Текст книги "Будь моим Пассажиром (СИ)"

Автор книги: Екатерина Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

  – Уймись, пижон, – беззлобно ухмыльнулся Некромант. – Сапоги хоть сними, а там делай что хочешь.

  Хотя Вадику казалось, что ничего сладкого в него сегодня уже не влезет, но, когда из коробки показался торт в какой-то неимоверной глянцевой глазури всех цветов радуги, чудом не пострадавший от поездки на мотоцикле и перепалки в прихожей, устоять было просто невозможно.

  – Эксклюзив! – гордо объявил Прокси. – Эта кондитерская обслуживает «верхних» из «верхних», сайт и тот с закрытым доступом, а уж вход запрятан так, что без карты члена клуба и дверь не увидишь. Ничего, и не таких вскрывали, так что с днем рождения!

  На вкус торт был еще круче, чем на вид – нежнейшее суфле с ароматом всевозможных ягод. Как Прокси это довез на мотоцикле – видимо, должно было навсегда остаться загадкой. Поскольку через несколько минут торта уже не было. Что уж теперь выяснять.

  Некромант вскоре откланялся, сказав, что накануне завозился в гараже до глубокой ночи и теперь откровенно валится с ног. Птаха предлагал остаться, тем более что дождь и не думал заканчиваться, но Некромант отказался: «Сам знаешь, не люблю вне дома ночевать». Зато Прокси остался до вечера – помогать разобраться с планшетом. Вадик как раз пробовал сделать первый рисунок, когда в комнату, широко улыбаясь, вошел Птаха.

  – Алекс питерский пишет. Говорит, у группы пока перерыв, так что в конце месяца приедет к нам. Просил твои контакты, чтобы напрямую аэрографию обсуждать.

  – Этот безумный гитарист? – Прокси даже подпрыгнул. – К нашему юному Скайуокеру? Это будет круто!

  Вадик был с ним полностью согласен. Этот день не мог кончиться лучше.

  Конечно, Вадик списался с Алексом уже на следующий день. К его огромной радости, Алекс сам заговорил про «что-нибудь вроде нотного стана и с пламенем, но не так, чтобы от машины за километр искры сыпались». Вадик отправил ему фотографию страницы из своего блокнота – Алекс ответил изображением аплодисментов. Осталось только дождаться его приезда. Казалось, до конца месяца неимоверно долго.

  Единственное, что Вадика несколько смущало и было даже немного обидно – Тундра никак не выходила на связь. Как оказалось, не только с ним, он хоть от Джимми знал, что она побывала в Нижнем. И как-то ему это не нравилось. Птаха успокаивал его, говоря, что уж если «позвала дорога» – значит, человеку сейчас ни до чего. И трогать его не надо. «У нас не принято в таких случаях расспрашивать. Надо будет – сама заявит о себе. Пока мне скорее кажется, что все хорошо». Вадика это не слишком успокаивало, но, с другой стороны, Птаха прав – уж если Тундру что-то так озадачило, что она из гостей у Форестера сорвалась, вряд ли она будет способна думать хоть о чем-то другом. А про его день рождения она вообще, скорее всего, не знала. «Вернется – тогда все и обсудим», – решил Вадик, хотя сам себя не очень убедил.

  А тут еще Птаха пришел озадаченный. Вадик скатился с дивана, где в очередной раз смотрел «Безумного Макса», и поинтересовался:

  – Что такое, проблемы?

  – Да не то чтобы... – задумчиво произнес Птаха. – У нас же обычная вписка – дом Тундры, а она усвистела и ключей не оставила. Алекса я не то чтобы хорошо знаю, но в целом парень вроде неплохой...

  – Так, может, к нам? – Вадик спохватился: – Если тебя не напряжет, конечно.

  – Я как раз думал, не напряжет ли тебя, – улыбнулся Птаха.

  – Ну ты что! В конце концов, это же твой дом!

  – Твой тоже, – веско заметил Птаха. – И все, что здесь происходит, должно происходить с твоего ведома и согласия.

  Вадик не находил слов. Казалось бы, он давно привык и обжился, и вообще как будто всю жизнь тут и обитал, но вот это было что-то совсем новое. Он, вроде как, все-таки мелкий... «Хорош себе мелкий, год как с паспортом!». Мысль, конечно, резонная, но... Птаха, как обычно, все понял.

