Текст книги "Капкан любви"
Автор книги: Джулиет Мид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
– И вы думаете, что они не доверятся американке?
– Не совсем точно, Тедди, я опасаюсь...
Тедди точно знала, чего опасался Пол. Не того, что Эстер была американкой. Дело было в том, что она была женщиной. И она была еврейкой. Однако, Тедди не намеревалась сделать отказ Пола легким.
– Вот что я скажу вам, Пол. Я кое-что выяснила об Эстер, разговаривая с европейскими клиентами о ее работе – чтобы навести профессиональные справки. Конечно, я не сказала им, что она ведет с вами переговоры, я просто сказала, что мы интересуемся ее репутацией. Они все как один дали ей блистательные характеристики. Хотите, я получу от них факсы для вас?
Пусть попробует из этого выкрутиться, с удовлетворением подумала она.
Пока Тедди занималась аналитиками-исследователями и поддерживала контакт с кандидатами ФРЖ, чтобы информировать их о ходе переговоров, – в частности, с Кристианом, который практически немедленно должен был вернуться в Париж – она не забывала о возможности поужинать с Джеком Делавинем. Она мечтала найти способ помочь и ему, и Кандиде. Какая была бы удача, если бы она вновь свела их вместе! Тогда ее можно было бы поместить в книгу рекордов Гиннеса, как выдающуюся крестную мать. Тедди решила принять приглашение Джека, когда он позвонит. Проблема была только в том, что он не звонил.
Джек не забывал о договоренности с Тедди. Несколько раз в день он брал трубку, чтобы позвонить ей, и клал обратно. Он не знал в точности, во-первых, о чем хочет поговорить с ней, и, во-вторых, хочет ли вообще с ней разговаривать. Еще одна мелкая заминка заключалась в том, что он работал по восемнадцать часов в сутки и едва находил силы добраться вечером до постели. Он подозревал, что не будет приятным кавалером и собеседником на ужине.
Беспокойство Джека по поводу торговых счетов «Хэйза» возрастало. Малькольм, или точнее, Глория Мак-Райтер решила сделать ставку на стерлинг, вопреки растущему давлению со стороны биржевых дельцов европейского рынка. Джек встретился лицом к лицу с серьезной дилеммой. Если он заставит Малькольма закрыть эту позицию, они понесут серьезные потери, но «Хэйз» сумеет пережить их. Чего банк не мог пережить, так это отставки директора по торговле и почти неизбежного увольнения Глории, новой звезды «Хэйза», чей приход сопровождался такими фанфарами. Не было возможности быстро заполнить опустевшие должности – работа в «Хэйз Голдсмит» все больше сравнивалась по перспективам с выращиванием роз в пустыне. С другой стороны, если позволить позиции развиваться, «Хэйз» останется без штанов – и все в угоду эгоизму Малькольма и Глории. Как говорится, нос вытащил – хвост увяз, хвост вытащил – кос увяз. Джек хватался за голову. У него было тошнотворное желание подбросить монетку. Он даже не хотел обсуждать это с Диком Белтон-Смитом. Дик на три месяца удалился от дел, оставив банк в надежных руках Джека.
Сейчас Джек чувствовал себя как вратарь со связанными сзади руками. Это было неподходящее время для общения с Тедди – даже если она согласится встретиться с ним, что очень сомнительно. Не снимая руки с трубки, он вздыхал и набирал номер Гордона Элинсона, члена управления «Хэйз Голдсмит» и одного из крупнейших пайщиков капитала банка, после Дика и самого Джека. Нужно было заботиться о поддержке.
Алекс Фицджеральд тоже добивался поддержки. Он вытащил Майка Мичинелли на ленч, под предлогом поговорить о его разрыве с Тедди. Они вдвоем уселись в «Корней & Бэрроу» на Мургейт. Майк отнесся с подозрением к отеческой заботе Фица – тот никогда не ввязывался в личную жизнь своих сотрудников, хотя, кажется, искренне интересовался Майком больше, чем другими торговцами, – но был достаточно наполнен жалостью к себе, чтобы приветствовать любые соболезнования.
