Текст книги "Миссия: соблазнить ректора (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 18

На ужин я пришла злая на себя саму – Миар не моё увлечение. Это моя работа! Именно так и нужно воспринимать всю эту ситуацию, всю эту историю. Работа, задание, задача. Миссия, наконец! Пускать слюни на ректора и его… гм… реторты, надо в разумных пределах, сохраняя при этом здравый рассудок. Уже подходя к зданию столовой, я пропустила Шаэль вперед, задрала голову к небу и тихо сказала:

– Миар, я вас обманываю. Просто отдайте Эстею Ключ и дайте мне уйти. Отпустите меня – и простите, если сможете.

Не сказала, конечно, – только хотела сказать. Губы свело, острая боль, призывающая молчать, исказила лицо гримасой и моментально отрезвила, заставила собраться с мыслями. Однако злости на себя не уменьшила.

Растаяла маслом на горячем блинчике. Слабачка! Дура!

– Ари, солнышко, от твоего лица у меня молоко скиснет! – как всегда душевно улыбнулась мне проходящая мимо Дорис. Шаэль в этот момент с чувством опустила на стол тарелку с внушительным куском поджаристой творожной запеканки, утопающей в жирных сливках, разбавленных тёмными вкраплениями яблочного повидла.

– С лицом Ари всё в порядке, даже когда настроение у неё паршивое, – заявила она, отправляя в рот кусок нежнейшего творога. – А вот моему лицу может помочь только нож, иголка и нитка!

При словах «иголка и нитка» меня передёрнуло.

– Почему? – Дорис остановилась, удивлённо глядя на мою жующую и сокрушающуюся подругу, хотя два эти состояния для Шаэль были самыми привычными.

– Потому что в моём случае можно только отрезать лишнее и зашить, отрезать щёки и зашить рот! – пробурчала Шаэль. Извлекла из кармана большой кусок завернутого в бумагу мягкого шоколада – и принялась мрачно, но целеустремлённо крошить его в оставшиеся на тарелке сливки. Мы с Дорис молча на нее смотрели. Потом Дорис осторожно присела рядом.

– Я же рассказывала вам, девочки, что на прошлой работе насмотрелась на девчонок, пошедших по кривой дорожке. Ух, как они старались перекроить себя вдоль и поперёк! Могли бы под нож лечь – легли бы.

Шаэль покосилась на меня, а потом на Дорис:

– Мне кажется, в их случае лицо не самое главное…

– Ну, милая моя! Все они, особенно самые молоденькие, истово верили поначалу, что кто-нибудь из богатых клиентов влюбится в них без памяти и заберёт из той бездны, куда они упали – по собственной глупости или жестокости судьбы.

– А такое случалось? – жадно спросила Шаэль и снова отчего-то бросила на меня виноватый взгляд. Мрак… да она же и меня к тем самым падшим девицам причисляет!

– На моей памяти – никогда, – грустно улыбнулась Дорис. – Девчонки болтали, конечно, всякое, но это слишком походило на сказки о находящихся родителях в сиротских приютах. Людям нужно верить в лучшее… Так я это к чему, милая моя. Среди тех девочек встречались очень хорошенькие, прямо картинки. И личико, и фигурка – всё прекрасно. Только сделало ли это их счастливыми? Увы, нет. А некоторые средства для поддержания этой ускользающей красоты были более чем жесткими…

– Какие средства?! – ещё более жадно спросила Шаэль и даже отложила ложку в сторону.

– Разные, – уклончиво ответила Дорис и поднялась. – Вам ли, алхимагам и спагирикам, об этом рассказывать? Например, капали в глаза белладонну, наживую, никаким образом не обработанную…

Я ни о какой белладонне не слышала, а вот Шаэль округлила глаза и прижала ладонь ко рту.

– Это опасно? – поинтересовалась я.

– Я лично знала одну девушку, полностью потерявшую зрение, – вздохнула Дорис. – Хотя капли белладонны временно делали взгляд глубоким и томным…

– Расскажите ещё! – взмолилась Шаэль, скорее заинтригованная, нежели испуганная, но верлада ловко собрала тарелки в стопку с нашего и соседнего столов и ответила:

– Как-нибудь потом, ладно? А то мало ли… Ты поняла, что я хотела сказать?! Счастье – оно не в этом.

