Текст книги "Черный скрипач (СИ)"

Автор книги: Эдвина Лю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Нетерпеливо высвободившись из рук Натани, Дэн повернулся к огню, не глядя на девушку и на брата. Натани, видно, обиделась – ушла.

Гуди. Он изменился за эти четыре года – ёжик недавно обритых волос, очень худое, небритое лицо, глубоко посаженные чёрные глаза. Брат исхудал и постарел – выглядел он никак не на двадцать один год, ему можно было дать не меньше сорока! Но самое главное – исчезли и задор, и весёлая злость, и юмор в глазах – всё, чем был Гуди. Куда оно девалось и вернётся ли, Дэн не знал.

Брат жевал кусок черствого хлеба. Дэн слышал его чавканье, тяжёлое дыхание, шмыганье искривлённого носа, хрип и клокотание грудной клетки и невольно морщился от брезгливости. От Гуди пахло затхлостью подвала, где, вероятно, он спал в последнее время.

– Дома у нас больше нет, от него мало что осталось, – сказал Дэн брату. Тот кивнул, не переставая жевать. – Матери и отца тоже нет.

Гуди всё так же продолжал жевать, посапывая и похрипывая.

– У меня остались на память только книга и скрипка. Я… могу вернуть тебе книгу, если хочешь.

Гуди посмотрел на брата. В свете костра его глаза казались наполненными огнём, но Дэнни знал, что на самом деле там только пустота. Гудвин скорее всего выгорел дотла. Его не восстановить, не сделать таким, как прежде. Брата тоже нет.

– Один человек… маг… Светлый маг, – Дэн так и не смог назвать Чезаре по имени, – сказал мне, что ты не сам пошёл убивать принца. Что за этим кто-то стоял всё время, пока ты…

Гуди проглотил последний кусочек хлеба, собрал с колен крошки и кинул их в рот.

– Как и не твоя была идея, чтобы я убил короля, – осторожно продолжил Дэн. – Он сказал – мы всего лишь орудия.

– Что за маг? – спросил Гудвин. – Тот самый?

Дэн не ожидал услышать голос брата и не нашёлся, что ответить. Как описать Гудвину Чезаре Роза? Светлый маг. Добрый, ленивый, справедливый, не всегда честный, самодовольный Роз. Много курит и иногда играет на лютне. Очень редко.

– Тот, который тебя арестовал, да? Он вроде и сам из Комитет, – добавил Гуди ровным тоном.

– Он меня укрывал, – признался Дэн. – Он хотел помочь и тебе, и маме с отцом… но не сумел. Не будем о нём. Я хотел только узнать, кто заставил нас и остальных участвовать в этом?

– А тебя кто заставил пойти убивать Светлых магов, Дэнни?

– Я только хотел выручить тебя, – хмуро ответил Дэн. – Это другое. И я не убивал…

Ему было очень неприятен равнодушный тон Гуди. Вроде и понимаешь, почему брат говорит так безразлично, но раздражает.

– Я тебе всё равно ничего не скажу, – сообщил Гуди. – Ты четыре года дружился со Светлым магом. Как знать, вдруг ты потом побежишь к нему?

– Нет. Просто… если бы не тот… если бы кто-то не вбил тебе в голову идеи про бунт – разве всё это произошло бы? Подумай, Гуди! Мне было десять лет, а ты заставил меня убить человека!

– Ты убил гнусную пародию на человека, при правлении которого Светлые маги стали в открытую преследовать орден Теней!

Дэн помолчал немного, а потом уточнил:

– Это был гнев?

– У тебя есть ещё хлеб? – спросил Гуди. – Нет? Ну, тогда сладких снов, брат.

И Гудвин улёгся под кибиткой, где уже лежало потёртое одеяло, постеленное для Дэна Сарой Натани. Лагерь постепенно затихал. Дэнни, сам себя поставивший часовым, подбросил немного дров в костерок и уселся поближе к огню, обхватив острые колени руками.

Он думал, что спасёт Гуди, и Гуди на радостях сразу же скажет ему, где искать настоящего инициатора мятежа. Того, кто приказал брату убить короля – что тот и выполнил руками младшего братишки. И Дэн отыщет этого человека – или людей.

Но вот он нашёл старшего брата, и что же? Во-первых, Гудвин не желает ничего говорить. Не доверяет или просто слишком верен идеям того человека? Во-вторых, сам Гуди вёл себя так, что Дэну хотелось его в порошок стереть.

