Текст книги "Инстинкт хищника"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

3

На следующее утро, как только Дуг Форсайт появился в офисе, я подошел к его рабочему месту и легонько похлопал по плечу.

– У тебя найдется минутка? – спросил я.

Он посмотрел мне в глаза и ответил:

– Конечно, босс, – он прекрасно понимал, о чем пойдет разговор, и не считал нужным это скрывать.

Он зашел в мой кабинет.

– Дуг, позволь кое-что у тебя спросить. Ты ведь только что принял предложение Sony?

Он замешкался, но лишь на долю секунды:

– Устно – да, – ответил он, – я не собираюсь тебе врать. Кроуфорд сделал мне предложение, от которого не отказываются.

Слово «устно» он произнес осторожно. А это означало, что, возможно, еще осталось место для маневров.

– Ты работаешь в этой компании уже восемь лет. Тебе не нравится твоя работа?

– Не нравится? Да нет, почему же. Нравится.

– Тогда почему ты вел переговоры с Кроуфордом?

Он пожал плечами и развел руками:

– Он предложил мне сменить работу.

– Он бы тебе ничего не предложил, если бы не знал, что ты подумываешь об уходе.

Форсайт снова замолчал.

– Послушай, Джейсон, я даже не знаю, будет ли у меня здесь работа через год.

– Дуг, ты сумасшедший. Кто тебя выгонит? Тебя в любом случае это не коснется. С такими результатами, как у тебя, вообще не о чем беспокоиться.

– Речь не только обо мне. Я не уверен, что будет со всеми нами.

– Я не очень понимаю, о чем ты.

– Ну, эта служебная записка – она сильно всех испугала. Похоже, дела у Entronics действительно плохи.

– Ничего подобного, – сказал я, – нам просто нужно стать немного более конкурентоспособными. Сократить издержки. И, если честно, большинство наших командировочных расходов действительно несоразмерно велики. В любом случае, Горди уже отменил эти правила. – Мне очень хотелось рассказать ему правду, – что Горди просто воспользовался мною как щитом, заставил сделать всю грязную работу, а потом, когда все дерьмо полилось на меня, бросил одного, – но я решил умолчать об этом.

– Я знаю, – ответил Форсайт, – но меня не покидает ощущение, что это только вершина айсберга.

– Почему?

Он снизил голос до шепота:

– До меня дошли слухи, вот и все.

– Какие именно слухи?

– О том, что Entronics планирует полностью избавиться от отдела продаж видеосистем. Теперь, когда они владеют Royal Meister's, в нас нет нужды.

– Где ты это услышал?

– Неважно. Важно, что я действительно это слышал.

– Это полный бред.

– Это неправда? – теперь он смотрел мне прямо в глаза.

Я энергично покачал головой. Врал, как ребенок, которого застукали на месте преступления с рукой, застрявшей в вазочке с конфетами.

– Абсолютная чушь, – повторил я.

– Правда? – теперь он выглядел окончательно растерянным.

– Разве тебе хочется переезжать в Нью-Джерси?

– Ну, я же вырос в Резерфорде.

– Я не это имел в виду, – быстро сказал я, – теперь, конечно же, мы повысим тебе зарплату до того уровня, который тебе предложили в Sony. Ты прекрасно знаешь, мы не хотим тебя потерять.

– Да, я знаю.

– Дуг, перестань, – сказал я, – ты нам очень нужен здесь. Твой дом в Entronics.

Он не ответил.

– Забудь про эти дурацкие слухи, – сказал я, – не верь всякой ерунде. Увидимся сегодня вечером на игре, – подытожил я, – да?

Около шести часов вечера, как только я наконец собрался уходить домой, зазвонил мой телефон. После пяти вечера обычно звонят те, кто не хочет разговаривать напрямую, а надеется оставить сообщение на автоответчике. У нас это называется «играть в собачку». На самом деле, в наши дни с появлением сотовых телефонов и электронной почты «играть в собачку» становится все сложнее и сложнее, поэтому сразу понятно, когда кто-то пытается провернуть такой трюк.

Франни все еще была в офисе, и я слышал, как она сказала в телефонную трубку:

– Минутку, мистер Назим. Вам повезло. Он только что собрался уходить.

Я попросил ее перевести звонок и вернулся к своему рабочему столу. Возможно, это конец моих мучений, подумал я. Мы давно в подробностях обсудили все цифры, и во время последнего разговора Фредди Назим сказал, что мистер Белкин уже почти готов дать свое финальное согласие. Это была бы моя самая крупная сделка за последние шесть месяцев.

– Привет, Фредди, – сказал я, – как дела?

