. Мы с Серино уже заждались, – постучался в двери Джеральдо.

– Сейчас, – сердито сказала Вирия и вручила приемной дочери зеленое платье.

Делать было нечего. Чтобы не расстраивать мать, Танри надела его, хотя самой ей было по душе красноватое, цвета заката. Но при таком обилии советчиков кто спрашивал ее мнения? Хотя, собственное отражение в зеркале ей понравилось.

Домашние духи-хранители, подкравшиеся понаблюдать за подготовкой к отъезду, довольно светились, свесив со шкафа коротенькие лапки. Знать бы, что за перемены в жизни дома и его обитателей они чувствуют. Перед свадьбой Лиди и Серино они беспокойно катались под ногами, шкодили Вирии на кухне, путая соль и сахар, перемешивая корицу и молотый перец. Перед сдачей Танри и Арвисо выпускных экзаменов в школе, они чаще обычного съезжали по перилам лестниц… А сейчас они крадутся за Танри по пятам, дергают ее за подол платья, словно предостерегая. Но от чего?

За окнами едва занялась заря. А ехать надо в столицу, в Лиссаран. Пять-шесть часов на машине по душным, пыльным дорогам среди всхолмленных равнин.

Проведя два года в доме Синардов, Танри уже представить себе не могла иной жизни. В последние месяцы ей казалось, будто она родилась здесь, будто она действительно дочь Вирии. Глядя на шумных соседских детей, она придумала себе счастливое детство, полное маленьких тайн от взрослых и больших открытий. Даже магазин игрушек стал ей близок. Казалось, она была готова работать в нем всю жизнь, смотреть на улыбчивые лица детей… Она почти согласилась с доводами Вирии остаться дома.

Что она делает, подчиняясь внезапной прихоти, а может быть воле судьбы, уезжая из уютного дома в большой незнакомый мир? Даже ледокол и моряк Бартеро ей уже не снились. За новыми впечатлениями они поблекли, выцвели, как выцветает фотография, долго пролежавшая на солнце.

Она повзрослела. На нее заглядывались парни. Старая школьная учительница человековедения убеждала ее пойти в медицинскую школу… А Танри захотела летать. И уже не из-за потерянного прошлого, а просто ради неба. Ради ощущения свободы, о котором столько рассказывал ей Арвисо, а потом и Сирино.

– Пойдем, дочка. Нельзя так задерживать мужчин, – вырвала ее из раздумий Вирия. – Экзамен начнется в полдень, а нам еще добраться надо.

Светло– коричневые шторы всколыхнулись ей на прощание. Желтые стены дома в зеленом кружеве листвы словно шептали "до свидания". Арвисо в белой рубашке и в коричневых штанах стоял у новенького автомобиля, поблескивавшего в свете только-только появляющегося на горизонте солнышка.

Джеральдо и Вирия отправились вместе со своими воспитанниками. Автомобиль вел Сирино. Сонный Шанбаре провожал их завешенными окнами, цветущими круглый год садами. А по окончании города им отсалютовали на прощание гордо тянущиеся к небу кипарисы.

Убаюканная дорогой, Танри уснула, опустив голову на плечо уже дремлющей Вирии, чтобы к десяти утра быть разбуженной дядей Джеральдо, ибо впереди лежал Лиссаран.

О, на столицу Висы обязательно следует посмотреть! Многоголосый, разноязыкий город, вечно молодой и дерзкий, он одновременно напоминает и юнгу, ссаженного на берег за неповиновение капитану, и кокетливую смуглую красавицу с черными, как южная ночь волосами и ветреной душой.

Лиссаран раскинулся на скалистых холмах, и потому вы не найдете в нем ни одной ровной улицы. Многочисленные обрывы и трещины в земле соединены мостиками и мостами. Все дороги вьются, изворачиваются, словно усики винограда. Да и сам виноград и дикий, и окультуренный норовит обвить городские постройки. Густая зелень: пальмы, кипарисы, магнолии и черешня заполонили сады. Белые дома с красными и коричневыми черепичными крышами сами словно светятся под жарким южным солнцем.

