Текст книги "Миссия: соблазнить ректора (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 33

– Я… – вот почему, когда не надо, например, когда я болтаю с Миаром обо всяких пустяках, слова сами соскакивают с языка, а вот сейчас в голове чудовищная пустота, «пурга» улеглась, и ни одна умная колкая мысль не приходит в голову?! – На самом деле, я…

Верлад Остер ухватил меня за руку с неожиданной силой – не следовало недооценивать пожилых людей! – и буквально втащил внутрь таверны.

Наверное, не будь там, где-то внутри, Миара, я бы заверещала кошкой, которой прищемили хвост, и принялась бы сопротивляться, хотя драться в зимней одежде идея заведомо дурная: ни лягнуть как следует, ни укусить не получится. Но сейчас хотелось решить вопрос миром, тем более предательски окутавшее меня тепло и вкусные запахи повлияло на замёрзшую Ари самым постыдным образом – я почти расслабилась.

– Верлад Остер, на самом деле я хотела предупредить, что, к сожалению, наоборот, не смогу составить вам компанию этим вечером…

Я и сама не поняла, как осталась без плаща – его снял не Остер, а незаметно подкравшийся юноша из гардеробного закутка. Создалось полное ощущение, что я не могу повлиять ни на что происходящее со мной, к тому же происходящее без моего участия!

– Вы так замёрзли, душечка! – проигнорировав мои слова, ворковал Остер – ему тоже помогли раздеться. – Тут восхитительно варят сливочный глейн, горячий и ароматный, сметающий, так сказать, все лишние преграды… идёмте, идёмте же!

– Не в зал! – пискнула я, потому что в красках представила лицо Миара, который на веки вечные запишет меня в проститутки, если я под руку с Остером вплыву в зал, туда, где он, возможно, сидит с женщиной. Между прочим, замужней… Или всё-таки уже не сидит, сразу прошли в комнату предаваться разврату? В отличие от меня, ректор явно сыт, и уламывать свою даму ему не нужно, так что они вполне могут пропустить этап ухаживаний методом спаивания и кормления.

А могут и не пропустить.

Мрак!

– Не в зал, так не в зал, голубушка, – продолжал журчать Остер, – можем сразу, так сказать, побеседовать в самой приватной, уютной обстановке… А глейн нам и в номер подать могут, не так ли, Филь?

Стоящий рядом одутловатый дяденька-привратник с энтузиазмом закивал и криво заулыбался, а потом как-то незаметно исчез из поля моего зрения. Стало тихо, хотя голоса и музыка по-прежнему доносились из-за стены, но я огляделась – и поняла, что мы с Остером стоим в неказистом коридорчике с паутиной в углах, слева – проём, в котором видны уходящие наверх ступени, справа – арка, за которой гардероб, проход в зал с музыкой и посетителями.

Я вжалась в стену.

– Верлад Остер, у нас с вами возникло явное недопонимание. Я не готова к тому, что… что вы предлагаете. Простите. Здесь я оказалась случайно. Там, в зале, мой знакомый, поэтому…

– Недопонимание действительно возникло, – верлад осклабился. Зубы у него оказались очень даже хорошие для его возраста, белые, крепкие. – Это вы чего-то недопонимаете, милая. Я просто так время своё не трачу, оно стоит слишком дорого. Мы договорились встретиться – мы оба здесь, а я просто так своё время и свои деньги не трачу. Извольте отработать.

– По поводу отработать – это вы не по адресу, – буркнула я. – Могли бы обратиться к тем, для кого это действительно работа. Я просто сопровождающая верлада Лестариса студентка, не надумывайте.

– Ну, да, ну, да, сопровождающая холостого мужчину простая юная студентка… Не ломайся, заюшка, это раздражает, а вовсе не повышает цену. Пошли!

Я ещё сильнее вдавилась лопатками в стену – и неожиданно повалилась назад, в какое-то тёмное пыльное помещение. Стена за моей спиной оказалась вовсе не стеной, а прикрытой дверью, на моё несчастье открывавшейся внутрь. Гул голосов и музыка стали громче, очевидно, теперь от зала с посетителями меня отделяла только одна стена.

