Текст книги "Капкан любви"

Автор книги: Джулиет Мид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Проблемы с машиной, милочка? – спросил он, когда они отъезжали от растущей толпы.

– Нет, я всего лишь вернула ее знакомому.

Когда она приехала в Кенсингтон, телефон звонил вовсю. Тедди оставила его на автоответчике, пока собирала немногие принадлежавшие ей вещи в пакет от «Харвей Никольс». Она не стала брать замшевую юбку и жакет, но шелковое платье, повинуясь внезапному порыву, взяла. Титьки Глории были слишком велики, чтобы носить его. Она слышала голос Майка в автоответчике, говорящий в пустоту:

– Тедди? Тедди, возьми трубку, если ты здесь, ради Бога... Тедди? – автомат щелчком отключился. Его голос звучал странно – сердито и резко, но нервозно. Он помнит, что не может кричать на нее в присутствии коллег, – с горечью подумала Тедди. Она оглядела квартиру. Здесь было очень мало вещей, которые она имела право взять с собой. Тедди подкрепилась из бутылки шампанского, найденной в холодильнике, отыскала запасные ключи от «феррари» в ящике письменного стола – слава Богу, что Майк так аккуратен – и опустила их в свой карман. Еще одна поездка на такси – и она оказалась дома.

Ее собственный автоответчик бешено мигал... записано четыре – нет, пять вызовов. Она проигнорировала их. Был чудесный полдень начала лета. Лучи просачивались сквозь окно маленькой кухни Тедди. Она купалась в теплом солнечном сиянии, пока тянулась к шкафчику и откупоривала бутылку шампанского. Поставив перед собой одинокую хрустальную рюмку и шипящую бутылку, Тедди углубилась в переживания. Она хотела напиться. Речь шла не о том, чтобы утопить свои печали – Тедди очень хорошо сознавала, что они не утонут, а всплывут на поверхность, – а о том, чтобы забыться хотя бы на час. Ей не хотелось думать ни о будущем, ни о том, как семья отнесется к разрыву ее помолвки, ни о том, что сказал Чарльз два дня назад в Париже. Ей не хотелось думать о Майке...

Но, конечно, она думала именно о нем. Она ни на секунду не усомнилась в информации Джейми, потому что где-то в глубине сердца знала, что Майк давно обманывает ее. Она была далека от того, чтобы думать о нем, как об ублюдке или людоеде, она думала о нем как о человеке, которого любила, и которого все еще любит. Она была готова признать, что в его интрижке есть доля и ее вины. Ее мать Лаура всегда говорила ей, что долг женщины – посвятить себя своему мужчине, отдать все свое время и энергию заботам о нем, жить только для его блага. Лаура не защищала доктрину о женской неполноценности, ее теория полностью основывалась на собственных интересах. Она не могла поверить, что настоящая женщина хочет работать, и конечно, считала, что нет настоящей женщины, которая хотела бы спать в одиночестве, а легчайший способ избежать такой невыразимо ужасной судьбы заключался в добровольном порабощении у состоятельного содержателя.

Однако, Тедди сдержала себя. Даже по правилам Лауры Тедди не выбыла из игры. Дело было не в том, что ее работа подтолкнула Майка в объятия Глории, и не в том, что она упустила его из виду. Майк спал с Глорией, потому что считал возможным спать с Глорией. Тедди не видела ни в себе, ни в своих отношениях с Майком ничего, что могло бы сделать его способным спать с Глорией. Просто это было в его характере. После пятого бокала шампанского Тедди уже не была уверена, что переживает из-за Глории. Она все сильнее начала стыдиться того, что Майк публично унизил ее. Если Джейми, а также Кандида, знали о Майке и Глории, кому еще Глория могла рассказать? Всему «Стейнберг Рот», подумала Тедди и ее опять замутило. Она пошла в комнату и включила автоответчик.

– Тедди? Где ты болтаешься? Не знаю, что на тебя нашло, но я не могу отыскать запасные ключи и отключить этот проклятый сигнал – он уже всех свел с ума. Позвони мне.

Щелчок.

– Тедди, это Майк. Не знаю, на что и подумать, но, в любом случае, я прошу прощения. В самом деле, очень прошу. Пожалуйста, позвони мне, дорогая – я уверен, что это недоразумение.

