Текст книги "Дикое сердце ветра (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– То есть вы даже не совершили там высадки?

– Нет. Часть из нас занималась буксировкой астероида, по размерам превышавшего половину вашей луны. Остальные двигали Землю и гасили волны цунами в северном полушарии. После… После вы узнали, что космос населен. Развитые расы собрались на совет и постановили назначить нас вашими опекунами. Вот и живем мы среди вас, используя в десятки раз заниженный уровень техники. И тем, по воле Фегинзара, до сих пор делиться не разрешалось. Знаешь почему?

Бартеро знал. Речь брата эксадмирала он читал, как и речь самого Марминара в Парламенте. Печально.

– А волки, в которых обращают людей? – продолжал выпытывать он. – Вы, гатуры, на это способны?

– Вряд ли. От людей такого ожидать можно. Предела ваших настоящих способностей мы не ведаем, хотя и пытаемся изучать.

– Проект "Волшебники"? – вырвалось у Бартеро. Он отругал свой болтливый язык. Но адмирал не обратил внимания на его излишнюю осведомленность или не показал вида.

– И он тоже, – кивнул Марминар, поправляя складки на балахоне. – Пока, правда, никто из попавших в поле нашего зрения людей на такое не способен. Но мы ищем талантливых. Со стороны безлициых на волках исходит угроза. Нужно быть готовыми дать им отпор. А для этого следует их понять. С вами на полюс летала вполне способная девочка, умеющая заглядывать в прошлое. Можно попробовать прилечь ее.

– Откуда вы… Эдвараль!

В груди кольнуло. О Танри стало известно гатурам. А Ванибару предупреждал…

– Она уже попала в ваш реестр?

– А как же! Закончит Академию и через год обязана будет явиться к нам для тестирования. Решим, где ее таланты пригодятся больше всего.

– Могу я попросить о снисхождении к ней? – Бартеро чувствовал себя неуютно.

– До того момента еще год. Вот тогда и поговорим, – видно спохватившись, что и так наболтал лишнего, ответил Марминар более жестким тоном.

– Ясно. Всего доброго.

Бартеро поклонился и вышел, а адмирал еще несколько минут смотрел на бесшумно затворившуюся за его отпрыском дверь и думал: они никогда не поймут друг друга. Этот человек не оценит, не примет отца другой расы.

Но если бы свалившийся некстати сын – был единственной проблемой! Не давали покоя ни союзники, ни враги. Мысли недовольными пчелами жужжали в голове, тревожа сердце, отвлекая от дел. Мысли… В соседней комнате довольно щурил глубокие глазищи советник, прислушиваясь к адмиралу.

"Хоть на Спире народ угомонился, – думал Марминар. – Даже волна забастовок пошла на убыль. Кажется, первый этап ускоренной цивилизации Земли пройден. Стоит только подождать полгода, пока народ окончательно успокоится, и продолжить реформы.

Даже Союз Мстящих признаков жизни не подает. Ни единого теракта за предыдущий месяц. Пинаро упоминал – они объявили войну Фегинзару. Скорей бы кто-нибудь его уничтожил! А что если его наместник укрывает? Вряд ли. Они в слишком хороших отношениях были до покушения. Это означает только одно – Фегинзар наместника тихо ненавидел. И боялся, что ненависть выплывет наружу".

Подслушивавший Пинаро встал с кресла и потянулся, пошевелил крыльями под просторным плащом. Читать мысли шефа, пусть и из соседнего кабинета, чересчур утомительно – голова трещит, вокруг гребня кожа начинает припухать от усилий. Но они того стоят!

Смешно, Марминар постепенно сам превращается в землянина, приобретая те же человеческие качества, которые он ненавидел в Фегинзаре. Интересно, должность заставляет его меняться или тщательно опекаемый сыночек? Гисари рвется выручать застрявших на полюсе товарищей, а папаша его за порог не пускает.

Пинаро задумался. Марминар сейчас примется двигать отпрыска во власть. Пока Бартеро туда не хочет. Пусть он Данироль и дальше исследует. Реформатор из него выйдет похлеще отца. А это не выгодно ни Союзу Мстящих, ни лично ему, Пинаро. Нет, надо подумать. Вдруг есть местечко, где парень пригодится, оставаясь под присмотром?

