Текст книги "Дело не в тебе, дело во мне (ЛП)"

Автор книги: Джули Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Я сжимаю челюсти. Я почти готова взорваться и выплеснуть накопившийся за два часа гнев на Чейза, когда чувствую, как его рука скользит по моему животу, его пальцы крепко сжимаются на моём животе, поэтому я вынуждена подойти ближе. Я вздрагиваю от внезапного движения, кроме моих пальцев на его руке или лёгкого прикосновения наших рук, мы едва касались друг друга с тех пор, как вошли в парадные двери, но когда он поворачивает голову и смотрит на меня, я вижу, что в его глазах кипят в равной степени гнев и веселье.

– О, нет, я имел в виду остепениться, – говорит Чейз женщине, всё ещё глядя на меня. – Солнышко, что ты думаешь? Один ребёнок? Два? Я всегда думал, что трое это слишком много, но если бы у нас было четверо, чтобы у каждого из них был товарищ по играм, может быть, это было бы не так уж плохо.

У меня отвисает челюсть.

Я слышу, как миссис Бриланд ахает.

Чейз усмехается.

– Как только вы достигаете пяти, это по сути выводок. Но в чистой полудюжине есть определённая элегантность, вам не кажется?

Он шутит.

Я знаю, что он шутит, просто чтобы разозлить эту леди за неуважение ко мне.

Но мне немного трудно переварить юмор в его словах, когда я вижу, как наши полдюжины зеленоглазых, светловолосых, забрызганных краской младенцев бегают по двору.

– Эм… – пискнула я.

Чейз оглядывается на миссис Бриланд.

– Передайте Шери привет от меня. Я уверен, что она скоро найдёт кого-нибудь, с такой матерью, как вы, превозносящей её многочисленные достоинства при каждом удобном случае, – его улыбка становится шире, когда она в шоке кудахчет. – А теперь, если вы нас извините, нам нужно найти где-нибудь кладовку для мётел и начать делать этих детей. Или, по крайней мере, практиковаться.

С этими словами он кивает мистеру Бриланду, поворачивается со мной, всё ещё прижатой к его боку, и начинает идти к бару.

– Мерзкая старая хищная птица, – бормочет он. – И я помню её дочь, такую же гадкую, даже в детстве.

– Эм, – снова пищу я.

– Джемма, расслабься. Это была шутка.

– Угу, – соглашаюсь я, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

– Я не собираюсь оплодотворять тебя полудюжиной детей.

– О, хорошо, – я вздыхаю с огромным облегчением.

– Во всяком случае, пока нет.

– Что?!

Он хихикает.

– Пойдём, возьмём тебе выпить.

Выпить было бы неплохо.

Вообще-то, семь рюмок было бы неплохо.

Но я буду придерживаться одного бокала "Пино Нуар" и надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы снять напряжение… и заставить меня забыть о реально не забавных шутках Чейза.

* * *

– Твой дядя уже здесь?

Чейз смотрит на меня.

– Джеймсон?

Я киваю.

Мы сидим в маленькой нише у бара, оглядывая комнату, пока я потягиваю вино. Чейз указывает на разные пары, рассказывает мне некоторые из их скандальных семейных предысторий, которые варьируются от алкоголизма до случайных беременностей и непредвиденных фетишей – всё это очень интересно, – но я не могу не заметить, что он ходит вокруг да около с представлением меня любому из членов своей семьи. Что странно… учитывая, что мы на мероприятии в Крофт и всё такое.

– Нет, его здесь нет.

Мои глаза расширяются.

– Но разве он не планировал всё это мероприятие? Последнее "ура" в качестве генерального директора и всё такое? Странно, что он не пришёл на свою собственную вечеринку.

– Он нездоров, – слова Чейза бесстрастны. – Он, вероятно, не придёт до ужина, на котором надо будет произнести речь.

– О, Чейз… – я замолкаю, глядя на его каменное лицо. – Я не знала, что он болен. Он… это…

– Цирроз печени. У него осталось в лучшем случае несколько месяцев.

– Чейз, – мой голос срывается на его имени.

– Всё в порядке, Джемма, – в его словах так много сдерживаемого гнева, что я могу сказать, что он совсем не в порядке.

