Текст книги "Мировой Ворон"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

Оружейник потер глаза и, похоже, попытался собраться с мыслями.

– Я рано поднялся, госпожа… очень уж много дел. Куча ублюдков требует моего внимания. Им нужны еда, жилье – чего только им не нужно…

Халла встала, потирая ладони. Утреннее солнце ярко сияло через высокие окна, отбрасывая тени на бочки с медовухой.

– Через день–два они освоятся, – ответила она. – Если, конечно, Рулаг будет так великодушен, что даст нам эти два дня.

Трикен встал, выпятив грудь – из–за пышной рыжей шевелюры он выглядел почти комично.

– Не беспокойтесь, госпожа. – Он отвел взгляд. – Я скорбел, узнав о смерти Алефа. Я любил его. Все жители города его любили.

Ей приятно было слышать такие слова об отце. Трикен состоял при нем оружейником и знал его гораздо лучше, чем большинство жителей. Летняя Волчица благодарно кивнула и подошла ближе к нему. Он так и не поднял на нее взгляд.

– Все изменилось, Халла. Мне кажется, мы на грани… я чувствую, будто к нам что–то приближается… смерть или хуже смерти.

– Так и есть, – ответила воительница. – Но в нашей власти с ней справиться. И мы можем победить, отвоевать себе свободу и новую жизнь. Посмотри на меня, Трикен.

Он поднял на нее покрасневшие глаза.

– Сегодня же утром мы проверим защиту города. Не будешь ли ты так любезен разбудить Вульфрика и Падающее Облако?

– Слушаюсь, госпожа, – ответил оружейник с робкой улыбкой.

Из боковых проходов выглянули слуги, услышав голос хозяйки. Они радостно перешептывались о ее возвращении в замок, но не решались войти в главный зал. Слуги замка – в основном юноши и молодые девушки – прятались за дверями и в темных углах, перебегали между боковыми проходами и спрашивали друг у друга, что еще нужно сделать.

– Можете заходить! – крикнула Халла. – Нужно подбросить дров в огонь. И я с удовольствием позавтракала бы!

Летняя Волчица опустилась на старое кресло в дальнем конце зала, где обычно сидел ее отец, и стала размышлять о будущем. Ей хотелось услышать от кого–нибудь хороший совет. Или оказаться во власти вдохновения. С тех пор как Рулаг с помощью кракенов потопил флот драккаров, ее единственной целью было вернуться в Тиргартен, и она мало задумывалась о том, что будет делать после возвращения.

Она положила руки на колени и молча сидела в кресле, пока главный зал Летнего Волка постепенно пробуждался к жизни. Весело занялось пламя очагов, разгоняя ночной холод, и на столах появился обильный завтрак. Через несколько минут в зале собрались все ее соратники – командиры отрядов и главные защитники города. Поделившись на группы, они молча ели, почти не пересекаясь между собой, и в зале повисла неловкая тишина. Халла сидела в центре зала. Она съела совсем немного – больше наблюдала за своими соратниками. Некоторые быстро нашли общий язык, например выходцы из Нижнего Каста Рорг и Тимон, но только Вульфрик и Алахан сидели вместе.

Когда с едой было покончено и слуги унесли посуду, у защитников Тиргартена не осталось поводов хранить молчание, и Халла глубоко вздохнула. Она поднялась с отцовского кресла и прошла в центр зала.

– Рулаг Предатель может напасть в любой день, – сказала она. – Если нам улыбнется удача, то у нас будет еще около недели на укрепление обороны города. У нас достаточно людей и троллей, надо разместить их как можно эффективнее, потому что даже при самом лучшем раскладе противник будет в десять раз превосходить нас числом. Но у нас есть стены. – Она нахмурилась и кивнула. – Трикен, Рексель, давайте–ка покинем этот теплый зал и посмотрим на город. Вульфрик, вы с лордом Слезой тоже можете присоединиться к нам.