Кроме этих невесёлых размышлений было и ещё одно. Дэн мучился тем, что оставил позади, в деревне Сонной. Люди, окружавшие магов под влиянием его музыки, не убили магов. Всего лишь удержали. Но он мог их убить и ощутил это. Как и тогда, на концерте, при покушении на короля, Дэна переполняла энергия, от которой хотелось рыгнуть, как после слишком сытной трапезы. И нелегким делом оказалось удержать часть её в себе, хотелось выплеснуть всё без остатка. Тех Светлых магов просто размазало бы по земле, а может быть, и вообще всех, кто там находился.

И даже то, что произошло, когда ван Лиот сдержался и отдал приказ никого не убивать, поразило его. Власть над людьми, заполненность опустошённых душ его эмоциями… страх в глазах Светлых… это напугало Дэнни. Он ещё не поверил до конца в свои силы. В одном из сёл он заставил прыгнуть в реку целую толпу, всего лишь испытывая проснувшиеся способности, и ему тогда тоже стало страшно, едва люди покорились.

«Я перестарался, – думал Дэнни. – Это всё скрипка. Она слишком сильна для меня, и мне придётся её как-то усмирить».

Но он не верил, что сможет.

На рассвете, после того, как Натани и её сестра приготовили жидкую похлёбку, Дэн растолкал Гудвина. Они выхлебали из мисок горячее варево и стали собираться в путь.

Сара Натани, вся в заботах о прибавившихся подопечных, едва нашла на него время.

– Что ты будешь с ними делать? – спросил Дэн. – Скоро зима. Они же перемрут один за другим!

– Мы успеем отвезти их на границу с Хихином, тут не так уж далеко. К тому же тут, на юго-востоке, осень гораздо теплее, – деловито пояснила Натани. – Мы подселим их в бродяжье село, знаешь такое?

Дэн не знал. Натани пояснила: есть такие места, где бродяги и изгнанники могут остановиться надолго, перезимовать, как-то перебиться. Их там много, они друг другу помогают. Нужда, конечно, в таких сёлах царит страшная, но все друг за дружку держатся, все стараются не унывать.

– Не унывать! – воскликнул Дэн. – Как можно не унывать, если тебе нечего есть?

– Многие добрые люди помогают им. Едой, дровами, одеждой, – сказала Натани. – В любом случае, добраться туда мы сможем.

– В таком случае в добрый путь, – ответил ей Дэн. – Я хотел попросить у тебя пару одеял и немного хлеба в дорогу. Мы уходим.

– Куда? – вскрикнула Натани, и её карие глаза тут же наполнились слезами.

Этого ещё не хватало. С чего бы ей реветь? Сама ведь и близко его не подпускала, а теперь, оказывается, жалеет, что он уходит. «Пойди разбери этих женщин», – подумал Дэн, впервые понявший, каково это – общаться с девушкой.

– Я не хочу, чтобы мой брат жил в каком-то бродяжьем притоне. У нас был свой дом, и мы вернёмся с ним туда, где он стоял.

– Куда это? В Азельму? А если вас там поймают?

Дэн пожал плечами.

– Мне кажется, до нас уже нет никому никакого дела.

Конечно, он так не думал. Маги сказали ему, что приказ о его поимке им отдал Глава Комитета. Стало быть, кому-то есть дело. Но не рассказывать же об этом Натани?

Взяв по одеялу и куску хлеба, братья ван Лиоты проводили взглядами кибитку, запряжённую двумя гнедыми лошадьми, и вереницу людей, которые тащились следом за нею. И пошли в другую сторону.

Дэнни нёс в заплечном мешке книгу и скрипку. Ему было страшно дотронуться до инструмента, словно это его воля заставила подростка творить зло, а не наоборот.

Гуди снова погрузился в безразличие, и заговорить с Дэном не пытался. Они шли в сторону побережья, подгоняемые тёплым ветерком.

– Я всё-таки хочу найти тех, кто тебя заставил участвовать в этом, – сказал Дэн брату на привале.

Кругом не было ни души. Земля дышала поздним теплом и сыростью, с тихим шорохом струилась осенняя пожухлая листва, падая с деревьев. Пахло прелью и грибами. Маленькая тополиная роща шептала имена из чьих-то снов, и не было конца листопаду.

