Текст книги "Будь моим Пассажиром (СИ)"

Автор книги: Екатерина Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

  У Форестера машина была гораздо меньше, чем у Тундры, но и там багажник оказался едва ли не бездонным. Во всяком случае, оттуда появился походный столик, несколько складных стульев и – Вадик даже протер глаза – набор серебряных стаканчиков. Еще и с каким-то узором, чуть ли не гербом. Вадик был уверен, что готов уже к любым чудесам, но это не лезло уже ни в какие ворота. Безумный «Фольксваген» Прокси и варган Тундры, пожалуй, были логичнее.

  – Что, подозрения от себя отгоняешь? – ухмыльнулся Прокси. – Мы-то и так верим, а дома, боюсь, не поможет. Тебя как, вся округа в вампиры записала или только половина?

  – Да ну тебя! – рассмеялся Форестер. – Сам знаешь, у меня той округи – два человека с половиной, и до тех два часа езды.

  – Ну я и говорю! Живет на отшибе, обложился совами, только что живых еще не завел, вечно в черном, бледен как смерть... да у тебя там толпа поселян с вилами уже должна дежурить!

  – Да иди ты к черту! Я, между прочим, из Питера, мне положено быть чахлым эстетом!

  – До чахлого тебе еще чахнуть и чахнуть! – не отставал Прокси. – Вон хоть на Некроманта посмотри. Уважающая себя нежить должна выглядеть так!

  – А я неформал! – Форестер скорчил рожу и снова полез в багажник. На этот раз из недр «Субару» возник ящик вина и не менее эстетский штопор. Прокси опять проехался на тему «запасов крови» и не успел увернуться от только что вытащенной пробки – как оказалось, с реакцией и меткостью у Форестера все было в порядке. Форестер принялся разливать вино, причем собирался оделить и Вадика тоже, но Птаха остановил его руку:

  – Эй, погоди, ему всего четырнадцать.

  – Птаха, не нуди! – возразил Прокси. – Уж если наш юный Скайуокер ухитряется пить то. что Некромант считает чаем, и оставаться в живых, от пары капель вина ему ничего не будет!

  При упоминании Некроманта и чая в одной фразе Форестера явственно перекосило. Он подумал и все же плеснул Вадику немного вина. На вкус оно Вадику не понравилось – очень уж кисло. Но стало тепло, и все происходящее как-то сразу собралось в одно целое. Уже и Форестер не выделялся на общем фоне – ну в черном, ну весь аккуратный, и что с того? Он – Внешний, а значит – свой. Прокси вон тоже умеет быть стильным, когда хочет. Или Тундра. Не всем же быть суровыми парнями из загородных гаражей. Хотя Вадику, пожалуй, больше всего нравился именно этот вариант.

  К вину из недр «Субару» возник сыр – круглый, с белесой корочкой, резко пахнущий, но очень вкусный. Вадик видел такой разве что на фотках Никитосовых фуршетов, и ему в который раз стало смешно. Ага, деликатес для элиты, натуральных продуктов не осталось... А вот он, деликатес, вылез из багажника Внешнего, обитателя безжизненных пустошей, доживающего там последние дни в отравленном воздухе! Да и свой стильный прикид Форестер явно не на разграбленном складе нашел. Вадик, в конце концов, и сам был одет небрежно, но определенно не со свалки и даже не с Птахиного чердака. Да еще эти серебряные стаканчики... Посреди пустошей, ага. Вадика окончательно разобрал смех, и он уткнулся в свой стаканчик с некультурным хрюканьем.

  – Эй, Форестер, ты не перестарался? – строго спросил Птаха. Форестер опять смутился:

  – Слушай, там и половины не было, я подумал – ну не ребенок уже...

  – Да все... в порядке, – отсмеявшись и прокашлявшись, выговорил Вадик. – Просто опять вспомнил все наши сказки про Внешних, и что-то так смешно стало. Что за городом жизни нет, все сидят чуть не по бункерам, и вообще типа как в «Безумном Максе». А мы тут вот – вино с сыром... – его накрыл очередной приступ смеха, и договорить он не смог.

