Текст книги "Дикое сердце ветра (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– У нас есть высокоскоростные модели? – поспешила выяснить девушка.

– Есть. Всего шесть. Рисковать в первый день даже одной… Впрочем, давай. Я взял ее тоже. Все лучше, чем гадать о причинах случившегося перед экраном компьютера.

Следующая модель скорее напоминала гатурий небесный корабль. Обсидианово-черная, тяжелая, она имела короткие крылья.

Запустили. Танри замерла с пультом в руках. Широко распахнутые зеленые глаза остекленели. Стоявший сзади Бартеро осторожно поддерживал ее за плечи.

Сто сорок анр в час… Сто восемьдесят… Сто девяносто… Самолетик носился над их головами, далеко не улетая. Не дрогнувшей рукой девушка выжала пятьсот шестьдесят…

Воздух задрожал, протяжно зазвенел. С неба к Танри протянулась серо-черная воронка, и девушка начала проваливаться туда. Бартеро закричал, попытался поймать ставшую внезапно бесплотной дальнелетницу.

– Нет!

Рофирт кинулся наперерез уже бегущему к Танри Арвисо, оттолкнул его, заслонив девушку спиной от неведомой силы, осмелившейся отнять у него любимую. Арви замер, с ужасом уставившись на то, что возникло в жерле воронки. Человек без лица верхом на белом волке… На пару секунд он выступил из клубящейся темноты и пропал.

Раз, и все прекратилось. Воронка схлопнулась, растаяла. Обрушившаяся на исследователей тишина оглушала. Ванибару впервые спрыгнул с платто, опустился на колени над мертвым Рофиртом. Арви, тормошил бездыханного друга.

Но гатур одним движением перевернул Бингара на живот, и все увидели – из спины юноши, пробив теплые одежды, торчали двенадцать ледяных кинжалов, заалевшие кровью. Бартеро крепко обнял перепуганную, и поэтому не способную сейчас даже заплакать Танри.

– Агых принял жертву, – глухо резюмировал командор, влезая на платто.

– Неужели ничего нельзя сделать? – слезы замерзали на лице Арви.

– Бесполезно. Его надо похоронить по людским обычаям. Впрочем, как и остальных. Поехали в лагерь. Здесь нам нечего делать. Это пр оклятая земля.

На этот раз правил санями гатур. Казалось, он знал заранее, поток жертв не остановится. Ледяные боги получат свое сполна.

Танри тихо всхлипывала на груди Арвисо. Чтобы не натворил в своей жизни Рофирт, для девушки он казался сейчас даже больше, чем друг или брат. И сейчас ей было стыдно за свое поведение, за насмешки, за откровенные провокации. Если бы можно было все вернуть…

Куратор, плотно сжав губы, смотрел в одну точку. О чем он думал, осталось загадкой даже для гатура. Красивое лицо окаменело. Пряди светлых волос упали на глаза. И даже, когда сани едва не перевернулись, подпрыгнув на очередном ледяном бугре, он не вышел из этого ступора, так и просидел недвижимо до самого города.

… Весь месяц с момента гибели экипажа Анависа не было снега. Природа терпеливо ожидала погребения останков. Снег посыпал лишь тогда, когда рабочие похоронили в ледяном склепе всех погибших исследователей, когда на окраине размороженного города выжгли в смерзшемся грунте могилу для Рофирта. На каменной плите над ней лазерным пером командор написал слова:

Здесь покоится достойный пилот,

рожденный для неба,

но так и не вкусивший его свободы.

Рофирт Бингар

236-254

Танри уже не плакала. Арви тоже молчал, держа сестру за руку.

– Он был лучше, чем хотел казаться, – только и сказал гатур, первым покидая могилу. Бартеро мрачнее полярной ночи последовал за ним.

К записям полетов до сих пор никто не притрагивался. Танри помалкивала об увиденном. Но теперь настало время раскрыть тайны, понять, что погубило людей. И вечером, вернее тогда, когда он должен был наступить в данном часовом поясе, командор пожелал лицезреть у себя Бартеро, Эдвараля и Висерна. Установив компьютер, вытянув до потолка контур голографического экрана, он терпеливо ждал, пока все соберутся, и только тогда заговорил.