Заорать?

Почему-то я подумала, что здешние посетители привычны к женским крикам, во всяком случае, вряд ли кинутся на помощь, роняя ботинки и сапоги. Скорее всего, невезучая Ари вломилась в никому не нужную кладовую: я споткнулась о какой-то ящик, задела спиной ещё стопку ящиков, они рухнули с глухим шумом, но гул за стеной продолжал оставаться ровным и невозмутимым.

Массивный силуэт верлада Остера темнел в проходе.

– А в постели было бы удобнее, – сказал он укоризненно, словно выговаривал ребёнку за испачканные вареньем щёки. – Но мне, собственно, без разницы. Я потратил на вас, голубушка, своё время, и это время должно быть компенсировано!

– А ваша жена? – пискнула я.

– Что – жена? Причём тут моя жена?

– Это она вас научила быть таким расчётливым? Кажется, она дочь казначея?

– Польщён, что ты интересовалась моей личной жизнью. Да, я не сопливый романтик. Но неужели тебе нужны все эти глупости? Ты показалась мне умной и сообразительной девочкой, – Остер прикрыл за собой дверь, тусклая полоска света исчезла, впрочем, мои глаза уже немного привыкли к темноте. – Я умею быть благодарным, в разумных пределах. Место студентки в моей Академии, деньги… какую-то сумму, достаточную, чтобы порадовать себя, цацки, шубку… Но и сердиться я умею, девонька. Не будь дурой.

Может, пойти с ним наверх и попытаться сбежать где-нибудь по пути? Я злилась на саму себя, умные мысли напрочь отказывались приходить, хотя они были так нужны, и я по-прежнему не воспринимала похотливого верлада как опасного противника. Возможно, зря. А между тем полумрак интригующе шуршал и шелестел – так могли звучать расстёгиваемые пуговицы на чьих-то брюках. Бррр, стоит только представить открывающееся зрелище, как тошнота подкатывает к горлу, пожалуй, полная темнота была даже к лучшему…

Я опять упёрлась спиной в стену, а рука наткнулась на нечто острое – к сожалению, не нож, хотя, если подумать, что бы я делала с ножом? То есть, понятно, что, но вряд ли мне потом помог бы даже Эстей – чисто из мужской солидарности. «Нечто» оказалось металлической дверной ручкой. Еще одна дверь, закрытая на ключ – что не было для меня помехой.

Остер схватил меня за руку, я ойкнула, прокусив губу, и торопливо сглотнула солоноватую слюну.

– Вставай на колени и приступай.

Да что ж такое! Котари Тейл частенько тюкала свита Элейн во главе с нею самой, но никаких приставаний и вообще повышенного интереса от мужчин я не испытывала, они словно мимо меня смотрели. Но Ари Эрой, немного изменившей манеру причёсываться и одеваться, получившей толику уверенности в себе и создавшей легенду «бывалой» девицы, мужчины просто проходу не дают! Кроме одного, самого упёртого. Может, ключ – это амулет, оберегающий сердце своего хозяина от влюблённостей? Тогда это действительно потрясающая штука.

– Идите сюда, верлад, – хрипло сказала я, борясь с отвращением. – Встаньте здесь, у стеночки, как бы вам не потерять равновесие.

– Конечно, заюшка, – не выпуская моей руки из своей, верлад занял моё место. – Давай же…

– Непременно. Но… Вы обещали пару сплетен, верлад, – я медленно опустилась на колени, молясь, чтобы его выдержки хватило еще на пару минут, как и крепости моего пустого желудка. Запах ниже пояса у верлада был… врагу не пожелаешь.

– В бездну сплетни, открой свой сладкий ротик, заюшка…

– Сначала ответ на вопрос, потом сладенькое, – капризно прорычала я, через силу поглаживая большим пальцем мозолистую ладонь верлада Остера. –

– Что там с Академией и Лестарисом? Меня интересуют факты, верлад. Они меня… ммм… возбуждают.

