Текст книги "Подари мне жизнь"

Автор книги: Эдуард Резник

Соавторы: Александр Трапезников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава восемнадцатая
Превратности судьбы

– Здравствуйте, дети! Меня зовут – Большой Мыльный Пузырь! – прокричал в палате клоун Валера, а там уже стоял радостный визг.

– А я – Длинная Макаронина! – громко представилась Мила. И вновь детская волна восторга.

Представление началось. Посмотреть на веселых клоунов пришли и ребята более старшего возраста, из соседних палат, и медсестры, и свободные от занятий врачи. Стояли возле стен и в дверях, сидели на кроватях, а кто-то даже заглядывал в окна. Поначалу сами клоуны немножко подрастерялись. Они, конечно, ожидали увидеть больных детей, но не таких, совсем уж измученных тяжким недугом безволосых, с синими кругами под глазами. Однако дети есть дети, а цирк – всегда остается цирком, даже если и состоит всего из двух человек. Контакт между артистами и зрителями установился очень быстро. Клоун и клоунесса бегали друг за другом по палате, спотыкались и падали, кувыркались, жонглировали мячиками и игрушками, показывали фокусы, чудили и смешили всех вокруг. Детский визг не прекращался ни на минуту. Это было феерическое зрелище. Из-под потолка сыпалось конфетти, из кармана Вильгельма Мордехаевича клоун неожиданно вытаскивал живого голубя и пускал его по палате, Мила несколько раз выпускала изо рта огонь, но пожарник, стоя в дверях, строго погрозил ей; тогда она стала плакать, и слезы из глаз текли двумя длинными ручьями. Словом, смеха было столько, что дети и взрослые отсмеялись, наверное, на несколько недель вперед. Потом началась раздача привезенных игрушек и угощение медовым тортом.

В конце представления у Кости зазвонил мобильный телефон. Он вышел в коридор, едва протиснувшись сквозь зрителей.

– Рита? – недоверчиво спросил он, узнав знакомый голос.

– Нам надо встретиться, – сказала она. – И немедленно. Приезжай в лобби Марриотт на Тверской.

– Шикарное место, – смутился он. – А что случилось?

– Там все узнаешь. Это очень важно.

Она отключилась, а Костя посмотрел на оказавшегося вдруг рядом клоуна, вышедшего передохнуть, пока Большая Макаронина продолжала забавлять детей.

– Чего вы тогда из ресторана сбежали? – спросил Валера. – А мы, знаешь, где потом оказались?

– В вытрезвителе? – предположил Костя.

– А вот и нет! В Борисовских прудах. Купались голыми при луне.

– Наверное, это было еще то зрелище! – посочувствовал Константин, доставая деньги. – Вот, кстати, плата за представление.

– Очумел? – рассердился Валера. – А в морду не хошь?

– Ладно, тогда как-нибудь сочтемся. Как только Ольга родит, а Антошка поправится, закатим такую пьянку… На Борисовских прудах, если хочешь. Место уже опробовано.

– Вот это – другое дело.

Валера в порыве чувств обнял Костю и побежал заканчивать представление. Визг и смех продолжали нестись из палаты. Константин постоял еще некоторое время, прислушиваясь, затем улыбка сошла с его губ, и он решительно двинулся к выходу.

Бывают даже у самого твердого человека минуты слабости. Причиной тому, возможно, является просто душевная усталость и поселившийся в сердце страх неизвестности, когда не знаешь, что ждет тебя впереди, и хочется как-то избежать грядущих бед, скрыться от них, спасовать и вернуться к прежней, веселой, беззаботной и легкой жизни. Нечто подобное произошло в тот час и с Константином. Он ехал на встречу с Ритой вначале с неохотой, затем, по мере приближения к месту встречи, со все большим воодушевлением, а когда уже подходил к шикарному заведению, посещаемому самыми известными людьми столицы, и вовсе с разгоревшимися вновь любовными чувствами. Странно, но в эти минуты он уже не думал ни об Ольге, ни об Антоне. Вообще ни о чем не думал, только бы вновь увидеть «свою Риту». И она тоже поджидала его с нетерпением, но на свое прелестное личико водрузила холодновато-равнодушную маску.

Костя заметил девушку за одним из свободных столиков, поспешил к ней.

