Текст книги "Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств"

Автор книги: Эдуард Тополь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Часть III.
Сколько весит Советский Союз
Глава 1.
Испанское золото

От Александра Македонского до Джона Диллинджера и Бернарда Медоффа кто из самых знаменитых грабителей и воров может похвастать тем, что одним хапком стырил пятьсот тонн золота?

Начав в 1906-м с грабежей черноморских и каспийских пароходов, чудесный, по определению Ленина, грузин и выдающаяся, по определению Троцкого, посредственность Иосиф Коба-Джугашвили возрос до звания вождя мирового пролетариата и в 1936 году превзошел всех грабителей в истории человечества! Да-да – почти все золото, которое Испания накопила за несколько веков, генеральный секретарь коммунистической партии СССР умыкнул буквально за несколько дней.

Что мы знаем о гражданской войне в Испании в 1936-1939 годах? Конечно, «По ком звонит колокол» Эрнста Хемингуэя, «Испанский дневник» Михаила Кольцова, «Испания в сердце» Пабло Неруды, «Памяти Каталонии» Джорджа Оруэлла, «Испания в крови» Антуана де Сент-Экзюпери. Те, кто знают испанский, наверняка прочли еще десяток книг испанских авторов. Даже в моей крохотной библиотеке человека-перекати-поле стоит 600-страничный роман «На линии огня» Артуро Перес-Риверте и его же «История Испании». Таким образом я могу прикрыться его словами: «Военные и политические детали Гражданской войны, трех долгих и ужасных лет сидения в окопах, наступлений и кровавой бойни, международного участия, медленного и методичного продвижения франкистских войск и разложения законного правительства вследствие его внутренних разногласий – описаны во многих исторических трудах, как испанских, так и иностранных. Что позволяет мне не вдаваться в детали и не рисовать картинки».

Поэтому для тех, кому тоже недосуг вдаваться в детали, я ограничусь короткой цитатой из Википедии: «Гражданская война в Испании (17 июля 1936 – 1 апреля 1939) – вооруженный конфликт на основе социально-политических противоречий между левосоциалистическим (республиканским) правительством страны, поддерживаемым коммунистами, и поднявшими вооруженный мятеж правомонархическими силами, на сторону которых встала большая часть испанской армии во главе с генералиссимусом Франсиско Франко».

В дополнение к этой короткой формулировке читателю нужно знать, что поднявших вооруженный мятеж франкистов Германия и Италия поддерживали оружием, продовольствием и деньгами, а левосоциалистическое (и частично коммунистическое) республиканское правительство Испании поддерживал СССР.

О том, какую помощь СССР оказывал социалистической Испании, тоже написаны десятки статей, причем в зависимости от просталинских и антисталинских убеждений их авторов факты и их толкование весьма разнятся. Поэтому я сошлюсь на научную монографию кандидата исторических наук полковника Ю. Рыбалкина «Операция «Х». Советская военная помощь республиканской Испании (1936-1939)», М., 2000. Там сказано, что за время гражданской войны в Испании Советский Союз отправил туда 648 самолетов, 1 186 артиллерийских орудий, 347 танков, 340 минометов, 60 бронеавтомобилей, 20 486 пулеметов, 497 813 винтовок, 862 миллиона патронов, 3,4 миллиона снарядов и 4 торпедных катера.

Эти цифры производят сильное впечатление, но только до тех пор, пока не выясняется, что Германия и Италия поставили Франко в два раза больше пушек, в два с половиной раза больше самолетов и в три раза больше танков и бронеавтомобилей. Причем за все «бескорыстно» поставленное вооружение испанские социалисты и коммунисты тут же платили Советскому Союзу золотом, а Германия и Италия посылали франкистам оружие в кредит.

