Текст книги "Мировой Ворон"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

Ингрид подползла к самому краю полога, чтобы оказаться как можно ближе к говорящим.

– Защитники города продолжат сражаться, если он умрет? – спросил чей–то голос.

– Скорее всего. Но Госпожа Боли уверила меня, что Темные Отпрыски не оставят им шанса на долгую военную кампанию. Она сказала нам возродить их и освободить, а потом просто смотреть, как под их натиском рушатся стены Тиргартена. Кэл Вараз уже отправил к городу трех Отпрысков. Я сам видел этих гребаных тварей. Издалека – но поверьте, мне хватило.

– Ты доверяешь волшебнице? – спросил Харрод.

– Нет. Но я верю, что она не меньше нашего хочет уничтожить дом Слезы, и потому мы вступили с ней во временный союз. Только ничего не сболтни Кэлу Варазу о наших планах. Вдруг он может общаться со своей госпожой на расстоянии? Мы не знаем наверняка. А если деревья, вопреки обещаниям, окажутся не такими уж полезными, я лично придушу каресианского ублюдка.

– А что насчет ее бога? – спросил другой воин. – Мне как–то не хочется поклоняться дереву…

– Нам это ни к чему, – пренебрежительно заметил Харрод. – Как только Фьорлан окажется под нашей властью, мы мирно разойдемся с Искривленным Древом. Пусть у них будут Тор Фунвейр и Каресия, а у нас – Свободные Земли и Фьорлан. Нам не нужен ни ее бог, ни Рованоко.

Рулаг испустил низкий, зловещий смешок.

– Мы вырежем слабых и поделим земли людей. И в свое время я стану верховным вождем всех раненов. И тогда сам Ледяной Гигант будет считаться с нами. Мы отринем честь и свободу, ведь нам нужна только сила. Мы изменим эти земли и переделаем нашего бога.

– Значит, Алахана Слезу прирежут во сне, – радостно заметил Харрод, – а потом деревья обрушат стены, и мы захватим город! Вряд ли нам останется после них много работы, и мы не будем тратить людей впустую.

– А как же Одноглазая воительница? – спросил Рулаг. – Есть о ней новости?

– Ничего, – просто ответил Харрод. – От Граммы Черные Глаза уже несколько недель не было вестей. Либо он потерял облачный камень, либо у Халлы оказалось больше людей, чем мы думали. Если она захватила Медвежью Пасть…

– То после этого она направится к Тиргартену, – подхватил Рулаг. – Но неважно. Зеленые люди встретят ее как надо.

Ингрид улыбнулась – Халла еще жива! Она почти такая же сильная, как Алахан. Если они вместе встанут на защиту города, ничто не сможет их победить. Но улыбка сразу пропала, и Ингрид нахмурилась. Вот глупышка! Ей до сих пор нравилось считать брата и Халлу непобедимыми, и несколько лет назад она свято верила в их неуязвимость, но сейчас она осознала, насколько хрупкой может быть человеческая жизнь. А удар ножа во сне и хорошо спланированное нападение могут повергнуть даже сильнейших воинов…

Ингрид тихонько выбралась из палатки, бормоча себе под нос: «Чем я могу им помочь? Что им может понадобиться? Может, им нужно больше времени на подготовку? Но как я могу дать им больше времени?»

Корвус слетел с шатра и скользнул в темноту, пролетев у нее над головой. Совершенно бесшумно он направился к краю лагеря, и только Ингрид подняла на него взгляд. Она шла за ним, а по щекам у нее бежали слезы. Да, у нее все еще был друг, и благодаря ему ее никто не замечал, но подслушанный разговор окончательно испортил ей настроение.

За командным шатром расположился авангард армии, тесный палаточный лагерь, где жили самые лучшие и трезвые воины. Именно они охраняли сани и следили за собачьими упряжками. Сотни серых и белых ездовых собак, привязанных к металлическим кольям, спали в низине, куда до них не долетал пронизывающий ветер с Фьорланского моря. Собаки зевали и потягивались, лаяли, повизгивали. Только благодаря им армия Рулага продвигалась так быстро: они тащили на санях палатки, припасы, оружие и материалы для постройки осадных машин.

