Текст книги "Миссия: соблазнить ректора (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Конечно. Но истинную внешность не покажу, хорошенького понемножку. Мэйри, кстати, что ты сделал с настоящим Лестарисом? Прикопал или утопил?

– Его прирезали собутыльники во время карточной игры, – ответил Миар, очевидно, адресуя свои слова мне, а не Эстею. – Я никого не убивал, в отличие от тебя. Мне просто повезло.

– Что поделать, на везение не стоит полагаться. Принимать обличие живого существа довольно трудно, да и вообще – это на редкость трудоёмкая работа, с мертвецами проще. И я предпочитаю самому выбирать подходящее тело.

– Что ж, – я закивала головой, как детская игрушка-неваляшка, не желая продолжать разговор о телах и мертвецах. – Ладно. Допустим. А что там с проклятием невесты?

– А вот это – один из самых любопытных и важных моментов беседы, в частности, потому, что касается непосредственно тебя, дорогая Ари, – Эстей уже застегнул рубашку до конца и снова небрежно опустился на кровать. – Бедная брошенная Нэйди была так зла, так зла! Она всегда отличалась такой изобретательной злокозненностью, уверен – они с мамочкой прекрасно бы поладили, или поубивали бы друг друга, что ещё лучше. Но увы… Одним словом, наш дорогой друг был очень хитроумно проклят. Дело в том, что если у него появится новая невеста из другого мира – не из Айганы – она в самое ближайшее время после подтверждения союза непременно умрёт. Братец об этом знал, но помалкивал, тихо избегал юных непорочных девиц, для дагары – самый вожделенный материал. Впрочем, порочные, но юные тоже в зоне риска, хотя риск этот куда меньше. И вот теперь всё сошлось. Неужели ты ещё и вслух признал, что хочешь жениться на ней, Мэй?! Дагара чувствительна к таким вещам, следовало лучше держать себя в руках. Или ты думал, что заклятие Нэйди не выдержит каких-то там жалких шести десятков лет? Не стоило так недооценивать её… – внезапно дурашливая улыбка почти что полностью сошла с его красивого, но совершенно отвратительного в данный момент лица. – Я предлагаю сделку, братец. Ты отдаёшь мне Ключ, и я возвращаюсь домой, в Айгану, а взамен я спасаю жизнь этой глупой человеческой девки. Как тебе моё бесценное предложение? Только поторопись. Кто знает, сколько времени ей осталось.

Глава 46

– А я не верю в проклятия! – нарочито бодро сказала я. – Глупости это. Если честно, то и во все эти метки, нерушимые союзы и прочее – тоже не верю. Я за свободу выбора. И вообще, мне кажется, мальчики, что в моём присутствии здесь больше нет никакой необходимости…

Миар покачал головой и посмотрел на меня так, что я вдруг поняла – не отпустит. Выглядил он непривычно притихшим, поблекшим, словно человек, потерявший разом всё самое важное.

– Не переживай, я уверен – Мэйри сделает правильный выбор! – Эстей с широкой улыбкой глянул на моего ректора. – Ты всего лишь человек, Ари, тебе не понять, что это значит – обрести спутницу с дагарой. Это как божественная святыня, которую при этом можно и нужно потрогать руками… Понимаю твой юношеский скепсис, но я нисколько не шучу, я видел айганцев, погибавших от проклятия, гниющих изнутри, точно надкусанные фрукты, попавшие в тёплую навозную кучу. Видел их искажённые ужасом лица, скрюченные от невыносимой муки пальцы, зудящую располосованную когтями кожу. Посмотри на лицо любовничка, если не веришь. На нём же всё огромными буквами написано!

Мне даже смотреть было не нужно. Шутка или не шутка, Миар – я всё же продолжала называть его так – в этот мистический бред однозначно верил.

– Эй! – я потрясла его за рукав, пытаясь сохранять самообладание. – А у тебя тоже такие есть? За спиной? А где вы их прячете, такие здоровенные? Я же тебя сто раз по спине гладила – и ничего не чувствовала…

– Прячем, наша природа и магия всё придумали за нас, – весело отозвался Эстей. – Они совсем другой структуры, нежели ваши тяжёлые и неуклюжие тела… Хочешь потрогать?

– Ты не будешь трогать его крылья! – Миар очнулся, сверкнул глазами и поднялся с колен, а я встала рядом, стараясь убедить себя, что бояться мне нечего.

Подумаешь – сто девятнадцать лет. Подумаешь – человек, пахнет дымом и немного пеплом, а ещё и с крыльями. Хорошо хоть, только с крыльями.