– Позволь мне дать тебе небольшой совет, приятель. У меня огромный опыт общения с прекрасным полом, – хитро подмигнул Фиц, – и я знаю одно нерушимое правило. Что бы ты ни делал, что бы ты ни думал, что бы ты ни говорил – все это не имеет значения, пока ты даешь им понять, что важнее их нет ничего на свете. Это все, что имеет для женщин значение. Ты должен сделать так, чтобы они чувствовали себя хорошо, даже если ты сам чувствуешь себя омерзительно. Вот это они и называют джентльменством, и поверь, если ты будешь вести себя так, это обязательно поможет.
– Я верю, Фиц. Проблема в том, что Тедди кое о чем узнала...
– Позволь догадаться. Другая женщина, правильно? Глория, правильно? – Фиц вновь наполнил стакан Майка и тот машинально потянулся за ним. – Не могу сказать, что порицаю тебя, Майк. Сам я не придаю значения подобным обстоятельствам, понимаешь? В любом случае, ты провалился дважды. Во-первых, допустил, чтобы Тедди узнала, во-вторых, держу пари, что ты не объяснил ей все правильно.
– Я сказал ей, что раскаиваюсь, – проворчал Майк.
– И был не прав – это неверное поведение. Ты должен был сказать, что чувствовал, что не стоишь внимания Тедди, что был в дьявольском напряжении, потому что каждый раз, глядя на нее, не мог понять, что она в тебе нашла. Ты должен был сказать ей, что чувствовал себя достаточно хорошим только для Глории, что Тедди слишком драгоценна для тебя, что после того, как это случилось, ты понял, что не можешь жить без нее. Вот что нужно было говорить, дружище. Позвони ей и скажи все это. Главное, она получит все для самодовольства и начнет жалеть о том, что сделала тебя таким несчастным и беззащитным, и, кроме того, будет чувствовать себя великолепно, потому что ты обожаешь ее. Даже лучше, если ты напишешь ей письмо. Все женщины любят письма. А теперь – еще стаканчик вина. Кажется, неплохое пойло?
– Почти сорок пять фунтов бутылка – оно должно быть отменным.
Двое мужчин разговаривали как товарищи по оружию, вспоминающие боевые истории. Фиц даже рассказал Майку об Энни Пит-Риверс – история позабавила Майка вопреки бессердечному тону, каким Фиц говорил о Томе и Энни. Фиц соблазнил Энни во время поездки менеджеров на выходные в Чьютон Глен. Том опоздал в поездку, по иронии, из-за торговых дел, и Фиц нашел Энни в баре отеля, в расстройстве барабанящей пальцами по коленям.
– Я недолго выяснял причину ее чесотки, надеюсь, ты меня понимаешь, Майк... в общем, это заняло у меня меньше, чем полчаса! – они оба грубо захохотали. – Мы очень хорошо проводили время, пока эта безмозглая сука не додумалась рассказать все своему дураку-мужу.
Беседа вернулась к «Стейнберг Рот». Алекс нажал на Майка, чтобы выяснить его точку зрения на рынок, и Майк признался, что впервые за всю карьеру начал нервничать.
– Я чувствую, что приближается настоящая катастрофа... слишком много парней болтает о крови, а ставки растут и растут. Плевал я на мелких парней – они проиграют, что бы ни случилось, – но ходят слухи и о кое-ком из больших парней, «Соросе», «Тигре», «Джонсе» и тому подобных, и это меня изрядно беспокоит. Я опустошил свою торговую книгу, и намерен придерживаться этого и дальше, – Майк глотнул вина из стакана. – Ограничения Нормана – не хочет никакого риска, не хочет обозреть рынок, или, скорее, почувствовать его.
– Ну, я не считаю, что тебе следует слишком обращать внимание на Нормана Белла, Майкл. Доверяй собственным инстинктам, я буду за тебя. Не забудь, нам нужно сделать что-нибудь, чтобы отделение хорошо выглядело, только тебе и мне – а Норману нечего протягивать к этому пальцы. К слову о рынке, Майк – как Глория начала в «Хэйзе Голдсмите»?
– Она сошла с ума. Там некому придержать ее за поводья, и она сломает себе шею. Она звонила мне сегодня и пыталась убедить, что стерлинг – замечательная покупка. Траханые мозги. Еще через несколько недель единственными, кто поддерживает стерлинг, будут Английский Банк и Глория Мак-Райтер, по любезности «Хэйз Голдсмит». Она уже имеет несколько сотен фунтов, и хочет взять еще.