  – Слушай сюда, мелкий. Я уж не знаю, что, как и чем думало твое прежнее семейство, но ты – мой брат. А значит, все в этом доме – твое. И право решать у тебя ровно такое же, как у меня. В конце концов, ты уже почти взрослый. Ну что – я так понимаю, ты вписать Алекса не против?

  – Нисколько! – за короткую переписку Алекс понравился ему еще больше, чем за ту первую встречу.

  – Ну и отлично! Значит, пишу ему, чтобы рулил ко мне.

  Наконец настал день, когда от Алекса пришло сообщение «Ждите завтра». Вадик полагал, что, как и Форестер, Алекс приедет где-то вечером. Но, когда утром он пришел в гаражи, на поляну выкатилась бледно-желтая «Импала».

  – Алекс, ты псих? – Некромант, как обычно, каким-то шестым чувством уловил ее явление, потому что услышать что-либо, кроме своего блэка, не мог органически.

  – Разумеется! – Алекс ослепительно улыбнулся, выбираясь из-за руля. – Ты где у нас нормальных видел?

  – Ты если убиться захочешь, скажи мне, быстрее будет, – буркнул Некромант. – Кой черт тебя в ночь понес?

  – А захотелось. Думается проще, та-акой соляк сложился! Вот расположусь и запишу, пока не забыл.

  Некромант картинно закрыл глаза рукой и снова скрылся в гараже. Алекс скорчил ему вслед рожу и повернулся к Вадику:

  – Привет, рад видеть! Ну что, веди в логово! И, слушай, можно на тебя гитару повесить? Акустика, легкая. А то, боюсь, за один заход все не унесу.

  Вадик аккуратно принял из рук Алекса чехол с гитарой и повесил за спину. Сам Алекс нес уже знакомый Вадику кофр, еще сумку с чем-то явно тяжелым и небольшой рюкзак с одеждой – во всяком случае, из него торчал край шарфа.

  – Алекс, ты псих! – ровно теми же словами приветствовал его Птаха, который не так давно проснулся – накануне опять вернулся из города заполночь.

  – Сговорились, – ухмыльнулся в ответ Алекс. – Птах, покажи, где можно упасть, и дай что-нибудь пишущее.

  Вадик пожертвовал Алексу листок из блокнота и выдал ручку. Алекс быстро начертил на листе нотную линейку и принялся набрасывать ноты, иногда отрываясь и перебирая пальцами в воздухе, словно по грифу гитары. Вадик самым невежливым образом таращился во все глаза – это было что-то из области магии. Закончив, Алекс убрал листок в чехол акустической гитары, вытянулся на диване и моментально отключился. Птаха лишь тихо фыркнул.

  Обратно в гаражи идти не хотелось, тем более что опять пошел дождь. Вадик взял было телефон, чтобы написать Некроманту и спросить, не нужно ли чем помочь, но тот его опередил. На экране всплыло сообщение: «Имел на тебя виды, но раз уж приехал этот псих, буду готовить помещение. Жду завтра». Завтра так завтра. Вадик ушел к себе, надел наушники и стал смотреть фильм про тигров. Прокси посоветовал ему изучать повадки разных зверей, чтобы удобнее было их рисовать, и перечислил, кого больше всего любят в аэрографии. Понятное дело, всем надо было разных крутых хищников. «За милыми кисами сюда обычно не ездят», – смеялся Прокси. Хотя, по мнению Вадика, тигрята были ничуть не менее милыми. Фильм был короткий, но Вадик часто останавливал видео, чтобы зарисовать понравившуюся позу или хотя бы сделать скриншот на будущее. Темнело сейчас рано, и Вадик не особенно следил за временем. Он как раз думал, кого бы после тигров посмотреть следующим, когда снизу послышались звуки гитары.

  – Ну наконец-то, – сказал Птаха, выходя в коридор. – А то ужинать пора, а будить не хотелось.

  – Птах, не страдай фигней, – решительно заявил Алекс. – Меньше всего на свете я хочу кого-то напрягать. Я к вам вписался, и я подстраиваюсь под вас. И уж точно вы не в ответе за мой долбанутый режим дня, точнее, полное его отсутствие.

