Текст книги "Будь моим Пассажиром (СИ)"

Автор книги: Екатерина Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

  С Птахой... Марек медленно обернулся и в первое мгновение подумал, что по голове его приложили даже сильнее, чем казалось. Он же ясно помнил, как Птаха рухнул у той стены, вон и кровь на асфальте, и упавшая бандана – но тела Птахи там не было. Игра теней в свете тусклого фонаря. Или нет? Вот же такой знакомый силуэт... «Сотряс, однозначно – в глазах вон двоится». Марек посмотрел в ту сторону, где осталась «Тахо» – и увидел, что Птаха стоит рядом с машиной.

  Марек забыл про боль и радостно, по-детски рассмеялся. Ну конечно! Разве же Птаха, Внешний, мог умереть по-настоящему? Сколько раз ведь уже разминулся с последним ударом буквально на полшага! Вот и сейчас. Ну да, одежда в крови, наверное, все-таки зацепили, но это же Птаха, он не мог так просто взять и умереть! Уж если сам Марек сейчас встал... Птаха ведь намного сильнее, конечно, он жив! Марек почувствовал, что в нем снова берет верх мальчик Вадик, который готов броситься к своему Водителю и с визгом повиснуть на шее.

  И он действительно бросился к Птахе. Но через несколько шагов понял, что дальше не пройти. Словно его не пускало невидимое препятствие – а может, собственное невесть откуда взявшееся ощущение, что ему туда нельзя. Странно знакомое. И он вспомнил, откуда. Там, в туманном поле, он с такой же ясностью понимал, что не должен засыпать. На секунду ему показалось, что вокруг поднимается туман – или это у него мутится в глазах? Марек попытался окликнуть Птаху, но голос не слушался. Он стоял и смотрел, как мальчишка, очень похожий на Птаху, только младше раза в два, обнял старшего брата и запрыгнул на пассажирское сиденье «Тахо». Птаха открыл водительскую дверь, но, прежде чем сесть за руль, обернулся к Мареку и улыбнулся. Не своей обычной ухмылкой плохого парня из боевика, а широкой мальчишеской улыбкой, которой Марек не видел у него еще никогда. «Тахо» тронулась с места и исчезла в наползающем тумане. А может быть, это слезы застилали глаза? Марек моргнул – белой «Тахо» в переулке больше не было.

  Марек почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Он опустился на одно колено, пытаясь то ли не разрыдаться, то ли не заорать на весь квартал. Он понял все.

  ...Широкоплечий парень расшвыривает, как кегли, шпану, ради забавы избивавшую подростка, и бессильно застывает, понимая, что опоздал. Светловолосый мальчишка с разбитым в кровь лицом валяется тряпичной куклой на груде кирпича. Нет – все тот же парень протягивает руку, и мальчишка с трудом поднимается.

  ...Поток воздуха от проносящегося экспресса подхватывает фигуру на краю платформы и швыряет под колеса. Нет – мощным рывком парень все же выдергивает худощавого подростка из опасной зоны.

  ...Переулок Нижнего города. «Тахо» никак не может вписаться в этот поворот, но вписывается, из-за руля вылетает разъяренный водитель и слишком поздно замечает атаку сзади. Массивная фигура оседает на асфальт, на спине расплывается темное пятно... Нет – в последний момент водитель успевает увернуться и выбить нож.

  ...Ярко-алая «Камаро» неловко приткнулась на обочине дороги. Светловолосый юноша за рулем бессильно закрывает глаза, и его силуэт начинает постепенно растворяться в тумане. Нет – жесткий рывок за волосы возвращает водителя к реальности.

  ...Израненный длинноволосый парень в светлой ветровке, давно уже до неузнаваемости уделанной кровью, пытается уклониться от добивающего удара, но сил уже осталось слишком мало... Нет – противник отлетает в сторону, и парень в ветровке поднимается, опираясь на протянутую руку. Как в первый раз.