  – Понимаю, – кивнул Форестер. – Я ушел уже взрослым, но мне тоже чего только не рассказывали. Ты, говорили, за городом не выживешь, там давно все захвачено Внешними и поделено на зоны влияния, и вообще за тебя кто-то должен поручиться, и даже тогда не факт, что примут. Там, говорили, все жестко, покажи себя на гонке или умрешь, и драться надо уметь...

  – Ну я вот учусь, – сказал Вадик. Форестер уважительно кивнул:

  – На самом деле, полезный навык. А я вот не умею. И ничего – живу вот. Хотя мне говорили, что вот уж меня любой Внешний уничтожит, как только встретит, потому что я фотограф, а они, дескать, хранят свои тайны, в их присутствии аж техника сама работать перестает. А я первую выставку сделал как раз после того, как уехал! Бывшие коллеги, я так подозреваю, от зависти язык проглотили, потому что хоть бы одна зараза что написала. Или все действительно решили, что я вне города и дня не проживу.

  Птаха многозначительно подмигнул Вадику – мол, а я что тебе говорил. Форестер ничего не заметил. Налив себе еще вина, он продолжал:

  – Нет, я с тех пор много с кем познакомился, вижу, что народ разный и обстоятельства у всех разные, но лично у меня, можно сказать, сбылась мечта всей жизни. Нашел дом, который продавали просто за копейки, лишь бы кто взялся восстанавливать, устроил себе такую фотостудию, какую давно хотел, для коллекции место есть... И друзья стали появляться. В городе – это так... Скучаю по ним иногда, но раз с тех пор никто не сподобился выйти на связь, значит, не так и нужен был. Интересно было поболтать, но и вечно мериться, кто круче, поднадоело. И на машине мне нравится по трассе ездить, а не в городе толкаться. Так что в некотором роде я и правда пропал с концами в пустошах и только рад.

  Еще пить вино Вадик не рисковал, да и кисло, а вот сыр оценил по достоинству и радостно вгрызся в большой кусок, который ему любезно выдал Форестер. И еще раз хихикнул про себя, вспомнив хвастовство Никитоса. Хотя еще не факт, что на его тусовках сыр был такой же вкусный. Да и, судя по фотографиям, жмотство там одно, а не угощение, то ли дело сейчас. В голове немного шумело, но не столько даже от вина – его и правда было несколько капель – сколько от всего происходящего. Что для Форестера он уже самый настоящий Внешний, что вот так вот сидит со всеми за столом, и уже завтра, наверное, они с Прокси будут делать аэрографию, эскиз к которой нарисовал лично он... Если у Форестера сбылась мечта всей жизни, то Вадик о таком и не мечтал. Это было круче любых рассказов о Внешних.

  Тем временем Форестер опять отправился к машине, и на этот раз оттуда появилось нечто совсем уж удивительное. Форестер поставил прямо на землю большую прямоугольную подставку, на ней появился небольшой глиняный чайник с узором в виде сосновой ветки, а за ним – множество крошечных чашечек.

  – Вы тут, конечно, варвары, особенно некоторые, – Форестер покосился на Некроманта, тот сделал вид, что его здесь нет, – но я не оставляю надежды приобщить вас к истинному знанию. Птаха, что там с огнем?

  Птаха, действительно, уже разводил костер все в той же вечной яме. Над огнем снова появился закопченный чайник, а Форестер принялся колдовать с посудой и заваркой. Свои длинные волосы он, чтобы не мешали, завязал на затылке почти наподобие самурайского пучка. У большинства парней, кого Вадику доводилось встречать, такая прическа смотрелась по-дурацки, но только не у Форестера. Этого парня вообще можно было зарисовать в любой случайный момент, и получилось бы красиво. Вадик пожалел, что в этот раз не взял блокнот. Тем более что сейчас, в отсветах костра, Форестер выглядел идеально на своем месте. Ведь в самом деле, у каждого есть своя любимая роль, Вадик в этом уже не раз убеждался. У Форестера, значит, это роль утонченного аристократа. Почему бы и нет, в конце концов. Здорово же получается. Хотя Вадик чувствовал что-то вроде разочарования – все-таки он уже привык, что у каждого Внешнего за плечами какая-то жутковатая история. Что далеко ходить, у него самого такая есть. Все-таки дорога в один конец, совершенно другая жизнь... А Форестер, получается, просто вот так вот взял и переехал за город – и уже Внешний? Как-то это... нечестно, что ли.