– Значит – мир? – в порыве вспыхнувшей страсти быстро проговорил он. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Как я рад, что ты одумалась, что простила меня. Пойми, я ведь так ждал этой минуты! Я места себе не находил. Я люблю тебя и, наверное, умру, если ты исчезнешь из моей жизни! – понимая, что он говорит, как плохой артист в скверной пьесе, Костя вообще забормотал какую-то несусветную чушь, да еще и размахивая при этом руками: – Вернись ко мне немедленно, я всех прогоню, мне больше никто не нужен, ну их всех к черту! Они меня на дно тянут, как балласт, как вцепившиеся в ноги утопленники, Рита, пойдем куда-нибудь, забудемся в объятиях, прямо сейчас, здесь можно снять номер?

– Ты с ума сошел! – засмеялась Рита; маска слетела с ее лица.

– Да, я сошел с ума, – проговорил он, ощупывая пальцами свой лоб. – Пошли в номера!

– Не прикидывайся купцом первой гильдии. Здесь номер стоит двести долларов в ночь.

– Ну и что? Деньги у меня есть! Эй! – крикнул он проходившему мимо официанту. – Па-апрашу вас!

– Чего угодно? – подлетел расторопный служитель ресторана.

– Заверните эту девушку в золотую упаковку и пришлите вместе с дюжиной шампанского в лучший люкс, куда я сейчас отправлюсь, – сказал Костя. – Только номер не перепутайте.

– Свободен! – сказала официанту Рита. – Мальчик просто перегрелся и шутит.

Официант понимающе кивнул и исчез. Костя закурил сигарету, продолжая глядеть на Риту влюбленными глазами.

– Я хочу тебе сказать, что дала согласие жить с другим человеком, – сказала она серьезно. – И это надо принять, как факт. А ты должен вернуться к Ольге. Там у тебя семья. Я сама не знаю, зачем тебя вызвала. Прости. Просто хотела еще раз взглянуть, в последний. И… попытаться помочь. Ведь тебе нужны деньги?

– При чем здесь деньги? – взорвался Костя, ударив кулаком по столу. Задребезжали бокалы, на них стали обращать внимание с соседних столиков.

– Ну, на операцию, – пояснила Рита. – На лечение. Сам же говорил, что это бешеные суммы.

– Говорил, – кивнул он. – Но у меня сейчас такое ощущение, что ты хочешь просто откупиться от меня!

– Нет, Костик, – произнесла Рита еще более серьезно. – Я, может быть, себя хочу продать, ради спасения твоего сына. Собой пожертвовать для тебя, вот что!

Тут и она сама тоже почувствовала, что их диалог все более и более напоминает какой-то мексикано-бразильский сериал, а оба они как бы соревнуются в пустом благородстве. «Переигрывать тоже не надо, – подумала Рита, – а то весь мой план рухнет».

– Сейчас сюда придет один человек, – торопливо сказала она, взглянув на часики. – Это мой жених. И мы все уладим.

– Я ему морду набью, – угрюмо отозвался Костя, раздавливая сигарету в пепельнице с такой злостью, словно эти табачные изделия были исключительно одни во всем виноваты.

– А вот и он, – произнесла Рита, положив свою ладонь на его руку.

По ресторану, в окружении трех охранников, шел Каргополов. Его влюбленный вид сменился на недовольную гримасу, когда он подошел к их столику. Колючий взгляд забегал по лицу Константина. Тот смотрел также презрительно и недоброжелательно. Выглядело это как молчаливый поединок двух самцов-оленей. Только не хватало им еще воинственно протрубить на весь зал и сцепиться рогами.

– Этот кто? – Каргополов ткнул пальцем в сторону Кости. – Тот, что ли, с выставки?

– А это никак твой депутат? – в тон ему произнес Константин. – Который без штанов, но в смокинге?

Он встал, и они теперь стали буквально сверлить друг друга глазами. Того и гляди дырок наделают.

– Ладно, мальчики, садитесь, оба, – миролюбиво сказала Рита. – У нас будет разговор серьезный.

Костя послушно опустился на стул; то же самое, развалившись, сделал и Каргополов. Охрана замерла в некотором отдалении, не спуская глаз с Константина.

– Убери своих нукеров, – приказала Рита. – А то они еще бросятся и покусают.

Депутат подал небрежный знак, и охранники отошли к стойке бара.

