Текст книги "Инстинкт хищника"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

4

В офис я поехал прямо из аэропорта.

В моем почтовом ящике меня ожидала хардиграмма: «Отлично сработано в Чикаго!» – написал Дик Харди. Джоан Турек также прислала свои поздравления, что было очень великодушно с ее стороны с учетом того, что я ее переиграл.

Может быть, даже слишком великодушно, подумал я. Похоже на милость победителя.

Насчет Курта решил написать Дэннису Сканлону, но потом передумал – Курт может читать мои электронные письма точно так же, как и все остальные. Я не хотел рисковать, поэтому позвонил Сканлону. Он взял трубку на второй звонок. Я попросил его зайти в мой кабинет.

Дэннис Сканлон всегда напоминал мне Мистера Жабу из сказки Милна. Его рубашка и галстук так плотно обтягивали шею, что казалось, что он вот-вот задохнется и упадет в обморок прямо у меня на глазах. Он был потливым, угодливым и забавно заикался.

Я сказал ему, что хотел бы переговорить в обстановке строгой конфиденциальности, а потом сообщил, что меня беспокоят действия одного из его сотрудников, а именно Курта Семко.

– Но разве это не ты его порекомендовал? – удивился он.

– По правде говоря, боюсь, что я совершил ошибку. Я недостаточно хорошо его знал.

Сканлон утёр рукой пот с лица.

– Ты можешь поподробнее? Что именно тебя беспокоит? Он создает какие-то проблемы?

Я наклонился вперед:

– До меня дошли жалобы моих подчиненных. Курт позволяет себе разные выходки. Оскорбления.

– Выходки? Я так понимаю, речь идет не о дружеских шутках.

– Серьезные вещи. Разрушительные.

– Ты не мог бы поконкретнее?

Я мог бы сообщить ему массу подробностей, большинство из которых были бы пустыми обвинениями. Но так уж ли я хотел, чтобы Сканлон начал расследовать, действительно ли Курт имел отношение к взлому компьютера Брета? Насколько далеко я готов пойти? Должен ли рассказать Сканлону про письма, которые читает Курт?

Нет. Все или часть этих фактов могли ударить и по мне. Курт стал бы бороться. Мог бы даже сказать, что это я попросил его раздобыть информацию, – в конце концов, выгоду от этого получал я, а не он. Нельзя было так рисковать.

– Подробности мне не известны, – ответил я, – но я твердо убежден и еще раз напоминаю, крайне важно, чтобы наш разговор не вышел за стены этого кабинета. Курт должен быть уволен.

Сканлон задумчиво покачал головой.

– Ты хочешь отправить официальную жалобу?

Я заколебался, но лишь на мгновение:

– Не от своего имени. Думаю, это только осложнит дело. Особенно учитывая тот факт, что именно я рекомендовал Курта на эту работу.

– Я не могу просто так взять и уволить его, – сказал Сканлон. – Ты прекрасно это знаешь. Для увольнения нужны основания. Может быть, кто-то из твоих сотрудников согласится составить для меня официальную жалобу?

– Я бы предпочел не вмешивать их в это. К тому же, не думаю, что кто-то захочет взять на себя ответственность. Уверен, ты понимаешь, о чем я.

– Ты говоришь так, словно тебе что-то известно.

– Да, я кое-что слышал.

– Курт считает тебя своим хорошим другом.

– Все очень сложно.

– Послушай, Джейсон. Курт – один из лучших сотрудников, которые когда-либо работали на меня. Он может абсолютно все.

– Понимаю…

– Я не хочу его терять. Но и лишние проблемы мне не нужны. Так что я присмотрюсь к нему.

– Это все, о чем я прошу.

Я позвонил Кейт на работу – мне сказали, что она взяла выходной. Позвонив домой, я разбудил ее.

– У тебя продолжаются схватки? – спросил я.

– Да. Я подумала, мне лучше остаться дома.

– А что сказал ДиМарко?

– Просто полежать, и все пройдет.

– Это что-то серьезное?

– Нет, – ответила она, – он говорит, обычное дело. Не стоит волноваться.

