Текст книги "Академия безмолвия (СИ)"
Автор книги: Ефимия Летова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Глава 4.
Трое или четверо закутанных в черное людей шли, озаряемые тусклым рассеянным светом – я не сразу нашла его источник, похоже, кто-то из идущих нес магический светильник. Одна из фигур, очевидно, мужская, шла чуть впереди, двое несли на руках.. .понятно, что они несли, раз пришли на кладбище, еще один в хвосте процессии тащил лопаты.
Замечательно. В смысле, понятно, что это не некроманты и не трупоеды, но интересно, ночные захоронения по особому тарифу идут, со скидкой? Бедный покойный, не так уж много желающих проводить его в последний путь.
Что-то коснулось моего плеча, и я чуть не заорала.
– Тише, – губы Габриэля задели мое ухо, а руки еще крепче сжали плечи. – Это я.
Мы стояли, замерев, глядя на то, как черные силуэты в полной тишине копают яму, аккуратно пристроив гроб на дорожке. Светильник пульсировал, то затухая, то набирая силу, и зрелище было бы вполне себе жутким, если бы.
Сердце колотилось, словно ему стало отчаянно тесно в моей узкой грудной клетке. Оно хотело вырваться и взлететь, обрывая пленяющие сосуды, выплескивая кровавые струйки
– лететь, понимая, что эта свобода – всего лишь на один предсмертный вздох. На обнаженной шее я чувствовала горячее дыхание Габриэля, кожа все еще помнила мимолетное прикосновение его губ, а руки, сжимающие плечи, казались такими
надежными и при этом нежными. В его руках я ощутила себя птицей. Вы знаете, что дикие птицы удивительно точно чувствуют человека через его руки? В чьих-то ладонях они клюются и вырываются, в чьих-то замирают, посверкивая черными бусинками глаз...
В руках Габриэля хотелось замереть.
Силуэты тем временем закончили свою неблагодарную работу, аккуратно вложили в свежевыкопанную яму гроб и отошли. Тот, что не принимал участие в работе, подошел и склонился над ямой. В какой-то момент мне показалось, что от его чуть вытянутых вперед рук исходит свечение. Лицо мужчины озарилось, и мы уставились на него – пожилой мужчина, не лишенный некоторой импозантности, с длинными седыми волосами. Не думаю, что я смогу четко его описать, но при встрече, без сомнения, вспомню. Пальцы Габа сжались еще сильнее.
Свечение погасло, копатели вновь взялись за лопаты. Еще минута, другая – и странная процессия потянулась обратно. На этот раз пожилой джентльмен шел замыкающим.
– Идем, – шепнул Габ, отстраняясь от меня. Я сделала неуверенный шаг, потом остановилась.
– Мешок! Погоди минуту. – треклятый мешок был кинут мной на землю перед походом в кусты. К счастью, нашелся он быстро («В нем же зубы, а не ноги», – не смешно пошутил внутренний голос), и я собиралась было шмыгнуть обратно за Габом, но неожиданно для себя обернулась и вчиталась в еле заметные буквы, выгравированные над входом.
«Самюэль Джейсон Фокс. Спи спокойно»
– А ты не такой уж трус, мелкий.
Руки мои совершенно озябли, я сунула их в карманы. Габриэль по-прежнему шел впереди, но что-то в нем изменилось – словно ослабла некая пружина, и он был куда более расслабленным, доброжелательным, что ли. В отличие от меня, у которой зуб на зуб не попадал от страха и холода, а еще – от недавнего острого возбуждения.
«Главное, чтобы в дальнейшем посещение кладбищ не стало обязательным условием возбуждения, – неделикатно влез внутренний голос. – В противном случае твоя личная жизнь видится мне под большим вопросом.
– Ты меня в зеркало видел, – мысленно огрызнулась я. – Мне и без этого собственная личная жизнь не видится».
Я тряхнула головой, стараясь заткнуть навязчивого незримого собеседника – вот только не хватает дать ему имя, и можно смело отправляться в Лечебницу имени святого Тимеона, специализирующуюся на буйных духом. Сжала в кулаки руки – как хорошо, что в кармане завалялся этот странный теплый стеклянный мяч.Теплый?!