И фонтаны! Невозможно сосчитать, сколько фонтанов в Лиссаране маленьких и больших! Вокруг них всегда полно людей, особенно ближе к полудню, когда жара становится невыносимой. Фонтаны вы можете отыскать и в заросших акациями и ежевикой тихих двориках, и на прямоугольных площадях, "огороженных" великолепными богатыми домами, и даже на набережной, где всегда полно народа, где без перерыва звучит музыка, толкаются бродячие циркачи, художники, торговцы всякими безделушками, а так же шулера, воришки и гадалки.

Танри и Арвисо смотрели во все глаза. А Вирия только тяжело вздыхала, представляя, сколько соблазнов будет у ее воспитанницы, поступи она в Академию.

А потом их взорам предстало море, усыпанное бисером лодочек и радостно приветствующее всех желающих парусами яхт. И сердца будущих летчиков были покорены навсегда.

Дорога, петляя, покинула центр города и повела автомобиль на окраину, где за металлическим забором и акациями возвышалось светло-зеленое пятиэтажное здание старой постройки, в котором и располагалась Воздушная Академия. Вокруг него громоздились трехэтажные белые коробочки общежитий.

Оставив родственников и друзей за металлическим забором, кандидаты в студенты проходили по парку, поднимались на второй этаж Академии и собирались в огромной полукруглой аудитории с розовыми стенами.

– Только бы ее не взяли, – вздохнула Вирия, проводив глазами свою приемную дочь. – Только бы она осталась со мной!

– Теперь все в руках всевышнего, – отозвался Джеральдо.

… Пятнадцатилетние юноши и девушки расселись на длинных скамьях просторной светлой аудитории. Девушек было очень мало, и они держались стайками, нервно хихикали и поглядывали на парней.

– Не ходи к ним, – боясь лишиться хоть какой-то поддержки, обратился к Танри Арвисо.

– А я и не собиралась, – девушка присела на скамью. – А как будет проходить собеседование?

– Не знаю, – шепнул в ответ Арвисо. – Сирино не захотел рассказать.

– А я знаю, – встрял подсевший к ним рыжий мальчишка, не стесняясь разглядывавший Танри. – У меня брат несколько лет назад поступал. Они при входе брали школьные документы. Сейчас выберут, кто им больше понравился, а остальных выгонят.

– А потом? – не переставал волноваться Арвисо.

– Потом не знаю. Брата выгнали, – ответил рыжий и подмигнул Танри.

Он хотел еще что-то сказать, но тут в аудиторию зашли трое. Среди них выделялся седой высокий мужчина с узким обветренным лицом, добрыми зелеными глазами. Носил он черный строгий костюм и бледно-зеленую рубашку. Артур Кризо – ректор Воздушной Академии. Его хорошо знали и Танри, и Арвисо. Он был на свадьбе Сирино и Лиди. Он сочувствовал девочке, и всячески ее подбадривал.

С ним была немолодая, тощая, смуглая, горбоносая женщина в форме навигатора, и высоченный гатур в зеленом плаще.

– Мы счастливы, что все вы готовы у нас учиться, мечтаете о небе. Но к сожалению мы не в состоянии принять всех желающих, – даже не поприветствовав молодежь, начал ректор. – Поэтому сейчас госпожа Виржиния Лео огласит список тех, кого мы отсеем на первом этапе.

– Виржиния Лео!!! – зашумела потрясенная аудитория.

– Она первая в одиночку над Ночным океаном на одноместном самолете пролетела! Двадцать пять лет назад! А теперь она навигатор! – с восхищением в голосе просветил Танри рыжий мальчишка.

– Тише. Знаю! – шикнула на него Танри.

Зазвучал длинный список фамилий. Низкий грудной голос знаменитой летчицы беспристрастно перечеркивал чьи-то мечты о небе. Около двухсот человек встали и покинули аудиторию. Но ни Танри, ни Арвисо среди тех несчастных не оказалось. Впрочем, как и рыжего.

– А теперь я попрошу оставшихся по одному выходить сюда, к нам. Уважаемый господин Ванибару, – ректор указал на гатура, – проведет второй этап отбора. Давайте начнем с первого ряда.