Она повернулась и распахнула створки огромных деревянных дверей, и в мирное тепло большого зала ворвался снежный вихрь. Большинство воинов, все еще ожидая приказов, остались на своих местах, однако некоторые уже нетерпеливо мялись за ее спиной, желая поскорее внести свой вклад в защиту города. Халла прошла через Высокую Крепость к верхнему пролету Ступеней Калалла. Перед ней простирался город из серого камня, построенный на огромной скале древними обитателями Фьорлана. За тысячу лет он ни разу не сдался врагам. Но никогда еще у него не было так мало защитников.

Летняя Волчица остановилась у перил, и порыв ветра разметал ее волосы. По обеим сторонам от нее стояли Трикен и Падающее Облако, но они молчали и ждали, что она заговорит первой.

– Сколько у нас людей? – спросила Халла.

– У нас было около шести сотен опытных воинов, – ответил Трикен, – и еще четыре–пять сотен тех, у кого нет ни выучки, ни опыта, но они хотят сражаться. И куча стариков. Они либо почти ничего не видят, либо едва держатся на ногах. И ты привела еще тысячу.

– И двенадцать троллей, – добавил Падающее Облако. – К ним можно причислить Рорга с его берсерками. Они почти такие же неуправляемые.

– Где ты разместил троллей?

Трикен и Рексель переглянулись. Они познакомились только вчера, но сразу стали работать вместе, ведь на них лежала общая ответственность за организацию армии Халлы.

– Где они? – повторила она.

– Они окопались за городскими стенами, – ответил Трикен. – Никогда не видел ничего подобного. Вырыли когтями огромные норы, залезли в них, а сверху забросали себя снегом. Если не знать заранее, что они там, в жизни не догадаешься. Замаскироваться им помогали берсерки Рорга.

Халла заметила, что Тимон Мясник, странный приятель Алахана, вышел вместе с ними из зала и сейчас стоял рядом с Вульфриком.

– Тимон, подойди сюда, – сказала она, и берсерк поспешно ринулся к перилам. – Ты что–нибудь знаешь о троллях?

– Да, Дочь Волка, – ответил он. Голова его пульсировала, когда он разговаривал. – Я видел, как Ледяные Люди ушли в спячку.

– В спячку?

Он радостно кивнул, словно ребенок, прибежавший к родителям с хорошей вестью.

– Они спят во льдах, ожидая своего часа. И пробудятся, когда сочтут нужным. Я не думаю, будто стоит включать их в ваши планы, потому что у них есть собственный план.

– А ты? – спросила она. – Какое место ты отводишь себе в наших планах?

– Я сделаю все, что ты прикажешь, Дочь Волка. Я больше не хочу сам принимать решения. Я отдал свою судьбу в твои руки.

– Он не сражается, – вставил Алахан, подойдя к ним.

Тимон кивнул:

– Когда я отказался от своей судьбы, я отказался и от насилия. Я страшен в бою, но не хочу сражаться, пока мне не прикажет кто–то более достойный. Я слишком опасен, если не направлять мои действия.

– Ты будешь сражаться, – сказала Халла и еще раз повторила: – Ты будешь сражаться. За свободу Тиргартена и его людей.

Берсерк молча смотрел на нее, обдумывая приказ. Затем его лицо расплылось в улыбке.

– Как здорово, что мне разрешили драться! Однако мне нужен будет топор.

– Трикен, пусть кто–нибудь найдет ему топор, – приказала Халла, с задумчивым прищуром изучая странного берсерка.

– Будет сделано, госпожа.

Тимон удалился вместе с человеком, которого послали выдать ему оружие. Алахан остался рядом, чтобы при первой возможности вступить в разговор, и Вульфрик тоже стоял неподалеку – он не отходил от своего вождя больше чем на несколько футов. И Халла теперь не знала, как с ним себя вести. Они прошли плечом к плечу столько испытаний, но сейчас вернулись к цивилизации, и правила, определявшие их отношения в последний год, больше не действовали.

– Я предлагаю прогуляться, – сказала она и направилась к лестнице.

Из зала появился Бриндон Кроу и тоже пошел с ними, жестом велев Алахану с Вульфриком держаться чуть поодаль. Если их и оскорбило его отношение, они никак этого не показали, но Халла отлично понимала: ей нужно поговорить с Алаханом, и лучше раньше, чем позже.

