Текст книги "Освобождение Эрака (ЛП)"

Автор книги: Джон Фланаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

склонил голову. – В таком случае примите мои глубочайшие извинения. Как бы то ни было, теперь, когда переговоры увенчались успехом, я пошлю весточку Марароку, и Обериарл вернется сюда. Как только ордер будет опечатан и доставлен мне.

– О нет. Я так не думаю, – тут же ответила Эванлин. – Я не отдам большую часть из семидесяти тысяч катушек, пока не увижу, что товар не поврежден. – На мгновение она чуть было не сказала Свенгалу "не обижайся" за то, что он назвал своего Оберьярла "товаром". В свете его предыдущего заявления она решила, что разумнее этого не делать.

Они зашли в тупик. Селетен не желала возвращать Эрака на побережье, пока деньги не будут обменены. Равным образом, Эванлин не собиралась платить, пока не получит доказательства, что Эрак невредим. Два переговорщика упрямо смотрели друг на друга. Наконец Уилл нарушил молчание.

– Почему бы нам не отправиться за ним в Марарок? – спросил он Селетен. – Принцесса может убедиться, что с Эраком все в порядке, и вручить ордер там.

Важно, подумал он, что и Эванлин, и Селетен сразу же остановились, ожидая ответа. Старший Рейнджер кивнул.

–Думаю, это хорошая идея, – сказал он. Это был справедливый компромисс. Кроме того, он понимал, что путешествие в глубь Арриды имеет свои преимущества. Очень немногие аралуанцы отваживались удаляться от побережья больше чем на километр, а жажда рейнджеров к стратегическим знаниям была неутолима. Он посмотрел на Селетен. -Полагаю, вы обеспечите безопасность принцессы?

– Мы возьмем с собой эскорт из пятидесяти моих людей,– согласился он. -И моя команда,– вставил Свенгал. – В конце концов, мы поклялись защищать принцессу.

Однако на этот раз Селетен не согласилась.

–Нет, – решительно ответил он. – Я не позволю вооруженным силам скандиан маршировать через Арриду.

–Их всего тридцать,– простодушно сказал Свенгал. Селетен мрачно улыбнулась.

–Тридцать скандийцев,– сказал он, – это эквивалент небольшой армии.

Свенгалу пришлось скромно улыбнуться этой оценке. Селетен перевел взгляд и остановился.

–Я не могу этого допустить, – просто сказал он.

Холт кивнул. – Он прав, Свенгал. Ты ведь не позволишь сотне воинов арриди бродить по Скандии?

Свенгал задумчиво пожевал усы и в конце концов вынужден был согласиться, что Холт прав.

– И я думаю, что нас пятерых вместе с Селетен и пятьюдесятью воинами будет достаточно, чтобы защитить принцессу.

Эванлин слегка кашлянула, и все посмотрели на нее.

–Я думаю, принцесса, – лукаво сказала она, – предпочла бы, чтобы вы не обсуждали ее, как будто ее нет в комнате. – Она улыбнулась Свенгалу и добавила: – Я счастлива освободить ваших людей от клятвы на то короткое время, которое потребуется нам, чтобы добраться до Марарока.

Затем она повернулась к Селетен.

– Так когда мы начнем?

***

На следующее утро они уехали в предрассветной серости. Селетен указала, что арриди предпочитают путешествовать в часы, предшествующие полудню, когда солнце уже достигло своего пика. Никто из аралуанцев не видел причин не соглашаться с ним.

Морской бриз следовал за ними первые километр или два. Раннее утро было свежим и прохладным, и они быстро покрыли землю. Селетен снабдила Эванлин лошадью – одной из местных пород, излюбленных воинами арриди. Он был выше, чем лошади, на которых ехали трое Рейнджеров, – тоньше в кости и изящнее на вид. Шерсть у него была гладкая и коротко остриженная, в отличие от лохматых лошадок. У него была короткая морда и красивое умное лицо. "Очевидно, выведен для быстрой вспышки короткими очередями", – подумал Холт, любуясь зверем. И, несомненно, способен справиться с жарой и сухостью пустыни.

Лидер арриди предложил Хорасу такую же лошадь, но Хорас предпочел остаться с Кикером.