У Танри с Арвисо на их восьмом из пятнадцати рядов было время понаблюдать за происходящим. Но ничего такого чересчур удивительного не происходило. Претенденты на поступление в Академию должны были играть в гляделки с гатуром. Мало кто выдерживал его взгляд более полминуты. Мало кого Ванибару признавал годным.

Настала очередь Арвисо. Бледный, на негнущихся ногах он спустился вниз и подошел к чужаку. И щиплющий, продирающий до пяток холод разлился во всем теле от невыносимого взгляда красных с синими искрами глаз с коричневым продолговатым зрачком.

"Я выдержу! – шептал про себя Арвисо. – Я стану навигатором!"

Мальчику показалось, что гатур услышал его мысли, ибо губы чужака насмешливо искривились.

Ни говоря ни слова, гатур указал рукой на счастливую дверь. Допущен!

У самой двери юноша замер, ибо перед Ванибару уже стояла Танри. Казалось, она ни сколько не боится. И, о чудо, гатур первым отвел глаза, как-то сразу став меньше ростом, и глухо произнес:

– Годна.

– Ура! – обрадовался Арвисо, едва девушка вошла в комнату счастливчиков. Танри только улыбнулась.

А потом настал черед третьего, последнего испытания. Виржиния Лео вышла к немногочисленным оставшимся.

– По вашей учебе, по вашим личностным качествам вас признали годными к полетам, – заговорила она. – Но теперь успокойтесь и еще раз подумайте – зачем вам небо? Что вы от него хотите получить? Все вы знаете о риске, который связан с этой профессией. Я сама четырежды падала, горела, ломала руки и ноги. У меня нет ни одной целой кости! Я сама не раз готова была отречься от выбранного однажды ремесла.

Она обвела светлыми серыми глазами притихшую молодежь.

– Здесь, в Академии, романтика заканчивается. И вас ждет рутина тренировок, зубрежка теории. "Ах небо!",– восклицаете вы. Потяните ли вы монотонные почтовые или пассажирские перевозки из города Ав город Б? День за днем, год за годом! Вы выдержите? Не будет ли вас мутить от одной мысли о том, что нужно залезать в ваше ненавистное ржавое или не очень корыто и летать, летать, летать? Мне известны десятки человек, которые спились от этой безысходности, слишком поздно осознав – небо не для них!

Она приподняла за подбородок светловолосую девочку, словно обращаясь только к ней.

– Учиться у нас очень сложно, – произнесла Виржиния тише. – Отсев в течение первого года большой. Дисциплина суровая все годы. Может быть, вам стоит попробовать на более мирных и интересных профессиях? У нас специально испытания проходят чуть раньше, чем в других учебных заведениях, чтобы дать шанс отсеявшимся на новое поступление. Подумайте. Даю вам десять минут, – оно вновь повысила голос. – А затем мы начнем вызывать вас для личной беседы, где вы должны убедить нас, что без вашей кандидатуры весь воздушный флот – просто ни на что не годный металлолом!

Она вышла, оставив в аудитории только молодого летчика. Тот шелестел списками, изо всех сил старался быть серьезным, но все же улыбка, как солнышко из-за туч, проглядывала на его лице. О чем он думал? Арвисо решил – летчик вспоминает, как поступал сам. Ну да, теперь, с высоты жизненного опыта, смешно наблюдать за волнениями молодых!

Арвисо задумался. Что он скажет? Ему было важно просто летать. Его завораживали прекрасные металлические конструкции, скользящие среди облаков. Он расскажет об этом! И о том, что сколько себя помнил, мастерил модели. Он и сейчас взял с собой несколько. Вдруг они убедят строгую комиссию?

Он посмотрел на Танри. Та сидела, закрыв глаза, погруженная в свой мир. Она встрепенулась, ожила только тогда, когда летчик вызвал ее.

– Танира Комидари!

Танри достался сам ректор. Он с улыбкой посмотрел на девушку.

– Ну что, путешественница, вспомнила что-нибудь? – спросил он.

– Вы же знаете, господин Кризо, почти ничего, – опустила она глаза.

