Текст книги "Несостоявшийся стриптиз (сборник)"

Автор книги: Эд Макбейн

Соавторы: Берт Хиршфелд,Генри Клемент,Берт Лестер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– Как дела, Майк?

– Нормально, Берт, а у тебя?

– Все спокойно.

– Ясно.

– Выйду на связь попозже.

Без десяти двенадцать зазвонил звонок. Клинг чуть не свалился с кресла, но быстро понял, что это всего-навсего телефон, а не звонок в дверь. После шести звонков воцарилась тишина. Она продлилась ровно столько, сколько абоненту требуется, чтобы еще раз, набрать номер. На сей раз телефон умолк только после четырнадцати звонков. Вероятно, звонивший не знал, что хозяев нет дома. После первой неудачи он счел, что неверно набрал номер, и, похоже, решил перезвонить. С другой стороны, это мог быть и вор! Он проверил, действительно ли хозяев нет на месте, и теперь, потирая руки от удовольствия, двинулся на дело, намереваясь преспокойно очистить квартирку.

В двенадцать тридцать на связь вышел Ингерсолл.

– Привет, Берт. Как дела?

– Все тихо, только вот звонил телефон. А у тебя?

– У меня все пока тихо.

– Ночь будет длинная, Майк.

– Не длинней, чем вчера?

– Точно. Ладно, до скорого.

– Пока.

Они выходили на связь каждые сорок минут, но вокруг стояла тишина. Никакие воры-взломщики и не думали вторгаться в квартиры, где их ждала засада. При первых признаках рассвета Клинг вызвал на связь Ингерсолла и решил на сегодня закончить. Тот, зевая, согласился, предложив выпить кофе.

– Отлично, – сказал Клинг. – Давай встретимся на улице.

У дома шестьсот пятьдесят семь, где жила Августа, стояла патрульная машина. Они быстро поравнялись с ней, но водитель узнал их и окликнул. Он спросил, не явились ли они на вызов.

– Какой еще вызов? – удивленно спросил Ингерсолл.

– Тут один тип обчистил квартиру…

– Ты шутишь? – пробормотал Берт.

– Как я могу шутить, когда речь идет о преступлении? – важно отозвался водитель. Он был явно обижен таким легкомыслием со стороны сыщика.

Клинг и Ингерсолл вошли в дом, позвонили технику-смотрителю. Дверь им открыла женщина в халате и сказала, что муж поднялся наверх, в квартиру шесть вместе с полицейским. Клинг и Ингерсолл сели в лифт, поднялись на шестой этаж и, когда вышли из лифта, увидели слева полицейского, осматривавшего дверь квартиры. Он пытался понять, оставил ли вор следы лома или отмычки. Рядом стоял техник.

– Что-нибудь есть? – спросил Клинг.

– Все чисто, Берт, – сказал патрульный. – Этот тип похоже, открыл дверь ключом.

– Давай посмотрим, Майк, – сказал Клинг Ингерсоллу, а патрульного спросил: – Ты звонил в отдел, Лу?

– Генри остался в машине и обещал связаться. Мы сразу поняли, в чем дело, потому что техник успел побывать здесь до нас. Я-то решил, тебя и прислали.

– Нет, – сказал Клинг и покачал годовой. Он вошел в квартиру, Ингерсолл за ним. Расположение комнат соответствовало тому, что Клинг видел в квартире Августы Блер на одиннадцатом этаже. Он сразу прошел в спальню, где царил жуткий беспорядок. Одежда валялась на полу, ящики были выдвинуты из комода, содержимое высыпано.

– Кое-что отсутствует, – заметил Ингерсолл.

– Ты о чем? – не понял Клинг.

– Нет котенка.

Клинг подошел к комоду и, вспомнив, что случилось в квартире Ангиери, заглянул за него.

– Подожди, да вот он! – раздался возглас Ингерсолла.

Это была стеклянная статуэтка – котенок с синим бантиком на шее. Она стояла рядом с серебряным туалетным прибором, который вор по каким-то соображениям решил не брать.

– У него кончились настоящие котята, – сказал Ингерсолл.

– Может, на этом остались отпечатки?

– Сильно сомневаюсь. Похоже, он слишком ловок. Нет, как тебе это нравится! – воскликнул Ингерсолл. – Мы караулим его чуть не за соседней стенкой, а этот сукин сын имеет наглость явиться и обчистить очередную квартиру!