Шаэль печально и в то же время упрямо посмотрела на кусочек шоколада в руке – его осталось совсем немного, раза в четыре меньше, чем было.

– Хочешь?

Я помотала головой, и подруга, недолго думая, запихнула оставшееся в рот целиком.

* * *

В комнату я возвращалась с опаской – всё-таки Миар упомянул про переселение, а его чувство юмора было довольно своеобразным, так что я вполне готова была увидеть свои двенадцать чемоданов, сиротливо ожидающие в коридоре нового пристанища.

Чемоданов не было.

Но вместо них около моей – нашей с Юсом – двери стояло и сидело около дюжины парней, как с нашего курса, так и старше. Увидев меня, они оживились, привстали и глупо заулыбались.

«Точно, ректор чудит, – обречённо подумала я. – Пригласил их попрощаться со мной. Или в качестве рабочей силы – чемоданы перетаскивать. Или…»

Додумать я не успела, от толпы отделился «мой» блондинчик Велл и направился ко мне.

– Что происходит?! – понизив голос, спросила я. – Стихийный митинг протеста?

– Ну… ты это… – забубнил он. – Ты только не сердись!

– А в чём дело-то? – я начала подозревать, что ректор тут вовсе не при чем – и это почему-то не обрадовало.

– Ты же спрашивала, кто может добыть спирт из хранилища… Ну, мы так осторожненько поинтересовались у наших… ну и старшаков, но всем так стрёмно, ну, типа, вылетят же из Академии, как пробка из реторты… ежели что…

– И?! – не выдержала я. – Никто не соглашался, и поэтому тут толпа народа?!

– Никто не соглашался… сначала. Ну, мы и подумали, ребята-то не дураки, нафига им за просто так рисковать, верно? Ну, мы и добавили, что, мол, если кто сможет, ты отблагодаришь… особо.

– В каком смысле?! – чувствуя себя закипающей заткнутой спиртовкой на слишком сильном огне, спросила я. Дым не вырывался из ноздрей не иначе как по чистой случайности. – Особо – это как именно?!

– Ну, чего ты ломаешься, – забормотал Велл, опасливо отодвигаясь. – Ну, ты же хотела напиться?! Ну, а ребятам рисковать зачем? А девок у нас мало, а ты ж клёвая, особенно когда молчишь, да и вообще, так что… ну, ты поговори с ребятами сама, какая там такса и всё такое, в смысле, сколько надо и прочее. И как там потом…

«Ребята» посмотрели с надеждой и потянулись ко мне, точно подсолнухи к солнечному свету. Я была готова за голову схватиться, оторвать её от шеи и постучать по ближайшей стене – додумалась, балбеска, кому довериться!

– Скажи им, никакой благодарности не будет! – прошипела я. – Ничего не надо!

– Тебе жалко, что ли, приласкать немножечко? – праведно возмутился Велл. – А ректор?! А спирт?!

– А ректор желает знать, что это за несанкционированный митинг посреди коридора, – раздался голос верлада Лестариса за спиной. «Подсолнухи» снова развернулись и вытянулись, как по команде. В присутствии ректора солнцем, увы и ах, я сразу же перестала быть.

Глава 19

Озабоченных студиозусов, желающих подвергнуться риску отчисления за ответные интимные услуги от сошедшей с пути истинного Ари Эрой как ветром сдуло. Хитроумным таким ветерком, задувающим в каждую отдельную комнату. Юс высунулся из нашей комнаты, увидел ректора и бодренько так сиганул в противоположную сторону.

– Что это было? – виновник народной паники прислонился к стене, сложил руки на груди.

– Откуда мне знать? – я демонстративно пожала плечами. – Сама вот только что подошла.

Миар кивнул на дверь:

– Дайте-ка мне ключ.

«Лучше вы мне»

– Я не хочу переезжать, – упрямо сказала я. – Мы с Юсом отлично ладим. В дружеском смысле. Он почти перестал звать меня бабой, я позитивно на него влияю!

– Дайте мне ключ, – повысил ректор голос, я вздохнула и протянула ему маленький металлический ключик. Миар протянул ладонь – и я опустила ключ, стараясь не коснуться его и не думать о том, что я слишком много думаю о том, чтобы его не коснуться.

Мрак!

