Текст книги "Абитуриентка. Студентка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 29
Путь к сердцу мужчины

Лекарская встретила гробовой тишиной. Только горящий светляк вселял надежду, что целитель все же на месте.

Лера постучала в дверной косяк и сипло спросила:

– Есть тут кто-нибудь?

Обожженное горло натужно выталкивало слова, запястье с сочащейся из-под лопнувших волдырей сукровицей дергало всё сильнее, а лицо пекло, и казалось, будто оно превратилось в подушечку для иголок. Это под действием адреналина да в прохладной воде не чувствовалось, насколько серьёзны повреждения, однако стоило возбуждению улечься, и пришла боль.

А над другими так не издевались! Когда, успокоившись и переодевшись, Лера вышла из комнаты, старшие как раз устроили первокурсницам знакомство со стихиями. И оно было далеко не такое жёсткое: Ленора с подружками кучковались в центре широкого огненного круга, а над ними собрались три водяных шара, где-то по ведру в каждом. Потом эти шары лопнули и окатили завизжавших девиц водой. Следом взметнулся небольшой смерч, поднял невесть откуда взявшуюся пыль вперемешку с песком и всем этим делом облепил мокрых девиц. Выглядели они, конечно, так себе (как говорил ослик Иа, жалкое зрелище, душераздирающее), но все были целы и здоровы.

Тогда за что с ней-то так обошлись? Из-за того, что она их дурацкий стих прочитала неподобающе или потому, что назвала их дрянными поэтами? Впрочем, не важно. Сейчас бы вылечиться побыстрее.

Лера снова, но уже громче, постучала в косяк приемной.

Сбоку, из неприметной двери, вдруг выглянула сонная женская физиономия.

– Чего тебе?

– Вот, – Лера протянула обожженную руку.

Целительница, диа Вивиан Сорель, накладывала жирно блестящую мазь и, не переставая, приговаривала:

– Ну надо же… Сколько лет я в этой академии, а еще ни разу ко мне с посвящения девушки не попадали. Даже юноши редко, а уж девушки… Больно было? Ну не переживай, рука за неделю полностью восстановится, а лицо через день как новенькое будет. В смысле, как прежде… М-да… Кто ж тебя, бедняжку, так? Ужасные рубцы! – она неодобрительно покачала головой и с сочувствием спросила: – Совсем денег нет?

– Да почему? Есть немного, – расслабленно пробормотала Лера.

От заклинания, которое в магзрении виделось как зеленоватое свечение, окутавшее руку, на неё накатило блаженное состояние покоя и захотелось спать.

– Немного здесь не поможет, – диа Вивиан оценивающе вгляделась в рубцы. – От сотни до двух запросят. Золотых, конечно.

– Что?

– Что «что»? Я говорю, деньги нужны, чтобы личико твое в порядок привести! Или ты собираешься всю жизнь с ним мучиться?

Приоткрыв рот, Лера уставилась на целительницу. Значит, правда! Сотня-две золотых… И личико в порядок… Магией! И никаких изнурительных операций.

– Эй, эй! Не вздумай сознание терять, – затормошила ее вдруг диа Вивиан. – Мне тебя до кровати не дотащить!

Лера моргнула, приходя в себя.

– Да я в порядке. Задумалась просто…

На прощание целительница вручила кувшин со свежезаваренными успокоительными травами и велела завтра прийти на перевязку.

– Да! И горло не напрягай пару дней! – крикнула еще вдогонку. – Никакого пения!

Прижимая к животу горячий кувшин и глядя в звездное небо, Лера шла по аллее и криво улыбалась. Никакого пения? Да пожалуйста! Хотя сейчас она была бы не прочь спеть что-нибудь. Подумать только – убрать рубцы магией! Хоп и всё! И что такое сто-двести золотых? У неё, конечно, и один не наскребается, но деньги – дело наживное, можно подумать над заработком. Да тем же репетиторством заняться! А что? Учебников здесь на руки не выдают, записей не ведут – все в памяти держать надо. Самое милое – мнемотехники использовать.

От воодушевляющих мыслей внутри прямо-таки расперло, и убедившись, что никого вокруг нет, Лера позволила себе маленькую шалость: по-русски тихонько пропела:

– Хорошо живёт на свете Винни Пух,

От того поёт он эти песни вслух.