Союзу Мстящих сейчас нужна громкая гибель эксадмирала. Надо поторопить Ринальдо Самида. Пусть пока активизирует своих фанатиков. Пару бескровных, но заметных терактов не помешают. А потом, к концу осени, накроем весь продажный крысятник. Нет, лучше сразу и Фегинзара, и его банду. Марминар должен прочувствовать – Союз по-прежнему жив и чутко следит за деятельностью гатуров.

И наместник будет доволен. Здорово придумано – двойной контроль: с одной стороны наместник, с другой – Союз не позволяют элите гатурьего общества слишком наглеть. Пинаро искренне гордился своей тайной миссией.

… Вернувшись под конвоем в гостиницу при Первопланетном доме, Бартеро до полуночи маялся от безделья, потом долго вертелся в постели, мучимый мыслями о людях, томящихся в плену у безлицых. С трудом забылся сном он часа в три утра, когда сменилась охрана под дверью, и новые телохранители в полголоса принялись обсуждать свежие новости.

Инженеру снова приснился монах. На этот раз он стоял возле храма и трогал тонкими пальцами медные трубочки, в которых так любил петь ветер. Сегодня ветер молчал, отгонять злобных духов было некому, и Аришем терпеливо выполнял его работу. Заплетенные в чахлую косицу волосы блестели от пропитавшего их масла. Зеленое одеяние чем-то напоминало гатурий балахон. Крупные алые маки по обе стороны дороги жужжали пчелами и шмелями, вплетаясь в общую мелодию…

Словно почувствовав на себе чужой взгляд, Аришем обернулся. Морщинистое лицо озарила спокойная улыбка.

– Ты преодолел пропасть, – произнес он, с интересом разглядывая гостя. – Поэтому скоро нам предстоит важный разговор. Жди.

Он потерял интерес к Бартеро и вернулся к работе – звенеть трубочками, упиваясь их на удивление красивой мелодией.

Бартеро хотел спросить нечто важное у монаха, но проснулся.

Проснулся раньше обычного. Пару минут он лежал, наслаждаясь комфортом. Потом сделал над собой усилие, встал, потянулся за часами и обнаружил под ними сложенную вчетверо записку:

«Некая хорошо известная вам особа желает встретиться с вами до полудня. Ждите».

Сердце молчало кто это мог быть. Особа… Странно, разве его кто-нибудь помнит после столь долгих экспедиций? Самой записке он не удивился. В номер гостиницы при Первопланетном доме то и дело заглядывали преданные Марминару люди проверить – все ли в порядке с адмиральским сыночком.

Так кто же автор послания? На ум приходила только Флорина, жена Габри. Перед последней экспедицией она все рвалась поговорить с ним, но случай так и не представился. Ее что-то сильно тревожило. Нет, вряд ли…

Заинтригованный Бартеро привел себя в порядок и стал ждать. К тому же ничего больше делать не позволяли.

После десяти дверь в комнату отварилась и порог переступила стройная девушка. Первое, что бросалось в глаза – не по погоде яркий оранжевый костюм – модная кофточка и длинная юбка. Подкрученные черные волосы аккуратно лежали на плечах. Ярко-зеленые хризопразы глаз идеально сочетались с длинными хризопразами серег…

– Танри! Откуда ты? – обрадовался он ей.

Она улыбнулась в ответ, подошла к нему почти вплотную и просто сказала.

– Я прилетела к тебе.

– Ко мне? А что случилось? – встревожился он.

Но она не слушала, продолжала:

– Я честно считала, что лечу сюда, чтобы стать навигатором. Но на самом деле моим маяком всегда был только ты. Я люблю тебя, Бартеро. И готова отправиться за тобой хоть на Данироль, хоть на край Вселенной.

Бартеро рассеянно молчал, ошарашенный такой прямотой, не зная, как на нее отреагировать.

– Причем здесь я? Ты же любила Александра, журналиста! – он не нашел более умных слов.

– Я ошибалась. Для меня всегда был важен только ты. Лишь едва не потеряв тебя, я поняла эту простую истину.

Она обожающе смотрела на него. И Бартеро от ее зеленого взгляда как всегда стало не по себе. Что ей сказать?