Между тем ректор открыл дверь нашей с Юсом комнаты и сделал приглашающий кивок. Я почувствовала, как внутри поднимается лёгкая волна паники: что он ещё задумал? Заставить меня собирать вещи, пока он будет сидеть на кровати Юса, меланхолично покачивая ногой?! И… Нет, ни о чём предосудительном я, конечно, не думала, всё-таки Юс мог вернуться в любой момент, но находиться с верладом Лестарисом в узком замкнутом пространстве будет крайне неловко. Особенно после того, как я фактически сама недвусмысленно приставала к нему в хранилище.

Ректор зашёл за мной, повернулся к двери и запер её на ключ, отчего у меня все волоски на теле дыбом встали. Но виду я старалась не подавать – храбрилась, как и всегда.

– Чем займёмся? – бодро спросила я, усаживаясь на стул и складывая ногу на ногу. – Хотите, разыграем многочисленных свидетелей того, что мы тут с вами закрылись на замок? Будет весело. Я умею очень громко стонать, могу повизжать для драматизма. Как у вас со стонами?

Миар помотал головой, словно мой голос был для него какой-то на редкость докучливой и неприятной галлюцинацией.

– Хватит трещать. Откройте дверь.

– А, так вы решили поэкспериментировать? Не верите на слово? Ну, извольте.

Я подошла к двери, сосредоточилась – и открыла. На пороге, почти уже успев приложиться глазом к замочной скважине, стояли Велл, Шон и Юс.

– Милый, они подглядывают! – заверещала было я преувеличенно жалобно-капризным тоном, но Миар тут же подскочил и, буркнув «это индивидуальная консультация, расходимся, студенты!», захлопнул дверь. Снова закрыл её на ключ – и кивнул мне, мол, продолжаем, не отвлекаемся. Я открывала двери – на этот раз коридор был совершенно пуст – ещё раз десять, после чего ректор угомонился – но и уходить не спешил. Задумался.

Я присела на кровать, с тоской понимая, что – да, план Эстея провалился целиком и полностью. Миару Лестарису адептка Ари Эрой не понравилась. И неудивительно – мне она тоже не всегда нравилась, хотя когда-то, в бытность свою Котари Тейл, я мечтала быть такой, раскованной и яркой. Но дело видимо в чём-то другом, раз даже для интрижки я не гожусь, не то что для свадьбы и всяких там «долго и счастливо». Даже «недолго и счастливо» не моё!

Сколько ещё Эстей будет ждать результатов, прежде чем вернёт меня в камеру?

Молчание затягивалось, ректор не спешил что-то сказать или уйти, и я вынырнула из омута своих невесёлых мыслей. И увидела, что он стоит перед стеллажом с моей маленькой коллекцией хрюшек, тщательно её разглядывая.

– Это ваши? – не оборачиваясь, подал голос Миар.

– Мои, – почти сердито отозвалась я.

– Почему именно свиньи? Странный выбор темы для коллекции.

– Уж какой есть. Что я, по-вашему, должна коллекционировать? Искусственные жезлы любви?

Ректор, похоже, подавился воздухом и наконец-то обернулся. Смерил меня взглядом и добавил неожиданно мирно:

– Я вовсе не смеюсь и не иронизирую. Мне действительно интересно.

– Ничего интересного. Первую свинку мне подарил дядя, брат отца, в детстве, – я не сочла эту маленькую правду опасной для себя. – Был семейный праздник, я решила порадовать родных представлением, подготовить танец. В детстве я отличалась довольно-таки пухлыми щеками и отменной неуклюжестью, так что это вышло более чем забавно. Моя двоюродная сестра стала дразнить меня хрюшкой, говорить, что я такая же неповоротливая и упитанная, и всякое такое. Довела до слёз. Дядя потом долго убеждал меня, что со мной всё в порядке, а ещё сказал, что свинья – это не обидно, свинки очень умные и милые. И подарил первую игрушку. А потом ещё.

– Здесь есть и недешёвые экземпляры. Оникс, кварц, нефрит, обсидиан… Янтарь! – с непонятным выражением на лице произнёс ректор, взяв моего любимца из розового кварца в руку, а я разозлилась – в первую очередь на себя. Лада Эрой была девочкой из бедной и не особо отзывчивой семьи, так что я могла изрядно испортить свою легенду.

Впрочем, у неё же есть богатый любовник…

– Клуб «Лазурия» посещали обеспеченные зрители.

Ректор ещё раз бросил беглый взгляд на полку с хрюшками.