И не важно, чем он занят,

Если он худеть не станет,

А ведь он худеть не станет

– Если конечно вовремя подкрепится. Да!

Есть, кстати, хотелось. Лера глотнула отвара. Мятный…

Студентки сидели за длинным общим столом, вернее, сидели старшекурсницы, а новенькие им прислуживали. И одуряюще, до головокружения, пахло копченым мясом. Лера чуть не бегом пересекла гостиную, утешая себя тем, что и Ленора с подружками не едят, а лишь облизываются, глядя, как вкусности исчезают в чужих животах.

В комнате было темно и холодно. Как всегда.

Ополовинив кувшин, Лера закуталась в одеяло и провалилась в сон под сладкие мечты о гладкой красивой коже вместо рубцов.

* * *

– Эй, что у тебя с лицом⁈ – сразу же спросил Дилан, переставая жевать.

Вот же… внимательный какой! Лере вовсе не хотелось светить вчерашними «подвигами», однако, если запястье еще можно было скрыть рукавом, то не надевать же на голову вуаль. Да и не помогла бы она. Тут, скорее, паранджу надо.

В столь ранний час столовая должна была пустовать, но с какого-то перепугу Дилан и Шоннери явились к самому открытию. А ведь Лера специально выбралась загодя, рассчитывая поесть в одиночестве.

– И чего вы так рано? – недовольно проворчала она, игнорируя вопрос рыжика и присаживаясь к приятелям.

Дилан ехидно покосился на Шоннери:

– Да, вон, соседушка пытался второй раз к лэру Маркусу подкатить – всё в клиенты просится. Того днем-то не отыщешь, зато завтракать он спозаранку ходит, ну мы и подсуетились… Выловили, когда уходил.

Лера чуть не застонала. Если Маркус уже стал патроном, то вряд ли он примет подарок еще и от неё: по негласным правилам, если первокурсников было меньше, то третьекурсник не брал двух клиентов, чтобы, понимаешь, всем досталось. А в нынешнем наборе аж десяти студентов не хватало до равенства.

Сделав вид, что всё её внимание поглощено чечевичной похлёбкой, и старательно пряча разочарование в голосе, Лера спросила Шоннери:

– Значит, лэр Маркус будет твоим патроном?

– Будет или нет… Грядущее туманно, – отстраненно произнес «ботан». – Никто не в силах пронзить взглядом дымку, застилающую путь, что лежит у нас под ногами.

Дилан фыркнул и с усмешкой пояснил:

– Да не взял его лэр Маркус.

– Почему не взял? – встрепенулась Лера. – Уже с другим договорился?

– Не-е, он всем отказал. То ли не достойны мы выполнять поручения наследника ван Саторов, то ли еще чего. Кто ж разберёт, что там в башке его стриженой делается?

Шоннери поджал губы, а потом с преувеличенным вдохновением обратился к Лере:

– Всё чаще мне кажется, что у рыжих людей отсутствует некий орган, отвечающий за уважение, терпение и молчаливость. Впрочем, я могу ошибаться и потому хочу провести исследование на тему: «Имеет ли наглость рыжих пределы?». Вэлэри, у тебя, случаем, нет еще одного такого же знакомого?

Лера засмеялась тихонько, оберегая горло, а Дилан выпятил грудь и задрал подбородок:

– Ха! Я неповторим, понятно? И, Вэлэри, хватит увиливать, говори уже, что у тебя с лицом? Будто в кипяток окуналась.

– Почти угадал, – хмыкнула Лера. – М-м, а чечевица сегодня ничего так, съедобная.

Дилана вдруг осенило:

– Это на посвящении, да? На посвящении?

– На нем самом, – нехотя отозвалась Лера. – Но давайте не будем об этом. Не хочу даже вспоминать.

Дилан с Шоннери переглянулись с удивлением и тревогой, но расспрашивать не стали, и только Дилан недоуменно протянул:

– А у нас ничего такого… жуткого не было.

* * *

– Прекрасно, прекрасно… Спинку держим, держим… А это отвратительно! – танцмейстер, дон Аргус Дэвони, остановился рядом с Лерой и Диланом. – У вас схватка медведей? Ах нет, что я говорю! Медведи дерутся грациозней, чем вы двое танцуете!

