Текст книги "Миссия: соблазнить ректора (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Элейн! – внезапно ожила тётя. – Как ты можешь…

– Как я могу? Как могу я? Это вы мне собираетесь нотации читать? Вы?! Ты, которая ненавидишь всех своих подруг, а при этом сюсюкаешь им в глаза, ты, которая носила взятки учителям в школе, чтобы они завышали мне оценки и относились ко мне лучше, чем к остальным? Или учителя, которые терпеть не могут свою работу и оценивают нас по кошелькам наших родителей? Или отец, который завёл дочь на стороне с женой родного брата? Или, может, вспомним дядю, который не пропустил ни одной служанки? Или вот она – лживая мерзкая дрянь, содержанка, как же я вас всех ненавижу! Всех ненавижу! И нисколько не жалею о том, что сделала. Жалею, что не принесла эти капсулы сюда, к нам домой!

С этими словами Элейн вылетела из кофейной гостиной, хлопнув напоследок дверью.

Тётя, беспомощно всплеснув руками и горько, пронзительно всхлипнув, побежала вслед за ней.

Дядя остался. Налил себе в пузатый бокал на тонкой ножке какой-то розовой наливки из графина. Выпил залпом, налил ещё. Кивнул Миару – но тот отрицательно качнул головой.

А я потянула Миара за рукав.

– Пойдём отсюда. Пожалуйста.

– Если тебе ничего больше не хочется им сказать… Пойдём, конечно, – мягко сказал Миар. – А может, сразу в полицию? Дело о поджоге прекращено, компенсация Школе выплачена еще Эстом, но, может, ты ратуешь за справедливость…

Я тоже покачала головой.

– Ни за что я не ратую. Просто хочу уйти.

– Как Элейн вообще вышла на Теневой рынок? – вдруг невпопад пробормотал тот, кого я привыкла считать дядей – и собиралась продолжать так называть и дальше, и вслух, и мысленно.

– Вы отдали её в простую Высшую школу.

– Да… Мита не хотела расставаться с дочерью, не хотела, чтобы та уехала из дома, поступив в какое-нибудь престижное учебное заведение – поблизости от Стальтона их нет. А я не хотел уезжать из Стальтона, хоть и находился постоянно в разъездах, но если бы мы переехали в столицу… То я бы вовсе потерял возможность видеть Даю. И её дочь.

Её дочь. Не свою.

Ну да и… пусть.

– У Котари и Элейн состав их класса получился более чем разношёрстным. От сына королевского судьи до выходцев из самых низов. Ваша законная дочь дружила со всеми, с нужными людьми её свела одноклассница, брат которой приторговывал рядом запрещённых веществ.

Дядя с отвращением покосился на свой бокал.

– Дура, вся в мать… Завтра же переведу её в другую школу. Да и в Стальтоне нас больше ничего не держит. Котёнок, дом Ардана я выкуплю обратно…

– Да необязательно. Не хочу я там жить.

– Понимаю. Тогда просто… дом. Хочешь свой дом? Несколько лет назад я обзавёлся домом в окрестностях Астланда. Иногда жил там по несколько дней, когда не хотелось возвращаться домой. Бери ключ, – при слове «ключ» у меня непроизвольно дёрнулся глаз, – пиши адрес. На этот раз я приехал надолго, встретимся, когда всё уляжется – и поговорим с глазу на глаз.

Я собиралась отказаться – его подарки совершенно точно были мне не нужны, как и запоздалые откровения, но внезапно, совершенно неожиданно для себя кивнула.

– А давайте.

– Мать… не вини, – внезапно пробормотал дядя – графин с наливкой к тому времени успел почти полностью опустеть. Тяжело поднялся из-за стола. – Она совсем другая была раньше. Пылкая, чуткая. Ардан, скотина гулящая… Она его очень любила. Но в жизни бывает… бывает всякое. Прости… котёнок.

Он ткнул Миара пальцем в грудь:

– Береги её, слышишь?

– Слышу, – спокойно отозвался тот. – Собственно, подсказки и наставления не требуются.