– Давай поговорим с техником, – сказал Клинг.

Техника звали Боб Траммел. Ему было лет шестьдесят.

Худой человек в синем комбинезоне и голубой рубашке явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Как вы обнаружили, что квартиру обокрали? – спросил Клинг.

– Шел забрать мусор. В доме нет мусоросжигателя, – смущенно заговорил Траммел. – Обычно жильцы выставляют мусор в пластиковых мешках у черного хода. Это я им оказываю услугу, потому как нигде не записано, что техник должен ходить и сносить вниз мусор, но я ничего против не имею – почему не помочь людям?

– Так, и что же?

– Увидел, что дверь в квартиру шесть «д» открыта. Вошел. Понял, что, видать, случилось то же, что и недавно у мисс Блер, на одиннадцатом этаже. Ну и вызвал ваших. А вы явились…

– Явились не запылились, – сказал Ингерсолл и тяжко вздохнул.

14

Когда вы получаете конверт, а в нем фотографию футбольной команды, то можно подумать, что ваш корреспондент спятил, если вы не понимаете, как работает его ум. Сотрудники Восемьдесят седьмого участка сильно сомневались, что даже за миллион лет поиска им удастся расшифровать методы Глухого, но тем не менее, учитывая уже образовавшуюся картинную галерею, они воззрились на новое поступление с чем-то вроде любопытства исследователей. Вашингтон означал первый.

Гувер означал федеральный.

А Норма Банки означала банк.

Но что означала футбольная команда?

Ван Бюрен означал Ван Бюрена.

Зеро – ноль, круг. Серкл!..

– Но почему именно футбольная команда? – вопрошал Карелла.

– А не хоккейная? – поддакнул Мейер.

– И не баскетбольная, или легкоатлетическая, или бейсбольная? – добавил Хоуз.

– Что он имеет в виду?

– Что он пытается нам сообщить?

– Он нам все, что хотел, сообщил!

– Может, он намекает, что для него это игра?

– Но почему именно футбол?

– Может, это не имеет значения. Игра есть игра?

– Нет, Глухой не так устроен!

– Главное, сейчас не футбольный сезон!

– Сейчас бейсбольный сезон!

– Так почему же футбол?

– Короче, он нам все сказал.

– Об этом я и говорил две минуты назад!

– Кто-нибудь звонил в Восемьдесят шестой?

– Я звонил. Вчера днем.

– Ну и они будут следить за банком?

– Со страшной силой.

– Может, он собирается использовать для налета одиннадцать человек? – предположил Хоуз.

– Почему?

– Потому что в футбольной команде одиннадцать игроков.

– Так, так, минуточку! – воскликнул Карелла. – Неужели он нам все сообщил?

– Все. Число, название банка, адрес…

– А время?

– Время не сообщил.

– Так, может, одиннадцать и означает время?

– Одиннадцать часов?

– Ну да.

– Ну и ну, – сказал Карелла и снял трубку телефона. – Кто у них этим занимается в Восемьдесят шестом?

Сотрудники Восемьдесят шестого участка полиции если и отличались чем-то от коллег из Восемьдесят седьмого, то разве что фамилиями. Еще до звонка Кареллы детектив первого класса Альберт Шмитт нанес визит управляющему филиалом Первого федерального банка мистеру Алтону. Теперь после разговора с Кареллой он посетил его вторично.

Мистер Алтон, невысокий толстячок с редеющими седыми волосами, был сильно расстроен первым визитом детектива. Когда же тот явился снова, чтобы сообщить о предполагающемся времени налета, это мало способствовало улучшению настроения мистера Алтона, у которого на нервной почве сделалось расстройство желудка.

– Не понимаю, – бормотал он, – с какой стати ему объявлять о времени налета?

– Я тоже не понимаю, – задумчиво отозвался Шмитт. – Может, он и вовсе не собирается вас грабить, сэр. Может, это какой-то хитрый розыгрыш?

– Но вы говорили, что у этого человека есть криминальное прошлое?

– Да, он уже успел доставить нам в свое время немало хлопот. Не мне лично, но полиции нашего города. Потому-то мы восприняли его активность всерьез…

– Не знаю, – покачал головой мистер Алтон. – Пятница – наш самый напряженный день. Мы обслуживаем работников трех предприятий. Если заменить…

– Вот-вот, мистер Алтон, – перебил его детектив Шмитт. – Наверное, его интересуют те самые деньги, которые вы собираетесь выплачивать.