  Перед глазами словно замелькал обезумевший проектор, показывающий два фильма одновременно. Вот коротко стриженный парень остервенело бьет оппонента обломком кирпича в висок, и полуседая голова бессильно падает – но в то же время Марек видел удар, прошедший мимо, и ответную атаку. Вот то ли элегантный юноша, то ли девчонка в мужском костюме из последних сил пытается дотянуться до своего планшета, хотя это явно не самая нужная вещь, когда истекаешь кровью – и вот в тот же момент, когда на планшете все-таки удается что-то нажать, совсем уж непонятного пола существо у стены подворотни открывает неожиданно осмысленные глаза. Вот девушка азиатской внешности безжизненно обмякла на руках у парня, слишком поздно отбившего ее у решивших покуражиться ребят – и она же со слезами облегчения обнимает его.

  А потом эта круговерть распалась, и осталась только фигура Птахи. Сейчас Марек с кристальной ясностью понимал – в той давней драке в Нижнем городе погибли оба брата. Но Внешний может умереть, только если сам так решил – или от руки другого Внешнего. И Птаха вернулся. Один. Он искренне привязался к мелкому Вадику, но забыть брата так и не смог. И теперь, когда ситуация была критической, Птаха вытащил Марека, как вытаскивал уже много раз – а на себя то ли не хватило сил, то ли сознательно не стал возвращаться.

  Все собралось воедино. Все странные расхождения между тем, что Марек помнил, и тем, что появлялось в сети. Все обмолвки и недоговорки. Все то, что мелкий Вадик считал черным юмором. И снова и снова перед глазами вставал Птаха. Которого больше нет. Да и того мелкого Вадика больше нет. Мареку только что казалось, что заплакать он больше не способен, но сейчас он почувствовал, как неудержимо накатывают слезы. По Птахе. По самому себе. Он рухнул на асфальт и разрыдался.

  Когда Марек немного успокоился, он скорее даже почувствовал, чем увидел, что рядом кто-то есть. Рука дернулась к ножу – кого еще могло сюда принести?

  – Свои, – проговорил механический голос. Сквозь застилавшие глаза слезы Марек различил Прокси – и едва узнал его. Привычная черно-зеленая мотокуртка была располосована в нескольких местах и перепачкана кровью, но главное даже не это. Он встретился с Прокси взглядом и понадеялся, что больше такого не увидит.

  – Жизненные показатели в порядке? – все тем же механическим голосом спросил Прокси. Марек медленно поднялся.

  – Прокси... – невпопад ответил он. – А у тебя ведь серые глаза?

  То ли холодный свет фонарей так сыграл, то ли дело в зеленом цвете мотокуртки, но глаза Прокси сейчас отливали изумрудно-зеленым, как у кошки. А может, просто показалось. Прокси тяжело вздохнул и помахал рукой у него перед лицом. Марек не двинулся с места.

  – Реакции объекта неадекватны. Необходима эвакуация.

  И, не дожидаясь ответа, Прокси подставил Мареку плечо.

  Марек не помнил, как они доехали до гаражей, и не мог понять, как вообще не свалился с мотоцикла. Он ведь был уже выше Прокси, да и досталось ему все-таки сильно. Прокси, конечно, в этот раз не пытался ставить рекорды скорости, но его мотоцикл был точно не лучшим средством, чтобы перевозить пассажира почти без сознания. Во всяком случае, на поляне Прокси решительно заявил «домой не дойдешь» и практически затащил Марека в «Фольксваген». Марек сполз на колени у койки, зарывшись в нее лицом.

  – Если хочешь – плачь, – сказал Прокси уже с обычной интонацией. – Я же вижу, тебе надо. Меня можешь не стесняться. В конце концов, я просто искусственный интеллект. Вроде твоего ноута. Можешь считать, что перед тобой именно он.

  Марек с трудом поднял голову и даже нашел в себе силы криво усмехнуться:

  – А что ж ты тогда сам плачешь?

  Глаза Прокси – все-таки серые – были полны слез.

  – Моя прошивка предусматривает очень высокий уровень моделирования эмоций, – срывающимся голосом ответил Прокси и уронил голову на клавиатуру.

