Текст книги "Подари мне жизнь"

Автор книги: Эдуард Резник

Соавторы: Александр Трапезников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Сейчас, – сказал он. – Я вам не только закурить, еще и часы дам вместе с кошельком. Все равно они мне не нужны. Я новые собрался покупать. А дубленкой не побрезгуете?

– Чего он? – спросил «комод» у «гиены».

В ту же секунду Костя тремя пальцами ударил его в горло, прямо в кадык. Но поскольку он уже знал по прошлому опыту, что «комода» вырубить трудно, то свой второй удар обрушил на «гиену», опять в нос. По традиции.

– Нос, нос! – заорал «гиена», отлетев к стенке. – Это он, он, падла. С площади, санитар сучий!

– Чего! – выдавил из себя «комод», схватившись все же за горло и пуская слюну.

– Чего-чего, ухо-горло-нос я! – отозвался Костя и стремглав бросился бежать. Ноги у него были легкие, а тело поджарое. Да и снимаемая квартира находилась всего в полутора кварталах отсюда. Через десять минут он уже отпирал ключом дверь квартиры.

– Рита! – крикнул он в темноту комнаты. – Это я! Это мы: ухи, горлы и носы, трое нас, встречай братцев!

Веселый и возбужденный, он как-то подзабыл, что еще ранее утро и все нормальные люди спят. Сбросив верхнюю одежду, Костя влетел в комнату, зажег свет и прыгнул на кровать, где лежала милая девушка. Она открыла глаза и недовольно поморщилась, отталкивая его руки и уворачивая лицо от поцелуев.

– Ну хватит, хватит! – сказала она сонно. – Что за манера лезть в брюках в кровать?

– Так и снять не долго! Ты ждала меня?

– Нет. У тебя что, смена раньше времени закончилась?

– Я решил пораньше прийти, чтобы застукать тебя с любовником. Где он, признавайся? В шкафу, под кушеткой? В сливном бачке? Висит на балконе?

Он вновь принялся целовать ее, и она наконец очнулась.

– Глупый, кроме тебя мне никого не нужно, – сказала Рита. Она обвила его шею руками и притянула к себе: – Брюки действительно надо снять. Цигель!

– Айн момент, битте! – подхватил Костя, мгновенно разоблачаясь. – За ними не заржавеет. Аппаратура работает нормально, полет проходит на высоте…

– Молчи, – закрыла ему рот ладошкой Рита. – Высота космическая, я уже чувствую.

Слова порой и впрямь не нужны. Они всегда будут в какой-то степени лживы и неискренны, потому что призваны лишь скрывать мысли. Подлинные чувства проверяются молчанием. Есть минуты и мгновения, когда душа человеческая устремляется к вершинам, и одна из этих вершин называется любовью…

Рита и Константин, счастливые и усталые, лежали обнявшись, глядя на занимающийся рассвет.

– Я сегодня принес кучу денег, – произнес Костя. – Мне что-то вроде взятки дали. Впрочем, в нашей больнице все держится исключительно на взятках.

– Молодец! – похвалила его Рита. – Спрячь в ящик, на учебу пригодится. Наверняка тебе там придется тоже давать взятки преподавателям.

– Уж это точно. Где в одном месте убудет – в другом прибудет. Круговорот взяток в природе.

– А мне в одном журнале предложили на обложку сняться. Правда, на последней странице. На первой будет Бритни Спирс. В голом виде.

– Ты или Бритни?

– Я. Но Бритни тоже не слишком одетая.

Костя приподнялся на локте.

– Мне это не нравится, – сказал он.

– А почему? Красивое тело должны видеть многие, не один ты.

– Пусть на других смотрят, а не на тебя. Есть ведь и такие, которые мысленно будут тобой обладать да еще и мастурбировать при этом. А если ты от этого забеременеешь?

– Дурень! – рассмеялась Рита. – Я стану мысленно предохраняться. Почему мне с тобой так хорошо?