Верхние уровни Ступеней кишели людьми, перебиравшимися подальше от внешней крепостной стены и перевозившими свои пожитки. Остальные забивали досками окна и укрепляли двери. Рулаг, скорее всего, будет обстреливать город из осадных орудий, и те, кто не станет сражаться на защите города, готовили дома к осаде. Старики точили древние на вид топоры, а многие подростки с трудом волочили ноги в доспехах, которые были слишком для них велики. Если враг пробьется на улицы города, то люди Тиргартена не отдадут свои жизни и дома без боя. Большинство стариков придется отговаривать от вступления в армию, ведь они упрямо утверждали, будто их старые кости и негнущиеся суставы ничуть не помешают им в бою.

С того места, где находились Халла и ее соратники, хорошо просматривалась крепостная стена, и Падающее Облако указал ей на баллисты, расставленные по периметру крепости: возле каждой дежурила команда, механизмы уже осмотрели и смазали, подготовив к бою. Трикен показал на отряд облачных людей, размещенных на дворе Ульрика, – они в любую минуту были готовы отразить атаку на ворота. Халла будет в первых рядах защитников на городских стенах и поведет за собой своих воинов, но она прекрасно осознавала: главные их враги – это усталость и малочисленность. Рулаг мог оставить людей в резерве, мог организовывать атаки волнами, посылая в бой свежих воинов, а ее собратьям по оружию придется довольствоваться редкими минутами отдыха на боевых постах.

Краем глаза Халла заметила блеск стали. Она резко повернулась и увидела, как из толпы людей на нее бросился молодой мужчина. Он целился низко, но она успела чуть увернутся, и нож попал ей в плащ. Убийца выдернул нож, а Рексель и Трикен уже кинулись ей на помощь. Нападавший снова замахнулся, она успела только прикрыть лицо, и лезвие ножа вонзилось ей в ладонь.

Она закричала от боли и упала навзничь, а мужчина рухнул на нее сверху. Пока он пытался вытащить нож у нее из ладони, на него уже бросились спутники Халлы: Трикен пригвоздил его к полу, а Рексель пнул ногой в живот.

Летняя Волчица вытащила нож из руки, и на широкие ступени лестницы хлынула кровь. Халла села, опершись спиной о перила, и стиснула зубы от боли. Мужчину связали, но он не сводил с нее разъяренного взгляда.

– Это не самый умный поступок в вашей жизни, молодой человек, – заметил Трикен.

Халла крепко зажала рану, пытаясь остановить кровь. Было очень больно, но она видала раны и похуже. Рексель подал ей руку, и она поднялась на ноги, а потом посмотрела сверху вниз на своего неудавшегося убийцу.

– Как твое имя, парень? И чем я успела тебя оскорбить?

– Каган Зеленый, – ответил он угрюмо. – Тиргартену не нужна такая правительница как ты, Одноглазая. В новую эпоху силы править здесь будет мой отец!

– Хальфдан Зеленый? – уточнила она. – Где он прячется? – Зеленые были кланом богатых торговцев из Джарвика, осевшими в Тиргартене. Ее отец Алеф искренне их ненавидел.

Вместо ответа Каган плюнул ей на ногу. Старый отец Кроу осмотрел ее руку, нахмурился и зажал рану так сильно, что она чуть не вскрикнула от боли.

– Повезло еще, нож маленький, – сказал жрец. – Все будет в порядке. А ты вот что скажи мне, мальчик, – в вашей «новой эпохе силы» твой отец больше не будет почитать Рованоко? Неужели яд Рулага так сильно отравил его разум?

– Мы переделаем Рованоко по нашему подобию! – заявил Каган. – Больше нас не будут сдерживать свобода и честь! Укротителю Медведей нужна только сила!

– Но убить меня у него сил не хватило, – возразила Халла. – Если ты скажешь, где прячутся твои отец и братья, мы просто посадим тебя в темницу. У меня и так полно забот, еще не хватало разыскивать семью предателей, скрывающуюся в городе.

Каган рассмеялся, но в его смехе слышались страх и отчаяние. Его окружало шестеро воинов, и любой из них мог убить его по первому слову Халлы. Мужчина закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Можете убить меня. Я не скажу ни слова.

– Очень хорошо, – ответила она. – Трикен, отведи его в темницу. Я разберусь с ним, как только рука перестанет кровоточить.