– На теневом рынке уже второй год мелькает рицинид, – так же хрипло, как и я, только, увы, по иным причинам, отозвался верлад Остер. – Кто ещё мог сотворить этакую пакость, как не лестаровские ядовары? За один его только рецепт королевские палачи могут оттяпать бошку.

– Рицинид? Что это?

– Убойной силы яд, очень редкий, – кажется, даже в такой ситуации верлад остался преподавателем, терпеливо отвечающим на студенческие нелепые вопросы. – Во-первых, рицинид выглядит как бесцветная жидкость без вкуса и запаха, во-вторых, действует не мгновенно, а убивает через несколько дней, причем симптомы самые невинные, то есть поначалу неотличимы от симптомов обыкновенной простуды: одышка, кашель, жар…

Всё это он проговаривал стоящей перед на коленях студентке, стоя со спущенными штанами до колен и торчащим членом, довольно небольшим и тонким – хотя сравнить мне, естественно, было не с чем. Жаль, жаль, что под руку мне попалась дверная ручка, а не нож. Везёт тебе, Ари, на дурацкие ситуации…

– А в-третьих и в-главных, от него нет противоядия. Никакого. Принял внутрь – и ты гарантированно покойник.

– Сколько же это стоит? – искренно изумилась я. По всему штука и впрямь ценная.

– Много, заюшка. Хватит болтать…

За секунду до того, как он ткнулся членом в мои губы, я вжала острые ногти в его ладонь со всей силы, на которую была способна, а затем пихнула верлада в пухлый живот, наваливаясь на него всем своим весом, пусть и небольшим, одновременно мысленно обращаясь к запертому замку на двери. Дверь распахнулась, и верлад, запутавшийся в брюках, вывалился спиной вперёд в зал, залитый светом. К сожалению, за ним вывалилась и я – в тот момент, когда я сжала ногти на его ладони, верлад вцепился в моё запястье и дёрнул на себя.

Гул голосов оборвался моментально, за ним с секундным опозданием стихла музыка. Я вырвала руку из захвата пожилого сластолюбца и откатилась в сторону, врезавшись в чьи-то ноги и ножку стола, почти ничего не видя – после темноты кладовки яркий свет ослеплял.

Проморгалась и вскочила на ноги, собираясь дать дёру, бросила взгляд на копошащегося на полу верлада Остера, пытающегося одновременно подняться и прикрыть самое дорогое. Чьи-то руки схватили меня сзади, я оглянулась и увидела привратника Филя, красного, как спелая клюква.

– Это что ещё здесь такое?!

– Держи эту стерву! – взвыл раненым хряком с пола Остер. – Я ей все зубы выбью! Тварь…

Я рванулась, понимая, что Филь меня не выпустит. Открыла рот, чтобы завизжать – и мужчина зажал мне рот своей лапищей, отрывая от пола так легко, словно я вообще ничего не весила. Я попыталась пнуть его каблуком по голени, обречённо наблюдая, как тяжеловесно поднимается с пола наконец-то натянувший и застегнувший брюки Остер. А в следующую секунду что-то неприятно хрустнуло совсем близко от моего лица, Филь пронзительно взвизгнул – и выпустил меня. Я потеряла равновесие, налетела на стол, услышала какой-то грохот, женский визг, обернулась – и увидела сидящую за ближайшим столом Акрысию с вытаращенными глазами, всю перепачканную в чём-то белом и нежно-оранжевом. Тут же повернулась назад так резко, что едва не сломала шею. И обречённо уставилась на Миара, возвышающегося над замершим на полу Остером и баюкающим распухающее на глазах запястье Филем. Выглядел ректор спокойно, но спокойствие это явно было мнимым: губы побелели, глаза, наоборот, казались почти чёрными. Я съёжилась под этим убийственным взглядом, мечтая об одном – залезть под стол и испариться.