– Спасибо за любовь. Прости, не могу ответить тем же. Мы не подходим друг другу, – запинаясь, выговорил он и отступил на шаг назад. – У тебя есть журналист. Он любит тебя. И ты его любишь. А меня ты просто идеализируешь. Александр парень надежный. Он всегда будет рядом, поможет.

– Так ты не любишь меня, или боишься? – спросила она умоляюще.

– Нет, не люблю, – он вздохнул. – Я переживал за тебя. Все годы винил себя в том, что случилось. Желал убедиться, что с тобой все в порядке…

– Убедился?

Он кивнул. Тогда она сняла с шеи шнурок с белым блестящим камушком в золотой оправе и протянула ему.

– Держи. Это твой портрет, – грустная улыбка осветила ее лицо. – Прости, на золотую цепочку денег не хватило. Купишь сам. Счастья тебе, любимый. Прощай.

Она удалилась с достоинством, коему позавидовал бы самый гордый из гатуров.

Бартеро пару минут стоял недвижимо, сжимая в ладони камушек, еще хранящий тепло ее тела, и не мог пошевелиться. Внутри него все напряглось, в груди натянулась и лопнула струна.

– Танри! Прости, Танри! – он выбежал в коридор. Но лифт уже ушел вниз. Когда Бартеро, оттолкнув охранника, преодолел лестницу, спускаясь с двенадцатого этажа, улица оказалась пустынной.

– Господин Гисари, вам лучше подняться. На вас могут охотиться, – его тут же загородили трое верных стражей.

– Кто ее пустил, кто передал записку? – обернулся он к ним.

– Человек из Первопланетного дома. Он из окружения вашего отца. Господин адмирал ему доверяет, – ответил начальник.

– Кто?

– Нам его имя неизвестно, – не захотел открываться охранник. – Вам лучше зайти в здание.

Его мягко оттеснили к двери. Пришлось подчиниться.

– А можно ли ему предать…

– Нет. У нас нет полномочий связываться ним. Разве только случайная встреча. Но и то вряд ли, – начальник охраны не дал Бартеро сказать. – Поверьте. Мы действительно рады помочь. Но это невозможно.

Видя на лицах своих конвоиров искренне сочувствие, Бартеро поник. Что он наделал!? Она улетит, исчезнет. И не найти ее больше, не увидеть.

– Танри, – беззвучно прошептали его губы. – Я законченный идиот…

Танри не плакала, нет, просто шла без зонта под мелкой равидарсой моросью. Бартеро был с ней искренен, иначе она почувствовала бы ложь. Выходит, ее судьба – всю жизнь любить его издали.

Шофера она отпустила и брела наугад по улочкам столицы Спиры. Достопримечательностей она не видела, от прохожих шарахалась. Она сейчас справится с болью, найдет в себе силы. Как говорил командор: "Неразделенная любовь порой оказывается полезней иной взаимной. Нужно только найти, чем именно".

Она шмыгнула носом и раскрыла зонт. Александр, так Александр. Где он живет? Она сверилась с записной книжкой, спросила дорогу у прохожего. Недалеко. Вниз и направо. Почти у самого океана. Улица Кружащихся листьев. Какое название! Листья, правда, все облетели давно. Но настроение осталось. Девушка попыталась улыбнуться. Она идет к жениху. Изображаем радость. "Александр, миленький, вот и я!" – повторила она про себя несколько раз.

Кажется, это здесь. Она поднялась по лестнице на второй этаж и позвонила. Дверь распахнулась, и хозяин квартиры, ахнув, тут же подхватил летчицу на руки, закружил по просторной прихожей.

– Ты вернулась! А я места себе не находил, думал, как ты там, на Данироль! Как же я скучал по тебе!

– Я приехала, Александр. Ты по-прежнему меня любишь?

– Конечно, что за вопросы?!

Она могла бы не задавать их. Счастливый журналист, не переставая ее целовать, умудрился снять с нее плащ, поставить сушиться зонтик, и повел в гостиную.

– Ты надолго?

– Навсегда.

– Здорово!