Хотя многие авторы пишут о тысячах советских военных советников республиканского правительства во главе с президентом писателем-интеллектуалом Мануэлем Асанья и премьер-министрами социалистами Франциско Кабальеро и Хуаном Негриным, Рыбалкин приводит точные цифры: за все время войны, с 1936 по 1939 годы, в Испании побывали 600 советских советников, а в начале 1939 года их количество уменьшилось до 84 человек. Причем под видом этих советников в Испании активно действовали агенты НКВД, главными врагами которых были не франкисты, а так называемые «троцкисты». Поэтому специалистами «литерных ликвидаций» были уничтожены Андреас Нин, Вольф, Фройнд, Рейн, Роблес, Курт Ландау, Бернелли, Роберт Смайли и др.

Руководителями сети советников (агентов) были торговый представитель СССР Артур Сташевский (он же старший майор госбезопасности, что соответствует нынешнему званию «генерал-майор») и советник республиканского правительства Александр Орлов (на самом деле Лев Фельдбин, майор госбезопасности).

Когда наступающие войска генерала Франко стали приближаться к Мадриду, республиканское правительство втайне перевезло весь золотой запас страны из бронированных подвалов Центрального банка Испании в Мадриде на юг, в Картахену (бывший Карфаген) – крупную военно-морскую базу на скалистом побережье Средиземного моря. Там это золото спрятали на пороховых складах в пещерах, вырубленных в гранитных скалах.

Именно в это время Сталин прекратил поставки оружия в Испанию, и Хуан Негрин огорченно посетовал на это Сташевскому. А советский торговый представитель объяснил, что при нынешнем военном положении республики у товарища Сталина есть сомнения в ее платежеспособности – мол, сегодня франкисты подошли к Мадриду, а где гарантии, что завтра они не доберутся до Картахены? Будет куда надежней перевезти испанское золото на хранение в Москву, тогда поставки оружия, этим золотом обеспеченные, немедленно возобновятся…

Все, что произошло вслед за этим, я предпочитаю передать из, так сказать, первых рук – рассказом майора госбезопасности Александра Орлова, бывшего нелегальным резидентом НКВД СССР во Франции, Австрии и Италии и легальным советником республиканского правительства Испании. Через какое-то время после проведенной им сверхсекретной операции по переброске золотого запаса Испании в СССР он был срочно отозван в СССР, но вместо этого сбежал в США и спустя почти двадцать лет, 14 и 15 февраля 1957 года, дал показания Комиссии Сената США по внутренней безопасности. Вот стенограмма этих показаний:

«Моррис: Господин Орлов, не расскажете ли вы нам о той роли, которую вы играли в Испании. Вам пришлось иметь дело… вы были ответственны за пересылку довольно крупного количества золота, которое испанское правительство отправило в Москву, так?

Орлов: Ну, это была особая операция…

Моррис: Значит – особая операция?

Орлов: Моя основная работа в Испании заключалась в организации для испанского республиканского правительства контрразведывательной и разведывательной деятельности против гитлеровской Германии и сил генерала Франко. Моей второй задачей была организация партизанской войны в тылу врага. Операция с золотом была единовременной акцией, которая была поручена мне лично Сталиным.

Моррис: Иными словами, вы несли личную ответственность за эту пересылку золота и были назначены лично Сталиным осуществить ее, так?

Орлов: Так. Мне хотелось бы сказать, что об отправке испанского золотого запаса в Россию знало лишь несколько избранных лиц. После того как умер премьер-министр Испании Ларго Кабальеро, после того как умер президент Испании Мануэль Асанья и после смерти премьер-министра Хуана Негрина в Западном мире осталось всего трое, кто знает об этой операции с золотом. Одним из них является Индалесио Прието, один из величайших государственных деятелей Республиканской Испании, бывший министр обороны. Вторым, кто знает об этой операции, был глава испанского казначейства сеньор Мендес Аспе, который потом стал министром финансов Испании, и третий человек – я. Господин Индалесио Прието – очень пожилой человек. Мы не знаем, как долго он протянет. Так что в действительности только двое могли бы выступить в качестве свидетелей: во-первых, Мендес Аспе, который находится где-то в Мексике, и я, Александр Орлов, который сейчас в Соединенных Штатах.