– Сегодня мы должны решить – будем ли мы дальше исследовать эту землю или поспешно соберем вещи и рванем отсюда, пока сами не стали жертвами неведомого?

Бартеро молча обвел взглядом собравшихся и хмуро кивнул выжидающему гатуру. Тот продолжил.

– Прошу меня пока не перебивать, сколь бы диковинными не казались мои выводы. У меня имеется ряд догадок относительно произошедшего. И главную из них можно обозначить одним словом: "Время". Передвигая планету двести пятьдесят три года назад мы, гатуры, могли нарушить его течение на полюсе. Сами мы не владеем хроно-оружием, все разработки в свое время были прекращены. Но насколько я знаю про достижения прочих развитых рас, примерно такой эффект достигается при совмещении двух временных потоков – прошлого и настоящего.

Он сделал паузу. Никто не шелохнулся, и Ванибару продолжил:

– При росте скорости движения объекта, его начинает как бы засасывать в прошлое. Но поскольку объект не способен достичь по настоящему большой скорости, он взрывается в точке взаимодействия прошлого с настоящим. Так случилось с моими подчиненными, то же самое произошло с экипажем Тихро Анависа и отправившимися на их поиски людьми. Испытанные нами модели постигла эта же участь. Прошлое рядом. Передвигаясь со скоростью близкой к критической, мы вызываем миражи – отражение погибшей страны…

– А Рофирт? – не выдержал Арвисо.

– Тут я пасс. Трое из присутствующих, – он выразительно посмотрел на Танри, Висерна и Бартеро, – обладают талантами, которые наша наука не всегда способна объяснить. В мире слишком много удивительного. Мрачные чудеса, разбуженные здесь – о них ничего неизвестно. Но они имеют право на существование. Танира, тебе есть, что рассказать о них?

– Да, – девушка сцепила в замок пальцы. – Пред крушением первой модели, которую я сопровождала, на том конце вихря я разглядела зеленую землю. Сады, речку, дома… А перед тем, как погиб Рофирт, – ее голос не дрогнул, но костяшки пальцев побелели. – Я видела небесные корабли, почти как гатурьи. На крышах высоких домов вили гнезда гигантские птицы… Потом все заслонило то, что убило Бингара. Оно оказалось пограничником. Грешником из свиты Агыха. Про них в Длинном доме было предание.

Разгневался как-то Агых на людей за, что слишком многого хотели от жизни, за излишнее любопытство и закрыл им ворота в свой солнечный дворец. А охранять его поставил десять раз по десять и еще четыре раза по десять и вдобавок четыре грешника. И сказал Агых людям:

«Вам, недостойным, суждено по земле ходить, в мой дом не заглядывать, детей моих не пугать, цветы не рвать, песен не слушать. И уберечь меня от вас могут только такие же, как вы, но еще более недостойные. Не убоятся они вас покарать, гнать станут до лютых морозов, до ледяных ножей, коли осмелитесь вы ко мне явиться».

– Бред какой-то, – буркнул Эдвараль. – Ты же, вроде, почти образованная. Как ты эту муть талдычишь? Ты…

– Не бред! – оборвал его гатур. – Эта легенда иносказательно предупреждает нас о том, что я уже сказал. Запрет на полеты. Выжившие в катаклизме, вероятно, пытались долететь до теплой земли, но погибли. Знание о произошедшем деградировало вместе с оказавшимися без благ цивилизации людьми. К тому же я сам видел упряжку Агыха. А Танри он даже спас.

– И я видел упряжку, – нехотя признался Бартеро. – В тот самый день, когда нашел замерзшую женщину, когда птица ожила.

Куратору пришлось вкратце описать тот случай. Еще он рассказал про несчастных браконьеров, про нападение на их лагерь людей без лица.

– Мы сочли их выжившими из ума, а теперь сами увидели всадника на волке.

– Ни волков, ни всадников не видел, – пробурчал в бороду Эдвараль. – Пока не увижу, не поверю!

– А ты повнимательней смотри на экран, – гатур включил записи испытаний.

