Текст книги "Абитуриентка. Студентка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Глава 21
У всех свои проблемы

Дэр Флавий бушевал. Нет, он не размахивал руками, не выворачивал землю своей магией и даже не кричал. Главный садовник бушевал внутри. А наружу холодным, ядовитым туманом сочились фразы:

– Вы что же, лиа Дартс, считаете, что за сон до обеда вам заплатят в двойном размере?

– Посмотрите, лиа Дартс, на политые вами два дерева. А теперь на те двадцать, которые еще осталось полить. Что вы чувствуете? Надеюсь, собственную бесполезность.

Лера чувствовала лишь голод, усталость в напряженных руках и то, как липнет платье к потному телу.

А дэр Флавий не просто смотрел, как она таскает воду. Этот… нехороший человек ходил следом и нудел-нудел-нудел… Еще и каждое его «лиа» звучало особо презрительно. Похоже, не давал ему покоя тот факт, что Лера, с ее-то силенками, смеет называть себя одаренной.

Впрочем, Лера на садовника не злилась. И без того несчастный дэр Флавий переживал за своих зеленых подопечных и каждое утро бегал к секретарю в надежде на радостную весть о студенте-«воднике». Однако очередь из желающих почему-то не выстраивалась, и срывался дэр Флавий на безответной первокурснице.

А сегодня Лера еще и проспала. Какому же начальнику это понравится?

Вечером она села медитировать, сделала все, как советовал Дилан, и у нее получилось! Магия тёплым клубком воздуха крутилась прямо в груди!

Наверное, крутись там что-то другое, то впечатления были бы отнюдь не радостными. Как минимум затошнило бы. Но воздух… Невесомый, ласковый, он щекотал, играл на невидимых струнах и звал в полёт. Вот счастья-то было! И не так уж сложно оказалось почувствовать магию – всего-то перетаскать пару сотен ведер воды да съесть на ужин черствую булку, и усталый организм отключил мозг. Хоть патентуй способ, ведь Дилан-то говорил, что обычно на это уходят пара-тройка недель.

Лера тут же кинулась к изображению на полу – выпускать поток и греть комнату. Но ничего у нее не вышло. Чуть не до утра билась – всё без толку, лишь устала еще больше и проспала.

Вот и надрывался дэр Флавий, воображая, наверное, будто именно его тирады так печалят Леру. Её же больше угнетали болезненные рези в пустом желудке. Завтрак-то она пропустила!

Будто вторя её думам, дэр Флавий запричитал:

– Лиа Дартс, розы уже вянут! Давайте мы и вас не будем кормить и поить, а? Долго ли вы проживете?

Неужели она пробудила в садовнике садистские наклонности? У-у, абориген, потомок римских рабовладельцев… А вообще-то, она ведь не рабыня. Что он себе позволяет?

Лера вылила воду под какое-то дерево – судя по готовым раскрыться бутонам, плодовое, – и, бросив ведра, обернулась к садовнику.

– Вы абсолютно правы, дэр Флавий, – «завяну» я быстро. Так не пойти ли мне пообедать? А то руки, вон, «подвяли» уже, ведра не держат.

В доказательство Лера безвольно опустила руки и поболтала ими, словно резиновыми.

Дэр Флавий на миг опешил, но тут же зло сощурился и отчеканил:

– Вот польете половину, тогда и пообедаете!

Напоследок он мазнул по ее шрамам брезгливым взглядом и удалился, горделиво выпятив грудь и заложив руки за спину.

Вот же… редиска!

Повздыхав и помечтав об обычном садовом шланге, Лера снова взялась за работу.

Половину она одолела, уже когда сгустились зимние сумерки.

Столовая была пуста, один лишь толстяк повар уминал что-то за обе щеки.

– Припозднились вы, лиа, – ехидно лыбясь полным ртом, прочавкал этот вредный дядька. – Но порцию вашу я сберег, и молоко еще не прокисло. Прошу… – С преувеличенной аккуратностью он выставил на поднос тарелку и кружку.

Остывшая каша, как будто покрытая склизкой кожицей, аппетита не вызывала. Как и молоко с морщинистой пенкой. Однако организм упрямо требовал еды, и Лера пошла на компромисс – взяла молоко, а кашу вернула повару.

– Благодарю за заботу, син Лидарий, но я не голодна.