– Потому что – мы славная пара и подходим друг другу по всем статьям. Особенно сексуальным. А кто фотограф, где будет проходить съемка?

– В студии. А к фотографу ты не ревнуй, он по части мальчиков.

– Уже лучше, – сказал Костя. – Мне звонил кто-нибудь?

– Звонили, – с нажимом ответила Рита, а ему вдруг вновь показалось, что где-то за шторой прячется Ольга.

Глава третья
Почти семейные разборки

Штора колыхнулась от сквознячка, и смутное видение исчезло. Константин плюнул с досады на пол.

– Не плюйся, – насмешливо сказала Рита. – Видно, ты уже знаешь, кто звонил?

– Ну, кто?

– Мамочка твоя родная. Галоша эта старая. Мы с ней опять поцапались.

– Не смей так говорить о моей матери! – Костя отодвинулся от Риты, обиженно фыркнул.

– А чего она сама цепляется? – Рита тоже отодвинулась к стенке. И также фыркнула. Будто сейчас в кровати лежали два ежа, навострив иголки.

– Ты не умеешь с ней разговаривать. Ты ее нарочно провоцируешь на скандалы. Она после тебя валокордин суповыми половниками глотает.

– Это я-то ее провоцирую? – Рита села на постели по-турецки, скрестив ноги. – Да я ей ни одного грубого слова не сказала за все пять месяцев, что живу с тобой!

– А кто назвал ее сквалыгой?

Насчет сквалыги почитай у Даля, просто в русских деревнях так называют вздорных крикливых женщин. Она ведь действительно и вздорная, и крикливая.

– Ну вот, снова! – Костя свесил ноги с кровати. – Кричит она потому, что сама плохо слышит.

– И обзывает меня при этом стервой и шлюхой.

– Не шлюхой – путаной. Это гораздо мягче. Кроме того, ты ведь действительно занималась этим делом, пока не перешла в манекенщицы, чего ж обижаться?

– И ты туда же, укорять меня вздумал? – Рита соскочила на пол. – Да если хочешь знать, все женщины – шлюхи, только одни берут за это деньги, а другие тянут душу из мужика. Вот и вся разница. Еще неизвестно, что хуже! Мать твоя такая же, мужа своего в полную тряпку превратила.

– Отца не тронь! – заорал Костя и тоже выскочил из кровати, начал поспешно одеваться. Рита продолжала ходить по комнате голой. Впрочем, с такой фигурой можно было бы пойти голой и в театр, аншлаг обеспечен.

– Твой отец, между прочим, когда ты нас познакомил, с моих коленок глаз не отрывал! – громко засмеялась Рита. – Даже ущипнул меня в дверях за попу. Да если бы я захотела, он бы у моих ног валялся. Тогда бы я и тебя, и твою матушку с носом оставила. Развела бы его в два счета и на себе женила. И ты был бы мой пасынок. Вот так-то, сынуля!

– Сейчас я тебе врежу! – заскрежетал зубами Константин.

– А я тебя сковородой по балде, – ответствовала Рита. – Я тебе не какая-нибудь рафинированная москвичка, я девушка из Сызрани, у нас там своя национальная борьба – сковородная. Попробуй только! Интеллигент несчастный.

– Ты меня достала! Ну что у тебя за характер…

Костя сел на стул и опустил руки. За окном стало уже совсем светло. Так хорошо все начиналось, и вот – снова ссора. И подобное случалось всегда. Они ссорились по пять-шесть раз на день. Из-за родителей, из-за того, кто будет убирать квартиру или готовить еду, из-за телевизионных программ и музыки, а чаще всего – из ревности. Но и мирились быстро. Вот и сейчас Рита подтолкнула его на стуле и примостилась рядом. Закинула ногу на ногу и закурила.

– Ты бы хоть белье надела, – скосил глаза Костя.

– А мне и так хорошо, – ответила Рита. – Готовлюсь к фотосъемке.

– Я тебе запрещаю сниматься в голом виде. А фотографу все равно обрезание сделаю.