Лера опустила руки со смесью облегчения и досады. Дон Аргус был прав: их с Диланом топтание никак не походило на элегантное скольжение аристократов.

Вообще-то, танец Лере понравился: он состоял из сменяющихся несколько раз мужских и женских партий. Во время мужской, всё музыкальное сопровождение которой состояло только из барабанов, девушка, не дотрагиваясь до партнера, повторяла за ним движения. Затем ударные смолкали и вступали струнные, что означало переход к женской части. Здесь партнеры касались ладонями, будто передавая друг другу эстафету, и уже мужчина становился ведомым.

Самым забавным выглядело, когда парням приходилось повторять за девушками плавные, томные движения. Зато и парни в свой черед отыгрывались и заставляли девушек сделать какой-нибудь финт ушами.

Жаль только, что обязательным условием было не более одного самовольного жеста на партию, и в целом танец имел выверенный рисунок. Этот-то рисунок Лере с Диланом и не давался. Уж куда легче была бы совершенно произвольная программа. Ух, как они бы развернулись! А так, лишь бестолково возились в сторонке, подглядывая за ловкими перемещениями аристократических парочек.

– И-и, начали! – скомандовал им дон Аргус.

Играли барабаны, так что начал Дилан.

– Ужасно! Кошмарно! – дон Аргус страдальчески наморщил лоб и заломил руки. – Что это за горбатый эпитептик? Выпрямитесь! И ножку, ножку отставляем вправо неторопливо, сдержанно… Ну что вы дрыгаетесь, как таракан на сковороде? А вы-то, вы-то зачем повторяете такое⁈ Нет, невыносимо!

Дон Аргус умчался в другой конец шеренги, а Лера с Диланом переглянулись и, впервые синхронно развернувшись, направились к окну.

– Фух, я на складах так не потел, как на этих грёбаных танцах! – Рыжик с любопытством вертел головой, разглядывая богатое, сверкающее зеркалами и полированным мрамором убранство бального зала.

Лера кивнула, но больше из солидарности, чем из согласия. Все же таскать ведра с водой куда утомительней и скучней, чем танцевать, и если бы не насмешливые взгляды однокурсников, она бы с удовольствием поучилась красиво двигаться.

– А рука твоя как, не болит? – словно невзначай поинтересовался вдруг Дилан.

Лера разочарованно выдохнула:

– Пронюхал уже.

Надежда, что девицы не разболтают о том, как гоняли ее по бассейну за несчастным булыжником, растаяла. А рука, и в самом деле, разболелась к утру и теперь требовала покоя.

– Пфе, пронюхал… Об этом даже глухой услышит! Только и разговоров, что о твоем посвящении. – Дилан придвинулся ближе и негромко спросил: – А правда, что тебя заключили в ледяную глыбу и размораживали огненной струей?

– Еще чего⁈ – Лера ошарашенно захлопала глазами. – Не было такого!

– Да? А еще говорят, будто ты швырнула огромным валуном в третьекурсницу Солану ван Каннор, и за это она отхлестала тебя огненной плетью.

– Да переврали же всё! – крикнула Лера в возмущении и тут же закашлялась. В горле запершило. Она взмахнула руками, показывая, что всё чушь и говорить об этом она не желает.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Дилан и после недолгой паузы заметил: – А Шоннери-то, глянь, завидный жених! Всё с девицами танцует… Хотя не больно-то и ловко. И говорят, мать у него одаренная, но из простых. Из-за этого его отца даже вычеркнули из родового древа. Или врут? Носит же он имя ван Теронов… Да и девицы просто так липнуть не станут. Может из-за того, что у него семьдесят единиц, как думаешь?

Лера молча пожала плечами. Шоннери, и впрямь, танцевал только с девушками. Даром, что тех было всего шестеро, и большинство пар состояло из парней, которых дон Аргус принудил встать друг с другом.

– А здорово, что никто не захотел танцевать с тобой, – довольно произнес Дилан.

Не веря ушам, Лера обернулась к так называемому другу и зло сощурилась. Рыжий, что, действительно радуется⁈ Думает ей приятно, что никто – из почти полусотни парней! – не пожелал взять ее в партнерши? Спокойней – это да, но ни капли не приятно!