Залпом выпив молоко, она отдала кружку повару и отправилась отдохнуть на одном из диванов. Спину прожёг недобрый взгляд толстяка. Потом по тарелке стукнула ложка и послышалось шмяканье вязкой субстанции. Да, да, син Лидарий, вашей каше самое место в помойном ведре.

Укрывшись за кадками с растениями, Лера с тихим вздохом растеклась по мягкому сиденью. Напряженные мышцы начали расслабляться, по телу пробежала приятная волна. Хорошо…

– Лиа Дартс! – раздался вдруг с улицы гневный вопль дэра Флавия.

Лера застонала и, не двигаясь с места, сонно проворчала:

– Да иду я, иду… И чего так орать? Будто на кактус сел…

Вечером от усталости она еле шевелилась, но даже мысли об отдыхе не допустила. Надо было во что бы то ни стало совладать с магией.

Закуклившись в шубу и одеяло, Лера устроилась в комнате на полу перед рисунком плетения. В скудном свете звезд примерилась, по какой траектории посылать поток и, закрыв глаза, сконцентрировалась.

Воздушный клубок был все там же – в груди. Он вертелся и подбивал на шалости, будто игривый котенок.

– Буду звать тебя Мурзиком, – пробормотала Лера на русском.

Как и в предыдущую ночь, она попыталась вытянуть из него щуп, потом пробовала вообразить, что из воздушного клубка бьет луч, что между полом и клубком протянут туннель, пробовала даже «оторвать» кусочек своей магии и отправить на рисунок – ничего не выходило.

Надо было подробней выспросить Дилана! Но как? И без того он заподозрил неладное.

– Двадцать кристаллов… Как ты их набрала? – повторяет Дилан.

В голове звенящая пустота: ни одного правдоподобного объяснения, ни шутки, – и Лера молчит. Смотрит на Дилана и молчит. Ноги словно вросли в землю и невозможно даже пошевелиться – все тело затопил страх. Не столько перед Диланом, сколько от кошмарной мысли, что у комиссии тоже мог возникнуть такой вопрос. Но почему они не задали его? Или еще зададут?

– Ладно, можешь не отвечать.

Дилан разворачивается, чтобы уйти. Уйти навсегда и забыть о несостоявшейся дружбе.

– Дилан, я расскажу! – срывается Лера за ним. Он резко оглядывается, и она, чуть не плача, мямлит: – Чуть позже, хорошо? Не сейчас… прошу тебя.

– Я запомню, – серьёзно кивает Дилан и, тут же улыбнувшись, подмигивает: – Не скучай, Вэлэри! Скоро увидимся!

Лера тяжело вздохнула:

– Эх ты, Мурзик! Дрессировщика на тебя нет… Кстати, дрессировка… Что мы о ней знаем? Положительное и отрицательное подкрепление… Ну, отрицательное вряд ли применимо в данном случае. А что с положительным? Животному дают команду, показывают, как выполнять, и после угощают вкусняшкой. Хм, вкусняшка для магии… Мурзик, Мурзик, чем же тебя поманить?

Магии ведь не скажешь, мол, в грей-камне колбаса, прыгай за ней. Или скажешь?

Лера указала Мурзику в сторону плетения и предложила коснуться его, а чтобы непонятливый малыш сообразил, что требуется, «забралась» в него и подтолкнула изнутри. И магия послушалась!

Поток рванул из груди, одним махом уменьшив клубок чуть не наполовину. Тело обдало жаром. От неожиданности Лера вскрикнула и распахнула глаза. Концентрация пропала.

Сердце колотилось, внутри разлилось странное опустошение, но Лера негромко рассмеялась. Получилось! У нее получилось!

А тепло-то как стало! Неужели грей-камень так быстро сработал? Лера скинула одеяло и потрогала пол. Он был холодным, да и в комнате стоял тот же дубак. Похоже, от всех этих упражнений жарко стало только ей. Может не попала в отметку? Мазила-бабашкина! Надо научиться медитировать с открытыми глазами.

Она еще два раза выпустила поток, но пол так и не нагрелся. Зато ощущение воздушного клубка исчезло, и навалилась такая слабость, что Лера едва нашла в себе силы забраться на кровать и не уснуть тут же, на ледяном полу. Напоследок еще успела подумать, что наверняка девчонок в гильдии магических служанок сейчас этому и учат – работать с потоком. Вот бы и ее кто-нибудь научил. Может, еще раз обратиться к Дилану?