– Зачем? – спросил Гуди.

– Не знаю, – ответил Дэн. – В глаза посмотреть.

У него сжалось горло. Он совсем не хотел видеть глаза людей, сделавших с его семьёй такое. Он лучше увидел бы их смерть.

– Я не скажу, – сказал Гуди всё тем же равнодушным голосом. – Во всяком случае, все эти трудности сделали из тебя мужчину. А не обезьянку с лютней. Знаешь, кто бы ты был сейчас, если бы не перемены? Девчонкой в кружевных манжетах и с бантиком на шее.

Дэн хотел что-то возразить, но почувствовал, что дыхание совсем спёрло. Сердце болезненно сжалось, в горле будто застряла рыбья кость с острыми рёбрами. До смерти захотелось, чтобы и Гуди ощутил эту боль.

– Перемены? К которым и ты руку приложил? – с трудом выговорил Дэн, справившись с дыханием. – А знаешь, я чувствую, что ещё не все струны у тебя порваны. Вчера – вчера я слышал одну.

И прежде, чем брат опомнился, Дэн кинулся на него, вжимая в прелую листву лицом.

За четыре года он трижды прочёл трактат о пытках целиком, от корки до корки. И ему приходила в голову некая не вполне оформившаяся мысль о том, что из человеческого тела можно извлекать те же звуки, что и из музыкальных инструментов. Надо лишь знать – как. И вот сейчас у него под руками был материал для проверки теорий, а ещё имелся повод, чтобы применить знания на практике.

– Я хочу знать, кто заставил меня убить короля, Гуди. Кто, кроме тебя, это сделал. Извини, но будет больно.

…когда-то брат был сильным и ловким. Дэну нередко доставалось от него – иногда беспричинно. Теперь он стал слабее. Все эти четыре года Дэнни жил в тёплом, добротном доме, носил хорошую одежду, отлично питался, учился магии, ездил верхом, когда Чезаре надо было отлучиться в пригород, а летом по ночам бегал к реке Азелье искупаться. Гуди же уныло существовал в деревне, работая из-под палки. Его существование сходило на нет, когда в деревне ссыльных появился младший брат.

Дэнни же, как истинный маг ложи Боли, постоянно испытывал нужду в энергии. За счёт боли он развивался и совершенствовался, за счёт боли – неважно, чужой или своей! – двигался вперёд. Он уже неплохо разбирался в устройстве человеческого организма и мог избавить себя от простуды или ушиба. Но это было не то!

Впиться пальцами в потаённые болезненные точки чужого тела, выгрызть себе дополнительной энергии, впитать боль – вот чего он желал. И сейчас – вдвойне, потому что Гуди разочаровал и разозлил Дэна.

Тут не до музыки.

Так что музыки не получилось – но Гуди кричал, очень кричал. Впрочем, Дэнни не ставил себе такой цели – заставить его молчать. Гуди был его единственным оставшимся родным человеком, и убивать его Дэнни не желал. Но и щадить не стал. Ведь его самого тоже никто не щадил. Никто, кроме, может быть, Чезаре.

– Скажи мне!

«Глава четырнадцатая. Кисти рук. Самые болезненные точки». Строчки всплыли перед глазами Дэна. У него не было ни тисков, ни иголок, только злость и магия. Ноготь за ногтем слезали с пальцев Гуди. На четвёртом он всхлипнул:

– Дэнни, прошу!..

– Кто?

– Ложа Смуты! Её организовали Тёмные и Светлые… там было много молодых ребят, но я помню и старых – Гарольд Клейн, Демми Зейн, Берилла Росси… Иниза Хауртер…

– Кто из них управляет ложей?

– Сейчас – не знаю…

Пятый и шестой ноготь – кровь из кончиков пальцев пятнала ярко-жёлтые и бурые листья, капала на ещё зелёную траву. Но Гуди плохо реагировал.

«В случае, если одна пытка перестаёт быть более успешной, переходите к более болезненным. Если вы уже прошли главу 14, то переходите после неё к главе 15 – Лицо и зубы. Болевые приёмы, основанные на…»

– Мне нужно имя! – яростно вскричал Дэн, чувствуя, что теряет терпение. Его трясло, со лба на лоб Гуди срывались капли пота, а может быть, и слёзы.

Гуди сипло рассмеялся, поднимая окровавленную руку к глазам брата.

