Текст книги "Академия безмолвия (СИ)"
Автор книги: Ефимия Летова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 18.
Тем же вечером я отрезала волосы. Безжалостно, словно прощаясь с самой собой, а точнее
– со своими мечтами о Габриэле. Глупо было ассоциировать волосы с ним. Всё это было очень и очень глупо, но мне казалось, что детские мечты, не имеющие под собой ни малейшего основания, держат меня, словно под стеклянной банкой – не выбраться, не вдохнуть. Просто поразительно, что за целый год в моих чувствах ничего не изменилось.
Я тряхнула головой, провела рукой по легким коротким прядкам. Можно подумать, что-то потеряла! Ларс косился на меня с опаской и даже какой-то печалью, но возражать не стал. Впрочем, час после заката уже прошел. В молчании были и свои плюсы.
Первое учебное утро началось.. .тяжело. Нас разбудил утробный металлический звук, гулкий и проникающий в самое нутро. Колокол?.. Нет, откуда...часы! Так били часы. Кажется, о часовом звоне я читала в одной из книг.
Мы с Ларсом подскочили, глянули друг на друга и дружно открыли рты. Так же дружно их захлопнули, Ларс сделал приглашающий жест рукой. Ходить перед ним даже в нижней рубашке было.. .стыдно. Я завернулась в одеяло и максимально независимый вид, и пошлепала в ванную. За окном еще было темно, и спать хотелось неимоверно. В расписании до завтрака стояла "тренировка тела", надевать нужно было «удобную одежду». Я натянула выданные безразмерные штаны, перевязала их на поясе шнурком и закатала снизу, надела рубашку и сверху еще домашний жилет.. .Выглядело это все.. .не очень. Мешковато, но движению, конечно, не мешало.
Мы вышли на лестницу, закрытые двери в комнаты на нашем этаже нервировали. Но даже призраки в такую рань, вероятно, отсыпались после тяжелой трудовой ночи, наполненной брожениями по лесным стихийным кладбищам и запугиваниям студентов. Спускаясь с лестницы, мы повстречали других адептов. Первокурсники и второкурсники разительно отличались, и дело было совсем не в возрасте – разница была невелика а некоторые ребята, да хоть взять того же Джарда, по росту и общей комплекции могли издалека сойти и за преподавателей. Но наши, такие же заспанные и растерянные, жались друг к дружке, только что за руки не держались. Второкурсники же скользили как тени, каждый сам по себе. Их лица почти скрывали наброшенные на головы черные капюшоны. Несмотря на то, что среди них тоже были и те, кто повыше, и те, кто пониже, что-то неуловимо общее было в них, словно, словно...я все никак не могла сформулировать ускальзающую мысль. Словно солдаты в армии, точно! Вышколенные солдаты. Занимались они отдельно, бесшумные фигуры быстро растворились в темноте, но ощущение осталось преотвратное. К демонам такое обучение, я не хочу превращаться в ходячего зомби в девятнадцать лет.
Двадцать четыре молчаливых и заспанных потенциальных зомби расположились на центральной площади, ежась от утренней влажной свежести. Солнце всходило аккурат над академией и красило розовым наши бледные щеки. Преподаватель по развитию тела оказался плюгавеньким, словно бы высохшим непонятного вида мужчиной. Реденькие
темно-русые волосы с трудом закрывали макушку, он был слишком легко одет -холщовые брюки и какая-то драная жилетка на голом торсе. Он молча оглядел наш озябший переминающийся с ноги на ногу ряд, без особого интереса на обветренном смуглом лице. Кивнул. Поднял с земли большую толстую палку, кажется, он принес ее с собой. Это, что ли, нас ею бить? Мне стало смешно. Не родился еще тот препод по физкультуре, у которого нельзя было бы схалявничать.
Тем временем безымянный мужичок коротким движением продемонстрировал всем палку, опустил ее на землю. Поднял руку и коротко, резко рубанул ребром ладони. Я не увидела, но почувствовала сконцентрированную мощную воздушную волну. Палка разлетелась на щепки почти мгновенно. Мы синхронно сделали полшага назад. Все также бесстрастно мужчина сделал второй пасс – и щепки вспыхнули, словно бумага. Спустя несколько мгновений от крепкого дерева остался только черный, едва видный пепел. Мужчина повернулся к нам спиной, сделал небрежный мах рукой, не особо заботясь, заметят его или нет, и побежал. Мы бежали за ним так же синхронно и молча, как пятились от демонстрации столь легкой в исполнении, но мощной магической силы.