Вместо рыжика почему-то представился тот бритоголовый пьяный спаситель, и Лера вырубилась.

* * *

Маркус чувствовал, как скользят взгляды по его выбритой до блеска голове. Узнав о сборе семейства – впервые после казни и похорон отца, – он специально велел соскоблить отросшую щетину, со злым удовлетворением представляя реакцию старшего поколения.

И реакция последовала. Именно та, которую он и ожидал, – недоумение, возмущение и, наконец, ярость.

Без всяких сомнений, они полагали, что отчисленный юнец будет в растерянности и придет к ним за помощью. Но, шайсе! Идти к тем, кто не спас его отца, кто предал собственного сына и внука⁈ Да он даже сидеть за одним столом с ними не желал. Уступил только уговорам матери, но как мог выразил протест.

Пускай теперь смотрятся в его сверкающую макушку, может увидят там свои кривые отражения.

В столичном особняке собрались сегодня не все, а только представители рода ван Саторов, то бишь родители отца и его бабушка. Ужин накрыли в семейной столовой. Мать как хозяйка расположилась на одном торце стола, Маркусу же полагалось занять место напротив – отцовское, но он прошел мимо, не задерживаясь, и сел, как обычно, – по правую руку от него. Мать вскинулась было, но промолчала. Все промолчали.

В этом молчании, под четырьмя парами глаз еда казалась безвкусной, но Маркус упрямо изображал аппетит: отрезал кусок сочной, идеально прожаренной отбивной и принялся жевать, затем, с трудом протолкнув мясо в перехваченное спазмом горло, захрустел зеленью. В мертвой тишине хруст раздался особенно громко.

На лбу у деда вздулась вена, а прабабушка так сжала вилку, словно хотела воткнуть ее во что-то. Или в кого-то.

– Маркус, – позвала мать.

На ее бледном лице проступили яркие пятна, губы подрагивали.

– Маркус! – мать повысила голос. – Прекрати!

– Что прекратить? Я думал, мы ужинаем. Но если вы собрались для разговора, то прошу, говорите, вы мне не мешаете.

С этими словами Маркус сунул в рот очередной кусок мяса.

– Надо заметить, Одетта, что сына ты воспитать не смогла, – приступая к еде, сказала бабушка.

Мать холодно улыбнулась:

– Ему было с кого брать пример.

– Если ты намекаешь на Луция, то напрасно. Мой сын всегда был вежлив и уважителен со старшими.

– Конечно, – легко согласилась мать. – Он всего лишь преступил закон и оставил семью в позоре и без средств.

Маркус перестал жевать и мрачно посмотрел на мать. Неужели та из-за вечного противостояния с бабушкой готова осуждать покойного мужа?

– Не преувеличивай, – отозвалась бабушка. – Ваши средства хоть и заморожены, однако же они есть и вполне весомы. И кроме того, свой позор он смыл кровью…

– Это не его позор! – прервал её Маркус.

От недоумевающих взглядов старших бешенство рычанием заклокотало в груди, и он громко, чтобы никто не смог сослаться на старческую глухоту, заявил:

– Если отцу и было за что стыдиться, так это за нас, за его семью! Мы сами превратили себя в жалких трусов, побоявшихся вступиться за него.

– Мы соблюдали закон, – сказал дед и с сожалением покачал головой: – Ты еще слишком молод и не понимаешь, чем грозит его невыполнение. Стоит лишь раз отклониться от договоренностей, и больше никто не будет их соблюдать. Начнется грызня за власть и все окончится войной, в которой погибнут сотни, тысячи магов. Это будет концом нашего мира. Так что одна жертва – мизерная плата за спокойствие.

– Шайсе! Какая, к дьяволу, жертва⁈ – Маркус закричал, не в силах держать в себе скопившуюся боль и ненависть. – Ты говоришь о собственном сыне! Как о чужом! Как о бродяге с улицы!

– Он стал таким, когда сделал то, что сделал.

– Да что он сделал⁈ Он просто пытался спасти планету. Ее скоро пески сожрут! Земли истощены. Но вам плевать! Вам-то хватит!

– И тебе хватит, не кричи, – сказала прабабушка. – Тебя уже слышали все, в том числе и соседи.