Маленьким перочинным ножом Дэнни, словно раковину, вскрыл ему челюсти и принялся ковырять зубы. Он ненавидел себя, своё занятие, неизвестную ему ложу Смуты, а Гудвину даже, пожалуй, в чём-то сочувствовал.

– Из-за него умерла мама! И отец! Скажи его имя, Гуди! Из-за него я стал таким, как сейчас! Смотри, тебе – нравится?

В горле Гуди что-то скрипнуло, булькнуло, и он показал рукой на рот.

– Я ска…жу…

Дэн приподнял ему голову, чтобы кровь не заливала горло.

– Это из свиты короля… Кор Тэ…

Глаза Гуди начали медленно закатываться. Он терял сознание.

Дэнни тряхнул его изо всех сил, а когда не помогло, мысленно стал листать страницу за страницей. Ледяная вода. У него была вода во фляге, наверняка достаточно холодная. Дэн плеснул брату в лицо раз, другой, затем отбросил флягу и бережно обтёр рукой рот Гуди.

Тот приоткрыл глаза и улыбнулся. Улыбка вышла ужасной. Исковерканные зубы, кровь, порез на верхней губе, разделяющий её на две неравные части. Но он улыбнулся!

– Дэнни… убери боль, и я скажу имя полностью.

Дэн сжал кулаки. Что, если брат обманет?

– Нет. Сначала имя.

Гуди молчал.

Тогда Дэн взял с травы нож и продолжил свою работу. Гуди взвизгнул раз, другой, захлебнулся и, с трудом перевернулся на живот. Его вырвало. Дэн отдышался немного и перевернул брата обратно на спину.

– Скажи, и я уберу боль и залечу все твои раны!

Он ещё никогда не врачевал человека с такими ранами. Порезы на теле, вырванные ногти, разодранные неумело дёсны, повёрнутые вбок зубы… Дэн сглотнул кисловатую слюну. Запах кровавой рвоты Гуди заставлял его бороться с собственной тошнотой, и, пожалуй, до проигрыша оставалось совсем немного.

– Ну?

Он поднёс узкое лезвие к левому глазу Гудвина, сам ужасаясь тому, что собирался сделать – но уже не в силах остановиться.

– Я не уверен, что смогу восстановить тебе зрение, – предупредил он и кольнул сомкнутое веко, сморщенное оттого, что брат зажмурился.

– Тэллин! Кор Тэллин! – взвыл Гуди, едва почувствовал этот укол.

Но Дэн не смог остановиться вовремя. То ли рука его не послушалась, то ли на какое-то краткое время его сознание помутилось, но он не остановил движение, когда лезвие, длиной в два пальца, преодолело непрочную преграду кожи, водянистый, как недоваренное яйцо, глаз и вошло в мозг.

Он не ожидал, что уцелевшая струна Гуди лопнет. Изначально он даже не собирался убивать Гуди.

Но он, даже не закричав, а заскрипев надсаженным горлом, замер и обмяк. Дэн на несколько мгновений перестал дышать, а когда вдохнул, то на секунду увидел её – тонкую, словно волос, струну, закрутившуюся с двух сторон в жалкие колечки. Она лопнула, и не было никакой возможности заменить её или починить.

Дэн зарыдал коротко, сухо и зло. Всего две или три слезинки, всего два или три всхлипа. Кое-как обтерев руки палой листвой, он встал и, чуть пошатываясь, закинул дорожный мешок на плечо.

«Я не хотел, я не хотел, я не хотел, я не хотел… я не хотел».

Часть 3. Музыка и власть

С первым снегом в Азельме начинался сезон балов. Светлые маги в связи с постоянной угрозой очередной каверзы Чёрного Скрипача стали очень популярны. Ни один бал, ни один концерт без них не обходился. Они были вхожи в каждый дом, в каждый трактир или отель, где только могла звучать музыка. Всех скрипачей проверяли по нескольку раз. Чезаре Роз, возглавивший столичный Комитет по делам незарегистрированных Тёмных магов, никогда и никому не говорил, что музыкант, скрывавшийся под мрачным прозвищем, владеет также и другими музыкальными инструментами – лютней, флейтой, пианино, гитарой. Он вообще с прохладцей относился к этой истории и старался, как мог, гасить истерию, которой общественность окружила Чёрного Скрипача.