  – Форестер из тех людей, кто не заметит небольшой апокалипсис, – тихо сказал подошедший Птаха. – Пока он может фотографировать и путешествовать, ему почти ни до чего нет дела. Это ты любопытный и смелый, сразу полез новости читать, поэтому ты в курсе. Не все такие. Для одной питерской тусовки фотографов их коллеги давно нет в живых. Варианты расходятся – то ли полез с репортажем туда, куда лезть не стоило, то ли банальное ограбление, кто-то, понятное дело, приплетает Внешних и лично меня. Хотя я, по некоторым версиям, тоже в той драке лег. Ну, не привыкать. Большая была дискуссия, с интересом изучал, пока выздоравливал. Сошлись в одном – его смерть, в отличие от твоей, была небыстрой и очень неприятной, – Птаха хищно усмехнулся. Вадика передернуло. Он думал, что уже напрочь забыл тот репортаж, но нет, такие вещи, похоже, не забываются. И понятно, что все ерунда – и он, и Форестер, и тем более Птаха вон живее некуда – но каждый раз становилось не по себе. Птаха внимательно смотрел ему в лицо.

  – Привыкнешь, мелкий, – усмехнулся он. – Нам всем тут впору байки о собственной смерти коллекционировать. Хотя недавно тут услышал, что Внешнего и вовсе убить нельзя, потому что мы с машиной одно целое. И пока машина на ходу – никто нам ничего не сделает. А что, мне нравится эта сказка.

  – Не ее ли Лансер с приятелями услышали? – подал голос Некромант. И от его взгляда вроде бы уже привычного Вадика снова пробрало холодом. Но Птаха лишь улыбнулся:

  – Может, и ее. На то и сказка, чтобы сбываться не всегда – ты вон уже сколько машин пережил. А я к «Тахо» еще ни разу никого не подпустил.

  Птаха резко замолчал – к ним подошел Форестер.

  – Байки вот травим, – осклабился Некромант. – Про страшных Внешних, после встречи с которыми люди бесследно исчезают.

  – Прямо как я, – с улыбкой кивнул Форестер. – Давайте уже перебирайтесь, чай ждать не любит.

  Золотистый напиток не был похож ни на какой чай, который Вадику доводилось пробовать. По вкусу вроде зеленого, но не такой терпкий, а пах почему-то абрикосом. Форестер долго рассказывал про сорта чая, упоминая множество китайских слов, но Вадик напрочь запутался во всем этом уже на второй минуте. Зато Прокси затеял с Форестером еще более долгую дискуссию о роли стихий в чайной церемонии – эти двое точно нашли друг друга. Уже даже костер погас, и Птаха с Вадиком собрались домой, но до самого поворота они слышали голос Форестера, цитировавшего что-то про ветер в соснах.

  В следующие несколько дней Вадик практически поселился в гаражах. До сих пор он представлял себе аэрографию чем-то вроде граффити, только по машине. Оказалось, все намного сложнее и дольше, но и намного интереснее. Над «Субару» колдовал не только Прокси, но и Некромант, поскольку нужно было снять капот, установить в удобное положение, сделать фон... Вадик помогал обоим, только успевая носиться по гаражу Некроманта, благо рост позволял ему забираться в любые щели и лазить по стеллажам, а ориентировался он там как у себя дома. Подумав, Прокси решил, что рисунок, ограниченный только капотом, смотреться не будет, и филин «оброс» сосновыми ветвями, заходящими на передние крылья машины. А значит, прибавилось работы и Некроманту. Тот, впрочем, не возражал, говоря, что давно не было интересных проектов. Форестер носился по округе с фотоаппаратом, предоставив Прокси полную свободу действий. Однажды, поскольку все равно надо было ждать, пока фон высохнет, Вадик прокрался за ним и зарисовал очень пафосную фигуру в черном, стоящую на высоком берегу в лучах заката. Прокси, разумеется, добавил пролетающую рядом сову. Увидев рисунок, Форестер рассмеялся, а потом задумчиво вздохнул: «На самом деле, давняя дурная мечта. Но как подумаю о том, как их содержать, да все мои поездки... уж лучше на капоте!». Словно в ответ его словам, из леска за гаражами кто-то ухнул. Форестер расплылся в счастливой улыбке.