Мужчину рывком подняли на ноги и оправили в темницу, где его закуют в кандалы и оставят дожидаться казни. При возвращении в замок Кроу и Падающее Облако шли по обеим сторонам от Халлы.

– У Хальфдана Зеленого несколько сотен наемников, – заметил Кроу. – Он может принести нам немало бед. Обширные подземелья под городом пустуют, а у нас слишком мало людей, чтобы тщательно их обыскать.

– Пока он не откроет ворота врагу, – произнес Падающее Облако. – Или не подошлет более опытного убийцу. На охрану всех значимых персон у нас тоже не хватит людей.

– Не нужно охраны, – возразила Халла. – Моя жизнь – это моя ответственность. Если он попытается еще раз, а рядом не будет никого, чтобы помочь… ну, значит, мне придется реагировать быстрее.

Глава пятая
Тир Нанон в Фелле

– Значит, я не могу умереть? – спросила Кейша.

– Да, тебе будет не так–то легко это сделать, – ответил Нанон. – Твой отец выживал там, где любой обычный человек неминуемо бы погиб.

– Я всегда была очень ловкой, – задумчиво произнесла девушка, разминая тонкие руки. – И у меня острое зрение. Это тоже как–то связано с отцом?

Тир кивнул.

– Я думаю, в рабстве тебе было тяжело исследовать свои таланты.

– Вообще–то нет. – Кейша улыбнулась. – В рабстве они скорее обострились. Жестокий мир, где приходится надеяться только на себя. У раба есть только его тело. Ни свободы, ни личных вещей – только руки, ноги и голова.

Нанон не понимал, как может существовать рабство – телесное рабство, которое практиковалось в Каресии. Люди покупали других людей для работы, секса, войны и просто для развлечения, используя их плоть до тех пор, пока она не ломалась.

– Прости, – пробормотал доккальфар. – Я не представляю себе наказания более тяжкого, чем потеря свободы.

Улыбка девушки поблекла. Кейша повернулась к собеседнику, тряхнула длинными черными волосами, собранными сзади в хвост, и нахмурилась.

– Я никогда не смогу забыть, – сказала она. – Я имею в виду то время, когда я была рабыней. Но за последние несколько дней я почувствовала себя более живой, чем… да я не думаю, что вообще когда–нибудь чувствовала себя живой! По–твоему, я смогу стать солдатом Долгой Войны, как и ты?

– Ты хочешь считать меня духовным отцом? – вопросом на вопрос ответил Нанон.

Кейша рассмеялась, и на щеках у нее проступили обаятельные ямочки.

– Думаю, да. Настоящего отца я все равно не помню.

Нанон наклонил голову. Всю дорогу от Ро Вейра до леса его отвлекали чувства собратьев, и у него не нашлось времени изучить Кейшу как следует. Он примерно догадывался, что ею движет, но ее шутки оставались непонятными. Она была дочерью Рам Джаса и Темной Кровью и в то же время язвительной юной девушкой. Умной, но немного назойливой. Сложной, но при этом прямой и открытой.

– Зато я хорошо его знал, – сказал Тир. – И я знаю, что он гордился бы тобой. И еще я знаю, что его дух вернется и будет преследовать меня, если я за тобой не присмотрю.

– Я не верю в призраков, – заявила дочь Рам Джаса. – Ни в богов, ни в чудовищ, ни в магию – я ни во что не верю. Знаю только, есть вещи, которых я еще не видела своими глазами… и которые я пока не могу объяснить.

– Мы не задержимся в Фелле надолго, – сказал Нанон. – У нас с тобой слишком много дел. Мертвый Бог решил вернуть себе могущество… и ты как солдат Долгой Войны должна помочь мне его остановить.

* * *

На равнинах Лейта было гораздо холоднее, чем обычно. Небо закрывали клубящиеся черные тучи, между ними изредка вспыхивали молнии, на мгновение озаряя темноту ночи. Нанон чувствовал себя подавленным и грустным. Ему казалось, будто что–то готово пробудиться, что–то должно произойти. Перед путниками за обширным пепелищем с обгорелыми пнями (опушку выжгли Псы своими снарядами) маячили первые деревья леса.