– Да, но если вы замените моих кассиров вашими людьми, как они, интересно, будут обслуживать клиентов?

– Вы полагаете, что клиенты сочтут хорошим обслуживанием исчезновение полумиллиона долларов после визита этого безумца?

– Нет, но… – мистер Алтон снова покачал головой. – А скажите, когда ваши люди собираются прийти?

– Во сколько вы открываетесь?

– В девять.

– В девять и явимся, – сказал Шмитт.

В детективном отделе Восемьдесят седьмого участка сыщики напропалую рассказывали анекдоты о глухих, полагая, очевидно, что еще немного, и они окончательно избавятся от своего Глухого.

– Человек купил слуховой аппарат и объясняет приятелю, какую удачную он сделал покупку, – говорил Мейер. – «Пока у меня не было аппарата, я был глух как пень, – говорит он. – Если я сижу у себя наверху, а в кухне закипает чайник, я слышу, как он свистит. Если к дому подъезжает машина, я слышу ее за километр. Потрясающе удачно потратил деньги». Тогда приятель кивает, а затем спрашивает: «А сколько этот аппарат стоит?» И слышит в ответ: «Без четверти два».

Зазвонил телефон. Клинг, смеясь, снял трубку.

– Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг.

– Берт, это я, Августа.

– А вот еще есть такой анекдот, – заговорил Хоуз. – Один тип играет на скрипке, причем так прекрасно, что, когда он берет ее в руки и начинает играть, люди перестают скандалить, кошки драться. Ему кажется, что это отличный инструмент для установления всеобщего мира…

– Берт, я через полчаса кончаю, – говорила Августа. – Ты когда освобождаешься.

– Не раньше четырех, а что?

– Просто я подумала, что у нас есть время, чтобы немножко полюбить друг друга…

– И вот он отправляется в ООН. Там его выслушивают и посылают в Африку для проверки – если ему удастся укротить тамошних хищников в джунглях, тогда ООН готова финансировать этот проект в мировом масштабе.

– Так, так, – забормотал Клинг. – Ну, наверное, я смогу что-нибудь придумать. Где ты?

– Я сейчас нахожусь…

– Погоди, достану карандашик.

– Он отправляется в Африку, оказывается в джунглях и располагается под пробковым деревом, вынимает скрипку, начинает играть, – продолжал рассказывать Хоуз.

– Давай, диктуй, – сказал Клинг.

– Вокруг собираются дикие звери – жирафы, носороги, львы, тигры, слушают прекрасную музыку, затаив дыхание. Они тихо сидят рядышком друг с дружкой, и никто не собирается ни с кем сражаться.

– Записал, – сказал Клинг в трубку.

– Вот и умница! – сказала Августа.

– Но тут с дерева спрыгивает ка скрипача леопард и сжирает его.

– Буду через полчаса, – пообещал Клинг и повесил трубку.

– Тут выходит лев, – продолжал Хоуз, – и говорит леопарду: «Почему ты это сделал? Этот человек приехал к нам из Америки со свей скрипкой, он играл так прекрасно, что мы забыли все наши ссоры и распри и слушали, слушали. Почему ты его съел?» А леопард прикладывает к уху лапу и спрашивает: «Что, что?»

Все расхохотались, кроме Клинга.

– Если объявится Ингерсолл, – сказал Клинг сухо, словно человек, отправляющийся на оперативное задание, – передайте ему, что я в квартире Блер.

В полутьме спальни Августы они занимались любовью. Все получалось не так прекрасно.

– В чем дело? – прошептала Августа.

– Не знаю, – так же шепотом отозвался Клинг.

– Может, я делаю что-то не так?

– Нет, нет, все хорошо.

– Потому что если не так, то скажи и…

– Нет, нет, Августа, не в этом дело…

– А в чем же?

– Просто, наверное, я тебя немножко боюсь.

– Боишься?

– Да, я все время думаю: как это такой болван из Риверхеда оказался в постели с красавицей?

– Ты не болван, – сказала Августа и коснулась его щеки кончиками пальцев.

– Но я все равно чувствую себя болваном.

– Почему?

– Потому что ты такая красивая.

– Берт, если ты будешь продолжать в том же духе, я возьму молоток и дам тебе по башке.

– Откуда ты знаешь?

– Про что?