Щелчок.

– Теодора, это Кристиан де Клемент-Гранкур. Я взял на себя смелость позвонить вам домой, так как ваш коллега дал мне телефон и уверил меня, что вы не будете возражать. На следующей неделе я буду в Лондоне и надеюсь, что вы сумеете договориться о собеседовании с вашим клиентом. Возможно, будет достаточным основанием принять мое приглашение на ужин, для того чтобы обсудить стратегию собеседования? Пожалуйста, позвоните мне в парижский офис.

Щелчок.

– Тедди, это опять я. Я оставил офис и поехал в Кенсингтон. Я беспокоюсь за тебя. Не случилось ли чего с твоей бабушкой – Матильдой?

Щелчок.

– Тедди, это Джейми. Знаешь, я догадался насчет записей о Глории. Я чувствую себя последним негодяем. Пожалуйста, позволь мне объяснить.

Щелчок. Зашуршала автоматическая перемотка ленты.

Пока Тедди без движения сидела у телефона, он зазвонил опять, заставив ее вздрогнуть. Она не дотронулась до него, просто слушая голос Майка:

– Тедди? Бога ради, что случилось? Я приехал домой взять запасные ключи от «феррари», но они исчезли. Если это шутка, то не смешная... Тедди? Я еду к тебе, чтобы разобраться с этим.

Тедди сложилась пополам на диване, прижав руки к животу, ее опять тошнило. Она знала, что ей еще предстоит увидеть и выслушать Майка, но ей не хотелось видеть его лицо и выслушивать его объяснения прямо сейчас. Тедди хотела выяснить факты. Она написала, что ее нет дома, вложила в записку ключи от машины и воткнула ее в ручку входной двери. Затем она укрылась в спальне и набрала номер ЭРК.

– Тедди, как ты себя чувствуешь, милая моя бедняжка? У моего Билла недавно было то же самое, он едва вставал с постели, – прозвенел в ее ухе приятный голос Джулии.

– Со мной все в порядке, Джулия. Соедини меня с Джейми.

Вскоре Тедди услышала в трубке мягкий шотландский акцент Джейми.

– Тедди, подожди минутку. Я хочу закрыть дверь кабинета.

– Зачем беспокоиться? Кажется, это тема публичного обсуждения для всех, кроме меня, – голос Тедди был жестким и холодным.

Она услышала, как Джейми вздохнул.

– Боже, я так сожалею об этом, Тедди. Я был полным идиотом. Я сам хотел поговорить с тобой о Глории, но совершенно не подумал, что ты можешь увидеть ее данные на экране. Я догадался, что случилось, в ту секунду, когда Кандида сказала мне, что ты ушла домой. Мне так жаль, я так виноват. Я готов застрелиться.

– Виноват вовсе не ты. Виноват Майк. Ты всего лишь внес в компьютер информацию.

Наступила неловкая пауза.

– Итак, – продолжила Тедди. – Что сказала Глория, в точности?

– В точности она не сказала ничего. Она совершенно ясно дала понять, что у нее с Майком особые отношения, и они далеки от платонических. У меня сложилось впечатление, что это началось, когда Майк еще был в Штатах.

– Что сказала Кандида?

– Она была уверена, что в глубине сердца ты уже все знаешь, но сказала, что если ты не знаешь, с нашей стороны недостойно рассказывать тебе об этом.

Губы Тедди дрожали, пока она слушала его.

– Ну, Кандида обо мне лучшего мнения, чем я заслуживаю. Я не знала – по крайней мере, я считала, что не знаю. И я рада, что ты рассказал мне. Это все очень упрощает. Боже, благослови компьютерные данные о кандидатах, а, Джейми?

Джейми никогда не слышал, чтобы Тедди говорила с такой горечью, и его сердце упало.

– Тедди, не слишком ли ты спешишь с выводами... подожди немного, пусть все успокоится, прояснится...

– Ох, все это звучит отвратительно по-взрослому! Единственная проблема в том, Джейми, что я не хочу быть взрослой. Я по горло сыта требованиями быть выдержанной, иметь перспективы, давать людям право на сомнения, вести себя приятно. Мне надоело вести себя достойно. Если есть из чего сделать выводы, почему бы с ними не поспешить?