– Рад за вас.

И сделал шаг к двери.

– А вы когда-нибудь были в подобном месте?

– Был. Правда, не знакомился с танцовщицами столь близко, чтобы дарить им игрушки. Собирайте вещи, лада Эрой. Через пару часов пришлю верлада Тарина и ещё кого-нибудь, перенесут ваше богатство в женское общежитие… Шутка затянулась и стала несмешной.

– Но я не хочу! – совершенно искренне воскликнула я. – Девушки, за исключением Шаэль, меня не любят, а с мальчиками хоть как-то можно договориться…

Я осеклась.

– Так договорились, что они в очередь перед вашей дверью выстраиваются? – сощурился ректор.

– Для вас же стараюсь, – огрызнулась я. – Хотела получить информацию по кражам. У меня свои методы!

– Не превращайте своими методами мою Академию в бордель, лада!

– В отличие от вас, я вообще не знаю, что это такое! – фыркнула я. Подошла к нему, дёрнула за рукав, заставляя развернуться. – Что с вами не так? Почему вы так на меня реагируете? Что с вами не так, кто вас обидел? Невеста? Любовница? Родители?

– Что за бред вы несёте, лада? – ректор принялся вытаскивать свой пиджак из моих пальцев, но я вцепилась в него намертво. – Да уберите же руки!

– Девочки фыркают мне вслед, точно я прокажённая, мальчики смотрят обиженно, как на конфету, которую им не дают, верлад Кертон так и норовит… – я замолчала. Не хватало ещё с Кертоном испортить отношение.

– Что норовит? – ректор ухватил меня за запястья и тряхнул.

– Ничего!

Миар несколько мгновений разглядывал меня, зелень его странных зрачков сузилась, уступая место тёмному шоколаду.

– Вы правы, – вдруг совершенно неожиданно сказал он, чуть понизив голос. – Со мной определённо что-то не так в вашем присутствии. Определённо, лада Эрой…

На мгновение мне показалось, что он поцелует меня. Не то что бы даже показалось – я была абсолютно в этом уверена. Прикрыла глаза, уверяя себя, что бояться нечего.

– На самом деле, – раздался голос ректора, и я почувствовала запах его дыхания, хвойный дым, – я хотел вам сказать, что завтра нас внезапно планирует посетить верлад Диоль. Понравится ли ему ваш образ жизни? Возможно, теперь вы взглянете на переезд иначе… Мне-то в сущности всё равно, живите хоть в теплице.

Диоль?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это вообще такой. Сурем Диоль, заместитель министра законоохранения, мой якобы любовник и покровитель, которого я и в глаза-то не видела, в глубине души уверенная, что этого человека не существует в природе!

– Так что, присылать Тарина? – сощурившись, спросил ректор.

– Обойдусь, – буркнула я. Отпустила наконец-то его рукав и разгладила смятую ткань.

– Не вижу радости на лице.

– Я не люблю его, – сказала я, чувствуя растерянность и опустошение. – Мне просто надо было выжить. Его приезд для меня ничего не значит.

– Множеству людей ежедневно требуется выжить. И далеко не все они выбирают для этого чужую постель.

– Ой, не нудите. Сам-то вы явно не святоша. Наследство получают единицы. Вы на свою ЗАЗЯЗ явно не сами с нуля заработали. И я не уверена, что вы бы отказались…

– Лечь в постель замминистра? Отказался бы, я уверен. К чему вопрос? Тоже хотите открыть Академию?

– Бордель я хочу открыть!

Мы сердито смотрели друг на друга, и я отвернулась первой. Ну откуда взялся любовничек?! И что мне с ним делать?

– Верлад! – окликнула я ректора, когда его рука уже легла на дверную ручку. – Покажите мне ключ… ключ от хранилища.

– Это ещё зачем?

– Сделаю копию по памяти! Не говорите глупости, я же вроде как помогаю вам найти вора. Вдруг я увижу такой же у кого-нибудь из адептов.

– Вот именно что «вроде как»… Ничего особенного, любопытная лада. Смотрите. Но в руки не дам, мало ли… Вы и так полны сюрпризов.

Ключ от хранилища оказался металлической трубочкой, испещрённой какими-то крошечными то ли буковками, то ли значками, то ли рунами. Интересно, как же выглядит тот-самый-Ключ.

– Остальные ключи такие же?