– Про молоток. Про то, что это лучшее оружие для женщины.

– Я не знала.

Какое-то время они лежали молча, потом Августа сказала:

– Расслабься, Берт…

– В этом-то и состоит проблема…

– Если тебе так хочется, я могу сделаться ужасной. – Она скорчила гримасу. – Ну как?

– Красота!

– Ну погоди… – сказала Августа, – я иду за молотком.

Она встала и голой вышла из спальни. Когда она вскоре вернулась, в руках у нее действительно был молоток.

– Тебе когда-нибудь давали молотком по башке? – спросила она, подходя к кровати.

Она уселась в постели по-индейски, поджав под себя свои длинные ноги, застыв с прямой спиной.

– В тебя когда-нибудь стреляли? – спросила она.

– Стреляли.

– Это пуля? – осведомилась Августа, дотрагиваясь молотком до шрама на плече.

– Да.

– Было больно?

– Да.

Она нагнулась, поцеловала шрам, потом снова выпрямилась и сказала:

– Учти, ты имеешь дело с Безумным Молотком. Еще одно слово о моей красоте и – бах! бах! – твои приятели будут расследовать дело об убийстве.

– Понял.

– Это обязательная сексуальная сцена, – продолжала она. – В ближайшие десять минут я попытаюсь тебя отвлечь от тяжких дум. Если у тебя ничего не получится, то я тебя огрею по башке молотком. – Она повернулась к нему, приоткрыв губы и чуть высунув розовый язычок. – Ну что, начинаешь понимать, что к чему?

– Вроде бы…

Августа опустила голову на подушку, вытянула свои длинные ноги и тесно прижалась к Берту. Рука ее по-прежнему сжимала молоток.

– Слушай меня внимательно, – прошептала она.

– Слушаю.

– Мы будем очень много значить друг для друга.

– Конечно.

– Мне страшно, – сказала Августа и часто-часто задышала. – Мне никогда так не было страшно в постели. Ты мне веришь?

– Верю.

– Мы сейчас будем любить друг друга.

– Да, Августа.

– Потрогай меня, – прошептала она, и молоток выпал из ее разжавшихся пальцев.

Пока они были в кровати, телефон звонил четыре раза. Автоответчик вступил в диалог после первого же звонка.

– Вдруг кто-то важный, – прошептал Клинг при первом звонке.

– В данный момент у меня нет никого важнее тебя, – отозвалась Августа, встала и пошла на кухню. Она вернулась с бутылкой шампанского.

– Отлично! – воскликнул Клинг. – Как это ты догадалась, что я умираю от жажды.

– Открой, а я пока придумаю тост.

– Ты забыла бокалы.

– Возлюбленным ни к чему бокалы.

Клинг откупорил бутылку.

– Ну как, придумала тост?

– Ты льешь в кровать.

– За кого же мы выпьем?

– Как насчет Джона и Марты Митчелл?

– Почему бы нет? Так выпьем же…

– А может, за нас? За Берта и Августу. И за то… – Она замялась.

– Ну, говори!

– За то, чтобы мы были всегда… – закончила она, какое-то время внимательно разглядывая Берта, стоявшего с вытянутой рукой, в которой была бутылка.

– Отлично.

Она быстрым, каким-то застенчивым движением поднесла бутылку к губам, потом передала ее Берту. Он же, не сводя с Августы глаз, взял бутылку и провозгласил:

– За нас, чтобы мы были вместе всегда.

И выпил.

– Прошу прощения, – сказала Августа и двинулась к двери.

– Уже уходите? – осведомился Клинг. – После всех сладких речей?

– Я в ванную, – сказала Августа и хихикнула.

– В таком случае на обратном пути проверь автоответчик.

– Зачем?

– Я как-никак полицейский…

– К черту телефон! – сказала Августа.

Тем не менее она проверила, как обстоят дела с абонентами. Оказалось, что третий звонок из четырех поступивших предназначался Берту.

– Кто? – коротко спросил Берт.

– Какой-то Мейер. Говорит, миссис Унгерман готова опознать личность вора.

В десять минут двенадцатого Клинг постучал в дверь квартиры Майка Ингерсолла в Калмспойнте. За дверью слышались голоса, потом раздался звук шагов.

– Кто там?

– Берт Клинг.

– Кто?

– Клинг.

– О Господи, погоди секунду.