Похалявничать как-то не удалось. После бега мы, совершенно запыхавшиеся, делали упражнения на дыхание, упражнения на все части тела, потом снова на дыхание, и все это в полной тишине. Тренировка тела давалась мне весьма тяжело, длилась как минимум четверть бесконечности – так любил говаривать Ларс. Есть на завтраке совершенно не хотелось, болели даже волосы, даже ногти.
Демонова академия безумия.
***
Первый учебный месяц пролетел.. .да что уж там, прополз, перемалывая наши студенческие косточки. Молчать было трудно, невозможно тяжело, мысли метались внутри головы, ощутимые почти физически, их хотелось выплюнуть или хотя бы выскрести. В час после заката первые несколько мгновений я задыхалась, как рыба. Нас нещадно муштровали – каждое утро, без выходных, в любую погоду – около часов -тренировка тела, бег и упражнения. Помимо ежеутреннего издевательства обычный учебный день включал в себя медитацию – отвратительно-нудное действо, во время которого я то засыпала, то просто бездумно таращилась на стены и вишневые шторы зала
– медитация заканчивалась очередной порцией дыхательных упражнений, после которых кружилась голова и болел живот. Основы магии вел Второй голос Академии, сам сэр Алахетин, и только его прекрасный голос примирял меня с необходимостью записывать тонны информации о магических плетениях, суть которой я понимала очень и очень приблизительно. Какой смысл было записывать это, если никаких магических плетений и нитей я попросту не видела? Пальцы, непривычные к местным тяжелым и узким перьям, подключались к общему протестующему хору. Ректор и главы факультетов и вовсе не появлялись. Кормили нас, впрочем, неплохо, да и комнаты мне нравились, но местное привидение невзлюбило меня. Причем именно меня! Выскакивало из-за двери, видимо, радуясь моему безмолвному вскрику, захлопывало дверь прямо перед моим носом и всячески старалось напугать.
– А чего ты хотела за такую-то стоимость? – уныло спросил Ларс. Исходив доступную нам территорию Академии – в лес заходить мы больше не рисковали, малодушно отложив его на потом, – мы облюбовали россыпь камней возле него, где нередко проводили наш «разговорный час».
– Да просто столько разговоров было.. .королевская дотация, именные приглашения и это молчание... к чему это все? Чтобы никто не узнал, какая лажа здесь творится?
– Тогда зачем этот испытательный период в двадцать четыре дня?
– Не знаю, – с досадой сказала я. Ларс засунул руку в карман и извлек серебристую сферу пятой стихии. Я сжала рукой такую же в своем кармане.
Нам хотелось чудес. Хотелось магии, волшебства, узорного, искристого, сияющего, праздничного, а не этого. Хотя, надо сказать, тренировка тела явно шла мне на пользу.
– Привет, мальчишки, – мы обернулись на голос и увидели черноволосую Арту -единственную девочку («Ха-ха-ха!») на факультете смерти.
Арта присела на один из камней и принялась бросать в объемную мутную лужу мелкую гладкую гальку. Видимо, стихией Арты была вода, потому что лужа вела себя очень странно – расходилась от упавших камней то кругом, то квадратом, то звездой. Ларс немного понаблюдал за водной геометрией и, попрощавшись, сбежал в общежитие. Я думала, Арта уйдет тоже – мне казалось, что Ларс ей нравился, и ей не было никакого резона оставаться и разговаривать со мной. Но она не уходит.
– Арта, тебе нравится обучение тут? – спросила я в лоб.
Она подняла на меня огромные черные глаза. Красивая лисичка. Очень яркая.
«Настоящая ведьма! Нет, некромантка!»
– Нравится? Это немного не то слово, Джейми. Нравиться мне могут платья или -кокетливый взгляд в мою сторону. – Парни. А обучение, оно просто.. .есть. Конечно, я немного не ожидала, что попаду к самому сэру Джордасу, но.
– Сэр Джордас о нас, похоже, вообще забыл.
– Думаю, это ненадолго. Сейчас мы должны освоить медитацию и дыхание. Что сэру Джордасу с нами делать до этого?
– Но. – я попыталась сформулировать свои сумбурные от долгого пребывания в тесноте черепа мысли. – Это же так.. .несерьезно?
– Несерьезно? – изумленно смотрит на меня Арта. – Ты что, Джеймс! Магия рождается именно здесь, – она прикоснулась пальцем к затылку. Ее мягкие густые волосы блестят в полумраке черным расплавленным золотом, и я, совершенно не задумываясь, что делаю, тоже протягиваю руку и медленно глажу шелковистый локон. Арта бросает на меня взгляд, быстрый и странный, и в ее лице нет ни возмущения, ни насмешки.