  Птаху эта речь, кажется, не впечатлила. Алекс встал и положил ему руку на плечо:

  – Нет, реально. Сплю я как бревно, помешать мне невозможно. В конце концов, я дрых в туровом автобусе и в гримерке. Если вдруг понадобился – можно просто скидывать с дивана, я не обижусь.

  – Тебя еще поди скинь, – задумчиво произнес Птаха, окинув Алекса оценивающим взглядом. Алекс был немного выше Птахи ростом, но не настолько широк в плечах.

  – Да ну тебя, – фыркнул Алекс. – Короче, народ, меня чем-то напрячь практически нереально, а под вас подстроюсь. А если дадите чаю, моя жизнь будет прекрасна. Только это, – он подозрительно прищурился, – надеюсь, Некромант здесь еще не всех совратил?

  – Не всех, – рассмеялся Птаха. – Вадик, неси пуэр, если остался, и не делай как в прошлый раз.

  Вадик состроил рожу – он и так помнил, что получилось, и повторять не собирался. Впрочем, Птаха сказал это как-то совершенно не обидно. Вспомнился разговор перед приездом Алекса. Ведь действительно – это его дом. И делает он тут абсолютно все, что хочет. И даже если получается какая-нибудь фигня – Птаха ни разу не то что не рассердился, вообще не высказал недовольства. Потому что Вадик многому еще учится. И как иначе-то.

  За чаем Алекс с Вадиком сели уже плотно обсуждать эскиз. Когда Вадик упомянул про волнистую линию, «вроде корпуса гитары, цвета, наверное, бордового и градиент такой, маркером не нарисую...», Алекс лишь усмехнулся: «Вроде такого?» – и открыл кофр. Вадик закивал так, что чуть голова не отвалилась – внутри лежала гитара с именно таким переходом оттенков, от темно-бордового по краю до цвета светлого дерева под струнами, почти того же тона, что «Импала».

  – И ноты, – хором сказали оба. А Вадик добавил: – Только я их не знаю, а от балды лепить не хочу. Все-таки...

  «Все-таки машина музыканта», – не договорил он, но Алекс, кажется, понял и так.

  – Не вопрос, ща нарисуем! – он отобрал блокнот и, даже не особо задумываясь, набросал линейку с нотами.

  – А это что? – поинтересовался Вадик. Алекс схватил гитару и сыграл быстрый ритмичный рифф. Знакомо было невероятно, но...

  – «Твой дом стал для тебя тюрьмой...» – напел Алекс. Вадик хлопнул себя по лбу – классику не признал!

  – А что, в тему! – сказал он. Алекс хитро подмигнул.

  На следующий день они направились в гараж к Некроманту. Тот как раз наводил порядок, освобождая место для работы над «Импалой». Одет он был в такую же клетчатую рубашку, как та, что превратилась в тряпку после Нижнего. И, естественно, уже благополучно успел ее уделать чем-то темным. Вадик отвел глаза. Понятно, что воспоминания и игра теней, но лезло в голову оно не менее навязчиво, чем тогда в питерской подворотне. И зарисовывать сейчас не с руки. Но Вадик посмотрел на лучащегося улыбкой Алекса, и ненужные ассоциации ушли. В конце концов, Некромант в таком виде почти каждый день шастает.

  – Надо прикинуть, как тебе удобное рабочее место устроить, – проговорил Некромант. – Капот большой, задача нетривиальная. Тем более с тем филином ты на подхвате был, не все ли равно, где лазить, а сейчас уже полноценный художник. Вырос ты с прошлого раза, юный Скайуокер.

  – Вот я все думаю, кого ты мне напоминаешь! – рассмеялся Алекс. – Ну как есть же Энакин! Ага, и Птаха за Оби-Вана сойдет. А ты тогда кто, Йода, что ли, получаешься? – он развеселился окончательно.

  – Я не Йода, я Палпатин, – без тени улыбки парировал Некромант. – Юных падаванов плохому учу.

  – Это в смысле? – Алекс поднял бровь.

  – В прямом, – Некромант подкинул в руке невесть откуда возникший тренировочный нож. – Хочешь, присоединяйся.

  – Ну уж нет! – Алекс даже отступил в сторону и весь как-то сжался. – Ты же знаешь. Даже в плане тренировки... не могу. Со своими – никогда.