– А сюда почему решила поступать? Твоя приемная мать ждет от тебя карьеры врача. Это ты за компанию с племянником Джеральдо?

– Нет, – смутилась Танри. – То есть и это тоже. Просто я очень хочу отыскать свою родину. Она где-то на севере. Или на юге. Рядом с полюсом. Наверно…

Она видела, как ректор очень внимательно слушает ее. Испугавшись, что сказала не достаточно в защиту своей цели, она продолжила.

– И еще самолет – это свобода. Ни корабль, ни автомобиль, ни поезд не могут быть такими свободными. Им вечно мешают то моря, то реки, то горы! А самолетам они не помеха! Весь мир принадлежит самолетам! Знаете, что мне иногда представляется? Я вижу, как я лечу над снежной равниной, над морем, утихшим после бури, над скалами и айсбергами. Ночь, но вокруг так светло, что можно вышивать. Светит полная луна, и звезды яркие-яркие. И метеоры. Их длинные хвосты порой вытягиваются на полнеба… Я лечу, и чувствую, что создана для нечто большего, чем просто домашний уют! Я хочу летать, господин Кризо!

– Север… Полярный летчик… Не женское это дело, – в замешательстве пробормотал ректор. – Девочек у нас обычно учат на медсестер и стюардесс дирижаблей.

– Пожалуйста! – взмолилась Танри.

– Я подумаю, посмотрю, – смягчился Артур Кризо. – Спрошу, что скажет наш командор, господин Ванибару, и тогда решу, по какой специальности тебя зачислить. Но на медсестру или стюардессу в дирижабле можешь рассчитывать смело. Зови Синарда, если он еще не попал в цепкие коготки Виржинии.

Но Арвисо уже попал. К гатуру. И вдохновенных речей о красоте самолетов и небесных кораблей оказалось недостаточно.

– У вас мало шансов, молодой человек, – заявил он Арвисо. – На эту специальность я вас не возьму ни в коем случае! У вас нет способностей, чтобы стать навигатором, как вы мечтаете. Летчиком дальней авиации тоже вряд ли. Мне не нравятся ваши реакции. Вы слишком медлительны. Пожалуй, вам подойдут дирижабли. Команда там большая. Летят они долго и медленно, зато надежно.

Арвисо вышел из комнаты, убитый горем.

– Что случилось? Тебя не взяли? – испугалась Танри.

– Лучше бы не взяли! – Арвисо привалился к стене, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. – Он сказал, что мне только на дирижаблях летать!

– Но ведь ты любил дирижабли! – удивилась Тарни.

– В навигаторы берут только из летчиков! Из ассов! Мне всю жизнь быть воздушной крысой!

– Подожди, – принялась утешать его Танри. – Главное, что ты поступил. А дирижабли… Меня, скорее всего, определят туда стюардессой. Будем летать вместе.

– Дирижабли? Здорово! – над ними возник рыжий. – Мне тоже обещали дирижабли. Лети себе, не заморачивайся, наслаждайся, как внизу красиво! Лео грозила мне почтой, но я, кажется, ее упросил. А там как гатур скажет.

– Ты действительно считаешь, что дирижабли – не плохо? – с надеждой в голосе спросил Арвисо.

– Конечно! – обнадежил его рыжий. – Ты подожди еще конечный результат. Уже скоро объявят. Знать бы, насколько они укомплектовали дирижабельное отделение в прошлые вступительные дни… Но надеюсь, мы будем учиться вместе! – он повеселел. – Я знаю, тебя звать Танри, а тебя Арвисо Синард. А я Рофирт. Рофирт Бингар.

Наконец всех "выживших" при отборе вновь собрали в большой аудитории. И сам ректор зачитывал результаты.

– София Марес. Медслужба.

Вздох облегчения.

– Виктор Свенс. Дальняя авиация.

Тихое "Да!"

– Мирен Награс. Диспетчерские курсы.

Смех.

– Арвисо Синард. Дирижабельное воздухоплавание.

– Рофирт Бингар. Дирижабельное воздухоплавание.

…

– Стефан Виридоре. Почтовая служба.