Четыре камеры, установленные на самолете и две на земле продемонстрировали всем процесс запуска и полета самолетов до места их гибели. Вот только воронку во всей красе камеры не показали. Серое облачко и все. Но девушка отлично помнила серо-черный тоннель с темно-синими всполохами. Даже сейчас ее горло сдавило от ужаса, неизбежности чего-то страшного, непоправимого. На Танри на миг накатило уже пережитое ощущение. Точно при первом прыжке с парашютом. Она проваливалось куда-то. Но не вниз, а вверх. Вспомнился человек без лица, выглянувший из черного тоннеля, пытавшийся утянуть ее за собой. Так и есть! Вон нечто, куда более расплывчатое, чем видели они, осталось в памяти аппаратуры смутным облачком, не оформившимся силуэтом.

– Смотрите! Это он! – воскликнул Бартеро. – Почему он хотел похитить Танри? Потому что она следила за самолетом?

– Вероятней всего. А парень помешал. Вот страж Агыха и отыгрался на нем, – заключил командор.

– Ничего тут внятного не разглядеть, – Эдвараль разочарованно отвернулся.

– Да, зрительно это воспринималось гораздо ярче! – кивнул гатур.

Танри и Арвисо переглянулись. Как они могут так безразлично говорить о произошедшем, когда Рофирт погиб! Эта тварь убила их друга! Дополнительной каплей яда в переполненную чашу горя прозвучали слова куратора.

– Странно, я до сих пор чувствую – Анавис жив. Причем, где-то рядом. Только направление поиска дать пока не в состоянии.

– Раз жив, значит, найдется, – гатур задумчиво встал. – Значит так, копайтесь пока в развалинах, привлекайте Танри. Нечего ей киснуть. Ты, Арвисо Синард, будешь помогать мне. Нужно заказать кое-что на Спире. Я свяжусь с Ивинаку. В течение недели груз должны доставить. Дирижаблю полтора-два дня лететь. Тогда мы и продолжим исследования. Кто поможет мне поднять передатчик повыше в горы, чтобы сигнал дотянул до острова?

Глава 19

… Данироль…

Не смотря на солнечный день, по небу пробегали яркие всполохи, похожие на полярные сияния, но отчего-то лимонно желтые, узкие, изломанные. Смотреть на них было неприятно даже через защитные очки. Танри и не смотрела вверх. Она сидела на корточках подле каменной женской головы. В ней во время первой экспедиции нашел свою гибель археолог. Бартеро стоял за ее спиной, устремив голубые глаза на гору, откуда командор сейчас пытался связаться с Ивинаку или хотя бы с базой.

Рабочие занимались разморозкой гораздо дальше, посвятив себя сразу трем объектам. Их голоса не долетали досюда, и на пустой улице было тише, чем ночью на кладбище. Хотя нет, что-то выкрикнул Эдвараль. Слов не разобрать, но сразу видно, старается, распекает подчиненных. Совсем раздражительным стал. А ведь только прибыли. Что дальше будет – подумать страшно.

– Танри, ты как? – куратор склонился над девушкой.

– Дома словно недавно покинуты. Кажется, очаг еще не остыл, вещи терпеливо дожидаются своих хозяев, – голос летчицы звучал глухо, будто издалека. – Хозяева рядом, до них единственный шаг. Они помнят об этом месте, и духи домов наедятся…

Бартеро положил ей руку на плечо. Девушка очнулась и резко выпрямилась, едва не стукнув куратора по лбу.

– Я чувствую их, – ее била дрожь. – А это, – она указала на здания. – Шелуха, обертка.

– Ты о чем? – Бартеро приобнял ее за плечи.

– Кажется, город не оставлен. Реки жизни текут сквозь него. А то, что видим мы – мираж, – Танри сделала несколько шагов по направлению к лестнице. – Я должна посмотреть, что там.

Бартеро двинулся следом, пару раз поймав оступившуюся Танри за локоть. Девушка шла, полуприкрыв глаза, погруженная в прошлое, или в тайное настоящее ледяного города. Полярник ничем не мог ей помочь. И это волновало Бартеро, начинавшего побаиваться Данироль. Какие еще силы они могут разбудить своими опытами?