– А он и так еврей.

Рита выпустила в его сторону клубок дыма. Улыбнулась. Костя засмеялся. Она бросила сигарету в пепельницу, прижалась к нему. Он поцеловал ее, подхватил на руки и стремительно понес в кровать… О, молодость!

Спустя какое-то время, когда мир вновь вернулся в свои привычные рамки, Рита произнесла:

– Чуть не забыла, тебе ведь еще какая-то Ольга звонила.

Константин откинулся на подушку и что-то недовольно проворчал.

– Что-что? – наклонилась к нему Рита. – Говори яснее.

– Ну ее в болото!

– А кто это такая?

– Женщина одна. С ребенком.

– Понятно. Просто женщина с ребенком. Которая названивает тебе уже второй день. А ребенок, конечно, от ангела небесного. Ты что-то не договариваешь, Костик. Тайны мадридского двора?

– Никаких тайн. Ну, встречались мы с ней лет пять назад. Ну, даже любили друг друга. Кажется. Может быть, и нет. Сейчас все в прошлом.

– Ну, она забеременела и родила ребенка, – подсказала Рита.

– Так точно, гражданин следователь. – Костя повернулся на другой бок и закрыл глаза. Рита принялась тормошить его.

– Сказал «А», говори и «Б», – потребовала она.

– Я не уверен, что ребенок вообще мой, – отозвался Костя. – Вот тебе и «Б». Но деньги ей, между прочим, я все равно посылаю переводом каждый месяц.

– О, как это благородно! Просто князь Нехлюдов. Обрюхатил Катюшу Маслову и убег.

– Слушай, заткнись, ладно? – сказал Костя. – Я спать хочу.

– Я тебе не дам спать! – Рита вновь начала толкать и тормошить его. – Значит, у тебя есть ребенок. Кто он – мальчик или девочка?

– Мальчик, – неохотно ответил Костя.

– А зовут как?

– Не знаю. Ну ей-богу, не знаю! – он соскочил с кровати. – Мне, если честно, плевать с высокой колокольни и на него, и на его мать! Я не хотел этого ребенка, понимаешь? Она мне всю жизнь хотела сломать, задумав рожать. Я был против. Трудно, что ли, аборт сделать? А теперь достаточно и того, что я плачу деньги.

– Какая же ты все-таки скотина, – сказала Рита, отбрасывая одеяло, снова представ во всей наготе.

– Закройся, – посоветовал Костя. – А то наша любовная гимнастика никогда не кончится.

– Вот-вот, только на это вы, мужики, и способны. Детей делать. А воспитывают пусть другие. Мой отец в Сызрани такой же. Бросил нас с матерью, когда мне было полтора годика. Я вас ненавижу!

– Брось. – Костя уселся рядом с ней на кровати. – Я ведь даже не обещал ей жениться. Пойми ты, у меня совершенно другие планы, я не хочу быть отцом-недоучкой. Я мечтаю поступить в медицинский и стать кардиохирургом. Они моего отца с того света вытащили, они – сильнее смерти! И я буду врачом, буду кардиохирургом! Как бы вы мне все не мешали! И ты, и Ольга, и все прочие!

– Чего ты орешь? Лечи нервы. Значит, и на мне ты не женишься?

– И ты, Ритка, туда же? Может быть, уже и ты тоже беременна?

– А что, это идея.

– Ну не могу я сейчас жениться, рано! – застонал Костя. – Кровососы вы все, вот кто.

– Ладно, не стони, – сказала Рита. – Я тебя в загс тащить силой не собираюсь. Мне с тобой и так хорошо.

Она вновь отбросила одеяло и потянула Костю к себе. В это время раздался противный телефонный звонок.

– Гори оно все синим пламенем! – произнес Константин, зарываясь вместе с Ритой с головой под одеяло.

…В неприбранной комнатке, где на полу валялись детские игрушки, возле телефонного аппарата сидела взлохмаченная, непричесанная женщина лет двадцати трех, с синими болезненными кругами под глазами, бесцветными губами, и крутила диск.