Приблизительно до ноября прошлого года никаких доказательств того, что это золото было отправлено в Россию, не было, потому что расписка, выданная [послу Испании] в Москве после того, как золото было пересчитано, находилась в сейфе бывшего премьер-министра Негрина, который не хотел, чтобы золото попало в руки Франко. Я прочел в газетах, что [недавно] людям Франко удалось выкрасть или как-то иначе получить – возможно, с согласия самого Хуана Негрина – эту расписку и что расписка находится сейчас в руках правительства Франко. Есть подозрения, что сам Негрин, чувствуя приближение конца, решил, что это золото принадлежит испанскому народу. Правители приходят и уходят, режимы сменяются, а испанский народ остается. Предполагается, что он, Негрин, велел своему сыну передать расписку нынешнему испанскому правительству. Между тем ситуация с испанским золотом развивалась следующим образом…

Моррис: Не расскажете ли вы нам о своей роли в этой операции?

Орлов: 20 октября, когда я был в Мадриде, положение на фронте было отчаянным. С помощью Германии войска Франко находились в двадцати милях от Мадрида. Население покидало город, и правительство считало, что Мадрид не удержать, и готовилось сдать Мадрид. В это время мой шифровальщик вошел ко мне в кабинет с книгой шифров под мышкой и с телеграммой, которую он начал расшифровывать. Он расшифровал всего несколько слов, после которых стояло указание, что остальной текст я должен расшифровать сам. Телеграмма гласила: «Передаю личный приказ шефа. Ежов». И дальше следовала телеграмма от Сталина: «Вместе с послом Розенбергом договоритесь с главой испанского правительства Кабальеро об отправке золотого запаса Испании в Советский Союз. Используйте для этой цели советский пароход. Операция должна быть проведена в условиях строжайшей секретности. Если испанцы потребуют у вас расписки, откажитесь. Повторяю: откажитесь подписать что бы то ни было и скажите, что официальная расписка будет выдана в Москве Государственным банком. Считаю вас лично ответственным за эту операцию. Розенбергу даны соответствующие указания».

Моррис: Значит, такова была секретная инструкция, посланная вам Ежовым. Каков был его титул в то время?

Орлов: В то время он был министром внутренних дел, главой всей советской разведки, секретарем ЦК партии и, главное, – правой рукой Сталина.

Моррис: И вы получили инструкции от Сталина относительно действий, касающихся испанского золота?

Орлов: Да.

Сенатор МакКлеллан: Кем был Розенберг?

Орлов: Это был советский посол.

Сенатор МакКлеллан: В Испании?

Орлов: В Испании, в Мадриде. Я немедленно отправился с этой телеграммой к Марселю Розенбергу и застал его за расшифровкой такой же телеграммы, а в дальнем углу сидел его шифровальщик и ждал, так как могла понадобиться его помощь. Скорей всего посол тоже получил инструкцию лично расшифровать эту телеграмму. На другой день или через день, [в советском посольстве] у меня и посла Розенберга была встреча с испанским министром финансов Хуаном Негрином, который потом стал премьер-министром… Из нашего посольства мы отправились в испанское министерство финансов, где Негрин, министр финансов, представил меня шефу испанского казначейства сеньору Мендесу Аспе.

Моррис: А Негрин понимал, что происходит?

Орлов: Да, Негрин понимал, и всего три члена правительства знали об операции. Больше никто из кабинета министров не знал. Это были: премьер-министр Кабальеро, министр финансов Негрин и президент республики Асана.

Моррис: Могу я тут прервать вас, господин Орлов? С советской точки зрения золото брали у испанского правительства на хранение или просто увозили?

Орлов: Оно отправлялось на хранение.

Моррис: Таково было намерение Советов в то время?

Орлов: Да, таково было намерение Советов в то время, и должен сказать, что и посол Розенберг, и я, мы были потрясены, когда нам сказали, что испанское правительство готово доверить Сталину все сбережения испанского народа – Сталину, которого мир уже успел раскусить, человеку, который в действительности не заслуживал никакого доверия.

Сенатор МакКлеллан: В какую сумму оценивалось золото?