– Мне так жаль, Чейз. Он был… ну, вроде как отцом для тебя, верно?

Его челюсть тикает, верный признак того, что он пытается взять себя в руки.

– Что-то в этом роде.

Я изучаю его лицо, а тем временем смятение бурлит в моих венах. Чейз никогда не проявлял больших эмоций, и я не ожидаю, что он будет открыто плакать о болезни своего дяди или даже вести себя слишком расстроено. Но это… это просто странно. Потому что, если я правильно его понимаю, я думаю, что он почти… зол на своего дядю.

Я открываю рот, чтобы спросить его об этом, но его резкое проклятие обрывает меня.

– Чёрт.

– В чём дело?

– Бретт здесь.

– Где?

– У дверей, – всё тело Чейза напрягается. – И он не один.

– Дай угадаю… Он привёл Ванессу в качестве своей спутницы.

Он смотрит на меня сверху вниз, беспокойство наполняет его глаза.

– Боюсь, что всё гораздо хуже, солнышко.

– Хуже, чем Ванесса? – спрашиваю я, сомневаясь, что это вообще возможно. – Ты знаком с этой женщиной?

Его рот скривился, но взгляд не изменился.

– К сожалению, да. Но это ещё хуже.

– Кто может быть хуже Ванессы?

Он немного колеблется.

– Чейз.

Он крепче сжимает рукой мою талию, как будто для того, чтобы я не упала от его слов. Как будто он знает, что всё, что он собирается сказать, потрясёт меня.

– Это Фиби.

Я тупо смотрю на него.

– Фиби Уэст, – уточняет он.

Мне требуется минута, чтобы собрать всё воедино. Когда я это делаю, моё сердце проваливается в желудок, как свинцовый шар.

– Фиби Уэст, как в…

– Твоя сестра.

Дерьмо.

* * *

– Она здесь. Моя кровная сестра, которую я никогда не встречала, которая даже не знает о моём существовании, здесь.

Чейз пристально смотрит на меня, пока я хожу маленькими кругами по гардеробу, куда он потащил меня, как только понял, что я разваливаюсь на части посреди торжества.

– Она не только здесь, она здесь с Бреттом. Психотик, отморожено-чумовой Бретт. В качестве свидания.

Чейз не говорит, не двигается, даже не пытается прикоснуться ко мне. Он просто наблюдает за мной со своего места у двери внимательным взглядом, ожидая, пока я справлюсь с шоком.

– А это значит, что Бретт знает. Я не знаю, откуда он знает, но он знает. Ральф добрался до него. Или он добрался до Ральфа. Кто-то до кого-то добрался. Сборище психически неуравновешенных умов, если хочешь. В любом случае, он знает.

Выражение лица Чейза не меняется, когда мой голос поднимается на октаву, становясь ещё более истеричным.

– Мы знаем, что он знает. И как только мы выйдем и встретимся с ним лицом к лицу, он поймёт, что мы знаем, – я пытаюсь глубоко дышать, но не могу. – Чего мы не знаем, так это знает ли она. Понимаешь?

– Джемма.

– Она, вероятно, не знает, ни обо мне, ни о том, что её свидание безумнее, чем тот чувак с лосьоном на коже в «Молчании ягнят». Она, наверное, просто пешка, верно? Угроза. Это стиль Бретта. Узнать о моей тайной кровной сестре и выставить её передо мной на крупном, разрекламированном мероприятии, так что я постоянно жду, когда случится что-то ужасное. Это психологическая война.

– Джемма, дыши.

– Я не могу дышать!

Я перестаю кружить, подхожу к нему лицом и упираю руки в бёдра, и слёзы щиплют глаза.

– Там моя сестра. Моя сестра.

– Джемма.

– Что?

Он протягивает руку, хватает меня за руку и притягивает к себе. Внезапное движение заставляет меня врезаться в его грудь, жёсткого приземления почти достаточно, чтобы выбить воздух из моих лёгких, но мне всё равно. Потому что внезапно Чейз целует меня, и, когда он это делает, весь остальной мир исчезает, пока мысли о сумасшедших родственниках, намеревающихся уничтожить нас, и мерзких светских львицах, которые думают, что мы не подходим друг другу, и даже маленькие части в моём собственном сознании, которые задаются вопросом, что, чёрт возьми, мы здесь делаем, не исчезают.

