Текст книги "Дикое сердце ветра (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Да? – брови летчицы удивленно изогнулись. – Было бы забавно взглянуть на свою первую любовь.

– Поехали к гостинице. Он уже должен был вернуться. Ваша Лео возила Бартеро к какому-то Релезу. Тот мужик, вроде, придумывает, как прицепить дуражабль к кораблю

– Не сегодня, – Танри почему-то очень испугалась еще одной встречи. – Лучше завтра. Занятия раньше девяти не начнутся. Я буду ждать возле лекционного корпуса. Нет… – вспомнились Лилина с Давирой и прочие сплетницы. – Лучше за оградой на остановке. В восемь.

– И горазда же ты вставать в такую рань! – Эдвараль потянулся на стуле. – Хотя, наш Бартеро примчится. На что угодно могу поспорить.

Как и ожидала Танри, тучи накрыли город к вечеру. Резко потемнело, заморосил дождь. Океан вздыбился, взбух. Город затаился в преддверии шторма. Но погода еще давала шанс людям. Ливень медлил. Так что Эдвараль Нивас успел добежать до гостиницы. Не ахти какой, средней паршивости, надо сказать, но денег на лучшую гатуры пожалели.

Бартеро уже был в номере. Еще более хмурый, чем все переполненные влагой, вооружившиеся снопами молний тучи, он сидел за столом, отодвинув остывший ужин. "Самое то настроение!" – завхоз поморщился.

– Я тут одну знакомую встретил. Твоя горячая поклонница! Не за что не угадаешь кто! – он внимательно наблюдал за реакцией шефа.

– И что это за великая любовь? – куратор раздраженно листал записи. По всему выходило: затея с дирижаблем – гиблое дело. Проклятый Релез, будучи сторонником самолетов в высоких широтах, разубеждал как мог. Но рассказ командора утвердил Гисари в своем выборе. Единственный летательный аппарат, применимый среди льдов – это дирижабль.

– Ее зовут Танира Комидари, и она жаждет с тобой увидеться завтра в восемь утра возле Академии, – Эдваралю доставляло удовольствие подонимать начальника. Вдруг удастся вызвать на хмуром лице улыбку. Надулся сычом еще со Спиры!

– Это сестра Арвисо, за которую мы получили разнос от гатура? Нет уж, увольте! – Батреро поморщился.

– Спорим, если я скажу тебе ее другое имя, ты помчишься быстрее паровоза? – Эдвараль завалился на диван, не потрудившись снять ботинки.

– И не собираюсь. Не хватало мне впечатлительных барышень, мечтающих повторить подвиг отца!

– Враки все про папашу. А девчонку ты знаешь очень хорошо. Помнишь дикарку из Дома Оленя, которую потом их шаман куда-то дел?

– Тинри? – Бартеро резко обернулся. Несколько бумаг, шелестя, слетели на вытертый зеленый ковер.

– Тан-ри. Та-ни-ра Ко-ми-да-ри, – по слогам произнес Эдвараль, смакуя произведенный эффект. – Летчица, спасшая командора.

– Но как она…

– Не спрашивай. Нечистый притащил, не иначе. Памяти она лишилась. Но тебя и меня вспомнила. "Смелый" тоже. И снег. Значит, не безнадежна.

"И в этого я была влюблена? Не верю!" Летчица, спрятавшись за деревьями, придирчиво осматривала полярника. Выглядел Бартеро не лучшим образом. Неопределенность собственного будущего, угроза, нависшая над экспедицией, волнения за дирижабельный проект и, конечно же, новость о Тинри – все они вереницей бессонных ночей оставили следы на его красивом лице. Не скрепленные ничем золотистые волосы только подчеркивали бледность кожи.

Зажав в руке жуткого вида веник, по его мнению, означавший букет цветов, Бартеро стоял, опершись спиной на ножку "зонтика" остановки.

"Не герой", – решила для себя Танри, сверилась с часами, чтобы не предстать перед полярником раньше десяти минут девятого, и вышла из укрытия.