Звякнула цепочка, щелкнула задвижка замка. Дверь открылась, и в проеме возник Майк Ингерсолл в пижаме и шлепанцах.

– Привет, Берт, входи, – сказал он.

– Я понимаю, что поздно, – начал Берт. – Ты спал?

– Нет, смотрел новости по ящику.

– Ты один?

– Да, входи. Пива выпьешь?

– Нет, спасибо.

– Тогда я с твоего разрешения… Будь как дома, а я сейчас.

Берт вошел в гостиную, сел в кресло у телевизора. Ингерсолл хлопнул дверцей холодильника. Берт осмотрелся. На столике он увидел кобуру с револьвером Ингерсолла. Диктор сообщал о последних новостях. В пепельнице лежала сигарета со следами помады на фильтре. Затем появился Ингерсолл, покосился на закрытую дверь спальни, поднес ко рту бутылку с пивом, сделал глоток, потом вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

– Есть какие-то новости?

– Вроде бы.

– Надеюсь, не новая кража?

– Нет, нет.

– Что же?

– Опознали личность нашего клиента.

– Здорово.

– Это кому как.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сегодня после четырех в отдел позвонила миссис Унгерман. Меня не было, но потом я ей перезвонил, – Клинг сделал паузу. – Она сказала, что знает, кто вор. Просто она не сразу сообразила. Она видела его у себя в квартире, потом…

– Можешь не говорить, Берт.

– Потом она увидела его в нашем отделе, без формы.

– Берт…

– Это правда?

Ингерсолл промолчал.

– Это правда? – повторил Клинг.

– Правда или нет, но есть, о чем потолковать, – сказал Ингерсолл и сделал шаг к телевизору.

– Майк, не хватайся за пушку, – сказал Клинг, вынимая свой револьвер.

– Это совсем ни к чему, Берт, – проговорил Ингерсолл с обиженным видом.

– Ты так считаешь? Встань-ка туда, к стене.

– Послушай!

– Делай, что тебе говорят! – рявкнул Клинг.

– Ладно, ладно, ты только не волнуйся.

– Как тебе это удалось, Майк? Ты украл ключи из отдела?

– Нет, нет.

– Как же они у тебя оказались?

– Помнишь, в октябре нас всех заставили разбираться с лотерейщиками.

– Помню.

– Мы много общались с техниками. Когда те устанавливала свои жучки. Тогда-то мне и удалось найти ключи.

– Так, а теперь говори, чем ты еще занимаешься, кроме квартирных краж?

– Ничем, Берт, клянусь.

– А может, сбываешь наркоту школьникам?

– Что ты? За кого ты меня держишь?

– За вора.

– Мне нужны были деньги.

– Всем нужны деньги.

– Верно. Ты назови мне хоть одного человека в участке, кто не берет взяток. С каких это пор ты заделался таким праведником?

– Я никогда не взял даже никеля.

– Сколько раз тебя бесплатно кормили-поили?

– Ты хочешь сказать, что бесплатная чашечка кофе и серия краж это одно и то же?

– Просто я напоминаю тебе, как устроен мир.

– Ну давай, рассказывай. А я послушаю.

В комнате повисла тишина. Ингерсолл пожал плечами.

– Я не хотел, чтобы ты оказался к этому как-то причастен. Потому-то я и предложил тебе вместе устраивать засады.

– Нет, Майк, ты кривишь душой. Помнишь, как ты настаивал насчет передатчиков? Это все дымовая завеса. Тебе нужно было, чтобы я мирно сидел в одной квартире, а ты спокойно чистил другую. Ну а насчет котят… Помнишь, ты сказал тогда: «У него кончились настоящие». Кончились? Черта с два! Просто я хоть, конечно, и редкий остолоп, раз все это проворонил, но в тот вечер живого котенка у тебя в кармане сумел бы углядеть. На это у меня хватило бы наблюдательности.

– Поверь мне, Берт.

– Я-то тебе поверю, а вот насчет лейтенанта не ручаюсь. Особенно, когда он узнает историю Фреда Липтона. Как раз сейчас его поехал брать Коттон Хоуз. Сдается мне, что ему ты и сбывал товар, Майк. Верно?

– Мы с ним незнакомы.

– То-то ты сделал все, чтобы помешать нам с ним разобраться. Это ты, надо полагать, дал Ронде Спир описание всех сыщиков нашего отдела. А мы-то уж начали подумывать, что она ясновидящая. – Клинг помолчал и сказал: – Тащи ее сюда. Она нам может пригодиться.