Остальная публика, довольно разношёрстная и не особенно почтенная, тоже притихла и съёжилась. Только невысокий усатый скрипач на небольшом подмостке торопливо прятал скрипку в чёрный кожаный футляр.

Миар молча протянул Алисии салфетку. Я затравленно наблюдала, как она стирает с лица и груди густые капли соуса. Затем ректор ухватил Остера за локоть и буквально выволок его из зала. Филь, подвывая, похромал за ними. Ногу-то он когда повредить успел?

Обстановка стремительно разрядилась, посетители вернулись к еде и разговорам, бросая на нас с Алисией редкие косые взгляды и изредка перешёптываясь. Я обессиленно опустилась на стул напротив женщины и сунула в рот кусочек сыра.

– Заба-а-авная девочка, – с интонациями Миара протянула Акрысия.

– Извините, – кивнула я на её испорченное платье. Зубы застучали, я придержала подрагивающий подбородок рукой.

– Да ничего страшного, и не такое бывало, – Алисия элегантно поднялась, стряхивая крошки с платья. – Я подозревала, что чем-то подобным сегодняшний вечер и закончится, было у меня такое предчувствие, с самого начала, как тебя увидела. Счастливо оставаться.

– Спокойной ночи, – сказала я её спине. Не без труда проглотила сыр и нацелилась ещё на один кусочек.

– Приятного аппетита… Сидишь, значит, и ешь, – угрожающе прошипел Миар – он подошёл бесшумно, и я вздрогнула, подавилась сыром и закашлялась. – Как ни в чём не бывало… А ну, иди сюда, зараза безголовая!

– Всё не совсем… – начала было я, хотя с «безголовой» спорить было трудно. Верлад сдавил моё плечо так, что я ойкнула, а посетители снова замолчали. Миар вытолкал меня из зала – ни Остера, ни Филя, ни Алисии не наблюдалось. Пихнул, не особо церемонясь, вбок – это был тот же самый коридор, где мы только что стояли с Остером.

– Верлад Лестарис, всё не так, простите! Я не хотела… И верлад Остер, он…

– Замолчи! – рявкнул Миар. Прикрыл глаза, восстанавливая дыхание, а я сморгнула внезапно брызнувшие слёзы и сказала:

– Как вы могли! Вы даже меня не искали! Просто пошли сюда с этой…

Миар открыл глаза, взглянул на меня – и я пожалела о том, что вообще поехала в Асветон. Нет, вообще что родилась на свет.

Глава 34

Я жалобно всхлипнула – ректор с силой вдавил меня в стену.

– Дайхр! Дура малолетняя! Ты хоть понимаешь, чем для тебя это всё могло закончиться?! Или тебе действительно без разницы, с кем, как и где? Где бы я потом тебя искал, а? В каком виде нашёл бы? Или я зря вмешался? Дура, дура, дура!

– Сами виноваты! – я ещё раз всхлипнула, меня всё ещё трясло. – Я просила вас не уходить, а вы ушли, просто чтобы завалить в постель эту Акрысию! И не искали меня нисколечки!

– Ду-у-ура! – тихо взвыл Миар. – Да не собирался я её никуда валить! Акрысия… тьфу, Алисия – бесценный источник всяческой информации. Если кто-то под меня копает, она знает. Да, мы с ней спали несколько лет назад, но после того, как я понял, что она перебывала в постелях у абсолютно всех коллег по цеху мужского пола старше двадцати пяти, я больше не… Но мы остались в дружеских отношениях.

– Видела я эти дружеские отношения! – возмутилась я. – Я вам не верю. Да она вас взглядом так и раздевала, акула белобрысая!

– Я взрослый свободный мужчина, прекрати меня отчитывать! У нас ничего с тобой не было, я ничего тебе не должен! – шоколадная часть радужек, кажется, окончательно и безвозвратно уничтожила зелёную. – И пасти тебя, вырывая из цепких лап престарелых извращенцев – тоже! Сколько можно?!