– Вы даже не пустили меня увидеться с ним! Попрощаться!

– Замолчи! – дед стукнул кулаком по столу. – Луций сам просил нас об этом. Он опасался, что ты пойдешь на поводу у эмоций, кинешься вытаскивать его с плахи. Он не хотел, чтоб у тебя были проблемы! И не зря, чтоб тебе провалиться! Что ты устроил в академии? Луцию было бы стыдно. Нам всем стыдно!

– Я даже отклонила приглашение подруги на обед, – словно невзначай заметила бабушка. – И это учитывая то, что в последнее время приглашают нас нечасто.

Дед метнул в супругу свирепый взгляд и продолжил раздраженно выплевывать рубленые фразы:

– Твое отчисление из академии недопустимо. Неприемлемо! Чтобы отпрыск ван Саторов учился в Альтии? Месяц – слышишь? – месяц не появляйся в столице! Пусть остынут после твоих выходок. После вернешься. Мы воспользуемся связями, привилегиями, где надо – надавим, и ван Тусен возьмет тебя обратно.

– А что, – Маркус презрительно ухмыльнулся, – это не будет отклонением от договоренностей?

Прабабушка ткнула в его сторону вилкой:

– И составим список невест. Родители Присциллы расторгли соглашение после учиненного тобой дебоша. Заметь, не после казни Луция! Ты и только ты виноват в разрыве помолвки.

– Надо же! Хоть что-то хорошее…

Дед обратился к матери Маркуса.

– Одетта, когда твой сын вернётся в столицу, сразу начнем новые переговоры – желающих породниться с ван Саторами достаточно. А до того, будь добра, подготовь почву. Все должны знать, что Маркус вменяемый и законопослушный гражданин Республики. Селена, – обратился он к жене, – помоги Одетте. И прошу вас, не ссорьтесь. У вас общая задача. А твоя задача, – дед перевел на Маркуса тяжелый взгляд, – вести себя соответственно статусу. Никаких пьянок и драк! Ты – не плебс! Не срами наш род, иначе перестанешь принадлежать ему. Лучше он прекратится на мне, чем продолжится в недостойных потомках.

Дед с прабабушкой смотрели требовательно, мать с тревогой, а бабушка выковыривала из салата нелюбимый ею лук. Маркус положил салфетку, неторопливо встал и, глядя деду в глаза, сказал:

– Тогда роду ван Саторов следовало закончиться еще на вашем прадеде, дэр Авитус.

Дед бесстрастно кивнул:

– Полагаю, будь у него возможность увидеть тебя, он бы с этим согласился. Но довольно мы выслушали дерзостей. Вижу, что на серьезные решения ты не способен, значит мы примем их за тебя.

Он отвернулся, давая понять, что разговор закончен. Маркус тоже сказал, что хотел, и дольше оставаться здесь не намеревался. Не прощаясь, во вновь наступившей тишине, он покинул столовую. Только в дверях дед окликнул его и не терпящим возражений тоном произнес:

– Чтоб ни слуху о тебе не было. И отрасти волосы!

В коридоре Маркус замедлил шаг. Оставаться под одной крышей с обозленной родней не хотелось, а в городе он обязательно нарвется на знакомых. По столице, этому рассаднику сплетен, новость о его отчислении наверняка уже разлетелась, и теперь жаждущих узнать подробности хоть отбавляй. Только сочувствия ждать не от кого. Наоборот, бывшие друзья и сокурсники лишь с удовольствием понаблюдают, как он скользит вниз. Стервятники… Хоть сейчас в эту нищую Альтию отправляйся. Но до учебы еще несколько дней, и его отъезд приравняют к побегу.

Шайсе! Сейчас куда ни сунься, все не так! Ну и в Бездну всех!

Маркус накинул шубу, нахлобучил шапку, мимоходом подумав, что надо заказать новую – эта на лысой голове сидела чересчур свободно, – и отправился бродить по вечерней столице.

* * *

Дилану казалось, что никогда еще в Альтии не было так холодно. По крайней мере, за все свои девятнадцать лет он не припоминал такой продолжительной и снежной зимы. Подбросив в печь пригоршню угля, он мрачно оценил скудные остатки на дне короба. Пару дней продержаться хватит, а там им с отцом заплатят, и если цены снова не подскочат, то на десять серебрушек они купят угля на месяц вперед. Всего на месяц… Грёбаная зима, скорей бы закончилась!