– Кого?

– Девицу в спальне. Это ведь Ронда Спир, правильно?

– Там никого нет, Берт.

– Это не о ней ты мне рассказывал? Симпатичная девушка, на которой ты собираешься жениться? Помнишь, когда объяснял, почему тебе не терпится поймать вора? Ну а теперь мы его поймали, и ничто не мешает нам познакомиться. Эй, мисс! – крикнул Берт. – Выходите, только руки, пожалуйста, положите на голову. Чтобы не случилось беды. И учтите, я пришел сюда не шутки шутить.

– Не стреляйте! – послышался женский голос из-за закрытой двери. Затем в гостиной появилась пышная блондинка. Она держала руки на голове. Губы ее дрожали.

– Ваша фамилия, мисс? – спросил Клинг.

– Которая?

– Не понял.

– Настоящая или псевдоним?

– Вы Ронда Спир?

– Ну да.

– В таком случае одевайтесь, мисс Спир. И ты тоже, Майк.

– Погоди, Берт, – пробормотал Ингерсолл. – Дай мне шанс…

– На что он тебе? – холодно отозвался Клинг.

Тедди Карелла была недовольна картиной. Персонажи в ней норовили говорить, прячась за деревья, ширмы, вазы и даже слонов, и ей никак не удавалось понять, о чем же идет речь. Когда актеры не прятались за предметы, они поворачивались к зрителям спиной. Они произносили ключевые фразы за кадром, когда навстречу зрительному залу несся поезд или мигали огни светофора.

Тедди вообще-то любила кино и получала удовольствие от фильмов – если, конечно, это не были шедевры новой волны, где режиссеры выказывали по отношению к своей аудитории определенный садизм. Сегодня, увы, был как раз тот самый случай. Сейчас Тедди сидела рядом с мужем, совершенно сбитая с толку, ожидая, когда наконец можно будет встать и выйти из зала.

Погода была хорошей, и они с удовольствием прошлись пешком до кинотеатра на Довер-авеню. Дорога обратно оказалась чуточку менее приятной – похолодало, поднялся ветерок, но тем не менее они храбро решили преодолеть шесть кварталов, что отделяли их жилище от кинотеатра. Они шли, не особенно торопясь, по пустым улицам Риверхеда, окаймленным деревьями. Карелла знал, что по приходе домой ему придется подробно растолковывать жене содержание и смысл просмотренной ими картины, и поэтому шел не спеша.

Нападение оказалось внезапным.

Его ударили кулаком по лицу, и это было так же неожиданно, как землетрясение. Он попытался вытащить револьвер, но сзади на него напал второй бандит. Когда первый еще раз ударил Кареллу по лицу, третий выхватил у Тедди из рук сумочку. Тот, что был сзади, замахнулся дубинкой. Не успел Карелла выхватить револьвер, как дубинка ударила его по голове. Потом раздался выстрел – неестественно громкий на притихшей улице, а затем дубинка снова ударила Кареллу, и он без сознания рухнул на тротуар.

Дежурный сержант Сто третьего участка никак не мог взять в толк, что перед ним сотрудник полиции, которого с женой атаковали и ограбили на пути домой из кино. Смущение было хуже боли, когда Карелла полчаса спустя рассказывал ему о случившемся. Как оказалось, нападавшие отобрали у Тедди сумочку и часы, а также унесли его собственные часы, бумажник и, самое неприятное, револьвер.

Сержант все аккуратно записал и пообещал перезвонить.

Карелла чувствовал себя полным кретином.

15

Что-то было не так.

С реки Гарб дул веселый ветерок, вовсю светило солнце, май притаился за углом, и апрель бушевал вовсю, предвкушая неизбежное лихое столкновение.

Но от Глухого не было никаких известий. Пришла утренняя почта, но в ней не оказалось манильского конверта с дубликатом снимка футбольной команды. Недосмотр или умысел, за которым скрывался определенный смысл?