  Следующие несколько дней – или даже недель – Марек почти не помнил. Прорыдавшись у Прокси, он то ли все-таки отключился, то ли попросту заснул. Потом откуда-то издалека послышался хриплый голос: «Так, гений эргономики, сам затащил, сам теперь и выволакивай, я у тебя тут все твое хозяйство снесу!». Каким-то образом, надо полагать, Марека все же извлекли наружу, и он почувствовал, как с него стаскивают ветровку, точнее, то, что от нее осталось. Дальше он обнаружил себя повисшим на плече у Некроманта и даже пытающимся как-то идти. Он хотел было заговорить, но Некромант лишь коротко приказал: «Тихо!». Спорить не было ни сил, ни желания. Потом он как-то оказался у себя в комнате, и все смешалось окончательно.

  Он не знал, день или ночь стояли на дворе, когда он просыпался – плотные шторы были закрыты, а встать он был почти не в состоянии, разве что кое-как дотащиться до ванной. Иногда в полудреме он замечал рядом Некроманта, но тот не заговаривал с ним и пресекал все его попытки что-то сказать. Просто осматривал, менял повязку на руке, оставлял бутылку воды и, со временем, небольшой перекус и снова исчезал. Пару раз вроде бы появлялся Прокси, но Марек в принципе не мог с уверенностью сказать, что было на самом деле, а что приснилось. Он понимал только одно: если видел Птаху – значит, это точно сон. Потому что Птахи больше нет. Слез по этому поводу уже не осталось. Марек снова засыпал, одновременно и надеясь увидеть еще один такой сон, и мечтая, чтобы они уже прекратились.

  Но однажды он проснулся с неожиданно ясной головой. Он сел на диване, удивляясь, как легко это далось. Но в следующую секунду чуть не взвыл в голос, и совсем не от того, что оперся на правую руку – с ней как раз все было в порядке. Ну, почти – слушалась она еще плохо, и шрам, конечно, остался здоровенный. Как только в нерв или еще куда не попали. Да черт бы с ним со шрамом. Все, абсолютно все было таким, как в первый день, когда мелкий Вадик проснулся на этом диване. А вот Птахи – не было.

  Марек встал и прошелся по комнате, на каждом шаге морщась, словно от боли. Все, на что падал взгляд, было либо подарено Птахой, либо еще как-то напоминало о нем. Он поднял шторы и выглянул в окно. Двор, где они тренировались. И гараж, где стояла белая «Тахо».

  «А ведь до Некроманта не так и далеко», – мысль пришла отстраненно, словно это сказал кто-то другой. Марек снова сел на диван, закрыл глаза и задумался. Да, все это время он пытался заговорить с Некромантом ровно по одной причине. Он ведь уже понимал, как это будет. Больше не видеть этих снов. Не вспоминать. Не чувствовать. Все так просто. И именно поэтому Некромант избегал любых разговоров. Он знал, что Марек намерен ему сказать.

  Нет. Внезапно Марек осознал: он этого не сделает. И не только потому, что настроения настроениями, а знать, что все закончится вот именно сейчас... Он помнил ту улыбку Птахи. И понимал: их дороги разошлись. Это очень не хотелось признавать, но Птаха сдержал свое обещание – и ушел, когда Марек вырос. Дурацкая детская сказка сбылась, хоть и совсем иначе, чем он когда-то представлял. А значит, даже если он решится – Птаху ему не встретить. Его дорога в любом случае пойдет иначе.

  Но была и еще одна причина. Перед глазами встало искаженное болью лицо Некроманта. Тот едва слышный шепот, когда к нему пришла Тундра. Прокушенная до крови губа при известии о гибели Джимми. И как Некромант сорвался вытаскивать самого Марека – чтобы потом не пришлось провожать еще и Птаху. Не пришлось. Но от этого не легче. И с каждой секундой Марек все отчетливее понимал: он не пойдет к Некроманту. Нельзя. Вот просто потому что нельзя.

  Внезапно он понял, что зверски проголодался. И нет, фрукты и всякое такое на табуретке у дивана не годились. Хотелось нормальной пищи. Он пошел умываться, по-прежнему удивляясь, что это больше не требует таких усилий. Оглядел себя в зеркале. Даже не очень похож на выходца с того света, хотя чувствовал себя именно так. Ну да, по ребрам расползся неимоверно красочный синяк, на боку ссадина – все, что осталось от удара, который вообще-то задумывался как смертельный. Спасибо блокноту. Ну и шрам на руке, тут все понятно – нож чуть ли не насквозь прошел. Головой он в падении тоже приложился серьезно, но под длинными волосами на косой пробор незаметно. В общем, могло быть и хуже.

