Текст книги "Будь моим Пассажиром (СИ)"

Автор книги: Екатерина Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

  Вадик задрал нос. Хотя до сих пор он был уверен, что общего у них с Птахой разве что светлые волосы. Анна, видимо, уловила его сомнения.

  – Похож, похож. Тут не в физиономии, знаешь ли, дело. Одеваетесь, вон, одинаково, повадки общие – ну, в общем, чего и ожидать. Так откуда ты-то на него свалился?

  – Вот именно что свалился, – засмеялся Вадик. Вот удивительно – при Анне было как-то совсем не страшно и не муторно все это вспоминать. Словно и не с ним все происходило. И Анна так же внимательно слушала его и так же, как Птаху, гладила по голове, и от нее это не было стыдно или неловко, а вообще как будто так и должно быть. А Вадик уже рассказывал о поездках с Птахой и Прокси, и о городе с эстакадами, и о том, как боялся глухой темноты внизу...

  – Я, пока жива была, тоже боялась, – усмехнулась Анна. Вадик недоуменно взглянул на нее, и она махнула рукой: – Шучу. Сам понимаешь, еще и не в таких местах приходилось бывать. Ну, за себя я постоять умею, а народ там обычно трусливый, раз шуганешь – уже не сунутся, если только числом побольше.

  – Крысы, одно слово, – процедил сквозь зубы Птаха. Анна только кивнула.

  Солнце садилось, и от воды стало тянуть холодом. Вадик сбегал к «Тахо» за флиской.

  – Может, в кафешку переберемся? – Птаха кивнул на пристройку к одному из домов.

  – Столовок я не видела! – фыркнула Анна. – Давайте ко мне в гнездо, у меня термос с чаем есть.

  Они забрались в кабину «Скании», и Вадик изумленно охнул – настоящий дом на колесах! Огромный руль, пассажирское сиденье – как небольшой диванчик, а сзади вполне помещалась койка, где мог удобно расположиться и кто-то покрупнее невысокой Анны. Словом, они втроем уселись вполне комфортно. Анна достала термос и металлические кружки, разлила по ним чай, пахнущий мятой, и вручила Вадику огромную шоколадную конфету. «Ну я маленький, что ли, чтобы мне конфетки давать?». Но мысль мелькнула и ушла – стесняться Анну было совершенно невозможно. И конфета была очень вкусная.

  Термос казался бесконечным, чай в нем был крепким, но Вадика начинало клонить в сон. Ему уже даже стало что-то сниться, когда он услышал тихий голос Птахи:

  – Устал я, Анна. Чертовски устал.

  – Стукну, – парировала Анна. – Сам знаешь, рука у меня тяжелая.

  – Знаю, – Птаха невесело усмехнулся. – Но и ты знаешь.

  – Удавлю обоих. И тебя, и Кира. Только попробуй мне.

  Весь сон у Вадика мгновенно пропал. Но он не открывал глаз, понимая, что этот разговор происходит только потому, что они думают – он не слышит. Но это как понимать вообще? Точнее, он прекрасно знал, как это понимать, но не хотел об этом думать. А он как же, в конце концов?

  – А мелкий твой как же? – эхом его мыслей спросила Анна. – Уж если он на тебя свалился – так было надо.

  – Знаю, – повторил Птаха. – Все знаю. И, конечно, я его выращу и выведу на дорогу. И ты права, я действительно ожил, когда его взял Пассажиром. Видишь, опять по трассе мотаюсь, все как раньше. Мне и самому часто кажется, что все как раньше. Но, видишь, накрывает иногда.

  Сквозь полуприкрытые веки Вадик видел, как Анна подсела ближе к Птахе, низко уронившему голову, и взяла его за руку.

  – Я все понимаю, Леш, – мягко сказала она. – Когда Серега тогда не вернулся, у меня одно желание было – лечь и помереть. Или просто напрямик с обрыва, я же на Кавказе как раз была. Но знаешь... я родилась в дороге и умереть могу только в дороге. Самой – нельзя. Вот такое у меня убеждение. Ни во что не верю, сам знаешь, а в дорогу вот верю. И ведь сбылось. Дорога меня забрала.