Увлекшись разговором с Джейми, Тедди не обратила внимания на звук открывшейся, а затем закрывшейся входной двери. Только когда открылась дверь спальни, она поняла, что Майк в доме. Она дала ему ключи от дома несколько месяцев назад.

Сидя на краешке кровати с телефонной трубкой, плотно прижатой к уху, и глядя на Майка, на его большой, статный силуэт, заполняющий дверь, на его лицо со следами кривой, робкой улыбки, она чувствовала, что вновь влюбляется в него.

– Джейми, мне пора. Я кое-что забыла сделать. Мне нужно вынести мусор. Я поговорю с тобой позже, – она повесила трубку.

Майк пошел к ней, его руки раскрылись точно в таком же приветственном жесте, как недавно в аэропорту «Хитроу». Тедди непроизвольно напряглась, когда он сел рядом с ней и взял ее руки в свои.

– Дорогая моя, что случилось? Что расстроило мою малышку?

– Я не ребенок, Майк. Не говори со мной таким тоном.

– Из-за чего все это?

– Всего лишь из-за твоей связи с Глорией. И только. Ничего особенного. Вчера я об этом не знала, сегодня – знаю.

Майк рассмеялся и встал, на мгновение оказавшись к ней спиной.

– Связь с Глорией?! Боже, я думал, и впрямь случилось что-то серьезное! – он упер руки в бока, принимая комическую позу, и сказал с насмешливой укоризной в голосе. – С чего ты взяла, что у меня связь с Глорией?

Тедди закрыла глаза.

– Прекрати, Майк. Прекрати немедленно. Я же сказала тебе, что все знаю. Сейчас это уже не имеет значения – это не вопрос для обсуждения. Значение имеет то, что я не хочу быть с тобой сейчас, и думаю, что не захочу быть с тобой и дальше, – она почувствовала, что Майк пытается взять ее руку, и отдернула ее, бессильно уронив на колено. Протяжный вздох вырвался сквозь его зубы.

– Ладно, я прошу прощения. У меня была одна глупая и ужасная ночь с Глорией. Я ошибся и очень в этом раскаиваюсь. Я не хотел спать с ней. Я просто...

Тедди раскрыла глаза в притворном изумлении.

– Ты – не хотел? Что же тогда случилось? Она изнасиловала тебя в офисе?!

– Нет, я не это имел в виду. Просто она поставила меня в трудное положение. Я не придал этому значения, ты была далеко...

– Ох, понимаю. Ну тогда это совсем другое дело. Ты имеешь в виду, что я не сидела за дверью, пока ты лапал ее? Благодарю. От этого мне стало намного лучше. Очень тебе благодарна.

– Тедди, выслушай меня! Один наш сотрудник уходил в отпуск, мы выпили... признаю, я был очень пьян. Глория предложила отвезти меня домой, там мы еще выпили, одно следовало за другим. Только потому, что я очень по тебе скучал, мне понадобилось...

– Ох, ради Бога, Майк, не доводи меня до тошноты этими подробностями! Сколько этих проклятых сотрудников «Стейнберга» уходило в отпуск за последние два месяца? Десять? Двадцать? Не лги мне больше! Как-то ты дал мне один важный урок, помнишь? – Тедди, забывшись, повысила голос. – «Закон Дыр» Мичинелли: упал в дыру – не копай, это только тебе на шею. Буду тебе признательна, если ты проявишь хоть немного достоинства. Хотя бы один раз в твоей жизни. О своей я позабочусь сама.

Майк быстро сменил тактику. Он предполагал, что Тедди не знает, а только подозревает, что у него что-то было с Глорией. Он решил отрицать все, пока ее доказательства не станут неопровержимыми, а в этом случае раскаяться и умолять о понимании и прощении. Но ни при каких обстоятельствах он не был готов к тому, чтобы его поучали. В подобной ситуации нападение было, определенно, лучшей формой защиты. Он разозлился.

– Ох, извините! Я и забыл, что разговариваю с невинной и святой Девой Марией! Проблема в тебе, Тедди, в том, что ты куда благороднее меня – ты же никогда не делаешь ошибок, да! – он рванулся вниз по лестнице.