– Береги и… у тебя же брат есть?

– Есть, – Миар чуть приподнял брови и зачем-то взял меня за руку.

– Близко не подпускай!

– Да он вообще в другом мире остался, – совершенно серьёзно сказал мой неподражаемый ректор, а дядя прислонился к дверному косяку и пробормотал:

– Оно и к лучшему.

Глава 50

– Что ж… – я первый раз за всё то бесконечное время, которое прошло с той злополучной контрольной работы в Высшей школе, вдохнула полной грудью пьянящий воздух свободы и чистой совести – умопомрачительный состав, никакой алхимагией такого не добиться. – Рада была повидать вас, верлад. Всего вам доброго!

Мы стояли на пороге моего – моего собственного! – дома в Астланде, в каких-то трёх вланах от Академии. Дом оказался крепким, небольшим, новым, и отличался приятной незамутнённостью атмосферы: никаких страшных тайн и горьких воспоминаний в анамнезе.

Миар переменился в лице, глаза нехорошо сощурились, промелькнули алые отблески, прошёл острый запах дыма – если бы мы стояли рядом со стогом сена, я бы непременно отошла – а ну как задымится?

Но ничего воспламеняющегося поблизости не было, и отходить я не стала.

– Что значит – «всего доброго»? – обманчиво мягко, вкрадчиво проговорил он. Как бы невзначай взял меня под локоть, бережно провёл пальцами по родимому пятну на левом предплечье, повторявшему рисунок дагары. – Дом ты посмотрела, а теперь ты идёшь со мной.

– С какой это стати?

Я аккуратно извлекла взятую в плен руку, растрепала волосы и блаженно зажмурилась. Весна прорывалась сквозь пелену облаков мягким солнечным светом, окутывала восхитительным тёплым запахом медовых булочек.

– С такой, – кажется, красноречие оставило верлада Лестариса, надеюсь, не навсегда – какая была бы утрата для человечества! – Ты – моя. У тебя была дагара! Ты идёшь со мной, остаёшься со мной, это вообще не обсуждается!

– Это очень даже обсуждается, верлад, – строго сказала я. – По вашим безумным законам я жить не обязана, а по нашим – я женщина свободная. Вы старше меня не то что вдвое, а почти в шесть раз, не воздержаны в эротическом плане, родственники ваши – кошмар какой-то, вы вспыльчивый, нервный и вредный собственник, у вас красные глаза, замашки тирана и вообще крылья. Я ещё молодая, теперь у меня есть немного денег, собственный дом, я никого не убила, и я собираюсь просто пожить спокойно.

Кажется, Миар такого совсем не ожидал. Он вытаращился на меня своими зелёными… нет, карими… нет, уже совершенно алыми прекрасными глазами, и ничего не мог сказать. Сказать, что в тот момент я испытала глубочайшее удовлетворение – не сказать ничего.

– Но я совершенно не против, чтобы вы иногда заходили в гости, – я гостеприимно кивнула на дверь. – У меня будет теперь много гостей, много новых друзей. Танцы, всякое такое, что вы обычно запрещаете. Заходите через недельку. Я как раз обустро…

– С ума сошла?! – Миар, уже не стараясь притворяться человеком, чуть ли огнём мне в лицо не дыхнул. – Прекращай издеваться, это уже не смешно! Поехали, проведём свадебную церемонию по устраивающему тебя регламенту. Что там у вас полагается, чтобы тебя устроило, сумасшедшая девчонка?

– Долгое сватовство, – сообщила я и довольно улыбнулась. – Всё-таки я вас соблазнила, мой ректор. Миссия выполнена!

– Да почему опять «вас»-то?! – Миар присмотрелся к стене, но сдержался и пинать её не стал. И правильно – нечего портить чужое имущество. – Ари. Или Котари – как тебе больше нравится?