– Это означает несколько сотен миллионов, верно? Так говорят торговцы.
Майк кивнул. Фиц потер ладони.
– Она большая девочка, Майк. Большая во многих отношениях – я прав или не прав? – он поднял ладони кверху, словно сравнивая по весу два арбуза.
– Даже больше, Фиц, поверь мне, – поддержал шутку Майк. – И в других отношениях тоже, – вдруг его лицо стало серьезным. – Я хотел кое о чем спросить тебя. Как выглядят мои шансы на выборах в партнеры, Фиц? Скажи мне правду.
– Правду? – переспросил Фиц. Майк кивнул, его рот сжался в тонкую линию. – Нехорошо, приятель. Я говорил, что сделаю все, что могу, я это делаю, и я буду это делать, но я слышал мнение, что торговый отдел не преуспевает в этом месяце.
– Не преуспевает в этом месяце, проклятье! – взвился Майк. – Я сделал миллионы для этих задниц, Фиц, проклятые миллионы, а ты говоришь мне, что я не преуспеваю в этом месяце?!
– Остынь, Майк. Я знаю, что тобой вложено, и прикладываю чертову уйму усилий, чтобы ты был вознагражден, тем или иным способом. Дай мне чуть побольше времени. Прямо сейчас я могу обещать тебе вот что – я не допущу, чтобы ты пошел на выборы, словно бестолковый сосунок. Если ты можешь провалиться на них, я дам тебе знать заранее и сообщу, по какой причине. Тогда ты сделаешь свой выбор. Сделаешь информированный выбор, о'кей? – Фиц похлопал Майка по спине. – Ты беспокоишься о текущем кризисе, ты беспокоишься о Тедди – позволь мне побеспокоиться о тебе. Договорились? – он протянул руку через стол. – Пожмем руки, Мичинелли.
Майк медленно пожал его руку. Не все еще было плохо. В конце концов, Фиц сражался на его стороне.
Тедди, Джейми и Кандида собрались обсудить свою рабочую загрузку, чтобы выяснить, у кого из них больше времени, чтобы взять еще один поиск для «Морган Стэнли».
– Я надеялась, что Адриан закончит дела и возглавит этот поиск, – сказала Кандида, – но он не успел. Луиза и Филип застряли в Испании, поэтому взять поиск должен кто-то из нас. Тедди, как там у тебя дела с главой стратегии?
– По правде говоря, Кандида, я загружена по уши. Кроме того, мне кажется ошибочным вести одновременно два разных поиска для «Морган Стэнли» – я буду разрываться между двумя отделениями, и каждое будет думать, что я отдаю приоритет другому.
– Верно. Остались ты и я, Джейми...
Селектор зазвонил.
– Да, Джулия? – подняла Кандида телефон. – Соедини меня с ним, – она сделала Джейми и Тедди знак остаться. – Фиц, рада тебя слышать. Да, на прошлой неделе мне тоже очень понравилось. Нам нужно бы снова встретиться как-нибудь в ближайшее время.
Тедди шуршала бумагами, делая вид, что не слушает, но ее всегда удивляло, как приветливо Кандида разговаривает с Алексом Фицджеральдом. Правда, он был клиентом, но Кандида с большинством своих клиентов разговаривала холодно, и Тедди не могла понять, почему из всех людей только Алекс заслужил такое роскошное обращение. Кажется, в последнее время Тедди заставала Кандиду за разговором с Алексом каждый раз, как заходила в ее кабинет.
– Нет, я этого не слышала. Как интересно! – Кандида начала делать записи в блокноте. – Я выясню это у Малькольма. Я уверена, что мне он расскажет. Ты еще не разговаривал с Майком?
Тедди насторожилась – в «Стейнберге» были сотни Майков, не обязательно, чтобы Кандида и Фиц разговаривали об ее Майке. Она бессознательно потрогала пальцем бумагу, спасенную от резака, которая все еще лежала в кармане ее жакета.
Кандида внезапно рассмеялась, долгим, непринужденным смехом.