– Чёрный Скрипач – не серийный убийца, не мятежник и не маньяк, – объяснял он, – у него нет цели убивать всех подряд. Он не пытается уморить целый зрительный зал на концерте, не стремится извести на корню всех Светлых магов. То, что происходило ранее – всего лишь следствие использования им незнакомой ему силы. Своего рода проба сил.

Розу сразу же возражали. Чёрный Скрипач как-никак был его учеником. Разве не пытался он покончить сразу с десятком Светлых прямо в его доме? Разве не пытался убить магов и не-магов? Проба сил, нечего сказать! Что же в таком случае будет, если он утвердится в своём могуществе и начнёт косить Светлых ловкими движениями смычка по струнам?

– Но он никого не убивал музыкой с той поры, как скончался король, – спорил Чезаре. – Нам известно, что музыкой он остановил шестерых магов-ловцов. Там было полно свидетелей. Разумеется, всем нам известно и то, что трое из этих магов погибли – но умерли они от побоев, нанесённых жителями деревни. Это уже их вина, а не Дэниэла! О нет, вам стоит прислушаться и оставить Скрипача в покое. Он всего лишь мальчишка, ему ещё и пятнадцати не исполнилось! Да, у него есть цель, но она не имеет никакого отношения к истреблению Светлых!

Но к Чезаре Розу не было полного доверия. Чезаре Роз четыре года укрывал мальчишку. Роза за это даже хотел судить сам предыдущий глава – об этом слышал каждый ловец в столице! Его спасло то, что Скрипача признали всё-таки зарегистрированным как Светлого мага, да и сам Роз учил его Светлой магии. Только зря, видать, учил. Мага, темнее Чёрного Скрипача, было ещё поискать!

«Всего лишь мальчишка»! Мальчишка, убивший несколько человек, подозревавшийся в смерти короля.

Неслыханно!

И Светлые маги расходились по богатым домам или дорогим отелям, чтобы заработать там ещё денег на страхе не-магам. Им-то, простакам, легко верилось, что Скрипач придёт именно за ними. А как же? Ведь именно на не-магах он тренировался несколько месяцев. Помыкал ими, словно скотом, управлял, как марионетками. Что возмутительно и неприятно!

***

Чезаре Роз в свою очередь испытывал немалые трудности – его собственные дела в последнее время шли совсем не так, как ему того бы хотелось. Его идея с воспитанием мага, который не является ни Светлым, ни Тёмным, не оказалась успешной. Хотя чего он ждал? Что мальчик окажется невероятно талантлив? Или что он охотно примет сторону, которую долгое время считал враждебной?

Само деление магов на два Ордена виделось Розу давным-давно устаревшим и ненужным. Маги, как считал Чезаре, должны быть единым Орденом, и работать бок о бок. Какие перспективы виделись ему! К примеру, маги Боли отлично работали бы в больницах, а маги Страха воспитывали бы бесстрашных солдат! И, что уж там говорить, бессмысленно сменяющие друг друга на троне короли уступили бы магам Власти правление Тирной, что могло обернуться для страны катастрофой, но могло бы и стать великим благом. Зависит, конечно, от магов ложи. Чезаре был склонен верить в то, что они справятся. Ложа Власти, она такая.

Чезаре очень надеялся на то, что в будущем эти перемены перестанут казаться несбыточными. Ему внушала надежду фигура теперешнего молодого короля, сына принца Ромила Кешуза от женщины-мага. Правда, насколько Чезаре слышал, магии в ней не оставалось уже ни капли, и она, выгоревшая Светлая, пребывала в постоянной депрессии. Да и Грет Кешуз не унаследовал от неё никакой магии. Но его жена, шестнадцатилетняя аристократка из старинной семьи Тирны, родила ему наследника. Чезаре ни разу не видел его, но слышал от доверенного лица, что младенец может стать магом. Главное не упустить момент, когда его эмоции начнут развиваться, и подхватить потенциал, чтобы развить его.

Глава Комитета, Роз по-прежнему не был вхож ко двору. Он бы пробрался туда тайно, если б там неотлучно не находились бы другие маги – те, которые, по его убеждению, и спланировали покушения на короля и принца. Как туда пробраться, оставалось для Чезаре серьёзным вопросом. А пока он только смог подать заявку на право сообщать серьёзные новости его величию Грету Кешузу и лично с ним видеться. Когда её рассмотрят, у Чезаре будут некоторые возможности… тогда с королём можно будет побеседовать и о ложе Смуты.