Она не сопротивлялась его поцелуям. И тогда осмелевший журналист принялся расстегивать ее кофточку, увлекая девушку в сторону спальни. Танри же было все равно. Потеря Бартеро жалила ее сильнее целого роя пчел. Она не чувствовала ласк, просто принимала их как данность.

Только когда утомленный, но счастливый Александр уснул, она отодвинулась от него, повернулась к стенке и беззвучно разревелась. Она выбрала свою судьбу. Она выйдет замуж по совету Бартеро, притворится счастливой.

Завтра она явится в Управление Небесным Флотом. Ей нечего больше терять в этой жизни. Но ведь живут же люди без любви, не горюют, запрещая себе мечтать о большем. А если случайно и шевельнется нечто в закоулках души, воровато проползет в предрассветные сны, гонят прочь, всячески забывают…

Глава 22

… Спира…

Она заново научилась улыбаться. Не прошло и недели. Вначале казалось – это невозможно. Затем маска довольства жизнью стала надеваться легче. Да и Александр оказался гораздо более интересным человеком, чем ожидала Танри. Он заслуживал счастья. И девушка старалась изо всех сил быть с ним ласковой. Он не виноват. Это она разлюбила его.

Притворяться ей не долго. Документы уже лежат в Управлении Небесным Флотом. Танри сразу написала заявление на дальний космос. Чем больше попросишь, тем больше шансов получить хоть что-нибудь. Не будет решен вопрос в течение ближайшей недели, обратится к командору, принимавшему у нее выпускной экзамен.

Танри задумывалась вновь и вновь: что она упустила в жизни? Гибель Ванибару выбила ее с накатанного пути. Пути, на котором все получалось само собой. Как на него вернуться обратно? Данироль… Во всем виновата ее неприветливая родина. Предупреждал же Агых – пожалеешь, не возвращайся. Где найти ответ на вопрос, который она правильно даже сформулировать не может?

Огромная квартира Александра стала ее домом. Летчица не захотела больше зависеть от Итеро. Большую часть дня девушка проводила в одиночестве, бродила по просторным комнатам с темно-вишневыми шторами, массивной тяжелой мебелью, половина из которой приходилась на книжные шкафы. С их вершин надменно взирали бронзовые статуэтки.

Слушая пластинки со странной, мрачноватой, но величественной музыкой, так обожаемой ее женихом, девушка вспоминала зеленые полотнища полярных сияний и голубоглазого возлюбленного.

"Здесь пасмурно, сыро и одиноко. И тот единственный, с которым мне было бы светло, во мне не нуждается. Как мне снова стать счастливой?" – задавалась она вопросом. Разве что небо спасет ее. Только небо. В память о командоре.

Она вытащила из сумки стопку исписанных тетрадей. Свои надежды вначале и отчаянье потом она изливала в стихи. Словно прощальный дар погибшего гатура внезапно пришло к ней это умение.

В сердце проникала звонкая мелодия, холодная, будто айсберг, быстрая, как гатурий самолет, рассекающий мерцающий кристалликами льда воздух над острыми торосами и темными очами океана в полыньях. Она закрыла глаза, раскинула руки… Скорость, вот что ей нужно. Настоящая скорость, коей не может достичь ни одно творение человека.

Она со всей силы хлопнула в ладоши, и фейерверк светлячков сорвался с кончиков ее пальцев, затухая, не долетев до пушистого ковра на полу. Кто сказал, что она должна смириться с тем, что случилось в жизни? Она всегда поступала по-своему и всегда добивалась желаемого легко, играючи, не задумываясь, что было бы, если…

"Я у себя одна. Я имею право на счастье. С Бартеро или без него – не важно. Он сам отказался от моей нежности. Он сделал выбор. Но в моей жизни не зря столько всего произошло, чтобы я сдавалась!"

Она улыбнулась и открыла глаза. Тем более в прихожей хлопнула дверь – вернулся Александр.

– Привет. Ты надолго? – она сама поцеловала его. От журналиста пахло крепким табаком, хоть сам он не курил, и кофе.

– Нет. В редакции просили подменить одного из наших. Он в аварию угодил. Жуткая история.

– Серьезно? Он жив?

– Отделался испугом и парой синяков. Я же теперь еду на киностудию брать интервью у самой Флорины Мидару. Слышала о такой? – не без гордости сообщил Александр. Ему льстило, что именно его выбрали на замену.