– Да, Фиц. Я скрещу пальцы на счастье. Это что-то вроде ставки, однако... Ну, я поставлю на Глорию, чтоб взбодриться. – Кандида, казалось, пренебрегала присутствием Тедди. – Я счастлива, что это в твоих руках. Если тебе что-то понадобится, только скажи слово... Да, завтра я буду свободна. Хотя и поздно. Часов в восемь... О'кей, увидимся. Всего хорошего, Фиц. – Она вновь засмеялась, нежным, сговорчивым переливом смеха, совершенно не в ее стиле, и положила трубку.
Тедди больше не притворялась, что не слышит разговора Кандиды. Они с Джейми уставились на Кандиду, которая встретила их изумление с удовлетворенной улыбкой.
– Что с вами случилось? Вы смотрите так, словно увидели привидение.
– Кандида, вам действительно нравится этот человек? – возмущенно спросила Тедди.
– Нравится? Почему ты это спрашиваешь?
– Ну, простите, я не могла не слышать, как дружелюбно вы разговаривали с ним, и не представляю, как он может вам нравиться. Он совершенно аморален, развращен и зол. Когда бы я с ним ни разговаривала, мне всегда казалось, что он похож на Дракулу или еще какую-то нежить...
– Ты начинаешь рассуждать, как Джулия Эндрюс. Не суди о вещах, которых не знаешь, Тедди, – Кандида заговорила жестко, ее доброе настроение испарилось, голос жалил обвинением. Это выглядело почти точным отражением Майка. – Так на чем мы остановились? Припоминаю – мы как раз решили, что Джейми займется новым поиском для «Морган Стэнли».
Тедди и Джейми недоуменно переглянулись.
– Кажется, мы только начали обсуждать, кто будет этим заниматься, – сказал Джейми, – и, может быть, это буду я...
– Хорошо, на этом и остановимся.
Тедди вышла из кабинета с поджатым хвостом, а Джейми – с опущенными плечами в знак смирения.
Оставшись в одиночестве, Кандида растянулась на диване для собеседований. Она заложила ногу за ногу, устроив их отдыхать на подлокотнике дивана, и зажгла сигарету. Она чувствовала себя так, что была готова послать Джулию за бутылкой шампанского. Все должно было сработать как надо, она только что узнала это. Фиц ел с ее руки, Майк ел с руки Фица, а Глория ела с руки Майка. Это было искусно, это было чисто, но главное – это было. Она выпустила над головой облачко дыма, а когда оно развеялось, почувствовала, что может смотреть в будущее впервые за много дней.
Кандиду забавляло, что она лежала, растянувшись на ложе, как герои кино, когда им хотелось укрыться от жизни. Но ее уход в себя не решил ее проблем, она решила их сама. У нее заняло много времени выследить призрак прошлого, но наконец она настигла его и собиралась похоронить раз и навсегда. Все эти годы кропотливого труда работали на это. И те слезы. И те страдания. Алекс был хорошим партнером. Кандида не дурачила себя мыслями о нем, как о хорошем человеке – пусть Тедди об этом беспокоится – для нее имело значение только то, что он выполнял обещания. Ей было плевать на его мотивы, ей было все равно, что он думал или чувствовал. Они образовали союз, в котором у каждого были свои цели. Если Алексу хотелось иногда оттрахать ее, она ничуть не возражала. Она даже, по-своему, получала от этого удовольствие. Это подводило ее все ближе и ближе к цели. Если что-то и было постоянным и несомненным в Кандиде – это ее неуклонное стремление к цели. А ее цель была так изумительно проста – око за око, зуб за зуб. Так всегда говорил ее отец. Это не привело его слишком далеко, но она – это совсем другое дело. Она головой ручалась, что была у цели, и никто не мог остановить ее теперь.
Одна в кабинете, в счастливом одиночестве, Кандида закрыла глаза и погрузилась в сон, глубокий, сладкий, без сновидений.
18 февраля, 1984
В тот вторник Кандида выглядела совершенно другой женщиной, когда с опозданием явилась в кабинет доктора Балантайна. Вместо потрепанных джинсов на ней была короткая юбка из шотландки и ярко-красный охотничий жакет. Она зачесала кверху свои каштаново-рыжие волосы, чтобы выделить изящество скул и сильную челюсть, а также подчеркнуть длину стройной шеи. Ничто, однако, не могло скрыть ни усталости в ее глазах, ни синих кругов под ними.