– Тогда покажи свои, и я их потрогаю, иначе никак не смогу поверить… Главное, что у тебя нет хвоста, рогов и копыт. Или есть? И этот человекоподобный образ – тоже только иллюзия?! Скажи сразу, потому что в данный момент я уже просто ничему не способна удивляться.

– Крыльев у меня нет.

Признаться, я даже растерялась.

– Почему?

– Потому что когда воруешь семейный артефакт, неплохо бы ещё научиться им предварительно пользоваться! – ехидно заявил Эстей. Его отличное настроение, кажется, было несокрушимо, и моя гипотетическая скорая кончина никак этому не препятствовала. – А братец торопился и был феноменально самонадеян… Так что в процессе перехода крылья ему надломило, а у нас это неизлечимо. Самая прекрасная и уязвимая часть тела айганца… Думаю, брат испытал весь спектр отмеренной нам боли, несмотря на то, что айганцы куда выносливее человеческого племени. А потом, Мэй? Что ты сделал с ними потом? Дорубил самостоятельно, отрезая себе возможность вернуться?

– Покажи! – попросила я Миара. – Пожалуйста…

– Нечего показывать. Он прав.

Только бы не представлять эту душераздирающую картину.

– Было бы нечего, ты бы снимал рубашку. А он, – я кивнула в сторону Эстея, – не врёт про проклятие?

– Не врёт.

– Оно действительно может меня коснуться?

– Да. Я… я не должен был. Думал, всё обойдётся, думал, что дагара – нечто ушедшее в прошлое, невозможное для нас с тобой, потому что ты…

Потому что я его обманула. Не совсем по своей вине, тем не менее…

Пальцы Миара тоже легли на ворот его рубашки – но в отличие от брата нерешительно замерли на самых верхних пуговицах.

– Так значит, наша красотка Ари тебе не так уж важна? Ты меня разочаровываешь, братец.

– Я бы за неё жизнь отдал, и без дагары. Но отдать Ключ не могу, Эс. Только показать…

– Тогда девушка – покойница! – хмыкнул Эстей. – Зачем мне на него любоваться? Я! Хочу! Домой! Мэйри, будь ты проклят… Я! Хочу! Летать! Я не могу летать в этом проклятом мире с его разреженным кислым воздухом, ненавижу тебя!

– А мне нравится этот мир. Более чем, Эс. Хочешь продолжать валяться в ногах у сумасшедшей матери и в итоге получить в жёны вторую Нэйди? Хочешь до конца своих дней быть прикованным к замку Лий-ат-дэр? Это же тюрьма, Эс. Небо того не стоит.

Он расстегнул верхнюю пуговицу.

– Простите, что вмешиваюсь, – я честно старалась держать себя в руках, – но хотелось бы немного уточнить, как именно возможно обойти это самое проклятие… Я не хочу умирать.

– Ты просто прелесть, девочка Ари, – Эстей одобрительно кивнул. – Но в данном случае без Мэйри, точнее, Ключа, у меня ничего не получится. То, что я предлагаю, на мой взгляд, единственный выход: я отправлюсь домой, в Айгану, и прихвачу тебя с собой. Думаю, силы артефакта хватит на нас двоих: ты совсем ничего не весишь, я имею в виду, в магическом смысле.

– Взять меня?! – тупо переспросила я. – В Айгану?!

– Тебя, детка. А уже там я смогу избавить тебя от дагары, и магия этой стервы не будет иметь к тебе отношения, потому что формально ты перестанешь быть невестой Мэйри. Возможно, моего вмешательства даже не потребуется: если вы окажетесь в разных мирах, этого будет достаточно для разрыва связи.

Я помотала головой, собираясь с мыслями.

– А потом ты вернёшь меня… сюда?

Эстей посмотрел на Миара. Качнул головой, словно прикидывая, очевидно, наслаждаясь своей властью.

– Хм… Может быть, может быть.

И было в этом «может быть» что-то такое, отчего мне сразу почему-то стало ясно: я не вернусь назад, ни при каких условиях. Не то что бы Эстей питал ко мне личную неприязнь или наоборот – личную приязнь, не знаю даже, что было бы хуже, но упустить шанс изощрённо сделать Миару хуже он не мог.

– А как же… – магическая клятва всё ещё действовала, но Эстей понял меня с полуслова.