– Еще бы. У нас девчонки волосы выбеливали, брови выщипывали, ей подражали.

– А ты? – с интересом уставился на нее молодой человек.

– Я и так красивая. Ты согласен? – она кокетливо улыбнулась и опустила глаза.

– Ты самая красивая! – обнял он ее. – Знаешь, пойдем со мной. Дама она, говорят, строгая. А твое присутствие смягчит ее. Хватит грустить. Вижу, ты все дни по командору убиваешься. Его не вернешь, а тебе надо жить дальше.

Почему нет? Нужно же как-то начинать новую жизнь?

– Погоди, я только переоденусь.

Интервью? Хороший способ занять мысли, чтобы не думать о Бартеро…

… Парк опустел. Холодный ветер разогнал по домам всех любителей долгих прогулок. Оставил только седого скрипача, играющего в свое удовольствие у задумчивой скульптуры. Музыкант даже шляпы у ног не положил, ради чистого искусства старался. А все равно из-под смычка вырвалась мелодия тикки…

Флорина думала о Габри, хоть и давала себе зарок. До нее доходили слухи, будто после убийства Орландо он продал газету, квартиру и уехал. Она ничего не могла поделать, чувствовала себя виноватой в случившемся. Ему плохо, а она даже не может его утешить…

Стоп. Какое утешить? – тут же оборвала она себя. Он не предпринял ни единой попытки встретиться, поговорить, хотя был отлично осведомлен, где она. Уж если Фегинзар ее нашел…

Фегинзар! Он угрожал Габри и Жисасу… Неужто… Точно, холеного политика убили по приказу гатура. А Габри жив. Он всегда находил возможность ужом вывернуться из любой западни. Его порода людей особо живучая. Наверняка где-нибудь затаился до лучших времен, чтобы вновь засиять огнеупорной непробиваемой чешуей. А трюк с газетой – для отвода глаз.

Подол длинного зеленого платья почти подметал мокрые дорожки. Поминая недобрым словом оставленные дома перчатки, актриса прятала руки в карманах рыжей куртки, отороченной лисой. Нет, не одна Флорина ищет душевного спокойствия в этом грустном месте. Черноволосая девушка присела на скамью и что-то пишет. Так-так, это она вчера приходила на интервью с хорошеньким журналистом. Женщина не удержалась от любопытства, подошла и заглянула через плечо.

Любишь – не любишь, миру не важно.

Сникли ромашки в поле давно.

Выпустишь в дождь самолетик бумажный

Крылья намокнут, и вот все кино…

Как выживать при нелетной погоде?

Ржавый доспех паутиной порос.

"Дата рожденья и дата ухода -

Все, что останется?" – вот в чем вопрос.

– Да ты поэт! – удивленно воскликнула Флорина.

Танри вздрогнула и подняла голову.

– Доброе утро, – констатировала она, даже не улыбнувшись, и снова склонилась над тетрадью. Флорине стало неудобно беспокоить "практикантку" вчерашнего журналиста. Но любопытный взгляд скользил дальше по листу.

Я тебя забуду, если не заплачу,

Если вера в чудо упадет, как мячик

В горное ущелье в свете предвечернем.

Поясом завяжет небо путь наш млечный…

Не представить даже грусти бесконечной

Птицы золоченой, навсегда влюбленной.

Пепел фотографий полетит над морем.

«Да пошел ты нафиг!» – чайки голос вторит.

Скройся, наважденье, не проси прощенья…

– Ведь ты не ему посвящаешь эти строки. Ты его не любишь, хоть и мастерски притворяешься, – Флорина не удержалась от шпильки.

– Не все актрисы играют в кино.

У Танри желания беседовать не возникло. И чего она привязалась?

– Я хочу помочь тебе. Не знаю почему, мне вчера показалось, мы бы друг друга поняли. Например, могу поспособствовать публикации стихов. У меня есть хорошие знакомые…

Танри уже хотела отказаться. Но словно кто-то стоящий за ее плечом доверительно прошептал на ухо: "Соглашайся!" И она кивнула.

– Только не под моим именем. Пусть это будет в память о… о моем хорошем друге.