Ингрид отошла от палаток и присела рядом с ближайшей собакой. Упитанный пес с длинной мордой и густым белым мехом радостно воззрился на нее сверкающими глазами. Похоже, волшебство Бритага не действовало на собак: пес посмотрел ей прямо в глаза, а потом с энтузиазмом лизнул ей руку. Остальные находящиеся рядом собаки тоже весело глядели на Ингрид, будто радовались любому вниманию человека, которое не выражалось в пинках и ударах хлыста. Охраняющие собак воины не обратили внимание на небольшое волнение, и Ингрид тихо шла среди собак, поглаживая и почесывая каждого пса, оказавшегося у нее на пути. Достигнув середины стаи, она начала освобождать их от упряжи. Простые металлические застежки, прикрепленные к кожаным ремешкам, расстегивались очень легко.

– Вы должны быть свободными, – прошептала она, утыкаясь носом в чудесную пушистую морду крупного ездового пса.

На то чтобы освободить всех собак, у нее ушло гораздо меньше времени, чем она думала. Собаки не двигались с места – только широко открыли пасти, радостно вывалив языки, и с энтузиазмом махали хвостами. Корвус сидел неподалеку на высокой ледяной стене ущелья. Он молчал, но клюв его склонился на один бок, будто ворон на чем–то концентрировался, а потом все собаки вдруг резко повернули головы и посмотрели на него.

– Смотри–ка, собаки чего–то испугались, – произнес один из воинов, поднимаясь со своего места возле костра.

К нему присоединились еще несколько человек, и они осторожно приблизились к стае.

Ингрид метнулась за стену ущелья неподалеку от Корвуса и молча глядела на сотни пар сияющих глаз и лес виляющих хвостов.

– Да что с ними такое?! Почему они такие тихие?

– Кар!

Каркнул ворон – и все собаки одновременно подскочили и бросились по ущелью прочь от лагеря. Ингрид побежала вместе с ними, радостно поглаживая всех псов, которые оказывались рядом, пока общая масса собак не вынырнула из ущелья и не понеслась вглубь материка под эхо возмущенных криков их бывших погонщиков. Когда стая обогнала ее и умчалась далеко вперед, Ингрид остановилась, на ее лице сияла широкая улыбка. Корвус проследит, чтобы ездовые собаки остались на свободе, и Рулагу придется послать людей обратно во Фредериксэнд за новой партией. Это займет не меньше двух–трех дней. А Ингрид вернется в палатку и будет изображать из себя тихую маленькую пленницу… пока не подвернется возможность для новой шалости.

Глава четвертая
Халла Летняя Волчица в городе Тиргартен

– Думаю, их там около двадцати, – сказал Падающее Облако. – Разведчики. Люди Медведя. Меня они не заметили.

– А город ты видел? – спросила Халла.

Рексель улыбнулся.

– Да. Стоит на том же самом месте.

Воительница пригладила волосы и глубоко вздохнула. Втроем – Халла, Рексель и Вульфрик – они затаились в расщелине скалы далеко впереди основного отряда на высоком каменистом плато к востоку от города и смотрели на просторы Тиргартена. Здесь их овевал такой знакомый свежий морской воздух. Все осталось прежним: ветер, сосны, растущие у подножия горной цепи. Неизменное темное море, на котором медленно перекатывались волны. Все было таким, как помнила Халла. Хрустальная река со множеством отрогов змеилась вдоль северо–южной дороги, и ее покрытое льдом русло вносило разнообразие в однотонное открытое пространство.

– Ты почти дома, – кивнул Летней Волчице Вульфрик. – И у тебя сейчас такой мечтательный взгляд…

На мгновение она позволила себе смягчиться и просто улыбнулась.

– А ты не притворяйся, будто не жаждешь поскорее увидеться со своим юным вождем.

Вульфрик расплылся в широком зубастом оскале.

– Да я даже не пытался! Там Алахан Слеза! Я скучаю по нему не меньше, чем ты – по Тиргартену!

Падающее Облако махнул им, отвлекая от разговора.

– Двадцать человек, – повторил он. – Я думаю, это разведчики, которые следят за городом.