– Отличная идея. Я хотел напомнить тебе, что сегодня вечером я иду на деловой ужин.

– А, точно. Клиенты из госпиталя?

– Аэропорт Атланты. Да какая разница?

– Аэропорт Атланты в Бостоне? Ничего не понимаю.

– Это долго объяснять – ничего интересного, – ответил я. – Выставка.

В выставочном центре «Бэйсайд» проходила большая выставка крупногабаритных информационных дисплеев. Слава Богу, в мои обязанности больше не входила работа на выставках – как всегда, там был сумасшедший дом, но кое-кто из моих ребят должен быть там. Когда я узнал, что представители аэропорта Атланты собираются прилететь на выставку, я пригласил их всех на ужин, сказав, что это будет отличный способ отпраздновать заключение нашего контракта. Перевожу: я хотел заполучить огромный контракт с аэропортом Атланты, наконец убедив их подписать бумаги.

Надежда умирает последней.

– Куда ты их ведешь?

– В какой-то модный ресторан в южной части города, который нравится Франни. Я не знаю названия. Но если я буду тебе нужен, сотовый всегда со мной.

– Я не собираюсь отвлекать тебя.

– Если возникнут проблемы – пожалуйста, даже не думай, звони, малышка.

Я повесил трубку и заметил, что у дверей моего кабинета стоит Курт.

– Тебя сегодня не было в зале, – сказал он.

– Пришлось с утра пораньше слетать в Чикаго.

– Итак, ты беседовал со Сканлоном.

Я кивнул:

– Обычная фоновая проверка, которую почему-то не провел отдел персонала.

– Но ты бы мог просто спросить меня.

– Я решил, что лучше отделить личное от рабочего.

– Отличная идея, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Если ты недоволен моей работой, ты должен был поговорить со мной. А не с моим начальником.

У меня пересохло во рту.

– Я доволен твоей работой.

– Правда? Почему же ты тогда пытаешься меня уволить?

Я несколько секунд смотрел на него.

– С чего ты так решил?

Он вплотную подошел к моему столу и встал прямо передо мной.

– Я бы посоветовал тебе, – его брови взлетели вверх, голос стал хриплым, – вернее, еще раз напоминаю: крайне важно, чтобы наш разговор не вышел за стены этого кабинета… – Он улыбнулся. – Все, что касается меня, обсуждай со мной. С глазу на глаз. Не пытайся шептаться по углам и не сплетничай у меня за спиной. Ведь я все равно узнаю об этом. И ты очень пожалеешь о том, что сделал. – Его взгляд стал ледяным. – Я понятно выражаюсь?

Я запаниковал: он знал, что я говорил Сканлону, знал каждое слово.

Скорее всего, дело было в системе видеонаблюдения, которую он установил в моем офисе. Естественно, технология была ему хорошо знакома.

Теперь я всерьез задумался о том, что еще он мог подслушать в моем офисе. Поначалу я подумал, что Сканлон разболтал Курту про наш разговор, но потом понял, что Курту нет необходимости узнавать о происходящем через третьи руки.

Теперь, когда он знает, что я начал против него войну, наши отношения изменятся. Они уже никогда не будут прежними.

В машине по дороге к ресторану зазвонил мой телефон. Я снова вернулся к дурной привычке разговаривать по телефону за рулем, но что делать – я всегда должен быть на связи.

Звонил Дик Харди.

– Каков твой прогноз по аэропорту Атланты? – спросил он.

– У меня хорошее предчувствие.

– Тогда и у меня хорошее предчувствие. Эта сделка может спасти наше подразделение.

– Я сделаю все возможное.

– Я рассчитываю на тебя, Джейсон. Все зависит от этой сделки. Все.

Я передал ключи работнику парковки и вошел в ресторан с независимой улыбкой, приклеенной к лицу. К сожалению, ресторан оказался с открытой кухней. Я всегда чувствую себя неловко в таких местах, где готовят у тебя на глазах, видимо, подсознательно кажется, что после еды мне придется мыть посуду.