Глава 19.
Что-то во мне изменилось после этого разговора, и я стала смотреть на «пытку» занятиями иначе. В конце концов, до официального посвящения и первого в моей жизни студенческого бала оставалось не так уж и много времени, так что я решила попробовать, хотя бы в качестве эксперимента, проявить какое-то усердие в учебе и, пусть приблизительно, увидеть и почувствовать то, что должна была. Сначала мои усилия не увенчались успехом, но практически накануне бала случилось...странное.
С утра мы с Ларсом приползли с тренировки, точнее, приползла только я – Ларсу это все было только в радость, а вот медитация и прочие мутные околомагические предметы утомляли и раздражали его не меньше, чем меня. До завтрака оставался примерно час свободного времени, я быстро умылась и выскользнула на прохладную по-осеннему улицу. Там было привычно тихо и безлюдно. Обезголосившие адепты, в основном, так же устававшие от ежедневной нещадной физической муштры, разбрелись по ванным и кроватям. Я опустилась на широкие каменные ступени перед входом в общежитие, несколько оборотов циферблата наблюдала за бегом стрелки в гигантских часах наверху женского здания. Глаза сами собой закрылись, я прижалась щекой к шершавой холодной поверхности камня и задремала.
Меня разбудило пламя. Язычки огня затрепетали на кончиках пальцев, защекотали, предвкушающе и радостно. Сон оборвался, тело дернулось со сна, я обалдело завертела головой. Источник беспокойства магии – счастливого беспокойства верной жены, дождавшейся вертопраха-мужа из опасного военного похода длиной в десять лет -обнаружился почти тут же. Сэр Джордас Элфант шел по мощеной дороге, его худощавую фигуру я легко могла спутать с кем угодно, но мой огонь – нет. Внезапно мне показалось, что он пьян – траектория его движения была сбитой, он двигался по обочине, то и дело спотыкаясь и сползая с ровного пути на аккуратный золотистый газон, а правую руку прижимал ко рту, словно опасался, что его вот-вот стошнит.
«Может быть, стоит подойти и...»
«И что? Подержать за локоток, пока его первоголосие на газон облегчиться изволит?»
Я привычно огрызнулась, но какая-то неясная тревога поднялась внутри, не давая нормально вдыхать и сглатывать слюну.
«Прислушиваться к себе иногда полезно»
«Зануда»
Я встала, запахнулась в плащ и сделала несколько шагов вперед. В этот же момент сэр Элфант остановился. Он не смотрел на меня и, я была уверена, вообще не видел, его рука так же зажимала лицо, профессор слегка покачивался на носках взад-вперед, словно чучело на ветру. Потом он резко выбросил вверх руки, и я увидела, как с его ладоней сорвался вниз фонтан кровавых брызг. Красные капли не упали, как им положено, ни на землю, ни на непокрытую рыжую голову сэра Джордаса, а закрутились вокруг мага медленно тающим золотистым обручем.
Я стряхнула оцепенение и подбежала к нему. К сожалению, сказать я не могла ничего, а дергать за рукав главу факультета сочла невозможным даже в таких обстоятельствах, поэтому просто замерла молчаливым умоляющим столбиком.
– А.. .а.. .адепт! – профессор хмыкнул, и, если бы не окровавленный подбородок, не кровь, все еще сочившаяся у него изо рта, а еще тонкой струйкой вытекающая из левого уха, я бы точно приняла его за пьяного – вальяжные, размытые интонации и совершенно плывущий взгляд. Я вспомнила, как при первой встрече сравнила его взгляд с рысьим. Теперь это была раненая рысь.
– Ад-депт Ласки! – он снова покачнулся и ухватился влажной от крови рукой за мое плечо, сжал, впиваясь ногтями даже сквозь плотную ткань. – К-какая нелепость, что в-вы увидели м-меня в так-ком сос.. .состоянии! К-как неловк-вко...
Из перекошенного улыбкой рта стекала кровь, розоватая, перемешенная со слюной.
Я все-таки схватила его за руку и то, что мне привычно было называть внутренним огнем, торжествующе взвыло. Схватила и потащила в сторону общежитий, просто потому, что больше не знала, куда.
– Не т-туда, – пробормотал сэр Джордас. – В лечебный к-корп-пус.
Хорошо ему говорить, в лечебный корпус! Лечебный корпус находится недалеко от столовой, а это значит, что если мы сейчас пойдем с ним под ручку через площадь, то каждый встречный и поперечный, спешащий на завтрак, увидит наш медленно передвигающийся дуэт. Конечно, это было не мое дело, совсем не мое, но мне отчего-то не хотелось, чтобы профессора кто-то видел в таком состоянии.