– Не переживай об этой ерунде. Твои дела завязаны на мне, а меня они больше не интересуют. Убеди братца, поплачь на его плече, можешь даже приласкать по-быстрому, я отвернусь! Это в твоих же интересах, девочка!

Я посмотрела на уже оставшегося без рубашки Миара. Он повернулся к нам с Эстеем спиной. Мне показалось, что Эстей вздрогнул так же, как и я. Зрелище было… впечатляющим, хотя я-то уже была уверена, что после всех сегодняшних откровений ничего впечатлить меня не может.

* * *

Крыльев у моего ректора действительно не было, даже обрубков крыльев: два толстых бурых рубца вспучивались поверх белой кожи, где предположительно должны были находиться лопатки. Но даже не это поразило меня – я уже была готова к чему-то подобному. Однако помимо шрамов вдоль позвоночника Миара драконьим гребнем проступали радужные стеклянные на вид пластины. Я осторожно протянула руку и коснулась странной полупрозрачной субстанции, рука беспрепятственно прошла сквозь, как будто воздух в этом месте уплотнился, но при этом остался воздухом.

Миар повернулся, смотрел он не на меня, а на брата. Лицо Эстея было непроницаемым, и всё же оно изменилось. В отличие от меня, он явно понимал, что произошло – и, мягко говоря, был не в восторге.

– Ты…

– Я не специально, – кажется, теперь Миар позаимствовал злой сарказм своего ближайшего родственника. – Побочный эффект неподготовленного перехода. Теперь Ключ – часть меня, Эс. Его не вытащить, не вырвать, не вырезать, я проверял, я столько лет только и делал, что проверял! Протащить меня ты не сможешь, даже если убьёшь, вдвоём мы слишком тяжёлые для Ключа. Вот и всё.

«Вот и всё» – эхом отозвалось у меня внутри, простые слова, весь трагический смысл которых мне никак не удавалось уловить. В свою скорую смерть мне не верилось, никак, слишком нелепым и мистическим событием она мне казалась. Но оба мужчины, смотрящие друг на друга, были более чем серьёзны, и хотя от меня на первый взгляд почти ничего не зависело… Я должна была что-то сделать, что-то сказать. Боль и разочарование были ощутимы – куда более ощутимы, чем этот самый ключ, застрявший в плоти моего первого и единственного возлюбленного. Боль и разочарование Эстея, приговорённого к заточению в мире людей, боль Миара, который верил во всю эту историю с непременной гибелью проклятой избранной…

– Мне так жаль.

Возможно, это было не более чем самовнушением, но что-то внутри меня начинало саднить и царапаться, горло то и дело сводило спазмами, стало жарко и холодно одновременно. В ногах появилась противная слабость.

Я обняла Миара, чувствуя жар кожи, думая о том, как поразительно легко было для меня принять всё произошедшее, всё открывшееся. Я – лёгкий человек, недаром я умею открывать двери и не люблю замкнутые пространства. Лёгкий… Как там сказал Эстей? «В магическом смысле ты почти ничего не весишь»?

А вот в этом он не прав, не такая уж я и безнадёжная, всё-таки у меня есть мой маленький, не самый бесполезный и довольно особенный дар. Интересно, как проходит переход из мира в мир? Вот, Миару даже крылья надломило. Даже думать не хочу, как ему было больно. А возможно, больно и сейчас. Это для меня Ключ нематериален, а он его наверняка чувствует, ежечасно, постоянно… Проходящий сквозь кости, мышцы и кожу, торчащий постоянно мешающейся занозой.

Я умею открывать двери даже без ключа. И не только двери – отпирать запоры, раскрывать сомкнутые уста. Ключи, замки и щеколды – всё это моя вотчина, дарованное мне богатство… Нужно просто правильно ею воспользоваться.

Думая так, я прижалась к обнажённой груди Миара, ладони легли на его шею, пальцы пробежались по позвонкам, как по клавишам, словно пытаясь нащупать фальшивые и лишние ноты.

Ключ.

Запертый проход между мирами.