  Вечерние чайные церемонии у костра уже стали традицией. По словам Прокси, свой чайный набор Форестер возил с собой всегда, только чаи были каждый раз разные. И снова он завязывал волосы в пучок, опускался на колени, не боясь запачкать свои стильные джинсы – но пыль и грязь к ним как будто не липли – и начинал ритуал. Только теперь он действовал не в полном молчании, как в первый раз, а подробно объяснял Вадику, что и зачем он делает, с историей традиций и комментариями о сортах чая. До сих пор Вадик считал, что чай бывает черный, зеленый и фруктовый, который вообще не чай, а оказалось, что разновидностей чая по цвету аж шесть. И привычный ему черный чай на самом деле не черный, а красный, а черный совсем другой, «но для него нужен отдельный чайник, потому что иначе все остальные чаи пропахнут». Вадику нравилось ощущать в пальцах шелковистые чайные листья и сравнивать их ароматы, хотя на каждый день он по-прежнему предпочитал обычный черный чай из своей кружки с «Камаро». А еще уже на второй день он принес блокнот и все-таки изобразил Форестера, колдующего над чаем. Прокси одобрительно хмыкнул и едва ли не впервые не стал ничего добавлять и корректировать. А сам Форестер попросил Вадика подарить ему этот листок. Вадик, задрав нос чуть не до небес, радостно согласился. Потому что аэрография – это, конечно, круто, но там все равно большую часть работы делает Прокси, и эскиз Вадика он сильно доработал, а тут именно его рисунок захотели оставить себе! На память Вадик переснял этот листок уже на новый телефон – Птаха сдержал слово, и карман снова привычно оттягивала увесистая «лопата», даже круче, чем был тот, разбитый. Во всяком случае, камера была отличная, память Вадик не смог забить, даже залив всю любимую музыку, и перегреваться этот аппарат, в отличие от старого, не пытался. На звонок Вадик тоже поставил «Металлику», только другой трек, чтобы не путать с Птахой. А на заставке, как всегда, красовалась «Камаро».

  Тем временем филин на капоте «Субару» обретал все больше объема и красок. Прокси заявлял, что от его мрачного взгляда встречные машины будут шарахаться в кювет, и сулил Форестеру поселян с вилами, тот только смеялся.

  – Смейся-смейся! – Прокси, как мог, напустил на себя зловещий вид, получалось не очень. – Вот пойдут рассказы о машине, одержимой злобным духом...

  – Подосланным лично мной, – внезапно включился Некромант. – Филин-то из моей гостиной. Можно считать, что эта машина теперь под моей незримой защитой. А мне повредить нельзя, так что никаких поселян можешь не бояться.

  Форестер снова рассмеялся. Некромант, как обычно, остался абсолютно серьезен. А потом сообщил Вадику, что никакие филины – не повод пропускать тренировки, и он намерен это исправить буквально сейчас. У Форестера явственно загорелись глаза:

  – А... можно взглянуть? И... – он нерешительно дотронулся до фотоаппарата.

  – Если кто тебя и убьет за твои фотографии, то не я, – хмыкнул Некромант. Форестер улыбнулся в ответ очень криво, но все же пошел за ним и Вадиком.

  Сначала Вадик чувствовал себя несколько скованно – до сих пор они с Некромантом не тренировались в чьем-то присутствии, да и Форестер все-таки не настолько свой, как тот же Птаха или Прокси. Результат не заставил себя ждать – тренировочный нож Некроманта весьма неприятно чиркнул по ребрам. Некромант, конечно, удары останавливал, но все равно. Вадик разозлился – еще не хватало, при зрителях позориться! «Кто там что говорил про Мустафар?». И, к его собственному удивлению, его рука с ножом замерла у шеи Некроманта.