Танри двигалась уверенно. Вот только холодно очень, неприятно. Стоило ей как следует всмотреться в любое здание – оно меняло очертания, а то и вовсе исчезло. На его месте мерещилось то дерево, то оживленная дорога… Это длилось мгновение-другое, затем пугающее виденье таяло, выталкивая девушку в заледенелую реальность.

Ощущения покинутости и смерти здесь не возникало. Зато кто-то внимательно вглядывался, неотступно следя за ней, пока изучающе. Взгляд, о котором говорил Рофирт незадолго до своей гибели. Неужели она следующая? Девушка прогнала прочь опасную мысль.

Поднявшись по лестнице в форме серьги в огромную каменную голову, миновав коридор, она зашла в гулкую залу. Бартеро машинально отметил – со дня гибели Исара Мивена ничего не изменилось.

К его удивлению девушка подошла к стене, опустилась на четвереньки и застыла в этой позе, заворожено глядя туда, где полярник видел только осколки стекла. Не решившись тревожить ее, он поднял с пола трехногое подобие стула и сел. Бартеро тоже чувствовал – с городом что-то не так. Еще с момента первой экспедиции. Город жив. Здесь нашли так мало тел погибших, что…

– Они оставили самых немощных и тех, кто не успел вернуться. Они прекратили междоусобицы и сбежали, узнав, что Земле грозит беда. Данироль предстояло погибнуть в любом случае, – заговорила Танри чужим звенящим голосом. Некто невидимый говорил через нее.

Когда пришло море, волны потеряли былую силу, и долину затопило, не разрушив дома. Выжили самые высокогорные поселения. Потом все замерзло. Холод не жалел никого. К счастью, не долго. Спасшиеся после кошмара вышли к морю. Лишь там был шанс прокормиться охотой.

Уцелевшие у них машины быстро оказались бесполезными. Топливо закончилось. Их переплавили в более нужные предметы – ножи, гарпуны, наконечники для копий. Люди учились жить заново. Ни книг, ни технических приспособлений у них не осталось. Не до того было.

Постепенно люди забыли – кто они и откуда. Хватило сотни лет. Ветра вражды разогнали их друг от друга, дробя на кланы. Их прошлое смерзлось, укуталось снегом…

– Как это страшно! Создатель, почему так произошло? – Танри всхлипнула, выйдя из транса. Бартеро помог ей встать.

– Все, пошли отсюда. Тебе необходимо отдохнуть. Ты очень много сделала сегодня.

Он отвел ее в лагерь в свой дом. Пока она согревалась и приходила в себя, приготовил горячий чай.

Танри вдруг показалось – не было четырех лет на зеленой земле. И вообще, теплые края – сказки ее солнцеволосого друга. Вот он сидит рядом, довольно улыбается. Пусть и выглядит он гораздо старше, чем был, гораздо старше своих лет, все равно это ее Бартеро – веселый, надежный и такой красивый…

Не чувствуя чайной кружки, обжигающей руки, она смотрела в его голубые, как южное небо, глаза и сама потихонечку оттаивала.

– Эй, вот вы где бездельничаете!

Громоподобный голос Эдвараля спугнул волшебство, рассеял его в пространстве. Застигнутая врасплох летчица отвернулась от куратора.

– Узнали что-нибудь? Наш гатурище с Ивинаку потолковал и ответ уже со Спиры получил. Через три дня ждем дирижбомбель.

– Замечательно, – Бартеро встал, убирая золотистые волосы под пышную меховую шапку. – Нам тоже засиживаться не стоит. Танри, можешь сегодня отдыхать, а завтра продолжим. Пошли, Эдв.

Вот и вся романтика! Ушел. Танри вздохнула и поставила недопитую чашку на стол, прислушиваясь к себе. Она с удивлением обнаружила – боль по Рофирту улеглась, оставив место светлой грусти. То ли помогло общение с похожими на тряпичных кукол духами этих мест, то ли общество Бартеро отрезвило ее. Девушка расстегнула ворот куртки и вытащила из нагрудного кармана фото Александра. Журналист весело улыбался, не подозревая, что его невеста чуть было не приняла их помолвку за ошибку.

Следующие два дня бушевала пурга. Улицы завалило снегом по пояс. Столбик ртутного термометра пугливо спрятался за отметку минус двадцать три градуса. Ветер свирепствовал: не то что выйти из домика, дверь не открыть.