Он целует меня, пока я не начинаю исчезать. Не вся я – только та часть, у которой никогда не было безопасного места для приземления, которая никогда никому не доверяла, не полностью, потому что рано поняла, что, в конце концов, все тебя разочаровывают. Та часть, которая считала такие отношения не более чем пропагандой, которая никогда не думала, что я найду кого-то, кто сможет обнять меня и одним прикосновением заставить всё в моём мире казаться правильным. Та часть, которая сомневалась, что такой человек, такое чувство, вообще существуют.

Его руки скользят по волосам на моих висках, притягивая меня ближе, углубляя поцелуй. Он даёт мне то, что мне нужно, не пустые слова, не жалкие заверения в том, что всё будет хорошо, не обещания того, чего он не может гарантировать.

Он знает, что, если мне представится такая возможность, я буду разглагольствовать и бредить, не переводя дыхания, доводя себя до новых высот беспокойства. И, поскольку он это знает, он не пытается уговорить меня спуститься с обрыва. Он просто хватает меня и тянет от края, с открытыми губами, поцелуями, медленными прикосновениями и шепотом, который я едва слышу. Потому что он знает, что это то, что мне нужно.

Он знает меня.

Это внезапная и удивительная мысль, что этот мужчина, которого я знаю так недолго, мог понять мою внутреннюю работу лучше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречала. Поначалу это кажется нелепым. И всё же, когда эта мысль оседает в уголке моего сознания… Я вижу в этом неоспоримую истину.

И когда его руки скользят под подол моего платья, а мои руки обвиваются вокруг его плеч, когда он приподнимает меня к стене гардеробной и сводит нас вместе, мы ничего не говорим, выполняя обещание, которое он дал миссис Бриланд. Мы просто прикасаемся друг к другу и прижимаемся друг к другу, наши губы никогда не отрываются друг от друга, и мы придаём друг другу силу с комфортом наших рук.

* * *

Тайная улыбка играет на моих губах, когда мы, взявшись за руки, возвращаемся на вечеринку. Мои волосы немного растрепались, и мне пришлось полностью заново нанести помаду, благодаря поцелуям Чейза, но я не могу сказать, что я даже немного сожалею об этом.

Время коктейлей в наше отсутствие подошло к концу, и атриум быстро пустеет. Люди направляются в главный бальный зал, чтобы найти свои столики. Даже мысли о том, чтобы сидеть рядом с Чейзом во время ужина из трёх блюд перед сотнями людей, недостаточно, чтобы рассеять счастливое сияние, которое обосновалось вокруг меня. Тем не менее, когда мы обходим бар и направляемся в бальный зал, улыбка внезапно исчезает с моего лица… потому что там, прямо на нашем пути, стоят Бретт и Фиби.

Неизбежно.

Я чувствую, как рука Чейза сжимает мою. Он останавливается, его прищуренные глаза мгновенно встречаются со злорадными глазами Бретта.

– Кузен! – Бретт усмехается. – Вот ты где. Мне было интересно, потрудился ли ты вообще прийти.

– Я здесь, – решительно говорит Чейз.

– Вот, и хорошо. Если бы ты не появился, Джеймсону, возможно, пришлось бы уступить эту должность кому-то другому.

Его слова игривы, безобидная шутка между двоюродными братьями, для чужих ушей, но с этого расстояния я вижу, как глаза Бретта блестят подавленным сарказмом, который не ослабевает, когда его взгляд скользит ко мне.

– И Джемма! Выглядишь прекрасно, как всегда.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, и Чейз так напрягается, что мне кажется, будто он собирается сорваться и ударить Бретта посреди атриума. Я совершенно неподвижна, когда губы Бретта скользят по моей щеке в прохладном поцелуе. Глубокий хрип гнева вырывается из горла Чейза, как только губы его кузена соприкасаются, и я быстро отступаю к нему.

– Всегда рада, – говорю я, мои слова так же жёстки, как и выражение лица.

– Нам всё ещё нужно встретиться, чтобы обсудить то произведение искусства, которое ты мне продала, – весело напоминает мне Бретт. – Может быть, ты заскочишь ко мне завтра?

Чейз застывает.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Я в отпуске.