«Иди через лес, – внутренний голос звучал как никогда четко и собранно»
«Каким образом? Снова жечь кусты и с призраками бодаться?»
«Есть короткий путь. Не думай ни о чем, иди, ну же»
«Мы поговорим позже», – надеюсь, это прозвучало угрожающе.
Я потянула профессора к лесу, он шел почти с закрытыми глазами, заплетаясь ногами, периодически наваливаясь на меня всей массой, что-то то и дело бормоча себе под нос. Время неумолимо двигалось к завтраку, к неминуемой встрече со спешащими на свидание с едой адептами, немыми, но отнюдь не слепыми. Я шла к прожженой в прошлый раз дыре, но ее больше не было. Совершенно точно. Вероятно, за древесной шипастой границей кто-то следил или колючее ограждение обладало способностями к самовосстановлению.
«Где твой короткий путь?»
«Чуть дальше, еще. Так, остановись. Смотри, здесь немного стертая трава. Иди»
«В заросли?!»
«Иди, говорю»
И я пошла.
Вопреки ожиданиям, кусты не разошлись в разные стороны магическим образом, но, чуть присмотревшись, я поняла, что шипы на них отсутствуют, а ветви не переплетаются, как во всех остальных местах, лишь состыкуются, и раздвинуть их не представляет никакой проблемы. Утоптанная дорожка, ровная, без камней, корней и выбоин позволяла не снижать скорость и тащить все более и более ослабевающего профессора вперед. Внутренний голос замолчал, из чего я сделала вывод, что мы идем в правильном направлении – тропинка, уйдя вперед совсем ненамного, повернула направо, и теперь мы шли словно бы вдоль живой изгороди, если мое чутье меня не обманывало.
«Мое чутье еще как обманывает. Обманывает и знает слишком много»
«Ты маг. Может, твой дар просто обрел голос?»
Снова задумавшись, я пропустила момент, когда серебристой стрелою откуда-то сверху спикировал призрак. Я дернулась, чуть не уронив сэра Джордаса, но призрак буквально подхватил его длинными гибкими прядями волос. Поскольку я стояла очень близко, то волосы коснулись и меня, словно порыв холодного влажного ветра. Как он.. .она умудряется передвигать предметы?
Сэр Джордас открыл глаза и улыбнулся потрескавшимися губами с запекшейся на них кровью:
– Анна.. .девочка.. .давно теб-бя не б-было... – его лицо исказилось, и по щекам скатились несколько слезинок. – П-прости, мне т-так жаль, что мы.. .что т-ты.. .умерла...
Призрак буквально поволокла профессора вперед, я прибавила шаг – что бы он ни болтал, как бы мне ни было не по себе в обществе почившей Анны, скорость была необходима. Время уходило, на лице сэра Джордаса совсем не осталось красок, глаза закатывалась, снова потекла кровь их уха.
Вопреки моим опасениям у входа в лечебный корпус было пусто. Призрак остался в лесу, вытолкнув нас через такие же фальшивые переплетения веток. У входа стоял дородный, чем-то напоминающий моего отца лысоватый лекарь в зеленом, истинно лекарского цвета плаще. При виде профессора он молча всплеснул руками и, подхватив его с другой стороны, помог взобраться по ступенькам и потащил дальше.
В принципе, мою миссию можно было считать выполненной, но я отчего-то не ушла, а продолжила идти за лекарем. У арочного проема, прикрытого плотной темной тканью лекарь остановился и недовольно покосился на меня. Я с самым недоуменным видом махнула на профессора и пожала плечами. Язык жестов оказался более действенным, чем язык слов, как ни странно. Начни я сейчас объяснять словами причину своего присутствия, непременно бы споткнулась уже на четвертом слове, и лекарь выгнал бы меня взашей. А так я беспрепятственно проникла вслед за мужчинами в полутемный зал с несколькими широкими скамьями, накрытыми белой тканью – примерно на такой скамье я пришла в себя после происшествия на кладбище. Теперь на лекарской скамье лежал профессор Элфант.
– Слат.
Пухлый лекарь, торопливо рыщущий в большом застекленном шкафу, обернулся, быстро подошел к пациенту и уставился на него во все глаза.
– Слат, где мальчик? Со мной был.. .мальчик...
Лекарь мигом подхватил меня за шиворот и буквально сунул под нос профессору. Как какую-то.. .вещь!
– Слат, он с факультета смерти.. .сильная огненная магия.. .признала меня.