  Вадик с трудом сдержался, чтобы не замотать головой и не воскликнуть «ничего не понимаю!». Анна говорила как-то так... словно ее уже нет в живых. Но вот же она! Он как будто до сих пор чувствовал ее теплую жесткую руку на своей макушке. Хотя она же Внешняя... наверное, и она в свое время исчезла для прежних знакомых?

  – Ты как-то говорил, что я Внешняя до Внешних, – продолжала Анна. – Я не знаю, как оно у вас всех получается, а я однажды просто поняла, что вот она – моя дорога, и она приведет меня куда надо. И привела – к Сереге, к вам вот всем. И тебя приведет. Обязательно. Но только в свое время. А пока, – она чуть повысила голос, – живи себе, балбес! У тебя, вон, брательник мелкий, и ты ему – свет в окошке! Сам говоришь – ожил. Вот и нечего тут! В конце концов, на твою долю еще гопников непуганых много осталось.

  – И то правда, – хмыкнул Птаха. Анна отвесила ему несильный подзатыльник:

  – То-то же! А пока забирай своего мелкого и валите спать, втроем мы тут, боюсь, не разместимся. Нам с тобой обоим завтра за руль, выспаться надо.

  Вадик сделал вид, что до сих пор спал и только что проснулся. Птаха подозрительно взглянул на него, но спрашивать ни о чем не стал. Впрочем, Вадик ведь и так знал всю эту историю... Выбраться из «Скании» его еще хватило, но до «Тахо» он дошел уже в полусне. Какой она казалась маленькой рядом с огромной фурой... И все-таки, о каком «своем времени» говорила Анна? Неужели когда-то... нет, даже и представлять не хочется. С этой мыслью Вадик кое-как забрался в спальник и заснул окончательно.

  Наутро (хотя это утро было скорее днем) «Скании» возле пруда не было. Вадик даже задумался, не приснилось ли ему все это. Но в кармане флиски нашелся фантик от той большущей конфеты, которой его угостила Анна, среди припасов – вчерашние покупки, а самое главное – в голове до сих пор сидел тот разговор в кабине. Что Анна имела в виду? Она говорила, что дорога привела ее к Сереге – муж ее, надо полагать, по которому она горевала, когда он пропал. Ну, значит, потом нашелся, всякое же бывает, Вадик вон как-то видел по телеку сюжет про парня, который получил по голове и не помнил, кто он такой, а его все искали. Потом то ли нашли, то ли он сам наконец все вспомнил и дал о себе знать, в общем, все хорошо кончилось. А ведь был еще всякий Кавказ, Анна вон упоминала, что бывала там – может, она застала и те времена, когда там война была? Лет-то ей явно уже немало. Тогда много народа пропало, может, и ее Серега тоже. А потом нашелся. Все логично. Но куда в таком случае та же самая дорога должна привести Птаху? Ведь его брат погиб, он сам рассказывал... Несмотря на теплый день, Вадику стало холодно.

  – Анна – убежденный фаталист, – проговорил Птаха словно бы сам себе. – Она верит в судьбу и в то, что с каждым все получится именно так, как должно быть. И у нее, в общем, на это все основания. И мне она всегда говорила – «живи, балбес, дорога сама рассудит». Кажется, уже рассудила, – он улыбнулся Вадику.

  – А что же Анна говорила насчет «в свое время»... – Вадик осекся, поняв, что проболтался. Птаха нарочито грозно сдвинул брови:

  – А ты нас, выходит, подслушивал? Ну, конспиратор, даже я ничего не заметил! Ладно тебе глаза прятать, ты и так, в общем, все знаешь, я же тебе еще зимой рассказывал. Анна считает, что все мы на дороге зачем-то нужны, а когда наша роль закончится – мы сами это поймем. А раз мы все еще здесь – она не закончилась.

  – И не хочу, чтобы кончалась, – пробормотал Вадик. Птаха взглянул ему в глаза:

  – Знаешь... с некоторых пор я, пожалуй, тоже. С тех самых, как мне подвернулся один пацан из Верхнего города. Настроения бывают... всякие, но я рад, что тебя нашел.