  – В Пскове тебе что-то ничего не мешало, – хмыкнул Некромант.

  – Я защищался, – возразил Алекс, резко помрачнев. – И вообще, если б ты не вмешался...

  – Вот уж точно, Палпатин я и есть, – проворчал Некромант. – Подбирать всяких недобитых и плохому учить. Ты вот, правда, не учишься. Да и черт с тобой, не всем же быть отмороженными на всю голову, – неожиданно ухмыльнулся он.

  – А что было-то? – шепотом спросил Вадик и тут же осекся – вроде как о прошлом расспрашивать не полагается... Но Алекс обернулся к нему уже с прежней ослепительной улыбкой:

  – Что было, то прошло. Мотаюсь я по стране много, народ встречается всякий. А под Псковом была тусовка Внешних, которая, как по мне, выродилась в конкретных сектантов, вот натурально как городские школьники на переменках рассказывают.

  – Была, – подчеркнул Некромант. Алекса чуть передернуло, но продолжал он тем же беспечным тоном:

  – Короче, эти гаврики вообще замкнулись на себя, типа никто им не нужен, они будут жить своей общиной и блюсти законы. А я, видите ли, порочу светлый образ Внешнего тем, что перед цивилами играю. Ну и... Знаешь, – он как будто немного смутился, – я хоть и лось здоровый, но так вообще мирный. Ну в школе дрался когда-то, как все пацаны, а вот так всерьез, да еще против другого Внешнего – реально не могу, если только вообще уже не убивают. А тогда к тому серьезно шло. И то не думаю, что отмахался бы, если бы не Некромант.

  – Вот видишь, юный Скайуокер, – назидательно произнес Некромант, – к чему ведет нежелание склониться перед мощью Темной стороны!

  – А я давно там, – беззаботно и абсолютно честно ответил Вадик. И самым невинным тоном поинтересовался: – А у тебя чай есть?

  Алекс молча закрыл глаза рукой. Притрагиваться к содержимому термоса, который принес Некромант, он, естественно, отказался. Тем временем из микроавтобуса вылез заспанный Прокси – впрочем, при виде Алекса с него слетел весь сон.

  – И ты не предупредил, террорист! – напустился он на Вадика. Тот потупился:

  – Алекс вообще еще вчера приехал, но сразу к нам отдыхать ушел.

  – Вчера – это вчера, – возразил Прокси. – Вчера и мне не до того было, плановые обновления, знаешь ли. Вы давно тут?

  – Считай, только пришли. Алекс мне тут ноты для аэрографии написал...

  Вадик едва успел договорить, как Прокси натурально отобрал у него блокнот и потащил их с Алексом к «Импале», которая так и стояла пока на поляне – от гаража Тундры ключей точно так же не было, впрочем, на время работы Прокси пообещал предоставить свой. Прокси носился вокруг машины, громко сетуя на невозможность голографической проекции, и обменивался с Вадиком мыслями, как лучше расположить элементы рисунка. «И цвет, цвет! Фон желтый, предупреждаю сразу, будет сложно!». Вадик и сам понимал, что сложно – пламя не должно потеряться и не должно выйти слишком ярким, а то и правда за километр искры будут сыпаться, а это ну совсем не та машина. На очередной тираде с пачкой цветовых кодов Прокси осекся:

  – Только это... многие загоняются насчет изображения пламени и тому подобного, типа примета...

  – Шли бы те приметы, – ответил Алекс ровно тем же тоном, что и недавно Некромант. Прокси от души пожал ему руку.

  В следующие несколько дней Алекс ухитрялся быть одновременно везде – то препирался с Некромантом, кто из блэк-металлистов действительно сказал новое слово в музыке, а кто выехал на эпатаже и провокации, то наблюдал за работой Вадика и Прокси, то валялся на диване у Птахи с гитарой. Он был веселым и громким, но без той психованной развинченности, что у Ящера. Та доля секунды, когда он реально шарахнулся от Некроманта, прошла бесследно, и этих двоих было не вытащить из недр двигателя «Импалы» (благо капот был временно снят) или «музыкального» нетбука Некроманта. В том и в другом случае, как и предупреждал Птаха, впору было лопатой выгребаться из горы терминологии, которой сыпали оба. Электрогитару Алекс предпочитал без нужды не таскать, практикуясь на ней только в гостиной у Птахи, а вот акустику нередко приносил и в гаражи. Играть он мог, кажется, круглые сутки, прерываясь только на то, чтобы записать пришедшую мысль. И не уставал восхищаться первыми контурами аэрографии.