Орлов: Трудно сказать. По-моему, около… оно оценивалось между 600-700 миллионов долларов. По-моему, там было около 600 тонн. Хочу подчеркнуть, что испанское правительство в то время было коалиционным правительством, состоявшим из лидеров различных партий, и полностью все не контролировало, потому что было много неподконтрольных партий, много армий. У анархистов была своя армия. Негрин спросил меня, сколько потребуется людей для проведения этой операции. Я сказал, что проведу операцию силами своих людей – я имел в виду наших танкистов, которые незадолго до того прибыли в Испанию.

Моррис: Советских солдат?

Орлов: Да, советских солдат. За две недели до проведения операции по отгрузке золота в СССР в Картахене высадилась советская танковая бригада, которой командовал полковник Семен Моисеевич Кривошеин. Бригада Кривошеина располагалась в 65 километрах от Картахены, и я обратился к нему за помощью. Кривошеин выделил мне технику – двадцать грузовиков и несколько лучших водителей. А солдат я брать передумал и откровенно сказал министру финансов Негрину, что если кто-то узнает об этой акции, если анархисты захватят моих людей, русских, с грузом испанского золота, они перебьют моих людей, произойдет грандиозный политический скандал на весь мир, и это может даже вызвать внутреннюю революцию. Я попросил Негрина выдать мне от имени испанского правительства доверенность на фиктивное имя, назвав меня представителем Банка Англии или Америки, потому что тогда как представитель Банка Англии или Банка Америки я смогу сказать, что золото отправляется на хранение в Америку, а сказать, что оно отправляется в Россию, было опасно, так как это могло вызвать восстание. Негрин не стал возражать. Он решил, что это хорошая идея. Я более или менее прилично говорил по-английски и мог сойти за иностранца. Так что он выдал мне доверенность на имя Блэкстоуна, и я стал представителем Банка Америки.

Моррис: Вам была выдана доверенность на фамилию Блэкстоун из Банка Америки?

Орлов: Да. Блэкстоуна. Согласно приказу я должен был погрузить золото на русский пароход, но я решил разделить риск и погрузить его на столько судов, сколько смогу зафрахтовать. Я зафрахтовал для этой цели четыре советских парохода, которые находились тогда в испанских портах.

Сенатор МакКлеллан: Находились для какой цели?