Тедди бросилась за ним, крича:

– Да, я делала мало ошибок! Самая моя большая ошибка – я думала, что тебе можно доверять! Другая моя большая ошибка – я согласилась стать твоей невестой! Вот и все мои крупные ошибки! – это звучало, глупо, дешево, по-детски даже для самой Тедди, но она не могла остановить поток рвущихся изо рта слов. Вся ее боль, все ее напряжение собрались в ком и взорвались яростью.

– Ты долго ее трахал, Майк?! Скажи мне это и вытрахивайся отсюда! Ты только скажи, долго? С тех пор, как выехал из Нью-Йорка?!

– Я ее трахал, если ты настаиваешь, задолго до того, как выехал из Нью-Йорка! Глория умеет обращаться с мужчинами – она не какая-нибудь Джулия Эндрюс!

Они остановились в прихожей.

– Не смей уходить так скоро, Мичинелли! У тебя кишка тонка хотя бы выслушать то, что я тебе говорю!

– Ты даже не хотела меня впускать! А теперь говоришь мне, что я не могу свалить отсюда? Это подлинное достоинство, Тедди. Я потрясен.

– Хочешь знать, что мне всего противнее, Майк? То, что это была Глория. Если ты хотел тискать кого-то, ты мог бы выбрать такую же, как я – но нет, ты подобрал безмозглую девку из канавы. Наверное, с ней ты чувствуешь себя как дома? Она достаточно примитивна для тебя, правильно?

Майк застыл и обернулся к ней, его лицо побелело, черные глаза пылали.

– Спесивая сучка! Тебе никогда не забыть, что я с другой стороны улицы!

Они стояли у передней двери, в нескольких дюймах друг от друга. Оба тяжело дышали. Тедди жалела о сказанном, ее гнев испарялся, превращаясь в тощее облачко страдания.

– Прости, Майк. Мне не нужно было говорить этого. Мне так больно... – слезы покатились по ее осунувшемуся лицу. Майк нерешительно протянул к ней руку, но она отпрянула, молча покачала головой и уставилась в пол.

– Знаю, знаю, – медленно произнес Майк. – Тебя слишком легко задеть.

– Нет. Ты слишком больно бьешь.

Она услышала, как входная дверь тихо захлопнулась, и осталась одна.

Глава седьмая

Хотя Тедди не переставала думать о Майке, у нее было слишком много других обязательств, чтобы позволить жизни застрять на разрыве одного из них. У нее был назначен ленч с Томом Пит-Риверсом, была договоренность о встрече с представителями «Барнеков» вместе с Кандидой, нужно было принять решение о том, как держаться на собеседовании Кристиану де Клемент-Гранкуру. Она пригласила Чарли поужинать вместе и попытаться восстановить разрушенные мосты, хотя ей не хотелось признаваться, как он был прав касательно Майка. Она ждала бабушку в гости на выходные. Сверх всего, Тедди была приглашена в Нью Колледж, ее Alma Mater12, на встречу выпускников для рассказа студентам о возможностях карьеры в Сити. Глава колледжа отыскал Тедди, услышав, что она стала агентом по трудоустройству, и очень настаивал, чтобы она развеяла слухи о дискриминации женщин в Сити. Тедди не совсем была уверена, что эти слухи нужно развеивать, но согласилась. Она радовалась, что так занята – меньше всего ей хотелось сидеть одинокими вечерами у телевизора.

Пол Драйвер был наилучшим клиентом со времен основания ЭРК. Может быть, ему не хватало обаяния, но он был в высшей степени профессионален, уважал работу охотников за головами и точно знал, чего хочет добиться. В то время, как другие клиенты каждую неделю меняли рекомендации по поиску, Пол продумал все еще до обращения в ЭРК и никогда не колебался относительно конечной цели. Когда Тедди и Кандида встретились с ним в одной из комнат для совещаний в «Барнеков», он внимательно выслушал рассказ Тедди о проведенных собеседованиях, а также ее пояснения, почему именно эти кандидаты были включены в выписку.