–Он знает мои обычаи, – сказал он, улыбаясь.

Пока они ехали в глубь страны, над низкими холмами на востоке ползла длинная тонкая оранжевая полоса. Морской бриз стих по мере того, как они удалялись от берега, но воздух все еще был холодным. Ясные ночи в пустыне позволяли теплу проникать в атмосферу, предупреждала их Селетен. Ночи были на удивление холодными, а дни-жаркими и обжигающими.

– Я думал, пустыни должны быть сплошь из песка, – сказал Гораций Уиллу, оглядывая твердую каменистую поверхность, по которой они шли.

Селетен услышала это замечание и повернулась к нему.

– Когда мы доберемся до Песчаной впадины, ты увидишь ее в изобилии, – сказал он. – Земля, которую мы сейчас пересекаем, – прибрежная равнина. Затем идет полоса песчаных дюн, которая тянется на тридцать с лишним километров, прежде чем мы достигнем внутреннего откоса. Мы поднимаемся на несколько сотен метров к месту Марарока.

– Значит, мы вдоволь повидаем страну, – весело сказал Гораций.

Трое рейнджеров обменялись быстрыми взглядами. Прошлой ночью Холт позвал Уилла и Гилана в свою комнату. -Это прекрасная возможность узнать кое-что о внутренних районах Арриди, – сказал он. – После первых нескольких километров, какие бы карты ни были у нас в Аралуэне, это всего лишь догадки.

Уилл и Гилан жадно слушали. Рейнджеры были одержимы сбором информации, а знание топографии страны могло оказаться жизненно важным, если в будущем возникнет какая-либо конфронтация с арриди.

– Обратите внимание на все основные особенности суши – скалы, холмы, торы, колодцы. Особенно Уэллс. Когда мы отдохнем, запишите их. Мы будем сравнивать записи каждый вечер, чтобы убедиться, что мы держим их как можно точнее. Затем мы нарисуем график прогресса за день. – У вас обоих есть Нортсикеры? – спросил он.

Двое молодых мужчин кивнули. Нортсикеры представляли собой намагниченные кусочки стали, помещенные в защитный контейнер и свободно вращающиеся под действием магнитного поля земли. Их использование и ценность были первоначально открыты скандийцами. Их носили все рейнджеры.

–Тогда используй их, – продолжал Холт. -Но постарайся сделать так, чтобы Селетен не замечала слишком многого из того, что мы делаем. Он заметил быстрый взгляд, которым обменялись трое Рейнджеров, и решил не спускать с них глаз. В настоящее время между их странами не было вражды. Но кто знает, когда это может измениться?

Сверкающий глаз солнца скользнул теперь над краем земли – огромный красный шар, поднимающийся в небо. Уилла заинтересовало то, что в это время дня можно было различить движение солнца. В одно мгновение он просто приближался к горизонту, а в следующее уже свободно парил. И его жар уже начинал кусать, рассеивая оставшийся холод темных часов.

–Не нравится мне это,– пробормотал Свенгал. Он ехал на тяжелой рабочей лошади. Стройный арридиец был бы слишком легок, чтобы нести свое громоздкое тело в дальнем путешествии. Селетен с любопытством взглянула на него, и скандиец указал на солнце.

–Когда видишь такой красный восход солнца в море, начинаешь искать гавань, – сказал он.

Вакир кивнул. – То же самое и в пустыне. Это часто означает бурю. Но не всегда, – добавил он, ободряюще улыбаясь Эванлин.

За несколько часов до рассвета они скакали группой, а люди Селетен окружили их кольцом. Теперь, когда видимость улучшилась, он дунул в маленький серебряный свисток, и отряд занял свои дневные позиции. Отряд из пяти всадников скакал вперед, пока они не оказались в километре впереди – все еще в поле зрения, но в состоянии дать достаточное предупреждение о любой надвигающейся атаке. Они выстроились в ряд, каждый в нескольких сотнях метров от своего соседа.