– Джейсон, – начал он, и по его тону я сразу понял, что мне предстоит услышать не самые приятные новости, – у нас возникло небольшое осложнение.

– Не волнуйся, – успокоил я его, – мы вместе поработаем над этим.

Он выдержал паузу:

– Да, но видишь ли… У меня плохие новости.

– Я слушаю, – это было совсем не то, что мне хотелось бы услышать.

– Мне только что сообщили, что мы будем закупать плазменные панели у Panasonic.

– Что?! – выпалил я. И продолжил уже более спокойным голосом: – Вы даже не вели переговоры с Panasonic.

– Боюсь, что у нас просто нет выбора. Мистеру Белкину настолько понравилась твоя идея, что он решил не медлить ни секунды и начать установку плоских панелей в трех дилерских центрах в течение двух недель.

– Двух недель? Но мы же договорились, что срок поставки три месяца…

– А у Panasonic панели были в наличии, и они согласились поставить их на следующей неделе. Так что у меня действительно не было другого выбора.

Мы не смогли бы произвести сотни плазменных панелей в течение месяца, что уж там говорить о неделе. У Panasonic, скорее всего, был избыток на складе, который обслуживал Северо-Восточный регион.

– Но… но это же была моя идея, – пролепетал я. И тут же пожалел о том, что сказал – это прозвучало ужасно по-детски. – Ты позволишь нам, по крайней мере, собрать для вас то, что у нас есть на складе в настоящий момент?

– Боюсь, что в этом уже нет необходимости, – его голос стал сухим и официальным.

– Фредди, – сказал я, – ты должен дать мне шанс. Хотя бы потому, что я предложил вам эту идею.

– У меня связаны руки. Иногда господин Белкин сам принимает решения, не советуясь со мной. Он хозяин бизнеса. А ты же знаешь поговорку: «Начальник не всегда прав, но он всегда начальник». – Фредди неискренне рассмеялся.

– Фредди…

– Извини меня, Джейсон. Мне очень жаль.

Я отправился на поиски Горди, чтобы он помог мне повлиять на ситуацию – передвинуть кое-какие заказы, кому-то позвонить, чтобы освободить несколько сотен панелей.

Мелани уже ушла домой, но Горди все еще оставался в офисе – стоя разговаривал по телефону, глядя на океанские волны, разбивающиеся о белоснежный песок. Это выглядело очень странно: из окна с рабочего места Мелани было видно, что летний день клонится к закату, а всего лишь в нескольких метрах оттуда кабинет Горди был залит неестественно ярким светом тропического полдня благодаря встроенным в окна панелям PictureScreen. Светом его воображаемого мира.

Я подождал несколько минут. Горди неожиданно обернулся и увидел меня. Сделал вид, что не заметил. Потом гоготнул и несколько раз взмахнул руками, словно описывая круг. В конце концов закончил разговаривать, и я вошел в его кабинет.

На его лице был написан триумф.

– Браво, Стэдман, браво! Это звонил Харди. Послал мне «хардиграмму», позвонил. А еще пригласил пройтись вместе с ним на его новой яхте.

– По какому случаю?

– Стэдман, он просто упал со стула, когда я рассказал ему о своей идее насчет Гарри Белкина. Разместить плазменные панели в сорока двух дилерских центрах – это же просто гениально.

Я кивнул. Я не сказал «пожалуйста», потому что мне никто не сказал «спасибо». Горди просто поздравлял сам себя, потому что неожиданно эта идея превратилась в его собственную.

Он направил на меня свой толстый короткий палец:

– Видишь, это как раз то, что Харди называет «правильный замах» в боулинге. Правильно отправь шар, и тогда первая сбитая кегля сама сшибет все остальные.

– Я не очень понимаю, о чем вы.

– Это как вирус. Как только подпишется Гарри Белкин, все остальные дилерские центры в стране тут же зададутся вопросом: «А собственно, почему у меня не стоят такие панели? Я тоже хочу несколько». Боже, это просто великолепно.

– Великолепно, – подтвердил я. Мне хотелось просто уйти из этого кабинета и отправиться домой.

– Какие последние новости по этой сделке?

– Мне… Мне еще нужно выяснить кое-какие детали, – сказал я.

– Ради всего святого, подпиши ее, парень. Подпиши. Я не хочу ее потерять. Эта сделка, плюс еще несколько крупных контрактов, и мы в безопасности. Как дела с Чикагской Пресвитерианской церковью?

– Думаю, мы близки к завершению.

– А как насчет аэропорта Атланты? Заполучи их, это огромный контракт. Огромный.

– Над ним я тоже работаю. – Аэропорт в Атланте хотел заменить все мониторы, которые использовались для демонстрации информации о рейсах – а это сотни и сотни панелей.