– В первую очередь, Пол, вам следует обратить внимание на Конрада ван Бадингена и Кристиана де Клемент-Гранкура. Так как я знаю Тома Пит-Риверса лично, формального собеседования с ним не проводилось. До ваших с ним переговоров я выясню, почему он хочет уйти из «Стейнберга» – сегодня я увижусь с ним за ленчем, чтобы узнать, что там случилось. – Тедди заглянула в свои записи. – Есть еще один кандидат высшего класса – американка Эстер Левинсон из «Соломона». Мы будем рады пригласить ее в Лондон для встречи с вами.

Пол записал себе четверку имен.

– Я знаком с Томом Пит-Риверсом и с удовольствием взял бы его к себе. Но, здесь вы правы, Тедди, сначала узнайте, что там случилось. Конрада ван Бадингена и Кристиана де Клемент-Гранкура я знаю по слухам и очень рад, что они проявили интерес. Хорошая работа, дамы.

Тедди и Кандида обменялись короткими взглядами. Было нечто снисходительное в том, как Пол произнес «дамы», и все-таки услышать это было куда лучше, чем «хорошая работа, девочки». Следовало быть благодарными и за такие небольшие любезности.

– Продолжайте и договаривайтесь о цикле собеседований с моим секретарем, – инструктировал их Пол. – Я хочу, чтобы каждый из кандидатов встретился со мной и с главами трех других подразделений, поэтому вам будет трудно собрать нас всех в одной стране в одно и то же время. Кстати, Эстер Левинсон – это имя не бьет в колокола. Почему вы ее так горячо рекомендуете?

– Она превосходна, Пол. Очень обязательна, большой опыт, творит чудеса в Европе от имени «Солли». Нелегко создать список клиентов в Европе, имея базу в Нью-Йорке, особенно, если в «Солли» нет широкого ассортимента акций, а она сделала это. По-моему, она – чудесный работник, и что не менее важно, она мне нравится.

– А что думаете вы, Кандида?

– Ну, Пол, я не встречалась с ней, так как Тедди одна проводила собеседования в Нью-Йорке. Моей первой мыслью было то, что европейцы знают континентальный рынок лучше американцев. Кроме того, хотя возможно, что это неверное допущение, мне кажется, что отдельные корпорации Центральной Европы не принимают женщин всерьез. – Пол Драйвер кивнул в знак согласия. Кандида взглянула на Тедди и дипломатично продолжила. – С другой стороны, включение женщины в управление может поднять престиж фирмы, к тому же я доверяю суждению Тедди. Если Тедди сказала, что она – исключительный работник, я уверена, что так и есть, и для вас будет полезным встретиться с ней. Вы знаете, один из основных принципов работы ЭРК – никогда не терять зря времени клиента.

Пол снова медленно кивнул и продолжил просмотр списка кандидатов, подготовленного ЭРК.

– О'кей, начнем с Бадингена, Клемент-Гранкура, Пит-Риверса и Левинсон... Я хотел бы убедиться, что мы никого не оставили за пределами списка. Как насчет Джека Делавиня, Тедди? Я не вижу здесь его имени.

Кандида пошла напролом.

– Я посоветовала Тедди вычеркнуть его из списка без собеседования. Я думаю, что он не подойдет к обычаям местного отделения ФРГ.

Обстоятельность Пола Драйвера, делавшая его таким желанным клиентом, по случайности сделала его также и трудным. Он редко принимал вещи без объяснения.

– Почему не подойдет, Кандида? – спросил Пол напрямик. – Я встречался с ним, не вплотную, но на различных приемах и конференциях, и думаю, что он очень даже подойдет. У него первоклассная репутация, а клиенты, кажется, верны ему лично, несмотря на трудности, которые в настоящее время испытывает «Хэйз Голдсмит». Этого, по-моему, достаточно, чтобы вступить с ним в переговоры.

Обе женщины молчали.

– Конечно, может быть, у вас есть особые причины для его исключения, о которых вы не упоминали... иные, чем чувство, что он нам не подходит?

– Я не могу дать вам твердые факты, Пол. Это скорее вопрос интуиции. Я просто считаю его ненадежным. До сих пор вас полностью удовлетворяла моя оценка людей, – надменно ответила Кандида.

– Абсолютно, но до сих пор вы давали подтверждение вашим заключениям. Если вы не можете переговорить с Делавинем, тогда нам придется самим встречаться с ним и выяснять эти сомнения, так что ли?