А Дилан, словно и не заметив своей бестактности, продолжал:

– Вот погоди, скоро они почувствуют себя полными неудачниками и побегут тебя приглашать. А я не отдам… Или нет, пускай платят! Выручку пополам. Ну, что скажешь?

Лера с негодованием зашипела и стукнула его по плечу.

– Ну нет, так нет, – Дилан отскочил, смеясь, но тут же скорчил печальную моську: – Эх, такие деньги мимо кармана проплывают…

Дон Аргус время от времени поглядывал в их сторону, но не подходил, и Лера, успокоившись на этот счет, вернулась к мыслям о Маркусе. Какой подарок сделать, чтоб он уж наверняка взял ее в клиенты? Денег кот наплакал, а своими руками она разве что вышить может что-нибудь кривенькое-косенькое. Или приготовить еду. Ага, а потом как с Герасимом! Хотя, Маркус, конечно, не Герасим… Да и не примет он еду, иначе девушки давно бы женили его на себе. Все и сразу.

Представив Маркуса в окружении толпы девиц, разодетых в шелка и почему-то в полупрозрачных шароварах, Лера раздраженно мотнула головой и спросила Дилана:

– Слушай, а что дарят старшекурсникам? И как? Есть какой-то ритуал?

Дилан почесал бровь и хмыкнул:

– Ну уж-таки ритуал? Просто правило. Кланяешься, протягиваешь подарок и говоришь: «В качестве вашего клиента приложу все усилия. Располагайте мной всецело и позаботьтесь обо мне».

Про усилия и заботу звучало разумно, но это вот «располагайте мной всецело»… Смущало. Чувствуя, что краснеет, и оттого краснея еще больше, Лера пообещала себе переделать двусмысленную фразу и прислушалась к Дилану.

– … можно книгу, если денег навалом, – рассуждал тот. – Но больше девушки украшения любят и всякие там безделушки. Погоди! Ты же сама знаешь, чего вы там любите! Зачем меня спрашиваешь⁈

– Ну мало ли… Вдруг и тут правило какое… А парням что дарят?

– Богатенькие обычно ножи покупают или столовые приборы. Ну, что-нибудь из металла… А так, говорю же, что угодно можно.

Лера задумалась. На перечисленное «что угодно» денег не хватало. Да и чем можно удивить наследника одного из богатейших родов? У него, поди, весь дом завален этими ножами и столовыми приборами.

– Я вот собираюсь мясной рулет поднести, – добавил Дилан. – Мама приготовит… чтоб подешевле.

– Значит, и еду можно?

– Конечно! Как по мне, так в этой академии только еду и следует дарить. И ведь всего-то два дня прошло, а я уже истощен.

Дилан ворчал, Лера же, наоборот, воспрянула духом и принялась мысленно перебирать самые вкусные и по возможности необычные для местных блюда. Торт, мороженое, шоколад… А если Маркус не любит сладкое? Тогда мясо! Мужчины любят мясо. Но опять же, она – не шеф-повар и изысканный деликатес не приготовит.

Вдруг ее осенило! Она хлопнула себя по лбу и тихонько засмеялась – пицца же! Рим, Италия и… пицца. Её точно любят все! А уж потомки-то римлян оценят на все сто!

– Как замечательно, что кормят здесь так отвратительно, – пропела Лера но, наткнувшись на изумленный взгляд Дилана, стушевалась и забормотала: – В смысле, что от еды не должны отказаться… Запах же будет такой, что закачаешься… Я бы вот не отказалась…

Чем дольше Лера думала о пицце, тем больше нравилась ей эта идея. Необходимые продукты в этом мире были, готовить она умеет, дело оставалось за малым: как испечь?

Кухня женского общежития была оборудована всем необходимым, и каменными жарочными шкафами в том числе. Лера даже заглядывала в них и обнаружила те же рисунки, что и на полу, только в печках они располагались на всех стенках, кроме дверцы. А это означало, что работают они не на дровах или угле, а на магии! В том-то и была проблема.

Занятия пролетели в размышлениях и закончились выводом: идти к повару! Син Лидарий, конечно, тот еще зловредный дядька, и вряд ли примет её как родную, но попытаться стоило.

На этой мысли Лера с трудом удержалась, чтобы не зарычать. До чего же здесь всё стоило портального ключа и шанса вернуться домой! Тут прогнись, там обмани…

Чёрт бы побрал этот Эйлун!