– Габ. – я торопливо достала шар из кармана. Он, демоны его побери, светился.
Габриэль тут же остановился и одним движением накинул на голову капюшон, сразу став на порядок незаметнее. Осмотрелся, повернулся ко мне.
– Если что, разбегаемся, не геройствуем. По одному легче и выбираться, и оправдываться. Дави на жалость, мелкий, у тебя хорошо получится.
...Вот ведь гад.
Вокруг все было тихо, городское кладбище с его любителями ночных процедур мы прошли, и снова следовали мимо хуторского разнобоя. Может быть, Ларс случайно включил свой шар? Задремал и сжал. Или соскучился. Или, вероятнее всего, обеспокоился, что слишком мы задержались – подумаешь, дойти до могилы и набрать земельки.
Яркий свет фонаря ударил мне в лицо, а Ларс, вопреки своим недавним словам о необходимости разделиться и спасаться по отдельности, схватил меня за запястье и рванул вперед. Мы понеслись вперед по узкой дорожке, пару раз я чуть не упала, но Габ держал меня крепко.
– Стоять! – хриплый каркающий голос разнесся по кладбищу.
«На-и-вны-й, – внутренний голос тоже слегка запыхался, – к-то е-го бу-де-т слу-у-у-шать-ся?»
– Стоять, хуже будет! – взвыл преследователь, пробираясь с кряхтением и шумом.
«А-г-а, ща-а-а-с»
Мы почти подбежали к забору, когда нам навстречу неожиданно кинулась темная фигура.
Габриэль остановился, а я среагировала мгновенно – иногда у меня есть реальные поводы собой гордиться. Я выхватила из кармана теплый, ярко поблескивающий шар, резко кокнула его о камень, столь кстати подвернувшийся под ногой, и запустила в нового преследователя. Шар метко врезался в черную тень, издавшую вполне убедительный вскрик, после чего густо задымился невероятно вонючим серым дымом.
– Уааааа! – торжествующе взвыли где-то сзади, а я заметалась, не зная, бежать ли вперед -прочь от кричащего, или назад – подальше от стремительно разрастающейся дымовой воронки, а может быть, вбок – по могильным холмикам. В какой-то момент я ясно увидела лицо Габриэля, прочла по его губам беззвучное «Мелкий, ты идиот», а потом дым неожиданно обволок меня, несмотря на отвратительный запах, он оседал на языке сладостью, тяжелой, давящей...
***
Иногда у меня есть реальные поводы собой гордиться.
«Напомни, когда это?»
«Заткнись» «Нет, напомни»
«В прошлом году я закончила школу без отработок»
«Можно подумать...»
Я открыла глаза, украдкой утерла слюну с подбородка и огляделась. Я лежала все в той же одежде, в которой была на кладбище, а вот обуви на ногах не наблюдалось. Лежала, судя по всему в лечебнице – жесткая высокая скамья под моим практически бездыханным тельцем была накрыта белой дешевой тканью. На соседней скамье в бессознательном состоянии прохлаждался Ларс. Выглядел он впечатляюще – под правым глазом багровел огромный синяк, щедро намазанный каким-то прозрачным снадобьем. Я немного понаблюдала, как мерно поднимается его грудь на вдохах и опускается на выдохах, слезла со своей скамьи и пошлепала по холодному, грязному полу к двери.
За приоткрытой дверью слышались голоса.. .несколько недовольных мужских голосов. Я прижалась к двери ухом, стараясь не обращать внимания на замерзшие ступни.
– Это просто возмутительно! – вещал низкий и чуточку шепелявый голос номер один. -Дети, ночью, на кладбище, да с какой, собственно, целью?! Уж не яблони сажать. А еще и магичат, хотя, руку даю на отсечение, ни одному из них еще не исполнилось семнадцати.
– Мистер Магхи. – от этого голоса я вздрогнула и чуть не навалилась на дверь всем телом. – Мистер Магхи, давайте дождемся, пока дети придут в себя и смогут ответить на все наши вопросы. И по поводу магии у меня также большие сомнения. Джей, да и Ларс в этом деле полные новички, а судя по Вашему рассказу и по их состоянию, не все у Вас там в таком уж образцовом порядке.
– Позвольте мне все объяснить, – вмешался третий голос, – Ларс и Джеймс совершенно не виноваты.