Кандида молчала, и Тедди предприняла попытку ее выручить.

– Пол, очень маловероятно, что Джек Делавинь согласится на переход. Он всегда работал только в «Голдсмите» и, кажется, всецело предан своей команде...

– Возможно, вы правы, Тедди, но вы не можете этого знать точно, пока не спросите у него. В любом случае, именно его преданность и лидерские качества привлекают меня, – какой-то момент он смотрел на них, а затем решительно сказал. – Итак, дамы, мы договорились. Я прикажу секретарю отдавать вам приоритет в моем ежедневном расписании, а одна из вас как можно скорее вступит в контакт с Делавинем. Прекрасно. Спасибо вам за потраченное время, работа пока идет хорошо.

Пока они возвращались в офис, Кандида молчала, явно озабоченная перспективой собеседования с Джеком. Тедди осторожно предложила, что встретится с ним сама, если Кандида не возражает.

– Да, так будет лучше, спасибо, – обрадовалась Кандида. – Тебе нужно кое-что узнать, Тедди, до разговора с Джеком. Я не знаю, упоминал ли тебе об этом Джейми, но я была замужем за Джеком, много лет назад, – она уставилась в окно такси.

На мгновение Тедди подумала, что Кандида больше ничего не скажет, и не хотела выспрашивать. Она была очень удивлена, когда та продолжила:

– Если ты пойдешь на собеседование с ним, тебе необходимо узнать немного больше о том, что случилось. Наш брак распался, когда умер мой сын. Это был несчастный случай – он утонул, когда мы были в отпуске в Мексике. Я очень долго никому не говорила об этом, – она закрыла глаза рукой. – Джек взялся присматривать за ним, и Томми утонул.

Тедди положила свою руку на руку Кандиды в знак симпатии. Кожа Кандиды была холодной как лед.

– Все нормально, Тедди, это давным-давно прошло. С тех пор я была не в состоянии видеть его, и не знаю, смогу ли разговаривать с ним сейчас.

– Ну конечно, вы не можете! Все это, наверное, было для вас ужасным!

– Это было ужасно. Кроме того, это было моей ошибкой. Мне никогда не следовало доверять Джеку, и я знала это задолго до несчастного случая. Совершенно очевидно, это была моя ошибка. И я заплатила за нее всем, что имела.

– А Джек?

– Джек не заплатил ничем. Мужчины никогда не платят. Джек решил погрузиться в работу, он так и не понял, почему я больше не хочу его видеть. Думаю, что он опасался, что смерть Томми и развод повредят его карьере. Конечно, в этом он ошибался. Это карьера женщин рушится с замужеством и появлением детей – даже если дети умирают и замужество распадается. Даже если дети не умирают и замужество сохраняется. Мужчины же только двигаются от победы к победе. Я думаю, Джеку повезло буквально во всем – Дик Белтон-Смит так дьявольски симпатизировал ему, что не затягивал с продвижением.

Тедди ласково сжала руку Кандиды. – Я понимаю ваши чувства.

– Понимаешь? – отчужденно взглянула на нее Кандида.

– Да. Я разорвала помолвку с Майком. У него была связь с Глорией Мак-Райтер.

– Ах, это, – пренебрежительно сказала Кандида. – Не беспокойся об этом, Тедди. Это мелочь. Я всегда знала, что мужчинам нельзя доверять и в мелочах, но беспокоиться нужно о серьезных вещах. А что они вытворяют своими членами, не имеет отношения ни к тем, ни к другим.

Тедди чувствовала себя задетой недостатком симпатии Кандиды – она надеялась на ответное дружеское пожатие в знак женской солидарности, но Кандида промолчала, и Тедди отвернулась в окно. Обе женщины погрузились в воспоминания.

19 января, 1981

Коттедж Мистри был маленьким, крытым соломой строением недалеко от Норфолкского побережья. В то утро Кандида и Джек прибыли туда, чтобы провести выходные с друзьями Джека – Мэри и Стивеном Малинсон. Джек и Стивен вместе обучались в Нью Колледже, и Джек был свидетелем на свадьбе Стивена и Мэри. Стивен не мог ответить тем же, когда проходила свадьба Джека и Кандиды, так как Мэри в то время ждала четвертого ребенка и роды начались в день их бракосочетания.