После ужина, когда немногочисленные студенты покинули столовую, Лера подошла к повару. Тот с аппетитом жевал что-то, но при виде неё скривился, будто в рот ему попал живой кузнечик и барахтается там. Что ж, ожидаемо…

Лера поклонилась и отчеканила:

– Син Лидарий, мне очень нужна ваша помощь. Хочу приготовить в подарок одно блюдо, но сомневаюсь, что справлюсь в одиночку. Прошу, не откажите и позвольте воспользоваться вашей кухней.

В первое мгновение син Лидарий оторопел, но тут же оправился и язвительно произнес:

– О вашем посвящении такие небылицы ходят, и ведь не спроста, верно? Думаете, кто-то захочет себе такую непокорную клиентку?

Лера молчала, глядя под ноги. Повар покряхтел, макнул в масло кусочек лепешки и, засунув его в рот, спросил:

– Ну, и кому же вы хотите подарить свое блюдо?

Согласился⁈ Стараясь не улыбнуться, чтобы не напугать повара, Лера радостно сказала:

– Лэру Маркусу ван Сатору!

– Ван Сатору? – повар выпучил глаза, а потом захохотал, брызгая крошкой: – Вы – и ван Сатору! Ха-ха-ха!

Лера угрюмо смотрела на краснеющего от смеха сина Лидария и думала, как спасать его, если он подавится. Наверное, самым лучшим будет постучать по спине. Изо всех сил! Можно даже попинать, ноги ведь сильнее.

Наконец, син Лидарий отсмеялся и, утирая слезы, шумно выдохнул:

– Я согласен, но при одном условии: подарок вручите здесь, хочу на это посмотреть.

Глава 30
Бесполезная первокурсница

А Маркус изменился: жёстче стал, холодней.

Дыхательные упражнения, которые велел выполнять учитель пения, не мешали вспоминать, и Шон вернулся мыслями ко вчерашнему утру.

Зря он рассчитывал на особое отношение старого друга: ответ на повторную просьбу о патронате был тем же. Хотя, нет, – Шон выдохнул жгучий ком, разъедающий грудь, – ответ горчил, как полынь.

Рукоять и ножны украшены тонкой изморозью серебра – подарок, достойный наследника ван Саторов. Кинжал подрагивает на ладонях Шона, непосильным грузом влечет к земле протянутые руки, а Маркус, чуть отвернув голову в сторону, роняет тяжелые и острые слова-льдины:

– Шон, ты же знаешь, как я отношусь к уговорам, поэтому давай сделаем вид, что ты подошел ко мне за дружеским советом, не более. И раз так, буду откровенен… Забудь о доме. Здесь тебе не родительская библиотека или сага с непорочными героями. Здесь каждый сам за себя. И если будешь искать поддержку у чужаков – мгновенно поплатишься… Предать могут даже близкие… Даже семья. – Маркус переводит на Шона темный, скрывающий истинные чувства, взгляд. – Поэтому научись выживать в академии. Дальше будет только сложнее.

Шон тогда промолчал. Стоял, опустив руки и потерянно глядя вслед Маркусу, покинувшему столовую стремительным шагом.

– Ух, как он! Но в чём-то прав… – рядом незаметно появился Дилан и, тоже уставясь на выход, без тени раскаяния добавил: – Извини, я все слышал.

Шон повернулся к приятелю. За эти несколько дней тот показал себя общительным и легкомысленным балагуром. Так неужели за его привычным ворчанием в сторону патрициев скрывается нечто большее, чем неприязнь бедного к богатым?

– В чём-то прав… – повторил Шон. – И в чём конкретно? Не значит ли это, что при случае ты готов предать?

Дилан замахал руками:

– Воу-воу! Какие вопросы! Сказано же, предают близкие, а мы с тобой всего лишь соседи.

Это верно, соседи. Однако Шону казалось, что соседство их со временем может перерасти в дружбу. Видимо, ошибся, и похоже Маркус, действительно, дал хороший совет – доверять не стоит никому.

– Шайсе! Смотришь так, будто я твою любимую книгу в костер бросил. – Дилан засмеялся, но в смехе его чувствовалась наигранность. Вдруг резко помрачнев, он с какой-то непонятной злостью сказал: – Все это чушь! Бестолковые разговоры от сытой жизни! И вообще, ты сам же говорил про туманное будущее, так что нечего тут… При случае, не при случае… Иди лучше есть, пока не остыло.