– Ах, Джеймс?!
Я не выдержала и распахнула дверь.
– Привет, пап.
– Ну здравствуй, Джей-мс,– родитель, внушительный на вид, как и любой мясник (жаль, что без своего любимого тесака в левой руке – отец предпочитал орудовать левой, и может быть, по этой причине обладал определенной гибкостью мышления), сидел, сжавшись в слишком тесном для него кресле. Напротив него в точно таком же кресле пребывало неопределенное существо с крючковатым носом и кустистыми седыми бровями, судя по всему существо не могло похвастать ни красотой, ни молодостью, ни интеллектом, но бровями двигало весьма активно, изображая, видимо, крайнюю степень негодования. Чуть в отдалении рядом с деревянным простеньким шкафом с мученическим видом застыл еще один знакомый персонаж, высокий и мускулистый, с бритым шишковатым черепом – мистер Андерсон собственной персоной. Свою кузницу отец Ларса покидать не любил, и теперь время от времени потерянно потирал огромные кулаки, отчего брови сердитого существа начинали двигаться просто с немыслимой скоростью.
А в третьем кресле небрежно и изящно, сложив ногу на ногу, восседал Габриэль.
У меня отлегло от сердца. Габриэль выглядел совершенно целым и невредимым, да и в этой замечательной компании чувствовал себя явно комфортно – ни могучие кулаки мистера Андерсена, ни воинственный вид моего дородного отца явно не сбивали его с делового невозмутимого настроя.
– Пап, давай об этом потом. Что вообще произошло?
– После того, как вы с Ларсом надышались какой-то дрянью ночью на кладбище и смотрителю Магхи – кивок в сторону существа – пришлось тащить вас, оболтусов, дегенератов, безмозглых... не перебивайте меня, мистер Фокс! – в лечебницу, чтоб вы не отбросили копыта прямо там? А по мне так, лучше бы отбросили, там бы вас и закопали без лишних седых волос на наших головах!
Совершенно лысый мистер Андерсен нервно хрустнул пальцами. Совершенно седой смотритель для разнообразия пошевелил ушами.
– Мистер Ласки. – заговорил Габриэль, – уверяю Вас, все это была лишь детская шалость и досадная случайность. Никакой магии, никакого злого умысла.
– Ах, никакого злого умысла! – взбеленился мистер Магхи. – Да я все видел! Мелкий пацан бросил в того, – торопливый взгляд в сторону кузнеца, – несчастного юношу что-то блестящее, а потом повалила эта зловонная муть! Я в ночи вижу, как другие днем не видят, я.
Внутренний голос истерично заржал. Габриэль сокрушенно вздохнул.
– Это все моя вина. Я готов компенсировать.. .душевные переживания мистера Магхи.
– 10 позолоченных, и я нем, как рыба, – брови смотрителя затрепетали, как нижняя юбка невинной девы на первом балу.
– Думаю, вопрос закрыт. – Габриэль поднялся с кресла. – Джеймс, твоя обувь стоит у входа, не мешало бы обуться.
– Мистер Фокс, – отец тоже поднялся и теперь стоял рядом с Г абом. Они были почти одного роста, но при этом родителя могли бы уравновесить по меньшей мере
четыре Габриэля. – Подскажите-ка мне, вы ведь еще не осчастливили своим поступлением ни одно высшее учебное заведение?
– Нет, мистер Ласки.
– А куда планируете?
– Пока еще не определился, но поскольку дар у меня пробудился и довольно давно... Вероятно, Академия трансформаций или Академия стихий.
– Пап, ты это к чему? – насторожилась я.
– Это чтобы гарантированно отдать тебя в какое-то другое место, дорогой Джейм-с, – отец с кряхтением отвернулся. – Жду тебя на выходе.
– Но Ларс...
– А у Ларса есть свой отец.
Мы с Габом остались одни. Смотритель Магхи испарился почти сразу же, мистер Андерсен пошел к сыну.
– Я и правда попал в Ларса? – жалко спросила я.
– Да, – Габ хмыкнул. – Очень метко. Эла будет в восторге.
– Я разбил ее шар...
– Ну и демоны с ним. Всегда хотел узнать, что там внутри. Редкостная дрянь, если честно.