  Марек вернулся в комнату. Странное дело – сейчас осматриваться было уже не так тоскливо. Горечь никуда не делась, но теперь скорее хотелось вспоминать все хорошее, что было. Вот хотя бы этот самый диван, как мелкий Вадик проснулся и не мог понять, где он вообще. И как копался в вещах с чердака – теперь он уже знал, чьи они на самом деле. А вот его ноутбук – это его первый день рождения среди Внешних. Подаренный Птахой нож. Куча всяких мелочей на столе – тоже подарки Птахи. Марек снова зашел в ванную. Футболку, кажется, проще было выкинуть, чем отстирать, а вот у джинсов еще есть шансы. Удивительно, но телефон уцелел. Тоже – от Птахи. И «Металлика» на звонке, чтобы как у него.

  Марек запустил стирку. Обращаться с машинкой его, опять же, научил Птаха. И накупил резинок для волос, извиняясь, что не додумался раньше. Хотя Марек опять привычно ухватил ту серую, от Некроманта. А то распущенные волосы – это хорошо, но готовить лучше все-таки с хвостом.

  Мимо комнаты Птахи Марек прошел, ускорив шаг, оступился и чуть не полетел с лестницы. И такое с ним было в первые дни. А вот и плита, с которой он не сразу научился обращаться и устроил небольшую газовую атаку. А Птаха нисколько не рассердился. Потому что это и его дом тоже.

  Марек ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Не от того, что недавно вернувшиеся силы вдруг изменили, а от внезапного понимания: Птаха всегда будет с ним. Просто потому, что весь этот дом, все привычки Марека – это от Птахи. Вот сейчас Марек готовил себе яичницу с колбасой – точно такую же, как делал Птаха. И заваривал их любимый чай. Так, как научил Птаха. Он вспомнил свою первую самостоятельную поездку на «Камаро», когда все советы Некроманта и все того же Птахи всплывали в памяти так ясно, словно кто-то из них и сейчас сидел рядом. И впервые за все эти дни Марек улыбнулся.

  Прошло еще несколько дней, прежде чем он решился выбраться в гаражи. И не был уверен, что дойдет, и... пожалуй, боялся. Хотя сам не сформулировал бы, чего. Но бояться он не любил, а потому отправился привычным маршрутом.

  Казалось бы, к Внешним он пришел в ноябре, а сейчас было лето, но его не покидало ощущение, что повторяется тот самый первый раз. Вплоть до небритой физиономии, высунувшейся из полузаброшенного дома и быстро спрятавшейся обратно. Только вот спугнул обладателя физиономии уже не здоровяк с короткой стрижкой, а высокий длинноволосый юноша с рассеченной бровью.

  Гараж Некроманта привычно сотрясался от бронебойных ударных и перегруженной гитары. Но как только Марек подошел ближе, музыка смолкла. Некромант выбрался наружу и смерил его изучающим взглядом. Марек не знал, с чего начать. Все слова казались лишними, а потом и вообще куда-то делись.

  Наконец Некромант тихо спросил:

  – Вернулся?

  И Марек ответил:

  – Да.

  Жизнь постепенно возвращалась в свое русло. И просто возвращалась. Хотя это и казалось почти невообразимым. Как вообще что-то может быть по-прежнему, если их теперь только трое? Но их было трое. И их жизнь, так или иначе, продолжалась.

  В тот первый день Некромант жестом пригласил Марека сесть у гаража и коротко, очень тихо произнес:

  – Хочешь – рассказывай.

  И Марек стал говорить. Хотя еще недавно ему казалось, что даже думать на эту тему он не в состоянии. Но под взглядом темных глаз Некроманта почему-то становилось легче. Неужели когда-то ему этот взгляд казался пугающим? Нет, не ему – тому мальчику, которым он когда-то был. И которого уже давно нет.

  Марек рассказывал о дороге из Нижнего, о двух Внешних, за которых вступились они с Птахой, о схватке, о том, как едва не погиб сам, о безумной круговерти видений, даже о последней улыбке Птахи. Его голос срывался, но слез не было – словно все иссякли тогда в «Фольксвагене». Некромант слушал молча – лишь чернота в его глазах становилась все глубже. И когда Марек окончательно выдохся, впервые за все время их знакомства Некромант коротким движением обнял его за плечи.