Гром с неба не грянул, зверь времени не распахнул перед ней тайников прошлого, не усыпал дорогу самоцветами. Бартеро Гисари сильно отличался от Бартеро из ее снов. Вроде, и внешность та же, и улыбка солнечная, и волосы золотые… Но когда встречаешь свой идеал лицом к лицу, чего-то не достает.

– Здравствуйте, – сказала она вежливо.

– Тинри! Я тебя искал… Как ты сюда попала?…

Он не находил слов, рассматривая некогда доверчивую, наивную дикарку, и не знал, как себя с ней вести.

– Теперь я Танри, – ответила летчица.

– Это тебе. Прости, в такую рань цветочные магазины закрыты. Нарвал по дороге… – он протянул ей веник.

Захотелось съязвить: "Спасибо, я не лошадь, траву не ем". Но девушка сдержалась и приняла несуразную охапку цветов.

– Ты теперь студентка… Трудно было учиться?…

– Не очень. У меня прекрасная память. С недавнего времени. Вы особенно хорошо знали меня, как сказал ваш друг. Может быть, поделитесь темными страницами моей жизни?

Она сама не понимала, с чего вдруг стал такой кусачей и ядовитой. Хотелось разозлить его, вогнать в краску, обидеть. Может быть, вчерашняя бесцеремонная манера поведения Эдвараля отвернула ее от него?

– С удовольствием.

Он выглядел растерянным. И Танри мысленно поставила себе "плюсик".

– Но не сейчас, – продолжал он. – У тебя же занятия. Не успею. Прошу, хотя бы вкратце расскажи, как ты живешь теперь?

– Восхитительно. У меня появилась семья: мать, кузен, кузина, племянник, тетя с дядей. Даже брат объявился. Я уже имею квалификацию летчика на людских самолетах и дирижаблях, хотя нас готовили по ускоренной программе. Через год получу разрешение на управление гатурьими самолетами. Может быть и небесными кораблями. О чем еще могла мечтать дикарка, изгнанная из племени?

– Прости. Я не знал, что так получится. Я все годы корил себя за случившееся. Я искал тебя. И мои друзья искали. Я виноват перед тобой. Очень. Прости!

Ей стало его жалко. Но природное упрямство не позволяло смягчиться.

– Я ничего об этом не помню, поэтому не вправе судить, виновны ли вы. Но за свою нынешнюю судьбу я рада и не променяю ни на какую другую. Извините, мне пора.

И она, небрежно размахивая букетом, направилась к металлическим воротам, не оглядываясь, прекрасно зная, что он смотрит ей вслед.

Глава 11

… Виса…

Смуглые, загорелые люди, привыкшие к ежедневной работе, сейчас были веселы и беззаботны. Рассевшись на узких автобусных скамьях, громко переговаривались женщины. Мужчины не уступали по говорливости своим спутницам. Но если женщины обсуждали знакомых и наряды, то их интересовал урожай апельсинов и персиков, мучил вопрос – кто же отравил лучшего скакуна на ипподроме.

Бартеро даже удивился, что на него сегодня ни одна из пассажирок не обратила внимания. Отчего-то вспомнилось разочарование на лице Тин… Танри. В душе будто подул вьюжный ветер. Юная летчица произвела на него сильное впечатление. Она совсем не походила на прежнюю дикарку – выросла, похорошела. В зеленых хризопразовых глазах по-прежнему таились неразгаданные тайны. Но теперь от нее веяло силой и уверенностью.

Все эти дни она не особенно дружелюбно общалась с ним. Вначале выспрашивала о своем прошлом, потом просто о Данироль. А потом перекинулась на Александра: кто таков, можно ли ему доверять.

– Поменяла твоя невеста тебя на журналистишку! – подтрунивал над ним Эдвараль.

Куратор только хмурился, но на насмешки завхоза не отвечал.

Александром интересовался и их молодой пилот, Рофирт Бингар. Бартеро понимал – это неспроста.

– Аэродром, – объявил водитель, и Бартеро спрыгнул со ступеньки в густую траву.

К одиннадцати часам его должен был ждать Инр Релез, обещавший представить первые наброски проекта переоборудования "Смелого" (чертежи куратор отдал ему еще при первой встрече).