– Мне нравится всё, что ты говоришь с такой отчаянной интонацией, – хмыкнула я. – Нравится, что ты вот так стоишь передо мной – и твои дурацкие требования всё больше напоминают просьбы небезразличного мужчины… Да, вот именно. Мне нравится верить, что я тебе небезразлична. И очень грустно осознавать, что дело – только в этом, – я помахала «отмеченной» рукой.

– Не только! Хотя тебе даже представить сложно, как много это для меня значит. Или дело не в этом? – Миар вдруг отвёл взгляд. – Ты… в Айгане ты видела кого-нибудь?

– Видела, конечно. Эстея и видела, я же говорила. Он же уцепился за меня, паразит несчастный… – про сломанное крыло брата рассказывать я не стала, как он и просил. Зато все остальные подробности своего недолгого путешествия пересказала Миара за время нашей поездки сюда раза три. Мы так спешили наговориться, что даже не поцеловались ни разу!

– Ты видела его без человеческой личины?

– Ну, да. Она сразу слезла, – я не понимала, к чему клонит Миар, а ведь он явно на что-то намекал.

– И… что?

– Что?

– Что ты об этом думаешь?

– Что я могу об этом думать? – не поняла я. – Ваша физиология очень интересна. Кровь, я так понимаю, чёрная – за счёт чего? Там какие-то перегревшиеся кровяные тельца или что? И ещё очень интересно, как крепятся крылья к скелету…

– Да я не об этом! – Миар легонько тряхнул меня за плечи. – Мы – другие. И я такой же, Ари. Тебе… тебе не противно?

Я потянулась и чмокнула его в нос.

– Насколько я понимаю, демонстрировать свой истинный облик ты не собираешься? Если ты снимешь эту личину, для обретения новой тебе снова потребуется умирающее тело?

Миар кивнул.

– Мне не противно. Но, скажем так, этот твой человеческий облик меня полностью устраивает. Признайся, первые сорок лет ты просто искал такого красавчика?

– Что-то вроде того, – Миар хмыкнул. – А что касается дагары, Ари… Просто ты путаешь причину и следствия. Тебе кажется, что я здесь потому, что она появилась, а это не так. Она появилась потому, что я здесь. С тобой. Потому что ты мне нужна.

– А ты докажи, что нужна.

Миар растерянно заморгал.

– Как доказать?

– Ну… жертвовать ничем не надо, сразу говорю. Ненужные жертвы я не люблю. Знаешь, я ведь так расстраивалась, что ничего о тебе не знаю, но даже представить не могла – насколько. Насколько ты другой, и мыслишь по-другому. Что у вас делают, если женщина нравится мужчине? Перекидывают через плечо и волокут в пещеру, как временно ценное имущество?

– Не говори глупости! – Миар фыркнул, а потом сделал шаг в темноту прихожей – и совершенно неожиданно стал расстёгивать жилет.

– Эй, это что – единственный аргумент?! – я постаралась сделать насмешливое лицо, хотя внутри всё сжалось, сладко и предвкушающе. Войска ещё показывают неприличные жесты захватчикам в бойницах, но белый флаг уже накрахмален и отутюжен…

– Это главный аргумент, но вовсе не то, о чём ты подумала. У нас, если женщина нравится мужчине, он даёт ей потрогать его… – я не сразу поняла незнакомое слово, что-то вроде «аласкала».

– Что это? – с подозрением спросила я, заходя за ним следом и прикрывая за собой дверь. – А ты уверен, что я захочу это трогать? А ты её часто моешь, эту свою аласкалу, или как её там?!

– Не знаю, что ты там навыдумывала, развратная девица, но это всего лишь место на спине между крыльями. Очень чувствительная область – для нас. Интимная. Крыльев нет, но потрогать ты её можешь. Ещё никто до тебя не трогал напрямую. Разве что мама в детстве.

– Даже Акрысия?!

– Даже она, я же никогда не раздевался полностью с человеческими женщинами до тебя.

– Всё равно я их всех ненавижу.

Миар сбросил рубашку прямо на пыльный пол, медленно повернулся спиной – и я снова заворожённо уставилась на два грубых багровых рубца,

– Тебе не будет больно?