– Ну ответь же, ответь, – шептала она, как заклинание, – сними трубку… Почему ты не подходишь?

Но в ответ раздавались лишь длинные гудки. Ольга набрала другой номер, больницы.

– Константин Щеглов уже давно ушел, – пояснили ей. – Он сегодня ночью был отстранен от работы за самоуправство. Звоните ему домой.

– Этим я только и занимаюсь, – проговорила она уже отключившемуся дежурному. Подумав немного, она набрала номер родителей Кости. К телефону подошла мать, Елизавета Сергеевна.

– Опять вы? – закричала она в трубку. – Ну сколько же можно звонить, мешать людям спать! Как вам не совестно! Мало того, что вы сыну жизнь покалечили, хотите его вовсе добить? Так наймите киллера и застрелите! Чего вам надо?

– Костя мне нужен, – жалобно произнесла Ольга. – По важному делу, поверьте, Елизавета Сергеевна. Я звоню ему домой, а там никто не подходит. Один раз сняла трубку какая-то девушка и все. Кто она?

– Невеста его. Замечательный, кстати, человек, в отличие от вас! – мать Кости заслонила трубку рукой и выругалась. – Она из высшего общества, единственная дочь одного губернатора, учится в Гарварде. Оставьте его в покое. Он вместе с ней в Англию уезжает.

– Да пусть хоть на Соломоновы острова, но мне с ним поговорить нужно. До отъезда.

– Не выйдет, голубушка. Я этого не позволю.

– Всего один раз, – сказала Ольга. – Он от этого не растает.

К Елизавете Сергеевне, неслышно ступая в мягких тапочках, подошел ее муж, Петр Давидович. Был он значительно меньше ростом и тщедушнее своей супруги.

– Ну что ты несешь, Лиза? – тихо проговорил он. – Какой Гарвард? Сама же называла Риту «девкой с помойки».

– Эта «девка» еще почище той «девки» будет, – громко ответила жена. – Это я не вам. Впрочем, нет, как раз вам! Словом, не ищите встречи с Костей. Иначе милицию вызову.

– И какое же обвинение вы мне предъявите? – спросила Ольга.

– Найду какое. Хоть бы и шантаж.

– Как же я его шантажирую?

– Ребенком своим.

– Это не только мой ребенок, но и его.

– А вот это еще доказать надо! Мы генетическую экспертизу проведем.

– И охота вам деньги тратить? Все равно будет ясно, что он – отец. Но я ведь не поэтому поводу звоню. Вопрос жизни и смерти.

Елизавета Сергеевна рассмеялась и швырнула трубку на рычаг.

Петр Давидович чуть приобнял ее за плечи.

– Успокойся, Лиза, – сказал он. – Нельзя все так близко принимать к сердцу. Они сами разберутся. Сколько тебе капель валокордина?

– Стакан! – прокричала ему в лицо супруга, не в силах совладать со своими нервами.

Бросила трубку и Ольга, сжав ладонями виски. Перед глазами плыли красные круги. Она готова была заплакать, но сдержалась. Из коридора выбежал мальчик лет пяти, в пижамке, бросился к матери, но остановился, пораженный ее изменившимся лицом.

– Мам, ты плачешь? – тревожно спросил он.

– Нет, Антошка, смеюсь, – ответила Ольга. И действительно засмеялась: – Иди ко мне, солнышко! Плакать нельзя, это глупо. Надо радоваться жизни. Все пройдет, все горести и печали, если очень сильно желать и верить в свою звезду. Твоя звезда – счастливая, сыночек. Ну-ка, улыбнись!

Антон рассмеялся, уткнулся лицом в колени матери.

– А ты мне купишь полицейскую машину? – спросил он.

– Обязательно, – ответила Ольга. – Только вот с одним делом тут разберусь.