  – Отлично, юный Скайуокер, просто отлично. Гнев есть путь на Темную сторону, ты на правильном пути.

  – Да ну тебя! – Вадик попытался повторить успех... и покатился по земле от подсечки. Некромант замахнулся, но от удара Вадик уже успел увернуться. Однако! Еще недавно у него не получалось.

  – Ничего себе! – подал голос Форестер. – Жестко вы друг друга...

  – Это ты нас с Птахой не видел, – бросил через плечо Некромант. – Или вон Прокси поспрашивай, сколько раз он картинно умирал от моей руки. Вот с Птахой у нас силы равны, так что, разнообразия ради, огрести могу даже я. Продолжаем.

  Вот теперь Вадика уже действительно разбирал азарт – ведь достал же Некроманта! Не вскользь, полноценно! И уйти сумел! Он полностью забыл о Форестере и о щелчках его фотоаппарата, но внезапно, отскочив в сторону от очередной атаки, заметил его объектив где-то у себя под локтем. Понятно, Форестер увлекся поисками хорошего ракурса. Вадик решил его попугать, замахнулся – и ожидаемо получил в спину от Некроманта.

  – Эй, полегче там, прибьете же ненароком! – с притворным возмущением воскликнул Форестер, поспешно отступая в кусты.

  – А не лезь под руку, – парировал Некромант. – Юный Скайуокер уже приобретает правильные рефлексы. Но бой против двоих – это следующий этап. Все будет.

  – Правда? – Вадик чувствовал себя готовым переходить на этот этап хоть сию минуту, но Некромант уже знакомым ему движением поднял руку:

  – Не сейчас. Все в свое время. Перерыв.

  Вадик хотел возразить, но, как это и всегда случалось, только после слов Некроманта он осознал, что взмок как мышь, а ноги ощутимо подгибаются. Он даже не стал добираться до крыльца, а просто растянулся на траве, глядя в небо. Ему было хорошо.

  – Есть предложение выпить чаю, – послышался сверху голос Некроманта. – Сам встанешь или поднять?

  – Вот еще! – Вадик вскочил на ноги. От резкой смены положения закружилась голова, и Некромант подхватил его под локоть, проворчав «все-таки поднять». Форестер встревоженно наблюдал за ними.

  – Спокойно, все живы, – махнул рукой Некромант. – Падаванов я, как правило, не убиваю. Ты как – рискнешь попробовать мой чай или тебя пустить на кухню?

  – Знаешь, сегодня я даже рискну, – решительно ответил Форестер.

  – Восстанавливаешь душевное равновесие? – хмыкнул Некромант. – Привыкай, у нас всегда так.

  – Ну пришибить меня еще не пытались!

  – Сейчас еще и отравить попытаемся, эстет. Нашему юному Скайуокеру определенно нужно подкрепить силы, так что щадить твои эстетские чувства я не собираюсь.

  Форестер только печально вздохнул и тут же сам рассмеялся.

  – На самом деле, – доверительно шепнул он Вадику, устраиваясь рядом с ним на диване, – хороший чай я, конечно, люблю, но заморачиваюсь полной церемонией в основном в поездках, поэтому и вожу набор с собой. Для себя одного мне обычно лень. Хотя то, что делает с чаем Некромант, все равно варварство и ересь!

  – Мне положено, – отозвался Некромант из кухни. – А кто будет выступать, я вспомню, что у меня еще и специи есть.

  – Злодей и изверг! – Форестер картинно закрыл голову руками. – Давай уже свое зелье, мне определенно нужно!

  Некромант принес не только чай, но и очередной «походный тортик». Это было очень кстати – Вадик до сих пор чувствовал некоторую слабость, так что на сладкое накинулся со столовой ложкой.

  – Растешь, юный Скайуокер, – проговорил Некромант, пристально глядя на него. – Во всех смыслах.