Кандида вздохнула с облегчением, узнав, что Малинсоны не смогут прийти. Она не хотела, чтобы трое маленьких детишек разрушили торжественность события, хотя понимала, что не может запретить пригласить их. Джека очень огорчило бы отсутствие лучших друзей на свадьбе, а Мэри, определенно, была из тех, кто отклоняет любые приглашения, не распространяющиеся на всю семью. Но Бог смилостивился над Кандидой, избавив ее от этой проблемы посредством плодовитости и – как бы повежливее выразиться? – католицизма Мэри.

Ужин этим вечером прошел в невозможной суете. Начало вечера они провели на просторной семейной кухне, пытаясь помочь Мэри и Стивену накормить их пятерых детей – то есть, увертываясь от кусков хлеба, швыряемых годовалой Люси, и уговаривая старших детей не поджигать хвост собаке. Это было не самым лучшим способом провести субботний вечер. Около девяти вечера Мэри наконец уложила детей спать и занялась приготовлением ужина для взрослых. Джек и Стивен уселись в удобной гостиной у камина, потягивая марочное виски «Теско» и обсуждая предполагаемые реформы профсоюзного законодательства. Стивен был адвокатом, он выражал несогласие с правительством в случае, если реформы будут принудительными. Кандида, заскучав, унесла свой бокал на кухню под предлогом, что Мэри может понадобиться помощь.

Кандида села у сельского стола, элегантно положив ногу на ногу и покачивая гладкой кожаной туфелькой, и от скуки стала наблюдать за Мэри у плиты. Хозяйка носила потрепанные джинсы, босоножки с линялыми носками и, видимо, старый свитер Стивена, с заплатами на локтях и заметно изъеденный молью. Ее длинные темно-русые волосы были стянуты сзади розовой бархатной лентой, до жути не подходящей к свитеру. Мэри отклонила вежливое предложение Кандиды помочь, сказав, что прекрасно справляется сама, хотя в кухне явственно пахло горелым. Кандида не повторила предложение, она добавила вина в бокал и зажгла сигарету.

– Боже, как вы обходитесь без няни, Мэри?

– Ох, знаете, в Лондоне у нас есть помощь, но это же так весело – приехать сюда на выходные только своей семьей! – Мэри неодобрительно уставилась на дымящийся соусник и вывалила туда загадочное содержимое своего стакана, добавила вина и еще нечто, похожее на полфунта муки. Соусник угрожающе зашипел.

– Но пятеро детей в возрасте до восьми лет! Не представляю, как вы справляетесь!

– Ох, скоро вы сами увидите – они же очень милы! Топот маленьких ножек и тому подобное. Кролик Питер, утка-грязнуля Джемайма. Мыльные ванны. Походы в зоопарк. И вершина всего – мама и куча малышей, – Мэри разговорилась вовсю. – Если бы у нас была постоянная няня, я никогда бы не проводила столько времени с ними. По-моему, очень важно, чтобы родители были вовлечены в этот процесс развития детей, ведь так? И мне очень не хотелось бы затеряться во всяких возвышенных отговорках.

– Возможно, так, – с сомнением согласилась Кандида. Она смотрела на рваную одежду и встрепанные волосы Мэри, на пластиковые кубики и детали конструктора, разбросанные по кухонному полу, на засохшие огрызки сыра, которые Мэри вывалила на стол. Кандида сняла несколько собачьих волос со своего безупречно чистого шерстяного свитера.

– Главное – это расслабиться и радоваться всему, – Мэри откинула лезущие в глаза волосы, другой рукой яростно размешивая содержимое соусника. Ее лицо взмокло от усердия. – Не наполните ли вы мой стакан, Кандида? Спасибо.

– Ну, должна сказать, что я восхищаюсь вами. Для меня было бы тяжело решиться на подобное.

– Но зато так весело! – ответила Мэри. – Сейчас мне противно и подумать о возвращении на свою работу.

– А чем вы занимались до появления детей?

– Ох, всем понемногу. Частично в адвокатской конторе Стивена, частично в магазине «Оксфам» – по полдня два раза в неделю. Ничего непосильного. В «Оксфаме» было весело, потому что люди были приличные и я обновила там всю свою одежду.