Дилан уселся за стол и, морщась, принюхался к похлебке. Шон печально вздохнул. Да, здесь всё не так, как в книгах…

– Дыхательные упражнения – основа, – учитель пения, лэр Фестус ван Галль, с важным видом прохаживался перед усердно сопящими студентами. – Правильное дыхание развивает легкие, укрепляет мышцы груди и голосовые связки, а потому не ленимся и дышим… Дышим!

Последнее слово лэр Фестус произнес совсем близко и с угрожающей интонацией. Лера приоткрыла один глаз. Учитель стоял напротив. Выглядел он сердитым, но ей было плевать: голова кружилась от гипервентиляции, а окружающее казалось далеким и совершенно её, Леры, не касающимся.

Не дождавшись от неё должного старания, лэр Фестус недовольно фыркнул и двинулся в обратную сторону.

– Прямо сейчас я вижу, кто из вас на что способен, – продолжил он, – и могу с уверенностью назвать тех, кто уже в этом месяце сможет порадовать наш слух, а также тех, кто даже к концу года не готов будет выступить достойно.

Лера подумала, что камушек явно в ее огород, но на сцену она и сама не рвалась. Это ж кошмар: петь перед тремя сотнями человек!

В начале урока лэр Фестус рассказал, что в академии проводятся ежемесячные концерты, на которых студенты всех четырех курсов (потому что пение – чтоб его! – изучается на протяжении всех четырех лет) показывают свое владение словом и голосом. Справился, зрители одобрили – зачёт! И можешь не посещать занятия в этом семестре. Ну, а если освистали, то позор тебе и иди, дыши, вон, дальше.

Бр-р, поскорее бы домой вернуться… До зачётов.

Вскоре лэр Фестус дал команду начинать вокальные упражнения, и Лера, помня наказ целительницы беречь горло, довольно расслабилась. Хоть какой-то плюс от посвящения!

И все же минусы перевешивали. Теперь к ноющей, зудящей на руке и лице коже добавились непредвиденные расходы. Это Ленора «обрадовала» перед уроком:

– С тебя два золотых за угощения для старшекурсниц.

Лера не сразу сообразила, какой такой счет ей предъявляют, но потом вспомнила о накрытом в гостиной столе и, спохватившись, уже в спину Леноре выпалила:

– У меня нет столько!

Та обернулась, смерила презрительным взглядом:

– Заметно… Тогда отработаешь. Все равно тебя в клиентки никто не возьмет, будешь всем прислуживать, ну и мне заодно.

Лера пораженно уставилась на Барби, а та, удовлетворенная эффектом, вскинула подбородок и уплыла к подружкам.

– Размечталась! Прислуживать ей! – едва слышно пробормотала Лера. – И почему это никто меня не возьмёт?

Нет, она допускала, что Маркус может отказать, отказал же он Шоннери, но, вероятно, из-за связывающей их дружбы. А Леру он спас! И после такого должен проникнуться чувством ответственности, должен взять на себя некоторые обязательства… Ну, по идее…

Эх, быстрее бы всё решилось. Девицы-то и впрямь могут насесть с поручениями и вроде как в своем праве будут. Но, пицца, пицца… До пиццы еще целых пять дней! Именно столько готовится закваска.

– Что собираетесь дарить? – син Лидарий насмешливо вздергивает бровь.

– Лепешку с начинкой, – уверенно отвечает Лера.

– Лепешку⁈ Наследнику богатейшего рода⁈

Лера невозмутимо ждет, когда у повара пройдет приступ хохота. Да, звучит не солидно, но ничего: вот наполнит столовую божественный аромат, тогда и видно будет, кому смеяться.

Однако, несколько минут спустя уверенность ее слегка угасает.

– Масла не дам! – категорично заявляет син Лидарий. – Итак на него половина средств уходит!

– Да мне и надо-то совсем чуть-чуть, – просит Лера. – Только для соуса.

Ну в самом деле, майонеза на одну пиццу и полстакана не уйдет, чего зажиматься?

– А в тесто? Нет, нет и нет!

– Так я тесто на дрожжах сделаю! Без масла!