– Нет, бездна вас побери, все разные! Конечно, они одинаковые.

– Вы злитесь на меня из-за Диоля? – вдруг спросила я. – Его приезд напомнил вам о том, что я гораздо хуже, чем кажусь? Вам это неприятно?

Верлад Лестарис несколько мгновений смотрел на меня, а я никак не могла понять, почему сказала то, что сказала.

– Вы здесь вообще не при чём, лада Эрой. И мне нет никакого дела до ваших любовников, не льстите себе.

Миар давно ушёл, хлопнув напоследок дверью, а я сидела в одиночестве на кровати, раздумывая, что ждёт меня завтра и – какой-то задней мыслью – не отправиться ли искать бедолагу Юса. Наконец, со вздохом встала, подошла к полочкам с хрюшками, стала расставлять их в первоначальном порядке. И…

Мрак!

Свинки из розового оникса – не было!

Я посмотрела всё ещё раз, и ещё, и ещё, на всех полках, на всех поверхностях – не было! Сердито пнула явно уставшую от моего здесь проживания с бесконечными экспериментами дверь.

Этот мерзавец ректор стащил мою свинью!

Глава 20

Пылая праведным гневом и отчаянным желанием ворваться в личные покои ректора и устроить скандал и тотальный обыск, я открыла дверь комнаты – и едва не столкнулась с Юсом, который отшатнулся, готовый опять куда-нибудь шарахнуться.

– Ты одна?!

– Одна, – успокоила его я. – И прежде, чем ты скажешь какую-нибудь гадость, хочу заметить, что ректор пришёл по важному учебному вопросу. Так что не надо надумывать и додумывать.

Юс пожал плечами, мол, так оно обычно и бывает, учебные вопросы всегда в жилых комнатах за запертыми дверями в вечернее время решаются, а потом вдруг выпалил:

– Слушай, я тут… в общем… Поговаривают, что ты тут это… В общем, не надо. Не надо! На!

Он плюхнулся на живот, залез под свою кровать, подрыгал ногами несколько секунд и в итоге вытащил очень пыльный чёрный мешок. Сдул налипшую на лоб паутину и извлёк из мешка здоровенную бутыль с чем-то жидким, ярко-розового оттенка.

– Что это?!

– Малиновый пушш. У меня мама его очень уважала, по большим праздникам доставала из погреба. Тётка прислала мне на день рождения, но я не по таким вещам, это здорово мешает сосредоточиться, а ты, говорят… не надо, вот, возьми лучше. Не смотри на этот идиотский розовый цвет, он крепкий – жуть. Мама говорила, одного стакана хватит, чтобы ваще-е-е! А я и не пил никогда, вот ещё. Но с тобой… с тобой можно.

– Сп-пасибо, – пробормотала я, несколько расчувствовавшись. – Ну, как-нибудь разопьём с тобой, когда-нибудь, пока, уж прости, что-то не хочется…

В дверь постучали, я непроизвольно схватила Юса за руку, и он чуть не выронил бутылку. Покосился на меня и неопределённо вопросил не без маеты в голосе:

– Опять?!

– Надеюсь, что дверь выламывать не станут, – вздохнула я и открыла дверь. На пороге стоял мой однокурсник Арг, высокий плечистый парень с внушительным орлиным носом. Изначально он был в стане насмешников, но в отличие от более активной троицы в сексуальных диверсиях не участвовал.

– Привет, – забормотал он, запереступал длинными журавлиными ногами, а потом извлёк из-под полы рубашки маленькую тёмную бутылочку. – Ты очень симпатичная и всё такое, но знаешь, если насчёт чистого лабораторного спирта, то крайне не советую… у меня дед спился, знаешь, какое позорище было, когда он приползал домой в пять утра и песни горланил так, что крапива у забора вяла! Попробуй лучше тасварский ром. Крепко – жуть, но его больше напёрстка всё равно и не выпьешь, горчит. Из дома утащил, хотел до Первого дня года оставить, ну да чего уж там… Ну а если отблагодарить решишь, так я завсегда… Эй, эй, не надо меня бить!

Ошеломлённая, я поставила новый трофей на тумбочку и глупо посмотрела на надувшегося Юса. А вот сказать ничего не успела – в дверь снова постучали.