Джим Летаски уже сидел за столом, изучая документы. Мы приехали за пятнадцать минут до встречи. Я пригласил Джима принять участие в обеде. Мне хотелось, чтобы он поддержал меня на встрече, где речь пойдет о самой большой сделке в моей жизни. Мне был нужен его профессионализм. Он договорился о том, чтобы нам дали столик в сторонке, подальше от других посетителей, и уже успел подбросить чаевых официанту, чтобы нас лишний раз не беспокоили во время важного делового обеда.

Конечно же, у меня были и другие скрытые мотивы, но Джим умный парень, и он сразу меня раскусил.

– Я знаю, почему ты хотел, чтобы я пошел на эту встречу, – сказал он.

– Ну… ты ведь лучший из лучших в своей работе…

– Я провел девять лет своей жизни, рассказывая людям, насколько продукция NEC лучше всех остальных, а теперь…

– Ты прозрел.

– Знаешь, мне неловко.

– Надеюсь, не слишком.

– Не слишком. В конце концов, это же война.

– Отличная позиция. – Я пробежался глазами по винной карте, прикидывая, какое вино заказать. В моем «письме капитана Квига» особо отмечалось, что сотрудники отдела продаж Entronics на деловых встречах в ресторане должны сами заказывать вино, не предлагая выбор клиенту.

– Послушай, Джейсон, я думаю, что наша проблема не в NEC.

– Ты что, хочешь сказать, что мы снова нос к носу столкнулись с Royal Meister?

Он покачал головой, выжал лайм в бутылку с водой «Сан-Пелегрино».

– Я покопался на веб-сайте международного аэропорта Атланты. Есть такая компания, называется AirView Systems, у них штаб-квартира тоже в Атланте.

– Я встречался с их исполнительным директором на TechComm. Его зовут Стив Бингхэм, – я вспомнил благородную седину в волосах и глубоко посаженные глаза.

– Они являются крупнейшим поставщиком информационных табло для аэропортов, – сказал Джим. – В прошлый раз именно они создавали систему для аэропорта Атланты. Так что у меня возникает большой вопрос: а почему, собственно, они не работают с ними на сей раз? Зачем менять лошадей на переправе?

– Возможно, потому что лошадки оказались дороговаты.

– AirView только что продали им целую кучу переносных жидкокристаллических указателей.

– Это для меня новость. Все, что я могу сказать по этому поводу – они спорят из-за каждой запятой.

– Ты ведешь переговоры напрямую с Даффи, верно?

– Вижу, ты хорошо поработал над этим дома, – ответил я.

Том Даффи занимал в аэропорту должность генерального директора по работе с авиакомпаниями. Большой босс. Лорна Эверс, наш второй гость на ужине, была заместителем директора управления по закупкам в области авиации муниципалитета Атланты.

– Рабочий день начинается накануне вечером.

Я улыбнулся:

– Даффи принимает все решения. Я никогда не встречался с Лорной, но она просто ставит печати на бумаги.

– Надеюсь, они приедут сюда не только для того, чтобы поужинать за наш счет.

– Думаю, они хотят заключить сделку.

– Я в этом не уверен.

– Смелость города берет, – сказал я и увидел, как двое наших гостей входят в ресторан, – давай добьем их, Летаски.

Лорна Эверс оказалась полногрудой блондинкой неопределенного возраста – ей можно было дать что-то от сорока пяти до пятидесяти с хвостиком. Было также очевидно, что ее красота не обошлась без помощи хирургов – уголки глаз были предательски вздернуты вверх, губы выглядели так, словно их искусали пчелы. Лицо было похоже на маску темно-загарного цвета. Когда она улыбалась, двигались только несоразмерно распухшие губы – кто-то из косметологов перестарался с ботоксом и коллагеновыми инъекциями.

– Итак, вы наш новый Горди, – произнесла она, поправляя золотистый шелковый шарфик, повязанный вокруг шеи.

– Да, можно сказать и так.

– Не позволяйте этому джентльмену пить виски, – сказала она, откинула голову и, широко раскинув рот, разразилась сиплым смехом. При этом глаза ее оставались неподвижными.

Том Даффи был приветливым, круглолицым плотным мужчиной с двойным подбородком и коротко подстриженными седоватыми волосами. Он был одет в темно-синий свободный пиджак и галстук-бабочку. Смеялся он очень тихо.