Чуть позади, переминаясь на ногах от нетерпения, ждала приказа сотня воинов Халлы. Все они выжили при гибели флота драккаров и, чтобы попасть сюда, прошли с ней тысячи миль и убили сотни людей. Большинство было родом из земель Летнего Волка и Слезы, и они не видели родные края почти год.

– Двадцать человек, которые ждут своей смерти, – прошептала Летняя Волчица. – Идем и убьем их. Затем постучимся в ворота Тиргартена… и вернемся домой.

– Будет исполнено!

Воительница вытащила из перевязи топор и помчалась по ущелью. За ней побежали Вульфрик и Рексель, а потом и остальной отряд. Сапоги ритмично топали по льду – глухой звук, предупреждающий об их приближении.

Халла бежала впереди, на два шага опережая Вульфрика. Он легко мог ее обогнать, но не стал, позволяя ей первой увидеть город. Халла обогнула поворот и остановилась – впереди, в узком выходе из ущелья она увидела Тиргартен, укрытый в тени ледяной вершины Дара Гигантов. Она побежала дальше, и в узком прогале ущелья мелькал то холодный серый камень крепостной стены, то угловая башня, то баллиста. И наконец, когда скалы уступами стали спускаться вниз, Летняя Волчица увидела Ступени Калалла и поняла, что наконец–то вернулась домой.

– Халла, слева! – окликнул Вульфрик, легко подтолкнув ее топорищем.

Она повернула голову к заснеженному скальному выступу, укрытому от ветра. За скалой прятались воины – мелькнули чьи–то плечи, один или два щита. Она насчитала троих… но остальные могли укрываться за скальным карнизом и следить за городом. Было неясно, заметили они людей Халлы или еще нет.

А затем рядом с ее головой в ледяную стену вонзилась стрела. Десять воинов Медведя встали из–за скалы и подняли короткие луки.

– В укрытие! – скомандовала Халла, когда вражеские разведчики выпустили первую волну стрел.

Ее люди спрятались в ущелье, присев на корточки. Она молча показала на метательные топорики Падающего Облака и жестом скомандовала десяти воинам выйти вперед.

Они встали и одновременно метнули топоры в лучников – в воздухе замелькали вращающиеся лезвия. Четверо врагов умерли сразу, еще трое оказались ранены. Остальные – банда в двадцать человек – в беспорядке метнулись в укрытие.

– Вверх и вперед! – приказала Халла, увлекая свой отряд за собой.

– Обагрим топоры кровью, ребята, – прогремел Вульфрик, передавая ее приказ всем остальным воинам.

Они построились и в боевом порядке ринулись к воинам Медведя, перелезая через скальный выступ. Топор Халлы первым нашел свою жертву: она разрубила одному из врагов плечо до самой кости. Остальные, испугавшись большого отряда, попытались сбежать. Они знали, что основные силы далеко и в этом бою им не победить.

Вульфрик и Падающее Облако разделили отряд на две части, вырезая малочисленного противника: рубили головы, ноги и руки, раскраивали грудные клетки. Расправа вышла быстрой и жестокой. Боевой дух воинов Медведя оказался далеко не на высоте.

– Хватит, – приказала Халла, когда на поле боя остались только искалеченные тела. – Падающее Облако, проверь сигнальные костры. У них должен быть способ связаться с основной армией.

– Слушаюсь.

Рексель убрал топор в перевязь и пошел дальше по ущелью. Через пару минут он вернулся и покачал головой.

– От костра остались только тлеющие угли, и на нем, похоже, просто готовили еду. Если они обменивались сигналами со своими союзниками, то только до нашего нападения.

Халла с раздражением пнула подергивающееся тело противника, скинув его с обрыва.

– Должно быть, основная армия уже близко, – произнесла она. – Значит, пора нам укрыться за толстыми каменными стенами. А о сомнительной тактике Рулага мы подумаем позже.

Падающее Облако перепрыгнул через валуны и забрался на скальный выступ каменного плато, ярко освещенного зимним солнцем, а потом махнул топором, обращаясь к тем, кто остался у них за спиной.

– Вперед! – проревел он.