Из-за входной двери донеслись голоса, и, запустив облако холодного пара, зашла мать.

– Ох, что делается! – раздеваясь, воскликнула она. – А младшие где?

Дилан подал ей войлочные тапки, нагретые на печи.

– Тертий с приятелями, как всегда, а Кэссия к Данлопам убежала. Праздник у них – дочь наконец-то пристроили.

– Стана говорила, вдовец сватался. Неужели Сильвия ему хлеба поднесла?

– Может и ему.

– А я сыра и яиц прикупила, тоже праздник устроим.

Дилан удивленно уставился на мать:

– К Кэсси сватаются? Ей же всего пятнадцать!

– Уже пятнадцать! Смирись, Дилан, – твоя сестра выросла. И хватит от нее парней гонять! – Мать выложила на стол сыр и яйца и, глядя на непривычные в их доме продукты, с горечью добавила: – Кто ж к ней посватается? Приданого два платья да старые башмаки…

Дилан шлепнул на доску кусок не очень-то свежего вяленого сала и, вонзив в него нож, с обещанием произнес:

– Вот стану магом, сразу женихи появятся.

– Потому и праздник. Проводим тебя в академию как следует.

– Можно было и без сыра.

– Можно было… – мать тяжело вздохнула и ненадолго задумалась. – Завтра у тебя выходной? Хорошо… Тертия на рынок не отпускай. Кэсси я тоже велю дома сидеть, с гран Таситой уже поговорила, она и сама торговать не выйдет.

– Что-то случилось?

– Пока нет, но слухи ходят. Вроде как завтра в деревенских рядах чего-то затевается. Как бы до смертоубийства не дошло… А уж коли стражи по рынку пройдутся… Разбирать не станут, кто погромы учиняет, а кто просто нос любопытный сунул.

Погрузившись в невеселые думы, они молча принялись за готовку. Два ржаных хлебца, несколько вареных морковин и чечевичная похлебка с мелко порезанным и обжаренным салом – на ужин и завтрак для пятерых вполне достаточно, однако Дилан надеялся, что в академии кормежка окажется посущественней.

* * *

Пустой желудок урчал на всю комнату, видимо, ругаясь на гадкого повара с его гадкой стряпней, однако не спалось Лере вовсе не из-за голода, и потряхивало не от холода. Все было гораздо хуже, чем страдания тела.

Прошло уже пять дней после встречи с Диланом, а она ни на миллиметр не продвинулась в управлении магией. Нет, какие-то достижения были. Она поняла, что не получится воздействовать на источник снаружи – с ним надо «слиться»; приноровилась настраиваться на Мурзика моментально, без медитации, и выпускать поток точно в цель. Все! На этом успехи закончились.

Она не смогла активировать абсолютно ничего! Ни светляка, ни готовь-камень на кухне женского общежития, ни грей-камень в комнате. А ведь это артефакты, которые активируют простые служанки. Ну хорошо, не простые, а магические и после соответствующего обучения, но ведь служанки! Как же тогда на мага-то учиться?

Снова нужна была помощь. Как раз на завтра дэр Флавий дал выходной, и Лера решила наведаться к Дилану (как кстати он показал свою квартиру!). Вот только предстоящий поход пугал до чертиков. Воображение рисовало то сутенера с подельниками, то стаи волков или собак, нападающих по пути в город, и будь другая возможность добыть информацию, Лера ни за что не пошла бы. Но другой возможности не было! Не было!

Придётся идти.

Пересчитав мелочь, Лера прикинула, что нужно купить хотя бы минимум канцтоваров для учебы, а если деньги останутся, то какое-нибудь угощение для семьи Дилана – все-таки неловко будет заявиться с пустыми руками. Значит, сначала пробежаться по лавкам. Или ради экономии рискнуть и заглянуть на рынок?

Глава 22
На рынке

На рыночной площади было шумно и суетно, казалось, будто сегодня здесь собрался весь город.

Потоптавшись у крайнего ряда, Лера решила, что тихие магазинчики все-таки лучшее место для покупок, и уже собралась уходить, как вдруг кто-то толкнул ее, и звонкий девичий голос воскликнул:

– Вэлэри⁈

Лера присмотрелась к налетевшей на нее девушке.

– Клири?