– Тогда в понедельник, – улыбка Бретта становится шире, когда он смотрит на свою спутницу. – Думаю, ты согласишься, нам есть что обсудить.

Я всё ещё слышу явную угрозу в его словах.

Бретт хихикает и обнимает Фиби за талию.

– Простите, я совсем забыл о хороших манерах. Вы знакомы с моей девушкой? Это мисс Фиби Эванджелина Уэст, – он оглядывается на меня, в его глазах ликование. – Разве это не счастье, что она оказалась свободна сегодня вечером?

– Удача как раз подходящее слово, – бормочу я.

Хватка Чейза крепче сжимает мою, это предупреждение.

– Свидание, за которое тебе не пришлось платить, чтобы провести с тобой ночь? Молодец, Бретт.

Его тон настолько лёгок, что никто никогда не заподозрит ненависть, скрывающуюся глубоко за его дразнящими словами.

Бретт хихикает, как будто всё это очень весело, и женщина рядом с ним, которую я упорно игнорировала до этого момента, взрывается невинным смехом. Звук такой чистый, такой радостный, что я не могу удержаться, чтобы не посмотреть ей в глаза.

Она выглядит, как я, лет пять назад.

Осознание врезается в меня сильнее, чем удар в живот. Мы почти одного роста, обе миниатюрные, с компактными, пышными фигурами, её, в данный момент, застегнута на молнию в потрясающем платье цвета слоновой кости, которое опускается до середины икры, и босоножки на высоких каблуках, на которых я никогда бы не смогла ходить. Наши волосы одного оттенка, хотя у неё прямые, как шпилька, и подстрижены в гладкий, угловатый боб, короче сзади, с более длинными концами, которые просто касаются её плеч спереди. У неё потрясающая чёлка на лбу, нарочно слишком длинная, как бахрома, которая свисает ей на глаза, и она излучает уверенность, просто стоя там и глядя на меня.

Когда её глаза поднимаются на меня, миндалевидные, карие, искрящиеся жизнью, я так ослеплена их красотой, что даже не чувствую облегчения от того, что они не голубые, отмечая, по крайней мере, одно различие между нашими взглядами.

– Бретт, не будь таким занудой, – она протягивает руку, закатив глаза, с улыбкой на губах. – Я просто Фиби.

С минуту я борюсь за самообладание, глядя на девушку, которая явно понятия не имеет, кто я такая и, задаваясь вопросом, как, чёрт возьми, я должна вести себя рядом с ней. К счастью, рука Чейза быстро сжимает мою, и я выхожу из ступора.

– Джемма, – бормочу я, осторожно протягивая пальцы, чтобы взять её за руку. – Джемма Саммерс.

– Приятно познакомиться, Джемма Саммерс.

Я пытаюсь улыбнуться ей в ответ.

– Мне тоже.

– Убийственное платье.

– О, спасибо, – я смотрю на себя, всё ещё не веря, что на моём теле такой великолепный дизайн. – Я одолжила его у подруги.

– Ну, оно потрясающее. Я смотрела на него всю ночь, и не только потому, что это единственное цветное пятно среди всего этого тёмно-синего и чёрного, – она делает гримасу отвращения. – Моя двоюродная бабушка Тесси более смелая в выборе одежды, чем некоторые из этих женщин, а ей девяносто шесть. С другой стороны, она также была известна тем, что раздевалась до костюма «в чём мать родила» и бегала по коридорам дома престарелых, так что она не всегда хорошо разбирается в правильном наряде.

Я невольно смеюсь.

– Ну, если бы у здешних гостей было столько же жизни, как у твоей бабушки, вероятно, это была бы гораздо лучшая вечеринка.

– Несомненно.

Я морщусь.

– Хотя я могла бы обойтись и без того, чтобы увидеть некоторых из этих людей обнажёнными.

Она смеется с такой заразительной, безудержной радостью, что я не могу не улыбнуться при этом звуке.

– Фиби, почему бы вам с Джеммой не выпить? – голос Бретта прорезает момент, как удар ножа. – Нам с кузеном нужно кое-что обсудить.

Мои глаза устремляются на Чейза, в их глубине вопрос, и он коротко кивает.

– Но… – начинаю протестовать я.

– Только на минутку, солнышко.