  – Слушай, Вадик, – сказал он однажды, когда они вместе с Прокси пили чай дома у Птахи, – или как тебя лучше называть...

  – По имени нормально, – махнул рукой Вадик. – Про Энакина – это шутки больше, я не претендую.

  – Ну и правильно. Я чего сказать хотел. Твои работы надо в сети показать, чтоб народ видел. Понятно, каждая машина – уже передвижная реклама, но не везде же Форестера или Тундру заносит. Да и я больше с группой шарахаюсь. У тебя страничка-то вообще есть?

  – Была, со старыми данными. Грохнул.

  – Туда и дорога, – кивнул Алекс. – Но реально, анкету ты, в общем, никому светить и не обязан, даже лучше без нее, чтобы на работы смотрели, а не на твой возраст. А что-нибудь вроде паблика с этими самыми работами – самое то.

  – Поддерживаю, – подал голос Прокси. – У меня так и сделано.

  Он выгнал Птаху из-за ноутбука и быстро пробежал пальцами по клавиатуре. От того, что вылезло на экран, зажмурились все – в дизайне обложки Прокси превзошел сам себя, Лавкрафт однозначно нашел бы там что-то родное. Прокси быстро прокрутил страницу вниз – там все было куда спокойнее, хотя тоже не обходилось без диких расцветок и узоров. «За тем ко мне и ходят», – подмигнул он.

  – Так вот, – продолжал Алекс, – такое безумие, конечно, тебе ни к чему, в конце концов, Прокси – это Прокси, а ты – это ты. Но, насколько я видел твои рисунки, для наполнения паблика вполне хватит.

  – Так то рисунки... – смутился Вадик. Прокси хлопнул себя по лбу:

  – Я когда-нибудь отучу тебя прибедняться не по делу? Во-первых, у тебя уже третья полномасштабная аэрография, и не надо мне тут, что филин был моей работой – мне репутацию набивать особо незачем, а тебе в самый раз. Во-вторых, ты мне хочешь сказать, что при необходимости не перенесешь нужный рисунок на машину? А кому-то может и просто картинка понадобиться, не знаю, на стенку повесить или крестиком вышивать, – Вадик покатился со смеху, поскольку на словах про «крестиком вышивать» Прокси открыл его блокнот на странице с питерской подворотней. Самый тот сюжет для вышивки, ага. Но его порадовало, что этот рисунок уже не вызывал никаких ненужных воспоминаний.

  – А подписываться, – включился Птаха, – можно и вовсе ником. Аэрография – дело такое, тут твои паспортные данные ровным счетом никого не волнуют. Хоть, реально, Энакином будь.

  – Не хочу, – заявил Вадик. – Правда, кем хочу – тоже не знаю.

  – Придумаем! – хлопнул в ладоши Прокси. – Можно что-нибудь художественное взять, например.

  – Шишкин, блин, – хмыкнул Птаха.

  – А хоть бы и Шишкин! – поддержал Прокси. – Погоди подушками швыряться, классных же медведей недавно нарисовал! Ну не нравится Шишкин, ну этот... Кандинский...

  – Еще скажи «Камаринский», – не в тему фыркнул Алекс. Еще и для наглядности схватился за гитару и наиграл веселый плясовой мотив, который быстро оборвался – в него Вадик все-таки запустил подушкой.

  – Эй, полегче с гитарой! – наигранно возмутился Алекс. – Уже и сказать нельзя!

  Вадик задумался. Почему-то этот «Камаринский» не пожелал уходить из головы. С одной стороны, по звучанию немного походило на старую фамилию... но где уже та фамилия и тот пацан? С другой, было созвучно с «Камаро»... и на обложку того паблика поставить рисунок с машиной...

  – Точно, Камаринский, – сказал Вадик. – И на обложку вот это вот, – он перелистал блокнот до изображения «Камаро».

  – А реально, созвучно же! – обрадовался Прокси. – Поздравляю, Алекс, теперь ты крестный фей!

  Алекс только хрюкнул в прилетевшую подушку.