– Ну? – грубо произнес он. – Мы с тобой как договаривались? Встретиться здесь, поужинать, а потом поехать на нашу виллу. А третий нам не нужен. Я в постели и один с тобой справлюсь.

– Хам ты все-таки, Каргополов, – отозвалась Рита. – Как тебя только в партии держат. Костя – мой друг.

– А я кто же?

– А ты – мой жених.

– Если ты будешь такие штучки выкидывать, то свадьба может вообще не состояться.

– Состоится, Каргополов, ведь ты же сам этого хочешь, – уверенно сказала девушка. – Спишь и видишь. А вот я могу действительно передумать. Женихов у меня, между прочим, навалом. Вот хотя бы Костя. Или этот, из Думы твоей засранной, который вечно скандалит. Он мне, между прочим, пятьдесят тысяч баксов предлагал, лишь бы я только с ним на Канары отдыхать полетела.

– Ха-ха-ха! – нарочито громко засмеялся Каргополов. – Этот тебе и пятьсот долларов не даст. Жмот и сволочь. Вечно хочет за чужой счет проехаться.

Он вновь подал знак и к нему подскочил официант.

– Мне виски! – буркнул Каргополов. – Даме – мартини. А этому… пусть сам заказывает.

– Мне двойное виски, – с вызовом бросил Костя. – А даме еще и паюсной икры с ананасами.

Каргополов с некоторым удивлением уставился на него. Потом произнес:

– А мне Рита говорила, что вы какой-то санитар нищий. Врала?

– А какая вам разница? – ответил Костя. – Вы что, действительно хотите жениться на Рите?

– А вот не твое это дело.

– Мое. Потому что, и я, может быть, того же хочу.

Рита засмеялась. Закурила тонкую сигарету.

– Теперь будет у меня два мужа, – весело сказала она. – Косяками пошли. Нерест начался, что ли?

– Ты… ты!.. – начал захлебываться в словах Каргополов. – Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать?

– Ну что, что? – точно так же заговорил и Костя, перебивая сам себя: – Да я… рога-то поотшибаю!..

Они одновременно вскочили. Потом схватились друг другу за грудки. Видя такое дело, охрана бросилась на помощь Каргополову. Но Рита уже урезонила своих «женихов».

– Сядьте! – резко прикрикнула она. – А вы, – брысь отсюда! – обратилась она к телохранителям. – Ишь, засуетились! Того и гляди стрельбу устроят. Давайте говорить спокойно.

– Давайте, – сказал Костя, первым опускаясь на стул.

– Ладно, – проворчал Каргополов, следуя его примеру.

За столом воцарилось некоторое молчание. Напряжение нарушил официант, принося заказ. Все выпили.

– Итак, – произнесла Рита. – Рассмотрим ситуацию трезво. У Кости тяжело болен сын. Нужны деньги на операцию. Деньги есть у Каргополова. Каргополов хочет жениться на мне. Я хочу помочь Косте. Костя получает деньги и делает операцию сыну. Всем все ясно?

Она посмотрела на них обоих и стала намазывать дольку ананаса черной икрой.

– И много ему нужно? – буркнул депутат.

– Двадцать.

– Двадцать долларов? – кисло усмехнулся Каргополов.

– Двадцать тысяч, – сказала Рита. – И это лишь на операцию. Затем потребуется еще столько же на восстановление здоровья.

– Черт! – вырвалось у Каргополова. – А ведь я где-то уже нечто подобное слышал. Кажется, у сестры моей жены с дочкой та же проблема. Уж не тот ли это самый Кент?..

– Что ты там бормочешь? – спросила Рита. – Может, калькулятор принести?

Константин пока сидел молча, но сейчас вскочил с места.

– Не нужны мне ваши деньги! – сердито проговорил он. – Ты меня, Ритка, спросила – хочу я этого или нет? Дура ты все-таки, прости Господи! Да меня от этих баксов изжога замучает.

– Вот это, молодой человек, правильно, – тотчас же отозвался Каргополов. – И не берите ни в коем случае, это стыдно. А вы, оказывается, молодец! У нас, русских, особая гордость.

– Да пошел ты!.. – огрызнулся Костя и, наклонившись к депутатскому уху, пояснил – куда именно он его посылает.