Незримая дверь в неведомую Айгану. Не знаю, что там, но раз Миару там так не нравилось, наверное, не понравилось бы и мне – даже уверена. Впрочем, чтобы избежать смерти, я согласна туда наведаться, ненадолго, конечно. Я же смелая, отчаянная, даже слегка безголовая, но везучая – не за это ли Миар и обратил на меня внимание? Всего-то навсего прогуляться в чужой запертый мир…

…В первый момент я ничего не поняла, ничего не почувствовала. Во второй – услышала рёв, словно орало в агонии смертельно раненое крупное животное, а мои уши при этом были забиты ватой. А в третий – прозрачные пластины ключа под моей рукой внезапно обрели сомнительную плотность стрекозиных крылышек, чуть склизких, липнущих к коже, и, содрогаясь от омерзения, я выдернула эту гадость из спины Миара, почти инстинктивно, как вытащила бы, не задумываясь, вонзившуюся в кожу щепку. Отстранилась от его груди, чтобы разглядеть, что, в сущности, произошло, охнула, когда что-то или кто-то толкнуло меня, дёрнуло так, что кости хрустнули, попыталась ухватиться за Миара, но не смогла, не успела. Мои пальцы беспомощно скользнули по его голой коже – и я провалилась в необъяснимое, неощущаемое ничто.

Глава 47

Полёт и падение сменяли друг друга несколько мгновений, показавшихся неисчислимой вечностью. Я ослепла, оглохла и онемела, наверняка, иначе орала бы как ненормальная. Единственное непоколебимое ощущение – зажатый в руке предмет, тонкий и гибкий, тёплый, слабо трепещущий, напоминавший отброшенный хвост убежавшей ящерицы. Мне ничего не оставалось, как держаться за него, чтобы не унестись в бесконечность, как подхваченное осенним ветром гусиное пёрышко.

«Вот ты открыла запертую дверь, а за ней оказалась пропасть и пустота. Не каждую дверь стоит открывать, знаешь ли, безголовая сумасшедшая девчонка» – я хмыкнула, почти наяву услышав насмешливо-наставительный голос Миара в своей голове. Ректора Закрытой Академии зелий, ядов и заклятий верлада Миара Лестариса, беглого айганца Мэйри Лий-ат-дэр, которого мне так жаль было покидать, к которому я хотела вернуться и с которым остаться, кем бы он ни был, чем бы он ни был. Хотела больше всего на свете – но не могла остановить это стремительное падение.

Как жаль, что я не смогла, не успела взять его с собой… как жаль, его огорчит, если я разобьюсь насмерть. Если я не вернусь.

Значит, надо постараться остаться в живых – и вернуться домой как можно скорее. Потому что мне есть к кому возвращаться – и есть ради кого. Вот и всё. Такое «вот и всё» мне гораздо легче принять.

Эта простая и незамысловатая мысль держала меня. Сначала безудержное падение немного замедлилось, потом начала рассеиваться темнота – красными и чёрными всполохами с едва различимыми глазом серебряными искрами, потом появились запахи, знакомые запахи дыма и пепла, горелого дерева и почему-то хвои. Слух всё ещё отсутствовал, но в полной оглушительной тишине ко мне вдруг вернулось осязание. Я ощутила себя в пространстве – в платье и даже туфлях, но одновременно обнажённой, уязвимой, кожа будто пылала. Словно слой за слоем с меня слетела вся наносная шелуха.

Магическая клятва, наложенная Эстеем, – её больше не было. Невидимые стежки вокруг губ лопнули и исчезли бесследно.

Иномирная дагара – метка нерушимого союза – ссыпалась шелухой, пеплом, облетела осенней листвой в один миг. Она была мне не нужна. Не нужна для того, чтобы любить, быть верной, не нужна в качестве дополнительных дров – поддерживать костёр чувств, который и так не собирался угасать. Может быть, кому-нибудь и требовалось это внешнее свидетельство, дополнительный оберег от судьбы – но не мне. Не сейчас. Не с Миаром.

Личина Ари Эрой – взбалмошной, отчаянной, немного безбашенной девчонки, которая во всё совала свой нос и которой нечего было терять. Мне – было.

Личина Котари Тэйл, нелюбимой ненужной дочери, забитой серой мышки и тихони, не поднимавшей глаз лишней раз и оставлявшей безнаказанными несправедливые тычки, оскорбления и прочие мелкие обиды зарвавшейся свиты наглой сестрички… Она тоже мне не принадлежала, была навязана мне извне.

Какая же я – настоящая?

Не знаю. Пока не знаю. Но обязательно узнаю когда-нибудь. Мне бы только вернуться домой… Или хотя бы просто замедлиться.

«Стой!» – мысленно приказала я самой себе – и снова отчётливо услышала в голове голос Миара: «стою, уже давно». Улыбнулась сквозь проступившие обжигающие слёзы, сжала Ключ – он так и норовил выскользнуть из рук – и вдруг движение кончилось, меня буквально размазало по жёсткой острой поверхности, беззащитную кожу ладоней буквально содрало – но голос ещё не появился, как и ощущения боли. Медленно-медленно я соскреблась в цельный бесформенный комок, не без усилия разлепила слипшиеся веки – и увидела окружающее пространство, всё более отчётливую с каждым взмахом ставших слишком тяжёлыми ресниц нереальную потрясающую картинку.