Орлов: Четыре советских парохода находились тогда там, в испанских портах, после того как выгрузили вооружение и продовольствие. И я отправился в Картахену, испанский порт, где золото было сложено в большой пещере, вытесанной в горе [для пороховых складов – Э. Т.]. Я попросил правительство дать мне 60 испанских матросов для погрузки золота. С испанских судов вывели около шестидесяти испанских матросов и отправили их на пороховые склады. Испанские матросы три ночи и три дня находились в этой пещере [с золотом]. Они отлично понимали, что было в ящиках, потому что там были еще большие мешки, обычные мешки, наполненные серебряными монетами, и матросы понимали, что это их казна. Но они не знали, куда отправляют золото – возможно, в другой испанский город. Три ночи происходила погрузка золота и транспортировка его в ночное время, в полной темноте, к пирсу, где его грузили на советские пароходы. А днем испанские матросы спали на мешках с серебром. На второй или третий день произошла массированная бомбардировка, и кто-то заметил, что если бомба угодит в соседнюю пороховую пещеру, где хранятся тысячи фунтов динамита, нас всех разнесет на куски. Вместе с караваном грузовиков [выделенных полковником Кривошеиным – Э. Т.] я прибыл в порт в ночь на 22 октября 1936 года, и больше всего меня волновало состояние здоровья шефа испанского казначейства Мендеса Аспе. Он был человек очень нервный. Он сказал нам, чтобы мы прекратили погрузку, так как можем все погибнуть. Я сказал ему, что этого нельзя делать, потому что немцы будут все равно бомбить гавань и потопят корабли, так что надо продолжать. Тогда Аспе сбежал, оставив вместо себя своего помощника, очень славного испанца, который и вел счет золоту. В первый день наши подсчеты совпадали, но после того, как Мендес Аспе уехал и счет продолжал вести этот чиновник, наши цифры стали разъезжаться. Когда погрузка была закончена, шеф казначейства Мендес Аспе пожелал сравнить свои цифры с моими. По моим подсчетам мы погрузили 7 900 контейнеров. По его подсчетам – 7 800. Разницу составляла поклажа двух грузовиков, так как каждый грузовик, согласно данной мне инструкции, вез 50 ящиков. А каждый ящик весил около 125 фунтов. Я побоялся сказать Негрину мою цифру, потому что, скажи я ему, что у нас на 100 ящиков золота больше, чем он думает, а потом окажись, что его подсчет правилен, мне пришлось бы отвечать за 100 ящиков золота. Так что я ему ничего не сказал, но телеграфировал в Москву и позже сообщил им о разнице в подсчетах. Еще до погрузки золота я решил попросить испанское правительство дать указание испанским военным кораблям, чтобы они находились через определенные интервалы в Средиземном море по пути следования наших судов, а капитанам этих кораблей приказать в случае получения особого сигнала SOS, который будет означать, что на советский пароход совершено нападение или что он остановлен, испанские корабли должны немедленно двинуться на помощь советскому пароходу. Этот приказ был отдан капитанам испанских военных кораблей в запечатанных конвертах – до этого они ничего не знали. А инструкции были такие: как только будет получен особый сигнал SOS, капитаны должны вскрыть конверт и прочесть инструкцию (в инструкции было сказано, что на советский пароход с очень ценным грузом совершено нападение – спешите на помощь и вступайте в бой). Я знал, что такой приказ не мог быть отдан без согласия министра обороны Идалесио Прието – в ту пору он был министром морского флота, – а он ничего не знал об операции с золотом. Так что я позвонил советскому послу в Мадриде Розенбергу и попросил его переговорить с премьер-министром Кабальеро, чтобы министр обороны Прието отдал соответствующий приказ испанским военным кораблям и их капитанам. Через два-три дня испанский министр финансов Негрин и министр обороны Прието приехали в Картахену. Соответствующие приказы были отданы. Потом я семь или восемь дней трясся, ждал и думал, пройдут ли наши пароходы благополучно по опасным местам в Средиземном море, недалеко от Италии. А через 8 дней, когда я узнал, что пароходы благополучно прошли, я отправил телеграмму Ежову, в которой сообщал, что по моим подсчетам там 7 900 контейнеров, а по подсчетам испанцев 7 800 контейнеров, и я прошу это проверить. Ну, вот тут уже тайна. Когда я увидел сейчас в газетах, что расписка выдана Советским государственным банком на 7 800 контейнеров, а не на 7 900, я подумал, что, наверное, Сталин решил воспользоваться ста ящиками золота и пустить их, возможно, на деятельность Коминтерна или на что-то еще. Через несколько месяцев после истории с золотом, когда я лежал в хирургической клинике профессора Бержера в Париже, меня пришел навестить сам начальник советского НКВД Слуцкий [Абрам Слуцкий – комиссар государственной безопасности 2 ранга, руководитель Иностранного отдела НКВД СССР] и рассказал мне про золото, какое это было большое событие, когда оно прибыло в Москву. Он сказал мне вполне достоверно, что это золото, по словам Сталина, никогда не будет возвращено Испании. Несколько месяцев спустя ко мне пришел близкий мой друг, который был в Испании одновременно со мной и которого я считал ликвидированным. Теперь из советской прессы я знаю, что около месяца тому назад он был реабилитирован и его книги снова печатаются в России, так что я не стану называть его имени, чтобы не поставить его в сложное положение. Он был очень близким другом Ежова, человеком, который лично докладывал Сталину. Он тогда вернулся из Москвы, где провел месяц, в Испанию и рассказал мне, каким великим событием было прибытие золота в Россию, и спросил, почему я ему об этом золоте ничего не говорил. Но самое интересное: он рассказал мне о том, что сказал Сталин на банкете, в присутствии членов Политбюро, на котором отмечалось прибытие золота, что больше им не видать этого золота как своих ушей. Это такая русская поговорка. С тех пор прошло много лет, золото по-прежнему лежит в подземельях Кремля и, если ничего не будет предпринято, наверное, никогда не будет возвращено…»