– Марина Тоур. Медслужба.

– Танира Комидари. Дальняя авиация.

– Ого! Ничего себе!

– Встань, покажись!

– Как Виржиния Лео!

– Да не стесняйся же! Нам тоже интересно!

Все взоры обратились на вставшую Танри. Девчонка в дальней авиации! Это ж надо!

Танри дождалась, пока ректор кивнет ей, мол, садись уже. И никто не обратил внимания, что гатур старался не смотреть в ее сторону. Но девочка этого даже не почувствовала. Она была ошарашена и одновременно счастлива.

– Как тебе удалось? – Арвисо и Рофирт подозрительно уставились на нее.

– Не знаю. Я просто рассказала, как я вижу себя в небе. И все!

– И все?! Говори теперь! – подмигнул ей Рофирт. – Знаю я, как ты туда попала. Глазки ректору состроила, он и не выдержал!

– Почему сразу "глазки"? – почти обиделась Танри. – Может, я действительно подхожу для неба, как никто другой?

– А мы… – начал Арвисо.

Но договорить им не дали. Объявление результатов закончилось, и счастливые студенты Академии принялись поздравлять друг друга.

В шестой день приема их было сорок девять человек.

Потом была встреча с измотанными тревогой близкими, новая порция охов и ахов, поздравлений, восторгов и хвастовства, поход по магазинам за подарками и отдых в кафе.

… За их столик принесли кофе и пирожные.

– Представляешь, я вначале испугалась гатура! Он такой странный, высоченный! – постоянно вытирая испачканный кремом нос, рассказывала Танри. – А он оказался совсем не страшным.

– Он скорее занудный, – вспомнив что-то свое, поморщился Сирино. – Его занятия лучше не пропускать. Так же как у Лео и Лореса. Но командор Ванибару еще хуже.

– Поверить не могу, что командор будет вести у нас занятия! – удивился Арвисо.

– Он уже не летает. Гатуры тоже в отставку выходят. Кстати, и Лео в отставке. Недавно. Она у нас последний год только вела, – рассказывал молодой летчик.

– Мне она не понравилась, – проворчал еще расстроенный Арвисо. – И гатур этот…

– Зря ты расстраиваешься, – пожал плечами Сирино. – Дирижабельщиков даже больше чем почтовиков уважают.

– Я тоже так думаю, – согласилась Танри. – А помнишь, как Рофирт…

Вирия вышла из кафе на улицу. Пока ее подопечные подкреплялись, по пятому разу взахлеб пересказывая Джеральдо и Сирино все вступительные страсти, она решила размять ноги перед обратной дорогой.

Предвечерняя жара усилилась, горячие камни мостовых отдавали накопленное за день тепло. Вирия спустилась по узенькой лестнице на набережную к фонтану.

Вокруг с гиканьем носилась ребятня. Прислонившись спиной к фонарю, босой лысый старик в полосатых бело-синих парусиновых штанах вытягивал на скрипке заунывную мелодию. И Вирии стало грустно. Сейчас она поняла, что в один миг лишилась обоих воспитанников.

Она присела на скамью и устремила невидящий взгляд на море. В голове неожиданно всплыли строки Фредерика Надара, любимого поэта Танри:

Мои сновидения холодны и зыбки,

как бабочек стая над темной водою

озер, в грустных чащах осеннего леса.

И тени спускаются к водам глубоким

моих озарений и песен забытых,

несбывшихся грез и любви, погребенной

под грузом сомнений, обид и неверья.

Легенды слагают над водами ныне

мои сожаленья.

"Вот и мне только сожаления и остались, – думала она. – Сын непутевым вырос, бродягой. А дочь захотела летать. И я ничего не могу с ними сделать. Ни-че-го!"

– Эй, мать, что-то стряслось? – чернявый усатый морячок тронул ее за плечо.

– Нет. Все хорошо. Просто очень жарко, – очнувшись, ответила Вирия. Капелька пота стекла из-под волос по щеке в подтверждение ее слов.

Морячок не спешил уходить, улыбнулся женщине, потом обвел взглядом переполненную людьми набережную.