– Что вы думаете? – Кандида повернулась перед ним. – Наконец я взяла себя в руки?
– Вы очень мило выглядите, Кандида. Теперь вы лучше спите?
– Да. Мой лечащий врач дал мне пилюли. Они очень помогают от всего... кроме снов.
– Расскажите мне о ваших снах.
– В них есть повторения – не совсем одни и те же, но узнаваемые в каждом сне. В основном, мне снится, что я нахожусь на лестнице или в лифте – всегда есть что-то вертикальное. Я за чем-то иду. Я не знаю, что там, я никогда не доходила. Пока я туда иду, на лестнице появляется фигура. Я не знаю, кто это, но точно не Джек, не волнуйтесь, Роберт. Это точно мужчина, пожилой, хорошо одетый... возможно, даже вы! Я никогда не думала этого раньше! – рассмеялась Кандида естественным, чистым, кокетливым смехом. – В любом случае, я иду вверх, или вниз – бывает по-разному – и чувствую, что ищу что-то потерянное, но не Томми – Томми мне больше не снится. Это что-то более обыденное, наподобие сумочки или ключей от машины. Я знаю, что это здесь, за дверью на лестнице, ведущей в совершенно другое место. Я знаю, что этот человек хочет остановить меня, чтобы я это не получила. Я знаю, что он хочет причинить мне вред. Я оборачиваюсь, вынимаю нож и бью его снова и снова. Крови нет. Я просто знаю, что он умер. Затем я просыпаюсь. Вот и все.
– Как вы думаете, что означают эти сны?
– О Боже, Роберт, я не знаю. Я даже не уверена, стоит ли из-за них беспокоиться. Я думаю, что они вызваны тем, что у меня масса волнений, связанных с устройством нового бизнеса. А мужчина на лестнице – наверняка мой юрист! – она рассмеялась, но Роберт Балантайн выглядел мрачным.
– Знаете, все мои мысли связаны с моей компанией, – продолжала Кандида. – Я пытаюсь найти для нее название. «Редмейен и партнеры» выглядит скучновато – я не хочу, чтобы мою фирму путали с юридическими. «Товарищество по исследованиям» кажется несколько вычурным. Как вы думаете, какое название будет хорошим?
– Трудно сказать... Кандида, я очень настроен послушать от вас о смерти Томми. Мне хотелось бы снова поговорить о том дне, а ваше сегодняшнее настроение исследовать чуть позже...
Кандида не ответила, но ее губы заметно поджались.
– Когда вы впервые выглянули из окна и увидели Томми без детских вожжей, вы почувствовали страх?
– Нет, зачем мне было бояться? Я же просила Джека надеть их. Я думала, что могу доверять ему.
– А после того, как вы увидели, что Томми утонул?
– Я не думала о Джеке, по крайней мере, в тот момент. Я не думала ни о чем, кроме того, что это не может быть правдой. Я сказала себе – это неправда... это не может быть правдой. Бог не допустил бы, чтобы такое случилось. Это казалось ненастоящим. Ничто, связанное с этим, не казалось настоящим. Мы были далеко от дома, на другом краю земли... я просто не могла в это поверить. В тот момент вокруг никого не было, кроме нас троих. И вдруг это место заполнилось людьми – весь штат отеля, доктор, полиция. Джек и доктор стояли на коленях около Томми – наверное, они пытались оживить его. Позже, я не знаю, зачем, доктор сделал мне укол. Думаю, это было успокоительное. Наверное, я уснула.
– Как вы реагировали на шок? Вы были в истерике или молчали?
– Не помню. Наверное, у меня была истерика, раз доктор дал мне успокоительное. Я помню, что Джек просил кого-то помочь мне – и больше ничего не помню, до следующего дня.
– А на следующий день? Что вы чувствовали тогда?
– Вину.
– Почему?
– Потому что если бы я осталась с Томми, этого не случилось бы. Если бы я поверила своему инстинкту и пошла к бассейну, как собиралась сначала, я бы увидела, что Томми без детских вожжей, и он был бы жив.
– Так вы инстинктивно чувствовали тогда, что Томми в опасности?
– Нет, я же сказала вам – я доверяла Джеку. Я сделала большую ошибку. Вот почему я чувствовала себя такой виноватой.