Ложа Смуты! Её лидеры сейчас находились при дворе, в том у Роза не было никаких сомнений. Он даже знал одного из них лично, но приблизиться к нему не мог никак. В прошлый раз это едва не стоило ему жизни! А жизнью своей Чезаре, что ни говори, дорожил.

Пожалуй, он даже хотел сейчас встретиться с Чёрным Скрипачом. Пусть бы тот попробовал на нём свою магию музыки. Это могло бы оказаться занятным. Чезаре Роз очень надеялся, что в скором времени Дэнни появится в Азельме. Он даже хотел ещё раз попытаться связаться с ним мысленно – мальчик очень хорошо воспринимал мыслесвязь! Но побоялся спугнуть его на пути к столице. Пусть сначала окажется поближе… Роз полагал, что услышит его музыку очень скоро.

***

Между тем Дэн Софет ван Лиот уже больше месяца не доставал из мешка свою скрипку. Она лежала в чехле вместе со смычком, безмолвная, со спущенными струнами. Книгу Лиот тоже не вынимал – он знал её почти наизусть. Его путь лежал в Азельму, но не балы интересовали подростка. Ему нужно было добраться до новой ложи – ложи Смуты, которую основали почти семь лет назад, и в которую входили как Светлые, так и Тёмные маги. Генерал этой ложи и являлся, по словам Гудвина, автором идеи, как сгубить короля и учинить небывалый в Тирне бунт.

После того, как он потерял Гуди, Дэн понял, чего хочет. Он понимал это так же ясно, как когда-то осознал, что Светлым магом ему не быть. Он хотел добраться до генерала Кора Тэллина и убить его. Отомстить за уничтожение личности брата, за смерть родителей. За всё, что произошло с его семьёй и с ним. А потом уже неважно, что с ним будет – заключение, забвение, смерть… он отомстит за себя и за семью, и за всех Тёмных, погибших или сломленных в результате акции ложи Смуты.

Путь в Азельму выдался нелёгким – холодало, на дорогах встречалось очень мало путников, в деревнях все старались запереться покрепче. Места, где Дэнни так недавно промышлял игрой на скрипке, пустовали или были закрыты на засовы. В редких тавернах он предпочитал побираться, что получалось у паренька убедительно, но не играть. Иногда он позволял себе остаться там на два-три дня, отогреться, отдохнуть. В таком случае Дэн брал на себя несложную работу – наколоть дров, натаскать воды, прикатить из погреба бочки. Но он не брался за скрипку.

Дэнни изо всех сил старался быть незаметным. Этому, пожалуй, способствовали и тёмная куртка с капюшоном, и растянутый вязаный свитер, и грубые башмаки – такая же одежда была у очень многих людей дороги. Какой-то из таких людей отдал Дэну старую войлочную шляпу с низко опущенными полями, и толстый, длинный шарф. В тавернах или чужих домах паренёк получал кусок хлеба или недоеденную кем-то кашу, кружку горячей воды, одеяло и место под лавкой. Время от времени – работу, пинок под рёбра, если спал слишком долго, или объятия служанки, если держал себя не так угрюмо, как обычно. И шёл дальше, нигде долго не задерживаясь и ни с кем слишком много не разговаривая.

Пожалуй, дорога нравилась Дэну, а он нравился дороге. Идти в одиночку вовсе не плохо. Ещё лучше, конечно, было бы ехать – его порой подвозили на телеге, но это случалось нечасто. Мог бы он проехаться и на поезде, но, раз-другой попробовав, отказался от этой идеи. Вагоны часто обыскивали ловцы. Даже если это были не пассажирские составы, а грузовые. И Дэн отказался от идеи путешествовать по железной дороге.

Погода по большей части стояла ясная, хоть и холодная – снег шёл раза два, но потом таял. По утрам на дороге похрустывал лёд, и в воздухе пахло зимой. Листья с деревьев облетели почти полностью, и иной раз нельзя было удержаться, чтобы не подбросить палую листву носками ботинок, вдыхая запах, схожий с запахом книг. И торжественная радость поселялась в душе Дэна – как будто путь вселял в него надежду и уверенность. Радовали небольшие удачи, когда случалось с ним что-то хорошее, радовало везение, сопутствовавшее мальчику всю дорогу. Наверное, он выбрал правильный путь и идёт туда, куда должно. Вот откуда и ощущение счастья, вот откуда удача.