– Не понял? – удивился Каргополов, глядя ему вслед. И добавил: – А ведь начинал мне нравиться.

– Костя! – прокричала Рита.

Но тот уже торопливо шел к выходу, почти бежал.

С окончательно испорченным настроением Константин поехал на свое старое место работы, в больницу. Ему хотелось повидать прежних друзей – Митю, Катю, поболтать с ними, может быть, пивка выпить в любимом им закутке, который казался ему сейчас в сто раз милее, чем сверкающий хрустальными люстрами зал «Марриотта», где вершились большие дела в бизнесе и политике, но где сидели мелкие в основном-то души. Но санитара-писателя и его ветреной молодой жены-медсестры на работе не оказалось. Сегодня у них был выходной. Жили они неподалеку от больницы, и Костя решил отправиться к ним домой. Он шел пешком и не замечал, что за ним на некотором расстоянии по улице медленно движется «мерседес» с тонированными стеклами. Эта иномарка давно уже стояла возле больницы, кого-то поджидая. В ней сидело четыре человека кавказской национальности.

– Да, это он, – произнес один из них, одетый в черный кожаный плащ и белый шарфик на шее. – Брать будем попозже.

Константин купил в ларьке бутылку пива и стал пить из горлышка, продолжая двигаться к пустырю. Прямо за ним был тот дом, в котором жили его друзья. Но за деревьями, возле помойной свалки сидело три человека. Они жгли костерок, курили «дурь» и глотали из одного стакана дешевую водку. Когда Костя поравнялся с ними, все трое вскочили на ноги.

– Смотрите, кто идет? – радостно удивился «хряк». – Сам к нам в гости пожаловал! А мы-то его ищем-ищем…

– На ловца и зверь бежит, – хмыкнул «гиена».

– Был «живец» – станет «мертвец», – подытожил «комод», возвышаясь над всеми на целую антресоль.

«Мерседес» остановился неподалеку, с выключенными фарами. Константин ничуть не испугался отморозков. Сейчас у него как раз было такое настроение, чтобы заварить с кем-нибудь свару. Силы были, конечно, явно неравны, но Костя лишь плюнул под ноги.

– Ребятки, – произнес он. – А я вас и сам искал. Как мне вас в этой жизни не хватало!

И он первым нанес удар «хряку» прямо в нос. Что-то там хрустнуло, но в то же время и сам Костя согнулся пополам от сокрушительного пинка ногой в живот, который произвел «комод». «Гиена» добавил сзади, по спине. Константин успел лягнуть его каблуком в лицо, а тут очухался и «хряк», метя в голову. Пошла такая молотиловка, что только искры из глаз сыпались. Костя из последних сил держался на ногах, зная, что если он упадет – его забьют ногами насмерть. Он отбивал сыпящиеся на него удары, но сил уже явно не хватало. Но вдруг произошло нечто неожиданное…

«Хряк», достав нож, выбирал момент, чтобы всадить его в Костю, но кто-то перехватил его руку и заломил. Плечевая кость треснула. Отморозок взвыл от жуткой боли. «Комод» после серии искусных борцовских и боксерских приемов очутился на земле и тяжело ворочался. «Гиена», выронив из рук дубину, которой он хотел размозжить голову Косте, сам бросился бежать по пустырю, петляя, как заяц, и жалостно скуля. Все это произошло очень быстро, и Константин даже не успел ничего сообразить. Впрочем, голова его так гудела, что ему было не до того.

Кавказцы подхватили его под руки и повели к «мерседесу». Там он немного очухался, начиная приходить в себя. Из носа его капала кровь. Ренат сунул ему белоснежный носовой платок.

– Вытри, – сказал он. – Обшивку закапаешь.

– Спасибо, – отозвался Костя. – А вы кто будете?

– Не важно, – Ренат внимательно разглядывал его. Потом коротко бросил своим спутникам: – Выйдете, нам надо наедине поговорить.

Молчаливые кавказцы покинули салон иномарки.

– Где-то я вас уже видел, – произнес Костя, вглядываясь в лицо Рената. – A-а… вспомнил! Сегодня днем, у кафе.

Он усмехнулся, продолжая держать платок у носа. Теперь он понял – кто этот человек и куда он попал. Из огня, как говорится, да в полымя.

– Я могу тебя убить, – хладнокровно сказал Ренат.