  В физическом смысле Вадик и сам был в курсе – одежда, в которой он когда-то (кажется, лет сто назад) ушел из дома, становилась маловата. И в Птахином подвале он недавно от души приложился головой об полку, под которой, по собственным прикидкам, должен был пройти. Ну и ладно, надоело уже быть мелким. Но если Некромант говорит «во всех смыслах»... Тут мысль останавливалась и оставался только возглас «Правда?».

  – А то, – Некромант чуть дернул плечом. – Запомни сегодняшнее состояние, ты берешь силы из злости. И очень неплохие силы. Я сам когда-то был таким. Но не буду пугать нашего друга Форестера подробностями. Кстати, – он развернулся к Форестеру, – а зачем тебе этот беспредел снимать?

  – Ну... – казалось, Форестер уже окончательно расслабился и даже подшучивал над Некромантом, но теперь он снова смутился и отвел взгляд, – на самом деле, просто из интереса. Но вообще у меня много тематических подборок для будущих выставок, по боевым искусствам тоже есть. Это было... красиво.

  – Хоть когда-то это красиво, – пробормотал Некромант как будто в сторону и уткнулся в свою кружку с чаем.

  После чая Некромант снова вытащил Вадика во двор. Хотя, в общем, еще большой вопрос, кто кого вытащил – Вадик и сам был не прочь продолжать, приступ головокружения прошел бесследно. Форестер снова вооружился фотоаппаратом.

  – Сам не хочешь попробовать? – Некромант подбросил в руке тренировочный нож.

  – Иди ты! – Форестер даже отступил в кусты. – Я мирный фотограф!

  – Прокси вон тоже мирный художник, – заметил Некромант. – Надо сказать, неплохо против меня держится. У меня сильное подозрение, что если бы не его так называемая прошивка с высоким уровнем гуманности, задал бы мне жару не меньше Птахи. Но, видимо, навоевался он с концами.

  Форестер недоуменно взглянул на Некроманта, но тот явно не собирался развивать тему. А Вадик – тем более. Даже та потасовка на смотровой площадке не могла выгнать у него из головы воспоминание об осевшем на траву Прокси и о прорехе на его толстовке.

  Тем временем филин уже обретал окончательные очертания. Он сидел ровно посередине капота, одаряя всех предельно мрачным взглядом, а вокруг распушились сосновые ветви, сквозь которые проглядывала ущербная луна. Правда, Прокси не мог не поглумиться и в самой густой хвое на левом крыле «спрятал» подвешенную за хвост мышь, которую практически невозможно было найти, если не знать, куда смотреть. Форестер, правда, мышь нашел и только что не валялся по полу от хохота.

  – Что ж ты делаешь, изверг! – проговорил он, переводя дыхание. – У меня тут, значит, мрачная готика, а это что?

  – А это необходимое дополнение к мрачной готике, – невозмутимо ответил Прокси. – Чтобы быть большим и готичным, филину нужно много мышей! Хм, еще, что ли, пристроить... Жаль, уже вся хвоя готова, прятать некуда.

  И все же в окончательной версии в углу капота спряталась еще одна мышь, тщательно заслоненная веткой с шишками. Форестер только театрально взялся за голову, но его восторженный взгляд был виден даже сквозь ладонь.

  Вадик уже стал привыкать к присутствию Форестера, и даже было странно вспоминать свое удивление при встрече. Ну действительно, чем сдержанный стиль одежды и длинные волосы отличают его от остальных? Машины у Внешних, судя по тому же Лансеру, бывали и вполне городские. Некромант, если не копался в гараже по уши в машинном масле, охотно менял свою драную клетчатую рубашку на такую же черную водолазку, как у Форестера. А сам Вадик не без удовольствия замечал, что, если привести волосы в порядок, лежат они очень даже красиво. В конце концов, никто ж не подписывался выглядеть так, как будто только что вылез из бункера. Тундра вон при всех своих шаманских висюльках не менее аккуратная. Словом, Вадику уже казалось, что Форестер был тут всегда. Но вот капот и крылья «Субару» вернулись на место, Некромант проверил, не будет ли проблем на обратном пути, и Форестер стал собираться домой.

