Текст книги "Академия безмолвия (СИ)"
Автор книги: Ефимия Летова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Глава 23.
Прекратившаяся тряска свидетельствовала о том, что «спальник» добрался до первого остановочного пункта. В принципе, мы давно уже были к этому готовы – в какой-то момент неровная проселочная дорога сменилась мощеной городской, копыта лошадей зацокали бодрее и громче. Наваждение, притянувшее нас с Габом друг к другу, схлынуло после особо резкого толчка экипажа. Отодвинуться мы не могли и потому просто одновременно прикрыли глаза. Вероятно, Габ-таки вспомнил, что рядом с ним сидит не какая-нибудь яркая разбитная красотка, а, по меткому выражению Ларса, бледная моль Джеймс, мелкий неуклюжий парень. Очень странный парень, надо сказать. И я, кстати, тоже об этом вспомнила.
Внутренний голос, надо отдать ему должное, обошелся без комментариев, и я могла собраться с мыслями перед вылазкой. От сопровождения Габриэля надо избавиться, не заблудиться и не потеряться. Молочник! Лекарская! В Тороне, ближайшем к Академии по моим прикидкам городе, я не была ни разу – все мои выезды ограничивались Ринутой, тем самым городком, по чьему кладбищу мы с Габом имели счастье пробежаться.
Итак, в Тороне мне нужно было быстро отыскать лекарскую лавку, и объяснить, что понадобилось немой коротко стриженной девице в мужском наряде. При этом не попасть в приют смятенных духом. Честно говоря, была определенная надежда на то, что за пределами Академии немота рассеется, но – увы. Дело было не в территории, а в нас самих.
Дождавшись окончательной остановки, мы какое-то время посидели неподвижно, прислушиваясь. Снаружи уже не было привычной нам тишины – где-то ржали лошади, переговаривались – ну надо же! – люди, кто-то даже, какая неоправданная роскошь, кричал. Мне вдруг стало страшно покидать свое убежище, страшно, что экипаж уедет и мы никогда его не найдем.
«Ну ты и дура. Маршрут всегда один и тот же – злаки, их положат внутрь, овощи и фрукты – тут уже прицепят прицеп, потом мясо и молоко. Валите быстро. Долго стоять спальник не будет»
«Где я потом найду молочника? А если мы опоздаем?»
«Валите, кому говорю»
Я пихнула Габа локтем, приподняла крышку и выскользнула из короба, как змея, стараясь не обращать внимания на онемевшие в дороге ступни. Не оборачиваясь и не оглядываясь, шмыгнула вперед и завернула за первое попавшееся на глаза препятствие – им оказалось совершенно поразительное сооружение: каменная статуя девушки, в высоко поднятых руках которой было застывшее каменное пламя. Из искусно вырезанного ручного костра во все стороны разлетались струи воды, падая в основательную каменную чашу, из центра которой и возвышалась женская фигурка.
«Фонтан»
«Чего?»
«Это называется фонтан, как таких неучей только в академии берут»
Через мгновение рядом оказался Габриэль, его светлые волосы сияли в лучах полуденного солнца. Мы осторожно выглянули – кучер с помощником, нагруженные тюками, подходили к стоящему экипажу. Я выдохнула и огляделась. Брызги воды освежали лицо, многочисленные ряды торговых лавок пестрели вокруг небольшой круглой площади, проходившие люди, деловые и удивительным образом беззаботные одновременно, казались какими-то фантасмагорическими существами... Меня охватила эйфория свободы, и я позволила ей побушевать пару мгновений внутри, прикрыв глаза и совершенно нелепо улыбаясь. А когда я открыла глаза, Габриэль стоял передо мной, протягивая огромного красного леденцового петушка на деревянной палочке.
***
Мы побродили, не особо удаляясь от площади, пока я сосала леденец, словно маленькая. Мне так хотелось взять Габриэля за руку, но это желание я переборола – всему есть пределы, и с небес на землю придется опускаться очень скоро. Изображение зеленой черепахи – всеобщего символа лекарей над входом в небольшую лавку – я заприметила довольно быстро и уже сделала шаг в нужном направлении, но.
«Не сюда»
Габриэль покосился на меня, застывшую на пороге. Что ж, дорогой друг, если тебе кажется, что Джеймс ненормальный, то тебе не кажется. Иначе как ты можешь объяснить то, что на входе в самую обычную лавку он вдруг застыл соляным столбом, при этом лицо его приобрело самое что ни на есть мученическое выражение, а потом этот странный Джеймс Ласки попятился назад и, сделав неопределенный жест рукой, свернул в темный неприглядный и узкий переулок – не сразу и заметишь. По этому переулку, где практически не было ни людей, ни лавок, Джеймс сосредоточенно прошагал добрых две сотни метров, что-то беззвучно шевеля губами, а потом остановился перед двумя неприметными плотно сомкнутыми деревянными створками, безо всяких символов и постучал каким-то странными ритмом – два раза коротко и быстро, пауза, три раза коротко и быстро.
«Какого демона ты меня сюда привел? Мне не нужны твои тайны, мне нужно купить то, что мне нужно и вернуться обратно! Ты вообще подумал, что я должна буду объяснять Габу?!»
«Либо это твой парень и он тебе доверяет, либо пошел он к демонам»
«Он не мой парень, что нам здесь нужно? Что мне здесь нужно?!»
«Я продиктую. Напишешь на листочке, это не так уж дорого стоит»
«Понятно, я пошла отсюда. Я не буду играть втемную, тем более с самой собой» «Но ты уже играешь»
Я выдохнула и постучала условленным стуком. Небо его знает, откуда все эти сведения появлялись в моей голове, но в одном внутренний голос был прав – мой огонь, слишком капризный и своевольный в своих пристрастиях, следовало держать в узде. По словам моего alter ego в данной практически подпольной и тайной лавке имелось подобное средство, нацеленное на усмирение огненной стихии. Не то что бы это было так уж необходимо, но...
Дверцы распахнулись, я повернулась к Габриэлю и строго скрестила перед собой руки, а затем, для достоверности, ткнула пальцем на небольшую покосившуюся скамейку поблизости. После чего вошла в лавку, не ощущая и сотой доли решительности, которую, как хотелось верить, демонстрировала.
***
Тихонько прогундосил колокольчик, едва слышно.
В лавке было темно, тихо и совершенно, совершенно.. .обычно. Высокие стеллажи, на самых верхних полках – темные обложки книг, ниже – всякие разные склянки, банки, как в любой другой лекарской лавке. Были и полки с деревянными гребнями, полки с разными косметическими баночками и скляночками, на которые я покосилась не без сожаления. Если бы я была в любой другой академии, я могла бы. Ко мне вышла хмурая высокая женщина неопределенного возраста, с лицом, похожим на плохо пропеченный блин, в мятом коричневом платье. Оглядела меня с головы до ног. Хмыкнула.
– Ну? – только и произнесла она.
Я торопливо поклонилась, показала на губы и мотнула головой, достала из кармана листок и графитный карандаш – насколько же он был удобнее, чем перо! Огляделась в поисках твердой поверхности, ничего не нашла – прислонять листик к полке показалось мне невежливым. Я мысленно помянула демонов и опустилась перед женщиной на корточки, быстро нацарапав две строчки – в первой было то, что надо мне, во второй – то, что продиктовал мне внутренний голос. Женщина прочитала, подняла на меня глаза -серые, умные, усталые.
– Какие интересные запросы у мальчика.. .Неглисиум, серьезно? Лет двадцать никто не просил подобное. Что ж, подожди здесь.
Я осталась одна, и, не в силах удержаться, подошла к «косметическим» полкам. О предназначении склянок оставалось только догадываться, ни одна из них не была подписана. Я благоговейно протянула руку и прикоснулась к стеклянному боку одной из них – на руку дыхнуло холодом. Вероятно, магическим образом на полках поддерживалась более низкая температура для сохранения свежести продукции. Вот это красное нечто, вероятно, наносится на губы. или на щеки? А вот это зеленое.? М-да. Будучи воспитываемой отцом и практически не имевшей никаких взрослых женщин в своем постоянном окружении, я имела самые смутные представления о косметике. Краситься незамужним на хуторе было не принято.
С некоторым сожалением я отошла от косметического стеллажа и пошла дальше. В дальнем углу на каких-то особо ветхих и пыльных – как только не обрушиваются! -полках стояли абсолютно одинаковые банки темного, словно бы закопченного оттенка. На первый взгляд все они были совершенно одинаковыми, но содержимое в них было разным
– то жирные даже на вид, шмотки какого-то жира, то нечто, подозрительно похожее на кровь, то что-то прозрачное и бесцветное, словно вода. В одной склянке мерцали серебром крохотные звездочки. Я не удержалась и протянула руку.
– Стой! – бесшумно подошедшая со спины женщина окрикнула и одновременно схватила меня за плечо, отчего я испуганно вздрогнула. – Ох уж эти адепты, вечно лезут, куда не просят!
Наверное, мой взгляд был слишком перепуганным, потому что женщина успокаивающе похлопала меня по плечу:
– Да знаю я, что ты тут тайком, можно подумать, первый прибегаешь, хотя с такими запросами... – она рассмеялась, смех тоже совершенно не соответствовал внешности -мелодичный, приятный, я бы сказала – аристократичный. – Держи.
Она протянула пакет, я не удержалась и заглянула внутрь. Темная склянка, обмотанная тканью, так, этот объемистый сверток – понятно, а это.
– Я заметила, куда ты смотрел, – захихикала женщина. – Тоже, небось, для подружки, как и все остальное?
В пакете лежала склянка с красной помадой.
***
Я кивнула, расплатилась, испытывая огромную неловкость за свой дурацкий маскарад и вообще за себя – можно подумать, если бы Арта или Крида коротко стриглись, все бы принимали их за парней, повернулась, чтобы идти, но теплая ладонь женщины неожиданно снова легла на плечо, разворачивая меня обратно.
– Как странно. – задумчиво проговорила она, оглядывая меня каким-то новым взглядом.
– А я и не увидела сразу, так тонко. Мальчик, скажи, ты всегда так выглядел?
Вопрос вогнал в ступор. Волосы я обстригла, но и до этого они особенно не росли, максимум до середины спины. А в остальном.
Я согласно мотнула головой. По мнению леди Сейкен, такая внешность была удачей. Ей бы такую «удачу».
– Мне почему-то кажется, что ты должен выглядеть совершенно иначе, – несколько отстраненно проговорила женщина. – Как если бы.. .никто не менял твою внешность, мальчик? Цвет волос, цвет глаз?
Теперь я грустно покачала головой. Вот уж нет, кому это надо? Женщина встряхнулась, словно прогоняя странную мысль, но тут снова гнусаво и жалобно тренькнул колокольчик у входа, и хозяйка сделала пару шагов вперед. Стоя в самой глубине лавки я не могла видеть посетителя, но слышала его шаги – тяжелые, уверенные. Мужские.
– Фра-анц! – почти пропела хозяйка. – Такая неожиданность! Но у меня почти все готово, сейчас принесу. Она повернулась и вдруг резко потянула меня за плечо к небольшому пустому комоду из черного дерева со стеклянными дверцами. Ошеломленная, я почти не противилась ее властной руке, опускаясь на корточки и практически вползая в комод.
Хозяйка тут же прикрыла дверцы и встала, закрывая меня широкой юбкой. От кого она меня прятала? Может быть, это подпольная лавка, а то, что затребовал у меня внутренний голос – запретное вещество, и пришел хранитель порядка..? Пока что я видела только ноги в темных прямых брюках. Я дождалась, пока юбка моей укрывательницы сместиться хотя бы на полпальца в сторону и до боли вытянула шею. Посетитель – высокий представительный мужчина – был в брюках и рубашке, как обычный горожанин, волосы убраны под черную шляпу с широкими полями, но не узнать его я не могла, сердце словно бы шмякнулось об желудок, вызвав болезненный внутренний спазм.
Это был Главный голос Академии безумия, ректор Франц Лаэн собственной персоной.
«Я тут не при чем!»
Да кто бы сомневался.
***
– Доброго дня, Адая, – услышала я приглушенный голос ректора, а дальше – еще более тихий разговор, говорил преимущественно мужчина, тогда как хозяйка лавки вставляла совсем небольшие реплики, и ее голос был практически неразличим – несмотря на то, что женщина спрятала непутевого адепта от неминуемого отчисления, выдавать все секреты она явно не собиралась.
«Габ!» – мелькнула отчаянная мысль. Он же остался ждать меня у входа.. .Мог ли сэр Лаэн его не узнать? Однозначно, нет, на маразматика он все же не походил. А не заметить? Он выглядит спокойным, но кто знает – может, для такого человека отчисление рядового адепта дело совершенно обычное и даже приятное.
– Еще и это? Но сейчас это будет.. .затруднительно, – проговорила хозяйка.
– Мне нужно сейчас, Адая, – громче, с нажимом вдруг произнес ректор. – У меня нет возможности ждать, следующая резусцитация, – я не была уверена, что правильно разобрала мудреное слово, – через семь дней, мне нужно сейчас!
– Хорошо, Франц, – женщина словно сдалась. – Сделаю. Через два дня приходи.
– Сейчас, – ректор почти прорычал, и я, инстинктивно дернувшись, стукнулась затылком о полку. – Я не могу уходить из Академии, когда тебе вздумается!
– Это не готовится за две секунды, – хозяйка тоже зашипела. – Мне нужно подобрать ингредиенты, мне нужно сосредоточиться!
– Можно подумать, я прошу тебя о чем-то сверхъестественном! – я вдруг некстати подумала о том, какая у ректора ведущая стихия, и как она должна себя проявлять, если он злится. – Мне нужно уничтожить это демоново тело, с костями и всей требухой! Адая, всего лишь уничтожить этот демонов труп!
– Франц.
Я вдруг поняла, что не дышу. Мне показалось, что обезумевший ректор одним махом перерезал лекарке горло или что-то в этом роде – настолько резкой была наступившая тишина. Я снова вытянула шею, прижалась лбом и носом к стеклу, рискуя быть увиденной, но изнывая от ужаса и любопытства. Адая была жива. Она обнимала ректора, который склонил седую голову ей на плечо. Черная шляпа упала, и белоснежные пряди соскользнули вниз.
***
«Время, время...»
«Можно подумать, я по своей вине тут сижу»
По своей или не по своей, а пока эти... стоят тут и обнимаются, мне не сбежать. Хозяйка не выдала меня, но она не знает, как я тороплюсь. А где-то там на улице Габ.. .зачем он только за мной увязался!
Тем временем хозяйка и сэр Лаэн почти синхронно сделали шаг назад – теперь мятая темная юбка лекарки снова закрывала мне обзор. Я слышала только ее умиротворяющий шепот.
– Франц, мне нужны хотя бы сутки. Ты же хочешь результата не на один лунный цикл? Я приеду к вам сама и передам тебе. Послезавтра. Хорошо, хорошо, завтра вечером.
– Ради нее, – сказал ректор, и в его голосе мне снова послышалось давление и нотки подступающей истерики.
– Ради нее и ради тебя, – тем же успокаивающим голосом проговорила леди Адая. – Иди, Франц. Мне надо приступать к работе.
Ректор кивнул, наклонился за шляпой – я замерла, так как его лицо оказалось слишком близко от моего. Уставшее лицо. Непохоже на лик злодея, для забавы растворяющего трупы вместе с костями. Впрочем, что я знаю о злодеях.
Ректор вышел не прощаясь, колокольчик обиженно мявкнул. Леди тяжело вздохнула, оперлась поясницей о высокий стол напротив.
– Вылезай. Теперь придется ехать в эту демонову Академию.. .ты же сбежал оттуда?
Я кивнула.
– Я тоже.. .сбегала, – неожиданно сказала женщина. – Ладно, иди. У тебя, наверное, не так уж много времени. И забудь обо всем, что ты здесь слышал! Это не твоего ума дело. Тем более что ты все равно ничего не понимаешь.
Золотые слова, как же они раздражают своей справедливостью и беспомощностью!
Я вышла на улицу, сощурившись от яркого света. Улица была пуста. Постояла пару мгновений.
«Ну, как отсюда выбираться? Сколько осталось времени? Где Габриэль? Где экипаж?» Подождала. Еще подождала. Постучала себя по голове.
Тишина. Внутренний голос молчал. А у меня не было ответов на эти вопросы.
Глава 24
Для начала я огляделась. Переулок выглядел совершенно безлюдным, спрятаться Габриэлю было некуда. Серые пыльные дома, двухэтажные, судя по высоте, плотно примыкали друг к другу, редкие окна, выходящие в переулок, были закрыты или заколочены. Я настолько доверяла внутреннему голосу, что с трудом могла вспомнить даже направление, откуда пришла. Впрочем, какая теперь разница. Мне казалось, с момента прибытия спальника в город прошло не менее половины дня. Что будет делать Ларс, когда поймёт, что мы не вернулись? Я однозначно сошла с ума, доверивщись собственному говорящему безумию и ввязавшись в эту авантюру: в чужом городе, немая, почти без денег.
Переулок внезапно кончился и я снова оказалась среди торговых лавок и незнакомых людей, смотрящих сквозь неприметного мальчишки.
"Хорошо же тебе пригодились твои занятия! – ругала я саму себя. – Тоже мне, магичка!
Что ты можешь вообще? Помедитировать на фонтан? Поджечь опавшую листву?"
Внутренний голос замолчал, а привычка говорить самой с собой осталась. Ладно, расставим приоритеты. Что сейчас важнее – вернуться в Академию или отыскать Габа?
Тут и спрашивать не о чем. Другое дело, что Габ мог вернуться туда силком по указу сэра Лаэна или найти экипаж и... Оставить меня?
Иногда только кажется, что выбор есть всегда. За действия Габриэля я не в ответе, а вот за свои... Без него я никуда не пойду.
Будем исходить из оптимистичного варианта – Габ заметил ректора и предпочел уйти. Значит, он где-то неподалеку. Обойдем окрестности. Тьфу ты, я даже говорю о себе во множественном числе.
Я обходила лавки, заглядывая во все из них, осматривая беззаботных людей, пьющих пиво за столиками у харчевен. Погода разгулялась, небо просветлело, люди – в основном, мужчины средних лет – болтали и смеялись, сидя под полосатыми брезентовыми навесами. Светловолосый юноша в очках на их фоне был бы заметен, как золотой перстень среди насыпи речной гальки. И, как и золотых слитков на речном берегу, его решительно не наблюдалось.
Пройдя еще один переулок я внезапно очутилась в шумной и пестрой разнородной толпе. Женщин здесь было куда больше, встречались и дети – нарядные, радостные. Толпа явно чего-то ждала, Габа здесь быть не могло, но общее ожидание и радость на несколько мгновений захватили меня, и я, уставшая от волнений и суетливой беготни, покорно уставилась вперед. Из высокого каменного дома вышла пара – юноша и девушка, совсем молоденькие, оба в белом – традиционные брачные цвета, радующие светлое небо. Толпа оживленно взвыла, сплотилась и принялась подкидывать вверх белые лепестки и какую-то крупу, я знала об этом обычае, но на нашем хуторе так никогда не делали – виданное ли дело, цветы обдирать и просто так урожай раскидывать! А вот в городе запросто. Зажатая со всех сторон людьми, я не сразу осознала, что происходит. Чья-то ладонь – крепкая, сухая, прошлась по моей спине и, чуть задержавшись на пояснице, уверенно спустилась на ягодицы. Дальнейшее случилось вообще словно само собой – я лягнула прижавшегося сзади наглеца, одновременно резко подалась вперед, толпа каким-то образом расступилась, и я вывались вперед, прямо под ноги молодоженов. Невеста взвизгнула, белое пышное платье заколыхалось прямо перед моими глазами и внезапно вспыхнуло.
Толпа завопила, кто-то схватил меня за плечо, я рванула в сторону, ощущая, как трещит громовыми раскатами в ушах рвущаяся ткань рубахи, и помчалась, словно подстреленный заяц.
– А ну стой! – осознавать, чей это голос, времени не было, я побежала, почему-то зигзагами – ну точно, заяц! – уворачиваясь ото всех подряд. Из какой-то лавки выскочил высокий мужчина в красном поварском колпаке, я не успела отскочить, врезалась в него и покатилась по мостовой, отсчитывая костями булыжники мостовой. Кто-то снова вцепился в плечо, еще целое, и тут же отпустил, взвыв – одежда загорелась, я снова помчалась, не разбирая дороги, хлопая себя по плечу – на коже ожогов не останется, но одежда от огня зачарована не была. Неожиданно впереди показался знакомый фонтан, я вылетела на площадь, мысленно кляня любую охоту – к демонам это мясо, зайцев жалко. Завертела головой – где преследователи, куда бежать?! Несколько человек из отдыхающих у фонтана с подозрением покосились на запыхавшегося чумазого мальчишку в синяках, в наполовину разорванной, наполовину обугленной рубахе – не иначе как мелкий воришка. Погони не наблюдалось. Мысленно наплевав на вся и всех, я присела на каменный бортик фонтана, зачерпнула воды и умыла пылающее лицо. Можно отсюда пить или нет? А у меня еще были тревожные думы, где это сэр Джордас заполучил свои раны... Демонов город! Я посмотрела на безмятежную каменную статую, опустила взгляд на столь же безмятежных людей в кафе и чуть не рухнула в фонтанную чашу от неожиданности. За столиком среди пьющих пиво пузатых мужланов сидели двое. Светловолосый юноша в очках и тонкая девушка с короткими до середины шеи волосами. Она говорила, тихонько покачивая изящной головкой, а он торопливо писал что-то таким же графитовым карандашом, что и в моем кармане.
...Убила бы их обоих.
Гриэла Фокс, экцентричная сестричка Габриэля, как ни в чем не бывало поднялась и обняла меня, ничуть не опасаясь за чистоту своего наряда.
– Привет, красавчик Джейми, я так рада тебя видеть! Судя по всему, твоей целью посещения города было прошение милостыни? Немой, босый (точно, еще и ботинок слетел, пожги меня мое собственное пламя), оборванный...хорошо подают-то?!
Убила бы.
***
Разговор с Габриэлемя оставила на вечер. Мало того, что этот демонов сын кинул меня у лекарской, он еще и отправился на встречу со своей сестрицей, ни о чем мне не сказав. Да, я тоже не сказала ему все детали, но...но... Рядом с Элой я всегда ощущала себя ребенком рядом с ироничным взрослым, который, несмотря на все свои подколы, мог решить любую проблему, и я и бесилась от собственной детской слабости, и радовалась внезапной ничем не объяснимой уверенности в скорейшем избавлении от всех бед.
– Идемте, прости небо, ну вы и идиоты, один краше другого, – хмыкала Эла, хозяйским жестом обнимая меня за плечи. – Ладно, братец всегда ввязывался во всякую ерунду, но ты, Джейми? Поступить в Академию, где вы сидите, как в темнице, без права на побег? Между прочим, заключенных держат в тюрьме на средства налогоплательщиков, а вы еще и платите! Хотя молчание – просто существенный плюс. Я говорю, вы молчите, за это, конечно, стоит доплатить...
Как я поняла, сложив воедино все разорванные кусочки, Габ оказался куда предсмотрительнее меня. Во-первых, он оставил в коробе что-то вроде той сферы, которой снабдил нас в великом кладбищенском походе, так что найти экипаж не предоставило особой трудности. Во-вторых, Г аб заранее позаботился о задержке спальника на ремонт – магу, владеющему водной стихией, не так уж трудно слегка "размочить" деревянные колеса спальника. Поэтому когда мы подошли к молочной лавке – скорее, молочной ферме с приличным коровником и собственным полем для выпаса животин, на самой окраине Торона – то застали трогательную сцену замены колеса, сопровождаемую вялыми ругательствами кучера и его спутника. Мне захотелось обнять обоих и плакать от облегчения, нога без ботинка болела, многочисленные синяки и ссадины ныли. Гриэла, прекрасная, как рассвет на морском побережье с картины в холле моей хуторской школы, не стала ничего выдумывать, а просто затеяла с суровым молочником, стоявшим тут же и хмуро наблюдавшим за ремонтом, небольшую беседу.
Мы с Габриэлем пробрались обратно в короб – прицеп был полон до отказа и влезть туда было можно, только выкинув часть продуктов. Перекинутый через плечо мешок с купленным товаром – интересно, не разбилась ли купленная склянка – я прижала к груди. Судя по всему, Габриэль тоже обзавелся покупками – здесь заключалось понятое "в-третьих". В городе у Габа была какая-то личная цель. Это было понятно, но и...обидно.
Я постаралась отодвинуться, насколько это было возможно, и наугад ткнула Габриэля кулаком в бок. Он беззвучно рассмеялся и тоже хлопнул меня по оголенному плечу. Жест вышел странным – и дружеским, и немного интимным из-за разорванной ткани рубахи.
"Ни о чем не хочу сейчас думать", – решила я. И до самого возвращения в Академию ни о чем не думала.
***
Ларс действительно метался в тревоге и нетерпении. Когда «спальник» наконец-то въехал на территорию Академии, я почувствовала это по какому-то особенному ощущению покоя и уюта на душе. Такого не было даже когда я возвращалась домой, на хутор, после своих редких отъездов. Мы выбрались из короба, услышав торопливый условленный негромкий стук по крышке. Я вылезла первой, Ларс подал мне руку, и, все еще безмолвный, замер передо мной, сжал плечи, глядя в глаза. Габриэль спрыгнул сам и гляделок от Ларса явно не заслужил. Кинул на меня взгляд – насмешливый и печальный одновременно, такой, как только у него бывает. Надо бы сказать другу, чтобы на людях держал себя в руках и вел себя со мной так же, как и с другими.
Только на людях..?
Время снятия молчания подходило, это я тоже теперь стала чувствовать – отчетливо, как подступающую простуду, и заранее. Теперь все пережитое за это утро и день совершенно по-иному отзывалось внутри. Говорить с Габриэлем хотелось и не хотелось одновременно. Меня жгли стыд за себя и злость на него – ясное дело, он уже давно понял, что мелкий Джейми совсем повернутый на голову и другие части тела, чего стоил его вопрос «а между вами с Ларсом что-то есть», заданный еще год назад. Но вот то, что Габ вытворил сегодня.. .о чем это может говорить? А ни о чем. Посмеялся над ненормальным мальчишкой, демоны побери этого разноглазого с его секретами и тайнами. Своих достаточно.
На наши «разговорные» камни Габ не пришел. Я рассказала Ларсу свои немудреные приключения, умолчав о сущих мелочах – о своих покупках, словах леди Адаи по поводу внешности, о волнующих прикосновениях губ Габриэля к своей ладони. Забыть, срочно забыть. Это была шутка, и ничего иного.
– Эла? Там была Эла? – оживился Ларс, а я досадливо сморщилась. Ну, кто бы сомневался: то, что наш ректор срочно ищет надежное средство для качественного растворения трупа – пустяк по сравнению с появлением фигуристой сестрицы Габриэля.
– Эта лекарка явно знает очень многое... – задумчиво произнес Ларс.
– Знает, но нам не скажет.
– Она училась здесь. – не обращая на меня внимания, продолжил приятель. – Возможно, они с ректором ровесники и даже учились вместе, – здесь я могла только пожать плечами, определить возраст и того, и другой было для меня непросто. – Для начала я бы попробовал выяснить, в каком году был их выпуск, познакомился бы с историей Академии тех лет, если эта история где-то описана, попытался бы узнать, не было ли каких-то странных событий в те годы.. .Мы еще ни разу не были в библиотеке, предлагаю исправить такой досадный факт. А еще, завтра эта леди должна привезти сюда заказанное. Вдруг нам повезет, и мы сможем что-нибудь увидеть или услышать?..
Ближайший план действий был намечен.
Вечером, уже засыпая, я снова вспомнила слова странной лекарки об измененной внешности. Что ж, даже человеку со стороны очевидно: моя наружность слишком никакая, неестественно никакая. А лекарка-то и впрямь странная. Училась в нашей демонски престижной, закрытой королевской Академии? Называет ректора запросто по имени и на «ты»? А притом работает в какой-то небом забытой лавке и выглядит, как пугало. Я с наслаждением ощутила, как начало затуманиваться сознание, и в этом тумане растворялись тревоги и волнения.
В результате мне приснился сон. Я стою напротив огромного, в человеческий рост зеркала и смотрю на себя. Короткие пепельно-рыжеватые тонкие волосы, бледное лицо с едва заметной россыпью веснушек, узкие губы, серые радужки с легкой примесью голубого. Стеклянная гладь внезапно топорщится, идёт мелкой рябью. Изображение начинает меняться. Мои волосы словно наливаются цветом, темно-медного пряди стекают по плечам и спине до поясницы, тяжёлые, густые, насыщенные, словно кто-то макнул их в неразбавленную краску на льняном масле. Ресницы и брови меняют цвет в тон волосам, я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то отражение глядит на меня двумя сиреневатыми зрачками. "Словно аметисты" – приходит в голову пошлое сравнение из дешёвых любовных книг. Губы будто горят, пунцовые, пухлые. Не моё, это не может быть моё лицо, его словно раскрасил некий художник, и теперь я похожа на старинный портрет вековой, как минимум, давности. Благородные, насыщенные цвета. Мне нравится это лицо, почему-то оно не кажется чужим, просто непривычным. Я помню другие аметистовые глаза, добрые, тёплые, медные волосы склонившейся надо мной женщины...
"Я тоже помню, – говорит внутренний голос, приглушенный, будто старинное эхо из глубины лет. – Её зовут Корнелия, красивое имя, очень ей подходит... "
«Корнелия.... А как дальше?» – кажется невероятно важным услышать ответ, хотя я уверена, что не знаю его.
"Её зовут КорнелияМ...”
Вдруг зеркало разбивается на кусочки, выплескиваясь в меня обжигающе-острым ливнем. Я просыпаюсь, еле сдерживаюсь, чтобы не начать стряхивать с себя осколки.
Но это странно... Как же это странно. Никакой Корнелии я не знаю, совершенно точно. И тем не менее... Сейчас, по пробуждении, образ поблек, выветривался из памяти, а мне отчаянно хотелось посмотреть на нее ещё, рассмотреть незамеченные детали, а ещё лучше
– услышать голос. Я не ясновидящая, я не могла видеть то, чего не видела.
"Ты её видела. Просто очень, очень давно"
Вернулся, предатель. Не буду отвечать. Вот еще.
Но мне снова стало не по себе. Я привыкла к этим внутренним диалогам, привыкла советоваться, выслушивать ироничные отповеди и комментарии, даже узнавать что-то новое, но ещё ни разу голос не был настолько... Полноценным. Словно внутри меня находилось самостоятельное существо, которое могло мне отвечать.
"Кто ты?"
Я ждала ответа, лежа в ночи, в тишине, прерываемой только тихим дыханием Ларса. Внутри меня – абсолютная тишина. Ни единого звука.