Танри занималась с командором. Арвисо пытался читать, но на душе было смурно и паршиво. Так что гатуру пришлось найти ему занятие: вначале уборку, затем сортировку найденных бесполезных мелочей, составление их подробного каталога…

– Дирижабль в такую погоду до нас не доберется! – ворчал Ванибару.

На третий день потеплело, снег прекратился, и по расчищенным улицам засновали люди. Сразу выяснилось, что с ледника в свежий раскоп сошел оползень, и работу придется начинать заново. Но эта новость оказалась не единственной. Не досчитались двоих рабочих. По одному за ночь бури. Следов от домиков не было. Через такие сугробы разве что перелететь можно. Поэтому Эдвараль, заявившись с утра пораньше в убежище командора, потребовал помощи Танри в их поисках.

Девушка не стала долго раздумывать, позвала духов-хранителей. Те отзывались неохотно, вначале не желая показываться. Наконец Танри с трудом разглядела невзрачные съежившиеся фигурки.

Перепуганные хранители, заставив себя поуговаривать, продемонстрировали человека без лица. Тот был сед, одет в черную куртку с металлическими нашивками. Широкие штаны, заправленные в высоченные сапоги, покрывал серебристый узор. Седого сопровождала белый волк. Оба шагнули из тени в углу комнаты. И тут же единственный из восьми человек, не спавший в столь поздний час, истаял, развеялся дымом, даже не поняв, что случилось. Безлицый слепо повернулся вокруг себя и, щелкнув пальцами, дав знак волку, удалился обратно во тьму.

– Жуть какая! – гатура аж передернуло от рассказа Танри.

– Откуда ему здесь взяться? – Эдвараль до сих пор не верил. Остальные молчали, ожидая, пока Танри осмотрит второй дом. Та же картина.

– Подождем дирижабль. Там видно будет, – решил Бартеро. – Может, придется оставить это место. Нам здесь не рады.

Но холодный континент не желал так просто расставаться. Следующим утром поселок проснулся, разбуженный грохотом выстрелов и воем, полным боли и отчаянья. Танри, сунув ноги в сапожки, выскочила за Ванибару, уже спешащему к домику руководства. Гатур, не раздумывая, заколотил в дверь.

Бледный, бледнее снега Висерн возник на пороге, но командор уверенно отодвинул его в сторону и вплыл внутрь. Танри шмыгнула седом. На покрытом утеплителем полу лежал Эдвараль, зажимая рукой кровоточащий бок. Запах паленой шерсти и горелого мяса вызывал приступы дурноты.

– Где куратор? – внешне не проявив и толики сочувствия, осведомился у раненого гатур.

– Нет больше куратора. Сцапали его. И археолога в придачу, – от избытка эмоций завхоз хотел было выругаться, но глянул на Танри и увял. – Чего стоишь столбом телеграфным? – сквозь зубы процедил он Висерну. – Лечи давай!

На десять минут в комнате стало тихо. Даже сбежавшиеся на грохот выстрелов и вой люди молчали, давая возможность врачу сосредоточиться. Одна Танри обошла раненого и углубилась в комнатки, ища взглядом духов-хранителей. Ах, вот же они, замерли, потрясенные чужой болью!

"Расскажите, что тут было?" – мысленно попросила она их.

Картинки понеслись одна за другой сразу от нескольких духов. Танри едва успевала что-либо рассмотреть.

Вечер. Встревоженные мужчины уговариваются дежурить по очереди. Пистолет и лазерная трубка наготове. На первые полночи на пост заступил Висерн. Потом настала очередь археолога. Тот стал потихонечку поклевывать носом, и наконец захрапел.

Мучимый бессонницей Бартеро, пожалев будить приятеля, сел рядом на скамью, листая книгу при свете неяркой лампы. Ближе к утру из-за шторы высунулась заспанная физиономия Эдвараля, похожего сейчас на изрядно потрепанного жизнью льва: взлохмаченные волосы, торчащая клоками борода…

– Э-э, вы че тут посиделки затеяли? – по его мнению, тихо осведомился он.

Проснувшийся археолог принялся было оправдываться, но неожиданно обнаружил в комнате еще двух непрошенных гостей – безлицего и его волка, пристально следящих за полярниками из дальнего темного угла.