  Вадик задержал на нем взгляд. Слишком ясно он помнил эту склоненную голову и глухой голос: «Устал я, Анна. Чертовски устал». Но сейчас, при свете дня, Птаха снова был самим собой. Действительно, настроения еще и не такие бывают – он ведь и сам когда-то думал, что уж лучше насмерть замерзнуть, чем возвращаться. Это же не значит, что ему реально жить не хотелось. А Птаха уже снова улыбался и планировал маршрут на день, и Вадик успокоился окончательно.

  И снова была дорога, тренировочные поединки во время остановок и попытки Вадика вести машину – кажется, у него стало получаться ровнее держать курс и набирать скорость. Здесь, посреди Сибири, ему досталось сколько угодно привалов без всякой цивилизации – а где она и была, с ней не всегда стоило связываться. Однажды к ним принесло пару каких-то мутных личностей, но Птаха просто шагнул навстречу, выразительно щелкнув складным ножом, и желание общаться у них резко пропало.

  – Ничего себе! – восхитился Вадик, когда личности исчезли из поля зрения. Птаха ответил привычной ухмылкой «плохого парня»:

  – И не таких гонял. Видишь ли, у меня есть одно принципиальное отличие от этих ребят. Они, даже если носят ножи, в основном пугают. Я свой готов пустить в ход. Обычно такие деятели это чуют. А когда нет... – он размял пальцы. И Вадику стало даже немного жаль, что его умений пока не хватает, чтобы вот так встать рядом с Птахой.

  Тундра предложила им встретиться в Иркутске: «Заблудиться по дороге негде, но я хочу последний участок ехать вместе!». Ее синий пикап стоял у рок-магазина и был, пожалуй, заметнее, чем это красное здание, поскольку едва ли не выше. Сама Тундра болтала с несколькими парнями на мотоциклах, но, заметив «Тахо», быстро откланялась (в самом буквальном смысле – сложила ладони и поклонилась) и кинулась здороваться.

  – Птаха, привет! Вадик, ничего себе вырос! Вы как, живы еще?

  – И это говорит человек, который мотается в Москву чисто на выходные! – рассмеялся Птаха. – Живы, куда мы денемся. Точнее, кто бы попробовал помешать.

  Тундра только расхохоталась в ответ:

  – Ну да, чего от тебя ожидать! Но вообще это я к тому, что перекусывать будем или сразу двинем? Тут говорить не о чем, шестьдесят километров и мы на месте! Да ты сам знаешь.

  – Ты как? – обернулся Птаха к Вадику. Тот жестом показал, что все в порядке. Но Тундра сделала знак подождать и нырнула в недра пикапа. Один из байкеров одобрительно присвистнул. Вадик отлично его понимал – он успел забыть, с какой ловкостью маленькая Тундра обращается со своей огромной машиной.

  – Вот, – Тундра спрыгнула обратно, прижимая к груди сверток. – Я почему здесь место назначала – хотела вам что-нибудь присмотреть. Во-первых, вернетесь – передайте Прокси!

  Она выдернула из свертка черный балахон с капюшоном. Вадик различил надпись «Linkin Park».

  – Я же знаю, что он фанат. Эх, всех бы вас сюда вытащить, но Прокси почему-то не любит далеко ездить, а жаль. Так что хоть от меня привет передадите, а то я не знаю, когда опять к вам соберусь. Я по вам скучаю!

  – Что, и по Некроманту тоже? – хмыкнул Птаха. Тундра только фыркнула:

  – А что, Некромант не человек, что ли? Ну да, стремный он временами, но все равно же свой. Кстати, для него тоже кое-что есть, – она вытащила флэшку. – Я в этом его адском блэке не разбираюсь, но ребята вон подогнали. Демо-записи, редкие клипы, концертники, в общем, вдруг у него такого в коллекции нет.

  – Конечно, нет, концертник я лично на фесте в Германии снимал! – подал голос один из байкеров.

  – Вот, – гордо улыбнулась Тундра, как будто сама устроила тот фест и присутствие там того байкера. – А это вам! Птаха, я честно самый большой размер нашла!

  Из свертка появились две одинаковых футболки с бульдогом в наушниках, только одна чуть не в два раза больше.

  – Спасибо, – Птаха обнял Тундру, та вывернулась с воплем «удавишь же!». – Ну что, поехали?