Еще пятеро отступили назад и образовали такой же экран сзади. Оставшиеся сорок человек сплюнули в две шеренги, ехавшие по обе стороны от командного отряда, на расстоянии ста метров и по параллельным путям. Это было одно из преимуществ путешествия по такой голой, безликой местности, подумал Холт. – Селетен мог развернуть своих людей на широком пространстве, не заставляя их сбиваться в кучу на дороге.

Другой примечательной особенностью формирования было то, что оно исключало возможность разговоров людей между собой и упускало любую возможную угрозу. Он заметил, что всадники в двух параллельных рядах стояли лицом наружу, их глаза изучали горизонт.

Он подтолкнул Абеляра вровень с белоснежным жеребцом Селетен.

–Ожидаете неприятностей? – спросил он, кивая на широко раскинувшуюся ширму людей, защищавших их. Селетен пожала плечами.

– В пустыне всегда жди неприятностей. Тогда вы обычно не встретите его.

Холт одобрительно кивнул. -Очень мудро, – заметил он. – Кто сказал это первым?

Селетен позволил себе слегка улыбнуться. -Очень мудрый человек, – сказал он. – На самом деле я.

Он огляделся. Он видел, как младший из трех рейнджеров делает пометку на маленьком листе пергамента. Он пристально смотрел на холм вдалеке с характерной изогнутой формой вершины. Он решил, что мало что может сделать, чтобы остановить эту деятельность.

Он понял, что Холт задает еще один вопрос.

–Вы упомянули Туалаги, – сказал Рейнджер. Он многозначительно кивнул на защитный экран вокруг них. – Я слышал, что у вас все под контролем.

Селетен раздраженно покачал головой. – Никто не может держать этих дьяволов под контролем слишком долго. Что вы о них знаете?

Холт пожал плечами. – Это рейдеры. Бандиты. – Убийцы, – сказал он.

Селетен мрачно кивнула. – Все это и кое-что похуже. Мы называем их Забытыми Богом, Всадниками в Синих вуалях. Они презирают истинную религию. Они поклоняются дьяволам и демонам и совершают убийства, грабежи и грабежи. Беда в том, что они знают пустыню как свои пять пальцев и могут нанести удар и исчезнуть прежде, чем мы успеем нанести ответный удар. У них нет ни чести, ни чувства жалости. Если вы не один из них, вы не человек. Твоя жизнь ничего не стоит.

– Но вам удалось победить их на одном этапе? – спросил Холт.

– Да. Мы заключили союз с Бедуллином, – Селетен заметила, что на губах собеседника зарождается вопрос, и продолжила объяснять. – Это племя пустынных кочевников. Воины. Независимая и очень гордая. Но они честные люди. Они знают пустыню почти так же хорошо, как туалаги, и объединились с нами во временный союз, чтобы подчинить их.

– Жаль, что ты не можешь сделать это навсегда, – сказал Холт.

Селетен взглянула на него. – Действительно. Но, как я уже сказал, бедуллины горды и независимы. Они как ястребы. Вы можете использовать их, чтобы охотиться за вами некоторое время. Но на самом деле они всегда охотятся сами за собой. Возможно, пришло время снова обратиться к ним, чтобы поставить Туалаги на место.

Хальт заметил, что Вакир все чаще и чаще смотрит на южный горизонт. Он проследил за взглядом мужчины и увидел там тонкую темную линию.

–Неприятности? – спросил он. Селетен одарила его ободряющей улыбкой.

– Может быть. Но, по крайней мере, туалаги нас не побеспокоят. Они передвигаются группами не более десяти человек. Пятьдесят воинов-слишком большая сила, чтобы они

могли напасть. – Но ведь мудрый человек всегда должен ожидать неприятностей, не так ли? Бессознательно его рука коснулась тетивы массивного длинного лука, висевшего у него за плечами. Селетен заметила это движение. Он снова взглянул на южный горизонт. Темная линия заметно утолщалась. И он казался ближе. Его рука потянулась к серебряному свистку под рубашкой.

–Пожалуй, я позову всадников поближе, – сказал он. – Невидимость может стать проблемой очень скоро.

Свенгал подгонял своего крепкого коня рядом с ними. – Он указал на приближающуюся бурю.

– Видел? – спросил он, и Селетен кивнула. – Когда мы попадаем под один из них в море, он полон ветра, воды и дождя, такого густого, что невозможно дышать. А что в этом?