– И?

– Пока непонятно. Слишком рано делать выводы.

– Я хочу, чтобы ты сделал все возможное и подписал сделку с Атлантой, я ясно выражаюсь?

– Я понял, – ответил я, – все под контролем. Послушайте, я хотел…

– Ты поговорил с Дугом Форсайтом? – он одернул лацканы пиджака и поправил галстук.

– Думаю, здесь уже ничего нельзя сделать, Горди. Он уже дал устное согласие…

– Что? «Ничего нельзя сделать»? Ты не мог бы перевести это для меня? Я не понимаю этого. Таких слов нет в моем словарном запасе. А теперь и ты, как член команды «Г», должен понять, что поражения – не для нас. Просто сделай так, чтобы Форсайт остался. Задача ясна?

– Да, Горди.

– Ты в команде «Г» или нет?

– Да, Горди, – ответил я, – я в команде.

4

Я был зол и растерян и поэтому гнал машину на полной скорости. Фредди Назим подставил меня, впрочем, как и Горди, и вот теперь сделка, идею которой он украл, провалилась. Возможно, в этом был свой черный юмор, но сейчас я пребывал в слишком возбужденном в состоянии, чтобы его оценить.

Из автомобильной магнитолы раздавался голос генерала, который вещал о «хищном образе мыслей». Он рычал о том, что «все это очень похоже на царство животных. Девяносто процентов живых существ – добыча, и только десять процентов – хищники. А кто вы?»

Подъехав к дому, я заметил на нашей узенькой, мощенной кирпичом дорожке почти новый черный «мустанг» Курта. Он купил машину у приятеля – владельца автомастерской.

Я поспешил в дом, соображая на ходу, что он может здесь делать. Курт сидел в гостиной, в комнате, которую мы почти никогда не использовали, и разговаривал с Кейт. Оба над чем-то смеялись. Кейт подавала чай с масляным печеньем на антикварном подносе.

– О, привет, – сказал я, – прости, что так поздно, – сказал я Кейт, – столько всего творится в офисе.

– Джейсон, – ответила Кейт, – ты никогда не говорил мне, что Курт к тому же еще и мастер на все руки.

– Просто любитель, – возразил Курт.

– Привет, Курт. Какой сюрприз, а?

– Привет, приятель. У меня была встреча с поставщиком в Кембридже. Я наконец получил одобрение на установку системы биометрического контроля, и мне нужно было уточнить кое-какие детали. И я подумал, что раз уж оказался в ваших краях, то подвезу тебя на сегодняшнюю игру.

– Конечно, буду рад, – ответил я.

– Ты купил себе новый «мерседес»? Классная тачка. Корона для короля, да?

– Взгляни на нашу лестницу, – сказала мне Кейт, – только посмотри, что с ней сделал Курт.

– Перестань, – махнул рукой Курт, – это пустяки.

Я последовал за женой к лестнице, ведущей на второй этаж. Старый истрепанный ковер неопределенного бежевого цвета исчез, обнажив прекрасное дерево. Разрезанный на небольшие прямоугольники ковролин был уложен аккуратными стопками. Рядом такой же аккуратной кучкой лежали обломки плинтуса с острыми, торчащими во все стороны гвоздями и лом с плотницким ножом.

– Кто бы мог подумать, что под этим ковролином такое красивое дерево! – воскликнула Кейт.

– Нельзя было так все оставлять, – сказал Курт, – здесь можно было сломать шею. Кейт беременна, тебе нужно с особой осторожностью относиться к таким вещам.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны, – ответил я.

– Я думаю, вам стоит сделать здесь ковровую дорожку, – сказал Курт.

– О, но мне так нравится дерево, – возразила Кейт.

– Его все равно будет видно с обеих сторон, – успокоил ее Курт, – может быть, что-нибудь в восточном стиле. С толстой мягкой подложкой снизу. Так безопаснее.

– А как насчет медных прижимных прутков? – восторженно предложила Кейт.

– Легко, – согласился Курт.

– Говори за себя, – сварливо пробормотал я, – я понятия не имею, как это все делается. А ты все знаешь – и как людей убивать, и как ковролин снять.

Курт проигнорировал мою колкость. А может, просто не воспринял ее как колкость.

– Снять ковролин – это самое простое, – сказал он со скромным смешком, – я работал в отделочной бригаде после школы, выполнял много разных заказов.

– А ты смог бы это сделать? – спросила Кейт. – Ковровую дорожку, прижимные прутки и все остальное? Конечно же, мы заплатим.