– Прости, – я моргнула, стараясь прогнать слезы. – Все из-за меня, так глупо вышло, я верну тебе эти деньги, обязательно, я.
Внезапно Габ обхватил меня за талию и, приподняв, посадил на стоящий у стены небольшой стол. Я только охнула.
– Ноги совсем отморозишь, мелкий.
Его теплые ладони на секунду накрыли мои ступни.
Что же ты делаешь. И зачем.
– Сиди, я тебе ботинки принесу.
Я шмыгнула носом и вытащила из кармана завязанный узелком платок.
– На.
– Утащил-таки землю? Герой, мелкий. А тебе-то она зачем?
– Можно подумать, только ты любишь магические эксперименты.
– До завтра, Джеймс, – Габ спрятал самодельный мешочек в карман.
– До завтра, мистер Фокс.
Я посмотрела на его светлую макушку, а потом со стоном впихнула замерзшие конечности в грязные, насквозь перепачканные ботинки и поплелась следом.
Глава 5.
На фоне этой, в принципе, совершенно безобидной истории, наши с Ларсом донельзя возмущенные отцы и пригрозили нам обучением в никому доселе не известной Академии Безмолвия, по поводу чего мы несколько дней спорили и дымились. За «Джеймса» я получила особо.
– Ты опять! – выговаривал отец. – Что за бред, Джемайма!
– Не зови меня так!
– Буду звать, как хочу, возьму с тебя пример! Можно подумать, у нас нет денег тебе на платья! Ходишь как оборванец, называешься мальчишеским именем, перед людьми стыдно.
– Папа, ну какая разница, мне просто хотелось разговаривать с Габом на равных! Если бы он знал, кто я, то не стал бы со мной дружить...
– Вот именно. И по поводу твоих ночных отлучек – я не желаю, чтобы моя единственная дочь бегала ночью в обществе юношей, да еще и по кладбищу!
– Можно подумать, ты не знаешь Ларса.
– Я как раз-таки знаю Ларса и вижу, как из мальчишки он постепенно превращается в мужчину. Он хороший парень, Джей, но, как бы тебе объяснить. Молодой парень ночью наедине с девушкой может.. .ну.. .не сдержаться.
Отец занервничал, а я разозлилась.
– Пап, парень с девушкой могут, а мы не парень с девушкой, мы – друзья. И Ларс совершенно не видит во мне девушку, он мне сам не раз говорил, что я ему просто друг. И потом, мы были не наедине, с нами был Габриэль.
– Вот именно! Демоны, как же сложно с тобой говорить! Вот была бы здесь твоя мать, а я. Джей, Габриэль, конечно, привлекательный молодой человек (я фыркнула), и богатый (скривилась), и, возможно, тебе нравится – не перебивай, дай договорить! – но он совершенно тебе не пара.
– Я ничего такого и не думала, – буркнула я, помолчала, глядя в красный отцовский лоб. -Почему не пара?
– Я знал его родителей.. .не то что бы близко, но когда они еще только покупали этот дом, несколько раз приходилось пересекаться с ними. Они были очень странные, Джей, сильные маги, насколько я понял, но очень странные. И мне понятно, почему они не стали здесь жить – у нас на хуторе люди есть и плохие, и хорошие, но все на одной волне. А эти.и дети у Фоксов такие же. Виданное ли дело – приехали одни, без взрослых, да еще и по кладбищам гуляют. Даже если тебе кажется, что вы можете подружиться – это не так, Джей. Лето закончится, этот мальчик уедет в школу, потом поступит в престижную Академию, потом получит высокую должность при дворе – и ты больше его не увидишь.
– Может быть, мы поступим с ним в одну Академию, – с вызовом сказала я.
– И не мечтай, – отрезал отец.
– Но почему?!
– Джей. – отец замялся. – Ты хорошая девочка, моя самая любимая девочка, умная, красивая.
– Но, – подсказала я.
– Но чтобы поступить в Академию трансформаций или Академию стихий, этого недостаточно, Джей, – отец наконец-то посмотрел мне в глаза. – Нужно иметь отличный аттестат, отличный, а не неплохой, сильный дар и очень много денег. У меня столько денег нет, и не будет, даже если я стану работать круглые сутки. И у мистера Андерсена тоже.