Везение кончилось в тот момент, когда Дэнни, заснувший в брошенном сарае в куче старого сена, проснулся от пинка под рёбра.

– Вставай, – буркнул пинавший его человек.

От холода и оттого, что спал скорчившись, Дэн еле мог пошевелиться. Он с огромным усилием разжался и уставился на троих людей в серой с жёлтыми нашивками форме.

– Ясных дней, – едва разлепляя пересохшие губы, сказал подросток.

Он попытался определить, маги перед ним или простаки, но спросонья не мог даже этого. Хотя ответ на этот вопрос быстро нашёлся: один из ловцов, рывшийся в вещевом мешке музыканта, нашёл чёрную скрипку и кивнул другим. Дэнни испытал скованность и чувство зажатости, не имевшее ничего общего с ощущением застывшего и замёрзшего тела. Его сковали чарами.

– Не тот ли это Чёрный скрипач, которого все так ищут? – весело спросил один из магов, подмигивая Дэну. – Думал я, что ты постарше.

Маги были все как один крепкие, тепло одетые и сытые. Главным среди них Дэнни счёл вот этого, подмигивающего. Толстый и круглощёкий парень в тёплой шинели и тяжёлых ботинках на массивной подошве. Как раз чтобы пинать под рёбра всяких бродяг.

– Незарегистрированный, – строго сказал другой ловец. – Пойдём, парень.

Дэн встал на ноги, отряхивая сор с одежды.

– Куда? – спросил он.

Третий маг, державший мешок музыканта в руках, хмыкнул и указал в дверной проём сарая.

– Экипаж подан, ваше музыкальное величие, – сказал он. – Следующая остановка – Третий участок Комитета Азельмы. Только давай спокойно, тихо-мирно, ладно? Не то я разобью твою скрипку об угол. Понял?

Дэн кивнул. Он не желал смерти скрипке, да и смысла сопротивляться пока не видел. Азельма была его целью, что плохого, если Светлые подвезут его немного? А уж потом он найдёт способ удрать от них.

Помимо чар, Дэна связали ещё и верёвками, как будто магии недостаточно, втолкнули в крытую повозку, стоящую у сарая, кинули вслед дорожный мешок с книгой и скрипкой. Дэнни лишь дёрнулся навстречу мешку, чтобы инструмент не сломался о грубые доски пола, а потом лежал спокойно. Рядом с ним устроились два мага – третий правил повозкой, в которую были впряжены две терпеливые гнедые лошади.

– Далеко до столицы-то? – спросил Дэн, но вместо ответа получил пинок по ноге. Он мог бы справиться с болью, если бы не опасался, что за попытку магии получит удар посильнее. Ну что ж, за бесплатный проезд можно и потерпеть небольшое неудобство. Да и тратить на посторонних драгоценную энергию не хотелось. В том, что он может избавиться от всех троих магов, Дэнни даже не сомневался.

Какое-то время – час или больше – Светлые молчали, но потом им, очевидно, стало скучно. Дэн заметил перемену в их настроении ещё до того, как они заговорили.

– Что-то ты слишком спокоен, сопляк.

Подросток только пожал плечами.

– Может, сыграешь нам на своей пищалке? – Светлый схватил мешок Дэна и неловко, едва не уронив, вытащил скрипку в потёртом футляре. Дэн жадно следил за ним.

Всё-таки было бы жаль, если б инструмент погиб в чужих неуклюжих руках.

– Не сыграешь? Слышь, Фил, давай выкинем его пищалку на дорогу?

Второй маг вздохнул и пожал плечами.

– Думаешь, после этого веселее будет ехать? – лениво сказал он. – К тому же без скрипки мы вряд ли сможем доказать старшему офицеру, что поймали скрипача. Ну какой он без скрипки скрипач?

– Чёрный, – хохотнул первый. – Смотри, какой он грязный. Можно ещё синяков понаставить. Пока доедем – как раз почернеют.

– За сутки-то? Да, наверно, – откликнулся с облучка третий маг. – Лучше не трогай его, Джосси. Начальник не любит, когда мы доставляем их слишком тёмненькими. Считает, что это затрудняет их идентификацию.

Последнее слово маг выговорил с особым удовольствием. Видимо, ему нравилось, что начальник участка ловцов щеголяет умными словами, и изо всех сил подражал ему.