В садах, раскинувшихся по обе стороны дороги, убирали апельсины. Доносилась приятная мелодия: кто-то играл на аккордеоне, задавая темп работе. У забора, присев, завязывала босоножки гибкая кудрявая девушка. При приближении Бартеро, потревоженной птицей встрепенулась, обожгла белозубой улыбкой и побежала прочь.

Аэродром. Куратор поймал себя на том, что в толпе студентов, ожидавших своей очереди покататься на самолетах, он ищет Танри. С чего бы? Вон ему машет рукой Эдвараль, щурясь от яркого солнца. А рядом с ним и Инр Релез. И чего ему приспичило назначать встречу прямо здесь?

– Приятного утра, господин Гисари!

Релез кивнул куратору. Бартеро, еле сдерживая скептическую ухмылку, разглядывал конструктора. Отглаженный, кофейного цвета костюм в тонкую полоску, жилетка чуть светлее (в такую жару!), белая рубашка и галстук, бородка, подстриженная клинышком, тросточка с позолоченным набалдашником… Релез не упускал возможности покрасоваться перед приезжими. Еще бы, они теперь целиком и полностью зависят от него.

Вспомнилась фраза Лео: "Он сейчас работает при губернаторе, разрабатывает проект создания новых транспортных линий, но свободного времени у него побольше, чем у остальных. Он участвовал в создании "Вечерней кометы" и "Певицы солнца", а это лучшая рекомендация для специалиста в этой области. Я слышала о нем только восторженные отзывы!"

"Да, таким только восторгаться", – какое-то неприятное предчувствие вползло в мысли Бартеро.

– Значит так, – Релез помахал папкой, но не раскрыл ее. – Ваш ледокол никуда не годится, – безапелляционно заявил он. – Примите мои искренние сожаления. Но тут встает потребность в мощном дирижабленосце, ибо указанный вами вес груза и тяготы полярного пути вынесет исключительно дирижабль жесткого типа. Конечно, не такой гигантский, как знаменитая "Вечерняя комета", но восемьдесят-сто анр длинной.

– Погодите, – Бартеро оборвал речь конструктора. – Я, безусловно, ценю ваши старания, но мне интересно, сколько это будет стоить?

– О, совсем немного для такого проекта. Даже с учетом строительства причальной мачты и эллинга на побережье и тренировки ваших рабочих, дабы они смогли выполнять функции причальной команды непосредственно на леднике, пока вы будете разгружать-нагружать багажные помещения. Я надеюсь, рабочих у вас не менее ста тридцати человек. Это минимум для причальной команды…

– Да вы ошалели! Кто же нам столько даст!? – не удержался Эдвараль.

– Погоди, – Бартеро толкнул его локтем. – Господин Релез, – обратился он к конструктору. – Назовите хотя бы ориентировочно стоимость вашего проекта.

– Где-то около девятисот тысяч зеллов. Может, больше. Поверьте, это не так много. Есть способы еще удешевить проект. Но…

– Двухлетняя экспедиция на Данироль стоила меньше этих подготовительных мероприятий, – снова толкая локтем Эдвараля, возразил Бартеро, чувствуя, что внутри него все закипает.

– Дешевле только даром, уж поверьте!

– Мне очень жаль, что занял ваше драгоценное время, но эти затраты не одобрит ни Управление Мореходством, ни командование Воздушным Флотом, – спокойно возразил Бартеро.

У куратора создалось впечатление, что Релез решил поживиться за его счет, впихнув самую безумную затею и требуя за нее непомерные средства. Ничего, это не смертельно. Пред ними не единственный конструктор дирижаблей.

– Поймите, разумней моего проекта у вас не будет, – самонадеянно заявил Релез. – Вы даже не потрудились вникнуть в детали!

– Мы готовы довольствоваться малым, менее грандиозным, зато более удобным и дешевым!

– Я не пророк, чтобы предостерегать вас от ошибки, – Релез выглядел обиженным до глубины души. – Удачи в поисках, господа.

Он даже не попрощался и зашагал по посыпанный гравием дорожке. Вдруг замер, заслонившись от солнца рукой, устремил взгляд в небо.