  Больше они с Некромантом о Птахе не заговаривали. И, конечно, Марек ни словом не упомянул мысли, которые посещали его, пока он приходил в себя. Тем более что Некромант, кажется, и так все знал. Словно они как-то негласно договорились: ни слова больше. И от этого тоже было немного спокойнее. Конечно, Мареку по-прежнему было запредельно тоскливо, но за те настроения становилось стыдно. Потому что нельзя, чтобы потеряли еще и его. «Назло этим крысам останусь жить», – говорил когда-то Птаха. Нет, это тоже не вариант. Хотя, конечно, когда силы вернутся, Марек собирался еще наведаться в те края и выяснить подробнее, кто это там такой борзый, что на Внешних охоту объявляет. Даже привычным движением (опять же подхваченным у Птахи) размял пальцы и поморщился – сбитые костяшки еще давали о себе знать, да и правая рука слушалась по-прежнему плохо. Но это мелочи. Он с удивлением поймал себя на том, что впервые думает хоть о каком-то будущем. И оно не кончится, когда удастся свести счеты. Во-первых, те красавцы явно не единственные, а во-вторых... Марек сам не мог сформулировать, но понимал: он жив не «назло» каким-то отморозкам из Нижнего города, даже если они еще пожалеют, что он остался в живых. Он жив... да просто потому, что жив. «Потому что иначе получается, что все это зря». Он встретился взглядом с Некромантом – и тот едва заметно кивнул. Он понимал.

  Зато с Прокси Марек болтал часами. Вроде бы все началось с чисто деловой темы – тот иллюстраторский проект, начатый для одной книги, разросся на целую серию, поскольку автор, по собственному признанию, уже и сам видел своих персонажей только такими, как их нарисовал Прокси. Фотографии Марека очень пригодились, но Прокси попросил его еще раз съездить в ту заброшенную деревню, уже вдвоем. «Я запарюсь на пальцах разъяснять, какие виды мне нужны!». Марек болезненно скривился – ведь в прошлый раз они ездили туда на «Тахо», неужели Прокси не понимает? Он хотел сказать это вслух, но наткнулся, как на стену, на сочувственную улыбку Прокси. Он как раз все понимал лучше, чем сам Марек.

  – Если с рукой еще не все в порядке, – нарочито беспечно сказал Прокси, – можем на байке метнуться. Сейчас ты хоть не будешь так на мне висеть, а держаться и левой достаточно, я не буду гонять.

  – Нет... – тихо произнес Марек. – Я... надо, чтобы я сам, ведь так?

  Прокси не ответил.

  – Да, – уже тверже сказал Марек. – Я понял. Перезапись. А рулю я в основном левой.

  Прокси показал одобрительный жест и пошел открывать гараж.

  За рулем «Камаро» можно было почти поверить, что все как раньше. Просто еще одна самостоятельная поездка, как было уже много раз, и в памяти привычно всплыли советы Птахи... Но ведь это закончится. И придется возвращаться.

  – А как вас в те края занесло вообще? Ну, куда мы сейчас едем? – все тем же подчеркнуто непринужденным тоном спросил Прокси. – Ты вроде уже давно в основном один катаешься...

  Марек стиснул руль. А ведь почти удалось отвлечься... Но он чувствовал, что Прокси прав. Если вот так прятаться и воображать, что ничего не было – уж лучше сразу к Некроманту, быстрее и проще будет.

  – На самом деле, мы просто катались... – начал он, едва узнавая собственный голос. Но постепенно он сам увлекся – ведь он прекрасно помнил тот дождливый день, свои мысли о том, что деревня выглядит как будто опустошенной демонами, яркое пятно маленького синего внедорожника... Конечно, при этом воспоминании он перескочил на историю Джимми и Сани, и неважно, что Прокси, скорее всего, в курсе – в конце концов, Марек лично ему об этом не рассказывал. Прокси задавал вопросы, уточнял детали, предполагал, что было дальше – и вот Марек обнаружил, что давно уже взахлеб рассказывает о нижегородском музыкальном фестивале и даже о той последней поездке по городу. Все ведь было хорошо... Было.