– Не будет.

Медленно-медленно я положила ладонь на мягкую кожу, едва не отдёрнула руку – мне показалось, что Миар напрягся, вздрогнул. Но не отодвинулся, и я осмелела – погладила уже увереннее.

– Я думал, тебе будет неприятно.

– Мне грустно. Очень грустно, что тебе было когда-то так больно. Грустно, что ты потерял нечто, очень для тебя важное. Но не неприятно. Ничуть.

Я наклонилась, обхватывая его со спины за талию – и поцеловала в заветное местечко. Потёрлась щекой.

– Знаешь, я была готова к любому разврату… ну, морально готова, я имею в виду. Но чтобы целовать тебя в аласкалу – это даже у меня в голове не укладывается! Хорошо, что Эстей не стал меня о таком предупреждать. Я бы точно предпочла героическую смерть.

– У тебя когда-нибудь глупости закончатся? – Миар не пытался высвободиться, наоборот – сейчас он казался мне расслабленным, как никогда прежде. – Ты поцеловала меня в аласкалу. Теперь ты просто обязана согласиться выйти за меня замуж, иначе моё имя будет покрыто позором на веки вечные! Это почти то же самое, как здесь – лишить девушку невинности. Только ещё серьёзнее.

– Ну, да, ну, да. Что только не придумают всякие демонюки, вместо того, чтобы просто признаться девушке в любви.

– Я не демонюка, я айганец! То, что я тебя люблю, и так понятно. Не любил бы – давно бы голову открутил за все твои выкрутасы. А я вот стою, тут. Как размякшая глина – лепи что хочешь.

– Что хочу? – улыбнулась я. – Правда?

– Что хочешь.

Я подалась ему навстречу и шепнула в ухо:

– Помнишь, когда я пришла обыскивать твою комнату в поисках Ключа, ты разозлился?

– Да, – он коснулся губами моей шеи. – Ещё как. Ты нарушила мои границы с такой лёгкостью, а я даже против тебе не мог ничего сказать.

– И ты меня наказал.

– Тебе же понравилось.

– Ещё как…

Он развернул меня лицом к стене. Медленно задрал до талии подол со скрипом выданного взамен моего Тэйлами платья. Томительно неторопливо огладил ягодицы.

– Как ты могла бросить меня на целых три месяца, бессердечная девчонка?

– Конечно, бессердечная… – шептала я сквозь пелену накатывающего чувственного дурмана, пока он, прикусив мочку моего уха, награждал меня мерными усиливающимися хлопками, от которых внутри всё замирало и требовательно сладко сжималось. – Я же… сердце… с тобой… оставила.

– Но у тебя было… моё.

Он выдохнул мне в шею и вжался в меня сзади.

– Ты моя. Дагара врать не будет. Просто не может.

– Шантажист и вымогатель. Ну, раз всё так серьёзно… – я поёрзала бёдрами, вжимаясь в него сильнее. – Давай попробуем. Поживём вместе, присмотримся друг к другу…

– Вообще-то, – Миар мягко-мягко потянул вниз мои короткие панталоны, – когда я говорил, что ты моя жена, я не шутил.

– У нас в Асветоре с сегодняшнего утра брак заключается без согласия невесты? – я развернулась, удерживая его, для верности упершись ладонью в грудь.

– Через Этический суд – заключается. Хоть я и был в панике, но я в тебя верил. Поехал в ЭС сам – и добровольно сдался. Да, развратил, соблазнил, а теперь готов жениться. Твоё заявление у них уже было, поэтому брак был признан действительным в тот же самый день.

– Мрак! – выдохнула я. Я-то совсем забыла про этот трёклятый Этический суд!

А Миар продолжать разговор не стал. Просто поцеловал, а потом взял за руку и потянул вглубь дома, где была ванная комната и множество самых разных поверхностей, подходящих для того, чтобы отпраздновать моё возвращение и всякие мелочи, вроде заключения брака, заодно.

Эпилог

И мы отпраздновали.