А Дэн решил ещё сколько-нибудь поиграть в молчанку. Если ехать сутки, то тащиться пешком куда дольше, да ещё очередная холодная ночёвка… может быть, даже заморозки опять ударят.

Он уселся поудобнее, спиной к стенке повозки, и поджал колени к груди. Связанные за спиной руки уже успели затечь, и очень хотелось разорвать верёвки и сковывающие заклятия.

Он закрыл глаза и постарался отрешиться от неудобств и боли. А заодно пусть маги думают, что он уснул.

Но не тут-то было. Один из Светлых снова ударил по голени тяжёлым ботинком. Боль затмила всё на свете, и Дэнни подумал, что у него треснула кость.

– Спать мы тебе ещё не разрешали, – жизнерадостно заметил Джосси. – Слышь, Фил, доставай его душещипалку. Давай сами сбацаем, если этот не хочет.

Дэн с беспокойством следил, как Фил открывает футляр. Руки у него были не такие грубые и толстопалые, как у Джосси, и инструмент Светлый взял бережно. Но едва он постучал ногтями по старому, местами надтреснутому чёрному лаку, как Дэнни передёрнуло.

– Не надо с ней так, – сказал он. – Это портит лак.

Видеть скрипку в чужих лапах, пока она была в футляре, и то было испытанием. Теперь же она представлялась Дэну раздетой девушкой в руках насильника, ни больше, ни меньше.

Джосси захохотал и вырвал инструмент из осторожных, хоть и неумелых, рук товарища.

– Сыграй, ну? – и он ткнул нежной обечайкой в подбородок музыканту, хотя сам же скручивал ему руки за спиной.

– Положи её на место, – угрюмо сказал Дэнни.

– Как насчёт остановиться и пожрать? – лениво спросил третий маг с облучка. – Это я к тому, что всем нам надо выйти и поразмяться!

– Да заткнись, – нетерпеливо оборвал его Джосси и отшвырнул скрипку прочь. Дэнни вскинулся, но увидел, как второй маг поймал скрипку. Брякнули струны, раздался тихий стук – инструмент всё-таки ударился о стену, но совсем слегка. Дэн испытал благодарность к парню, но поблагодарить не успел: кулак Джосси врезался ему под подбородок.

– Эй, Джосс! – судя по звуку, третий маг повернулся лицом внутрь повозки. – Не трогал бы ты его зря. Смотри, забьёшь мальчишку – а он простой бродяжка-музыкант.

– Ну да, конечно, – огрызнулся толстяк. – Да видно же, что Тёмный маг.

– Конечно! Однако будь это сам Чёрный Скрипач – от тебя небось уже и кучки пепла бы не осталось. Ты думаешь, какой нормальный Тёмный будет столько терпеть от простых ловцов?

Джосси хмыкнул.

– Я докажу, что это Чёрный Скрипач, – сказал он с угрозой.

– В участке будешь доказывать, – строго велел возница, и Дэнни понял, что ошибся. Старший у них, по счастью, не Джосси.

Ещё не меньше двух часов повозка тряслась по разбитой дороге, пока не было решено всё-таки сделать привал. Маги перекусили нехитрой едой, дали пленнику воды и сухарей, сводили в лесок облегчиться, и поехали дальше. На сей раз управлять повозкой посадили толстого Джосси, видимо, чтобы поменьше приставал к музыканту.

Так что почти до ночи, пока толстяк правил лошадьми, Дэна никто не трогал. Руки ему больше не связывали, но чарами сдерживали крепко. Он притворялся, что спит, но нередко посматривал на свой мешок, в котором ехала скрипка. Фил, который держал вещи Дэнни возле себя, ободряюще ему кивал.

Но Джосси, видимо, его добыча всё ещё казалась сомнительной, а победа над знаменитым Чёрным Скрипачом – слишком лёгкой. Когда свечерело, Светлые выбрались из повозки и развели костёр. В дороге они все устали и озябли, но у Светлых была и одежда потеплее, и свобода движения побольше, Дэнни же в основном сидел неподвижно. Маги усадили Дэна недалеко от огня, но он бы с удовольствием устроился ещё поближе. Горячая похлёбка и круто заваренный в маленьком котелке чай согрели его поздновато: он уже чувствовал, что поясница занемела, в лёгких начинает гореть огонь, а нос плохо дышит.