– А где каресианцы? – спросила Кейша, которая бежала рядом. – Ты говорил, здесь их целая прорва вместе с Темными Отпрысками.

– Что–то изменилось, – ответил доккальфар.

– Они сожгли много деревьев, – заметила девушка. – Больших деревьев. Понадобится несколько веков, чтобы снова их вырастить.

– Я знаю.

– Они могли уйти дальше на север. А если мы наткнемся на них?

– Нет, они совсем ушли, – ответил Нанон.

Девушка глянула на него на бегу.

– Ты как–то странно себя ведешь. Почему ты такой странный?

Нанон остановился. Он и Кейша – два солдата Долгой Войны – крошечные точки посреди бесконечного пространства мокрой травы и темного неба.

– Сам я не думаю, будто я странный, – ответил он. – Но твой отец тоже всегда меня так называл.

Девушка пожала плечами.

– Сейчас все странное: и ты, и я, и этот лес. И чтобы избавиться от ощущения странности, я задаю вопросы. А твоя задача – отвечать на них.

– Моя задача? – удивленно переспросил Нанон.

– Ага. А если ты мне не ответишь, мне придется поискать кого–нибудь другого на роль духовного отца.

Доккальфар снова наклонил голову.

– Не надо.

– А ты не наклоняй так голову. Каждый раз, когда ты так делаешь, ты потом говоришь что–нибудь странное.

– Странности – понятие относительное, – заметил Тир.

Кейша кивнула.

– Думаю, ты сейчас сам подтвердил мои слова. А теперь мы просто будем блуждать по лесу?

– Я знаю дорогу. Я был здесь несколько раз. Точнее, много раз. Очень много.

Нанон снова перешел на бег, но сбавил скорость. Они бежали по засыпанной пеплом земле мимо обгорелых стволов. Земля слабо тлела, и от запаха саднило горло. Сотни, тысячи деревьев погибли, их сожгли под корень, оставив тлеющие пни, и вокруг простиралось поле, усеянное черными холмиками. Но Псы ушли отсюда. Ушли, потому что в Фелле больше не осталось доккальфаров.

– Как больно, – прошептал Тир.

– От чего больно?

– От Теневого Пламени. Большинство моих братьев уже вошло в него. Возможно, всего несколько доккальфаров еще осталось в живых.

– Может, объяснишь получше?

Нанон прибавил скорость и пересек границу леса. В Фелле стояла зловещая тишина.

– Эй! Разве я не объяснила тебе твою задачу? – крикнула ему в спину Кейша. – Ты обязан отвечать на мои вопросы!

– Заткнись и беги за мной, – огрызнулся он, потеряв терпение. Девушка все–таки сумела вывести его из себя.

Она надулась, но, к счастью, замолчала.

Нанон не ощущал своих сородичей. Только их отголоски, воспоминания. Стражи Фелла отправились в забвение вслед за Витаром Лотом. Массовое самоубийство не поможет в Долгой Войне, но его народ потерял надежду. Потеря надежды – опасная зараза, и в итоге доккальфары Фелла вслед за Теневым Гигантом обратились в прах. Но, возможно, не все из них?

– Некоторые еще сомневаются, – пробормотал Нанон себе под нос. – Они ждут, набираются смелости, чтобы оставить этот мир и шагнуть за его пределы. И нам нужно успеть добраться до них.

Нанон стремглав понесся по лесу. Настроение у него упало, и он оставил слабые попытки походить на человека. Сейчас он снова стал древним доккальфаром, солдатом Долгой Войны, и у него была цель: нужно спасти немногих из оставшихся в живых обитателей леса. Если все Стражи Фелла потеряли последние остатки надежды, то мир стал гораздо более мрачным местом, чем казалось Нанону. Зачем ему вообще стоило сражаться в Долгой Войне, если он даже не смог защитить своих соплеменников?

– Эй, ты не мог бы помедленнее? – крикнула Кейша, безуспешно пытаясь за ним угнаться.