– Я просто хотела кое-что… купить! И заблудилась! А потом сумку украли, с деньгами! – меня снова начало трясти, не просто трясти – колотить в ознобе. – Сюда я зашла, потому что увидела вас, а уже потом столкнулась с Остером… Он тоже источник информации. Я кое-что узнала.

– Балда! Идиотка безголовая!

– Вы меня не искали! – тупо повторила я. – Сидели тут… с этой… Тут! В этом притоне!

– Зная тебя, следовало скорее опасаться за Асветон! – зло отозвался Миар. – Точнее, за его мужскую часть. Да сколько можно?!

– Не искали!

– Тебя искала вся Асветонская полиция. Шерстили лечебницы, морги и публичные дома. А мне, как видишь, и искать было не надо – я как чувствовал, что ты заявишься в этот безднов притон.

– Врёте. Вы всё врёте… А сами-то! – возмутилась я и одновременно – обрадовалась, потому что поняла, что он называет меня на ты. – Сами-то что тут делали, чай пить пришли, как вы это сказали, по-дружески?!

– Представь себе, чай тут неплохой. Балда! Место это выбрала Алисия – персонал тут неболтливый, публика не нашего сорта, а в последнее время её муженёк начал иногда высовывать рогатую голову из их родового болота.

Раз Миар начал так разговаривать, и я могла немного выдохнуть и расслабиться. Самую чуточку.

– Ага, муж тоже не верит в вашу чистую дружбу. Ну, поймите, сидеть в номере гостиницы и представлять вас с этой… Акрысией было бы совершенно невыносимо! – выдохнула я. Заглянула ему в глаза – такие тёмные, они были страшными, но в то же время я испытала потрясающее, совершенно незнакомое мне раньше чувство защищённости. И уже знакомое чувство предвкушения чего-то необыкновенного… возбуждающее, пьянящее чувство влечения. Острое, как укол иглой. – Спасибо. Спасибо! А вам ничего не будет за то, что вы… Вы же ему руку сломали?

– Гореть мне теперь в алой бездне веки вечные. Филь – та ещё скотина, сутенёр недоделанный, перебьётся со своей рукой, – отозвался Миар и немного подался назад. А я потянулась к его уху, словно была привязана к нему верёвочкой:

– Я надела ту комбинацию, которую вы мне подарили. Для вас и только для вас. Этот Остер совершенно отвратительный. И на вид, и по запаху.

– Давай без подробностей.

– Его подробности я плохо разглядела – было темно. Но хотелось бы сравнить с вашими.

Миар мученически застонал в голос – проходящая мимо девчонка-подавальщица испуганно отскочила в сторону, едва не уронив поднос.

– Не верите? – я расстегнула пуговку на платье. – Вот, сами посмотрите. Очень приятная на ощупь ткань. У вас действительно отличный вкус, верлад.

Он слабо пах табаком, алкоголем и дымом, едва уловимо, эти запахи смешивались с запахами кухни. Какие-то люди, то ли работники таверны, то ли постояльцы, иногда проходили за спиной Миара в сторону лестницы. Они казались бесплотными тенями, не обращавшими на нас внимания. И я тоже не обращала на них внимания. Вырез на платье был распахнут до предела – показался фиолетовый край моей шелковой красоты, прикрывавший ложбинку между грудями.

Мне хотелось, чтобы Миар перестал злиться и обнял меня, отзвуки недавнего страха ещё гуляли внутри, словно кто-то сыпанул за шиворот ледяную крошку. Хотелось, чтобы он опять меня поцеловал – не так, словно делает мне одолжение, а по собственному желанию. Чтобы смотрел на меня и любовался. Не для Эстея хотелось. Для себя.

Мрак. Стонать впору мне, не ему. И головой об стену биться – тоже.

– Почему вы не смотрите на меня, верлад? Почему она, а не я?