– Красивый у вас город. А я вот через час уплываю. Представляешь, прямиком к Сонному архипелагу! Каково из такой жары в холодное море, где полным-полно айсбергов!

– Да, – вяло ответила Вирия.

– Знаешь, мать, я тебя хочу спросить, – замялся морячок. – Друг моего капитана одну девочку потерявшуюся ищет. Она сейчас уже должна быть взрослой. Ей лет шестнадцать быть должно. Мне некогда было ходить по городу, выспрашивать. Может быть, ты ее встречала?

Морячок вынул из нагрудного кармана свернутый листок.

– Посмотри.

Вирия взглянула и обомлела. Ее Танри! Танира! Такая, какой она попала в дом Синардов! И даже шапка та же!

Рисунок был выполнен карандашом, но очень искусно. Не узнать девочку было невозможно. Вирия только на миг представила, как моряк увозит ее Таниру, как она теряет свою приемную дочь навсегда… У пожилой женщины закружилась голова.

– Вам, наверно, все-таки плохо, – засуетился морячок, ибо Вирия покачнулась. – Давайте я вам платок в фонтане намочу!

– Нет, не надо. Я лучше пойду в тень, – пробормотала женщина, возвращая моряку листок. – А девочку… Нет, не встречала.

– Тогда счастливо оставаться, – парень встал. – Пожелай мне счастливого пути!

– Счастливого пути, – словно эхо отозвалась Вирия.

Как в бреду, почти ничего не видя перед собой, она поднялась по ступенькам, дошла до кофейни. И замерла на пороге, через стекло витрины разглядывая весело щебечущую приемную дочь.

"Бог мне просит. Я не могу потерять ее окончательно!" – прошептала она и куда более твердым шагом направилась к столику.

… Танри сама не понимала, как ее приняли в Воздушную Академию на отделение дальней авиации. Арвисо забрасывал ее вопросами. Даже Сирино, и тот удивлялся.

– Девушка в дальних полетах? Насколько я знаю, до тебя их было четверо. Виржиния Лео – самая известная. Обычно девчонок если и берут самостоятельно летать, то только на короткие внутриконтинентальные рейсы, на наших, людских моделях. Тебе же предстоит изучать технику гатуров.

Вирия обиженно молчала, поджимая в ниточку губы, отчего Танри было не по себе. Уж лучше бы ругала! Но отказываться от такого подарка судьбы, пусть и ради матери, девушка не собиралась.

Осознав в полной мере, что она действительно зачислена в Академию, да еще на самое удивительное отделение, она летала без самолета. Сердце сладко замирало в предчувствии нечто чудесного, волнующего. Еще бы, большинство дальних летчиков так и продолжали летать от континента к континенту. Но самые талантливые со временем становились навигаторами и водили небесные корабли среди звезд. О чем еще мечтать?

– Будете два месяца учиться, неделю отдыхать. Я стану приезжать за вами, – заверил молодежь дядюшка. Вот только как дождаться эти первые два месяца учебы?

Она собрала вещи за три дня до отъезда. И теперь оставалось совсем чуть-чуть подождать, чтобы оказаться в Лиссаране.

Еще раз обойдя комнату, девочка сняла со стены свои рисунки: портреты новой семьи, картины с ледоколом и моряком Бартеро. Странно, ей больше ничего не вспоминалось. Но отчего-то она теперь знала – в ее прошлом было не слишком много радости. Не стоит вытаскивать его наружу.

Собрав все листки, девушка положила их и "Дикое сердце ветра", книгу стихов Фредерика Надгара, поэта-командора, как говорилось в предисловии. Командора? Ну и пусть ими бывают только гатуры! Зато стихи словно написаны про нее, Танри. Девушка открыла закладку с одним из своих любимых:

Тебе, моя нежность, отдал бы полмира,

Ведь есть у тебя половина другая.

Ты только поверь – есть одна неизбежность:

Мы встретимся вскоре. Я верю. Я знаю.

Знать бы, кому он их посвятил? И вообще хорошо бы познакомиться с этим гатуром…

Я глаз этих грустных запомнил сиянье.

Его прозревал я сквозь сны одиночеств.