  Работа над «Импалой» оказалась в чем-то проще, но в чем-то и сложнее лаек Тундры. С одной стороны, рисунок совсем простой – изогнутая линия корпуса гитары, нотный стан или попросту струны, срывающееся с этих струн пламя и ноты. Только и нужно, что твердая рука, а уж с этим у Вадика проблем не было. Но вот с переходами цвета пришлось возиться столько, что лайки не шли ни в какое сравнение. Не потеряться на желтом фоне, не перебрать с оранжевым, не слиться с бордовым на «корпусе»... Вадик даже радовался, что на дворе декабрь и пейзаж напрочь утратил краски – хоть было на чем отдохнуть глазам, в которых плясали огненные сполохи. Зато простой рисунок не давал увязнуть в постоянных доделках, и работа продвигалась быстро, не считая неизбежных перерывов, пока подсохнет краска. «В кои веки тебя из гаража силой выставлять не приходится», – ухмылялся Некромант. А Вадик ощущал, что, во-первых, от настолько крупных форм рука устает ничуть не меньше, чем от мелких деталей, а во-вторых, ему хотелось послушать, что на этот раз придумал Алекс. Потому что когда бы Вадик ни пришел домой – его встречал звук гитары. Растекшись по дивану, Алекс выводил очередную замысловатую мелодию, но в какой-то момент вскакивал на ноги и становился сосредоточенным и собранным, как на сцене. Эти перемены завораживали Вадика не меньше, чем музыка, и он хватался за блокнот, хотя еще на пути из мастерской клялся себе, что сегодня не притронется ни к чему рисовальному. Но не попытаться это зафиксировать было просто невозможно.

  Наконец абсолютно счастливый Алекс отправился обратно в Питер, оставив после себя несколько провалившихся в диван медиаторов, гору ссылок на материалы по истории рока (Вадику было интересно вникнуть в его дискуссии с Некромантом) и ощущение, что стало как-то непривычно тихо. Впрочем, за учебой и тренировками это чувство быстро прошло. Тем более что Некромант спуску давать не собирался, Птаха тоже. А Прокси хоть и голосил, что тут хотят его смерти, и разыгрывал пафосные сцены, тоже мог быть весьма неприятным оппонентом, когда переставал выпендриваться. Ну и, понятно, мелочи вроде сплошных сумерек, грязи или тонкой наледи были исключительно «новыми интересными обстоятельствами». Вадик выучил несколько новых ругательств, зато с удовольствием обнаружил, что с чувством равновесия у него очень даже неплохо. А новые берцы – из прошлогодних он благополучно вырос – практически не скользят. Но от этого не сильно легче. Некромант повадился менять не только рабочую руку, но и тактику в целом – то привычно держался на расстоянии до решающей атаки, то лез в клинч, и вот тут у Вадика шансов практически не было.

  – Некромант, ты зараза! – в очередной раз выдохнул Вадик, сползая на крыльцо. Он ясно понимал, что, разожми Некромант руки на секунду позже, точно бы шею свернул.

  – Во-первых, я в курсе, – невозмутимо отозвался Некромант. – А во-вторых, ты довольно силен, юный Скайуокер, но по тебе этого не видно. А значит, попытки задавить массой неизбежны. Но этому можно противостоять. Пока выдыхаешь, смотри и учись. Птах, иди сюда, пособием будешь.

  Птаха точно так же обозвал Некроманта заразой, но Вадик уже заметил, как у него загорелись глаза. И было отчего! Некроманту легко говорить «смотри и учись» – тут успеть бы хоть что-то заметить! Казалось бы, Птаха вдвое шире в плечах, намного тяжелее – самое то «задавить массой». Но Некромант ускользал, как ртуть, и стремительно переходил в атаку. Несколько раз Птахе удалось отбиться, но, кажется, даже не в половине случаев. «Ты тоже так сможешь», – кивнул Некромант в ответ на невысказанный вопрос и жестом предложил попробовать. Нет, вроде бы Вадику даже стало понятно, как тут действовать, но воплотить это в жизнь...

  – Кхм, молодые люди, извините, что отвлекаю...

  Некромант развернулся в боевую стойку, но пожилой дядька, невесть откуда материализовавшийся возле крыльца (хотя тот проход из кустов не единственный, это Вадик уже привык там лазить...), вскинул руку в примирительном жесте и улыбнулся:

  – Молодой человек, не надо меня убивать. Я вижу, что вам есть чем, но, право же, никаких оснований для этого нет.