– Смотрите! – крикнул кто-то из студентов, тоже указывая вверх. Все подняли головы. Бартеро тоже. И в груди его похолодело от ужаса – на траву перед ангарами садился охранный катер Первопланетного дома. Бартеро стиснул зубы, ибо это означало только одно: адмирал Фегинзар мертв, и его, Бартеро Гисари, прибыли арестовывать за убийство…

Бартаро понимал, – бежать бессмысленно. Лучше встретить свою судьбу, какой бы она не была, с достоинством. Он даже пошел навстречу, когда, когда люк катера бесшумно отъехал в сторону и два гатура выплыли из полумрака коридора. Одним из них оказался наставник Наридано.

– Мальчик мой, – неожиданно мягко произнес он. – Все обвинения с тебя сняты. Было доказано, что в Фегинзара стрелял гатур. Его личность пока устанавливается.

– Так адмирал жив! – Бартеро был готов обнять наставника.

– Ни жив, ни мертв. Но даже если он поправится, исполнять свои обязанности не сможет. На сегодняшний день его замещает Марминар из Управления Мореходством. И это отвратительно.

– Что тут отвратительного? – Бартеро чувствовал себя таким счастливым, что ему в этот миг было наплевать на происходящее в Равидаре.

– Ты меня спрашиваешь! Да он тебя сожрет вместе со всей экспедицией, потому что это затея Фегинзара. А Фегинзара он ненавидит. Тем более после того, как отправленная на Данироль лично Марминаром экспедиция сгинула.

– То есть, как пропала? – не понял Бартеро.

– Они приплыли на Зубастый мыс. Как только инвентарь экспедиции сгрузили на берег, Тихро Анавис приказал отправляться на ледник. На второй день от них поступила просьба о помощи. Отправившиеся их спасать тоже исчезли.

Бартеро тут же вспомнился рассказ командора.

– Они на чем ехали?

– Марминар, в обход всем инструкциям, выделил им четыре антигравитационные платформы. Он не посмотрел даже на то, что людям запрещено пользоваться такой техникой на Земле. Это чревато многими опасностями.

– Знаю.

Бартеро кивнул, вспоминая, как у самого сильно кружилась голова после обучения управления платформой. Неподготовленный человек, попадая под одновременное действие силы притяжения Земли и искусственной гравитации мог испытывать проблемы с координацией движений и прочие неприятные эффекты. В гатурьих самолетах такой эффект почти не чувствовался, а вот платформы пока никак не получалось доработать.

– С какой скоростью они обычно движутся?

– Где-то анр сто семьдесят в час. При желании разгоняются до двухсот пятидесяти. Но тогда на них сильно трясет, – пояснил наставник.

– Ясно, – соврал куратор.

Он хотел пересказать Наридано слова командора, но потом понял – Ванибару вряд ли будет в восторге от такого.

– Что я должен делать? – поинтересовался куратор.

– Собрать экспедицию. На все дается месяц. Но лучше раньше.

– А "Смелый"? Он когда прибудет?

– "Смелый" останется там. У них что-то случилось. Пока в силе предписания Фегинзара, то есть пока Марминара официально не утвердили адмиралом, ты обязан добраться до Данироль. Найди транспорт, найми людей. Чем скорее, тем лучше.

Бартеро понимал, что его втягивают в противостояние самых высокопоставленных особ планеты. И в случае чего всю вину свалят на него, как это случилось с командором Ванибару. Но за Ванибару было, кому заступиться, тогда как он абсолютно один. Гатуры, эти хитрые твари, не щадят даже своих. Теперь вот выясняется, что гатур убил гатура. Немыслимо! А стоит ли доверять Наридано?

Видно, прочтя отразившиеся на лице воспитанника мысли, наставник насмешливо скривил тонкие губы.

– Я на твоей стороне, Бартеро Гисари. И сейчас сам завишу от твоих действий.

– На какие средства я могу рассчитывать? – вдруг осенило куратора. – Какую сумму выделите мне?

– Сколько надо? – поинтересовался Наридано.

– Два миллиона.

– Потише. Раз с тебя сняли обвинения в убийстве, не нарывайся на обвинения в растрате госсредств! – осадил его наставник.

– Чем больше дадите, тем быстрее потратим, тем быстрее все организуем, – позволил себе улыбку Бартеро.