  В последний вечер перед его отъездом, уже традиционно, горел костер, а рядом стоял столик для чайной церемонии, но в этот раз Форестер задумал что-то необыкновенное. Крошечные чашки были двух видов – привычные маленькие пиалы и еще какие-то, высокие и узкие. Форестер налил чай в две высокие чашки, накрыл маленькими, а затем ловким движением одновременно перевернул обе пары и протянул одну Прокси. Как он объяснил, теперь в высокой чашке остался аромат чая, который следует вдохнуть, прежде чем пить сам чай. Некромант проворчал что-то про недобитых эстетов, но точно так же прекрасно справился с двумя парами – своей и Птахи. Вадик покосился на них обоих с завистью, но сам так выпендриваться не рискнул и подстраховал конструкцию второй рукой. Впрочем, на четвертый раз – Форестер объяснил, что этот чай выдерживает до двенадцати заварок – у него стало получаться.

  – Возьми, – Форестер протянул Вадику нечто круглое в бумаге. Содержимое напоминало высохший апельсин, но оказалось, что кожура наполнена чаем. Пахло тем же самым апельсином и почему-то землей.

  – Вот это, собственно, черный чай. Тебе должно понравиться, но предупреждаю, он очень крепкий.

  – Уж не крепче некромантского зелья! – вклинился Прокси. Форестер закатил глаза.

  – В общем, это тебе. И... приезжай, что ли, в гости.

  Вадик пообещал, что непременно приедет – ему хотелось собственными глазами увидеть «усадьбу» с совами. И нарисовал для Форестера в блокноте еще одну сову с большими любопытными глазами.

  Они еще долго сидели у костра. Чай давно кончился, и Форестер стал копаться в памяти фотоаппарата. Вадик придвинулся ближе – ему было интересно, что Форестер наснимал. Казалось бы, он сам сто раз видел и эти гаражи, и эту реку, и эти дома, да и сам все это рисовал – но у Форестера те же самые пейзажи выглядели иначе. «В закатную серию... кошака к тем питерским... в развалины и прочее запустение... – бормотал Форестер, листая файлы, – а вот это прямо серией на выставку, только в ч/б загоню». Вадик самым неприличным образом влип в экран – впрочем, Форестер вроде бы и не возражал. Это были фото его недавней тренировки с Некромантом. У фотокамеры, конечно, дисплей был совсем небольшой, но даже так оно смотрелось круто. Вадику его собственный вид вполне понравился. И Форестер даже поймал тот момент, когда он достал Некроманта! Видимо, выражение лица Вадика было более чем красноречивым, потому что Форестер подмигнул: «Прислать?». Вадик энергично закивал и записал свой номер на обороте листка с совой.

  – Это точно пойдет, – Форестер продолжал разговаривать сам с собой, – это вообще идеально в пару к новгородским ребятам... Ох черт!

  Он явственно поежился. Вадик взглянул на фото – и его самого пробрало неприятным холодком. Нет, он прекрасно понимал, что Форестер щелкнул фотоаппаратом, когда он плюхнулся на траву перевести дыхание, и помнил собственное ощущение абсолютного покоя и счастья. Но вот выглядело это... Распластавшаяся навзничь фигура, запрокинутая голова, неподвижный взгляд в небо и нависающая черная тень с ножом в руке – сам Некромант в кадр не влез, но стоял где-то сразу же за его пределами, а яркое солнце даже тени делало почти материальными.

  – Нет-нет-нет, – пробормотал Форестер, – у меня тут серия про боевые искусства, а не всякие там ужасы нашего городка. А вот это в самый раз для конца серии! – он снова перелистнул на кадр с торжествующим Вадиком и его атакой, за что тот был ему очень признателен.

  – А то оставил бы, – подал голос Некромант, внезапно нависнув сверху. Форестер вздрогнул и едва не выронил фотоаппарат. – Моей репутации, знаешь ли, полностью соответствует.

  – Да вот еще! – Форестер снова поежился. – Если только лично под тебя серию делать.

  – Народ распугаешь, – ухмыльнулся Некромант.

  Но Вадик заметил, что удалять фотографию Форестер все же не стал.