Высокое густо-багровое небо с сизыми облаками, подвижными и изменчивыми. Три чёрных солнца – или каких-то иных звезды – разных размеров, их чернильный свет с трудом пробивался сквозь густое кроваво-алое марево. Чёрные скалистые горы, окаймлявшие горизонт, то тут, то там вспыхивавшие рыжим и синим пламенем. Чёрный камень подо мной, будто поседевший от слоя пепельной пыли.

Я посмотрела на руку – дагары на ней действительно не было, однако на её месте кожа осталась потемневшей, словно проступило родимое пятно причудливой формы поднявшей вверх крылья тонкой длинношеей птицы.

Дышать было тяжело – казалось, мельчайшие частицы пепла зависли в воздухе и с каждым вдохом удушливого жаркого воздуха оседают в лёгких. Я закашлялась, поднялась не без усилий – красное небо давило, от изобилия контрастных цветов рябило в глазах. Платье измялось и изорвалось, обуглилось по краям, а туфли остались почти целыми.

Слух вернулся со звуками хрипа – я покрутила головой, сделала несколько шагов и увидела лежащего на спине Эстея, раскинувшего руки, ноги и крылья в стороны. В такой позе он напоминал жука, придавленного иглой безжалостного учёного. То, что это Эстей, я поняла по лохмотьям одежды и изувеченным шрамами красным крыльям – во всём остальном теперь он совершенно не походил на милашку Тарина. Испытала настоятельную потребность рухнуть в обморок – но сдержалась, продолжая разглядывать это нечеловеческое существо.

Он стал, очевидно, выше ростом и шире в плечах, длинные пряди алых волос завивались кольцами. Уши, нос, скулы заострились, чёрные прямоугольные клыки виднелись между приоткрытых серых узких губ, кожа стала бурой и бугрилась вязью незнакомых мне символов, перетекавших один в другой узловатыми линиями, спиралями и искажёнными геометрическими фигурами.

Я попыталась представить Миара в подобном обличии – но отвращения не почувствовала, как не было его при осознании того, что под кожей у нас расположены мышцы, скелет, пульсирующие мягкие органы, порой вызывающие тошноту с непривычки при непосредственном лицезрении, но жизненно необходимые. Да, мы были разными, очень разными, но это не мешало нам смеяться над одним и тем же.

Глаза Эстея, без ресниц и бровей, крупные, с мутно-зелёными склерами следили за мной, но сам он не двигался, и я, преодолевая оторопь, опустилась перед ним на корточки. Губы слабо шевельнулись, но я не сразу разобрала слова.

– Страшный?

– Да не особо, копыт-то нет. Ну, вот ты и дома, как и хотел, – свой голос я тоже не узнавала. – Ты не должен был так поступать со мной, да и не только со мной… но, в конце концов, ты тоже отчасти был жертвой. Надеюсь, теперь в твоей жизни всё пойдёт так, как тебе хотелось. Вот твой мир. Твоё небо…

Эстей то ли закашлялся, то ли засмеялся, чёрная ниточка крови или слюны потекла из уголка рта. Дёрнулся – я отшатнулась, но он и не собирался меня хватать или даже касаться. С трудом повернулся на бок, спиной ко мне – и я увидела, что одно из его крыльев надломлено у самого основания, точно ветка. Из охапки тоненьких переплетённых жил, хрящей и костей также сочилось что-то тёмное.

Запах горелого, жар становились невыносимыми.

– Что ж… За всё есть своя плата, – сказала я. Мне не было его жаль, но и злорадства я не испытывала никакого. Впрочем, это не было свидетельством моего благородства – для злорадства внутри меня попросту не осталось места.

Меня потихонечку затапливал невыразимый ужас.

Ключа… ключа не было. Где и когда я успела его потерять?

Я в Айгане, а Ключ – исчез. Его нигде нет – ни в моих руках, ни на чёрных камнях поблизости. Без Ключа я не смогу вернуться, и я… останусь здесь? Останусь здесь навсегда?!