Флорина согласно кивнула. В память… Она тоже скоро сыграет роль в память о не сложившейся любви. Ей даже сценарий предложили подходящий. Увидел бы Габри, может, понял бы, кого он потерял.

Танри, словно почувствовав ее тоску, заинтересованно подняла глаза на актрису и мысленно согласилась: действительно, между ними много общего. Не зря они встретились…

… Габриель Мидару, прятался в одной из принадлежавших Кинсу гостинец, не смотря ни на что выжидая, строя планы на будущее. Связь с внешним миром он поддерживал через самого Усача и верного Вьердо Бера, на которого оставил газету. С момента "дара" "Пульса Спиры" Миколу Строну, то есть за две недели, газета переходила из рук в руки уже три раза. Фегинзар, предусмотрительная скотина, все учел. И квартиру, небось, перепродал.

Главное, коллектив еще верит в его возвращение. Еще кому-то он нужен. Что делать? Кинс предлагал поставить во главу партии "Добрых перемен" кого-то из его людей, начать все заново. Но подходящей кандидатуры не находилось. Оба понимали – Орландо был идеальным вариантом, не смотря на все его многочисленные недостатки.

А может быть плюнуть на все, в кои-то веки пожить для себя? Деньги с его талантом и связями заработать не вопрос. Фегинзар тоже не все отнял. Есть тайники, позволяющие обеспечить если не роскошное, по крайней мере безбедное существование. Главное – избавиться от Фегинзара. А Кинс медлит. На все вопросы отвечает: "И без нас охотники найдутся". Что-то ему известно такое…

Больше всего Габриеля раздражала нехватка информации. Привыкшему все просчитывать, продумывать, ему претило подчиняться чужой воле. Он тихо шипел на обслугу, не ведая, куда выпустить энергию.

В дверь постучали. Вьердо! Не тут-то было. В номер, как к себе домой прошествовала незнакомка в мокром плаще, да еще и сунула ему в руки зонтик, с которого капала вода.

– Я от вашей жены, – звонким голосом сообщила она. – Вернее, по собственной инициативе. О моем визите Фло не знает. Зато я знаю, вы очень скучаете. Она тоже. Так попытайтесь сделать ее счастливой.

– Э-э-э, – Габриель растерялся от такой наглости. Как он не пытался, лицо дерзкой гости он рассмотреть не мог, она стояла спиной к бледному свету, с трудом пробивавшемуся сквозь плотные шторы. Да еще и широкополая шляпа… – Откуда вы меня… Как вы меня нашли?

– Люди хорошие помогли, – уклончиво отозвалась она.

– Погодите, давайте побеседуем. Плащ снимите, присядьте.

Габриель осторожно приблизился. И кто ее такую шуструю сюда заслал? Рассмотреть бы, Кинсу сказать. Неужто привет от Фегинзара?

– Почти угадали, – к ужасу Габриеля незнакомка прочла его мысли. Люди– читающие? О таких он не слышал. – Но не от него. А скорее от одного из его оппонентов. К бывшему адмиралу у меня тоже счет от очень хорошего друга. Вас же я прошу за Фло. Благодаря беседам с ней я многое поняла в своей жизни, даже догадалась – как исправить прежние ошибки. Верните ее.

Она приняла из рук ошалелого Габриеля зонтик. Рукав плаща задрался, открывая манжет с эмблемой Небесного Флота – синее перо на фоне россыпи звезд. На пальце блеснул массивный серебряный перстень с черным камнем – пропуск среди людей Кинса. Ого, что за птица! И как Фло заручилась ее поддержкой?

Незнакомка, естественно, отвечать не стала, молча кивнула и скрылась в коридоре, оставляя бывшего газетовладельца размышлять над своей судьбой.

Танри вышла из гостиницы и перевела дух. Кажется, должно получиться – он поддался ее чарам. Этот некрасивый человек вернется к жене. И что Флорина в нем нашла? Но Танри обязана ей помочь, после всего, что Фло для нее сделала. А что, собственно, эта женщина для нее сделала? Открыла череду удачных случайностей.