Повар с подозрением смотрит на Леру, а потом сухо говорит:

– Использовать винные дрожжи имеет право только гильдия хлебопекарей. А разве они у тебя есть?

Лера холодеет. Какой нелепый просчет с её стороны! И какой дурацкий мир с дурацкими гильдиями, захапавшими права на всё, до чего дотянулись!

Вдруг её осеняет:

– Я имела в виду на закваске!

Она с надеждой смотрит на повара. Ведь закваска-то ну никак не может быть чьей-то собственностью, правда?

Син Лидарий хмурится:

– На какой еще закваске?

Лера объясняет принцип приготовления, и син Лидарий скептически хмыкает:

– Ерунда какая! Вода и мука… Продукты только зря изведешь, а лэр Маркус твоей же деревянной лепешкой тебя и пришибет.

– Пять дней, син Лидарий, – Лера растопыривает пальцы на руке. – Дайте мне всего пять дней, и результат вас приятно удивит, обещаю.

– Вэлэри, ты спишь, что ли⁈

От вопля над головой Лера вздрогнула и распахнула глаза. Рядом стояли Дилан с Шоннери.

– Нет, ты глянь, – рыжик театральным жестом простер руку, – мы тут поём, глотки надрываем, а она дрыхнет! Какая наглость!

– Да не спала я, о жизни думала, – потягиваясь и зевая, Лера встала с теплой ступеньки, на которой так сладко было дремать. – И вообще, я – пострадавшая!

– Идём, пострадавшая! – Дилан подтолкнул ее к выходу. – О жизни пускай, вон, умники вроде Шоннери думают, а нам обедать пора. Некогда нам думать…

В столовой пахло копченостями. Жаль только, что кормили не ими.

Сглотнув голодную слюну, Лера с завистью покосилась на стол, за которым пировали старшекурсницы. Мясо, сыр, пышные хлебцы, салатик какой-то… И все-таки, зачем девушки таскают всё это сюда? До сих пор Маркуса ждут? Так он не ходит… А вон и Ленора с подружками. И тоже со своей снедью… Кажется, из аристократов один лишь Шоннери варевом сина Лидария питается.

Вслед за приятелями Лера направилась было к раздаче, но от столов её вдруг окликнули:

– Эй ты, со шрамами! Как там тебя? Дартс! Принеси шесть кружек чаю!

Лера остановилась на полшаге и вопросительно глянула на Дилана. Это что, дедовщина уже начинается? Дилан едва заметно кивнул, подтверждая, что приказы старших – закон. Вот же блин!

– Шевелись давай! – прикрикнула девушка, не выдержав промедления.

А голос-то знакомый! Как бы не та третьекурсница, руководившая посвящением в студенты. Розалия, кажется. Неспешно обернувшись, Лера наткнулась на властные взгляды старших девушек и злорадные первокурсниц. И да, чаю требовала Розалия.

– Сейчас принесу, – Лера смазанно поклонилась.

Раздраженно стуча кружками, она составила все шесть на поднос и на несколько секунд замерла спиной к обеденному залу. Вдох-выдох, вдох-выдох, расслабиться, пропустить ситуацию через себя, как решето пропускает воду. Чтоб не осталось осадка. Это всё ненадолго, она вытерпит. К тому же, если не реагировать слишком бурно, то девицы могут и вовсе потерять к ней интерес.

Решив, что лицо приняло достаточно безмятежное выражение, Лера наконец двинулась к столикам.

Это же как в троллейбусе! Если забудешь дома проездной, но платить не хочешь – сумей тогда сделать непринужденный вид, и кондуктор пройдет мимо. Пару раз у Леры даже получался такой фокус. Правда, чаще случалось наоборот: проездной был прямо в руке, но стоило только представить, что она едет «зайцем», как тут же чёртиком из табакерки выпрыгивала кондуктор.

Из-за некстати всплывших воспоминаний в груди защекотало то самое ощущение «зайца» и уголки рта дрогнули от желания хитро улыбнуться. Лера едва сдержалась. Но, видимо, маска её все же дала трещину, потому что девушки встретили её настороженно, а когда Лера поставила поднос, никто к чаю не притронулся.

Все с сомнением смотрели в кружки.

Неужто думают, что она туда плюнула? От этой мысли стало смешно, и Лера неожиданно для себя самой брякнула:

– Приятного аппетита!