Мне захотелось завыть, но я сжала губы. Рано ещё, рано впадать в истерику, не стоит тратить силы попусту, горячий и тяжёлый местный воздух сам по себе сдавливал лёгкие, создавая ощущение лёгкого удушья…

– Эй! – всё так же хрипло и слабо окликнул меня Эстей, всё ещё лежавший распростёртый на камнях. – Ари?

Я не ответила, сглотнула горько-солёную слезинку, одну, другую, третью, утёрла выступивший пот. Резко захотелось пить, в горле пересохло.

– Чего ревёшь?

– Ну, что ты. Радуюсь новому месту жительства, – я хлюпнула носом и утёрла его остатками рукава. – Вскоре я поджарюсь до состояния отбивной, чем вы тут питаетесь? Понимаю Миара, как никогда. А ты… Ну и чего ты добился? Вот ты дома, но мечты часто сбываются совсем не так, как нам хотелось.

– Точно.

– Это ты подстроил пожар в Высшей школе? – спросила я, неожиданно для себя самой. – Почему ты выбрал именно меня?

– Ничего я не подстраивал, – Эстей едва заметно качнул головой. – Я искал подходящую девушку среди тех, кто попал в трудное положение. Разузнал… этого твоего однокурсника с папашей-судьёй действительно сперва зачислили в покойники, вот и воспользовался шансом. Ты была такой, как надо. Озябшая, наивная, неопытная, перепуганная, несчастная… а в глазах искорки. Только в такую и мог влюбиться мой несгибаемый братец.

– Он долго сопротивлялся, – я не хотела рыдать перед Эстеем, но моя выдержка была на грани. – Что ж, ты отомстил сполна за долгие годы прозябания в нашем мире и глупую детскую ревность. Радуйся хотя бы этому.

– Свечусь от радости.

Прозвучало это слишком… слишком горько.

– Может… – я неуверенно кивнула на обломанное крыло, – у вас это лечится?

– Нет.

Эстей сказал это слишком резко, безапелляционно – и сморщился от боли.

– Но ты будешь жить? Надо кого-то позвать… позвать на помощь?

– Не надо. Скоро сюда и так прилетят. Не стоит тебе попадаться на глаза нашим, не приведи Бездна, мамаша заявится, она меня всегда отменно чуяла. Уходи, обойдёмся без поцелуев на прощание. Скажи Мэйри… А, впрочем, не говори. Не говори ему ничего, так будет лучше для всех. Да и у тебя… всё будет хорошо.

– Что посоветуешь? – хмыкнула я. – Головой об камни или попробовать добежать до вон тех чёрных вулканов, чтобы быстренько сгореть заживо?

Эстей ещё чуть-чуть повернулся – и под его беспомощным неподвижным крылом я увидела стеклянный блеск Ключа, похожего на странное сплетение замёрзших в лёд радужных водных струй.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать – но над головой мелькнула чёрная крылатая тень. В следующее мгновение я схватила артефакт перехода между мирами.

Он показался мне раскалённым, как лезвие кинжала, прокалившееся в печке, я вскрикнула, а внутренняя поверхность ладони моментально покрылась прозрачными болючими волдырями.

«Домой. Я тоже хочу домой! В отличие от тебя, меня там ждут…»

Второй раз шагать в ничто и лететь было уже не страшно, вот только Ключ я опять не удержала: в какой-то момент иномирная вещица стала попросту таять в моих руках. Последние шаги в бесконечности я проделала без него. И просила невидимые силы мирозданий только об одном: добраться до конца, не завязнув в промежуточном пространстве, как муха в янтаре.

Второе приземление было куда более болезненным и ощутимым. Я взвыла, покатилась по очередной твёрдой поверхности, стараясь уберечь лицо и голову в целом – и врезалась в какую-то грязно-бежевую, довольно облезлую стену, почти с наслаждением ощущая, как легко и приятно дышать, как прекрасно смотреть на свой мир без ядовитых контрастных цветов, свойственных Айгане. Сделала несколько сладких вдохов и выдохов полной грудью, не без труда перекатилась на колени и локти и поднялась, морщась от боли в ладонях, отчего-то уверенная, что окажусь в Академии. Там, где Миар, конечно же, где же ещё?

…но эти стены однозначно ЗАЗЯЗ не принадлежали. И человек, в полном ужасе смотрящий на меня с расстояния пяти-шести шагов, Миаром определённо не был. Я подула на обожженные руки, радуясь стене – прислонившись к ней, было легче воспринимать действительность.

– Это ты? – невнятной скороговоркой сказал мне очень знакомый человек напротив. И я откликнулась слабым недоумевающим эхом:

– Это ты?!