–Песок, – сказала Селетен. – Много-много песка.

Глава 20

В поведении Селетена появилась новая настойчивость, когда всадники приблизились в ответ на его сигнал. Он оглядел иностранцев, убедившись, что все они одеты в хеффии, которые он дал им, когда они отправились из Аль-Шабаха. Это были пустынные головные уборы – по сути, простой квадрат из хлопка, сложенный в треугольник, затем накинутый на голову так, что удлиненные хвосты свисали по бокам и сзади, обеспечивая защиту от солнца. Их удерживал на месте скрученный моток веревки из верблюжьей шерсти.

Теперь он быстро показал им, как удлиненные хвосты могут быть натянуты на лицо, а затем быстро скручены друг на друга, чтобы закрыть нос и рот владельца. Это была простая, но эффективная форма защиты головы в пустыне.

–Они вам понадобятся, – сказал он. – Как только песчаная стена обрушится на нас, ты не сможешь дышать без них.

Уилл посмотрел на юг. Тонкая темная линия, которую он заметил несколько минут назад, теперь превратилась в толстую полосу, протянувшуюся от одной стороны горизонта до другой. На самом деле, понял он, горизонт, казалось, стал ближе. Он посмотрел на север, чтобы убедиться в этом. Песчаная буря закрывала горизонт на юге. У основания она была грязно-коричневого цвета, почти черная. И теперь он мог видеть, как она возвышается на тысячи метров в воздух, закрывая небо. Сама буря быстро становилась границей их мира.

Селетен привстал в стременах, ища хоть какое-нибудь укрытие.

–Там, – позвал он. – Там есть неглубокий вади. Банк даст нам небольшую защиту.

Он направил коня к вади-сухому оврагу, выступающему из твердой каменистой почвы. Стены едва достигали трех метров в высоту, но они, по крайней мере, обеспечивали некоторую защиту. Они поспешили за ним. Он остановился в нескольких метрах от края, пропуская их.

–Боже мой, – сказал Гораций, – посмотрите, как быстро он движется!

Они посмотрели вверх. Грязно – коричневая стена клубящегося песка теперь полностью закрывала им вид на юг. Вокруг не было ничего, кроме бури, и теперь они видели, как быстро она надвигается на них. "Оно движется, как ветер", – подумал Уилл. Потом он понял, что это ветер.

Он поднял глаза и поймал на себе взгляд Эванлин. Они обменялись встревоженными взглядами, и он понял, что они оба думают об одном и том же – о сильном шторме, который обрушился на них, когда они были пленниками на Волчьем Ветре много лет назад. Он попытался ободряюще улыбнуться ей, но в этот момент на них обрушилось первое дыхание бури – невероятно жаркое, зловонное и наполненное летящими невидимыми песчинками.

Таг нервно нырнул, когда песок хлестнул его по лицу и бокам. Уилл крепко держал поводья. Обычно Таг нуждался только в том, чтобы держать их слегка, но в этих условиях, он знал, его лошадь лучше отреагирует на чувство контроля, которое придаст ему твердое давление на удила.

–Успокойся, мальчик, – сказал он. – Это просто песок.

Ветер теперь был живым существом вокруг них, ужасно завывая. И свет угасал. Уилл был поражен, обнаружив, что Эванлин, находившаяся менее чем в пяти метрах от него, теперь была темной, неясной фигурой в полумраке. Остальные были не яснее.

Селетен ехал среди них, и они теснее прижались к нему, чтобы услышать его, лошади нервно ворочались и ржали. Он снял защитную хеффию со рта и прокричал свои инструкции.

– Поезжай вниз, в вади. Спешитесь и поверните коней хвостами к ветру. Постарайся накрыть их головы своими плащами, если сможешь. Тогда мы...

Все, что он собирался добавить, было потеряно в гигантском приступе кашля, когда он набрал полный рот мелкого летящего песка. Он согнулся пополам, снова натянул на лицо головной убор и махнул им в сторону вади.