Лекарь просиял, как начищенная медная монета и потянул с меня плащ. Я инстинктивно вцепилась в ткань, дающую мне иллюзию защиты от внешнего безумного мира.
– Джейм-мс, помоги.. – прошептал сэр Джордас. – Пожалуйста, Джеймс...
Я ничего не могла ему ответить, ничего не понимала, но послушно наклонилась ниже и кивнула. Ладони саднило от взбесившегося, буйствующего огненного напора. Нет, вы только подумайте, я его второй раз в жизни вижу, а моя магия его, видите ли, признала!
И теперь я пропущу завтрак.
***
Лекарь смыл с лица сэра Джордаса запекшуюся кровь и влил ему в рот какой-то густой, резко и неприятно пахнущий отвар.
– Дж-жеймс, – тихо и быстро бормотал профессор. То ли лекарство придало ему сил, то ли он просто собрался с остатками сил, но больше он отчего-то не запинался. – Вы не проходили это, слишком рано, но попробуй. Сейчас ты представляешь огонь, наверное, в виде пламени, потому что ты видел пламя таким. Представь себе, что твоя магия – это нити.. .длинные нити, яркие, живые, блестящие. Их так много вокруг нас, магия иногда рождается даже у тех, в ком не пробудился дар, от любви, ненависти, в минуты волнения. Посмотри на меня, Джеймс. Мои нити порваны. Скрепи их своими, они легко соединятся, ты же сам это видишь. Попробуй, мальчик.
Я вдруг подумала, что мы с отцом почти никогда не говорили о маме. Не знаю, почему, но ни он, ни я не поднимали эту тему. Не то что бы он запрещал мне, иногда отец даже бросал какие-то отрывистые фразы, пару раз говорил о том, что так и не смог смириться с ее смертью, но на этом все, и я не задавала вопросов – какой она была, как ее звали, что произошло с женщиной, давшей мне жизнь. В доме не было ее портретов, ее платьев, ничего, что могло бы рассказать о ней, за исключением старой плетеной корзинки с какими-то приспособлениями для рукоделия – ножницами, иголками, клубками шерстяных нитей. Странное напоминание, но я берегла корзинку даже в раннем детстве, когда, оставленная без присмотра, могла разнести по камушку дом.
Именно эти клубки я представила в своих ладонях, собирая, сминая бестолково скачущий огонь в кулаках. Сжимала, скатывала, сминала, пыталась вытянуть нити, представляя мамины клубки, мамины.
Пламя подчинилось не сразу. Оно хотело ползти во все стороны, оно было непослушным и строптивым, но я тянула его, болезненно, упрямо, словно бы вытягивая сосуды или мышечные волокна.
Представить себе порванные нити магии сэра Джордаса оказалось даже легче. То ли мой дар пробуждался в стесненных обстоятельствах, то ли не в меру разыгралась фантазия, но я действительно их видела: темно-серые тонкие нити, спутанные в мохнатые клочки, где-то разорванные, неаккуратно, грубо. Я никогда не любила рукоделие, шить умела постольку-поскольку, но здесь за дело принялась со всем старательностью. Что там говорил мне внутренний голос? Не думай, сосредоточься на ощущениях. Я и сосредоточилась.
Брать собственные нити оказалось, вопреки ожиданиям, ничуть не больно. Я выдергивала их, как перья из подушки, сводила воедино концы разорванных тусклых нитей сэра Элфанта, словно заправская мастерица. Мне просто нравилось видеть, как от вплетения красноватых переливающихся огненных струн магическое плетение оживает. Может быть, факультет смерти дали мне по ошибке? Я определенно не хотела никого убивать. Мне нравилась жизнь.
.. .Узор собрался в единое целое спустя довольно долгое время, трудно сказать по ощущениям, сколько его прошло. Лекарь, устав сверлить меня взглядом, куда-то вышел, так что свою работу я закончила в одиночестве. Сэр Джордас был без сознания, но дышал ровно и в целом чуть меньше напоминал свежеумертвленный труп.
Тогда я тихонько выбралась из лекарского крыла и, никем не замеченная, пробралась в столовую. Завтрак уже закончился, но перед дверями маячил встревоженный Ларс. Конечно, приятель ухватил мне пару кусочков съестного, а запивать пришлось из небольшого фонтанчика рядом. Про утреннюю историю в этот день рассказывать я не стала, все по тем же самой для себя неясным причинам, по которым мне не хотелось, чтобы нас с профессором кто-то видел. В конце концов, это не моя тайна.
А может, я наконец-то стала учиться молчанию.