– Джек когда-нибудь подводил вас раньше?
– Что вы имеете в виду?
– Были у вас причины не доверять ему до смерти Томми?
– Как можно говорить о недоверии другому, пока он вас не подвел? Нет, конечно, до этого я доверяла ему. Я говорила вам, что Джек – очень ответственный человек, он всегда был очень надежным.
– Понимаю. А на следующий день после смерти Томми не случилось чего-нибудь особенного?
– Не могу припомнить. Кажется, Джек ходил в больницу. Я не могла пойти. Он сделал все приготовления. Это было очень сложно. Мы хотели отвезти Томми домой.
– Что вы чувствовали по отношению к Джеку?
– Я начала ненавидеть его. Чем больше я думала об этом, чем больше понимала, что Томми не вернуть, тем больше я его ненавидела. Это было так эгоистично с его стороны, понимаете. Если бы он бодрствовал, если бы он достаточно заботился о Томми, чтобы остаться бодрствующим в течение нескольких минут... Коронер сказал, что Томми утонул за несколько мгновений до того, как я закричала. Разве несколько минут сна сравнимы с жизнью единственного сына?
Платок дрожал в руках Кандиды, но она не плакала.
– Как на все реагировал Джек?
– Ох, он был очень спокоен, в полном самообладании, – язвительно сказала Кандида. – Он вновь изображал белого рыцаря. Я думаю, что он вообще не реагировал. Он вернулся на работу через неделю после нашего возвращения, сразу же после похорон.
– Как вы себя чувствовали на похоронах Томми?
– Как, вы думаете, я себя чувствовала? – зло спросила Кандида. – Мне казалось, что я умерла. Я чувствовала себя именно мертвой. Полагаю, что я хотела умереть. Мне казалось, что все кончено. Все кончено, – повторила она бесцветным, опустошенным голосом.
– Кандида, думаю, сегодня нам лучше оставить этот разговор. Я очень хотел бы его продолжить на следующей неделе.
Глава десятая
На следующее утро Тедди позвонил Пол Драйвер. Услышав его решение, она осталась в полном самообладании, как образцовый профессионал-рекрутолог.
– Понимаю, Пол, – сказала она деловым тоном. – Да, я думаю, что ваши доводы абсолютно верны. Я совершенно согласна с вашими сомнениями относительно Конрада. В любом случае, главное, чтобы вы были довольны выбором. Ведь все это делается для вас.
– Но пока не говорите ничего другим кандидатам, – предупредил ее Пол. – Я хочу подписать контракт прежде, чем мы откажем остальным. Дела всегда срываются в последнюю минуту, Тедди. Вы это знаете лучше, чем кто-либо.
– Разумеется. Нет, сначала я сделаю предложение, давайте с этого и начнем. Давайте убедимся, что я точно помню условия – мы говорили о базовом окладе в двести тысяч стерлингов, верно?
– Да, я даже согласен на долларовый эквивалент, если возникнут трудности с обменом, но предпочел бы стерлинги. Я даже могу заплатить половину оффшором, чтобы улучшить налоговые условия. В случае несогласия я могу добавить оклад, если дело будет зависеть от этого.
– Хорошо. Поняла. Мы начнем торговаться с двухсот тысяч. А премии?
– Я гарантирую минимальный чистый заработок за первый год, пока не будет основан новый список клиентов. Кроме того, это связано с качеством исполнения работы. Кажется, он может получать до миллиона стерлингов в год. Никто из партнеров не получает больше, это связано с интересами фирмы. Наш нормальный доход обычно около двухсот процентов оклада, плюс доля от прибыли, плюс акции, плюс премиальные акции, которые могут быть конвертированы в течение ближайших трех лет. Я все это рассказывал ему.
– Звучит неплохо.
– Как наши шансы, Тедди? Он заинтересуется?
– Подождем и увидим, Пол. Вы знаете, что ни в чем нельзя быть уверенным, но это хорошее предложение. Позвольте мне попытаться сделать его, и я позвоню вам сегодня вечером или завтра утром.
Тедди положила трубку, ее руки дрожали. Мгновение спустя Джейми услышал вопль радости, с которым она ворвалась в его кабинет.