– Ты обещал! – у меня против воли задрожали губы.
– Я обещал попытаться. Что ты так на меня смотришь? Очень трудно отказать единственному ребенку, особенно когда хочешь для него лучшей жизни. Я смогу оплатить два года обучения в Академии трансформаций, Джей. А их там восемь. Восемь лет!
– Пап, да я за эти два года сделаю все, чтобы получить бесплатную стипендию! Я...
– Бесплатных стипендий девять, а студентов раз в десять больше! И, кроме того, я узнавал, что в высших заведениях порядок такой – оплачивать нужно не меньше половины периода. Не два года, а четыре.
– А в Академии стихий? – тихо спросила я, ощущая, как что-то внутри меня неумолимо опускается вниз. – Там всего четыре года обучения.
– Зато стоимость обучения в два раза выше, – отец невесело хмыкнул. – Джей, сколько дней мне надо работать, чтобы заработать десять позолоченных?
– Четыре, – еще тише сказала я.
– А Габриэль, шестнадцатилетний мальчишка, легко отдал их за свою дурацкую шалость. Точно так же легко его родители оплатят ему любую дорогу, а потом он, и такие, как он, выиграют бесплатные стипендии, потому что, имея одаренных магически родителей, он имеет и сильный дар. Это взрослая жизнь, девочка.
Я молчала.
– Посмотри на это с другой стороны, милая. В Академии безмолвия обучение идет всего два года. За эти два года ты сможешь понять, что тебе по душе. Если ты будешь хорошо учиться, сможешь попробовать перевестись по стипендии на второй курс к стихийникам или куда захочешь.
– Но тогда мы с Г абом будем учиться на разных курсах, – вырвалось у меня.
Отец отвернулся.
– Или найти работу. Я все сказал. Куда бы ты ни поступала, в твоих интересах хорошо учиться в следующем году. А про Габриэля Фокса забудь.
И я почти не думала о Габриэле. До следующего утра.
Глава 6.
Остаток последнего еще школьного лета, такой короткий, прошел для нас с Ларсом весьма насыщенно. Мы продолжали ходить к Габриэлю каждый день. Иногда натыкались на Гриэлу, причем главным было оперативно определить ее состояние.
Будучи в относительно хорошем настроении, она веселила нас байками про студенческую жизнь, вовсю кокетничала с Ларсом (к счастью, именно с ним) и демонстрировала небольшие магические фокусы, а в особо благостном расположении духа могла и научить чему-нибудь – например, строить из воды и земли небольшие несложные конструкции.
– Почему землю проходят на последнем курсе? – спросил Ларс, любуясь изящно выписанной земляной горкой. В первый момент земля, надо сказать, приобрела несколько экскрементальный облик, но, бросив на меня косой взгляд, Ларс придал провокационной кучке форму правильной четырехугольной пирамиды и теперь лучился нескрываемым самодовольством.
– На самом деле скорость овладения той или иной стихией зависит скорее от личных склонностей и способностей, – довольно охотно ответила Эла, потягивая через длинную макаронную трубочку коктейль из диких ягод. – Но есть и общие принципы. Если говорить простым языком, вода и воздух пластичны и послушны. Огонь труднее приручить, к тому же он более травмоопасен. Что касается земли, то землю надо именно подчинить, она пластична, но при этом и очень инертна. Например, вода и воздух принимают любую данную форму, земля – нет.
– Мне нравится работать с землей, – признался Ларс. – Она как-то откликается, я ее чувствую.
– А еще земля – колыбель жизни. Вон, Габ любит все, связанное со смертью, поэтому земля и не отзывается на его призывы.
Габриэль проигнорировал очередную колкость, последние пару дней он был не в духе.
Это было странно, обычно он был демонстративно «выше всего этого». Даже когда Эла рухнула мимо дивана от хохота после рассказа о наших ночных приключениях (рассказ не включал в себя посещение склепа загадочного Самюэля Фокса. Вероятно, Гриэла знала, кто он такой, а Габриэль очевидно не хотел обсуждать данную тему). Даже когда она же подсунула ему вместо питьевой речную воду с плавающим головастиком на дне. Даже когда его карандаши сами собой складывались в неприличное слово на его рабочем столе.