– Максимально на что я способен – один миллион зеллов. Сегодня же распоряжусь перечислить их на счет экспедиции.

"Ого, он и такие полномочия имеет! Что же там в Равидаре творится? Надо будет поинтересоваться у Габри. Он будет в курсе!" – Бартеро был заинтригован.

– Хорошо. Если возможно – в Лиссаранский банк. Проект новой экспедиции был готов еще до моего возвращения из предыдущей. Вы знаете, я предусмотрительный.

Куратор краем глаза следил за Инром Релезом, беседовавшим с кем-то из студентов. Только бы не ушел раньше времени! Только бы не затаил обиды!

– Я прилечу через неделю. Не выкидывай пока эту штуку из плеча. Захочешь меня вызвать – тогда и вытащишь, уничтожишь. Датчики зафиксируют всплеск энергии, – распорядился Наридано и сделал знак спутнику, ждавшему чуть в стороне, вернуться на катер. Минута, и о необычных гостях напоминала лишь примятая трава.

– Что случилось? – с опаской в голосе спросил подошедший Эдвараль.

– Срочно пошли просить прощения у конструктора! – отмахнулся от вопроса Бартеро.

… Предстоящие два месяца учебы обещали быть необыкновенными, незабываемыми и просто чудесными. От обещаний командора и Лео у дальнелетников кружилась голова. Еще бы! На аэродром прибыло несколько прогулочных яхт и один пограничник. Не человеческая рухлядь, а настоящие гатурьи корабли! Летать на них допускались только дальнелетники третьего курса, к которым теперь относилась и Танри. Чтобы избежать ссор, командор собственноручно составил список очередности полетов.

Но девушку это почему-то не радовало. Она силилась вспомнить свою жизнь на Данироль. Но даже живописные рассказы Эдвараля и поэтические, восторженные отзывы Бартеро не тронули ее сердца. Не давала покоя мысль, что там, далеко-далеко остались сестра и бабушка, о которых некому позаботиться. И где-то там ее настоящая мать… Танри обязана побывать на ледяной земле, чтобы понять, кто она и откуда!

– Комидари! – голос командора донесся из-под потолка. – Мало того, что вы прогуляли первые два дня, вы умудряетесь пропускать занятия, даже находясь в аудитории! Будьте любезны хотя бы делать вид, что слушаете. Записывать мои слова я уже не требую!

Танри вздохнула и открыла тетрадь. Действительно, что на нее нашло?

В конце занятий гатур остановил ее в дверях.

"Сейчас будет отчитывать!" – обреченно решила девушка.

– Что случилось, Танира? – командор затворил дверь аудитории и присел на стол.

– Отпустите меня на Данироль! – собравшись с духом, взмолилась она. – Мне очень надо! Правда!

– Что за глупости? – от неожиданности Ванибару чуть не соскользнул с платто. – Что тебе нужно среди холода, льдов и тьмы?

– В это трудно поверить, но я родилась и до четырнадцати лет жила там.

– Что? – теперь уже гатур взметнулся над Танри почти до полтолка.

– Я родилась на Данироль, но потом каким-то образом оказалась на Висе, в Шанбаре. Я почти ничего не помню о своей прежней жизни.

– Давай-ка поподробней, – гатур снова уселся на стол. Танри пристроилась на соседнем.

И окутала их обоих глубокая темнота ночей. Им сверкали снега в свете полярных сияний. И сквозь трепещущие полотна небесных огней блестящими чешуйками рыбы-кусаки проглядывали звезды… И в ее историю неожиданно вплелась другая, пережитая командором.

Они вылетели еще до рассвета с авиабазы на юге Равидара. Через четыре часа под ними замелькали первые айсберги Вьюжного океана. Черное небо, высвеченное впереди извивами полотен зеленого пламени, зачаровывало.

Одно «перо» в четырнадцать легких трехместных самолетиков. Смешанные экипажи: люди и гатуры. Все дальнелетники либо навигаторы. Им перестояло обработать скоростные маневры в атмосфере. Эта была рядовая тренировка из сотен таких же. Земля, конечно, планета, по космическим меркам, честно скажем – недоразвитая. Но мало ли кто польстится на нее? Недра богатые, территории огромные, экология чистейшая.