Шесть пар сощуренных глаз взметнулись на нее, но она лишь невинно хлопнула ресницами и добавила:

– Может изволите еще чего-нибудь?

Лично она бы не отказалась сейчас от фотоаппарата. Очень уж выразительные физиономии были у старшекурсниц: вся гамма чувств от недоверия до бешенства – снимок года получился бы!

– Надо будет, позовем, – выдавила наконец Розалия.

Чай они так и не выпили, а на ужине отправили за ним Ленору и пухлую брюнетку Ровену. Леру не позвали.

* * *

Вечером, еле дождавшись, когда столовая опустеет, Лера метнулась к сину Лидарию. Надо было проведать закваску да и, вообще, убедиться, что местная мука бродит как положено. Дома, когда они с мамой экспериментировали с хлебом, случалось, что пшеничная подводила, зато с ржаной осечек не было ни разу. Поэтому и теперь Лера использовала её. Чтоб уж наверняка.

Водно-мучная болтушка пузырилась, повар ворчал – всё было в порядке, и Лера, «подкормив» закваску, побрела в общагу – в промозглую тьму и одиночество своей комнаты.

Повезло же Дилану и Шоннери: они-то вдвоем живут. Это девушек – раз-два и обчелся, каждой свою жилплощадь выделили, а у парней – по соседу. Весело им, наверное.

С другой стороны, вдали от посторонних глаз можно еще долго скрывать свое неумение контролировать поток магии. До самых «Заклинаний»… Бли-и-ин, что же будет?

В гостиной девушки бурно обсуждали предстоящий бал в честь нового учебного года.

Стоя у входа за кадкой с растением, Лера послушала о платьях, украшениях, родовитости сокурсников и поняла: бал – не для неё. У неё же кроме формы, да испорченного на посвящении платья, никаких нарядов – это раз. Из украшений – только кольцо на цепочке. Да и то, памятуя об опасениях Ренны, Лера прятала его за ворот. Это два. Ну и в-третьих, за спиной нет толпы родовитых предков. Да и вообще, никого нет. А ещё рубцы… И танцевать она не умеет… Впору заплакать от жалости к себе. Тьфу, провались этот бал!

Согнав с лица угрюмое выражение и вымучив кривую улыбку, Лера пошла вдоль стены атриума к своей комнате. Она надеялась, что проскользнет незамеченной, и возможно, у нее бы получилось – очень уж увлечены были девушки разговором, – однако Солана, эта вечно скучающая третьекурсница, углядела Лерин маневр. Сразу оживилась, выпрямилась.

– Эй, Дартс! – воскликнула она с нездоровым энтузиазмом. – Разве ты все еще не поняла, как приветствовать старших?

Вот же неугомонная! У нее, что, волосы повылазят, если ей не поклонятся? Сцепив зубы, Лера терпеливо отвесила поклон и двинулась дальше. Но не тут-то было! Солана не собиралась отпускать ее так легко.

– Стоять, ущербная! – дивчина ткнула пальцем в сторону отдельного блока, где жили старшекурсницы, и скомандовала: – Тридцать первый номер. Зажечь светляк, нагреть пол! Живо!

Сердце ухнуло в колодец мрака, и Лера остекленевшим взглядом уставилась на Солану. «Зажечь светляк, нагреть пол… Зажечь светляк, нагреть пол» – заевшей пластинкой крутилось в гулкой пустоте черепа. Казалось, нахлынувшая паника вытолкнула из головы не только мысли, но и сам мозг.

– Да! – встрепенулась Розалия и оглянулась на сидевших неподалеку первокурсниц. – Ленора, отныне твоей обязанностью является обслуживание артефактов в моей комнате.

Остальные старшие девицы тоже загомонили, отдавая приказы своим клиенткам.

Первокурсницы тут же бросились выполнять указания, и лишь Херта, та, что из простых, растерянно застыла в полупоклоне и недоуменно переводила взгляд с Соланы на Леру и обратно.

Для Леры эта небольшая передышка оказалась кстати: мозг наконец заработал. Только к вящему ужасу выдавать начал не нормальные варианты, а одну дикую идею за другой: сбежать, упасть в обморок, притвориться сумасшедшей…

Солана уже недобро ощерилась и начала вставать, но тут ее окликнула высокая, худая, как жердь, девушка: