Текст книги "Академия безмолвия (СИ)"
Автор книги: Ефимия Летова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Глава 44
С ректором я столкнулась через несколько дней. Его седовласая фигура, отстраненная, молчаливая тень, скользила по дороге вдоль леса в сторону лечебного корпуса. Я смотрела ему вслед. Вот теперь я знаю, что случилось с его сыном... что дальше? Надо полагать, его силы хватает если не на то, чтобы прекратить это всё, то хотя бы на то, чтобы никто не узнал о его проклятии – а как еще можно назвать то, что происходит с ним уже больше тридцати лет. И нет никого, с кем он мог бы разделить своё горе. Что бы он не натворил в своей молодости, это слишком тяжёлое наказание – даже вспоминая сына, он будет думать не о родном ребёнке, его первом шаге, любимых игрушках, забавных привычках, а о разлагающемся монстре, отрывающим голову собакам...
Кстати, почему тело не превратилось в скелет?
"Балбеска, ты каким местом вчера сэра Джордаса слушала? Не далее как вчера он говорил, что тело в гробу скелитизируется от нескольких месяцев до нескольких лет. И это даже безо всякой магии. А в отдельных случаях, в хорошо закрытых саркофагах – и до нескольких десятков лет"
"Зачем мне слушать, если у меня есть такой полезный ты? Но если сэр Лаэн уничтожал тело, как оно могло снова появляться в гробу... и почему перестало появляться? То есть, где оно появляется теперь?"
"Яполезный, но не настолько"
"Лаборатория?"
"Тыква"
"Что – тыква?"
"А что – лаборатория?!"
"Хорош издеваться. Помнишь, мы говорили о доступе в закрытую библиотеку, а потом -в лаборатории второго курса?"
"А тебе зачем?"
"Точно не знаю. Просто интересно"
"А мне интересно, зачем ты мне врёшь, если я и так знаю все, о чем ты думаешь. И неужели ты считаешь, что какая-то недоучка..."
Нет, я так не считаю. Но что-то не дает мне спокойно жить и просто учиться. Что-то толкает искать ответы на вопросы, даже те, которые еще не заданы.
***
Сэр Джордас пребывал в задумчивости. Не хамил, не язвил, не обзывал меня бездарностью, более того, изменил своей обычной пунктуальности, но не опоздал, а наоборот – когда мы вошли в аудиторию, он уже сидел там, уставившись на пустой стол перед собой, и так просидел еще минуты сверх после начала занятия.
Мы тоже сидели и тоже, естественно, молчали, делая максимально умные лица. Наконец, профессор пришел в себя и резко хлопнул в ладоши, отчего мы нервно подскочили на своих местах.
– Сегодня работаем в парах. По принципу...ну, не знаю, цвета глаз. Ладно, так слишком долго делиться. Поделимся по стихиям.
И мы поделились, как могли. Моей парой стал парень по имени Тони, а к Габриэлю подошла Арта, отчего мне сразу стало как-то неприятно.
"Действительно, с чего бы это!"
Единственный обладатель земной стихии, румяный и немного пухленький Тимер Рэйвен был поставлен в пару к третьему водному магу на нашем факультете Лику Ориэлу.
– Ваша задача, – задумчиво проговорил сэр Джордас.– Работая вдвоем, выбрать одного из двоих ведущим, он будет проводить необходимое заклятие напрямую.
Второй попробует усилить своего напарника, обратите внимание – не проделать работу за него, а только усилить. Не переживайте, каждый из вас выступит и в той, и в другой роли, совершенно не важно, кто будет первым.
Итак, – жестом циркового фокусника Первый голос Академии достал из-под стола внушительного размера клетку, на дне которой меховой горкой лежали очередные несчастные зверушки. Судя по светлому и довольно длинному меху, это были какие-то одомашненные разновидности грызунов. Мертвые?
– Еще не мертвые, под воздействием стазиса, краткосрочного, но им его хватит надолго, -кивнул мне сэр Джордас. – Однако эти безобидным малышам сделаны инъекции достаточно серьезных ядов, нескольких подвидов, принадлежащих к группе амигдалиумных ядов. Принцип их действия схож с действиями большинства из самых распространенных ядов сианидического рода, а именно, смерть от асфиксии – небо, адепт Блуберд, асфиксия – это удушье! – в связи с тем, что кровь и ткани перестают усваивать оксигениум из воздуха. Его мельчайшие частицы в крови парализуются этим ядом.
Адепт Рук, я опять же, слышу громкогласное недоумение в вашем молчании, хотя я даже еще не обозначил задание. Вы полагаете, что этим должны заниматься целители или, на худой конец, студенты факультета жизни? Так вот, я, кажется, уже говорил об этом, но ради вас повторюсь еще раз. Адепты факультета смерти не убийцы. Мы исследуем механизмы смерти, умирания и умерщвления не для того, чтобы вершить собственное правосудие направо и налево. Мы должны уметь останавливать, предотвращать смерть, если это в наших силах, а если нет – понимать и определять ее причины, дабы найти виновных и оправдать невинных, и в этом у нас с факультетом жизни во многом общие цели, хотя главные все же разнятся. Те из вас, кто дойдет до одного из финалов обучения -только одного из, ибо познание бесконечно – смогут заставить мертвое служить живому, и ваша сила встанет над смертью, делая вас хозяинами, а не рабами...
Сэр Джордас вдруг резко оборвал свою пламенную речь и посмотрел на Габриэля.
– Адепт Фокс, я не могу ответить на ваш вопрос, но не потому, что не знаю, а потому, что в данном вопросе каждый из вас будет ежедневно давать ответ своей собственной жизнью, не меньше и не больше. Так, давайте все же переходить к заданию. Каждый из вас получит своего мохнатого подопечного. Ваша задача сперва не снять, а лишь приподнять заклинание стазиса – это гораздо сложнее, чем просто избавиться от нитей магического плетения. Пока помощник усиливает ведущего, тот должен растягивать нити статического заклятия, после чего вы магическим зрением увидите действие яда, а потом найдете магическое противоядие из, – профессор Элфант еще одним широким жестом достал откуда-то с пола какой-то странный поднос с толстым, в палец толщиной, дном, в отверстия в котором были воткнуты стеклянные пробирки с абсолютно одинаковыми на первый взгляд жидкостями.
– Адептка Сигл, ваш вопрос будет последним, потому что иначе мы просто не начнем. Да, яд немагического действия мы будем нейтрализовывать магическим путем. Почему? Для столь маленьких существ порция яда весьма существенна, без стазаса они все оказались бы мертвы и годились бы лишь на бестолковых зомби. Вы уже не сможете просто исцелить их. Ваш дар – прежде всего возможность увидеть магические плетения, по сути, выражающие некие особенные воздействия в обыденных явлениях. Адепт Ласки, вы же видели нити в музыке?
Я растерялась. Об этом я никому еще не говорила.
– Сейчас я объясню принцип усиления и приступим.
Мы приступили.
***
Спустя часа два мучительных для каждого из троих участников эксперимента попыток, семь из двенадцати грызунов первой партии благополучно бегали по клетке. Остальной пятерке повезло меньше. Мой хомяк, изрядно политый моим трудовым потом пришел в себя довольно быстро, Арта и Габ, насколько я могла судить, вернули к жизни обоих своих подопечных. А вот Тони уже и посинел, и покраснел, и побелел, но определить подходящее противоядие из пяти оставшихся не мог никак. Я видела, как профессор Элфант открывает рот, чтобы объявить о завершении занятия и подвести итоги, но внезапно дверь в аудиторию открылась, впуская тонкую фигуру, облаченную в бежевый плащ.
Женщина откидывает с головы капюшон и оглядывает нас. Тишину прерывает тяжелое дыхание Тони и суматошное попискивание грызунов в клетке. Как и всякий раз, когда леди Сейкен оказывается близко, я чувствую сопротивление своей стихии. Неужели когда-нибудь у нас с Ларсом будет что-то подобное? Впрочем, вряд ли дело в факультете. Просто у магии свои симпатии. И антипатии.
Сэр Джордас приветствует гостью с нейтральным выражением на лице, но я вижу излишнюю цепкость его взгляда. И ощущаю настороженность его огня. Ну какое мне дело до их прошлых конфликтов, отношений, может быть, соперничества? Если бы я не подслушала тогда их разговор... любопытство до добра не доводит, Джейма. Пока что мне везло, но все когда-нибудь бывает в первый раз. И в последний.
– Как проходит практика? – спрашивает леди, еще раз всматриваясь в наши лица, заглядывая в клетку, небрежно, но это небрежность мнимая.
– Как обычно, без эксцессов, – пожимает плечами профессор Элфант. – Уже почти три часа маемся. Адриана, я планировал отпускать бедолаг на заслуженный отдых.
– Я не задержу вас надолго, так, маленькое отступление, думаю, будет полезно для тех, кто успешно справился с текущим заданием, – леди снимает перчатки, и мне вдруг становится не по себе – они тонкие, телесного цвета, и кажется, будто женщина стягивает кожу. – М-м-м, Арта, Бри, Габриэль, Доман и... – она словно бы задумывается, но я с тоской понимаю, что это лишь для вида. – Джеймс. Подойдите ко мне, пожалуйста.
Так странно, что она, глава другого факультета, безошибочно знает нас всех по именам, тогда как профессор Элфант называет обычно только по фамилиям.
Совершенно не странно, если вспомнить список с вопросительными знаками напротив.
"Вот именно"
Голос звучит как-то тревожно, но я выхожу к остальным, а острый взгляд преподавательницы становится буквально ощутимым физически.
– Проблема студенческого обучения в том, – нараспев проговаривает бледнокожая леди ("Упыриха, точно говорю”). – В том, что материал для практики достать очень сложно, среди людей не находится желающих поспособствовать науке, но работа с человеческим телом принципиально иная, нежели с маленькими животными. Иной размер, иная...структура некоторых материй. Наличие души и сознания накладывает свой отпечаток.
– Адриана...
– Джордас, я ненадолго. Ты же знаешь, я все делаю быстро.
Она извлекает из складок плаща нечто, завернутое в тряпку, – небольшого размера шприц, какими пользуются для подкожных инъекций лекари, вроде бы стеклянный, с металлической оккантовкой и устрашающего вида стальной иглой на конце. Совершенно уверенно и спокойно подходит ко все еще лежащим под воздейтвием стазиса обездвиженным тушкам зверьков. Я наблюдаю за ней, не отрываясь, поражаясь тому, как ловко и четко действуют ее руки. Как лекарь и маг – она безупречна. Наскролько я понимаю, леди растягивает нити статического заклятия и собирает яд, уже распространившийся по крови и тканям, в одном месте, а затем одним движением всасывает его шприцом. Стазис спадает моментально, точно истлевает, и вот очередная перепуганная животинка соскакивает со стола и мчится в какой-нибудь тихий угол, подальше от ужасных двуногих. Минуты две – и в прозрачном нутре шприца оказывается несколько золотисто-розоватых капель.
– Животные – это совершенно не то, – голос леди Сейкен не такой сладкий на слух, как у проректора Алахетина, но не менее завораживающий. – Не тот размер, не та структура, не та... мотивация.
Она поворачивается и хватает стоящего рядом Тони за предплечье. Он едва успевает беззвучно вскрикнуть, как металлическая игла протыкает кожу. Почти одновременно с этим оставшиеся противоядия на подносе сэра Джордаса глухо взрываются, разбрызгиваются крошечные осколки стекла и капли.
– Итак, – теперь леди обращается к нам пятерым. – Я не буду накладывать стазис. Порция яда невелика, но скоро он начнёт действовать в полную силу, и мальчику будет больно. Очень больно. Ваша задача – нейтрализовать яд и спасти ему жизнь.
Мы все, как один, смотрим на профессора Джордаса. Он сжимает губы, но ничем более не выдаёт своего крайнего недовольства. Отворачивается к стене.
– Действуйте, – почти раздельно, по слогам произносит леди.
Но как?! Тони стоит в совершеннейшем шоке, на лбу испарина, и такое ощущение, что он сейчас грохнется в обморок.
Мы пробуем по очереди. Моя подходит последней, и я смотрю на недавнего напарника во все глаза. Да, леди права – совершенно другая структура. Единственный раз, когда я работала с человеческим телом, была ситуация с сэром Джордасом, но тогда я пребывала в панике. Сейчас, из-за людей вокруг или просто с определённым опытом, я чувствовала себя куда более включенной, и от этого было даже страшнее.
Я вижу яд совсем не так, как увидел бы обыкновенный лекарь, если бы мог увеличить изображение во множество раз. Это длинные пушистые синеватые нити, оплетающие густую сеть сосудов изнутри, тянущихся из органов. Яд распространяется, распыляется по телу почти мгновенно и снимать его вручную – все равно что ловить блох на уличной собаке. Что делать?
Габ подходит ко мне со спины, я чувствую его приближение. Мы могли бы обсудить совместные действия... но нет, мы немы, мы ничего не можем! Они тут все сумасшедшие, лишили нас голоса, втыкают иголки с ядом...
Габ выдыхает чуть слышно где-то над моим ухом и чуть вытягивает руку. Мне на мгновение кажется, что я смотрю его разноцветными глазами – для него магические нити выглядят разноцветными ручейками. И он тянет их на себя. Стягивает вместе.
Арта тоже подходит ближе. Ручейки начинают течь быстрее, извиваясь, как змеи на раскалённой чугунной сковородке. Тони кривится и хватается за живот. Без стазиса это похоже на операцию без анестезирующих снадобий. Я оборачиваюсь к мальчишкам, с Доманом мы общались мало, а вот Бри ловит невысказанную мысль с лету. Его стихия -воздух. Тони хрипит, резко вдыхает и обмякает. У каждого из нас есть в арсенале свои примочки.
Яд стекается в спутанный пушистый клубок, и я собираюсь с мыслями, концентрируюст и выжигаю его, стараясь не повредить ткани. Выжигаю его весь. К демонам.
У меня трясутся руки. Леди Адриана подходит чуть ближе и оглядывает нашу команду, как придирчивый покупатель в мясной лавке – развешанные свиные туши.
– Хорошо, – коротко бросает она и натягивает свои невозможные перчатки. Делает шаг к двери и вдруг оборачивается на меня. – Рада, что не ошиблась в тебе.
Сэр Джордас молча выходит за ней. А мы остаёмся – ждать, когда придет в себя Тони, сметать осколки и ловить разбежавшихся хомяков.
... или морских свинок?
Глава 45.
Весна встретила нас промозглым сырым холодом, пронизывающим ветром, легкими моросящими дождями. Несмотря на магию, позволявшую мне греться, а Габу отталкивать от себя воду, теплые плащи и одеяла, мы мерзли, особенно по утрам, собираясь на проклятущие тренировки. Глядя на торопливо одевающегося первым весенним – и кстати, воскресным – утром, сонного Ларса, я вдруг дернулась, подскочила и помчалась рыться в своем путевом саквояжике, который брала с собой в поездку к имению Лаэнов. Там, уютно устроившись на донышке, лежал коричневый шарф плотной вязки, купленный мной для Ларса и благополучно там и забытый после всех переживаний. Еще бы летом вспомнила!
Я подошла к приятелю со спины и накинула шарф ему на шею, а Ларс обернулся, удивлённо, не сразу сообразил, что происходит... а потом подхватил под мышки и закружил по комнате, и у меня немного отлегло от сердца. Мне казалось, что наши отношения в последнее время изменились не в лучшую сторону.
...а может быть, они и должны были измениться, и я просто хочу слишком многого? Чтобы в моей жизни были они оба, и каждый на том месте и в той роли, которые дам им я – хотя какое я право имела держать Ларса при себе? А ведь держу... Нет, надо это прекращать. Сказать ему при случае...ну, хотя бы то, что с Артой они прекрасно смотрятся вместе. Они и правда...
Ларс потянул меня за руку, и мы помчались вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Как дети.
Разозлившись на себя и эгоистичные собственнические инстинкты, после тренировки я сбежала в одиночестве в лес, отыскала более-менее ровный пенёк, покрытый мягким зелёным мхом, уткнула подбородок в ладони и задумалась. Однако мысли скоро улетели куда-то прочь, и в голове остался только лёгкий шум ветра и изредка каркающие вдалеке вороны.
Кто-то легонько боднул меня в поясницу, и я от неожиданности чуть было не свалилась со своего пенька. Обернулась – и снова чуть было не свалилась. Позади меня, трогательно перебирая длинными ногами-косточками, стоял один из скелетиков – питомцев Анны. Олененок или лосенок, или какая-нибудь косуля...наверное. Демоны их разберут.
...может быть это – жертвы нерадивых студентов с практик прошлых лет? Не то что бы я была слишком жалостливой, имея родителя с его кровавой работой, но здесь зверье пускали в расход как...как листы бумаги. Написал не то – смял и выкинул. Слишком жестоко для меня.
Анна, возможно, брала под своё прозрачное крылышко именно таких бедняг.
Мог ли скелетик самостоятельно выбраться из земли, без призыва силы? Я повертела головой, но не увидела ни призрачной Анны, ни кого бы то ни было еще. Протянула руку и погладила существо – бывшее существо – по черепу, а тот снова загарцевал, словно заигрывающий жеребенок. Интересно все же, как, не имея ни глаз, ни мозга оно движется и ориентируется в пространстве, подобно живому? Нити магических плетений, окружающие костяного детеныша, были сплетены в тонкие сложные узоры – повторить такое однозначно не по моим силам, по крайне мере, сейчас. А в тот раз, когда мы впервые познакомились с анниным зверинцем, я еще не умела видеть магическую изнанку вещей так ясно, как обыденную.
Однако милая – относительно– нежить неплохо меня понимает, даже без слов. Вероятно, при наложении нитей возможно вложить в создание что-то еще. Например, понимание речи.
"Где твоя хозяйка?" – мысленно спросила я. Олененок повернулся и пошёл вглубь леса, периодически оглядываясь на меня слепым безглазым черепом. И я пошла следом, хотя по правде сказать, встреча с Анной сейчас была не так уж мне и нужна. Призрак знает многое, да вот только говорить со мной не желает. Я ей не красавчик Габриэль. Но все же можно было бы попробовать. Жаль, до разговорного часа еще далеко... Что-то тёмное преградило мне путь, и я с удивлением поняла, что мы с моим маленьким спутником подошли к тому самому двухэтажному дому, где проходила наша практика. Надо же, совсем не обращала внимание на дорогу.
Скелетик боднул дверь с неожиданной силой – однако кости не разлетелись, невидимая сила крепко держала их вместе – и пролез в образовавшуюся щель. Я заколебалась. Вряд ли в воскресенье кто-то там есть, кроме призрака – и вряд ли Анна, если уж она там, обрадуется моему приходу... но когда это я действовала разумно?
Каменный холод и темнота обхватили меня, сдавили тисками. Я замерла на пороге, осматриваясь – никого нет, тишина. Повернулась, чтобы уйти – и вдруг прозрачные пряди обхватили меня и словно бы втянули внутрь.
Терпеть не могу любое замкнутое пространство. Я отчаянно забилась, пытаясь высвободиться – но призрак уже отлетел к противоположной стене, очевидно, радуясь моему испугу.
"Что тебе здесь надо? Ходят и ходят, сколько вас еще будет!"
Губы Анны шевелились, но звук словно бы раздавался изнутри моей головы, и от этого общение с призраком становилось неприятным вдвойне.
"Кто ходит?" – я направила все силы в этот мысленный вопрос, и призрак неожиданно ответил:
"Девчонка. Красивая. Не такая страшная, как ты!"
"А ты при жизни была красивой?" – я опустилась на корточки и уставилась на полупрозрачную девушку, не особо ожидая ответа. Но Анна вдруг успокоилась и закружилась в воздухе, словно в танце:
"Почти такая же, как сейчас. Только..."
Она не договорила, но я и так ее поняла – она была тёплая. Цветная. Пахнущая. Ощутимая. Живая.
"А девчонка была не одна! – вдруг совершенно демоническим хохотом рассмеялась Анна, а мне захотелось заткнуть уши изнутри головы. – Она была с твоим парнем! Будешь одеваться так, как сейчас – совсем его потеряешь!"
"С которым? – мысленно ляпнула я. – То есть, это был..." "А у тебя их так много? Будешь выглядеть таким образом, не останется ни одного!" -внезапно не в меру озабоченный парнями призрак словно бы начала ввинчиваться в стену, а я вскочила на ноги:
"Подожди! А что они тут делали?"
Почти исчезнувшая в стене девушка неожиданно высунулась обратно:
"Ревнуешь?! Они спустились вниз. Мне нет туда ходу. Помещения подземных лабораторий открыты только для живых!"
Я ошалело покрутила головой. Не представляю, как Габ постоянно с ней общается. Хотя, возможно, на обожаемого соседа она так не давит... Да и секреты Анна выдавать не любит, даже Габриэль не мог толком добиться от нее каких-то внятных ответов. Какого парня с девушкой имела в виду эта озабоченная? Или просто хотела позлить меня..?
Тонконогий скелетик покружил вокруг и выскочил наружу через приоткрытую дверь.
Мне тоже нужно было уходить, "мои" мальчишки явно меня потеряли, но...
Но Анна сказала: "в подземные лаборатории". Когда мы спускались на практику с профессором Джордасом, внизу была только одна комната. И назвать ее во множественном числе никак было нельзя.
Я распахнула дверь пошире, чтобы впустить в дом побольше серого дневного света и стала осматривать пространство первого этажа, надо сказать, совершенно необустроенное. Каменные стены, каменный пол, несколько небольших окошек, закрытых тёмным стеклом – тюрьма да и только. Вот прямоугольный проем в полу, прикрытый деревенной доской-дверью, за которым уходит вниз лестница, тоже каменная. Дом двухэтажный, должна быть и лестница наверх – но ее попросту нет.
Меня разбирает какой-то азарт. Что-то должно быть, что-то непременно должно быть, какой-то путь – наверх или вниз...
Я выскочила из дома и обошла его кругом. Если второй этаж и есть, то без окон... и второго входа нет. Стала искать второй вход – его тоже не было. Запыхавшаяся и недовольная, я вошла в дом и решительно откинула деревянную крышку подпола-лаборатории, подцепив ее за металлическое кольцо и ожидая, что она будет невероятно тяжелая. Но нет – к дверце был приделан какой-то хитрый рычаг, так что вверх я смогла поднять ее практически без усилий.
От каменных ступеней разило холодом. Я шагнула на первую ступеньку – и где-то возле лодыжки вспыхнул магический светильник, круглый и белый, как луна.
Сказать по правде, какие-то остатки здравого смысла еще удерживали меня наверху, но должен же был здесь быть какой-то еще один вход! Я пошла вниз, медленно, по пути прихватив светильник, холодный, как и все в этом подземелье.
Внизу было холодно и пусто. Точнее, вдоль стен каменной комнаты были расставлены столы, но ни на них, ни под ними ничего не наблюдалось – ни интересного, ни обычного.
Я просмотрела пол на предмет аналогичных проходов, стены на предмет скрытых дверей -ничего. Потянула за край ближайшего стола – тот даже не шевельнулся, словно бы вросший в стену. Но ведь не врос же..? Один из столов точно мог выдвигаться на центр каменного зала. Я изо всех сил потянула на деревянный край – и вдруг стол поддался, заскользил за моими руками по полу. А вместе с ним и часть стены.
Я смотрела на темный горизонтальный прямоугольный проем внизу стены со смешанными чувствами. Искала – и нашла...что-то. Знать бы еще, что. По-хорошему, надо подвинуть стол на место и быстренько бежать за Габриэлем или Ларсом, а лучше за обоими вместе, и исследовать этот проем вместе, а кто-то один стоял снаружи, и...
Я опустилась на корточки и полезла в проем.
***
Я ползла по проходу, достаточно высокому, чтобы там можно было сесть – но не более, всей душой надеясь, что он не будет долгим – я терпеть не могу замкнутые пространства. Гномы его строили, что ли, почему нельзя было сделать нормальный путь! Если это ход в другую лабораторию, то неужели преподаватели тоже так, гм, перемещаются? Я представила двенадцать человек, аккуратно ползущих друг за другом, вслед за непрерывно хихикающим сэром Джордасом, который в моей фантазии не полз на четвереньках, а извивался на пузе, как змея – и нервно хмыкнула. Потолок, казалось, давил сверху. А вдруг он сейчас обрушится?..
Из меня тогда даже прилично выглядещего зомби не получится. Максимум скелет, если кости выдержат эту земляную массу...Тьфу.
Внезапно лаз разделился на два прохода, и я растерянно замерла. Только подземного лабиринта не хватало. Интересно, висят ли здесь какие-нибудь воздушные артефакты? Наверняка, слишком уж обычно дышится. Так, правый или левый? Выглядят совершенно одинаково. Неожиданно я вспомнила глаза Габриэля и решительно поползла вправо -зеленый глаз, хоть и полный насмешливости, больше мне импонировал.
Хотя – когда как.
К моему превеликому облегчению, потолок ощутимо поднялся, а откуда-то спереди потянуло прохладой. Может, и нет там никакой лаборатории. Просто потайной ход наружу, на всякий случай. Мало ли что может случиться?
Группу профессор наукой пытал,
После зачем-то спустился в подвал.
Были адепты веселые слишком,
И не открылась в подвале задвижка....
...А там нате – и спасительный подземный ход. Удобненько.
Ладони и колени обиженно зудели, и я почти взвыла от радости, увидев еще один проем впереди – темный и в целом, конечно, не сулящий ничего хорошего. Но хорошее все-таки было – за ним оказалась крохотная комнатка с потолком, слава небу, нормальной высоты, выложенная кирпичами – самыми настоящеми, глиняными кирпичами. Я видела в городе целые дома из таких, хотя, конечно, обычно для изготовления домов использовались дерево или камень.
Магический светильник в моей руки слегка заискрил. Разряжается. Надо бы поторопиться.
В комнатке обнаружилось две двери, гладких, металлических, без ручек. Одна из них была приоткрыта, на какую-то четверть пальца, и я потянула ее на себя одной рукой, вытягивая другую с магическим светильником вперед.
"Эй. Стой! Куда ты...не надо, подо..."
Внутренний голос, доселе упорно молчавший, внезапно ожил, но я уже стояла на пороге нового помещения, оглядывая его. Стояла, смотрела...
Резко, рефлекторно шагнула назад. Дверь лязгнула, закрываясь, а я ощутила подступающую к горлу тошноту. Раздался еще один лязг, я обернулась и в гаснущем свете магической лампы увидела невероятное, невозможное. Низкий проход, по которому я приползла сюда, тоже был закрыт, металлическая створка, невесть откуда появившаяся, преграждала мне выход.
Две закрытые двери – я поскребла пальцами сначала ту, которая была заперта изначально, потом ту, за которую столь неосмотрительно сунулась. Лаз закрыт. Ни одного окна. Я взаперти!
Светильник погас.
***
Меня охватила паника, удушливая, жуткая, неподвластная контролю – и я заметалась по вертикальному гробу, заколотила в дверь, в стену, ощущая, как крик, подавленный магией разрывает горло.
«Замри, – приказал внутренний голос. – Замри и сосредоточься. Здесь есть выход»
«Какой еще выход?! – ужас накатывал волнами, сдавливая грудную клетку, зажимая живот, казалось, внутренние органы сейчас выдавятся через поры в коже. – Как я тебе его найду?!»
«Дыши. На счет «четыре» вдох, на «восемь» – выдох. Один...»
«Я не могу!»
«Можешь. Успокойся и дыши. Один...два...»
Я цеплялась за голос внутри себя как за живое существо. Дышала. А если я здесь задохнусь?..
«Слушай меня. Ни о чем не думай, просто слушай. Здесь есть выход. На двери, той, которая была закрыта, да, правач, нет ручки, но открыть изнутри можно. На одной из стен на расстоянии примерно пол-локтя от пола есть выступающий кирпич. Его нужно вдавить с большой силой».
Я буквально упала на колени и поползла вдоль стен, ощупывая руками пыльную шершавую кирпичную кладку.
«Не мечись, спокойно, спокойно. Нашла? Молодец. Да не трясись ты так, кто бы мог подумать, что ты так боишься замкнутого пространства».
«Боюсь»
«А если вас на втором курсе в гроб класть будут?»
«Зачем?»
«Ну, мало ли. Чтобы понять труп, нужно думать, как труп, и все такое. Дави сильнее, еще, ну!»
Дверь действительно открылась – не со зверским скрипом, а с легким шелестом. Я вывалилась в темный гулкий коридор, но несмотря на то, что потолок был нормальной высоты, снова поползла на четвереньках, как клоп. Дверь в конце коридора вызвала чуть ли не новый приступ удушья, но к счастью, заперта она не была. За дверью была свобода, был лес – прекрасный, просторный, бесконечное серое небо над головой. К демонам эти лаборатории с их ужасами, подвалы и подземелья, буду жить в лесу, спать на земле и пить из ручья.
«И подтираться лопухом»
Я выдохнула, вдохнула и села на корни высоченного дуба, прислонившись спиной к стволу.
«Кто ты?»
«В смысле?»
«Я всегда думала, что ты – это я...»
«Но..?»
«Ты мне отвечаешь. Ты знаешь то, чего я не знаю и знать не могу!»
«Это всё твое подсознание»
«Врешь. В моем подсознании не было информации про этот демонов кирпич! И про все остальное – не было! Не могло быть! Кто ты?»
Молчание. Наплевав на безмолвие и на дневное время, заухала какая-то совинообразная птица.
«Кто ты, демоны тебя раздери?»
«Может быть, ты просто свихнулась? Девочкам вредно долго молчать»
«А ты, стало быть, не девочка? Хватит отпираться. Как к тебе можно обращаться?» «Если ты начнешь ко мне обращаться, значит, точно свихнулась» «Я жду» «Можешь называть меня Джеймс»
«Я серьезно жду»
«А я тоже серьезно. Мое имя Джеймс»
«Джеймс Ласки?»
Я чувствовала его смятение, нежелание отвечать. Меня снова почти затошнило, на сей раз от осознания его присутствия внутри, незримой, нематериальной, но совершенно реальной отдельной сущности.
«Просто Джеймс», – неохотно ответил внутренний голос, и я уловила досаду.
«Фамилия!»