  – Синий кит и белый кит! – крикнул вслед кто-то из байкеров, когда «Тахо» тронулась вслед за «Тойотой». Ну да, примерно так это и выглядело. Вадик обнаружил, что за время пути как-то отвык от городских масштабов – улицы казались какими-то маленькими и чересчур забитыми, и поворачивать приходилось уж очень часто. Но вот город остался позади, и дорога пошла нырять между холмами – конечно, не так лихо, как на эстакадах с Прокси, но Вадик все равно чувствовал себя на огромном аттракционе, тем более что на спусках Птаха – он сам сказал – регулярно отпускал педали, предоставляя машине катиться под собственным весом.

  Вадик, конечно, раньше видел Байкал на фотографиях – и в учебниках, и во всяких фотоподборках с красотами природы, хотя такое он смотрел редко. Все равно, рассуждал он, или этих красот уже давно нет, или туда не попасть. Но вода Байкала была именно такой прозрачной, как на всех снимках. Хотя нет, снимки не могут это передать. А далеко на другом берегу высились горы. Оказывается, они и правда синие. А потом они подъехали к самому берегу, и мысли кончились – Вадик просто замер в пассажирском кресле. Птаха тоже молчал, любуясь огромным озером – нет, назвать его морем было бы точнее, пусть другой берег и виден. «И юные боги, склонившись перед ним, назвали его Старшим...» – пришли на ум слова из сказки Тундры. Вадик впервые видел что-то настолько огромное и древнее. Он не мог бы объяснить, но он чувствовал, насколько Байкал неимоверно стар. Все тысячелетия его существования были здесь. А отель и дома на берегу – это так, ненадолго прилепилось.

  – Завтра отправимся в плавание, – ворвался в его мысли голос Тундры. – Я договорилась, нас будут ждать. А пока давайте размещаться! Когда вы последний раз под крышей ночевали?

  – Не помню, – честно сказал Вадик. Кажется, это был мотель под Нижним... или потом было еще что-то? Он даже не мог вспомнить, какого числа они уехали из дома. Тундра рассмеялась над его замешательством, но от нее это было совершенно не обидно.

  Подмосковный дом Тундры Вадик не видел – даже когда там гостил Форестер, они встречались в гаражах или поблизости. А байкальский был похож на жилище шамана, даже несмотря на кирпичные стены и современную технику, потому что все было увешано разноцветными ковриками, «ловцами снов», костяными и деревянными украшениями, мозаичными фонариками, меховыми хвостами и невесть чем еще. А пахло в доме травами и ягодами.

  – Ванная там, – объясняла Тундра, – гостевая спальня за ней. Вам явно надо ополоснуться с дороги, а я пока чаю сделаю. Да, стиральная машина в ванной, кидайте все туда. Располагайтесь!

  Первое, что Вадик услышал, когда вылез из ванной, вытирая мокрые волосы – по ощущениям, они за одну эту поездку отросли раза в полтора, одного полотенца оказалось недостаточно! – уже знакомые звуки варгана. Это было даже к лучшему, потому что среди многоцветной обстановки он пока ориентировался с трудом. Тундра сидела прямо на полу, где вместо ковра лежала пушистая шкура неизвестного зверя, и уже успела сменить дорожные джинсы на платье, а может, просто длинную тунику с бисерной вышивкой. Перед ней стоял низенький столик, немногим больше того, что был у Форестера, а на нем – прозрачный чайник, в котором плавала пара цветков клевера, какие-то листья и кусочки чего-то похожего на губку.

  – Волшебные грибочки, – подмигнула Тундра, откладывая варган. – Не пугайся, это чага. На березах такой противный серый гриб растет. Но чай из него вкусный.

  Вадик только моргнул. Он не так давно привык, что чай бывает рассыпной, потом Форестер вывалил на него информацию о шести расцветках, так теперь еще и чай из гриба! Впрочем, это же Тундра. От человека, который своим варганом может выманить Некроманта из логова, можно ожидать чего угодно.