Но доккальфар просто бежал дальше, растягивая границы разума, пытаясь ощутить своих сородичей. Лес был пронизан побегами боли и усталости, они ползли вверх по стволам деревьев, пробивались сквозь растительный покров. Он чувствовал смерть. Смерть в ее наивысшей форме: потеря надежды, принятие забвения. И что–то еще, менее уловимое… но оно забивалось болью.

Доккальфары живут очень долго. Те из них, кто умел, проживая столетия, идти в ногу со временем и не сойти с ума, могли жить вечно. Их жизни значили много. Доккальфары – не расходный материал, у них очень редко рождались дети, а смерть каждого из сородичей вызывала великую печаль. И даже мысль о том, что целое поселение добровольно рассталось с жизнью… казалась невозможной. Боль от нее могла бы убить более слабого доккальфара.

– Слушай, урод, я тебя догнать не могу! – кричала сзади Кейша.

Нанон остановился. Ему было тяжело двигаться, будто он увяз в густой патоке, а голова казалась тяжелой от нахлынувших чувств. Не его чувств.

– Прости, – прошептал он. – Я… не в лучшей форме. Я чувствую то, что не могу контролировать.

– У тебя больной вид. Ну… по сравнению с обычным. Ты всегда странно выглядишь.

Он нахмурился – ее слова отвлекли его.

– Перестань называть меня странным. Я не странный. Я просто другой. Не такой, как ты.

Кейша отвела взгляд от Нанона и медленно огляделась по сторонам. Потом поморщилась и надулась.

– Мне здесь не нравится. Деревья кажутся злыми.

Он повернулся к ней.

– Ты это чувствуешь?

Она кивнула.

– Но ты не должна ничего ощущать. Не думаю, что твой отец мог так делать.

Она пожала плечами и нахально ухмыльнулась, а затем зашагала в ту же сторону, в какую бежал Нанон. Очень человеческая девочка, иногда чересчур назойливая, но сейчас ей удалось отвлечь его от страданий его народа. Возможно, не так уж плохо иметь духовную дочь из человеческого племени.

– Кейша, подожди! Остаток пути мы пойдем медленнее.

Похоже, ее это обрадовало – по крайней мере, она не стала возражать.

– Далеко еще? – спросила она.

– Если шагом, то… идти придется около часа. Если даже на таком расстоянии я настолько сильно ощущаю их чувства, то ближе к поселению тебе, возможно, придется помогать мне держаться на ногах.

– Ты сам можешь на них держаться, придурок, – сказала она, а потом нахмурилась и почесала в затылке.

– Что? Слишком сильные ощущения? – спросил он.

– Они всегда такие… э-э, колючие?

– Колючие? Они не колючие. – Доккальфар посмотрел ей прямо в глаза. – Расскажи, что именно ты чувствуешь.

Она наморщила нос. Он чувствовал ее смущение и то, насколько тяжело ей было выразить ощущения словами. Она испытывала неопределенную тревогу, но не страдала так, как Нанон. А может, ее ощущения вообще другие?

– Я чувствую их… они скрытые… и острые. И мне постоянно кажется, словно они готовы изрезать меня на части. Но я не чувствую боли. Только обман, хаос, очень странно.

Нанон насторожился. Он ничего такого не ощущал.

– Не думаю, будто ты чувствуешь то же самое, что и я, – ответил он задумчиво. – И я могу только предположить, что может вызывать у тебя такие ощущения… вот же дрянь. Похоже, я попался в ловушку.

Он крутанулся на месте, с яростью уставившись на пространство между деревьями.

– В ловушку? В чью? Успокойся, пожалуйста. Ты меня пугаешь!

– Выживших не осталось. Меня заманили сюда. Заманило существо, которое любит питаться энергией доккальфаров. И теперь не осталось доккальфаров, чтобы его остановить.

Похоже, Кейша оставалась неуязвима для ментальных уловок. Она с легкостью пробилась через иллюзию мучений доккальфаров, почувствовав самую суть джекканской магии. Стражи Фелла были мертвы, и тварь пришла в лес, желая заявить права на энергию поселения.

– Нанон, ответь мне! – рявкнула Кейша. – У тебя глаза стали совсем странные! И зачем ты вытащил меч?!