  Вадик поперхнулся – такого обращения к Некроманту он ожидал меньше всего на свете. Да и Птаха на крыльце как раз отхлебнул воды и явно сделал это зря. Хотя, так если подумать, Некроманту сильно прибавляли возраста волосы с проседью и запредельная худоба, а так не факт, что он сильно старше Птахи. А этому дядьке и Птаха в сыновья годился.

  Некромант убрал руку с рукояти ножа и чуть кивнул – мол, верю. Да Вадик и сам видел, что дядька совершенно мирный. Простое пальто, серая кепка, в руке кожаный портфель, открытое улыбчивое лицо – носил бы очки, сошел бы за какого-нибудь советского профессора из тех фильмов, где все что-нибудь исследуют и открывают. Словно разговаривая сам с собой, он оглядел поляну и кивнул:

  – Да, самооборона – дело хорошее и полезное. А позвольте узнать, молодые люди, вам художник под псевдонимом Камаринский не встречался? Судя по страничке, из здешних краев, других гаражных мастерских я здесь не знаю...

  Некромант просто взял Вадика за плечи и выдвинул перед собой. Дядька удивленно поднял бровь:

  – Так это вы...

  – Я, – насупился Вадик. Сейчас начнет что-нибудь про «маленький еще»... Но дядька лишь с тем же примирительным жестом улыбнулся:

  – Я, юноша, в ваш паспорт смотреть не собираюсь, а в работы уже посмотрел и впечатлен. Был, знаете ли, у друзей на Урале и встретил там пикап с великолепной аэрографией. Собачья упряжка просто как живая. Вернулся, дети мне показали, как пользоваться поиском изображений, так на вас и вышел. А как вас, простите, по-настоящему звать?

  – Вадик. И можно на «ты».

  – Вениамин Петрович, – дядька протянул руку и даже как будто чуть поклонился. – Можно дядя Веня.

  Вадик фыркнул. «Дядя Веня» оказался очень приятным в общении. Да и, что говорить, Вадику невероятно льстило, что совершенно незнакомый человек, даже, скорее всего, не Внешний, так оценил его работу.

  – Так вот... Вадик, – «дядя Веня» несколько замялся. Нет, он совершенно явно ожидал, что Камаринский окажется постарше, но тактично не показывал вида, и Вадик был ему за это очень признателен. – Дело к тебе есть. Хочу на машине своего пса изобразить. Он недавно умер, и другую собаку я больше никогда не заведу. Потому что такой, как мой Рекс, не будет. Пусть хоть так он со мной останется.

  Его голос чуть дрогнул. У Вадика мелькнула шальная мысль: «А я справлюсь, вообще?». Но «дядя Веня» продолжал:

  – Я много работ смотрел, собак-то каждый второй рисует, да только дури там много. Или совсем пластмассовые, как чучела, или злобные зверюги, одни зубы во все стороны торчат. А тех лаечек увидел – и ахнул, живые веселые собачки бегут. Вот, думаю, кто мне Рекса нарисует. Возьмешься?

  И тут уже никаких шальных мыслей не осталось. Пожилой мужчина смотрел на него с такой надеждой, что просто выбора не было. В конце концов, рисовать собак Вадик всегда любил. А когда «дядя Веня» показал фотографию лохматой немецкой овчарки с умными добрыми глазами, эскиз возник в голове настолько четко, что пришлось опять таскать у Некроманта бумагу для принтера – ждать до дома не хотелось.

  За работой Вениамин Петрович, как и Тундра, предпочел не наблюдать. И так редко доверял машину, старую зеленую «Ниву», чужим рукам. Впрочем, как заметил Некромант, «дядя Веня», похоже, и сам был неплохим механиком и аккуратным водителем – машина отлично сохранилась. «Я езжу-то мало, – сказал он, когда Вадик повторил ему эти слова. – На дачу вот, на рыбалку иногда, да только без Рекса уже не то...». Жил он один – с женой развелся, дети выросли. И как-то раз позвал Вадика в гости – «если твой старший отпустит». Птаха, разумеется, отпустил.