Холт шел впереди. Уилла охватила паника, когда он понял, что его наставник исчезнет из виду через несколько метров, если он не поспешит последовать за ним. Он заметил рядом с собой другие расплывчатые фигуры-Гилан, Гораций, Эванлин и Свенгал последовали его примеру. Еще дальше в буре двигались неясные фигуры, и он понял, что это войска арриди двигались к укрытию.

Смутная тень, которая была Остановкой и Абеляром, казалось, погрузилась в землю, и он понял, что они, должно быть, достигли края вади. Таг, видя, как они исчезают, занервничал, чувствуя, что земля перед ним небезопасна. Он пронзительно заржал и затормозил, сопротивляясь попыткам Уилла подтолкнуть его вперед. Ветер завывал вокруг них, пугая своей силой и силой, дезориентируя маленькую лошадку. Никогда прежде Таг не отказывался от приказа Уилла, но теперь он твердо стоял на своем. Ветер мешал ему слышать успокаивающие интонации голоса его доверенного хозяина, и он чувствовал опасность где-то впереди. Он видел, как Хальт и Абеляр исчезли, и был обучен защищать своего хозяина в подобных ситуациях. Он уперся ногами и крепко встал, опустив голову в вопящий, сдирающий кожу ветер.

Уилл увидел, как мимо него прошла темная фигура Горация, которую можно было узнать только по тому, что Кикер был на несколько ладоней выше Тага. Кто-то еще прошел мимо него. Он понятия не имел, кто это. Условия становились все хуже, каким бы невероятным это ни казалось. Ветер был похож на взрыв из печи, воздух перегрет, и миллионы летящих, жалящих частиц песка рвали любой кусок открытой кожи. Зерна проникали в одежду, под маски хеффийцев, в сапоги, в воротники и в любую щель на коже – веки, уши, ноздри были полны ими, и Уилл мучительно кашлял.

Он обнаружил, что кашель заставляет его вдыхать больше песка, чем выдыхать, но это было неизбежно.

Он понял, что не может оставаться здесь в таком состоянии. И он не мог оставить Тага. Ему придется спешиться и вести маленькую лошадку, надеясь, что вид хозяина перед ним успокоит его страхи настолько, что он сможет двигаться. Он крепко ухватился за поводья и спрыгнул на землю. В обычное время он доверил бы Тагу стоять спокойно, когда тот спешивался. Но он знал, что маленькая лошадка была близка к панике в этом вопящем, адском, наполненном песком ветре.

Он просунул правую руку под шею Тага, лаская его и разговаривая с ним, все время крепко держа поводья другой рукой. Похоже, это сработало. Вытянутые передние лапы Тага расслабились, и он позволил себе сделать несколько неуверенных шагов в ответ на призыв Уилла.

– Давай, парень. Все в порядке. Это всего лишь песок. – Он попытался ободряюще пропеть эти слова, но был поражен звуком собственного голоса, который прозвучал как сухое, прерывистое карканье. Он сомневался, что лошадь слышит его, но чувствовал, что прикосновение правой руки и близость тела удерживают маленькую лошадку под контролем.

Он наклонился, ведя Тага вперед, пытаясь разглядеть место, где земля уходила в вади. Это было все, что он мог сделать, чтобы разглядеть саму землю среди летящих обломков шторма. Один раз он взглянул на лицо Тага. Глаза маленькой лошадки были плотно закрыты от ветра. Мелкий песок и пыль покрыли коркой влагу вокруг глазниц и век.

Где, черт возьми, этот банк? Он, спотыкаясь, двинулся вперед, неуклюжий под тяжестью сопротивляющегося тела Тага. Он крепко натянул поводья, и лошадь немного поддалась, сделав еще три неуверенных шага вперед. Он понял, что инстинкт Тага был в том, чтобы повернуться хвостом к ветру, защищая глаза и ноздри от хлещущего песка.Но он должен был продолжать гнать маленькую лошадку вперед к скудному укрытию, предлагаемому берегами вади. У него было ощущение, что буря еще не достигла своего пика.

Песок хлестал его по глазам, ослепляя, и он на мгновение ослабил хватку на шее Тага, чтобы попытаться стереть их. Это было тщетное усилие. Он задыхался и брызгал слюной, ослепленный и задыхающийся от бури. Он еще раз натянул поводья и шагнул вперед, склонив голову над кричащей темнотой вокруг.