– Ну и чего ждешь? – спросил Костя. – А стоило тогда вообще спасать? Нечего было вмешиваться, отдал бы на растерзание тем отморозкам.

– Они – шакалы, – пояснил Ренат. – А воин не должен умереть от рук собак-шакалов. Ты – воин. Я убью тебя сам.

– Ну хорошо, – Костя откинулся на спинку сиденья. – А за что?

– За то, что ты не должен стоять между мной и Ольгой.

– Понимаю. Но между прочим, она сейчас моя жена. У нас сын, а скоро будет второй.

– Я все знаю, – ответил Ренат. – Я в курсе всех ее дел. И за тобой следил. Ты ее не достоин. И ты не будешь с ней вместе. Ваш брак все равно фиктивный. Она все сделала только для того, чтобы спасти Антона. Он мне, как сын. И будет настоящим сыном. Я воспитаю его по нашим законам. Он станет таким же воином, как все мы.

– И второго сына тоже заберешь? – спросил Костя.

– Да, потому что он тебе так же не нужен. Ты поедешь в Израиль, и вы сделаете там операцию. Но потом ты исчезнешь. Из ее жизни. Навсегда. Иначе ты умрешь. Я сам убью тебя, своею рукой. А теперь иди.

Ренат открыл дверцу «мерседеса». Кавказцы стояли неподалеку и терпеливо ожидали. Константин выбрался из иномарки.

– Платок верну позже, – произнес он. – Приятно было познакомиться.

Он пошел напрямик через пустырь, к дому своих друзей. Потрогал рукой глаз, который начал заплывать. Губы тоже были разбиты. Болели и ребра. Это лишь в кино дерутся так, что потом все свежие, как младенцы. В жизни иначе. О разговоре с Ренатом Константину не хотелось вспоминать. Но он даже почувствовал в этом человеке какое-то горское благородство.

– А ведь действительно убьет… – прошептал он про себя. – Такие слов на ветер не бросают.

Подойдя к магазину возле Митиного дома, Костя зашел туда и купил пару бутылок водки и пива. «Водка без пива – деньги на ветер!» – подумал он.

И точно то же самое сказал сам Митя, когда отворил дверь, принимая из рук Константина бутылки. Они обнялись, а потом из комнаты вышла и Катенька, также ставшая его целовать. Костя поморщился, поскольку ему было больно от этих дружеских объятий и поцелуев, которые ложились на свежие раны.

– Кто это тебя так измудохал? – вопросил Митя, открывая бутылки. – Катя! Немедленно займись пациентом.

Но молодая супруга уже тащила аптечку со всем необходимым. Она стала умело обрабатывать перекисью кровоподтеки и ушибы.

– Снимай рубашку и майку, – сказала Катя. – И брюки тоже. Мне надо тебя всего осмотреть, где еще ушибы?

– Да и трусы тоже снимай, все свои, – хмыкнул Митя. Он уже разлил водку в рюмки. – Давай пей! И рассказывай. Когда ты уволился, мой роман застрял. На середине. Так что мне надо знать, что там еще происходит в жизни моего главного героя.

Константин отодвинул рюмку и налил себе водку прямо в стакан.

– Так-то оно получше будет! – произнес он. – Ну, за вас, друзья мои! – Затем залпом выпил.

– Все такой же, – покачала головой Катя, ощупывая его ребра. – Кажется, целы.

– Его ломом не убьешь, – добавил Митя, тотчас же разливая по новой. Константин начал свое повествование….

В конце вечера он так напился, что уже совсем ничего не помнил и не соображал. Катю называл то Ольгой, то Ритой, а то и Людмилой, Митю – Ренатом или Каргополовым, а себя – доном Хуаном из Сааведры. На столе появился коньяк, потом портвейн, затем снова водка, но уже со змеей внутри. Митя спал, положив голову в тарелку с маринованными огурцами. Катя повела Костю в постель.

Очнулся Константин ранним утром с тяжелейшей головной болью. На его груди лежала чья-то рука. Еле ворочая глазами, он посмотрел налево. Рядом спала Катенька. Костя приподнял одеяло. Оба они были совершенно голые. Из соседней комнаты доносился мощный храп.

– Эй! – тихонько толкнул Костя свою соседку. Катенька открыла один глаз. – А-а… между нами….