– Они выбрали его! ФРЖ только что попросил меня сделать предложение Кристиану Клемент-Гранкуру! – глаза Тедди сияли, щеки пылали от волнения. Джейми искренне обрадовался за нее.
– Превосходная новость, Тедди. Хорошо сделано! Какой же у нас с этого гонорар? – он вытащил калькулятор и быстро ввел цифры для расчетов. – Позволь взглянуть... две сотни базовых плюс пятидесятипроцентный минимум...
– Нет, мы договорились делать расчет по среднему значению, которое доходит до семидесяти пяти процентов...
Джейми присвистнул.
– О'кей, теперь поговорим. Двести плюс семьдесят пять процентов – это триста пятьдесят тысяч, возьмем тридцать три процента, это сто пятнадцать тысяч пятьсот, уберем задаток... какой он был?
– Тридцать тысяч.
– Итак, у нас в сетях отличные восемьдесят тысяч пятьсот фунтов... неплохо, Тедди, совсем неплохо.
– Ох, там намного больше, Джейми. Ты забыл долю в акциях – мосье барон де Клемент-Гранкур будет получать около миллиона фунтов чистого годового заработка...
Джейми зажмурился.
– Я предвкушаю, Тедди, я уже предвкушаю.
– Что?
– Праздничный ужин, который ты мне поставишь.
– О'кей, свидание состоится. Когда ты хочешь пойти, мой обжорчик?
– Сегодняшний вечер подойдет?
Тедди покраснела.
– Ох, Джейми, я не могу сегодня вечером. Дело в том, что я хочу поехать в Париж, – ее щеки покраснели еще больше, – если Кандида меня отпустит.
– Ага! Я подозревал, что у тебя другая причина быть такой счастливой, а не презренные деньги. Значит, ты будешь праздновать с французом? Сказочное путешествие? Надеюсь, ты не повинна в пристрастности, Тедди? Может быть, ты проталкивала одного кандидата в ущерб другим?
– Я изо всех сил сдерживалась, похоронив и сердце, и надежды, Джейми. Просто у нас с Полом Драйвером кое в чем сходные вкусы...
– Хм-м. Счастливчик Клемент-Гранкур. Надеюсь, он заслуживает твоего доверия, Тедди – это все, что я могу сказать. А теперь давай посмотрим, когда мы пойдем на этот ужин, – Джейми начал перелистывать ежедневник. – Я – весьма занятый человек, у меня множество самых разных дел. На следующей неделе я могу... понедельник? Или вторник? – размышлял он вслух. – В сущности, я могу в среду... в четверг, а в крайнем случае, в пятницу.
Тедди обняла его.
– Ты сокровище, Джейми. Я люблю тебя.
– Но, боюсь, не так, как мосье Гранкура.
– Не совсем. Давай пойдем в понедельник.
Тедди не сказала Кристиану, зачем приехала в Париж. Она просто сказала ему, что должна побывать здесь и жаждет встретиться с ним. Кристиан казался слегка недовольным тем, что она объявилась без предупреждения, но нехотя согласился отложить другие обязательства и встретиться с ней за ужином.
– Давай пойдем в какое-нибудь особенное место, Кристиан. Я угощаю.
– Если настаиваешь.
– А можно мне сегодня побывать у тебя дома?
– Нет, – замялся Кристиан. – Это невозможно. Там некоторые проблемы с ремонтом – хм, пол разобран. Я надеюсь, это не слишком тебя огорчит.
– Но я думала, что ты там живешь. В отеле сказали, что ты давно выехал.
– Я жил все это время у знакомого. Я был не в состоянии жить в отеле дольше. Однако, я сниму там две комнаты на этот вечер. Встретимся там в семь тридцать, са marche24?
– Сними одну комнату.
– Я сниму две комнаты, Теодора. Я забочусь о сохранности твоей репутации, хочешь ты этого, или нет.
Тедди услышала, как щелкнула телефонная трубка, и обхватила себя руками. Кристиан даже не подозревал, что она собиралась сообщить ему.
Тедди рано ушла из офиса и поймала такси до «Хитроу». Она даже не заехала домой, чтобы собрать дорожную сумку – она прибывала в Париж достаточно рано, чтобы немного пройтись по магазинам, и решила положиться на волю случая в покупке новой одежды. Проезжая по Сити-стрит к Набережной, такси миновало здание «Хэйз Голдсмит». Тедди вгляделась в окно и призналась себе, что Джек никогда не позвонит ей. Почему-то ощутив тяжесть на сердце, она заставила себя выкинуть это из головы, а лучше подумать о том, куда пойти за покупками.