Специалисты по борьбе с преступностью Восемьдесят седьмого участка размышляли над этим вопросом со всей серьезностью участников конференции проктологов, вынужденных решать проблемы гигиены полости рта. Что ж, по крайней мере, проблема была доведена до сведения лихих сыскарей Восемьдесят шестого участка, пусть голова болит у них. Стрелки часов над входом в банк показывали двенадцать минут десятого. Глухой сидел на лавочке в скверике посреди площади Ван Бюрен-серкл. Если все идет по расписанию, то еще через три минуты бронированный фургон доставит наличность, которой хватит, чтобы расплатиться с работниками Маккормика, Мередита и Холта. В одиннадцать деньги будут конфискованы, несмотря на все усилия дурачков-полицейских, которые в настоящий момент наводнили банк. Глухой видел, как в начале десятого появились трое верзил и одна женщина – похоже, чтобы подменить кассиров. Надо отдать справедливость – полицейские приняли во внимание, что налет на банк может состояться и не в одиннадцать, как объявил злоумышленник, но, с другой стороны, даже полный болван в состоянии решиться на такое умозаключение. Впрочем, как раз тут-то они и ошибались. Налет состоится ровно в одиннадцать. При всех своих недостатках Глухой считал себя честным и справедливым игроком. Как может быть иначе, если тебе противостоят олигофрены?

На улице показался бронефургон. Он остановился у входа в банк, из кабины вышел водитель и застыл у задних дверей с винтовкой. Затем из кабины вылез еще один человек и присоединился к коллеге. Он был вооружен пистолетом в кобуре. Он открыл заднюю дверь ключом, прикрепленным к поясу цепочкой, вытащил из кобуры пистолет и дважды постучал по задней дверце рукояткой. Это был сигнал охраннику в фургоне отпереть внутренний замок. Наконец задняя дверь распахнулась. Человек из кузова стал подавать второму охраннику мешки с деньгами, а тот поставил их на тротуар. Мешков было два. Человек с винтовкой контролировал выгрузку. Затем охранник выпрыгнул из кузова. Сжимая в одной руке пистолет, он подхватил мешок и двинулся к входу в банк. Второй охранник взял другой мешок. Пока они шли к вращающимся дверям, их коллега с винтовкой держал под наблюдением тротуар. Все было по инструкции, все было очень профессионально.

Когда люди и деньги оказались в банке, Глухой кивнул, улыбнулся и встал. Он направился к телефону-автомату на углу, набрал номер. Трубку сняли на втором звонке.

– Алло!

– Керри?

– Да.

– Это мистер Таубман.

– Слушаю вас, мистер Таубман.

– Деньги в банке. Можно забирать.

– Очень хорошо, мистер Таубман.

Глухой положил трубку улыбнулся и вернулся на свой командный пункт в скверике.

В банке детектив Шмитт в очередной раз проводил инструктаж мистера Алтона. Часы над клетками кассиров показывали девять часов двадцать одну минуту.

– Вам нечего беспокоиться, – говорил Шмитт. – В первой и второй кассах дежурят опытные детективы. У окна находится наша проверенная сотрудница. Третью кассу буду обслуживать лично я.

– Ну а мне что делать? – осведомился Алтон, обводя банк нервным взглядом.

– Работайте как обычно. Не нервируйте клиентов. Все контролируется нами, и, поверьте мне, при нас никто не ограбит банк.

Он и не подозревал, насколько был прав.

В девять тридцать семь к банку подошел мистер Керри Донован, обритая наголо голова которого сияла под лучами утреннего солнца. У него также имелись новые, вполне респектабельные усики. В руке у него был черный прямоугольный чемоданчик. Он подошел к охраннику и спросил, как пройти в кабинет управляющего. Охранник поинтересовался, назначена ли у них встреча, и Керри сказал, что да, назначена, он звонил еще на прошлой неделе. Охранник спросил, как его зовут, и Керри ответил, что его фамилия Данмор. Карл Данмор.

– Секундочку, мистер Данмор, – сказал охранник и жестом подозвал к себе сотрудницу, симпатичную девушку лет двадцати восьми.

– Мистер Карл Данмор говорит, что у него назначена встреча с мистером Алтоном, – сообщил он.

– Минуточку, – сказала сотрудница, направилась в сторону кабинета управляющего и вскоре вернулась. С вежливой улыбкой она пригласила мистера Данмора следовать за ней.

Донован прервал учтивую дискуссию о погоде с охранником и пошел за ней. Он миновал Глухого, который стоял у одного из мраморных столов, заполняя бланк, девушка распахнула перед посетителем дверь кабинета управляющего, пригласила войти, а затем, когда мистер Карл Данмор оказался в кабинете, затворила дверь.