  – Не бойся, не отравлю и в Верхний мир не закину, – рассмеялась Тундра. Вадик только фыркнул в ответ и не без опаски попробовал чай. Действительно, оказалось очень вкусно! Не сказала бы Тундра, что из гриба, так ничего и не заподозрил бы. Тут из ванной вылез Птаха и, ничего не спрашивая и не удивляясь, охотно выпил чай. Ну правильно, он Тундру давно знает, наверное, она такое привозила...

  – Надо будет у нас чагу поискать, – задумчиво проговорил он. – Леса-то есть.

  Вадик удивленно покосился на него. Нет, ему уже было понятно, что мир за чертой города более чем живой, но так близко к столице?

  – Бабку с яблоками помнишь? – подмигнул Птаха. – А она еще ближе к городу живет, чем мы. И ничего.

  Тундра заинтересовалась, что за бабка с яблоками, и Птаха стал рассказывать про их поездку в город. Вадик отметил, что ни про какую смену реальностей он не говорит. То ли это само собой разумеется, то ли Птаха был прав и для Тундры – как, видимо, и для Форестера – существует только одна версия реальности. Надо же, ему уже думалось об этом как о чем-то странном. Интересно, а вот Иркутск или Тюмень так же меняются? Задумавшись, Вадик не очень следил за рассказом Птахи и очнулся только на фразе:

  – И все бы хорошо, но вынесло меня на лансеровского Пассажира.

  – И? – чуть испуганно спросила Тундра.

  – И нет больше того Пассажира, – мрачно усмехнулся Птаха. Тундра поежилась:

  – Никогда я вас с Некромантом не пойму. Оно вам надо?

  – Оно нас само находит. Тот деятель на меня с ножом кинулся, так что все просто – или он, или я. Ты вон тоже во Внешние ушла в не самых спокойных обстоятельствах.

  – Ну было дело, – Тундру явственно передернуло. – Но я им зла не желаю. Я не умею... так.

  – И не надо, – проникновенно сказал Птаха. – Должен же быть хоть кто-то, у кого все просто и спокойно. Вроде Форестера или вот тебя.

  Птаха выразился точно так же, как о Форестере говорил Некромант. Тундра засмеялась – немного натянуто, но явно с радостью, что ушли от опасной темы:

  – Ну так затем я и есть! Форестер клевый, жаль, не совпали в этот раз, ну ничего, еще соберусь в его совиное гнездо и еще сов привезу! О, кстати, а вы ведь мои камушки еще не видели!

  Она метнулась куда-то в соседнюю комнату – только украшения в волосах звякнули – и вернулась с большой шкатулкой. Там лежала обычная обкатанная водой галька, только вот каждому камню с помощью пары штрихов были приданы очертания какого-нибудь животного. В основном были нерпы и совы – округлая форма камней обязывала – но Вадик обнаружил смешного толстого кролика с опущенными ушами. Тундра решительно сказала «твой» и вручила этот камень ему. Вадик решил, пока они на Байкале, пособирать гальку и выяснить у Тундры технологию. А кролика аккуратно убрал в рюкзак.

  – С обедом помочь? – спросил Птаха, когда Тундра направилась на кухню. Та замотала головой:

  – Нет-нет-нет! Я знаю, что ты классно готовишь, но вы мои гости, а гостей надо кормить, любить и окружать заботой. Вот! И вообще у меня на самом деле все готово.

  – Хороший у тебя дом, Тундра, – сказал за обедом Птаха, оглядываясь вокруг.

  – Спасибо нашим нервным журналистам, – хихикнула Тундра. – Вокруг Москвы, если их послушать, так вообще давно выжженная пустыня, но ведь и про Байкал чего только не плетут! И завод тут отравил все на свете, и что-то где-то еще фонит и излучает, и вообще скоро глубоководные монстры полезут. В итоге народ и правда перепугался и стал отползать в города, а у меня были кое-какие накопления, взяла старый домик за бесценок, а местные Внешние помогли с отделкой. Хотя я не удивлюсь, если та бабка рассказывает, что к ней на порог явились страшные беспредельщики, и она чудом спаслась бегством в Иркутск, – Тундра снова прыснула, но Птаха не смеялся.