Археолог не успел даже испугаться. С возгласом: "Глядите, они уже здесь!" – он истаял, по мановению руки грешника. Бартеро, схватил лазерную трубку, опалил шагнувшего к нему волка, но исчез сам, на прощанье тихо вскрикнув.

Зато Эдвараль разрядил в безлицего пистолет, в ответ получив ножом под ребра. Может, грешник забрал бы завхоза с собой, или добил, как Рофирта. Но появившийся из-за шторы Висерн спугнул его. Да и обожженный волк истошно скулил. Безлицый схватил зверя за ошейник и отступил в тень.

Танри поблагодарила, отпустила духов и повернулась к людям. Исцеленный и по-прежнему громогласный завхоз заканчивал свое повествование, только в куда более цветистых и неприличных фразах, чем могла бы позволить себе Танри.

– Уматывать отсюда надо на дурижбомбеле, пока остальных не сцапали! – заключил он под конец.

– Верно, – закивали остальные.

– Нет! – неожиданно взял слово гатур. – Как старший по званию, беру управление на себя. И с сегодняшнего дня до выяснения всех обстоятельств произошедшего перевожу лагерь на военное положение. Подчинение непосредственно мне. За невыполнение приказов наказание. За попытку дезертирства по возвращению в Равидар – трибунал. Это я напоминаю особо резвым и горячим. Я не зверь и держать вас здесь долго не намерен. Но пока не будет завершена серия опытов, порученная мне адмиралом, и пока мы не сможем ничего сказать тому же адмиралу по поводу гибели его сына, на север нам путь закрыт.

– Сына? – непонимающе переспросили его.

– Именно. У Марминара был сын, такой, каких называют человекогатурами. Бартеро Гисари. Не надейтесь, что за невыполнение задания нас наградят, а за гибель Гисари к ордену представят за особые заслуги.

Гатур стремительно развернулся и пролетел мимо спешно расступившихся людей. Ошеломленная Танри бросилась вслед преподавателю.

– Что же получается? Глупая детская сказка какая-то! К тем, кто ночью не спит, приходит злой дядька и уносит с собой, – не унимался перепуганный Арвисо.

– Так и получается. Знать бы, что спровоцировало его на этот раз, – размышлял вслух командор.

А Танри молчала, уткнувшись носом в подушку. Вторая ее потеря за эту неделю. И какая! Бартеро! Бартеро! Бартеро! Она даже не может сказать "ее Бартеро". Плакать по нему имеет право Давира, не она. А плакать хотелось. Еще хотелось кричать, рвать на себе волосы. Но не было сил. Не было желания жить. Мир погас.

"Не буду спать этой ночью. Пусть за мной приходит это безликое чудище, лишь бы забрало туда, где он!"

Ей не дали даже как следует погоревать. Хитрый гатур навалил на нее гору бесполезной работы, как недавно на Арви, затем сунул в руки тепловую пушку и послал расчищать дороги.

К вечеру того же дня прибыл дирижабль. Командор лично следил за рабочими, предупреждая обо всех последствиях дезертирства. Впрочем, "Вестница" даже не опустилась близко к земле. На стальных тросах она доволокла под брюхом черный, похожий на засушенную летучую мышь самолет гатурьей сборки – четырехместный, боевой, по скорости способный выйти на околоземную орбиту.

Перехватив загоревшийся взгляд Танри, Ванибару резко рявкнул:

– И не вздумай!

– Тогда кто же отомстит за Рофирта? – встала в позу летчица.

– Ой за него ли? – гатур сощурил глаза. – Сам полечу. Никого больше на смерть не пошлю. А не вернусь, Висерн через два дня вызовет "Вестницу" обратно. Уносите тогда ноги отсюда как можно скорее.

Самолет отцепили слишком высоко. Он не шлепнулся на лед, а завис на антигравитационной подушке в анре с половиной от поверхности.

Из гондолы дирижабля высунулся капитан, помахал на прощание рукой, и "Вестница", поднявшись повыше, величественно начала разворачиваться над невысокими горами.

– Когда полетите? – обреченно поинтересовалась Танри.