– Приятно познакомиться, – сказала Лорна, протягивая руку. У нее были ярко-розовые, неприятно длинные ногти. – Я наслышана о том, как быстро меняются сотрудники в Entronics.

– Я только что перешел в Entronics из NEC, – поддержал разговор Джим Летаски, – решил, что пора присоединиться к команде победителей.

Один-ноль в пользу Летаски. Выплатить ему премию.

– Я говорю об увольнениях, – сказала она, устраиваясь в кресле поудобнее. Я поддерживал ее кресло, пока она усаживалась. Не подумайте, что я такой уж джентльмен, просто хотел убедиться, что она сядет таким образом, что не сможет обмениваться взглядами с Даффи втайне от нас. Обычный прием бывалых продавцов. Даффи тоже сел там, где мы хотели. – Вы, ребята, будете работать здесь же через год?

– Entronics был основан в 1902 году, – ответил я, – тогда компания называлась Osaka Telephone & Telegraph. Я думаю, компания просуществует на этом свете значительно дольше, чем мы.

– А это правда, что у вас недавно произошло самоубийство?

– Настоящая трагедия, – подтвердил я, – Фил Рифкин был одним из наших лучших сотрудников.

– Должно быть, работа в Entronics полна стрессов, – заключила она.

– Вовсе нет, – солгал я, – просто никогда не знаешь, что у человека происходит в личной жизни.

– Что ж, я готова поделиться, что происходит в моей личной жизни, – сказала Лорна. – Хочется выпить. Думаю, мне не помешал бы бокал вина.

– Давайте закажем, – сказал я, протягивая руку, чтобы взять большую карту вин.

Но Лорна оказалась проворнее. Она схватила карту – к несчастью, на столе была только одна – и раскрыла ее.

– В такой теплый вечер, как сегодня, я бы с удовольствием выпил легкого белого вина, – предложил Даффи.

Лорна разглядывала карту вин сквозь очки для чтения:

– А я как раз подумала о чем-нибудь из Польяка. Как насчет бутылочки «Лафит Ротшильд»?

Я чуть не задохнулся. Бутылка стоила четыреста долларов, а эта женщина выглядела так, словно была готова справиться не с одной бутылкой.

– Отличная идея, – сказал Летаски, метнув в меня быстрый взгляд, который говорил: «Думаю, те миллионы, которые мы собираемся сделать на этом контракте, вполне компенсируют траты на вино».

Лорна махнула официанту рукой и заказала Польяк, бутылку дорогого «Монтраше» для Даффи и еще несколько бутылок «Сан-Пелегрино» на стол.

– Итак, аэропорт Атланты – один из самых загруженных аэропортов в стране, – начал разговор Летаски.

– На самом деле самый загруженный в мире, – сказал Даффи.

– Не чикагский О'Хара?

– Нет. Это просто доказать с помощью расписания рейсов. В этом году, за период с января по июнь, наш аэропорт обслужил на тринадцать тысяч рейсов больше, чем О'Хара. Мы принимаем на три миллиона больше пассажиров.

У Лорны зазвонил сотовый телефон, она взяла трубку и начала громко разговаривать. К ней подошел официант и зашептал что-то ей на ухо, она гневно взглянула на него, но потом захлопнула телефон с видимым раздражением.

– Они настаивают на том, чтобы все гости выключали свои сотовые телефоны, – объявила она, – словно кто-то в состоянии расслышать здесь телефонный звонок. Лично я определенно скоро оглохну.

После ужина – Лорна заказала блюдо с лобстером и трюфелями, конечно же, самое дорогое из всего меню, а Даффи – куриную грудку, – я извинился и вышел в туалет.

Через минуту или две ко мне присоединился Летаски.

– Боюсь, что скажу банальность, – сказал он, стоя над соседним писсуаром, – но Том Даффи выглядит так, словно ему оторвали яйца.