Со всех сторон разом на равнину к востоку от города начали стягиваться люди из армии Халлы. Тысяча воинов покинула укрытия. Рудольф Десять Медведей и Генрих Кровавый вели воинов, переживших гибель флота драккаров. За ними шли Рорг с берсерками из Нижнего Каста и Унрагар с троллями, держась в стороне от основной массы людей. Ряды облачных людей вышагивали за Мониаком Рассветное Облако. Еще никогда войско Халлы не было так похоже на настоящую армию.

– Сколько у нас сильных и опасных ублюдков, – уважительно заметил Вульфрик. – Да еще и с троллями.

Халла посмотрела на него.

– Не забывай о молодежи и стариках. Не все наши топоры в руках «опасных ублюдков».

Он пожал плечами.

– Нас вполне достаточно. Рулагу точно хватит с лихвой.

* * *

По крутому спуску путь к равнине перед городом был нелегким. Люди спотыкались, звенели топоры, кто–то приглушенно ругался, но к городским воротам все добрались целыми и невредимыми и в великолепном расположении духа. Со стен раздался рев сигнальных горнов, и на крепостные стены высыпали сотни людей. На армию Халлы нацелили баллисты и короткие луки, но в целом защитники города выглядели скорее озадаченно, чем воинственно. Откуда под стенами города взялась куча хохочущих воинов?

Халла подошла к массивным воротам на расстояние броска топора. Над ней на громадных ступенях из серого камня возвышался древний город. У самого основания он располагался на одном уровне с бурным морем и Хрустальной рекой, а в самом высоком месте, над чертогами Летнего Волка, находилось высокогорное скальное плато с колючими соснами.

– Уберите от нас ваши дурацкие стрелы! – прокричал Вульфрик. – Мы что, похожи на придурков из кодлы Медведя?!

Смех волной прокатился по всему отряду.

– Рексель, заткни их, – произнесла Халла, пытаясь сдержать улыбку.

Падающее Облако с широкой улыбкой на худощавом лице повернулся и громовым голосом объявил:

– Леди просит о тишине! И вы! Будете! Вести себя тихо!

Смех, волнами расходившийся по отряду, постепенно замолк, но все заметили улыбку, с которой Падающее Облако отдавал приказ. И через несколько минут – защитники города как раз смогли приглядеться к ним получше – армия Халлы замерла в тишине.

Халла набрала в грудь побольше воздуха, чувствуя, что покрывается мурашками от волнения. Она шагнула вперед, обращаясь к воротам, над которыми стоял рыжий воин с окладистой курчавой бородой. Она узнала его – Трикен Ледяной Клык, оружейник ее отца.

– Я Халла Летняя Волчица! – объявила она. – Я стою на земле, несущей мое имя, и я прошу впустить меня в мой родной город!

Над стенами раздался звон топоров, и звук все нарастал и множился – люди Тиргартена приветствовали ее. Затем за стенами послышался радостный рев и приветственные крики, клятвы верности ей и ее дому.

– Открыть ворота! – громко скомандовал Трикен. – Наша госпожа наконец вернулась домой!

Раздался скрип древнего, очень древнего дуба, из которого были сделаны створки громадных ворот полуметровой толщины, и они медленно разошлись в стороны. Халла вновь увидела Ступени Калалла – и на ее единственный глаз набежали слезы. Она и правда вернулась домой.

* * *

Жители города с восторгом встретили Халлу. Они расталкивали друг друга, торопясь пожать ей руку, восхваляли ее семью, но их радушие больше не доставляло ей радости, и все, о чем она могла думать, – о своем отце и о топоре Алдженона Слезы, который оборвал его жизнь. Как только ворота открылись, Вульфрик перестал быть ее первейшим соратником, и для него остался только его юный вождь. Краткий миг восторга затмили мысли о том, что еще предстоит сделать. И снова мысли о топоре, вонзившемся в грудь Алефу Летнему Волку.

Вульфрик почти бегом преодолел последние пролеты лестницы.

– Полегче, Вульфрик. У тебя так сердце не выдержит.

– Этот гребаный Калалл был настоящим садистом. На хрена в его лестнице столько ступенек?!