  Такие дома Вадику попадались вблизи только один раз в жизни – когда он шел куда глаза глядят по Нижнему городу. Но эта желтая пятиэтажка, хоть краска на ней и облупилась, а на стенах завелись вездесущие граффити, смотрелась гораздо уютнее. В окнах первого этажа виднелись цветы, на небольших балконах сушилось белье, а в подъезд вслед за Вадиком шмыгнула кошка. Лифта здесь не было, да и зачем он – этаж всего-то третий. И потолки низкие. Это вам не с семидесятого этажа по лестнице слезать, да еще быстро и стараясь не шуметь. Вадик помотал головой, отгоняя воспоминания, и решительно позвонил в дверь.

  Квартира Вениамина Петровича тоже вся была как из старого кино – огромный шкаф с бумажными книгами, потертый диван, чайник и чашки в горошек. На видном месте стояла большая фотография Рекса.

  – А ты, выходит, с братом живешь? – спросил Вениамин Петрович.

  – Угу, – ответил Вадик и помрачнел. Ему очень не хотелось рассказывать про родителей, да где они, да что... «А что я в школу не хожу – и так понятно». Но, к его удивлению, Вениамин Петрович лишь пробормотал вполголоса «ясно, ясно...» и развивать тему не стал. И за это Вадик опять же был ему благодарен.

  Зато о себе «дядя Веня» рассказывал очень охотно. Похоже, ему редко доводилось с кем-то поболтать – дети жили отдельно, внуков пока не было. Зато Вадик почти начинал чувствовать себя таким вот внуком, даром что родных бабушек и дедушек не застал, а времена молодости «дяди Вени» казались ему чем-то почти из эпохи динозавров. Но тем интереснее. Он слушал, задавал вопросы, внезапно обнаружив, что тот самый Советский Союз из кино был, в общем, не так-то и давно. «Ну точно внук к деду пристает». И в то же время Вениамин Петрович разговаривал с ним почти как с равным, потому что он не так просто мальчишка, а художник, взявшийся расписывать «Ниву». И в очередной раз Вадик посмеялся про себя – вот вам и истории, что только Внешний вправе высовываться на дорогу!

  – А вы, получается, хоть и водитель, но совсем и не из Внешних? – окончательно осмелев, поинтересовался Вадик. «Дядя Веня» улыбнулся:

  – А что, не похож? Знаю я эти истории, знаю. Да мне как-то дела нет, кто тут внешний, кто внутренний. Не живется людям в городе – так и что с того? Супруге моей бывшей тоже вот не жилось, в столицу захотелось, а мне и здесь хорошо. А болтают, конечно, много – и что дороги контролируют, и что людей почем зря убивают. Да только я как всю жизнь ездил, так и езжу, никому ничего доказывать не приходится. Может, я тех Внешних каждый день встречаю, только нам делить нечего. Да и помню я тот район, когда старший твой и другие ребята еще там не жили – шпаны было гораздо больше. Так что не боюсь я никаких Внешних, – он хитро подмигнул, как будто понимал, почему Вадик спрашивает. А может, он и правда прекрасно знал, что общается с теми самыми Внешними, но не видел в этом ничего особенного.

  – Тебе домой-то не пора? – вдруг озабоченно спросил Вениамин Петрович. – Может, старшему-то позвонишь, чтобы встретил?

  – Сам доберусь, – махнул рукой Вадик. – Тут недалеко. Да и не маленький я уже.

  – Смотри, смотри...

  Уже во дворе Вадик обернулся и увидел, что Вениамин Петрович, накинув куртку, наблюдает за ним с балкона. «Ну точно дед». Вадик помахал ему рукой, сверился с картой в телефоне и уверенно направился домой.

  – Хоро-ошая мобилка... – нараспев протянул какой-то подросток, возникая из темноты. С виду примерно ровесник Вадика, но покрупнее. Вадик послал его подальше и чуть ускорил шаг, порадовавшись, что успел убрать телефон во внутренний карман, на ходу выхватить не получится. Но парень оказался настойчивым, догнал и схватил за плечо. Точнее, попытался – может, он и считал свои действия быстрыми, но по сравнению с Некромантом, даже в «тренировочном режиме», двигался он изрядно заторможенно. Так что его рука лишь скользнула по куртке, а сам он получил от Вадика в глаз.