  – Хотя, конечно, странно оно все, – проговорила Тундра уже серьезнее. – Казалось бы, посмотри вокруг да убедись, что не так все плохо. Нет, надо себе придумать страшную сказку, поверить в нее и так и жить. Хотя что логичнее – что из чистого с виду озера лезут невидимые страшные эманации, – она поводила руками, изображая лезущие щупальца, – или что всем хочется просмотров и аудитории, поэтому наплетут любую чушь? Нет, верят в эманации. Я же почему свалила – сил моих больше не было смотреть, как драгоценное семейство готово в ясный день считать, что за окном буря, если так из телевизора сказали. С каким скандалом я на первый фест выбиралась! Конечно, меня прямо за порогом должны были похитить, изнасиловать, убить и съесть, в любом порядке. Сбежала чуть не в окно. Казалось бы, вот она я, вернулась живая и довольная – можно головой подумать? Нет, к следующему концерту та же песня, там всегда и всех грабят и насилуют, ага. Так что не думаю, что меня хоть кто-то искал.

  Тундра задумалась, а потом необычно резко рубанула ладонью по воздуху:

  – Ой, ну их всех. Сама не знаю, чего меня так разобрало. Дело прошлое. Они там пускай себе дальше телек смотрят, а я живу и живу, и у меня в гостях классные ребята. Шоколадный рулет хотите?

  Вечером Птаха вытащил Вадика во двор тренироваться. Тундра выбралась посмотреть, смеясь, что они точно распугают всех оставшихся бабок, и через пару дней пойдут рассказы, как здесь кого-то зверски прирезали, и даже не один раз.

  – Разумеется, – без тени улыбки пожал плечами Птаха. – Мне не привыкать.

  Вадик фыркнул, вспомнив разговор в кафе под Нижним Новгородом. Но пришлось быстро собраться с мыслями – даже после дороги Птаха скидок не делал. Вадик с удивлением поймал себя на том, что нужный настрой стал приходить очень быстро. То ли от того, что в этот раз за ними наблюдала Тундра, а позориться при ней не хотелось, то ли просто какой-никакой опыт уже набрался, но смущения он больше не испытывал. Задумавшись об этом, он пропустил удар и разозлился уже именно так, как надо. Птаха лишь одобрительно улыбался.

  – Жестко вы, – присвистнула Тундра. Птаха снова пожал плечами:

  – Вот этого юношу взялся тренировать Некромант, еще вопросы?

  – Никаких! – Тундра даже демонстративно заслонилась руками. – Но... так рано?

  – Выбирать не пришлось, – ухмыльнулся Птаха. – Я же рассказывал, как нарвался на лансеровского Пассажира. Он это видел. И сам захотел учиться.

  – Ну вы даете, – вздохнула Тундра. – А это... вам не мешает, что вы Водитель и Пассажир? И вообще вроде как побратимы?

  – Сначала мешало, – честно признался Вадик. – Я вообще с Птахой не мог. А теперь... мне с ним даже проще. Технически, – быстро поправился он.

  – А с этого места поподробнее! – Птаха заинтересованно поднял бровь.

  – Ну... я даже не знаю, как объяснить. Я против тебя все равно пока мало что могу, но как от тебя защититься – мне хоть немного понятно, а с Некромантом как-то все не так. Но кое-что получается. Сам не понимаю, как, оно само.

  – Скажи мне, мой юный падаван, – Птаха заговорил вкрадчиво, как иногда сам Некромант, – а ты вообще замечал, что Некромант – левша?

  Вадик, наверное, сделал очень забавное выражение лица, потому что и Тундра, и Птаха синхронно взялись за голову и сложились пополам от смеха. Да и пожалуйста, от них не обидно. Так вот оно в чем дело! Вадик обнаружил, что и правда никогда не задумывался, в какой руке Некромант держит нож. Он же еще и перебрасывает его периодически, чтобы атаковать с неожиданной стороны, и Вадика тому же учил. Но да – Вадик вызвал в памяти картину их тренировок – в основном он действует левой рукой. И по жизни тоже. Но реально, Вадик даже не обратил внимания, что между ним и Птахой в этом плане есть какая-то разница!