Он и сам не заметил, как достал из ножен катану и теперь держал ее перед собой, будто готовясь от чего–то защищаться. Его разум наполнился параноидальным страхом, и будто из ниоткуда на него накатила волна джекканской магии хаоса.

– Добрый вечер, остроухий, – услышал он из тьмы знакомое шипение.

* * *

Нанон не смог бы вспомнить, когда он впервые столкнулся с представителями Великой Расы Древней Джекки. Они были всегда, постоянное призрачное напоминание о Глубинном Времени. Он помнил легенды о них, помнил страх. Задолго до личной встречи с джекканами его научили их опасаться, относиться к ним с почтением как к древним обитателям мира, слишком могущественным и хаотическим, чтобы не принимать их в расчет.

Когда–то они владели великой империей. Возможно, «империя» – не совсем подходящее слово. Скорее великая культура. Господствующая цивилизация – они называли ее халифатом. Обитатели леса стали сражаться с ними, когда цивилизация джеккан уже пришла в упадок. О высотах, на которые она поднималась, не осталось даже легенд. Даже доккальфары не были настолько древними существами. Возможно, Горланским Матерям известно больше, но с ними не особо–то поболтаешь.

Последние тени Древней Расы, существующие на земле, казались не более чем мифом, забытыми преданиями, которые по традиции передавались самым старым Тирам задолго до того, как материальный мир заселила раса людей. Тени Древней Расы – порождения инстинктивной тяги, минутных прихотей – не задумывались о порядке или сострадании. Все их ритуалы состояли из жестокости и похоти, предметы, созданные ими, овеществляли извращенные порождения хаоса, а их слуги представляли собой бесформенные и чужеродные создания. Нанона было непросто напугать, но джеккане могли проникнуть в его разум гораздо легче, чем любые другие существа, – обычно он никого в него не впускал.

А все из–за их магии, их чужеродного искусства. Они поклонялись Древним – существам, которые обитали в материальном мире задолго до того, как Гиганты стали богами. Великая Раса переняла свое неведомое волшебство от этих титанов Глубинного Времени, построив с его помощью могущественные города, центры своей империи хаоса и власти. Но несмотря ни на что они все же пришли в упадок. Цитадели стерлись из памяти, армии оказались повержены, а вот магия еще тлела невидимо для других – так может тлеть только истинная сила.

Но все знания о них удалось бы отыскать только в легендах, а за пропастью Глубинного Времени правда исказилась настолько, что перестала быть достоверной. Джеккане наводили ужас сами по себе, и без долгих разговоров об их происхождении. Можно считать, они просто выползли из пустоты.

* * *

– Это не твой лес, – сказал Нанон, вглядываясь во тьму. Кейшу он задвинул себе за спину.

Между деревьями не было просвета, лишь бесконечные коридоры из тьмы. Нанон взял на изготовку оба меча, но сомневался, что они окажутся полезными против джеккана. Может, перейти в другую форму? Возможно, хищный лев или чудовищный грифон будут лучшими противниками для древней твари?

– Кейша!

– Да, Нанон?

– Думаю, нам надо бежать.

Она присела на корточки и прищурилась. Дыхание у нее участилось.

– Что это?!

– Я расскажу тебе, когда мы сбежим, – ответил он.

Из тьмы раздался низкий рокот, повторяющийся крик, который врезался в его разум. Он не напоминал ни речь, ни любой другой естественный звук. Он распознавался как непередаваемо ужасный рев чуждого первобытного существа.

– Беги! – крикнул Нанон. Он с ужасом ощутил, что в лесу находится один из джекканских слуг.

Кейша без возражений повернулась, и оба молча бросились прочь, хватаясь за ветки, перескакивая через деревья, а рокочущий звук за их спинами все нарастал.

– Что это за мерзкий звук?! – крикнула Кейша.

– Просто беги! – ответил Тир, перепрыгнув через колючий кустарник. – Если выберемся из леса, сможем от него сбежать. А здесь мы не больше чем обед!

Тьма вокруг сгустилась, стала непроглядной – Нанону показалось, это тоже из–за джеккана, решившего колдовством сбить их с пути и запутать. Джеккан таился где–то рядом, наблюдал за ними, направлял своего слугу.

– Куда бежать? – спросила Кейша. – Вокруг все одинаковое!