  – А что Джерри, больше не мечтает пришибить Некроманта? – Прокси очень вовремя не дал ему развить мысль. Марек невольно улыбнулся:

  – Кажется, нет. А все-таки немного жаль, что ее пантерой на фестивале не похвастались. Но, наверное, не последний раз.

  С Джерри разговор как-то перешел на Нижний Новгород в целом, Марек вспомнил даже ту компанию в кафе, над которой они с Птахой так хохотали. Байки о посланниках ада потянули за собой Патрика, тренировки, летние купания в карьерах... Марек очнулся, когда Прокси аккуратно ткнул его в плечо:

  – Смотри-ка, а это не та ли церковь?

  Марек ошарашенно помотал головой. Он вообще не был уверен, что сам найдет эту деревню! Но под разговор они как-то незаметно приехали именно туда. Сейчас дождя не было, и деревня выглядела даже вполне симпатично. «Главное, чтобы в этот раз без сюрпризов», – криво усмехнулся про себя Марек. Но что-то говорило ему – все спокойно. А главное – спокойно было ему самому. И мысль о том, что поездка закончится, уже не пугала.

  – Страна Яблок, – продекламировал Прокси, – дарует забвение и исцеление.

  И эффектно повел рукой, словно сам все это и сотворил. «Да ну тебя!» – фыркнул было Марек и снова удивился – все это вышло совершенно естественно. Он невольно проследил за жестом Прокси и только сейчас осознал, что через все заборы, действительно, свешиваются ветви, усыпанные яблоками.

  Прокси решительно подошел к ближайшему забору, сорвал одно яблоко и протянул Мареку.

  – Ешь, не отравленное. Даже наоборот. Тебе надо.

  Яблоко оказалось неимоверно кислым – то ли не дозрело, то ли за то время, что здесь никто не жил, яблони успели одичать. Но это было даже приятно. Марек замер, держа в руке откушенное яблоко. Выглядел, наверное, на редкость по-идиотски, но вот уж до этого ему было меньше всего дела. Просто ему вдруг показалось, что вкуснее этого кислого яблока он в жизни не пробовал. В последнее время он, конечно, чем-то питался и даже готовил нормальные блюда, не обходясь бутербродами, но все это в основном происходило на автопилоте, не считая самого первого раза. И вдруг у дурацкого кислого яблока обнаружился вкус. А вслед за ним как будто стало проявляться все остальное – голубое небо, неожиданно яркий розовый кирпич церкви, которую Марек помнил почти бесцветной, запах осыпавшихся яблок... Даже стоящая на обочине «Камаро» словно стала ярче.

  – Работает! – радостно заявил Прокси. Марек запустил в него недоеденным яблоком и мгновенно пригнулся, уворачиваясь от ответного снаряда. Под руку попался изрядно подгнивший экземпляр, но и Прокси в долгу не остался. Правда, от такой перестрелки немедленно заныл шрам, и Марек, показав «я в домике», присел на подвернувшееся бревно.

  – Прокси, – растерянно спросил он, – это как вообще?

  – Ну я же говорю, – Прокси улыбался до ушей, – Страна Яблок. Еще не забыл, кого к себе в машину взял? Не ходите, дети, в волшебные холмы!

  – А кто тут дети? – парировал Марек. Прокси хлопнул его по плечу:

  – Верно! Поэтому тебе – можно. И нужно.

  Они остались в деревне до самого вечера – бродили между домами, фотографировали, даже нашли действительно вкусные яблоки и набрали в бандану Марека, а Прокси просто набил полные карманы. А потом Прокси заявил, что не может ждать до дома, и занялся зарисовками. Марек, глядя на него, тоже полез за блокнотом – он не рисовал с самого Нижнего. Блокнот, конечно, был другой – тот, спасший ему жизнь, лежал дома, и Марек чувствовал, что еще не готов разбирать, что там из рисунков уцелело. Хотелось надеяться, что тот, с «Импалой», не слишком попорчен... хотя это же можно исправить уже в электронном виде... Марек снова застыл – в кои веки у него появились планы, не связанные с теми отморозками. Прокси, как будто бы с головой ушедший в рисование, хитро подмигнул.