– Через час. Пусть дирижабль отойдет подальше, чтобы воронкой не зацепило. Сбегай пока к Эдваралю. Он обещал мне привезти запас еды. Живей, не спи на ходу!

Не смея ослушаться, девушка понуро отправилась выполнять поручение, по дороге обдумывая, как бы незаметно пробраться в кабину. Но едва она спустилась по лестнице с ледника в проплав, черная крылатая тень пронеслась над головой. Обманул!

… По траве стелился туман, имевший почему-то розоватый оттенок, как и мелкие цветы. Они гирляндами свисали с по-старчески раскорячившихся невысоких деревьев, ютившихся на пологих горных склонах. Вершины гор увязли в облаках и тумане намертво. Во всяком случае, за два месяца Тихро ни разу не видел, чтобы они очистились от вязкой мутной массы, постепенно переходящей в серое с синими разводами небо.

По каменистой тропке от козьей фермы спускалась тяжело нагруженная повозка. Правил черной лошадкой тот самый пацаненок, что созывал окрестную голоштанную ребятню бросаться в пленников камнями и козьим пометом. В город едет. А тот сегодня, как назло тоже в тумане. Даже самые высокие башни не разглядеть. Единственное развлечение – издали рассматривать особенности местной архитектуры. Отсюда просто фантастический вид. Если бы не решетка…

Тихро Анавис, невысокий горбоносый мужчина с черными некогда коротко стриженными, а теперь неудобно спадающими на глаза волосами, плотнее запахнулся в серую куртку явно с чужого плеча и отошел от прутьев к расположившимся на траве товарищам. Трое из них играли в самодельные кости. Еще один, довольно молодой, одноглазый, лежал, заложив руки за голову.

– Майся – не майся, ничего ты не сделаешь. Хорошо, гады, придумали. Отлавливают чужих, сдают соседям в качестве заложников. Своих берегут, политики, что б их! – пробурчал один из игроков. Услышав эти слова, одноглазый приподнялся на локте и скептически хмыкнул.

– Не верю я в эту дикость, – ответил горбоносый Тихро. – Самолеты имеют, корабли небесные, похоже, тоже. Красоту такую возвели, – острым подбородком он указал на озеро тумана, плескавшееся внизу и скрывавшие удивительные постройки. – Не должны они дикарям уподобляться. У нас разве что на Герии такое возможно!

– Но-но, полегче, – оторвался от игры гериец. Горбоносый, извиняясь, поднял руки.

– А ты не верь тому доходяге. Заслали они его сюда, – одноглазый вновь заложил руки за голову и уставился в серую пелену низкого неба. – Два дня всего протянул, а такого нарассказывал, я за год своей жене не насочиняю.

– И зачем мы им, по-твоему? – гериец поднял голову. Одноглазый с готовностью ударился в рассуждения:

– Рабами делать нас – смысла нет. Отдачи никакой. У них машины все сделают в двести раз лучше. Про заложников – не поверю, и не уговаривайте. Только на опыты. У них за козьей фермой лаборатория какая-то. На нашей памяти шестерых туда угнали. А рыбаки, которые полгода здесь кукуют, о двадцати-тридцати говорили. Про человекогатуров все слышали. Может, и эти что-нибудь подобное творят. Да хотя бы яды на нас испытывают. Яды в политике важнее заложников.

– Замолчал бы, тошно уже, – горбоносый сел на траву.

– Да ладно тебе, Тихро. Можно подумать, в первый раз умирать, – одноглазый сорвал травинку и принялся жевать.

– Глянь, машина! – тут уже подскочил более чуткий к звукам гериец. Из тумана по черной каменистой дороге вырулил красный автобус – длинный, матовый, с узкими окнами под самой крышей. – Новеньких везут.

И верно. Вышли шестеро местных в красно-коричневых комбинезонах, приблизились вплотную к клетке. По их команде расступились толстые прутья, позволяя втолкнуть внутрь троих новых пленников в разноцветных свитерах и толстых штанах. Вслед им "благодетели" закинули два мешка с едой. И уехали, не обращая внимания на замысловатую ругань герийца.

Тихро, при виде одного из прибывших – высокого, с длинными светлыми волосами – вскрикнул и вскочил на ноги.