Да, точно! Та самая круглолицая болтушка из общежития магических служанок. Клири смерила Леру любопытным взглядом, а потом оглянулась и крикнула:

– Ани, Петра, идите сюда! Здесь страшненькая!

На крик обернулись все вокруг, и Лера, ругаясь сквозь зубы, опустила лицо и глубже натянула шаль. Ну, Клири, спасибо! Удружила! И за такт спасибо!

Она отступила, мечтая поскорее скрыться, но беспардонная девица вцепилась в рукав ее шубки и затараторила:

– Зря ты сбежала! Мы такому там учимся! Такому учимся!

Лера замерла. Ладони вдруг вспотели от нахлынувшего волнения, а в воздухе словно зависла невысказанная фраза: «Болтун – находка для шпиона».

Клири, довольная, что ее внимательно слушают, гордо добавила:

– Петра даже говорит, что наши курсы лучше обычных.

– Не лучше, – с досадой сказала подошедшая Петра. – Просто служанок не учат грамоте и счету и все время уделяют управлению потоком.

– Да! Самому главному учат! А ты чего сбежала-то? – Не дожидаясь ответа, Клири подхватила Леру и Ани под руки и потащила вглубь рынка: – Поговорим по пути, а то нам к обеду вернуться надо. И чего столь народу? Толкаются еще, у-у, толстожопые.

– Клири! – Ани с укором посмотрела на подругу.

– Ой, да ладно! Не строй из себя дию Собер, дай хоть немножко свободы глотнуть. Вон, даже Вэлэри не обижается, что я ее страшненькой называю. Не обижаешься ведь?

Лера покосилась на хитрую моську Клири и спокойно ответила:

– Не обижаюсь, но мне неприятно.

Клири фыркнула:

– Всем приятности говорить – язык отсохнет! Нет, правда, праздник, что ли, какой? А, Петра? Ты же все знаешь.

– Мне не докладывают, – сухо ответила Петра. – Но на праздник не похоже. Давайте побыстрее купим, что надо, и уйдем. Не нравится мне тут.

– Тебе нигде не нравится, разве что в академии. Вот там-то ты уж была бы счастлива.

– Клири! – опять одернула Ани.

Клири демонстративно закатила глаза и сжала губы. Лера воспользовалась паузой и спросила:

– И что, многому вас научили?

– Конечно! – прервала Клири свой недолгий обет молчания. – Я уже магию свою чувствую и ауры вижу. Постой, твою гляну!

Они остановились у ближайшего прилавка, и Клири, закусив губу, сосредоточила взгляд где-то позади Леры. Захотелось оглянуться.

– Не вертись! – возмутилась Клири. – Я не могу пока у движущихся людей видеть.

– Нам пора, – напомнила Петра.

Ани же только вздохнула. Она, видимо, лучше знала нрав своей подруги. И верно, Клири не шелохнулась, зато таращилась так, что даже глаза у нее заслезились. Петра не выдержала:

– Да расслабься ты! Взгляд должен быть рассеянным. Как будто ты задумалась и смотришь сквозь предмет, но при этом не стараешься его увидеть.

– Да-да… – Клири выдохнула, моргнула, и глаза ее приобрели доброе телячье выражение.

В другой раз Лере стало бы смешно от такой метаморфозы, но сейчас было не до смеха. Сердце выдавало торопливую дробь, а мозг лихорадочно тасовал все раздобытые сведения.

Дилан упоминал о каком-то магзрении. Именно с помощью него видят ауры, потоки и плетения, и, судя по всему, именно на магзрение и настраивается Клири. А когда Петра пустилась в объяснения, Леру и вовсе бросило в жар – очень уж рекомендации напоминали о том, как смотреть стереокартинку: тоже «сквозь», не фокусируясь, и тогда откроется объемное изображение.

Пряча возбуждение, Лера повернулась к прилавку. Мимоходом отметила, что продаются тут специи, и глянула на торговца.

Торговец, кряжистый дядька в шубе и мохнатой шапке, сидел неподвижно и бесстрастно наблюдал за проходящими мимо людьми. Хороший объект. Лера расфокусировала взгляд.

– Клири, ты опять напрягаешься! – воскликнула Петра. – Скажи, пожалуйста, что ты пытаешься разглядеть? Внутренности?