– Почему? – эхом отозвался он. Погладил меня по щеке. Я потёрлась об его ладонь и шагнула назад, упираясь спиной в тёмную закопченную стену, предварительно убедившись, что никакой двери там нет. – Дурацкий вопрос. У Алисии семья и бурная личная жизнь, ей уже не нужно от меня ничего такого. Ни свадьбы, ни детей, ни лепёшек в тавернах, ни прогулок под ручку по ночному зимнему городу.

– Да и вообще, вы ей не нужны. А мне нужны, – подхватила я. А потом добавила виновато – почти искренне. – Я испортила вам романтический вечер.

– Дружеский вечер.

– Говорите, что угодно. Мне стыдно, правда… Но вы же сами понимаете, всё ещё можно исправить. Со мной.

– Только не с тобой.

– Почему, верлад? – я обвила руками его за шею и почувствовала скользящие по виску губы. Запустила руки в его волосы, всё ещё чуть влажные от недавнего снега – Поч…

Его пальцы скользнули по моей груди, поднырнули в вырез, углубляя его до полного неприличия, сжали сосок – почти болезненно, свободный покрой платья никак не спасал. Губы ректора спустились на грудь, язык прошелся по вершинке, розовому ореолу. Я запрокинула голову, отстраненно осознавая, что потолок вращается, стены плывут, а Миар целует меня и ласкает, так и там, где и как ещё никто меня не касался. Замерла, вслушиваясь в новые головокружительные ощущения, изумляясь чувствительности собственной кожи, тревожащей и приятной щекотке, разбегавшейся по телу, отдававшейся в низ живота.

– Сумасшедшая наглая девчонка! – пробормотал Миар мне на ухо, дыша тяжело, хоть и почти бесшумно. – Даже не верится, что… Поехали обратно.

– В гостиницу? – прошептала я, страх и предвкушение скручивались внутри меня в единый узел. – В ваш номер? Кровать там односпальная, но ничего страшного. На самом деле, стол тоже сгодится. И пол. И стена.

Миар поцеловал меня, заставляя замолчать, я погладила его по пояснице, забралась под жилет и попыталась вытащить заправленную в брюки рубашку.

– Нет, – он осторожно взял меня за руку, отводя её в сторону. – В Академию.

– У нас экипаж только на утро оплаченный…

– Плевать. Закажу новый

– Это потому что в комнате Академии кровать больше? – я заглянула ему в лицо. – Вы же не оставите меня… вот так? Без себя? Только не говорите, что вам плевать. Не врите.

Я вырвала руку и храбро – да, это было очень непросто, но я заставила себя – положила ладонь ему на ремень брюк. Холодная металлическая пряжка впилась в пальцы.

– Вам не плевать. Зачем останавливаться, верлад? Не останавливайтесь…

Внезапно он пнул стену – и я отшатнулась, испугавшись сначала за стену, потом – за сохранность его костей, и только в самую последнюю очередь – за себя саму.

– Поехали обратно, Ари.

– Я не хочу, – сказала я, обхватила ладонями его сжатый кулак, подула и поцеловала, разжимая яростно сведённые пальцы. – Сильно ушиблись? Теперь будете ходить с тростью? Ничего страшного, в вашем-то почтенном возрасте всё равно рано или поздно…

Миар криво улыбнулся.

– Всё неправильно, – ответил он невпопад, снова прижимая меня к стене, распластывая моё тело своим, отводя мои руки в сторону и не давая себя касаться, но одновременно легонько прикасаясь губами к моему лбу, носу, щекам и векам – я закрыла глаза, отдаваясь ощущениям, таким приятным, таким волнующим. – Ужасно. Какая-то девчонка малолетняя, балбеска безголовая… Почему? За что?

И снова поцеловал.

Я чувствовала стену спиной, его ладони на груди, его язык во рту. Всего его, то выхватывая какие-то отдельные прикосновения, то просто ощущая, что граница между нами потерялась, размылась.

Почему? За что?

Я не понимала его вопроса и не знала, что на него ответить. Но мне тоже хотелось вопрошать небеса и бездну – примерно о том же самом.