– Он был хорошим человеком, – возразила Халла. – Первым жрецом Ордена Молота. И моим пра–пра–пра… прадедушкой – там, скорее всего, должно найтись еще несколько «пра-». Он посадил первые злаки, построил первую баллисту.

– И из–за него у меня теперь отваливается спина, – пробурчал Вульфрик.

Они стояли перед чертогами Летнего Волка на самом верху бесконечной лестницы. Халла оглянулась на город и увидела, что все жители Тиргартена покинули дома и кинулись навстречу ее отряду. С высоты она видела и Край Алых – место, где она родилась, и Закоулок – где она первый раз победила в драке. Город казался странно пустым. Столько людей ушло за Алефом, и так много их погибло вместе с флотом драккаров… Когда ее войско шагало через Хаммерфол, Халла видела, что сделало со страной предательство Рулага, но только сейчас она впервые осознала его истинную цену. У Тиргартена остался лишь небольшой гарнизон.

– Госпожа, – вежливо кашлянул Трикен. – Дела у нас нехороши. С тех пор как Алахан убил Калата, люди живут на чистом энтузиазме от его победы – и от странной яростной речи Старого Кроу. И ваше возвращение домой – далеко не самое худшее событие этого года.

– Таким образом ты хочешь сказать спасибо? – спросила Халла.

– Я хочу сказать – хорошо, что в городе снова есть кто–то из дома Летнего Волка. Я уже устал быть оружейником этого паршивца из дома Слезы. То есть с ним–то вроде все в порядке, но он – не ты. И не твой отец.

К счастью, Вульфрик обогнал их на несколько ступеней и не слышал его слова.

Летняя Волчица положила ладонь на плечо Трикена.

– Это все еще мой город? Или теперь тут командует Алахан Слеза?

– Он ловкий ублюдок. Может и топором помахать, и сказать нужные слова. Кроу поливает его дерьмом, а ему хоть бы хны. Людям он нравится, «юный верховный вождь» и все такое. А еще он на глазах у всего города убил сына Рулага. Они даже дали имя его топору – Ледяное Лезвие.

– В общем, мне нужно с ним поговорить, – сказала воительница сквозь зубы.

Халла вместе со своими капитанами дошла до самой вершины Ступеней Калалла. Большинство никогда раньше не бывали в Тиргартене и сейчас зачарованно смотрели на каменный ансамбль, представший перед ними. Огромные чертоги Летнего Волка в незапамятные времена вырубили прямо в горе. Она называлась Даром Гигантов и обеспечивала город камнем, из которого строились здания, стены и мостовые. Соломенные крыши и деревянные дома здесь тоже возводили, но в Тиргартене насчитывалось больше каменных зданий, чем во всех остальных городах Фьорлана. И сам город был старше, чем Фредериксэнд и Ранен Гар. Старый отец Кроу говорил, что это самый древний город на землях людей.

– Где мой вождь?! – проревел Вульфрик. Он согнулся, пытаясь отдышаться.

– Может, сначала позаботимся о наших людях? – спросила Халла. – В городе наверняка немало пустых домов, где можно поселить воинов. Обеспечить их едой, одеждой, починить оружие. Теперь у города есть оборонительный гарнизон, и нам нужно разместить солдат в подобающих условиях.

– Я об этом позабочусь, – заверил Трикен. – Здесь твои капитаны?

Она кивнула.

– Рексель Падающее Облако, Генрих Кровавый, Ания Колдбейн, Рорг Осквернитель. А Вульфрика ты знаешь. Позвольте представить – это Трикен Ледяной Клык, мой оружейник.

Он улыбнулся.

– Совершенно верно, госпожа. Давайте еще кое–кому об этом напомним.

Под каменной аркой входа отворилась дубовая дверь, и из нее навстречу вновь прибывшим вышли двое мужчин. Трикен поприветствовал их и отправился вместе с Падающим Облаком и Генрихом к воинам Халлы. А Вульфрик бросился к своему верховному вождю.

Алахан Слеза оказался молодым мужчиной, высоким, бородатым и очень похожим на отца – такой же широкоплечий и черноволосый. Его синие грустные глаза смотрели виновато, и он выглядел более здравомыслящим, чем предполагала Летняя Волчица. Рядом с ним шел старый жрец Тиргартена, Бриндон Кроу. Он был даже выше, чем Алахан, но худой, весь закутанный в кожу и меха, а его волосы и борода стали совсем седыми. Выражение его лица – насмешливо–презрительное – осталось в точности таким, каким она его запомнила.