  – Далеко пойдешь, мелкий, – сказал Птаха, отсмеявшись. – Если тебе удается адаптироваться и к Некроманту, и ко мне... у тебя есть шансы меня превзойти. Про Некроманта ничего не буду говорить, это совсем особый случай. Тем более что, пусть он тебя учит, но мне пока что кажется, что ты пойдешь скорее моим путем.

  – Жуть от вас берет, – поежилась Тундра. Вадику и самому не понравилось, как Птаха это сказал. Словно уже предполагает, что когда-то...

  – Впрочем, – улыбнулся Птаха, – как я уже говорил, жить лично я планирую вечно, и пока все идет хорошо. Продолжаем?

  Не иначе, Птаха уловил настроение Вадика – темп он поднял так, что думать стало некогда, и Вадик был ему за это крайне признателен. Когда он наконец плюхнулся на траву перевести дыхание, в голове остались только удачные атаки и промахи, а также мысли, как лучше действовать в следующий раз. Тундра обозвала их обоих маньяками и ушла заваривать чай.

  Наутро Вадик проснулся в неимоверную рань. По московским меркам вообще была глубокая ночь, впрочем, всю дорогу они с Птахой жили фактически по солнцу, так что часовые пояса менялись как бы сами собой. Птаха еще спал, и некоторое время Вадик просто валялся, разглядывая лоскутное одеяло, цветные занавески и развешанные повсюду фигурки зверей и засушенные растения. Разбираться, где что, он даже не пробовал. Вадик с трудом сдержал хохот – точно над спинкой его кровати висел здоровенный мухомор. При ближайшем рассмотрении он оказался вырезанным из дерева, но очень реалистичным.

  Вадик оделся предельно тихо, чтобы не будить Птаху – за время дороги он научился это делать даже в небольшом пространстве машины, поскольку часто просыпался раньше. Сказал бы ему кто полгода назад, что он будет охотно вставать по утрам – не поверил бы. Но как тут спать, если день обещает столько всего! Тундра говорила про «отправиться в плавание» – это что, вот прямо на корабле и прямо сегодня? Вадик уже был готов разозлиться, что Птаха все еще спит.

  Тундру он нашел на кухне – она опять колдовала над чаем. На этот раз чай оказался круглым клубком размером с клубничину, который в чайнике развернулся в большую лохматую астру.

  – Я не такой знаток, как Форестер, – улыбнулась Тундра, – но тоже люблю всякие чаи. Хотя Форестер как раз говорит, что связанные сорта – это так, развлечение, а вкус у них не лучший, но мне нравится. Давай чашку, он не может долго завариваться.

  Вадик обратил внимание, что Тундра одета иначе, чем вчера – зеленую тунику с вышитыми цветами она сменила на синюю, более короткую, с узором в виде волн по краям, и синие же джинсы. А в волосах вместо бубенцов и перьев проглядывали металлические рыбки. Интересно, это потому, что они собираются на воду? Вадик попытался вспомнить, в чем Тундра приезжала тогда, еще зимой. В памяти засел ее меховой жилет, а украшения... тогда, кажется, были разные звери. «А осенью мухоморы будут?». Эта мысль рассмешила его самого, и он зарылся в чашку с чаем.

  – Чего смеешься? – поинтересовалась Тундра. – Этот чай даже не из гриба!

  При упоминании гриба Вадика окончательно разобрал смех, и ответил он не сразу.

  – Да просто подумал... ты по ситуации одежду и украшения меняешь, по сезону там... а вот осенью как будет? – про мухоморы он говорить не стал, боясь и не совладать с собой, и обидеть Тундру. Но она совершенно искренне развела руками:

  – Не знаю. Я завтра-то не знаю, что мне в руки попросится. Оно само. Веришь, нет, я сначала во все это оделась, – она обмахнула рукой свою тунику и украшения, – и только потом осознала, что оно сегодня точно в тему. Хочешь, покажу мое хозяйство, пока Птаха спит? Время есть, я так и рассчитала, что вы с дороги будете отсыпаться, это тебя ни свет ни заря подкинуло.