* * *

– Эй! – мы оба замерли, не отрываясь друг от друга. – Таверна закрывается. Хотите продолжать – берите номер!

Миар что-то ответил работнику, взял меня за руку, сжав ладонь, дождался, пока нам вернут одежду, и вывел меня на улицу. Я покорно шла рядом, слабо понимая, что происходит. Голова кружилась, как будто не хватало воздуха, губы горели. Кожа горела – слишком много впечатлений. Мы снова шли рядом и молчали, но совсем иначе, чем сегодня днём.

Было уже очень поздно, но в столице жизнь не прекращалась и ночью. Таверна «У Фильи» закрылась, но было множество других, работающих до середины ночи таверен, а ещё крошечных отелей для вот так таких вот, как мы, случайных гостей столицы, не имеющих пристанища для немедленного воплощения греховного вожделения – всё-таки общение с верладой Мистрес не прошло для меня даром. Однако Миар не потащил меня ни в один из них, а моя голова была совершенно пуста и легка, и больше мне не хотелось навязываться. Но он сам держал меня за руку и куда-то шёл, и в тот момент такая диспозиция устраивала меня целиком и полностью. Не выпуская моей руки, заглянул в какую-то пропахшую мясом и специями лавчонку, и древняя сонная старушка завернула в большие кукурузные лепёшки по варёной картофелине и плошке мелко нарезанной свинины, полила всё густым бордовым соусом с ягодным привкусом, и мы сжевали это горячее великолепие на ходу. Я захлопала свободной рукой по карманам в поисках салфетки, чтобы вытереть лицо, и Миар протянул мне свой носовой платок – идеально чистый и даже выглаженный. Несколько секунд понаблюдал за мной, потом отобрал платок, вытер мне лицо, точно непутёвому малолетнему ребёнку, а потом снова целовал, долго-долго, а я повисла у него на шее, точно шарф.

– Вы хорошо знаете Асветон, верлад?

– Хуже, чем хотелось бы. Но бывал здесь много раз.

Вереница перепутанных улочек вывела нас на припорошённую снегом маленькую площадь. Здесь не было лавок, только деревья, лавочки, неработающий фонтан и пустые клумбы. А ещё большая разноцветная карусель, лошадки и маленькие открытые экипажики, больше напоминающие гигантские кружки. Днём вся эта конструкция явно должна была приводиться в движение.

– Замёрзла?

– Уже нет, – ответила я. – А вы?

Миар не ответил. Ловко перепрыгнул через опоясывающую карусель металлическую тонкую цепочку, уселся в «кружку», даже не удосужившись стряхнуть снег. Похлопал по колену.

– Иди сюда.

Моя обычная бравада то ли заснула, то ли вымерзла, а может, скромняшка Котари Тейл так не вовремя напомнила о себе. Я покорно забралась следом, Миар усадил меня себе на колени, обхватил руками и уткнулся подбородком в затылок.

Что за приступ невинной юношеской нежности?

Впрочем, всё объяснялось проще – он меня согрел, в самом прямом смысле слова. От тела верлада Лестариса исходило ровное тепло, моментально окутавшее меня с ног до головы ровным коконом. Я вжалась поплотнее в его грудь.

– Какой вы полезный. И накормите, и согреете, и выгуляете. Рядом с вами можно запросто почувствовать себя самой любимой собакой или удочерённой сироткой.

– Да, точно. Но этого мало для молодой девушки, у которой вся жизнь впереди. Ты обязательно найдёшь себе кого-то, кто даст тебе куда больше.

– Ой, вот не надо. У молодой девушки с подмоченной репутацией впереди не так уж и много, – я обхватила его ладонями. – У меня такое ощущение, что я уже нашла. Кто бы ещё меня выдержал? Я вам совсем-совсем не нравлюсь, верлад? Алисия эта нравится, а я нет? И про отцовские чувства вы не солгали?

Губы всё ещё горели, и от поцелуев, и от нежелания говорить все эти бессмысленные глупые слова, и от страха перед тишиной.