– Было, миленький, было, – сладко ответила она. – Ты такой мощный парень, я и не догадывалась, – и Катенька вновь потянулась к Косте.

– Погоди, – остановил он ее. – Так не годится.

Он поспешно выбрался из постели и стал одеваться, разыскивая свои вещи по всей комнате. Катенька насмешливо наблюдала за ним.

– Мы с тобой дурака сваляли, – сказал Костя.

– Меня не убудет, – ответила она. – А Митя все равно весь день и всю ночь романы пишет. Писатель!

– Он на вечность работает, а я дурак! – сказал Костя.

– Тогда заходи почаще, дуракам мы всегда рады, – Катенька потянулась и опять закрыла глаза.

Константин тихонько заглянул в соседнюю комнату, где прямо на полу, раскинув руки, лежал Митя, громко храпя. В кулаке у него был зажат надкушенный огурец.

– Спите спокойно, соколы русской литературы, – пробормотал Костя и, испытывая чувство стыда, торопливо пошел к двери.

Глава девятнадцатая
У кошек коготки острые…

Рита и не думала отступать от своего плана. Лишь внесла в него некоторую корректировку. Раз деньги не хочет взять Константин, тогда она заставит взять их Ольгу. А заодно войдет к ней в доверие и станет ее лучшей подругой. А там… как поют девушки из группы «Виа Гра»: «Убей свою подругу!..». Раз они так поют, то дают указание к действию. Конечно, Рита не собиралась замочить Ольгу в женском сортире. Но какую-нибудь вредную пакость обещала придумать. Правда, проведя с Каргополовым на загородной вилле всю ночь и часть утра, она пока сумела растормошить его всего на пять тысяч долларов. Деньги депутат вытащил из своего сейфа, словно отпирал собственное сердце, кряхтя и тяжело дыша, с пульсирующими на лбу венками, но все же дал, проговорив при этом:

– Пиши, Ритулька, расписку. Взяла в долг и так далее. На всякий случай, а то ты потом хвостом опять вильнешь, а я с носом останусь.

– У тебя не нос, а пятачок, свин ты этакий! – ответила Рита, но расписку все-таки написала. – Хороша у нас семейная жизнь будет, – добавила она. – На каждую шпильку станешь с меня долговую брать?

– Тут случай особый, – сказал он. – У тебя в этом деле тоже какие-то свои интересы, как я погляжу. Так что считай, что я просто инвестирую эти деньги в твое предприятие. Но ты мне их сполна отработаешь, так и знай!

– Ладно, слоник, держи хобот выше, – откликнулась Рита и поехала по уже выясненному адресу.

Она села на лавочку и стала поджидать Ольгу у ее подъезда. Та вскоре вышла, собираясь сделать кое-какие закупки. Хотя девушки виделись всего два раза, и то мельком, но тотчас узнали друг друга. Ольга от неожиданности растерялась, а Рита изобразила на лице нечто скромно-смиренное.

– Ни слова не говорите! – произнесла она, шагнув навстречу. – Я все знаю. У вас болен ребенок и нужны деньги на лечение. Вот, возьмите!

Рита протянула пакет с долларами, но Ольга, еще более изумившись, отступила назад.

– Берите, берите! – повторила Рита. – Не бойтесь, они не кусаются. Это из Фонда помощи беременным матерям. Я там председательствую. Здесь пять тысяч баксов. Только напишите расписку, для отчетности.

– Но я… не могу… такая сумма, – Ольга вконец растерялась, покраснела, опустилась на лавочку.

Рита присела рядом. Деловито достала из сумочки авторучку и заготовленные бланки.

– Расписывайтесь, – сказала она. – Поверьте, я искренне желаю вам добра. Хочу, чтобы у вас все было хорошо. Только не задерживайте, меня еще другие беременные матери ждут.

Под ее энергичным напором Ольга взяла бланк и расписалась. Даже не взглянув на бумагу.

– Пересчитывать будете? – спросила Рита.

Ольга отрицательно покачала головой, держа пакет с деньгами в руке.

– Тогда я пошла, прощевайте покудова, – улыбнулась Рита и, «вильнув хвостиком», быстро побежала к поджидавшему ее «такси».

– Погодите, а где ваш Фонд находится? – крикнула ей вслед Ольга. – Где вас найти?