И почувствовал, как его нога провалилась в пустоту.

Потеряв равновесие, он покачнулся на краю вади, размахивая свободной рукой в воздухе, пытаясь восстановить равновесие. Его вертящаяся рука ударила Тага по носу, и маленький конь встал на дыбы в удивлении и тревоге, не замечая приторного песка вокруг глаз и не видя, откуда пришел удар.

Уилл начал падать и отчаянно бросился назад от края вади.

Поводья вырвались из его рук, когда Таг рванулся прочь, испуганный грохочущим шумом ветра, испуганный внезапным, неожиданным ударом по морде и охваченный паникой от потери контакта с хозяином. Ослепленный песком, он инстинктивно отвернулся от ветра, ища хоть какое-то чувство Воли в буре рядом с ним. Но его чувства, обычно такие острые и отточенные, были заглушены всепроникающим криком бури, жарой и хлещущим, летящим песком. Все еще пытаясь установить контакт с Уиллом, он сделал шаг, потом другой, пронзительно заржав в тревоге. Но он уже шел в неверном направлении.

Уилл с трудом поднялся на ноги. Он попытался окликнуть свою лошадь, но голос его теперь был едва слышен. Ему показалось – показалось – что он чувствует чье-то присутствие в буре в нескольких метрах от себя. Он, спотыкаясь, направился к ней, зная, что это Таг.

Но смутная фигура, не более чем наполовину различимая плотная масса в окружавшей его темноте, отодвинулась, и он потерял ее из виду. Он заковылял вперед, ветер теперь дул ему в спину.

–Таг!– попытался крикнуть он. Но звук был неслышен даже для его собственных ушей, заглушенный торжествующим воем мощного ветра. Он протянул руку, но не коснулся ничего, кроме летящего песка.

Затем, каким-то чудом, он увидел тень, вырисовывающуюся из темной массы ветра, песка и обломков.

–Таг!– выдохнул он. Но чья-то рука схватила его за воротник плаща и потянула вперед.

Смутно он осознал, что стоит лицом к лицу с Селетен.

–Ложись!– крикнул ему Вакир, таща его к неровной земле. Уилл боролся с железной хваткой.

–Лошадь... – Ему удалось выдавить из себя это слово. -Моя лошадь...

– Уходи… он! – Селетен говорил медленно и нарочито, чтобы его было слышно сквозь бурю. Теперь он подталкивал свою лошадь, натренированную и привыкшую к таким условиям, на колени, все время держа свободной рукой Уилла за ошейник. Конь Арриди лежал на боку, свернув голову в укрытие собственного тела. Уилл почувствовал, как чья-то нога скользнула между его ног, и они с Селетен рухнули на землю вместе, арриди затащили его в скудное укрытие, предоставленное телом лошади.

– Рывок! – закричал Уилл, и усилие обожгло его пересохшее горло агонией. Селетен возился со своим плащом, пытаясь натянуть его на их головы, чтобы защитить их от песка. Он наклонился и заговорил прямо в ухо Уиллу:

– Ты там умрешь!– крикнул он. – Теперь ты его никогда не найдешь. Попробуй сделать это, и ты умрешь! Он ушел! Понял?

Уилл тупо осознал, что был прав. У него не было ни малейшего шанса найти свою лошадь в ослепительной, кружащейся массе песка, которая окружала их. Он почувствовал сильную боль в сердце при мысли о своей лошади – одинокой и испуганной во всем этом ужасе – и безудержно зарыдал, громкие мучительные рыдания, которые вздымались и сотрясали все его тело.

Но слез не было. Жара и удушливый, приторный песок и пыль лишали его даже этого небольшого комфорта.

Глава 21

Буря прошла над ними. Уилл понятия не имел, как долго он избивал их, кричал на них, мучил. Должно быть, прошло несколько часов. Но в конце концов это прошло.

В то время как он бушевал вокруг них, его чувства словно отключились, и он ощущал только пронзительный, мучительный голос ветра. Во внезапной тишине, которая встретила его уход, он осознал другие ощущения. Что-то тяжелое лежало на его ногах и теле, а также на плаще, который Селетен натянула им на головы. Он чувствовал, как Селетен шевелится, и извивался, борясь с сжимающей тяжестью, понимая, что это песок, наваленный на них, брошенный туда неистовым ветром.