Тебе ожерелья, тебе одеянья

Из вьюг я сплетал все полярные ночи.

А пишет, словно полярный летчик! Где ты летал, прежде чем тебе доверили звездные путешествия?

Я ждал, ты вернешься. Искал, но напрасно.

И плакали скрипки, как чайки над бездной.

Но кто– то сказал непреклонно и властно,

Что ты только сон. И искать бесполезно.

"А если меня кто-то ищет? – подумала Тарни. – Нет, если бы искали, давно бы нашли!"

Она захлопнула книгу. Ее кто-то подарил дядюшке Джеральдо, и та валялась в магазине среди отчетности, счетов и бланков заказов, пока ее не обнаружила Танри. Стоило прочесть пару стихотворений, и перед глазами сразу вставала линия горизонта, изрезанная оледенелыми горами и собачья упряжка, несущаяся по волнистой снеговой равнине…

Кто– то отвлек Танри. Она обернулась. Маленький дух-хранитель залез в ее приоткрытый чемодан и юркнул в ворох платьев.

– Что это ты? – она поймала его за лапку и вытащила на стол.

"Не езди! Тебе грозит опасность!" – ответило пушистое существо.

– Какая? – удивилась Танри.

"От него"

– От кого "него"? – еще больше запуталась девочка.

"Того, чей портрет висел на стене".

– Почему ты так решил?

"Портрет изменился. Раньше от него веяло спокойствием, потом тоской, а теперь безысходностью".

– А причем тут я?

"Ты уезжаешь. Мы боимся".

– Чего?

"Что он сделает тебе больно".

– Но ведь я даже не знаю его!

"Вы встретитесь. Не знаем, как скоро".

– Но ведь это здорово!

"У него неприятности. Он ищет тебя. Ты его спасение. Он слабее тебя".

– Так, маленький, – Танри погладила светящееся тельце духа-хранителя. – Не запутывай меня. Я уезжаю. И вам меня не переубедить.

"Будь осторожна!" – ответил ей дух, и его свечение поблекло. Пальцы девушки встретили пустоту. Дух исчез.

– Нет, я просто в восторге! – вздохнула она. – Вначале все считают, будто я очаровала ректора. Потом мама дуется без причины. А теперь еще и это!

Но разве можно отказаться от Такой Мечты? Даже если все против? О, так даже острее и волнительней смотреть на мир. Тем более, что тебе пятнадцать лет по документам. И впереди вся жизнь. И небо! И ее Бартеро. Ее? С чего она так решила?

В дверь постучали.

– Не заперто, – сказала Танри, забравшись с ногами в кресло.

В комнату осторожно вошел Арвисо. Он сел рядом на стул и молча уставился на свои руки.

– Ты все дуешься? – спросила девушка.

– Уже нет. Я долго думал и понял – дирижабли – тоже хорошо. И Сирино убедил меня. Буду возить людей и грузы. Это же все равно дальние полеты. Буду летать на Спиру, на Герию… Дирижабельщик – действительно уважаемая профессия. Буду полагаться на волю ветров и надежность техники…

– Я рада, что ты доволен, – обрадовалась Танри. – Я переживала за тебя, Арви.

– Правда? – Арвисо помолчал, но набрался храбрости и задал давно волновавший его вопрос:

– Когда нас гатур испытывал, скажи, что ты почувствовала?

– Надо подумать, – удивилась девочка – Кажется, мне стало его жалко.

– Жалко? – поразился Арвисо?

– Да. Он на чужой планете. Его тут не любят, а только терпят. Каково ему? Он не похож на нас! А что?

– Нет. Просто, когда меня испытывали, мне показалось – он у меня в голове копается и каждую мысль слышит.

– Может быть, – отозвалась Танри. Ей понравился командор Ванибару. Арви перед собеседованием пугал девушку гатурами. Но Ванибару не был страшным. От него не веяло безразличием к людям, как делился своими впечатлениями об учебе в Академии Сирино.

Сколько себя помнила, Танри всегда чувствовала людей, которым можно довериться. И Ванибару казался одним из них, не смотря на то, что не был человеком.