– Там! – куда-то неопределенно махнула рукой Рита.

Ольга осталась сидеть на лавочке, зажимая в руке пакет с деньгами. Потом, словно очнувшись, поторопилась обратно в свою квартиру. Дома она впопыхах рассказала матери об этом необыкновенном происшествии. И добавила:

– Это была та девушка, которую мы видели на выставке с Костей. Кажется, Рита. Его любовница.

– Ну и что? – сказала Наталья Викторовна. – Какая нам разница – кто она? Работает в этом Фонде или нет? Главное, нам позарез нужны деньги на лекарства, а тут – вот они. С неба свалились! Давай-ка, пересчитаем.

Она разорвала пакет и разложила доллары на столе.

– Не фальшивые ли? – засомневалась Ольга. – Я ведь и бланк какой-то подписала в получении. А вдруг меня как-то обманули? Да нет! У нее такое милое, доброе лицо… Она мне даже понравилась.

– Что? – переспросила Наталья Викторовна, пересчитывая деньги.

– Я говорю: наверное, у нее искренняя и благородная душа. Я рада за Костика.

Но у самой-то Ольги в душе кольнули иголки ревности. Чтобы уверить самое себя в собственном, не меньшем благородстве, она сказала:

– Я их примирю, пусть они поженятся и будут счастливы.

Наталья Викторовна оторвалась от пересчета:

– Выдашь своего мужа за чужую жену? Это круто. Это только у нас в России возможно, – и вновь начала считать. Остановившись, сказала: – Ровно пять тысяч зеленью. Пойдем покупать лекарства.

– Мне надо позвонить Костику, – все-таки с некоторой тревогой ответила Ольга.

Вместе с другими рекламными администраторами Костя прослушивал лекцию по менеджменту в учебном классе фармакологического корпуса Мамлюкова, когда у него в кармане зазвонила мобильная трубка. Выслушав сбивчивый рассказ Ольги, он пришел в сильную ярость.

– Зачем ты взяла у нее деньги? – прокричал Костя. – Ты еще не представляешь, какую ловушку она нам всем готовит!

– А мне кажется, что ты просто злишься на нее за то, что она тебе помахала ручкой, – отвечала жена. – Но ты не бесись, я вас соединю навеки. Она – замечательная девушка. Вот только в такие руки я и могу тебя передать.

– Какая же ты, Олька, дуреха! – отрезал он, давая отбой.

Ему теперь надо было ехать на занятия в химико-технологический университет, но он помчался в фотостудию, весь клокоча от негодования. Голова после вчерашнего продолжала трещать. Внутри у него так все накипело, что он готов был разорвать Риту на куски. А она в это время принимала эффектные позы на подиуме, щеголяя в платье XVII века. Все осветительные приборы в студии были направлены на нее. Фотограф Михаил выбирал нужный ракурс. Завидев влетевшего в помещение Константина, он крякнул с досады.

– Почему посторонние на площадке? – холодно произнесла Рита.

– Все пока свободны, – разумно ответил фотограф и дальновидно добавил: – Уберите от них все бьющиеся предметы.

Костя ухватил Риту за кружевной рукав и стащил с подиума.

– Ты чего это спектакли устраиваешь? – прошипел он, заталкивая ее в уголок.

– Пусти, платье порвешь! – огрызнулась она. Но шелковая материя уже треснула и поползла.

– Зачем ты дала ей деньги? – в бешенстве спросил Костя.

– Потому что ты, дурак, их заработать не можешь! Я что, не могу помочь твоей супружке?

– Не можешь, – сказал он, пытаясь приладить оторванный рукав на место.

– Отвали, – толкнула его она. – Лучше спасибо скажи. Деньги-то все равно не мои, а Каргополова.

– Это ничего не меняет. Ты хочешь просто купить нас.

– Да! Купить! – прокричала она ему в лицо. И опрокинула один из осветительных приборов.

– Мегера ты, – сказал Костя и толкнул ногой другой прибор.

Двое рабочих, по указанию фотографа, стали поспешно отодвигать от них все декорации и лампы. Но Костя и Рита уже ни на кого не обращали внимания. Они были готовы вцепиться друг в друга.

– А ты под забором сдохнешь, – со злостью проговорила «мадам Помпадур», поправляя пышный парик. Костя сорвал его с ее головы и швырнул на пол. Рита заехала ему туфлей по коленке.