– Добро пожаловать домой, Халла, – церемонно произнес отец Кроу. – Я буду верно служить тебе, как служил твоему отцу.

Вульфрик не озаботился правилами этикета и просто сгреб своего юного вождя в медвежьи объятья, поднял его над землей и радостно заревел:

– Больше ни на шаг от меня не отходи, юный Слеза!

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Алахан, счастливо глядя на Вульфрика.

Тот ослабил хватку и опустил Алахана на землю, а затем преклонил перед ним колено.

– Алахан Алджессон Слеза, я присягаю своей жизнью и топором на верность твоему дому. Я присягал на верность твоему отцу – и мне пришлось видеть, как он погиб. Но я не позволю больше свершиться подобному.

– Встань, – попросил Алахан. – Мне нужен друг, а не вассал. И я не собираюсь умирать. Не в ближайшее время.

Потом он заметил Халлу, снова задумчиво прищурился, похлопал Вульфрика по плечам и шагнул ближе к ней.

– Добро пожаловать домой, госпожа.

– Я не знаю, как к тебе обращаться, – ответила она. – Повелитель? Вождь?

– Зови его по имени, – ответил Кроу. – Он еще не вождь.

– Я разве не из дома Слезы? – возмутился Алахан.

– По всей видимости, из него, – согласился жрец.

– Полегче! – вмешался Вульфрик и встал рядом с Адаханом. – Такой хороший день! Давайте лучше не будем его портить и просто напьемся! Люди вернулись домой, и некоторые из них первый раз за год будут спать в нормальной постели. Я встретил своего вождя, а вот она наконец–то обрела дом. Споры могут подождать.

Из чертогов со скоростью, достойной тролля, к ним ринулся внушительного вида человек, одетый в кожу и меха, но с голой грудью, покрытой синими татуировками. Шишковатую разбухшую голову плотно стягивали старые кожаные ремни, но в щели между ними проглядывали кости чудовищного черепа. Очевидно, человек происходил из Нижнего Каста, но он был изуродован гораздо сильнее, чем Рорг и его люди.

– Ты Дочь Волка! – выдохнул он, падая перед ней на колени.

Голова его пульсировала, будто гнездо насекомых, натягивая кожаные ремни, но сам берсерк смотрел серьезно и искренне.

– Да, – ответила Халла, глянув на Бриндона Кроу.

– Это Тимон Мясник, – пояснил жрец. – Он вручил свою судьбу вашей семье.

– И он мой друг, – вставил Алахан.

Халла даже не знала, что сказать. Слишком много на нее навалилось: возвращение домой, берсерк, молодой вождь. Она оказалась не готова к такому водопаду впечатлений, но стыдилась в этом признаться. Она пережила многие месяцы странствий, сражений, она кидалась в битву с воинственным кличем и командовала отрядом. А теперь она вернулась домой. Стала правительницей Тиргартена.

– Халла, ты опять о чем–то крепко задумалась. – Голос Вульфрика вывел ее из оцепенения. – Мы все еще здесь.

– Мне нужно выпить, – ответила она. – И определенно нужно сесть.

– Это твои чертоги, – заметил старый Кроу. – Веди нас.

Она медленно пошла к дверям замка, нетвердо держась на ногах. На лицо ей легла тень от полукруглой арки входа, и из дверей пахнуло теплом из главного зала. Последний раз Халла приходила сюда объявить отцу, что она отправляется во Фредериксэнд вместе с ним. Отец погиб на общем собрании, а она поплыла с его воинами на флоте драккаров и видела смерть Алдженона Слезы. С тех пор мир сильно изменился.

В большом зале – длинное обширное помещение, вырубленное в скале, – пылал ряд очагов. Зал Летнего Волка. Вдоль левой стены лежало с десяток громадных бочек с медовухой, а справа выстроились двадцать деревянных столов. В зале ощущалось тепло, во всех возможных смыслах, и даже пустой, он хранил атмосферу уюта и гостеприимства. Хотя Халлы так долго не было дома, целый год. От нее не стоило ожидать объективности.