Кандида преодолела соблазн сказать, что это совершенно очевидно, так как Мэри все еще носит ее.

– Но когда родился Чарли, я не могла себе и представить, чтобы вернуться на работу. Стивен проявил такую безмерную доброту и понимание, он сказал, что я могу остаться сидеть с ребенком. Я считаю, что нельзя делать хорошо сразу два дела, не правда ли? Поэтому мы решили, что он будет работать, а я – растить детей.

– И вы никогда не жалели об этом?

– Ни на миг. – Мэри поставила на стол большую кастрюлю, наполненную коричневыми комьями и странными плавающими черными кусочками.

– Ну, я восхищаюсь вами, – повторила Кандида. – Не знаю – все эти годы беременности, боль, кормление грудью – я слишком опасаюсь за фигуру...

Каждая из женщин бросила взгляд на талию собеседницы. Живот Мэри выпирал из-под огромного свитера, Кандида, затянутая в облегающие кожаные брюки, была плоской, как доска.

– Да, действительно. Но это компенсируется, – обронила Мэри. – Не позвать ли нам мужчин? Вы не возражаете, если мы поедим на кухне? Так гораздо уютнее... Ужин готов! – выкрикнула она в коридор.

Ужин был готов, но Кандида едва прикоснулась к нему. Стряпня была и клейкой, и подгоревшей одновременно. Кусочки, казавшиеся Кандиде такими подозрительными, оказались горелыми грибами. Картошка была недоварена, а цветная капуста расползлась в тарелке зеленоватой лужицей.

– Ах, беф-бурджинон, знаменитый беф-бурджинон Мэри! – заговорщически подмигнул Кандиде Джек. Мэри вспыхнула, очень польщенная, но тут же пустилась в длительные извинения, пока остальные не начали единогласно уверять ее, что все невероятно вкусно. Джек и Стивен дочиста опустошили тарелки. На десерт Мэри предложила оставшееся от детей малиновое желе, которое она попыталась улучшить перемешиванием со взбитыми сливками и добавлением нескольких веточек мяты. Больше всего оно напоминало детскую блевотину. Кандида, закурившая, чтобы подавить голодное урчание в желудке, изумленно наблюдала, как ее муж это с удовольствием ел, запивая 72-градусным «Сотурнэ», принесенным в подарок.

После отвратительного кофе, оставившего темный осадок на дне чашек, Мэри и Стивен пошли спать.

– Дети встают в шесть даже по воскресеньям, – извиняющимся тоном произнес Стивен. – Вы можете идти спать, когда вам удобнее.

С различными странными ухищрениями, включавшими хождение на цыпочках, сверхосторожное закрывание двери и воздержание от смывания в туалете, чтобы не разбудить детей, хозяева удалились, оставив Джека и Кандиду у камина допивать «Сотурнэ».

Дождавшись, пока затихнет скрипение половиц в комнате над ними, Кандида возвела глаза кверху и, откинувшись, несильно ударилась головой об стену, изображая обморок. Джек засмеялся, они оба зашикали друг на друга и сжались на диване, подавляя хихиканье.

– Никогда! – прошептала Кандида. – Ноги моей больше здесь не будет! Во-первых, я голодна...

– Если хочешь, я принесу тебе шоколада из машины...

– Нет, я лучше выпью вина. Это единственная вещь во всем доме, в которой нет собачьей шерсти или детских слюней.

Джек привлек ее к себе, они сидели, глядя на огонь.

– Ты действительно считаешь, что они так ужасны? – спросил он шепотом.

– Нет – по крайней мере, он. Он вполне приятен. Но Мэри! Что за поденщица!

– Это сейчас, а так она – прекрасная женщина, и очень веселая. Это из-за тяжелой работы по воспитанию и присмотру за детьми. И кстати, она мне кажется красивой.

– Что? Ну, ты сказал это только потому, что она напоминает тебе маму... Боже, она выглядит точь-в-точь, как моя мать. Очевидно, что она моет голову раз в неделю и бывает у парикмахера раз в год. Она совершенно вымотана и печется о своих детях, словно в жизни нет ничего другого... хотела бы я ее поставить на место!