Прыгая на одной ноге, Костя спросил:

– Сколько ты ей дала? Я верну эти деньги.

– Вряд ли! – усмехнулась она и вытащила откуда-то из корсета бланк. – Погляди сюда. Тебе столько за всю жизнь не заработать!

Константин уставился на бумагу. Глаза у него полезли на лоб.

– Пятьсот тысяч долларов?! – почти в шоке произнес он.

– Да, миленький, – радостно сказала Рита. – Надо знать, что подписываешь. Вы оба в моих руках.

Костя изловчился и вырвал бумагу у нее из рук. Стал рвать на кусочки.

– Ты еще съешь, – насмешливо произнесла она. – Это все равно копия.

Тогда Костя молча швырнул обрывки на пол, повернулся и побрел к выходу.

Настроение у Константина стало совсем поганым. Сейчас ему хотелось лишь одного – плюнуть на все, пойти на Крымский мост и сигануть вниз. До того тошно было смотреть на озабоченные лица прохожих, на ужимки молодых девиц, почти школьниц, на стариков и старух, которые копошились у помойного бака. «Всюду предательство, измена, обман, ложь, глупость и подлость», – сказал он самому себе. Зачем жить, когда нет в том особого смысла? Плодить нищету, самому не вылезать из постоянных финансовых проблем, копошиться, как те старики, в своих мелких делах и мыслях? Ожидать чего-то, надеяться… А впереди – мрак. Голым пришел человек в этот мир, голым и уйдет. С собой ничего не захватишь: ни любимую жену или собаку, ни купленный на зависть друзьям «мерседес», ни заначку долларов, чтобы сунуть привратнику у небесных врат, ни даже мобильную трубку, чтобы позвонить оттуда и похвастаться приятелям, что устроился «там» хорошо, не дует. У гроба карманов нет. Так не лучше ли кончить разом?

Он действительно доехал до Крымского моста и застыл у перил, глядя вниз. «А ведь так хочется искренней женской любви и ласки! – с горечью подумал он. – А выходит, что, кроме матери, меня никто и не любит по-настоящему. Ни Ольга, ни Рита, ни Катя, ни…» Тут он хлопнул себя по лбу. Ну конечно же! Как он мог забыть! И, швырнув вниз смятую пачку из-под сигарет, он побежал по мосту. Ноги сами вели его к дому золотоволосой красавицы Людмилы. Мысли о смерти испарились сами собой, зато в мозгу все отчетливее зрел некий план. «Заодно и все денежные проблемы решатся», – подумал Костя, вбегая в подъезд дома старшего экономиста банка «Инвест-сталь» мадемуазель Марковой.

Однако девушка пребывала в своей трехкомнатной квартире не одна. Дверь открыл высокий блондин с серьезным внимательным взглядом.

– А мне бы… Людмилу Максимовну, – смутившись, произнес Костя.

– Да мне бы тоже, – с некоторой долей иронии ответил мужчина. – Только она сейчас ванну принимает. Придется подождать.

Константин, все поняв, повернулся, чтобы уйти. Рушилась последняя надежда.

– Да вы подождите, – мягко остановил блондин, взяв даже за руку. – Проходите в комнату. Это не долго. Она уже второй час плещется.

«Интересно, – подумал Костя. – А ты-то кто? И почему разгуливаешь тут в домашних тапочках? Люда не говорила мне, что замужем».

Они оба уселись в кресла возле небольшого столика, на котором стояла бутылка коньяка, шоколадное печенье, виноград. И два круглых фужера. Мужчина поднялся и вытащил из серванта третий. «Знает, где что стоит», – вновь с некоторой неприязнью подумал Костя. Хотя сам блондин производил довольно неплохое впечатление. Не был хмур, но и не скалился, как некоторые обезьяны в людском обличье, тот же Каргополов. А улыбался просто и мило. «Старый любовник», – решил Костя и залпом выпил предложенную рюмку.

– Коньяк надо бы вначале погреть в руке, – заметил мужчина. – Но можно и так. Кто как хочет.

– Вот именно! – с вызовом отозвался Константин. – Мы – псковские, нам не до политесов.

– Значит, сами вы не местные? – вновь улыбнулся блондин. – И нас обокрали? Или обманули как-то?