– Знаешь, что такое «телсы»[1]1
  Телсы (от английского tells) – покерный термин, означающий определенные невербальные знаки, которые подает ваш соперник во время игры. Эти знаки помогают нам нарисовать картину хода мышления оппонента и то, как он воспринимает ставку, которую делает в этот момент. Прим. ред. FB2


[Закрыть] в покере?

– Конечно. А при чем здесь это?

– Люди берут специальные уроки, чтобы научиться читать выражение лица противника, – ответил я, – и знаешь что?

– Что?

– Не нужно ходить на такие занятия, чтобы понять, что Даффи копирует каждое ее движение. Она принимает решения. Не Даффи.

– Думаешь, они спят вместе или что-то в этом роде?

– Ни в коем случае. Это видно.

– Я видел и более странные парочки. Что-то не нравится мне этот ужин.

– Нас собираются прокатить, – сказал я, – эта чертова баба меняет все уравнение. Даффи был у меня на крючке, пока не появилась она.

– Думаешь, у нее на примете другой кандидат?

– Я скажу одно – она не слушала ни слова из того, что я говорил.

– Но она часто кивала…

– Женщины часто так делают. Они кивают просто для того, чтобы показать, что они тебя слушают. Это ничего не значит.

– Ты прав. Как думаешь, настало время для гордого ухода? – я рассказал ему про Чикаго.

– Нет, – ответил он, – она не на нашей стороне. Если мы встанем из-за стола и уйдем, она просто передаст контракт Hitachi или кому-нибудь еще.

– AirVew Systems.

Дверь уборной открылась, и в нее вошел Даффи.

– Передаю тебе бразды правления, – сказал я Летаски, подходя к раковине.

К концу ужина разговор шел о чем угодно, но только не об электронных информационных табло с расписанием рейсов. Мы выпили три бутылки «Польяка», и Лорна веселилась от души. Я молча клял ее и ее похожее на маску лицо.

Мы распрощались, я забрал свою машину у парковщика, вставил сотовый телефон в подставку и включил его.

Мне пришло шесть голосовых сообщений.

Голос Кейт был слабым:

– Джейсон, у меня… кровотечение.

Я вмиг похолодел.

Следующие четыре сообщения тоже были от Кейт. С каждым разом ее голос становился все слабее и отчаяннее. Вокруг просто море крови. Ей нужна помощь.

– Где ты? – спрашивала она. – Ты перезвонишь мне? Пожалуйста!

В шестом сообщении звучал мужской голос. Это был Курт.

– Джейсон, – сказал он, – я вместе с Кейт в отделении скорой помощи в больнице. Приезжай сюда. Позвони мне на мобильный. Или нет, лучше просто приезжай сюда. Сейчас же.

5

Я вбежал в отделение скорой помощи и увидел сидящего в холле Курта. Его лицо было каменным.

– Где она? – спросил я.

– В отделении травмы, – он показал в неопределенном направлении, – потеряла много крови.

Сытный обед встал у меня поперек горла. Хмель от спиртного почти прошел, вытесненный страхом и адреналином.

– Мы потеряли ребенка? – я не мог поверить, что произношу эти слова вслух.

Курт покачал головой:

– Поговори с медсестрой. Я думаю, все в порядке.

– Слава Богу.

В его взгляде полыхал гнев:

– Какого черта ты не ответил ей, где ты был?

– Я… – начал я. Черт, я даже не знал названия ресторана. – У нее был номер моего сотового.

– Да, и лучше бы ты его не выключал. Ради всего святого, твоя жена беременна. Ты идешь на ужин с клиентами и выключаешь сотовый телефон потому, что не хочешь отвлекаться от сделки? У тебя просто не все в порядке с головой, приятель.

Во мне боролись противоположные чувства. Благодарность за то, что он привез ее сюда. Злость на его возмущение – с каких эхо пор он стал мерилом добродетели? Невыносимое чувство вины. Облегчение от того, что с Кейт все в порядке. Облегчение, что с ребенком тоже все хорошо.

– Я вынужден был его выключить.

– Тебе повезло, что я оказался рядом.

– Она тебе позвонила?

– Я позвонил вам домой. Этого оказалось достаточно.