– Как ты сюда попал?!

– Тебя искал, Тихро Анавис! – Бартеро искренне обрадовался былому конкуренту. – Я чувствовал – ты жив.

– Убедился? Теперь в этом раскаешься, – вместо Тихро хмыкнул одноглазый. – Не долго нам тут прохлаждаться. Сейчас нас четырнадцать. Давно никого не забирали. Глядишь, утащат по одному.

– Погодите, я ничего не понимаю, что тут происходит, – запротестовал Бартеро. – Объясните.

– Понимать нечего. Расскажем. Но вначале вы. Что дома творится?

Бартеро и обоим рабочим пришлось выложить свои истории, начиная с момента подготовки экспедиции.

– С тех пор как безлиций появился, я ничего не помню, – признался куратор. – Очнулся в душной комнатушке без окон, связанный. Дважды меня кормили, потом посадили в автобус. Тоже без окон. В нем я своих и обнаружил. Археолог наш пропал. Не везет мне с археологами… Теперь мы здесь.

– А нас семерых, после взрыва платформ выживших, выходит, эти твари тоже забрали. Мы-то думали, как создатель обещал иной мир после смерти, так и попали. Почему-то не в лучший, раз за решетку угодили, – начал одноглазый, оказавшийся метеорологом. – Компания у нас идеальная: рыбаки, контрабандисты, дикари с побережья даже были. Но тех уже забрали. Держат за скот, продукты кидают. Крыша хоть над головой есть. Все цивилизовано: кровати, посуда, плита, вода горячая и холодная, сортир… Клетка под током. И вверху, и внизу на два анра под землей. Коснешься решеточки пальцем, сутки рука немеет.

– А когда нас привезли, почему никто не попробовал прорваться? – спросил один из рабочих.

– Да пытались уже как-то. Двое. Не знаю, что эти звери сделали, но решетка сомкнулась, и раздавила бедняг. Одного сразу, другой часа четыре стонал, всем богам молился. А мы подойти не могли. Защита какая-то стояла. Шага не сделаешь. Долго тела висели. Пока запах не пошел. Только тогда эти приехали в респираторах, крюками отцепили и сожгли тут же. Скот мы, я говорю. И никто не осмелился – не зарезался что ли, не повесился. Терпеливо ждут, пока эти уроды нашу судьбу решат.

– Ночью тут жутко бывает, – добавил гериец. – Небо, как над Данироль пылает. Иногда из-за фермы в трубы дудят. Звук пакостный – в землю бы зарылся, спрятаться.

И Бартеро, и оба рабочих явно не обрадовались такому исходу дел. В груди куратора засвербела былая тоска: "Наверно, так и должно было случиться. Что бы меня ждало на Спире по возвращении? Косые взгляды и шепотки в спину в лучшем случае: "Выродок, нелюдь". Та же Давира, приняла бы она меня? Высмеяла бы и прогнала прочь. Ни единой живой душе не нужен!"

Бартеро понял, что удерживало его, не давая свалиться в меланхолию по поводу собственного происхождения. Присутствие командора. Несгибаемый Ванибару любого заставлял быть организованным, серьезным. Теперь жизнь, кажется, резко скакнула назад, и он, Бартеро, вновь оказался на невольничьем рынке в Зирассе. А монаха Аршема со сказками о еэде не предвидится…

… Ветер… Такой теплый и даже горячий после обжигающей льдом Данироль. На все четыре стороны от тебя разбегается холмистая равнина, медленно перетекающая к закату в горы. Густая невысокая трава в розово-желто-синих пятнышках цветов колышется в такт неторопливому гудению шмелей. Небо синее, переходящее в серое ближе к горным вершинам, спокойное. Не отыскать хотя бы следа черной воронки, прожорливо распахнувшей пасть посреди этой безмятежной синевы.

Проскочил! Самому не верится. Черный мерцающий коридор… Безлицый на волке… И крыло самолета косой срезающее безлицего…До сих пор на металле кровь осталась.

Они, оказывается, живые оба. Не только волк. Их можно убить…

Кто поставил их сторожить рубежи заговоренной, зачарованной земли? Да и сам он где оказался? В прошлом или в причудливо изменившемся настоящем?