– Не волнуйся об этом, – ответил Курт, – твой муж устроил меня на работу. Я перед ним в долгу.

– Ты ничего мне не должен, – возразил я.

– Курт считает, что в гостиной у нас воткнуто слишком много электроприборов в один удлинитель.

– Это опасно, – сказал Курт, – вам нужна еще одна розетка на этой стене. Ее просто установить.

– Так ты еще и электрик? – спросила Кейт.

– Не нужно иметь докторскую степень по электрооборудованию, чтобы поставить розетку. Это просто.

– Он только что поменял проводку во всем своем доме, – сказал я, – при том, что это даже не его дом.

– Боже мой, – Кейт обратилась к Курту, – а есть на свете что-нибудь, чего ты не умеешь?

Курт быстро и уверенно вел свой «мустанг». Я был впечатлен. Большинство водителей, которые выросли за пределами Бостона, теряются под напором агрессии со стороны коренных бостонских автомобилистов. Курт же, несмотря на то, что вырос в Мичигане, справлялся с движением, как местный.

Мы ехали молча добрые десять минут, пока Курт не спросил:

– Эй, приятель, ты зол на меня?

– Зол? На тебя? С чего ты взял?

– Мне показалось, ты разозлился, когда застал меня у вас дома.

– Нет, – кратко ответил я тем самым тоном, который у мужчин означает: «О чем, черт возьми, ты говоришь?»

– Я просто хотел тебе помочь. С лестницей. Мне это нетрудно, а ты так занят своей начальничьей работой.

– Не волнуйся, все в порядке, – сказал я. – Мы с Кейт очень ценим твою помощь. Ты совершенно прав – она беременна, и мы должны быть особенно внимательны.

– Просто я хотел убедиться, что между нами нет недопонимания.

– Да, конечно. Знаешь, у меня сегодня на работе выдался не лучший денек. – Я рассказал ему про свою идею с автомобильными дилерствами, про то, как Горди украл ее, и про то, что в конце концов Гарри Белкин решил купить панели у Panasonic.

– Вот подлец, – сказал Курт.

– Кто, Горди?

– Оба. Про Горди мы все давно знаем. Но этот Гарри Белкин – если уж он решил изменить условия сделки, разве он не должен быть дать тебе хотя бы шанс участвовать в тендере? Хотя бы потому, что это была твоя идея?

– Должен. Но я уже сказал ему, что мы не можем доставить панели раньше, чем через несколько месяцев. Это стандартные условия поставки. Должно быть, у Panasonic были излишки на складе.

– Это неправильно. Несправедливо. Ты должен что-нибудь с этим сделать, приятель.

– Здесь уже ничего не поделаешь. В этом-то вся и проблема. В ближайшие два месяца у нас ничего не будет – нам придется получать товар из Токио.

– Не сиди сложа руки, приятель. Бейся за них.

– Как? Что я могу сделать, взять у тебя оружие и приставить его ко лбу Фредди Назима?

– Я хотел сказать, что иногда незаметные, не видимые врагу действия оказываются самыми эффективными. Как, например, было в Афгане, когда мы нашли их военную базу под Кандагаром, и на ней стоял старый русский вертолет. Один из наших местных информаторов сообщил, что кто-то из высшего руководства «Талибана» использовал этот вертолет, чтобы навещать их секретный штаб в горах. Я подумал, что мы можем просто взорвать эту штуку, а можем поступить и поумнее. Мы дождались четырех часов утра, пока на посту не остался всего один талиб. Я подкрался сзади и потихоньку задушил его. Потом мы пробрались на территорию базы и нанесли РОМ на хвостовую часть вертолета, рядом с задним мотором, и на лопасти несущего винта. Он совершенно невидим.

– РОМ?

– Жидкий реагент от которого металл становится хрупким. Помнишь тюбик, который ты рассматривал среди моих военных трофеев?

– Кажется, да.

– Классная штука. Секретные технологии. Это смесь ртути с другим металлом. Медным порошком или индиевым – неважно. Нанеси ее на сталь, и начинается химическая реакция. Сталь становится хрупкой, как зерновой хлебец.

– Умно.

– Так что ребята из «Талибана» провели обычную проверку на наличие бомб и прочего дерьма, но ничего не нашли, понимаешь? В ту же ночь вертолет разбился, едва поднявшись от земли. Шесть генералов «Талибана» превратились в мясные консервы. А ведь, согласись, это значительно лучше, чем просто взорвать пустой вертолет.

– Да, но где здесь связь с Entronics?

– Я лишь хотел показать, что иногда скрытые действия – самые эффективные. Именно они приносят победу. Не бомбы, не винтовки, не минометные очереди.