Чейз крепко сжимает мою руку, прежде чем отпускает её и поворачивается к Бретту, гнев излучается из каждой его поры. Я открываю рот, полностью готовая настоять на том, чтобы остаться рядом с ним, но ощущение руки, обвивающей мою, отвлекает меня.

– Ещё один бокал вина звучит идеально, – говорит Фиби, ведя меня к бару с такой фамильярностью, что можно подумать, что она знает меня годы, а не минуты. – Им, вероятно, придётся обсудить что-то ужасно скучное, например, слияние. Приобретение. Рентабельность, – она издаёт ещё один рвотный звук. – Этого достаточно, чтобы довести девушку до пьянства.

– Отсюда и открытый бар.

– Слава богу, – она качает головой, когда мы подходим к бару. – А теперь перейдём к самому важному вопросу из всех…

Я поднимаю брови.

– Красное или белое?

Я смеюсь.

– Красное.

– Я тоже выберу красное, – говорит она, ухмыляясь и отдавая бармену наш заказ.

Через несколько секунд он ставит два тяжелых хрустальных бокала на мраморную столешницу. Фиби протягивает один мне, щелкает своим бокалом о мой и делает большой глоток.

Когда мои пальцы сжимают бокал, я бросаю взгляд на Чейза. Он всё ещё разговаривает с Бреттом, и что бы они ни обсуждали, это не делает его счастливым. На самом деле, выражение его лица стало таким мрачным, что я боюсь, что его голова вот-вот взорвётся.

Я делаю глоток вина и поворачиваюсь к Фиби. Я уже почти сглатываю, когда она делает потрясающее заявление.

– Я решила, что мы будем подругами, – её глаза искрятся юмором. – Потому что я достаточно побывала на этих мероприятиях, чтобы знать, что ты не можешь пройти через них в одиночку.

Подруги?

Я теряю дар речи, в основном потому, что изо всех сил стараюсь не выплюнуть полный рот вина на неё, пока её слова гремят в моей голове.

Похоже, её не беспокоит, что я не отвечаю, она просто улыбается шире и наклоняется ближе, и говорит на пониженных тонах:

– Я бы никогда не пришла, если бы Бретт не пригласил меня. Я и не предполагала, что он знал о моём существовании, пока он не позвонил раньше. Я хочу сказать, что наши матери вращались в одних и тех же кругах общества, и мы несколько раз пересекались на подобных мероприятиях, но он никогда даже не смотрел в мою сторону, до сегодняшнего дня. Я не знаю, что изменилось, но я не собиралась отказываться… эти парни Крофт горячие. Мегагорячие. Обожги свой долбаный язык горячие.

Боже, она даже звучит как я, когда говорит.

Я с трудом сглатываю.

– Расскажи мне об этом.

– Значит, ты с Чейзом…

Я так и не услышал конца её вопроса, потому что внезапно парни вернулись. Когда они появляются рядом с нами, между ними соблюдается осторожная дистанция, и ни один из них не выглядит особенно счастливым. Но учитывая, что никто не лежит на полу, истекая кровью, я полагаю, что для них это вполне нормально.

Чейз сжимает мою руку, и, повернувшись, я смотрю на него, мгновенно обеспокоенная темнотой в его глазах.

– Ужин вот-вот начнётся. Пойдем, поищем наш столик, солнышко.

Я сжимаю пальцы, давая ему понять, что я его услышала.

– Отлично! Я умираю с голоду.

Бретт улыбается своей сальной улыбкой. К сожалению, это отнюдь не уменьшает его привлекательность.

– Похоже, со столиками произошла путаница, мы с Фиби изначально сидели сзади, а не с остальными членами семьи.

– Как странно, – ровным голосом произносит Чейз.

Улыбка Бретта не дрогнула.

– По счастливой случайности, я поговорил с официантами, и они смогли передвинуть несколько мест, чтобы мы все могли сесть вместе у сцены. Одна большая, счастливая семья, верно, кузен?

Чейз крепко сжимает челюсти.

– Прекрасно.

Бретт переводит взгляд на меня, и я напрягаюсь от его взгляда.