– Ты разве забыла, как надо садиться за стол? – спросил Кроу. Он внимательно осмотрел женщину. – Ты стала совсем другой, юная Халла.

– А ты совсем не изменился. Только борода вроде чуть отросла.

– Ну вы как хотите, а я собираюсь выпить. – Жрец достал старую кружку и налил себе щедрую порцию пенистой медовухи.

– У него это уже седьмая за день, – улыбнулся ей Алахан.

– Мы что, успели подружиться? – холодно спросила она. – Я такого не припомню.

– Полегче, – повторил Вульфрик. – Здесь тепло, и у нас есть чем промочить горло. Отложим все распри.

Они сели вокруг ближайшего стола: Халла, Вульфрик, Кроу и Алахан Слеза. Тимон–берсерк просто взгромоздился на соседний стол. Возле главной двери в большой зал стоял Эарем Убийца Пауков, друг Летнего Волка, и радостно улыбался.

Вульфрик молча налил медовухи себе и Халле. Тишину нарушал только Кроу, с бульканьем поглощавший медовуху. Алахан и Халла недоверчиво смотрели друг на друга, и пока настороженные взгляды не перешли в перепалку, жрец вернулся к бочке за второй кружкой.

– Мед и вода! – произнес Кроу, возвращаясь на место. – Величайшие дары, доставшиеся нам от Ледяного Отца. Жидкость, их сочетающая, способна решить любой вопрос… ну или мы можем просто молча сидеть, оплакивая смерть наших отцов.

Халле хотелось сказать что–нибудь мудрое, обозначить свое место, придать себе вес. Целый год она задавала вопросы с помощью топора и отвечала на них боевыми кличами. Оказалось, командовать отрядом суровых воинов гораздо легче, чем встретиться с сыном Алдженона Слезы лицом к лицу. Да ей было бы проще еще раз решиться на штурм Медвежьей Пасти, чем на эту встречу.

– Итак, в каком мы сейчас положении? – спросил Алахан. – Только мне нужен честный ответ, а не троллье дерьмо.

Вульфрик усмехнулся.

– Чего–чего, а тролльего дерьма у нас как раз навалом. Мы привели с собой отряд берсерков и семью троллей.

– Да, Тимон слышал, что к нам идут Ледяные Люди. И они правда не едят человечину?

Халла отхлебнула медовухи и вытерла пену с подбородка, не мешая беседе. Вульфрик и Алахан говорили про их армию и вместе удивлялись тому, что Унрагар с семьей следует за людьми. Воины рассуждали о том, каким образом троллей держат подальше от города, а она молча слушала, время от времени многозначительно переглядываясь с отцом Кроу.

У них была тысяча воинов – достаточное число для защиты стен Тиргартена, а отряд берсерков и троллей, способный обескуражить противника, делал ситуацию еще интереснее. Алахан и Вульфрик в деталях обсуждали тактику, но Халла пока просто молчала.

– Мы можем выслать небольшой отряд в разведку, – произнес Алахан. – Мы знаем, враги близко, они должны следовать вдоль русла Хрустальной реки. Похоже, что–то заставило их задержаться, и у нас появилось больше времени на подготовку.

– Мы решим все вопросы завтра, – сказал Вульфрик. – Людям нужен спокойный сон в нормальной постели и еда, не пересыпанная солью.

Халла поднялась и подошла к бочкам, чтобы снова наполнить кружку. Собеседники замолчали и посмотрели на нее. Кроу как ни в чем не бывало продолжал громко глотать медовуху.

– Ну вы уже наговорились? – спросил он, осушив кружку. – Обсудили текущее положение? Может, теперь дадим слово моей госпоже?

– Все в порядке, Бриндон, – заметила Халла. – Мне нужно получше обдумать то, что я хочу сказать.

У Алахана снова появилось то же самое виноватое выражение во взгляде, но Вульфрик хлопнул его по плечу – и он улыбнулся.

– Халла, прошу тебя, – произнес Вульфрик. – У нас ведь одни цели.