Судя по воспоминаниям участников кремлевских банкетов и сталинских дачных сабантуев, Сталин, приняв «Цинандали», любил распевать грузинские православные гимны, выученные им еще в тбилисской духовной семинарии. Поскольку весь золотой запас СССР составлял в то время 626 тонн золота, а с прибытием 510 тонн испанского золота он почти удвоился, то понятно, что на радостях от такого «экса» Сталин мог принять двойную дозу «Цинандали» и спеть даже свои собственные юношеские стихи:

Раскрылся розовый бутон,

Прильнул к фиалке голубой,

И, легким ветром пробужден,

Склонился ландыш над травой…

Под этот мотив можно по книге «Я был агентом Сталина» Вальтера Кривицкого, еще одного беглеца от сталинских репрессий, представить разгрузку испанского золота в Одессе и его путь в кремлевские закрома:

«Большое количество испанского золота было доставлено при Негрине в Советский Союз. По указанию Сталина разгрузка прибывавших партий доверялась только офицерам тайной полиции, по личному выбору Ежова, во избежание распространения малейших сведений об этих операциях. Однажды я заметил в печати список высших представителей ОГПУ, награжденных орденом Красного Знамени. Среди них были известные мне имена. Я спросил у Абрама Слуцкого, в чем состояла заслуга награжденных. Он объяснил, что это список руководителей специального отряда численностью 30 человек, который был послан в Одессу для разгрузки ящиков с золотом: офицеры ОГПУ использовались на этой работе в качестве докеров. Операции по разгрузке золота из Испании проводились в величайшей тайне. Один мой сотрудник, оказавшийся участником упомянутой экспедиции в Одессу, описывал мне потом сцены, которые там увидел: вся территория, примыкающая к пирсу, была очищена от людей и окружена цепью специальных отрядов. Через все освобожденное пространство, от пристани до железнодорожного пути, высшие чины ОГПУ изо дня в день переносили на спине ящики с золотом, сами грузили их в товарные вагоны, которые отправлялись в Москву под вооруженной охраной. Я пытался узнать, каково количество доставленного золота. Мой помощник не мог назвать какой-либо цифры. Мы переходили с ним через Красную площадь в Москве. Указав на пустое пространство вокруг нас, он сказал:

– Если бы все ящики с золотом, которые мы выгрузили в Одессе, положить плотно друг к другу на мостовой Красной площади, они заняли бы ее полностью, из конца в конец.

Так он наглядно представлял себе объем доставленного золота…»

Пел жаворонок в синеве,

Взлетая выше облаков,

И сладкозвучный соловей

Пел детям песню из кустов…

«Роль Сталина в Испании приближалась к позорному концу, – пишет Вальтер Кривицкий. – Он предпринял вмешательство в надежде на то, что с помощью зависимой Испании легко проложит наконец путь из Москвы через Париж и Лондон в Германию. Но маневр этот не имел успеха… Постепенно в течение 1938 года Сталин убрал свою руку из Испании. Все, что он получил ценой своей авантюры, была оставшаяся в его руках груда испанского золота».

Дальнейшую судьбу испанского золота можно проследить по Википедии:

«Золото, перевезённое четырьмя кораблями, было помещено в Гохран, где находилось под военной охраной. Когда всё золото было на месте, приступили к его пересчёту. Всего было вскрыто 15 571 мешков с золотом, в которых обнаружено 16 типов золотых монет: английские фунты стерлингов (70 % от общего количества золота), испанские песеты, французские франки и луидоры, немецкие марки, бельгийские франки, итальянские лиры, португальские эскудо, российские рубли, австрийские шиллинги, голландские гульдены, швейцарские франки, мексиканские, аргентинские и чилийские песо, а также большое количество американских долларов. Вес золотых монет составил 509 287,183 килограмма, а вес слитков – 792,346 килограмма. Таким образом, общий вес золота составил 510 079 529,30 граммов 900 пробы. По окончании пересчета и проверки, стоимость золота была оценена в 1 592 851 910 золотых песет (около 518 миллионов долларов США в 1936 году). Часть монет представляла собой нумизматическую ценность, зачастую превышающую стоимость золота, из которого она была изготовлена, но советская сторона отказалась принимать эту ценность в расчёт. При этом советская сторона никогда не сообщала о судьбе редких или антикварных монет, поэтому существует предположение, что эти монеты не были переплавлены наравне с остальными. Английским историком Барнеттом Боллотеном была выдвинута гипотеза, согласно которой редкие монеты были постепенно распроданы на международных рынках.

Окончательный протокол приемки золота был подписан 5 февраля 1937 года послом Испании в Советском Союзе и советскими представителями – народным комиссаром финансов Григорием Гринько и заместителем народного комиссара по международным делам Николаем Крестинским. Подписанный испанской и советской стороной протокол был составлен на русском и французском языках. Пункт N 2 раздела N 4 предусматривал права испанского правительства на реэкспорт и использование золота»…

Вскоре после перевозки золота в СССР (а точнее, в общак «ЦК КПСС») начинают исчезать все главные свидетели этой операции. Так, посол СССР в Испании Марсель Розенберг и торговый представитель Артур Сташевский были казнены в 1937 и 1938 годах. Кроме того, по возвращении домой были расстреляны еще три главных военных советника в Испании – Ян Берзин, Григорий Штерн и Кузьма Качанов. Народный комиссар финансов Григорий Гринько был обвинен в «троцкизме, сотрудничестве с немецкой, итальянской, японской и американской разведками, подготовке убийства Сталина и Ежова» и расстрелян 15 марта 1938 года. Николай Крестинский, соратник Ленина, один из пяти членов первого Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б), а в 1937 году – первый заместитель наркома иностранных дел СССР, был обвинён в связях с Троцким, с германской разведкой и в подготовке террористических актов против руководства партии. Расстрелян вместе с Григорием Гринько 15 марта 1938 года.

Таким образом из участников операции уцелел только её непосредственный исполнитель – Александр Орлов, который за успешную отправку испанского золота был награждён орденом Ленина и повышен в звании до старшего майора госбезопасности. Спасло Орлова то, что вместо возвращения на родину за орденом он сбежал от Сталина в США.

Как только испанское золото было помещено в Гохран, советский торговый представитель в Испании Артур Сташевский потребовал у Хуана Негрина оплатить 51 миллион долларов США за перевозку этого золота из Картахены в Москву. Помимо этого, советская сторона потребовала у республиканского правительства оплатить предыдущие поставки, которые прибыли из Советского Союза в качестве «подарка» союзникам по борьбе с фашистами. Британский писатель и специалист по Испании Джеральд Хоусон (Gerald Howson), считал, что… «Сталин умышленно завышал стоимость материалов для испанской стороны путём завышений обменных курсов рубля к доллару США и испанской песете на 30-40 процентов». Иными словами, сталинские бухгалтеры пересчитали стоимость оружия, продовольствия и другого имущества, переданного испанской республике, по такой цене, что она не только покрыла рыночную стоимость 510 тонн золота, но и превысила ее на 70 миллионов долларов…

Впрочем, эти финансовые разборки не входят в задачу данной книги. Поэтому от себя я могу задать лишь риторический вопрос: после получения золотого запаса Испании какой был Сталину смысл продолжать помогать республиканской Испании в войне с Франко? Если бы республиканцы победили, золото пришлось бы им отдавать. А так можно было годами делать вид, что никакого золота СССР не получал, тратить это золото на организацию новых диверсий в Европе, США и в других странах, а потом сказать, что СССР полностью за него расплатился поставками оружия республиканской Испании…

Цвети, о Грузия моя!

Пусть мир царит в родном краю!

А вы учебою, друзья,

Прославьте Родину свою!