– Джемма, я упоминал? Сегодня я имел удовольствие познакомиться с твоим близким другом. Ральфом. Отличный парень, и он рассказал мне весьма интересные истории о тебе! Уверен, что моя девушка была бы очарована, услышав их, ты не согласна?

– Если мы обмениваемся историями, я уверена, что Чейз мог бы многое рассказать и о тебе за столом, – фальшивая улыбка застыла на моих губах, я поворачиваюсь к мужчине рядом со мной, который едва сдерживает свой гнев. – Пойдем, поищем наш столик, дорогой.

Чейз кивает, обнимает меня за талию и начинает уводить меня. Я оглядываюсь на Фиби, которая всё ещё счастливо улыбается, полностью пропустив напряжённые слова, которыми я только что обменялась с её кавалером, и машу на прощание. Она кажется такой юной, стоя рядом с Бреттом, и слишком милой для него. Но как бы мне ни хотелось схватить её за руку и закричать «беги в горы, пока ещё можешь!» Я не могу. Я не могу. Не раскрывая причины.

И, как бы она ни была мила, это однозначно не вариант.

Я отгоняю мысли о ней и переключаю свое внимание на Чейза.

– Ты в порядке?

Он кивает.

– А ты?

Я тоже киваю.

Мы оба лжём, но ни один из нас не говорит об этом другому.

Он смотрит на меня.

– Она милая.

Я снова киваю, на этот раз серьёзно.

– Да.

– Похоже, вы двое поладили.

– Я бы не стала заходить так далеко.

– Ты ей понравилась, Джемма.

– Да, но это не имеет значения, не так ли? У меня есть чёткое ощущение, что если она когда-нибудь узнает, что я вопиющий продукт неверности её отца… я ей совсем не понравлюсь. На самом деле, она, вероятно, возненавидит меня за то, что я разрушила её жизнь.

– Ты этого не знаешь.

Я фыркаю.

– Может, она никогда не узнает.

– Шутишь, да? – я закатываю глаза. – Мы говорим о Бретте. Бретте. Ты серьёзно думаешь, что если у него есть оружие, которое, как он знает, причинит боль мне – и тебе опосредованно – он не воспользуется им? Он, что, просто пожмёт плечами, скажет «всё в прошлом» и забудет об этом? Ну же, Чейз.

– Прости, солнышко. Я думал, что смогу защитить тебя от этого. Полагал, что прекратил эту историю.

– Ты, правда, остановил её, – я рукой сжимаю его руку. – Никто из нас не мог предвидеть, что этот Крысиный Ублюдок Ральф объединится с Говнюком Бреттом.

– Мне просто жаль, что ты в центре всего этого.

– Не надо, – говорю я мягким голосом. – Потому что, если бы я не была в центре всего этого, меня бы не было рядом с тобой. И сейчас это единственное место, где я хочу быть.

Его взгляд тает, становясь мягким, пока я смотрю, и, наклонившись, он целует меня в лоб.

– Солнышко, – шепчет он.

И только одно это слово в его глубоком, рокочущем голосе согревает меня до глубины души.

ГЛАВА 27

ВСЕГДА

Поиск нашего столика не занимает много времени.

В дальнем конце огромного бального зала, где было установлено несколько десятков больших круглых столов с белыми льняными скатертями, высокими цветочными украшениями в центре и полным фарфоровым сервизом, есть длинный прямоугольный стол, слегка приподнятый на платформе, за которым сидит семья Крофт.

Несколько человек уже там – мать Бретта, темноволосая женщина с ледяными голубыми глазами, группа кузенов, с которыми никто не разговаривает, кроме как на семейных собраниях акционеров, и несколько членов исполнительного совета. Чейз ведёт меня к пустым местам в середине стола, так что мы буквально в центре сцены, где все могли нас видеть, и выдвигает мой стул.

– Просто дыши, – шепчет он мне в волосы, устраиваясь на сиденье рядом со мной. – Три блюда. Один час. И мы уйдём отсюда.

Всё будет хорошо. В прошлом месяце я выдержала пять блюд из канапе на детской вечеринке Крисси в окружении семнадцати замужних женщин, которые неоднократно пытались свести меня с каждым подходящим холостяком в их телефонных книжках.

Это детская игра.