Она вновь начала накручивать диск телефона. В это время в комнату вошел тщательно выбритый, красивый молодой человек восточной наружности. Повязывая на белоснежную рубашку дорогой галстук, он спросил:

– Все звонишь своему Константину? Я так и не пойму, зачем он тебе нужен?

– Это не то, о чем ты думаешь, – ответила Ольга, кладя трубку. – Тут ничего личного, Ренат.

– Бизнес?

– Ну… можно сказать и так. В какой-то степени.

– Тогда объясни толком.

Ренат пододвинул себе стул и уселся, поигрывая ключами от автомобиля. Взгляд был холодный и проницательный.

– Ренатик, купи мне полицейскую машину! – вмешался вдруг Антон.

– Погоди, малыш. Нам надо поговорить с мамой. Непременно кулю. Поиграй пока в солдатиков.

– Ты же знаешь, я с ним несколько лет не виделась, – начала рассказ Ольга, провожая взглядом выбежавшего в коридор сына. – Но я от тебя и не скрывала, что жила с ним, что это его ребенок. И мы с тобой договорились, что не будем копаться в нашем прошлом. Я же не спрашиваю у тебя, чем ты занимался на Кавказе, откуда у тебя деньги, как ты стал бизнесменом? Не хочу об этом даже слышать.

– Могу сказать, – промолвил Ренат. – Но тебе будет немного не по себе. Это мужские дела, вам, женщинам, лучше держаться от них подальше.

– Вот и не говори, – согласилась Ольга. – Мне достаточно того, что ты есть. Что ты сильный, мужественный… добрый к нам. Что я люблю тебя…

– Я тебя тоже, Оля, – сказал Ренат. – Тебя и Антошку. Он мне как сын стал.

– Год назад, когда мы с тобой встретились, ты сказал, что не хочешь, чтобы я стала наркоманкой или заболела, что свои проблемы я могу перевалить на твои плечи. Это разумно, хотя и не по-русски. Русский человек последнему прокаженному нищему поможет, а уж любимой жене…

– Но ты мне пока не жена, – хладнокровно парировал Ренат. – Возможно, станешь ею со временем.

– Вот видишь! Возможно, если, когда-то, потом, со временем. Но я не рвусь за тебя замуж. Жила четыре года с Антоном одна, проживу и дальше. Я сильная.

– Этим ты мне и нравишься.

– И я не хочу, не желаю перекладывать на тебя свои проблемы. Ведь мы именно так и договаривались?

– А все-таки? – Ренат пододвинулся ближе, взял Ольгу за руку: – Что у тебя за проблема с этим Костей? Ну хочешь, мы с ним разберемся по-своему, по-мужски?

– Не надо, – Оля выдернула свою руку. – Знаю я ваши разборки, без стрельбы не обходится. Кроме того, он ни в чем не виноват. Он сам, по-моему, сильно запутался в жизни.

– Так в чем же дело? – Ренат вновь откинулся на спинку стула. Взгляд опять стал ледяным.

– Иногда я тебя боюсь, – сказала Ольга, поежившись. – Ч-черт, не смотри на меня так. Ты не на Кавказе, в Москве.

– Бояться меня не надо, – отозвался Ренат, закуривая дорогую сигарету. – Я зла просто так никому не делаю. Мы, горцы, народ справедливый. У нас законы чести чтят свято.

– Знаю. Ты не похож на тех, кто головы отрезает.

– Так, может, я смогу чем-то помочь?

Ольга задумалась, глядя в окно. За стеклом продолжал валить снег, не прекращавшийся с ночи. Из соседней комнаты доносился веселый голос Антошки. Ренат тронул Ольгу за плечо.

– Что? – очнулась она. – Нет, ты мне помочь не можешь. Нужен он. Костя.

– Да зачем же он тебе сдался? – выкрикнул Ренат, впервые, пожалуй, за все время, потеряв выдержку. Он сжал Ольгину руку.

– Пусти, ты мне больно делаешь, – сказала она, вырываясь.

– Почему не я, а он? – лицо Рената побелело от злости. – Почему тебе может помочь только этот недоносок, неудачник, а не настоящий мужчина?