Сердце против воли заныло от нехорошего предчувствия.
***
Дверь в дом Фоксов была плотно закрыта, и я удивлённо взглянула на Ларса – обычно брат с сестрой двери никогда не запирали. Я дернула ручку, заметив мимоходом, что ручка была сделана в виде металлической змеи – чешуйчатая тварь ехидно таращила на нас немигающие бронзовые глаза.
Дверь была закрыта – на замок. Я ещё несколько раз безуспешно подергала дверь и отступила на шаг, а потом мы с Ларсом переглянулись.
Через неделю начиналась осень, должны были начаться занятия в школе. Во всех школах, в том числе высших, соответственно, и в Академии стихий, и в элитной городской гимназии Габриэля. Фоксы учились в столице, а это значит...
Они попросту уехали.
Дом заперт, они уехали обратно, в столицу, совершенно нам с Ларсом недоступную, далёкую столицу, и не предупредили нас. Не сочли нужным попрощаться. Конечно, хуторские ребята, не такие образованные, модные интересные, как городские, и ничего не смыслящие в магии, им не нужны. Уже завтра они о нас и не вспомнят, и...
– Эй, Джей, ты чего? – тихо проговорил Ларс, делая шаг ко мне. Я резко отвернулась, сделала глубокий вдох и остервенело потерла переносицу – это очень неплохо помогало сдержать поступающие слезы.
А ещё захотелось распустить наконец-то волосы. Сразу после ночи на кладбище, но ещё до памятного разговора с отцом, я сделала себе маленький зарок – если мы с Габриэлем сможем учиться вместе, я коротко обстригусь. Не знаю, зачем, но я изо всех сил цеплялась за выбранную легенду. Мне не верилось, что Габ будет на равных дружить с девчонкой. Нет, нет. Одно дело – старшая сестра, одно дело – столичные лисички и кошечки.
Наверное, у Габа в столице есть подружка, высокая, статная, с пышной копной волнистых каштановых волос, бёдрами и грудью "как надо" – мне было не очень понятно стремление парней к пышногрудым красоткам, но Ларс явно к таким тяготел (о чем не забывал доверчиво делиться со мной). Словом, рядом с Габом я видела кого-то вроде Элы, только непременно с длинными волосами.
А я? Невысокого роста, плоская, как доска, не удивительно, что даже приметливые Фоксы приняли меня за мальчишку. Лицо невыразительное, волосы тонкие, можно в кулак собрать. Не на что и смотреть.
Так что я протянула руку к голове, борясь с нервным хихиканьем, после которого обязательно разрыдаюсь, и в этот момент неожиданно щёлкнула входная дверь. На пороге стояла Гриэла Фокс.
Сегодня Эла выглядела просто потрясающе – словно в такт моим самоуничижительным мыслям. На ней было платье густо-бордового цвета, длинное, облегающее все то, чем небеса обделили Джейму Ласки – роскошную грудь и длинные ноги. Разумеется, волосы её остались короткими, но были столь женственно уложены, обрамляя овальное строгое лицо, что мы с Ларсом просто затаили дыхание.
– Добро пожаловать! – она махнула нам рукой и посторонилась, пропуская в особняк. От неё веяло странным ароматом, пряным, резковатым. Вряд ли когда-нибудь у меня будут такие духи. Вряд ли, если я буду покупать такие духи, я смогу оплатить учебу даже в Академии безмолвия.
Габ обнаружился наверху – он накрывал на круглый деревянный стол, который до этого момента пылился в углу не у дел. Мы с Ларсом снова переглянулись. Стол мог дать фору любому харчевенному столу нашего хутора, независимо от повода его накрытия. Белоснежная скатерть, сервиз из темно-зелёного стекла с серебряным орнаментом, серебряный подсвечник в центре. Овощи, мясо, фигурная нарезка из сыра и хлеба, тарталетки с непонятным, но очевидно, вкусным содержимым.
– Прошу, дорогие гости, – чуть пафосно провозгласил Габ. – Вы можете омыть ваши руки в умывальне в известном направлении! После чего мы соберёмся за трапезой...и пожрем, наконец, – тихо добавил он уже нормальным тоном.