Вот только это не совсем правда. Потому что, как только Бретт и Фиби подходят к столу, они занимают два места прямо напротив меня и Чейза. Ну, я бы с радостью потратила три часа на то, чтобы отбиваться от интриг в любой другой день недели. Моя кровная сестра продолжает улыбаться мне, её спутник-социопат продолжает переводить взгляд с моего лица на грудь – да ладно, чувак, у меня даже нет декольте в этом платье, – а Чейз с каждой минутой становится всё напряжённее.

Я начинаю думать, что хуже уже быть не может, когда в двери бального зала входит мужчина и начинает пробираться к сцене, ненадолго останавливаясь, чтобы поговорить с несколькими посетителями по пути. Его дорогой костюм и изысканная внешность никак не отвлекают от того факта, что он очень болен, его кожа имеет неестественную бледность, под глазами глубокие круги, и он слишком худ.

Я мгновенно понимаю, что это Джеймсон Крофт, ещё до того, как он подходит к нашему столику и садится рядом с Чейзом. Но, когда он подходит ближе, и я замечаю выцветающий блонд в его седых волосах, когда я вижу его глаза, жёсткие и зелёные, я ещё больше поражаюсь другой мысли. Мысль настолько неожиданная, что застает меня врасплох.

Он совсем не похож на своего сына Бретта, который является точной копией своей матери.

Если быть честной… он ужасно похож на своего племянника.

* * *

Атмосфера за нашим столом, мягко говоря, напряжённая.

Фиби продолжает ловить мой взгляд, с каждой минутой выглядя всё более смущённой, и я не могу её винить. Я сама в замешательстве.

Челюсти Чейза сжаты так крепко, что я боюсь, как бы он не искрошил зубы. Он не попробовал ни кусочка из поданного ужина, и потягивает из стакана содовую, как будто хочет, чтобы это было что-то чертовски крепкое.

Бретт, на этот раз, не выглядит злорадным или ликующим, он выглядит злым. Он глотает виски из бокалов, как будто активно пытается оказаться под столом. У него мрачный вид, когда он переводит взгляд с меня на Чейза и на мужчину рядом с ним.

Джеймсон.

Который, я могла бы добавить, является причиной всего этого напряжения.

Он подошёл к столу, чопорно кивнул Чейзу, ещё раз Бретту и сел на своё место, не потрудившись представиться мне или Фиби. Даже его жена получила чуть больше, чем пробормотанное "привет". Через несколько секунд после того, как он сел, у его локтя появился официант с небольшим стаканом прозрачной жидкости на льду, который он непрерывно потягивал в течение последних десяти минут.

Если тот факт, что патриарх семьи, который, так уж случилось, умирает от цирроза печени, глотает водку, шокирует кого-либо за столом, они, конечно, не говорят об этом. Они даже не выглядят удивлёнными – их выражения варьируются от смирения (мать Бретта) до ярости (Чейз) и сожаления (кузены в дальних концах, с которыми, кажется, никто не разговаривает).

Мы едим в полной тишине, ковыряясь в салатах из рукколы со сладкими жареными орехами пекан, при этом делая вид, что нет ничего странного в том, что за нашим обеденным столом тише, чем в монастыре. Насколько я знаю, для Крофтов это отнюдь не странно. Может быть, каждый ужин, который они едят, окутан тишиной и напряжёнными разговорами. Почему-то я сомневаюсь, что они из тех семей, которые делятся историями о своих днях или ссорятся из-за последней булочки в корзине.

Фиби встречается со мной взглядом через стол, и она распахивает глаза их до крайности в безошибочном выражении «какого-хрена-здесь-происходит». Я пожимаю плечами в лёгком движении «чёрт-его-знает». Она улыбается и снова опускает глаза в тарелку.

Я сама начинаю улыбаться, пока не чувствую на своём лице тяжесть взгляда. Мой взгляд скользит влево, и я обнаруживаю, что Бретт наблюдает за мной, в его ледяных голубых радужках стоит расчётливый блеск. Вместо того чтобы вздрогнуть и отвернуться, я встречаю его пристальный взгляд, поднимаю одну бровь в холодном, сдержанном жесте «на что, чёрт возьми, ты думаешь, ты смотришь». Самодовольный изгиб его губ – единственный ответ, который я получаю в ответ, поэтому я просто запихиваю в рот ещё рукколы и молюсь, чтобы второе блюдо было почти готово. Всё, что угодно, лишь бы убраться из этого мира безмолвных разговоров и натянутых отношений.