– Солгал. Но об этом больше не будем, ладно? Ты моя ученица, я ректор твоей Академии. У нас большая разница в возрасте. Отношения между нами неуместны и предосудительны. Их не может быть и не должно быть, Ари.

– Вы импотент? Реторта взорвалась в самый неудачный момент, когда вы так опрометчиво опустили руку…

– Что-о? – ректор округлил глаза. – С чего вдруг?!

– Судя по всему, нет. Во всяком случае, чем-то же вы в меня упирались… И не надо про пипетку в кармане, я уже большая девочка. Вы женаты, тайно, признавайтесь? На сестре Его Величества?

– Какой сестре?!

– Тайной. У Его Величества есть жутко уродливая или безумная сестра, жертва порчи коварных завистников. Она потребовала вас в мужья, а король не смог отказать ей в этом маленьком капризе. Теперь вы обречены на одиночество, потому что её вассалы докладывают ей обо всём…

– Ты что несёшь, фантазёрка?!

– Так просто, выдвигаю версии, устраиваю мозговой штурм на одного. Ладно, всё это чушь, и я просто вам не нравлюсь. А целовали вы меня потому, что от меня пахнет яблоками, а вы были голодный.

– Балбеска, – сказал Миар. Крутанул металлический обруч в середине кружки-кареты – и она неожиданно закрутилась вокруг своей оси с заунывным металлическим скрипом. – Ты найдёшь себе кого-нибудь.

– Обязательно найду. Приглашу вас подержать свечку и посмотреть, что вы потеряли.

– Я потерял целый мир. Прекрасный мир, – отозвался он очень серьёзно. Притянул моё запястье к губам – и коснулся жилки на запястье, целомудренно и благоговейно. Это было почти прощание, не терпящее возражений. Мне захотелось ударить его, так сильно, что руки задрожали от беспомощности, но я всё же преодолела себя и встала.

– Поехали.

– Поехали, – кивнул Миар. Слизнул снежинку с рукава.

– Вставайте!

– Да. Стою. Уже давно.

– Вставайте и поехали! – разозлилась я, потянула всё ещё неподвижно сидящего Миара за полы его плаща и не преуспела – он и с места не сдвинулся, задрал голову к небу, так, что у меня и выбора-то не осталось. Только снова опуститься на его колено, и позволить снова целовать себя, глотая холодный воздух Асветона с неизменным привкусом дыма.

* * *

Мы забрали из гостиницы мой чемодан, Миар заказал мне экипаж до Академии, и я почти не удивилась, когда он сказал, что сам вернётся чуть позже. Не удивилась и не стала спорить. Подумала о том, что эти поцелуи и ласки нисколько нас не сблизили – наоборот, показали, как чудовищно мы далеки друг от друга.

– Я вам приснюсь, – пригрозила я ему напоследок, высунувшись из окна экипажа, почти беззлобно, скрывая слёзы за напускной весёлостью. Почесала предплечье – похоже, от изобилия сладостей у меня ещё и раздражение началось. А он ответил, опять-таки очень серьёзно, хотя, конечно же, врал:

– Разумеется. Ты и так каждую ночь мне снишься, сумасшедшая девчонка, пахнущая яблоками и дурацкими приключениями. Скажи хоть, какой бездны ты ушла тогда из таверны?!

Я ойкнула – и торопливо вытащила из кармана козочку из чароита, о которой уже успела забыть.

– Один-один, – ректор бережно сжал в ладони мой многострадальный подарок. – Спасибо. Я почти уверен, что ты не доедешь до Академии без сопровождения, так что – вот тебе хранитель, которого отравить практически невозможно.

И он вложил в мою руку маленькую фигурку из красной яшмы – танцующая хрюшка в балетной пачке.

– Не золотая, но ведь у тебя всё ещё впереди.

Лошадь застучала копытами по мостовой, колёса нехотя, со скрипом, завертелись…

Я погладила свинку по спинке, откинулась на сидение – и заплакала.