Воительница медленно, не глядя на них, наполнила кружку. Рядом пристроился Кроу, наливая себе очередную порцию хмельного напитка.

– Это твой зал, твой город, твоя земля, – прошептал ей жрец.

Халла вернулась на свое место и наконец подняла взгляд на Алахана. Он тоже смотрел ей прямо в глаза, но хмуро и неуверенно.

– Это мой замок. Мой город. Моя земля. Мы можем воевать плечом к плечу при защите Тиргартена. Но ты пока еще только вождь Фредериксэнда, а не всего Фьорлана.

– Халла… – умоляюще произнес Вульфрик.

– И ты, и я – мы оба хотим убить Рулага и освободить Фьорлан, – сказала Летняя Волчица, не отводя взгляда от Алахана. – Но я не знаю этого человека и не готова присягнуть ему на верность, пока не буду до конца в нем уверена.

* * *

Халла спала в кровати, настоящей кровати с пуховой периной, зарывшись в мягкие пухлые подушки, а перина обнимала ее, словно старый друг, и усталая воительница провалилась в мирный сон без сновидений, наслаждаясь каждой его секундой. А когда она проснулась, ей не стало холодно от морозного утреннего ветра – он просто еще раз напомнил ей, что она вернулась домой. Продуваемые всеми ветрами двери и древний камень замка хранили множество воспоминаний, и женщине казалось, будто с тех пор, как она ушла из дома, прошел не жалкий год, а целая вечность. Ностальгия и страшная усталость действовали лучше любого снотворного. Она даже почти не вспоминала о молодом вожде… почти.

Если бы Халле дали, она проспала бы еще целые сутки. Она бы забыла обо всем, даже о Фьорлане, и уплыла в мирное забытье в теплой постели. Но реальность ей не позволила. Никто не стучался в дверь, не будил ее ото сна. Просто беспокойные мысли скреблись на задворках сознания, напоминая, что под ее руководством все еще находятся сотни людей. Даже больше – под ее управлением целый город. Но делает ли это ее вождем?

Раннее пробуждение, ледяной ветер и невеселые мысли – не самое удачное начало дня. Хотя выспалась она отменно.

Летняя Волчица немного помедлила, внимательно рассматривая себя, перед тем как одеться. За год у нее появилось немало новых шрамов. Глубокая рана на плече, полученная при штурме Медвежьей Пасти, уродливый шрам на предплечье из Ро Хейла и множество царапин и порезов от бесконечных сражений и странствий. Руки загрубели, покрылись мозолями, от кончиков пальцев отходила омертвевшая кожа. Два круглых шрама на груди остались от укуса ледяного паука, и они только недавно окончательно зажили. Когда–то гладкая и девственно чистая, теперь кожа Халлы словно хранила летопись войны и страданий. Женщина никогда не считала себя красавицей и почти не обращала внимания на внешность, и теперь тело соответствовало ее разуму: сильное, покрытое шрамами. Длинные рыжие волосы она слишком долго стягивала в хвост, и сейчас ей непривычно было видеть, как они рассыпаются по плечам. Еще более странным казалось, что они наконец стали чистыми.

Ей выправили доспехи и наточили топор, а она переоделась в чистую одежду из льняного полотна и в теплые меха и даже стала почти похожа на женщину. Халла улыбнулась этой мысли. «Словно женщина, но не совсем».

Халла вышла из комнаты, и коридор встретил ее внезапным порывом ледяного ветра. Коридоры и лестницы ее замка – старейшего на землях людей – отчаянно нуждались в ремонте и уходе.

Летняя Волчица быстрым шагом направилась в большой зал, где никогда не гас огонь в очагах. Тепло от него расходилось дальше по замку, но только в ближайшие комнаты, а спальни находились довольно далеко от главного зала, и в них неплохо было бы установить свои камины. Последние несколько ступенек Халла преодолела бегом, плотнее запахнувшись в меховой плащ.

– Халла! – с удивлением воскликнул Трикен Ледяной Клык. Он в одиночестве сидел посреди зала, а перед ним на столе лежал его боевой топор.

– Ты уже проснулся или засиделся тут с вечера? – спросила она, расположившись рядом с ближайшим очагом, чтобы согреть заледеневшие руки.