…в последующий час меня навестили еще пять доброжелателей мужеского пола с разнокалиберными бутылками и заверением, что спирт из хранилища – полная чушь, так что прими, дорогая Ари, подарочки от всего сердца, ну и рассчитываем на ответную любезность, хоть в комнатах, хоть в туалете, хоть в теплице в безлунную ночь! Пару раз я намеревалась расцарапать очередную лыбящуюся физиономию, но в итоге смирилась.

Седьмой пришла Дорис («милая, ну что ты вытворяешь, можно было просто попросить на кухне, на будущее знай, нельзя употреблять непроверенные напитки!»), а восьмой заглянула раскрасневшаяся от появившегося повода проскользнуть в мальчиковое общежитие Шаэль, к счастью, без спиртного – на мой взгляд, это было бы чересчур. Втроем мы задумчиво оглядели галерею бутылок, после чего я искренне пожалела о том, что у нас не из чего пить. Настроение было скверное.

– Вот бабы, вам бы только нажраться, дай волю! – проворчал Юс, а потом притащил какие-то три стекляшки, явно с бурным алхимагическим прошлым, и мы плеснули малиновой настойки на самое донышко.

– За что пьём? – почти испуганно спросила Шаэль, и я подумала, что и в этом плане из всех троих самая испорченная. Со вкусом алкоголя я была уже знакома – на семейных застольях. Пили в семействах Тейлов умеренно, но подросшим детям давали попробовать «запретное», и в целом это было дальновидное решение – никакого ажиотажа к горьковатой, щиплющей язык жидкости я не испытывала.

– За осуществление мечты! – вздохнула я, подумав о будущей свободной жизни, в которой Эстей и Ари Эрой останутся только воспоминаниями.

…вот только вместе с ними в прошлое уйдёт и ЗАЗЯЗ. Уйдут удивительные опыты и превращения, навсегда закроются двери к причудливой странной ни на что не похожей магии заклятий и эликсиров. Уйдут мои друзья и разные люди, местами хорошие, местами нелепые и забавные: Дорис, Тарин, верлада Алазия, даже Кертон…

И ректор.

– Хочу выйти замуж за Кертона! – заявила Шаэль и залпом выпила свою порцию.

– Дура! – оскалился Юс. – Нашла, по кому сохнуть! Урод! Да чтоб у него отвалилось всё там! Чтоб он сдох в одиночестве! В тюрьме! – и тоже выпил.

– Эй! – возмутилась Шаэль. – Это уже перебор! Хватит уже завидовать, лучше бы поучился…

– Да сдалась ты ему!

– Это сейчас не сдалась, а потом я обязательно похудею, и кожу высветлю, и волосы отращу! И он на мне женится!

Этот разговор с небольшими вариациями продолжался уже давно, я заскучала и выпила свою долю, избегая какого-то определённого пожелания – всё равно всё это глупости. В голове чуть-чуть зашумело, и вкус напитка показался даже приятным.

– Почему ты так его не любишь? – мотнула я головой. Обычно Юс сердито ёжился, но тут – возможно не без влияния своего пушша – внезапно уронил голову на ладони и ответил:

– Он убил мою девушку.

– Как это – «убил»? – вытаращилась я.

– Какую еще девушку?! – икнула Шаэль. – Нет у тебя никакой девушки и быть не могло, что ты несёшь?!

– Убил, – продолжал упрямо и отчаянно твердить Юс. – Она… она в него влюбилась, вот как ты, дура несчастная. А он ею воспользовался, грязное мерзкое животное, и убил! Но доказательств у меня нет. Я просто… знаю. Она сама мне говорила, что он ей угрожал, если… ну… не отстанет. И теперь Сэй больше нет. А этот… этот урод ходит тут и ржёт по всем углам, как будто ничего не произошло!

Парень позеленел и сжал кулаки – какую бы чушь он не нёс, похоже, он сам действительно в неё верил.

– А, ты о той девчонке с первого курса… – протянула Шаэль. – Она же просто неудачно заболела простудой. Лекари не всесильны.

– Не просто! Не простуда! Никакая не простуда! Он её отравил!

– Ты придурок и параноик!

– Баба тупая, да ты ничего не знаешь!

Я легла на кровать и накрыла голову подушкой, стараясь не слышать их возмущенного бурчания и нелепых препирательств и не думать о том, как бы всё могло сложиться в моей жизни, если бы по просьбе балбески Элейн мне не поставили бы подножку на той контрольной работе у верлады Гранверс.