  – Давай! – Вадик сам удивился энтузиазму в своем голосе. Вообще-то разные побрякушки его интересовали крайне мало. Мальчишки в классе иногда носили какие-нибудь висюльки и фенечки, Рус так и вовсе ухо проколол и потом веселил на перемене весь класс, изображая гневные вопли своего бати. А Вадик терпеть не мог, когда на нем что-то болталось, трекер и тот носил только потому, что нудежа не оберешься, а сейчас даже простые часы не надел бы. Время узнавать – есть телефон, да и торопиться некуда. И на тренировке все это только мешало бы. Птаха и Некромант, вон, тоже ничего на себе не таскают. Но Тундра умела как-то заражать своим настроением, да и просто было любопытно, сколько ж у нее всякого добра – насколько Вадик помнил, и вчера, и сегодня украшений на ней была уйма, но они не повторялись.

  Если до сих пор обстановка дома казалась Вадику пестрой, от комнаты самой Тундры у него чуть не уехала крыша в тот самый Верхний мир. Хотя, казалось бы, он давно знаком с Прокси. А тут никакой психоделикой и не пахло – самые простые цвета и узоры, но они были везде и их было много. А главное, они совершенно явно складывались в какой-то ритм, только поймать его не удавалось – глаза разбегались. А пара зеркал окончательно заворачивала пространство небольшой вроде бы комнаты в бублик. Вадик оперся на спинку кровати – у него начала кружиться голова.

  – Спокойно, так бывает с непривычки, – засмеялась Тундра. – Местные тоже шутят, что в мой «фигвам» заходить опасно, в параллельные миры унесет. Ну, пока вроде никого не унесло. Так, где там моя шкатулочка?

  «Шкатулочка» Тундры оказалась размером с небольшой сундук, даже с металлическими защелками, все как полагается. Внутри обитала чуть не вся таежная флора и фауна в металлическом, деревянном или костяном воплощении. Что-то было изображено совсем условно, вроде наскального рисунка, что-то – предельно реалистично, детские мультяшные кулончики и брошки соседствовали с тяжелыми медальонами явно из того рок-магазина, но вся эта пестрая смесь выглядела неожиданно гармонично. Когда у Вадика перестало рябить в глазах от многообразия, он увидел, что, хотя украшения в сундуке вроде бы лежат как придется, в разных углах образуются свои, так сказать, природные зоны. Полярные совы и белые зайцы составляли компанию шаману в шубе, рыбы и нерпы – подвеске в виде лодки, медведь – ветке с шишками. Тундра проследила за его взглядом и радостно кивнула: «Ага, ты в теме». Вадик не очень понял, в какой он теме, но все же кивнул в ответ.

  – Птаха встал, – вдруг сказала Тундра. – Пошли обратно.

  Вадик хотел было спросить, откуда она знает – сам он на слух не жаловался и, хотя Птаха при своих габаритах передвигался почти бесшумно, обычно его замечал. Но действительно, стоило выглянуть в коридор, как там обнаружился Птаха, как раз выходивший из ванной. Тундра многозначительно подняла палец – мол, а я говорила! – и снова поставила чайник.

  До пристани, как сказала Тундра, было совсем недалеко, так что незачем гонять машины – «а то вы не накатались!». Вадик чувствовал, что накататься не может по определению, но спорить не стал. Тем более что так, не через стекло, Байкал казался... более настоящим, что ли. Когда слышен шум ветра и пахнет водой. И местный рыжий пес подбежал и ткнулся в руку холодным мокрым носом.

  – Андрей, привет! – Тундра замахала худощавому мужчине с обветренным лицом и проседью в темных волосах. Настоящий морской волк с картинки, только трубки не хватает.

  – Твои москвичи? – тот, кого назвали Андреем, сдержанно поздоровался с Вадиком и Птахой. – Ну, идемте.

  Вадик только сейчас осознал, что никогда толком не имел дела ни с какими водоемами. Ну правильно, он вырос с уверенностью, что вода Москвы-реки растворит к чертям собачьим любого, кто сунется туда даже на лодке. Вот прямо через лодку проест, ага. Ему самому стало смешно от этой мысли. По Старому городу возили речные экскурсии, но они были дорогими и бестолковыми – тот же ресторан, еще и не из лучших, только плавает, и фоном экскурсовод бубнит. Плавать Вадик умел – научился в бассейне. Но мысль, что при желании можно вот прямо тут раздеться и войти с берега в воду, была очень непривычной.