Селетен кашлянула рядом с ним и сумела отбросить край плаща. Грязный желто-коричневый песок обрушился на них обоих. Уилл перекатился на спину и откинул плащ с лица, умудрившись взглянуть на себя.

Ни тела, ни ног не было видно. Там не было ничего, кроме покрытого песком горба. Он попытался сесть, отряхивая руками песок с нижней части тела. Рядом с ним он чувствовал, что Селетен делает то же самое.

Земля, казалось, зашевелилась позади него, и он испуганно обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как лошадь Селетен катится и вздымается, чтобы встать на ноги. Жеребец с трудом выпрямился, и огромная масса песка обрушилась на двух мужчин, укрывшихся позади него. Затем, выпрямившись, лошадь сильно встряхнулась, и в воздух полетело еще больше грязи.

Уилл отшатнулся назад, в свободное пространство, оставленное телом лошади, и почувствовал, что ноги его освобождаются. Сделав последнее усилие, он вырвался из хватки песка и, пошатываясь, поднялся на ноги.

Внизу, в ложе вади, другие делали то же самое. Он мог видеть движение в рядах нагроможденного песка, которые отмечали, где укрылись другие. Затем песчаная поверхность вздыбилась в нескольких местах, как будто в ответ на небольшое землетрясение, и тела начали освобождаться. Укрытые берегом, остальные жили лучше, чем он и Селетен. Слой песка, лежавший на них, был не таким глубоким и тяжелым. Но все же потребовалось некоторое усилие, чтобы вырваться. Лошади, способные стоять хвостом против ветра и защищенные берегом вади, были в лучшем состоянии. По крайней мере, они не были наполовину похоронены.

Он посмотрел в лицо Селетен. Она была покрыта и покрыта коркой мелкого липкого желтого песка. Глаза, ободранные и воспаленные, смотрели из него, как дыры в гротескной маске. Уилл понял, что выглядит не лучше. Вакир устало покачал головой. Он снял с луки седла коня бурдюк с водой, намочил кончик хеффии и принялся счищать засоренный песок с глаз животного, тихо напевая ему. Вид лошади, доверчиво откликающейся на помощь всадника, вернул Уиллу ужасное осознание, и он отчаянно огляделся, надеясь, что увидит еще один бугорок на песке – бугорок, который превратится в лохматую фигуру Тага, когда он будет подниматься на ноги. Но там ничего не было.

Таг исчез.

Ушел куда-то в пустоши пустыни. Уилл отошел на несколько шагов от края вади и попытался позвать его по имени. Но сухость и песок в горле победили его усилия, и он не издал ни звука. Чья-то рука коснулась его плеча, и он обернулся, когда Селетен протянула ему бурдюк с водой. Он набрал полный рот, прополоскал его и сплюнул. Затем еще один, чувствуя, как теплая влага впитывается в мягкие ткани его горла.

Он понял, что сам Селетен еще не пил, и вернул ему бурдюк с водой, наблюдая, как тот споласкивается, сплевывает, а затем сам проглатывает пару глотков. Наконец он опустил шкуру.

–Ты… все… верно? – запинаясь, спросил он. Уилл покачал головой, неопределенно указывая на пустыню позади них.

–Таг,– сказал он несчастным голосом. Больше он ничего не мог сказать. Он услышал, как сапоги скользят по песку, и, обернувшись, увидел, что Холт устало карабкается по берегу вади. Его лицо тоже было покрыто желтой коркой. Его глаза покраснели и болели.

–С тобой все в порядке?– повторил он вопрос Селетен. Затем его глаза метнулись из стороны в сторону, и на лице появилось выражение ужаса. -Где Таг?– испуганно спросил он. Уилл склонил голову, чувствуя, как подступают слезы. Но, как и прежде, его телу не хватало влаги.

–Ушел, – с горечью сказал он. Он смог произнести только один слог. – Он махнул рукой в сторону пустыни.

–Ушел?– эхом отозвался Холт. – Куда ушел? Как?