Клири недовольно запыхтела и махнула рукой:

– Ай, ладно! В такой толпе разве получится? Прут все, как коровы на водопой.

Лере же, наоборот, уходить расхотелось. Ей казалось, что она вот-вот ухватит нужное состояние. Только еще немного постоять здесь…

– Попробуй снова, – предложила она Клири. – Нельзя же так быстро сдаваться.

Но та вдруг выпучила глаза и негодующе воскликнула:

– Ну уж нет! Чтоб я первый же выходной занятиями угробила⁈ Как бы не так! Девчонки, идем! Нас ждут ленты, шпильки и пуговицы.

Лера поспешила за девушками.

– А ты, Петра, – спросила она. – Уже готовь– и грей-камни научилась активировать?

Петра с неохотой, но ответила. Побоялась, наверное, что иначе за нее Клири чушь какую-нибудь сморозит.

– Ничего сложного в активации нет. Главное знать, как долго будет работать камень, и соответствующее время заряжать его.

Клири все же не утерпела, вмешалась:

– Вот что мне больше всего и не нравится. Это ж битый час придется сидеть и на грей-камень пялиться! Бр-р-р, не представляю, как я смогу высидеть. Сразу вспоминается карликовое дерево, которое сосед вырастил у себя дома. Буду такой же сгорбленной…

– Неужели целый час? – перебила ее Лера.

– Так ведь на день чтоб хватило! Эх, по-другому я службу нашу представляла… Думала, буду жить в красивом особняке, вкусно есть, ну и вроде как магией одаривать патрициев, которым, видишь ли, лень с артефактами возиться.

– Клири, замолчи, – Ани дернула подругу за руку и настороженно огляделась.

Но никто не слушал болтовню каких-то девиц. Женщины с корзинами и холщовыми сумками толкались у прилавков и громко торговались, сетуя на дороговизну. А вот мужчины больше молчали и, как показалось Лере, куда-то целенаправленно шли. Не все, конечно, но многие. Словно посреди броуновского движения вдруг появились заряженные частицы и начали двигаться в одном направлении.

– Вот и придется ходить от камня к камню весь день, – вполголоса продолжала бубнить Клири.

Лера пристроилась к ней сбоку, чтобы не пропустить ни слова, и с замиранием сердца задала следующий вопрос:

– А ты еще не пробовала? Ну, активировать что-нибудь…

Как она ждала, что Клири выболтает что-нибудь важное! Но та в ответ посмотрела, как на убогую, и процедила:

– Дура, что ли? Нам еще полгода учиться поток контролировать. Там же тоне-е-енько «вливать» надо. Ой, да что такой деревенщине объяснять?

Она отвернулась, надув губы, но тут же радостно закричала:

– Эй, Руст! Руст Косолапый!

Шедший впереди мужчина оглянулся и хмуро оглядел их стайку. Дернул ртом, заметив часть Лериных рубцов, не прикрытых шалью, а остановившись на Клири, недоуменно вскинул брови:

– Кли, малышка, ты, что ли?

– Я! И какая я тебе малышка? Лиа Клири Шимел, будущая сина. А тебя-то каким ветром в Альтию задуло?

Мужчина нахмурился еще сильнее и, понизив голос, сказал:

– Шли бы вы, девушки, отсюда. Подождут ваши безделушки.

– Чего это? – возмутилась Клири. – Ходим, где хотим и когда хотим! Правда, Петра?

Петра только хмыкнула на это заявление и спросила Руста:

– А что здесь намечается?

Тот пожевал губами и неопределенно ответил:

– Да так, недовольных слишком много стало. Задарма хотят поживиться…

– Вы о магах, что ли? – прищурилась Петра.

– Может и о них… Много тут всяких. Ладно, задержался я с вами. Топайте домой, нечего нос совать, куда не следует.

Последнюю фразу Руст сказал зря. Потому что, когда он ушел, Клири заинтересованно протянула:

– Вот так-так, такие события творятся, а мы, как червяки по норкам, и ничего не знаем.

– А я и не желаю знать! – воскликнула Ани, нервно осматриваясь по сторонам. – Ты была права, Петра, надо поскорей вернуться!