Не смотря на это гатуры, запретив вооружаться самим землянам, держали наготове два крыла из трехсот пятидесяти боевых самолетов и кораблей, неустанно стерегущее подлеты к Земле. Еще одно крыло охраняло родину гатуров.

Перо из земного крыла заложило вираж над безжизненной каменистой пустыней земли Ортар и помчалось дальше.

Ванибару, лично следивший за проведением учений, следовал за ними на таком же скоростном самолете. За штурвалом был Вольро Вирез, недавно окончивший Воздушную Академию, но уже выделенный в число способных. Он еще не сменил желтую форму летчика на серебристо-синюю навигатора, но на лунной базе успел отметиться.

Командор то поглядывал на персональный экран, где высвечивались данные о параметрах полета всех самолетов, то в окно кабины. Но все чаще он следил за пилотом – горбоносым, с не очень высоким лбом, серьезными глазами, упрямо сжатыми губами. На шее поверх формы не по уставу поблескивала цепочка с каким-то оберегом.

«Слишком суеверный, – наконец после недолгих размышлений вынес вердикт гатур. – В мою команду не пойдет».

Перо летит впереди, чуть ниже их самолета. Небо ясное. На его фоне прочерчен контур побережья – невысокие горы, спускающиеся в океан. Лед внизу пестрит разводьями будто червоточинками. Скорость хорошая. Вот только перевалят за хребет, начнут маневры.

Странно, сколько лет гатуры осваивают Землю, а до Данироль ни разу не дотянулись! Многие обвиняют их, чужаков, в гибели целой цивилизации. Но когда спасаешь терпящий бедствие корабль, не факт, что убережешь всех. Главное, что жизнь на Земле сохранилась. И еще как сохранилась! Возможно, спасая население Спиры и Герии гатуры обратили взоры на юг слишком поздно! А Данироль?… Когда их корабли облетали планету, на этом континенте не засекли признаков жизни. Небо укрывали плотные облака, теплые течения в океане поменяли свои направления, и земля молниеносно остыла, покрывшись слоем льда и снега…

Самолеты легко перелетали вздыбившиеся заснеженные вершины, за которыми облачность была опасно низкой, сыпал мелкий снег.

– Бери еще выше и сбавь скорость, – приказал гатур, перебираясь в пустующее сегодня кресло второго пилота.

Вольро привычно подчинился.

– Наверно, это нас и спасло, – Ванибару посмотрел на замершую Танри. – То, что подкарауливало нас за хребтом, мне даже сейчас вспоминать страшно.

А случилось вот что. Вначале показалось, будто у самолета, летевшего во главе пера, неполадки с двигателем. Он вдруг резко сбросил скорость, точно столкнувшись с невидимой преградой, вздрогнул и фейерверком искр осыпался вниз. Причем, взрыва в кабине наблюдателя так и не услышали.

Через мгновение то же самое произошло и с остальными самолетами. Один за другим исчезали они с экрана радара, взрываясь или просто тая в воздухе. Командор и Вольро Вирез прильнули к экрану. Их машина шла на автопилоте на минимально возможной при включенном антиграве на скорости в семьдесят анр в час. За каких-то несколько секунд от пера осталось всего два самолета. Они развернулись, в отчаянной попытке скрыться от чего-то неведомого и страшного, расправившегося с их товарищами.

Вольро тоже очнулся, потянулся к штурвалу, осторожно развернул самолет. Миг, и вокруг ускорившихся было машин их товарищей что-то блеснуло. Одному отстрелило крыло, и он рухнул вниз, чтобы расцвести алым цветком среди вечных льдов. Другой окутался дымкой, всколыхнулся пламенем и пропал. Ни единого обломка не упало на землю.

– Не меняй скорости, если хочешь жить, – Ванибару почти не слышал своего голоса. – Не врали легенды о чудесной южной земле. Сдается мне, в этих горах упрятано нечто вроде установок ПВО, реагирующих на скорость движения. Отойдем отсюда подальше, свяжемся с Равидаром.

Вольро кивнул. Командор видел – у парня дрожат руки. Ему самому было не по себе. Чтобы не обняться с горами, самолет набирал высоту. К стеклам липли большие снежинки. Машину неожиданно тряхнуло. С приборной доски под ноги пилота свалились черные очки. Он что, под полярным сиянием загорать собирался? Но Вольро даже не нагнулся, чтобы их поднять.

По показаниям приборов, они уже перевалили через хребет и должны были лететь над океаном, но когда облака остались позади, впереди лежала бесконечная заледенелая равнина.

– Дети нечистого! – по-людски выругался командор. – Ты куда свернул?

Приборы показывали какую-то чушь. Стрелки обоих компасов: человеческого и гатурьего, тянулись в разные стороны. Зеленые всполохи полярных сияний сменились тревожными оранжево-алыми, неприятно озаряющими редкие облака.

Ванибару боялся признаться себе, что тоже испугался. Но он командор, гатур, он не имеет права показать человеку свою слабость.

– Господин… – начал было Вольро.

– Отставить. Поднимись повыше. Хочу понять, где мы.

Над ними еще одно облако. Странное какое-то, светлое… Самолет нырнул в него. Воздух вокруг словно сгустился. Потемнело так, что чернота пробралась в кабину и затмила собой все приборы. Только где-то невообразимо далеко мигал аварийный огонек резервной системы управления.

Самолет висел вне пространства времени. Не было слышно даже моторов. Но чернота спала так же неожиданно, как и нахлынула, словно невидимая рука сдернула тряпку с птичьей клетки. И над растрескавшейся, вспучившейся ледником равниной встал ослепительно красивый и пугающий мираж: сияющий всеми красками город с вытянутыми вверх исполинскими башнями черно-синими, зелено-ржаво-рыжими, фиалково-красными… Люди в легких одеждах плыли по его улицам… Люди ли? Самолет летел довольно высоко. Приборы показывали двести сорок анр над поверхностью. Но машина так и не доставала до плеча исполинам. А шпили башен терялись в праздничном ореоле полярного сияния, грозясь нанизать на себя планеты и звезды.

Сколько длилось видение, и человек, и гатур потом расходились во мнениях. Может, несколько секунд, может, с десяток минут… Самолет вновь угодил в пасть черноты и вынырнул где-то над равниной. И под ними был не ледник, а зимняя, промерзшая тундра.

– Не дотянем, – голос Волрьо звучал глухо. – Баки пустые.

– Вызывай Равидар.

Из динамиков доносились шорохи и треск. Ванибару уже не спрашивал себя: куда могло деться топливо? Какие глупости творятся с остальными приборами? Что за чудеса наблюдали они недавно и продолжают наблюдать, и куда их занесло? Все равно ответов не было.

– Подавай в эфир сигнал бедствия, а мне уступи свое кресло, – только и произнес гатур.

Он видел – надо садиться. Они не долетят до побережья. Если верить показаниям приборов, топлива только на десять минут полета, а индикатор антигравитации вообще погас.

Командор давно не управлял самолетами этого типа. Лет семь его основным пристанищем была лунная база. Ему подчинялась треть крыла и почти четыре десятка боевых кораблей-разведчиков, несших свою службу в Солнечной системе. Но совсем недавно адмирал посчитал, что для этой должности есть более достойная кандидатура, и командора списали на землю тренировать молодых пилотов. Ванибару решил бороться. За него были его пилоты: гатуры и люди – верные друзья. Фегинзар не выдержит давления.

Гатур подавил горький вздох и сосредоточился на приборах. Места для посадки, естественно, не было. Разве можно посадить самолет на снег, не имея лыж? Значит, придется самолетом пожертвовать. Эта техника проходила испытания еще не в таких условиях. Обязана выдержать…

Машина шла на снижение. Для командора исчез даже шум радио. Наедине с приборами он молча молился и древним, почти забытым гатурьим, и еще совсем живым людским богам.

Шасси он таки выпустил. Не дотянув меньше анра до земли, он сбавил скорость и отключил двигатели. Удар оглушил их обоих. Удерживаясь на грани беспамятства, Ванибару повернулся к пилоту. Тот безвольно обвис в кресле, сдерживаемый ремнями безопасности. В разбитое переднее стекло кабины наглым вором пролез холод и шарил по карманам когтистыми лапами…

Нельзя сдаваться. Нельзя ждать, пока незваный грабитель вместе с последними крохами тепла унесет и их жизни. Командор заставил себя пошевелить руками и расстегнуть спасшие им жизнь ремни. Холодно. Одежда, достаточно теплая даже для зим Равидара, ничтожна здесь, в мертвом краю.

Несомненно, пропавшее перо будут искать. Но увенчаются ли успехом поиски? Невозможно предположить, куда их занесло. И что делать с установками ПВО, скрытыми в горах? Против кого могли воевать жители погибшей Данироль? Не со своими же отсталыми соседями за поясом смерти? Или континент был разделен на враждующие между собой страны?

Пошатываясь на платто, согнувшись в три погибели под низким сводом кабины, он принялся осматриваться, чем можно обогреться. Есть парашюты. Обшивка кресел тоже сгодиться. Ткань плотная, под ней подложено нечто вроде ваты, и это что-то весьма теплое и не крошится. Иголка и нитки должны быть в обязательном наборе рядом с аптечкой. Да, про нее тоже забывать не стоит.

Порывшись в привинченном к полу ящике с имуществом пилота, командор к своей немалой радости обнаружил меховую куртку. А вот с едой было плохо. Неприкосновенного пайка, которым укомплектовывали все самолеты, хватит не более, чем на пять дней. На одного. Воды нет. Ах да, снег… Выходит, вода есть.

Не дожидаясь, пока Вольро придет в себя, командор заткнул дыру в окне и, схватившись за нож, приступил к реализации своего плана, нещадно срезая с кресел обшивку.

… Они вышли только через пять часов после споров. Вернее, спорил Вирез. Он не желал оставлять машину, ведь в ней укрытие от снега. Он не терял надежды починить радио. Но командор видел – от удара хрупкая электроника и без того натерпевшегося чудес самолета ремонту не подлежит. Поверженной птицей машина лежала на земле, заносимая метелью. У них был только магнитный компас, проверить точность показаний которого в метель было невозможно, и направление на север.

– Если мы не на леднике, а мы точно не на леднике, сможем выйти к океану. А там ходят китобойные суда. У нас есть невозможный, но все же шанс.

– Я очень хочу верить, что мы не совершаем ошибку, – признался пилот.

И они шли, уже не споря. Даже не разговаривая. Сил на болтовню не было. Они не позволяли друг другу спать, ибо сон здесь равносилен смерти. Ели на ходу, растягивая паек. За годы жизни на земле, Ванибару сумел приспособиться к местной пище и даже находил ее вкусной. Но паек был отвратительным.

На третьи сутки начались миражи. Среди сугробов вставали домики с гостеприимно манящими зажженными окнами. Проносились люди на санях, запряженных собаками. Мимо бесшумно проехало нечто отдаленно напоминающее паровоз… У горизонта зеленели леса… Миражи приходили в те редкие минуты, когда солнечный диск выкатывался на край горизонта, подразнивая обессиливших путников, но позволяя проверить направление.

Тундра не так пуста, как может показаться незнакомому с ней человеку. Несколько раз летчик и командор видели полярных волков. Но Ванибару стрелял в воздух, и звери убегали. Потом появились птицы, и это дало надежду, что скоро их путешествие закончится. Что будет, когда они выйдут к воде, думать не хотелось.

Видя, что у летчика обморожены ноги, Ванибару ненадолго уступал ему платто. Сам гатур, непривычный к земной гравитации, гораздо большей, чем у него на родине, с великим трудом ступал по снегу. Но командор оказался куда более выносливым к морозам, и пока мог их терпеть.

Вольро бредил на ходу, и, в конце концов, гатур, отягощаемый сзади рюкзаком с оружием и запасом пищи, взял летчика на руки, и едва сам не теряя сознания, медленно полетел к Вьюжному океану на платто, пока то, шесть дней лишенное энергетической подпитки, не рухнуло в снег бесполезным куском железа. Но это уже было неважно. Перед ними, взломав припай, грузно ворочался океан, скидывая с себя намороженные за долгую полярную ночь льдины.