– Он не неудачник! – закричала Ольга. На ее крик из коридора выскочил Антон, но сейчас они оба уже не обращали на него внимания. – Он не неудачник! Это просто время такое подлое! Наверх лезут одни сволочи и подонки, подлецы и мерзавцы! А человеку честному, талантливому путь заказан. В стране слепых и кривых все должны быть без глаз. Если ты зрячий – ступай вон! И все решают деньги! Деньги, деньги, деньги…

– Значит, и я – подонок? – глухо спросил Ренат.

– Я этого не говорила. Извини. У меня нервы на пределе.

– Мама? – позвал Антон. – Вы ссоритесь?

– Нет-нет, сынок, просто выясняем отношения.

Ольга притянула сына к себе, гладя его по головке.

– Я ухожу, – произнес Ренат, поднимаясь со стула. – Возможно, я уже не вернусь. Квартира оплачена на год вперед, так что не волнуйся.

Он пошел к двери, но его остановил голос Ольги:

– Останься, Ренат. Мне без тебя совсем плохо будет.

– Тогда объяснись, – он повернулся к ней. Вновь стал наигрывать ключами от «мерседеса», – и без лжи, пожалуйста.

– Хорошо, скажу тебе правду.

Ольга некоторое время молчала, словно преодолевая какой-то внутренний барьер, а потом вдруг начала тихо смеяться. Сперва слегка, а затем все сильнее и громче. Ренат смотрел на нее с недоумением. А Антон сразу же поддержал мать. Он тоже стал хохотать и даже повалился на пол, дрыгая в воздухе ножками. Сейчас они как бы соревновались друг с другом в смехе.

– Что это с вами? – спросил Ренат, но так же не устоял и улыбнулся.

Прошло несколько секунд – и вот уже и он присоединился к смеющимся. Теперь уже все трое, будто больные в психиатрической лечебнице, весело хохотали неизвестно над чем.

– Ой… не могу!.. – говорила Ольга, давясь от смеха. – Это ж надо… это же не выдумаешь… умора!..

– Умора!.. – повторял за матерью Антошка. И продолжал дрыгать ногами.

– Нет… надо остановиться… – говорил Ренат, но не мог, зараженный общим весельем. – Что… хоть… происходит?..

– А я тебе… скажу… правду… – Ольга вытирала рукой слезы, появившиеся на глазах. – Ты ведь… хотел знать… Я должна встретиться с Константином… чтобы… чтобы… переспать с ним!..

Смех мгновенно смолк у двоих из трех. Антошка продолжал кататься по полу.

– Скверная шутка! – сказал Ренат, поправляя галстук.

– А это и не шутка вовсе, – ответила Ольга. Лицо ее стало серьезным: – Я действительно должна с ним переспать. Всего один раз. Но ты не ревнуй. Это нужно для дела.

– С вами, русскими, голова кругом пойдет. Вы все – психи! – произнес Ренат. – Если ты в самом деле серьезно, то… то…

Он даже запнулся, не зная, что сказать дальше. Резко повернулся и пошел к двери.

– Ренат! – крикнула вслед Ольга. Но его было уже не остановить. В коридоре хлопнула входная дверь.

Антон вскочил с пола, подбежал к матери.

– Он не забудет купить мне полицейскую машину? – спросил он.

– Боюсь, полицейская машина отменяется, – тихо сказала Ольга. – По крайней мере, от Рената ее не жди. Катайся пока на самосвале, который у тебя есть.

Она тяжело вздохнула и подтянула к себе телефонный аппарат.

– Ну где же ты, где? – повторяла она шепотом. – Отзовись же, откликнись!.. Где ты прячешься? Я все равно достану тебя, даже из-под земли… Будь же ты проклят, если не ответишь!

И тут, словно услышав ее мольбы, на другом конце наконец-то сняли телефонную трубку.

– Костя? – произнесла Ольга, замирая в надежде.

Антон стоял возле матери и держал ее за руку.