Лера согласно закивала. Ей тоже не хотелось попасть в непонятные местные разборки, и остаток дня она предпочла бы потратить на тренировки с магзрением, а не на шатания по рынку. Хотелось, конечно, узнать подробнее, о потоке, который надо подавать «тоне-е-енько», но рисковать не стоило. Тем более, что Клири и сама, похоже, не знает нюансов. На Петру и Ани рассчитывать тоже не приходилось – не горели они желанием общаться.

Только вот Петра отчего-то задумалась.

– Вы идите, – предложила она. – А я одним глазком гляну, что происходит.

Она решительно двинулась вслед за ушедшим Рустом.

– Я с тобой! – тут же бросилась за ней Клири. – Другим глазком посмотрю.

Ани беспомощно оглянулась на Леру, скривилась и побежала догонять подружек.

Лера выдохнула сквозь зубы. Вот же глупые гусыни! Прямым текстом им сказали, что здесь опасно, так нет же – любопытство заело.

Она попыталась определить, в какой стороне дом Дилана, но все казалось одинаковым: лавки, товары, запахи… Перед глазами теснились спины, плечи, все ее толкали, и никто не замечал. Голоса слились в монотонное гудение. Как в проводах под высоким напряжением, только громче, оглушительней. В толчках, в движениях людей почудилась нервозная резкость, будто все разом обозлились.

Лера вдруг ощутила себя потерявшимся ребенком. Такой же маленькой и одинокой в толпе взрослых.

Отгоняя подступающую панику по привычке сунула руки в карманы, но там было пусто. Ни баллончика, ни отпугивателя, ни шокера. Ну да, она же все истратила, а шокер и вовсе дома оставила. Холодом шевельнулся в груди страх.

Тяжело дыша и бормоча извинения за отдавленные ноги, Лера кинулась за девушками. С боем прорывалась она сквозь неподатливые тела, не обращая внимания ни на сползающую шаль, ни на ругань, лишь бы успеть, догнать, лишь бы далеко не ушли…

– Да пропустите же! – завопила она в отчаянии. – Пропустите! Пропустите!

Скорее всего, будь она обычной, никто бы не расступился. Но привлеченные криками, люди видели ее обезображенное лицо и непроизвольно отступали.

Вскоре Лера догнала девушек.

– О, с нами захотела? – оглянулась на нее Клири. – А мы, похоже, к деревенскому рынку идем.

Лере было все равно, куда, главное – не одной. Она успокоенно выдохнула и, на ходу поправляя одежду, зашагала рядом.

Деревенский рынок встретил криками и разлитым в воздухе предчувствием драки. Злые взгляды, оскаленные рты, сжатые кулаки – мужики разошлись не на шутку и готовы были сцепиться. Вот только кто, с кем, из-за чего – не ясно.

– Раньше за ту же цену я два мешка пшеницы брал, а нынче гороху мешок! – орал кто-то, невидимый Лере из-за широких спин.

– Радуйся, что хоть это купишь, – орали ему в ответ. – А то, пойди-ка сам погорбаться с утра до ночи. Поглядим, чего ты в этой пыли вырастишь.

– Вот заладили! Да кто ж вам мешает-то? Раз не родит земля – перейдите! Всегда так делали!

– Умный нашелся! Перейдите! Кабы кто пустил! Новые-то земли в аренду не дают, а маги ваши, которым вы тут, как собачонки, прислуживаете, в три шкуры дерут. Уж будто надорвались все: пробормочут чего-то, а туда же – чуть не золотом плати!

– Так а нам-то, что, голодать прикажешь? Мы тоже не цветочки нюхаем. Иди-ка сам, ткани покрась. Небось, как кровью захаркаешь, так обратно к своему навозу убежишь!

Лера поежилась и оглянулась, проверяя свободно ли сзади. Зря она за девчонками пошла. Тут явно скоро кулаками махать начнут, и хорошо бы до того времени убраться подальше. Ани, судя по ее испуганному виду, мечтала о том же, а вот Петра слушала внимательно. Одна только Клири заскучала.

– Вэлэри, а Вэлэри, – подергала она Леру за рукав. – Так ты где сейчас? Мы думали, в деревню вернулась.

– Нет, не вернулась, – рассеянно ответила Лера. Позади набилось зевак: и бабы, и подростки, а меж ними иногда мелькали и совсем ребятишки. И если последние сверкали любопытными глазенками, то бабы смотрели угрюмо, с мрачной готовностью броситься в бой наравне с мужиками. Как бы не оказаться меж молотом и наковальней.