В тот же день, когда девушка согласилась на публикацию стихов, ее вызвали в Управление Небесным Флотом. Угрюмый советник долго вертел в тонких пальцах, неприятно напоминающих сухие веточки, ее дело, хмурился, выспрашивал мелкие детали, ища причину для отказа. В лучшем случае летчицу допустят до пограничного патрулирования побережья.

Но внезапно в кабинет вплыл гатур. Танри сразу узнала его, ведь он прилетал в Лиссаран как раз перед экспедицией.

– Добрый вечер, господин Пинаро! А я уже с Данироль вернулась, жажду приступить к работе в дальнелетной авиации! – она пошла напролом.

Гатур удивился, по-птичьи склонил голову набок, разглядывая девушку. И Танри ощутила головокружение. Все именно так, как рассказывал ей Ванибару. Ее внимательно "читают".

Ощущения были похожи на контакт с духами-хранителями вещей, только гораздо менее приятные. Поэтому девушка испугалась и отгородилась мысленным барьером. У нее ни разу до этого не получалось, а сейчас вышло само собой.

В мутных озерах-глазах гатура промелькнуло любопытство. Напор усилился. Танри держалась, понимая, что выдала себя. А ведь командор предупреждал… Теперь надо идти до конца.

Чиновник что-то говорил, окликал их. А Танри осторожно шла через барьеры гатура. До глубин его сознания она, естественно, не добралась, но кое-что узнала.

– Остановись!

На нее словно рухнул колокол. Голос Пинаро почти оглушил ее. С ужасом ожидая, что последует за такой наглостью, Танри не смела дышать.

– Ты здесь по какому вопросу? – пророкотал он. – Это твое дело?

Он бесцеремонно вытянул из рук чиновника папку и вполглаза просмотрел ее.

– В космос рано. Молода и неопытна. Но перспектива есть. Порекомендую тебя на учебу в перо. И к себе поручения выполнять тоже возьму. Будешь яхтой управлять. Потом поговорим о более важных вещах.

Танри кивнула. Это лучше, чем болтаться на границе.

– Пошли в кабинет побеседуем.

Он долго расспрашивал, кто ее готовил, просил рассказать про экспедицию. Откуда-то ему было известно, что ее родина – Данироль. Но девушка тогда не обратила на это внимания. Главное, ей дадут возможность летать!

К тренировкам на зарытом аэродроме она приступила уже на следующий день. Еще через два была официально зачислена в перо, получила форму. Теперь, если дождь и холод не вынуждали надеть плащ, прохожие приветливо кивали ей, сыскари отдавали честь. Быть дальнелетницей оказалось очень приятно.

Пинаро позаботился и о ее подготовке в другом направлении. По два часа в день она и в составе группы курсантов, и наедине с преподавателем развивала свои особые таланты.

Летать, познавать себя, в короткие перерывы писать стихи, ночи проводить с Александром… Что еще нужно, чтобы не думать о Бартеро? Мысли назойливой мухой крутились только вокруг этого человека. Как поступить? Трудиться еще напряженней, чтобы голова была занята исключительно работой.

Но ее наваждение пробралось в сны, не давая покоя по ночам. Правда, не всегда. Порой до нее долетал хрустальный голос Данироль. И тогда Танри летела в упряжке Агыха, а вслед ей неслись безлицые верхом на волках, то ли преследуя, то ли сопровождая. Девушка разгоняла упряжку, впереди распахивалась черная воронка. Звездные псы ныряли в нее, увлекая за собой Танри… И летчица просыпалась с чувством приближения чего-то неизбежного, необычного.

И еще она ощущала – она должна кому-то помочь, кого-то сделать счастливым. Настало время отдавать старые долги. Кому помогать вопрос не стоял. Конечно, Флорине! Вот, кажется, и помогла.

Общение с "братом" тоже преподносило сюрпризы. Недавно Танри узнала – Итеро тоже связан с Мстящими. Не напрямую. Но кое-какие поручения Союза исполнять он брался. И лично был знаком с Ринальдо Самидом, официальным главой этой тайной организации. Она застала их обоих в кабинете Пинаро. Теперь и она, Танри, вплетена в их сеть через Пинаро – тайного вдохновителя Самида. Поражаясь размаху деятельности гатуров и уровням контроля всей системы управления Землей, она ужасалась и одновременно восхищалась ими.

Она поняла еще одну вещь. Союз дает чувство защищенности своим бойцам. И Итеро многие рискованные дела проворачивает, зная – максимум его, пожурят, но не накажут. И не жадничает – отчисляет процент с доходов Союзу.

Мстящие сплочены. А одиночка сейчас если и выбьется без поддержки, маловероятно, что удержит результат. Печальную историю супруга Флорины она знала.

И все же пожалела о своем решении работать на Пинаро, чувствуя, что за правильными словами прячется нечто темное, недостойное.

Все, хорош опасные мысли множить. Пора на аэродром – летать, потом к начальнику – тренировать особые способности…

После утренних занятий гатур попросил ее задержаться, раскатал на необъятном стеклянном столе подробную карту столицы и приказал:

– Найди Фегинзара! Это будет твоим пропуском в будущее. Я знаю где он. И вышлю людей. Но вначале желаю проверить тебя.

Танри кивнула, Пинаро минул огромными глазами-прожекторами и вышел.

– Где ты? Где? – вспомнив не раз виденного на фото эксадмирала, девушка вытянула руки, обследуя квартал за кварталом. Ее расфокусированный взгляд скользил за кончиками растопыренных пальцев.

Тепло. Оно идет от южной части города. Да! На пересечении двух проспектов затеплилось светлое пятно. Вначале расплывчатое, постепенно оно стало четче, указывая на конкретный дом.

Танри напряглась еще сильнее. Подушечки пальцев жгло. Светлое пятнышко поднялось над бумагой силуэтом старинного здания. Третий этаж. Второй подъезд слева. Окна выходят на площадь сразу напротив памятника. В квартире Фегинзар не один. Там люди и гатуры. Много. О чем-то жарко спорят…

Комната закружилась. Повисшая на стуле Танри уже не вдела, как выплывший из соседней комнаты гатур довольно покачал головой, глядя на прожженное на карте пятно, вызвал врачей, а сам отправился к Ринальдо Самиду. Пора было предъявить Фегинзару счет от имени Союза Мстящих.

… К исходу дня случилось чудо. Ливший с завидной назойливостью дождь, вначале выдохся, сменившись водяной пылью, а потом и вовсе иссяк. Через истончившиеся, обессилившие тучи опасливо протянулись лучи зимнего солнца. Горожане увидели в этом верный знак – со дня на день посыплет снег. А пока, кажется, даже вволю напитавшиеся влагой серо-зелено-синие стены домов искренне радовались короткой передышке.

Радовался ей и Бартеро. Охрана сегодня была настроена благодушно и даже разрешила прогуляться до четвертого корпуса Первопланетного дома пешком. "Дражайший папенька", как про себя прозвал Марминара Бартеро, срочно возжелал лицезреть отпрыска.

Срочно не получилось. Кто-то уже опередил полярника, оккупировав кабинет, и Бартеро пришлось час томиться в приемной, потеряв надежду разговорить молчаливого секретаря, и трижды пролистать разгаданный от корки до корки и поэтому брошенный на кожаном диване журнал кроссвордов.

За дверью адмирала то нарастал, то стихал гул голосов, но слов разобрать не получалось. Бартеро уже хотел уйти, как дверь резко распахнулась, и выплывший за порог Пинаро прогудел:

– Если ты не пожелал отпускать туда сына, позволь отправить мою команду под руководством Тихро Анависа и Эдвараля Ниваса.

– Но глава пера… – начал было Марминар, уже готовый к капитуляции.

– Главе пера я доверяю. Поверь, мы оба читающие.

– Отправляй. Не люблю оставлять дела незавершенными, – почти как человек вздохнул адмирал и только тогда рассмотрел в приемной сына. – Заходи. Тебе тоже дело найдется. Нам почти объявили войну.

Ничего не понимая, Бартеро вошел в кабинет, где Марминар тут же обрушил на него лавину "радостных" новостей. Некий Берчан Шет добился пересмотра дела Земли по поводу обиды ысхаридов. Развитые расы подумали, потом еще раз подумали и поняли, что погорячились, пошли на попятный. А ысхаридский император уперся, отказался убирать корабли от границ Солнечной системы.