Сначала – в моём новом доме, двое суток праздновали, активно и изобретательно, потом – в Академии. Не то что бы я плюнула на свободу, отнюдь. Просто я вдруг поняла, что соскучилась по ЗАЗЯЗ. А что касается записи в «Асветонской книге бракосочетаний жительниц и жителей Асветора» – пусть себе стоит, в самом-то деле. Правда, чтобы избежать расспросов всяких любопытствующих, теперь я стала носить платья исключительно с длинным рукавом. Ну да и что? Разве мне жалко, в самом-то деле? Разве это большая плата за то, чтобы регулярно целовать приличного половозрелого айганца ста девятнадцати лет в аласкалу?!

Ну, и не только туда, конечно. Если по большому секрету, в Миаре мне нравится абсолютно всё – кроме вредности и ревности, но туда ведь целовать и не обязательно. Кроме того, я надеюсь со временем искоренить их с корнем, как сорняк. Разве что оставить пару росточков – чтобы не расслабляться.

В общем, мы вернулись в ЗАЗЯЗ, потрясли всех и каждого тем, что держались за руки – и остались там. Правда, я перевелась на первый курс, потому что на самом деле хочу изучить все тонкости алхимагии – и спагиромагии заодно, а с друзьями общаюсь теперь в столовой и на переменах. Первое время они немного от меня шарахались – Шаэль дулась из-за истории с Кертоном, из-за того, что я ей ничего не рассказывала – ни о расследовании, ни о нашем романе с Миаром, Юс и Ванда сами по себе были притихшие. В Академии их оставили с испытательным сроком, до первой провинности. Собственно, акт отмщения за погибшую Сэйну можно было считать свершённым – верлад получил немалый тюремный срок. Сказать по правде, думать об этом мне всё равно очень грустно.

Всё-таки он мне немножечко нравился.

Рицинию я отстояла. То есть, посаженные Кертоном отводки уничтожили – попросту, без затей сперва оставили засыхать, а потом Миар что-то магичил и алхимагичил, пользуясь своей демонической неуязвимостью к высоким температурам, а вот большую материнскую рицинию выкопали, упаковали в плотный брезентовый чехол и перевезли к верладу Граму. На мой взгляд, просто убойный подарочек, но верлад, кажется, был не против, как минимум, потому что так от студентов подальше, а следовательно, безопаснее. Помогли установить хорошо закрывающуюся теплицу, помахали рукой, договорились о разовой – пока что! – лекции и отбыли.

Коллекции свинок и козочек стоят теперь на одном большом стеллаже. Новом, вместительном. Иногда мы с Миаром выезжаем в разные города, бродим рядом с торговыми лавками и покупаем новые экземпляры. Золотых пока нет – однажды я непременно освою алхимагию и превращу какую-нибудь хрюшку в золото… Сама!

Сегодня Миар под каким-то дурацким предлогом как раз затерялся в лабиринте асветонских лавок, а потом так же внезапно появился.

– Как ты опять меня нашёл? – удивилась я. – Вот так соберёшься сбежать от мужниной опеки к какому-нибудь воздыхателю…

Вопреки обыкновению, фыркать на «воздыхателя» мой демонюка не стал. Мягко погладил меня по левому предплечью – его личный маленький фетиш.

– Я же говорил, что я тебя чувствую.

И это было сказано так тихо, так интимно, что я уже собиралась наплевать на всяческие приличия и зацеловать его прилюдно по самую аласкалу, но тут Миар вытащил из кармана маленькую фигурку.

Это была… корова. Да-да, симпатичная такая коровка из золотистого в коричневую полосочку оникса.

– Я тут подумал… Мы же не разоримся? Не знаю, почему, увидел – и захотелось взять.

– Обязательно разоримся, – я потянулась и чмокнула его в щёку, моментально вспомнив о своей давней фантазии, что именно коров когда-нибудь будут коллекционировать наши дети. – Дайхр-р-р, как же я тебя люблю!

А Миар наклонился ко мне и выдохнул прямо в губы:

– Не ругайся…

Конец!