  Через пару дней после отъезда Форестера Птаха заявил, что к путешествию все готово. «Новых проектов пока нет, пару недель без меня мир не рухнет». «Тахо» была проверена от колес до крыши и сияла белизной. Некромант ухмыльнулся «правильно-правильно, регионам тоже расслабляться не надо», Птаха заверил, что твердо намерен отдыхать, а не ввязываться в приключения. Некромант посмотрел скептически.

  Вадик носился по всему дому, помогая Птахе собираться. Своих-то вещей у него по-прежнему было не так и много, но он никогда и не паковался сам – в лагерь его отправляли еще родители, он только вынимал из сумки одежду взамен запачкавшейся, если вожатые слали переодеться. И помнил, как запарился тащить эту сумку на монорельсе. «Машина довезет, бери что хочешь, – говорил Птаха. – Джинсов пары три, футболок побольше – на месте постираться будет можно, в дороге – не факт. Теплое что-нибудь, погода всякая бывает. А нетбук не тащи». Вадик, впрочем, и сам не собирался. Музыкой телефон был набит под завязку, кино... да зачем оно, если они едут в настоящее путешествие! Птаха показывал ему карту, прикидывая варианты маршрута, и у Вадика слегка шла кругом голова. Все эти города, реки, горы и равнины из учебников географии словно вдруг ожили. Он, конечно, знал, что Россия – огромная страна, но, кажется, только сейчас начал понимать, насколько – ведь до недавних пор он не покидал пределы города. Прямо скажем, считал это почти невозможным.

  – Мы в города и заезжать почти не будем, – ухмылялся Птаха. – Если только так, посмотреть что или заночевать в цивилизованных условиях. Города – это так, маленькие грязные пятна. Очень маленькие. Сам увидишь.

  Вадик подумал про себя, что родину Прокси, например, он бы грязным пятном не назвал, но, с другой стороны, они были только наверху, и что там на нижних уровнях... Он вспомнил ту глухую темноту и не стал дальше думать в эту сторону. Лучше пойти выбирать любимые футболки.

  Тем временем Птаха нырнул под диван и, к изумлению Вадика, который был уверен, что изучил в своей комнате все, извлек оттуда походную газовую плитку. «Костры жечь можно не везде, – пояснил он, – и кто его знает, где будем останавливаться, мотели тоже не везде есть и не везде мне нравятся».

  – А как тогда? – Вадик недоуменно моргнул. Птаха только поманил его наружу.

  Они зашли в гараж, где стояла «Тахо». Птаха залез внутрь и сложил задние сиденья. Получилась целая комната.

  – Пенки и спальники – и можно жить. Нам двоим места точно хватит.

  Вот это полностью вписывалось даже в Валеркины рассказы о Внешних. Проехать чуть не через всю страну и жить прямо в машине! Вадик не мог дождаться старта.

  Впервые они с Птахой ехали через город, рядом с которым, собственно, и жили – до сих пор Птаха отправлялся туда по делам один. Вадику было неспокойно – он помнил про Птахино чутье, неизменно приводящее его в какую-нибудь историю. Но Птаха расслабленно управлял одной рукой, вполголоса подпевая магнитоле, а вокруг не было ни полуразрушенных домов со слепыми окнами, ни футуристических эстакад – обычный провинциальный город из старого кино. Дома попадались и деревянные, вроде Птахиного, и более привычные многоэтажные, но все с открытыми окнами, по улицам ездили машины, словом, как будто никаких транспортных коллапсов и прочего и не было никогда. А может, здесь этого всего и правда не было?

  – Говорю же тебе, – Птаха чуть обернулся от руля, – большие города – совсем особая история. Тут, если угодно, своя экосистема, хотя в большинстве версий об «эко» говорить сложно. Слишком много народа, слишком много вариантов развития. Я ведь много где был – так, собственно, и понял, что могу перелистывать разные версии. И какой-нибудь Суздаль «перелистнуть» вообще невозможно, он цельный. У некоторых городов всего два-три варианта, и перейти между ними очень сложно. Я могу, но потом с ног валюсь натурально. Прокси или Некромант в такие даже не суются. Ну, Некромант – это вообще особый случай, ему первый переход чуть жизни не стоил.