* * *

Ужин наконец-то заканчивается, но конца вечера ещё не видно. Я гоняю остатки шоколадного торта по тарелке, вполуха слушая первую из многих речей, которые нам придётся вынести, прежде чем мы, наконец, сможем вернуться домой.

Один из двоюродных братьев находится на трибуне, давая длинное резюме многих достижений компании за предыдущий год.

– Чейз.

Он смотрит на меня остекленевшими глазами, вопросительно вскидывая брови.

– Мне нужно в туалет, – шепчу я.

Он усмехается.

– Джемма, это не детский сад. Тебе не нужно моё разрешение, чтобы уйти.

Мои щёки пылают от расцветающего румянца.

– Иди, – мягко говорит он, глядя на меня тёплыми глазами. – Просто поскорее возвращайся. Я не знаю, как долго продержусь здесь без тебя.

Я улыбаюсь его словам, отодвигаю стул и направляюсь к дверям. Моя улыбка исчезает, как только я замечаю знакомую неуклюжую фигуру в задней части бального зала – это личный приспешник Бретта Брюс Баннер, стоящий в тени в своём плохо сидящем костюме, выглядящий устрашающе, как всегда, с его зловещим шрамом на шее. Наши взгляды встречаются на долю секунды, когда я прохожу мимо, и темнота в его глазах посылает такой холод через меня, что я всё ещё дрожу, когда пересекаю пустой атриум и вхожу в дамскую комнату.

Как только я закрываю за собой дверь кабинки, из меня вырывается огромный вздох облегчения, отчасти потому, что мне действительно очень нужно было уйти, но в основном потому, что мне нужно было отдохнуть от косых взглядов Бретта, слишком напряжённых мышц Чейза, быстро опустошающегося стакана Джеймсона и даже от Фиби и её забавного выражения лица. Каждый раз, когда она ловит мой взгляд и улыбается, как будто мы обе на одной волне, как будто она уже близкий мне друг, моё сердце сжимается.

Как скоро Бретт ей расскажет?

Как скоро она возненавидит меня?

После того, как я позаботилась о делах, кстати, это нелёгкий подвиг в платье до пола, я направляюсь к раковинам. С полноценной зоной отдыха, полотенцесушителем и несколькими корзинами бесплатных туалетных принадлежностей, разложенных на столешницах, ванная комната явно рассчитана на элитную публику. Я увлажняю руки лосьоном с ароматом миндаля из одной из мини-бутылочек, когда дверь распахивается.

Как только я встречаюсь взглядом с блондинкой в зеркале, которая хмурится на меня с большей яростью, чем парень, на которого я однажды пролила двухсотградусный капучино на своей старой работе, я замираю, как олень в свете фар.

Ванесса.

– Грабишь припасы, да? – она щурит глаза, глядя на бутылочку в моих руках. – Неудивительно. Ты, вероятно, не можешь позволить себе такие средства. И дрянные, золотоискатели-разрушители должны использовать каждую возможность, я полагаю.

– Может, ты мне расскажешь об этом? – сладко огрызаюсь я. – Ведь, в конце концов, именно ты работала с Чейзом за большую плату.

Она усмехается и подходит ближе, её чёрное платье-футляр без бретелек блестит в слабом свете.

– Ты заплатишь, сука.

– Тебя не удивит, если я скажу, что ты не первая, кто говорит мне это на этой неделе? – я закатываю глаза. – И, честно говоря, во второй раз это уже не так страшно. Может быть, я становлюсь невосприимчивой к угрозам. О! Или, может быть, твои угрозы просто отстой.

Она прищуривает глаза.

– Ты, правда, думала, что сможешь просто забрать его у меня? Что я не буду сопротивляться?

– Мне не хотелось бы тебя огорчать, но он не был твоим, чтобы забирать его. Чейз пытался бросить тебя в течение многих лет.

– Рано или поздно, он простит меня, и тогда именно ты получишь пинок под зад, – её глаза блестят, когда она подходит ещё ближе, заставляя меня прижаться спиной к раковинам. – Мы будем вместе… я это знаю, и он это знает.