– Я бы все же предпочел, чтобы ты не душил Фредди Назима. Это может слегка подпортить наш корпоративный имидж.

– Забудь про Фредди Назима. Я просто пытаюсь тебе втолковать, что пришло время для секретных операций.

– Например?

– Пока не знаю. Не хватает информации. Но я готов тебе помочь, что бы ни пришлось сделать.

Я покачал головой:

– Я не плету закулисных интриг.

– А как насчет некоторых подробностей из трудовой биографии Брайана Борга из Lockwood Hotels? Или Джима Летаски?

Я заколебался:

– Если честно, я после этого чувствую себя как-то некомфортно.

– И ты всерьез полагаешь, что Panasonic обошелся без… «закулисных интриг», как ты это называешь, чтобы заполучить Гарри Белкина?

– Уверен, что все не так чисто. Но я не признаю «око за око, зуб за зуб». Не хочу быть подлецом.

– Позволь мне кое о чем тебя спросить. Убить человека где-нибудь в парке – это уголовное преступление. Но убить человека на поле битвы – героизм. В чем разница?

– Все очень просто. В первом случае – это война, а во втором – нет.

– А я думал, что бизнес – это война, – ухмыльнулся Курт, – это же было во всех книгах, которые ты мне принес. Я прочел их от корки до корки.

– Это фигуральное выражение.

– Странно, – усмехнулся он, – это я упустил.

В этот вечер мы играли против ЕМС, огромной компании с штаб-квартирой в Хопкинтоне – они занимались хранением компьютеров – и снова выиграли. До ребят из ЕМС, похоже, докатились слухи, что наша команда просто преобразилась, так что когда они появились, было похоже, что они уже попрактиковались где-то перед игрой. Дуг Форсайт не появился, что вряд ли было хорошим знаком.

Мои собственные навыки игры в софтбол неожиданно улучшились. Заступив на питчерскую пластину, я почувствовал, небывалую уверенность в себе и начал подавать глубокие дальние мячи. Моя игра на поле тоже улучшилась.

Но вот Тревор Аллард пару раз намеренно бросал мне мяч слишком далеко в сторону или слишком высоко, чтобы я не мог его принять, несколько раз перехватывал у меня мяч, словно бы не доверяя мне. Один раз он бросил мяч в меня в тот момент, когда я не был готов – стоял вполоборота, – и почти лишил меня уха.

После игры мы с Куртом направились к парковке. Тревор уже сидел в своем «порше», и когда мы проходили мимо, из динамиков оглушающе зазвучала песня Кайни Веста «Золотоискатель»: «Малыш, он полон амбиций – взгляни в его глаза» – похоже, это не было совпадением.

Я сказал Курту, что хотел бы сразу вернуться домой, если он не против меня подбросить.

– Ты не хочешь пойти пообедать с ребятами? – спросил Курт.

– Нет. Сегодня был тяжелый день. К тому же я обещал Кейт побыть дома. Она последнее время предпочитает, чтобы я не задерживался допоздна.

– Беременным женщинам необходимо чувство защищенности, – сказал Курт. – Примитивный инстинкт. Послушай меня – я знаю, что говорю. Она милая цыпочка. И к тому же хорошенькая.

– И моя.

– У вас дома все в порядке?

– Нормально, – кивнул я.

– Непростое это дело, брак, – сказал Курт. – А так важно, чтобы на домашнем фронте все было в порядке. Если дома дела идут кувырком, страдает и все остальное.

– Верно.

– А что сегодня случилось с Дугом Форсайтом? – поинтересовался Курт.

– Боюсь, он скоро уйдет от нас в Sony.

– Из-за твоего драконовского письма?

– Письмо, возможно, оказалось последней каплей. Горди не может думать ни о чем другом, хочет, чтобы я вернул Дуга обратно. Я уже и руки ему выламывал, и уговаривал, но ничего не сработало. Он явно хочет уйти. И, по правде говоря, я не могу его винить. Работа с Горди – не самое большое удовольствие на свете.

– Ну, могу поспорить, такой Горди есть в каждой компании.

– Не хочется в это верить, – ответил я, – но откуда мне знать? Я-то работал только в одной компании.

– Послушай, – сказал Курт, – это, конечно, не мое дело, но тебе не стоит позволять Тревору демонстрировать неуважение к себе.

– Это же просто игра.

– Все в этой жизни – игра, – ответил Курт. – Если он считает, что такое неуважение сойдет ему с рук на бейсбольной площадке, то же самое будет происходить и на рабочем месте.

– Это неважно.

– Нет, это очень важно, – подчеркнул Курт. – Очень. Такое нельзя спускать на тормозах.