– Мистер Стэдман? – медсестра из отделения неотложной помощи подошла к Курту. Она была одета в голубую больничную форму, у нее были серебристые седые волосы и ясные голубые глаза. На вид ей было под шестьдесят, от нее исходило уверенное ощущение спокойного профессионализма. – С вашей женой все в порядке. Она прибыла в состоянии анемии, но сейчас мы восполняем потерю крови.

– Я муж, – пробормотал я.

– О, – произнесла медсестра, поворачиваясь ко мне. – Простите. У нее беременность около шестнадцати недель?

– Верно, – я заметил, что, говоря о беременности, медсестра не использовала прошедшее время.

– Вы бы хотели поговорить наедине, мистер Стэдман?

– Нет-нет, все в порядке, – я взглянул на Курта, – это мой друг.

– Хорошо. У нее осложнение, которое мы называем предлежанием плаценты – плацента располагается в нижней части матки и перекрывает внутренний зев шейки матки. Вам объяснить поподробнее? – она говорила тихим, почти гипнотическим голосом. У нее был акцент, характерный для жителей рабочих окраин Бостона, – именно так говорила моя мама.

– Думаю, я понял, – ответил я.

– Ее беременность под угрозой. Ей придется несколько дней провести в больнице, в дородовом отделении, которое специализируется на осложнениях. После этого необходим строгий постельный режим. Это означает лежать на боку столько, сколько возможно, и пользоваться подкладным судном. Через какое-то время она сможет садиться и иногда даже проехаться на машине. Нагрузки полностью исключены. Велик риск преждевременного родоразрешения. На этой стадии беременности плод нежизнеспособен.

– А каков риск для моей жены?

– Только у десяти процентов женщин из тех, у кого было диагностировано предлежание плаценты, этот диагноз сохраняется до самых родов. Как правило, плацента самостоятельно перемещается в сторону от зева шейки матки. С ней все будет в порядке. – Медсестра скрестила пальцы на руке.

Плод. Это же ребенок, черт возьми!

– А как ребенок?

– Сердцебиение плода в норме. Это означает, что потеря крови на него не повлияла.

Я кивнул.

– У нее были до этого схватки? Или кровотечение?

– Кровотечения не было. Но схватки были.

– Она обращалась к своему акушеру-гинекологу?

– Он сказал ей не переживать по этому поводу.

– Понятно. Когда последний раз у вас были половые сношения?

Глупо, но именно в этот момент я почувствовал на себе внимательный взгляд Курта. Трудно было придумать менее подходящий момент, чтобы уйти от ответа.

– Довольно давно, – сказал я. – Может быть, месяц назад. Можно мне ее увидеть?

Курт остался ждать в комнате для посетителей, пока я был с Кейт.

Она выглядела очень бледной, под глазами залегли темные круги. Взгляд казался печальным и беззащитным. К руке были прикреплены две капельницы, в одной кровь, в другой – прозрачная жидкость, и датчики кардиомонитора и устройства, которое следило за состоянием плода.

– Малышка, – прошептал я, положил руку ей на лоб, погладил по лицу, потрепал волосы, – ты как?

– Устала. Я почти потеряла сознание. Кровь была повсюду.

– Они сказали, с тобой все будет в порядке. И с малышом тоже.

– Врач сказал, что мне нужно остаться здесь на какое-то время, а потом лежать в постели до самых родов.

– Я знаю. Но самое главное, что с тобой и с малышом все в порядке.

– Думаю, мне придется раньше взять отпуск по беременности.

– Фонду придется обойтись без тебя.

– Вот этого-то я и боюсь. – Она слабо улыбнулась, попытавшись пошутить.

– Прости, что у меня был выключен телефон. Меня вынудили выключить его в ресторане, но я не должен был их слушать. Или по крайней мере надо было позвонить тебе и сообщить номер ресторана.

– Не переживай. Я позвонила Клаудии, но она была в Нью-Йорке, потом я позвонила Салли и Эмми, не могла дозвониться ни до кого из них и уже собиралась звонить в скорую, когда позвонил Курт, слава Богу. Он действительно очень хороший друг, правда?

Лучший из друзей, говорил он. Худший из врагов.

Я кивнул, но ничего не ответил.