  – А я занятную тему придумал, может, где в аэрографии пригодится, – сказал Марек. Прокси жестом показал «продолжай», и он стал рассказывать про «Импалу» и пламя. А где «Импала» – там и их поездка в Питер, и первые эксперименты с реальностями, пусть и неудачные... А еще дворы-колодцы, неожиданная смелость Форестера и те четверо, сбежавшие от них с Птахой. И, конечно, в каждой истории – Птаха, Птаха и Птаха. Но что бы Прокси ни шутил про Страну Яблок – вспоминать действительно было уже не так больно. Зато хотелось рассказывать еще и еще.

  Солнце уже заходило, когда Прокси объявил, что все нужное зарисовал и сфотографировал. Марек тем более давно хрустел яблоками – все-таки пока его надолго не хватало. Впрочем, он чувствовал, что скоро придет в норму.

  – Ну как тебе Страна Яблок? – тихо спросил Прокси, садясь рядом.

  – Насчет исцеления ты был прав, – признал Марек. – С забвением... похуже.

  – А это и не надо, – Прокси повел рукой у него перед грудью. Марек все понял верно и сжал в кулаке серебряного оленя. А Прокси сказал едва слышно: – Боль забывается. Память остается.

  И резко отвернулся, глядя в небо. Марек не стал ничего отвечать. Лишнее.

  – Имею сказать, – сообщил Прокси уже с обычной интонацией, – что после заката здесь лучше не оставаться. Кто знает, какие силы бродят здесь ночью, над ними нет моей власти. Короче, поехали, что ли?

  Марек сел за руль с четким пониманием – конечно, здесь не отделаться разовой «перезаписью», еще не раз накатит тоска, еще не раз он будет натыкаться на воспоминания о том, чего больше нет... но что-то в этих заросших яблоневых садах определенно произошло. Что-то такое, от чего было не страшно думать о возвращении.

  – А ты без музыки обычно ездишь? – спросил Прокси. Марек задумался. Только сейчас он осознал, что, действительно, до сих пор не включал в машине музыку. Сначала было не до того, с управлением бы освоиться, а потом сам звук мотора и шин стоил любой музыки. Но, действительно, а почему бы и нет. Есть телефон, есть куча музыки на нем, есть, в конце концов, сеть.

  – «Я уличный пес...» – сообщила магнитола. Марек закусил губу. Надо же было из всего собрания выпасть именно этому треку! Но вслед за горечью нахлынули воспоминания. Вот они с Птахой только познакомились, но стоят у машины и горланят эту песню, как два психа, и кажется, что знакомы они уже тысячу лет. А вот белая «Тахо» летит по трассе, а вокруг ночь, а впереди совершенно другая жизнь... Голос срывался, но Марек не мог не подпевать:

  – «Мой первый педагог отдавал мне все, что мог, он был героем уличных драк...» – ну разумеется, это не могло быть ни про кого, кроме Птахи! И где-то на фоне подумалось: а ведь вся песня в прошедшем времени...

  – «Он твердил мне, что лишь тот побеждает, в ком живет...» – подключился Прокси.

  – «Блюз бродячих собак»! – проорали оба. Марек прибавил скорость, «Камаро» легко откликнулась. Да, он не скоро сможет слушать эту песню спокойно – если вообще сможет – но здесь и сейчас это было правильно. Марек чуть поморщился – приближался тот самый третий куплет. Но переключать не хотелось.

  – «И лишь с учетом того, что десять против одного, нас в результате смогли победить...» – доносилось из динамиков.

  – Хрен им, – процедил сквозь зубы Марек.

  – Ага, не люблю этот финал, – кивнул Прокси. – А вот сейчас...

  – «Удача за нас, мы уберем их на раз!» – «Камаро» неслась по трассе, а они с Прокси во все горло орали этот припев. И в финале Марек показал в открытое окно победный жест.

  – Пока у меня будешь ставиться или как? – деловито спросил Прокси, когда они приехали.