– Просто беги! – ответил Нанон, еще больше ускоряя шаг.

Кейша держалась рядом, используя свои сверхъестественные способности, чтобы не отставать от доккальфара, но опушка леса оставалась все так же далеко от них. Или, может, она была уже близко, но даже Нанон со своим чутьем не мог пробиться сквозь тьму и выбрать верное направление. Его пробрал страх – возможно, они заблудились. Жизненную силу Фелла, яркую и буйную, высосали из леса, и все чувства доккальфара притупились.

Кейша ахнула, взгляд ее беспокойно метался по сторонам, не в силах разглядеть что–либо во тьме.

– Что это было?! Я видела лицо. – Она резко остановилась.

Нанон потянул ее за руку.

– Что бы это ни было, ты не захочешь снова его увидеть.

Девушка неохотно последовала за ним, не отрывая взгляда от черного жутковатого прогала между деревьями.

– Шевелись! – рявкнул Тир, пытаясь сам не смотреть туда.

Затем из прогала показалась тварь. Она вынырнула из тьмы, словно морское чудище из океанских глубин, – ростом выше лошади, шире, чем дом, покрытая не шкурой, а черными переливающимися пузырьками, в которых проглядывали многочисленные глаза и тонкие щупальца. А на передней стороне твари, впаянное в липкую массу, было лицо. Лицо доккальфара, поглощенного тварью: оно застыло с открытым ртом, будто в крике ужаса. Нанон узнал его: Тир Диус Дневное Небо, бывший воин Фелла и союзник Нанона. Сейчас от него осталось лишь болезненное эхо преждевременной смерти.

Наводящее безумие существо подползло ближе, и Кейша будто окаменела, а из носа у нее начала струиться кровь. Может, она и Темная Кровь, но даже ее разум помутился при виде джекканского слуги.

Нанон оттолкнул девушку в сторону и повернулся к твари.

У него была только одна возможность сохранить жизнь и себе, и Кейше.

– Я Тир Нанон, Оборотень, воин Сердца и солдат Долгой Войны! Выходи на бой и умри!

Доккальфар мгновенно сбросил с себя долгие века притворных кротости и дружелюбия. Нанон углубился в свою память и вырос, раздался в плечах, превращаясь в себя настоящего – древнего и могучего правителя доккальфаров. Он стал десятифутовым великаном с бугрящимися мышцами и ярко–красными горящими глазами. Свою истинную форму он не принимал больше пяти сотен лет.

Слуга джеккана остановился на месте и начал хлестать вокруг мягкими щупальцами. Он колебался. Возможно, тварь еще никогда не встречалась с таким мощным источником чистой, природной силы.

– Назад! – рявкнул древний Тир.

Он знал, что убить слугу не сможет, но надеялся отпугнуть его.

– Назад!

Кейша упала на колени, ее трясло, от ужаса она не могла ни бежать, ни сражаться.

Доккальфар сделал вперед огромный шаг, борясь со страхом перед тварью.

– Я не простой смертный. Ты не сможешь напугать меня магией хаоса, – громовым голосом заявил Нанон. – Я не дитя и не человек. Убери своего зверя и явись лично!

Он очень рисковал. Почти блефовал. Нанон не знал, насколько хватит у него сил, сможет ли он выдержать атаку джекканской магии. Слуга – почти безмозглое создание. Самое опасное существо – тот, кто стоит за ним. Его хозяин.

– Здесь очень много пищи, – произнес шипящий голос неподалеку, и рядом с Наноном с дерева осыпалась кора. – Твой народ мертв. Но их сила все еще здесь. Она опьяняет меня.

Нанон ощущал каждую смерть, и внезапно на него хлынули чувства всех стражей Фелла, кто потерял надежду и покончил с жизнью. Лес стал им братской могилой, общим памятником. В нем не осталось ничего живого.

– Назад! – повторил Тир. Губы у него дрожали, а по щекам текли черные слезы. – Убирайся от меня! – Он почти визжал.

Он отбросил в сторону мечи – сейчас они казались просто большими ножами – и снова шагнул к слуге. Нанон зарычал на него, слезы катились у него из глаз, а между пальцами потрескивали энергетические разряды.