–Лошадь запаниковала и вырвалась на ветер, – сказала Селетен. Уилл поднял на Холта затравленный взгляд и покачал головой.

–Я потерял его! – выпалил он. – Я отпустил поводья! Это моя вина… это моя вина!

Он почувствовал, как руки Холта обхватили его, как его самого потянуло в объятия старика. Но у Уилла не было никакого чувства комфорта. Никто не мог уменьшить боль, которую он чувствовал. Его конь, его любимый Буксир, исчез. И именно он отпустил поводья маленькой лошадки. Он подвел Тага, когда его друг был в панике и испуге и больше всего нуждался в помощи и поддержке своего хозяина.

И, наконец, слезы все-таки хлынули, потекли ручьями по желтой пыли, покрывавшей его лицо, когда он положил голову на плечо Холта и безудержно зарыдал. Смутно он слышал голоса своих друзей, устало собравшихся вокруг, вопросы, которые они задавали, и ужасный, окончательный, ужасный ответ, который дал им Холт.

–Таг ушел.

Два слова. Два слова, которые мгновенно заставили их замолчать. Гилан, Гораций и Эванлин знали, как много значила для Уилла эта маленькая лошадка. Они знали, какие особые отношения складываются между Рейнджером и его лошадью. И хотя Свенгал не мог по-настоящему оценить это, он приравнял это к чувству горя, которое скандиец испытал бы при потере своего корабля, и он горевал о своем друге.

Уилл смутно слышал выражение их недоверия к ужасной новости. Рейнджер и его лошадь были больше, чем просто всадник и лошадь. Они все это знали. Рейнджер был связан со своей лошадью с первых дней своего ученичества, и они вместе учились своим особым навыкам.

Селетен наблюдала, ничего не понимая. Как и все арриди, он любил лошадей. Но он знал, что в такой суровой стране, как эта, потери неизбежны. Сломанные конечности, жажда, солнце, мародерствующие пустынные львы и песчаные кобры, притаившиеся в любом сыром или затененном углу, – все это могло убить лошадь в одно мгновение. Такие потери достойны сожаления. Но их приходилось терпеть. Он взглянул на солнце, уже перевалившее за полдень.

–Мы отдохнем здесь несколько часов,– сказал он. – Мы продолжим после обеда, когда он остынет.

Он приказал своим людям развести огонь и приготовить кофе. Он сомневался, что у кого-нибудь появится аппетит к еде после того испытания, через которое они прошли. Но он знал, что кофе восстановит их силы. Он наблюдал, как старший Рейнджер увел своего ученика, нашел скудный кусочек тени под берегом вади и опустил его, чтобы тот сел.

Принцесса и молодой воин подошли к ним, предлагая утешение, но старик отмахнулся. Сейчас было не время.

Селетен знала, что мальчик будет измотан. Так было со всеми. Шторм, подобный тому, через который они прошли, не давал покоя никому, попавшему в него. Мышцы, нервы, разум были напряжены до предела. Страх был ошеломляющим, особенно для того, кто никогда раньше не проходил через песчаную бурю. Физическое и эмоциональное истощение было разрушительным.

Другой Рейнджер, которого они звали Гилан, подошел к тому месту, где солдаты разводили костер. Он подождал, пока кофе не будет готов, а затем взял чашку и вернулся к скорчившейся фигуре под берегом вади. Он присел на корточки рядом с юношей и протянул ему чашку.

–Вот, Уилл, – тихо сказал он. – Выпей это.

Уилл слабо отмахнулся от чашки. Он был глубоко погружен в страдания. Гилан снова толкнул его вперед, с большей силой, подталкивая его.

–Тебе это понадобится, – сказал он. – Тебе понадобятся силы, если мы хотим найти Тага.

Холт посмотрел на него, пораженный этими словами.

–Что ты сказал? – требовательно спросил он, но Гилана этот вопрос не смутил.

–Я пойду с ним, – ответил он. – Мы найдем Тага. -

Впервые Уилл поднял голову, взял чашку и посмотрел на Гилана поверх края. В его глазах мелькнула слабая искорка надежды. Очень слабый, заметил Гилан, но настоящий.