  Марек хотел спросить, а какие у него, собственно, варианты, но осекся. Да, ведь гараж, где стояла «Тахо», пуст... Он знал, где лежит еще один ключ, но до сих пор к гаражу не хотелось даже подходить. Но Прокси опять прав: нельзя все вокруг позакрывать на замок. Комната Птахи пусть стоит закрытой, он еще не скоро решится туда войти, да ему одному и так достаточно места. А гараж – это просто гараж.

  – Знаешь, я, наверное, к себе переберусь. Надо осваиваться. И вообще... давай, что ли, чаю выпьем?

  Прокси охотно согласился. И вот они сидели у камина и пили чай. И так легко было опять вообразить, что все по-прежнему... но не нужно. Все, что случилось – случилось. Марек даже решился показать тот самый блокнот. Прокси присвистнул – удар был нанесен со всей ненавистью к Внешним, накопившейся в Нижнем городе. Бурые пятна на обложке напомнили Мареку его самый первый здешний блокнот, который они точно так же рассматривали с Прокси. И тогда, и сейчас его целенаправленно убивали. «А хрен им», – мысленно повторил он.

  Как ни странно, рисунки даже не так уж сильно пострадали. Да, посреди силуэта гитары рядом с «Импалой» была дыра с побуревшими краями, но, в конце концов, никто не отменял сканер и доработку изображения. «Импала» вот отлично вышла, и почему бы в принципе не сделать серию на тему старых машин? Ту же «Камаро» добавить, а то и «Кадиллак»... И к каждой машине еще что-нибудь по ассоциации – вот у «Импалы» гитара и пламя, у «Камаро», скажем, небоскребы... Марек даже чуть улыбнулся: теперь он отлично понимал Форестера с его выставками, зрители которых и не подозревали, что источником вдохновения послужили те самые Внешние. Тем временем Прокси уже успел завладеть блокнотом и изобразил на свободной странице «Камаро», а сверху – почти легшую на крышу ветку с яблоками. Дыра на странице как раз вписалась в рельеф коры.

  И они снова сидели и разговаривали. О рисунках, о планах и снова о Птахе. Только о схватке в Нижнем городе не было ни слова. Словно тоже своего рода молчаливая договоренность. Когда Прокси ушел, небо уже начинало светлеть. Марек поднялся к себе, но спать не хотелось. То ли чай был слишком крепким – хотя обычно ему даже зелье Некроманта спать не мешало – то ли просто слишком много всего произошло. Он посмотрел на гараж – теперь там стояла «Камаро». Теперь это его дом, его территория... и его жизнь. И на мгновение в утреннем тумане как будто мелькнул белый внедорожник. И Марек знал – в салоне двое.

  Посиделки у камина с Прокси повторялись еще не раз – в «Фольксвагене» Мареку с его нынешним ростом было уже совсем не развернуться. Он с трудом понимал, как Прокси в ту ночь вообще смог его туда затащить. Но обсуждать это он точно не собирался. Вообще как-то незаметно их разговоры свернули с воспоминаний на творческие планы и обмен заказчиками – теперь, когда есть Марек, Прокси хотел полностью сосредоточиться на своих любимых сюрреалистических сюжетах, фантастике и хайтеке, а желающих реализма перенаправлять к нему. Марек, в свою очередь, «подарил» Прокси фаната «Матрицы», желающего украсить свою машину характерными ядовито-зелеными строками кода. Судя по тому, как Прокси довольно потирал руки – в коде будет зашифровано что-нибудь глумливое или, наоборот, предельно дурацкое вроде детского стишка. И Марек каждый раз, как впервые, удивлялся вернувшейся способности смеяться.

  Постепенно возобновились и тренировки с Некромантом, причем он не стал ждать, пока рука у Марека полностью восстановится. «Насколько я помню, – прищуривался он, – кто-то вполне может драться и левой». С одной стороны, это было даже в чем-то проще, потому что Некромант сам левша. С другой... Марек практически вспоминал времена первых тренировок. Одно дело – перекинуть нож на один-два удара, другое – постоянно действовать с непривычной руки. Хотя... ту схватку он почти не помнил, но, кажется, под конец он только левой и пользовался. Перед глазами встал тот переулок в неверном свете фонаря. И, похоже, его тело все помнило лучше, чем казалось ему самому... В реальность его вернул Некромант, железной хваткой заблокировавший его руку.