В целом, Тедди потребовалось полтора часа времени и три магазина, чтобы полностью одеть себя для однодневного пребывания в Париже. Сначала она пошла в «Азедин Алайя», где купила платье такого покроя, что оно, казалось, сливалось с ней, когда она надевала его. Затем Тедди зашла в «Мод Фризон» за парой плетеных туфель, стоивших почти столько же, что и платье, и, наконец, в «Сабиа Роуз», ее любимый магазин в Париже, как раз за углом отеля «Сен-Симон». Этот магазин был подлинным храмом паломничества любительниц дамского белья. Не в силах выбрать между шелковым комплектом нежного абрикосового цвета и бледно-желтым лифчиком и трусиками, Тедди купила их оба и для полного счета добавила к ним белый лифчик и панталоны. Она поспешила в отель и оделась тщательнее обычного, а затем села на террасе, любуясь парком отеля, наслаждаясь ранним вечерним закатом и поджидая Кристиана.
Кристиан опоздал. Когда он шел по террасе, следы раздражения читались на его лице, уголки тонкого рта опустились вниз. Его глаза были скрыты за темными очками. Он чуть небрежно поцеловал Тедди, затем снял очки и сел рядом с ней.
– Ты выглядишь... другой, – сказал он резко. – Ты выглядишь соблазнительницей. Jusqu 'au bout des ongles25.
– Тебе не понравилось? – огорчилась Тедди. Она ожидала, что Кристиану понравится ее облегающее черное платье. Обычно он высоко оценивал все, что она носила.
– Нет, почему же, очень понравилось, – Кристиан потер глаза. – Извини меня, cherie, я очень устал. У меня масса работы в офисе, и я немного, как ты говоришь, занят своими мыслями.
– Так расслабься! Выпей что-нибудь, сними пиджак, и давай наслаждаться вечером, – загадочно улыбнулась Тедди, держа новость при себе. Она хотела, чтобы Кристиан немного развеялся после напряжения рабочего дня, прежде, чем разговаривать с ним о предложении ФРЖ.
– Ты мило приоделась. Это «Алайя», да? Это шик. Это прелесть.
– Кристиан, ты, должно быть, устал. Что случилось с твоим английским?
– Дай мне минуту, чтобы перестроиться, – он погладил волосы на ее затылке.
– Сколько хочешь, милый Кристиан. Что бы ты хотел выпить? Шампанское?
Кристиан сделал жест вертевшемуся поблизости официанту.
– Виски с содовой, – потребовал он.
– Как кстати! Подходит куда больше шампанского, учитывая обстоятельства, – улыбнулась ему Тедди. Она больше не могла скрывать новость.
– Кстати? – насмешливо поднял бровь Кристиан. – Как виски может быть кстати? И что за обстоятельства?
– Ох, не обращай внимания. Я расскажу тебе позже. А сейчас скажи мне, что тебя так измотало. Надеюсь, у тебя было не слишком много бурных ночей?
Кристиан уже начал вживаться в роль любовника.
– Откуда мне было взять бурные ночи, если я одиноко жил в Париже, а ты была в Лондоне? Единственное, что не давало мне спать – это твое отсутствие.
Тедди потянулась к нему и, словно кошка, потерлась щекой о его плечо.
– Ох, Кристиан! Я так скучала по тебе... мне так хочется, чтобы ты был в Лондоне. Тогда бы мы больше времени могли проводить вместе...
Тедди не почувствовала, как напряглись мышцы под его элегантно скроенным пиджаком. Она взглянула на него сквозь длинные ресницы и тихо прошептала:
– Дорогой, за какое время ты мог бы расстаться с «Шевадре»? Я имею в виду время на увольнение.
– Не знаю. Я никогда не задумывался над этим. Три месяца с подачи заявления, а может быть, и шесть. Это зависит от обстоятельств. Там могут отпустить меня раньше, но максимальный срок у них – полгода.
– Но тебя не будут задерживать на этот срок? – забеспокоилась Тедди.