Глухому стало жаль, что Керри Донован не подозревает о том, что банк заполнен полицейскими.

– Здравствуйте, мистер, Данмор, – говорил тем временем Алтон, протягивая ему руку. – Рад вас видеть.

– Спасибо, что выкроили для меня время, – отозвался Керри.

– Итак, что вы мне принесли?

– После разговора по телефону я решил, что дела продвинутся быстрее, если я покажу вам макет и чертежи. Я вполне отдаю себе отчет, что мы просим весьма значительные суммы для финансирования проекта, но надеюсь, вы убедитесь, что наши расчеты на прибыль имеют вполне реальную основу. Разрешите, я воспользуюсь вашим столом? – осведомился Керри, но тотчас же сообразил, что макет слишком велик, чтобы разместиться на заваленном бумагами столе управляющего. – Или, с вашего разрешения, я поставлю его на пол и расстелю чертежи, чтобы вы могли как следует все рассмотреть, – сымпровизировал он.

– Как вам будет угодно, мистер Данмор, – вежливо отозвался Алтон.

Донован открыл свой чемодан и извлек из него части (всего сорок единиц) макета, где были дома, дороги, миниатюрные деревья и так далее. Он расставил все это на полу перед письменным столом, потом вынул свернутые в трубку чертежи, снял резинку и, развернув рулон, стал также расстилать его на полу.

– У вас не найдется, чем придавить? – обратился он к мистеру Алтону.

– Устраивает? – спросил Алтон, протягивая ему стеклянное пресс-папье.

Вполне. Благодарю вас. Если вы подойдете с этой стороны и взглянете…

– Где предполагается строительство? – поинтересовался мистер Алтон, подходя к Керри.

– Я, кажется, говорил тогда еще, когда звонил…

– Да, но я, признаться…

– В Сандс-Спите, сэр.

– Вы пытались найти спонсоров там?

– Нет, сэр. Наша фирма находится в Айзоле. Мы решили, что имеет смысл искать поддержки у местных банков.

– Ясно.

– Верхний чертеж дает общее представление о проекте. Если вы сопоставите его с макетом…

Алтон находился слева от Донована. Тот выпрямился, вынул из внутреннего кармана пиджака пистолет и наставил его в лоб управляющему.

– Ни звука, – прошипел он. – Это ограбление. Делайте, что вам скажут, и все будет в порядке. Иначе пристрелю.

Алтон перепуганно уставился на руку с пушкой. Глухой умышленно снабдил Керри кольтом 45-калибра, самым впечатляющим из существующих пистолетов.

– Вам все ясно? – спросил Донован.

– Да, да, вполне.

– Отлично. Тогда мы идем в хранилище. – Донован нагнулся и закрыл чемодан. – Если нам кто-то попадется на пути, вы объясните, что я должен проверить сигнализацию. Если кто-то будет в хранилище, вы прикажете ему удалиться. Ясно?

– Да.

– И никаких попыток дать понять знаками или как-то еще, что случилась беда. В случае неудачи меня ждет пожизненное заключение, мистер Алтон, и потому, как вы можете догадаться, у меня не возникнет угрызений совести, если придется вас пристрелить. Я кладу пушку в карман, но она будет все равно нацелена на вас, и я выстрелю прямо через карман, если вы хоть глазом моргнете. Вам все понятно?

– Да.

– В таком случае вперед!

Глухой, стоявший у мраморного столика, видел, как из кабинета вышли Донован и Алтон. Донован что-то весело говорил. Черный чемодан был у него в левой руке, а правую он засунул в карман. Когда они оба скрылись в хранилище, Глухой направился к выходу. В соответствии с им же разработанным планом он должен был приступить к осуществлению второй стадии операции только после того, как Донован с управляющим благополучно вернутся в кабинет последнего. Однако вместо этого он вышел на улицу сейчас. Это появление послужило сигналом двум автомобилям, припаркованным возле сквера. Он увидел, как отъехал от тротуара Руди Манелло, а за ним второй автомобиль с Анджелой Гулд за рулем. Меньше минуты потребовалось Руди, чтобы объехать площадь и оказаться у правого подъезда к банку. Анджела следовала за ним, но когда ее машина оказалась на аллее, мотор заглох, и Анджела изобразила беспомощную женщину, готовую спасовать перед техникой. Несколько мгновений спустя из первой машины выбрался Джон Прейс и кувалдой разбил окно.