Текст книги "Освобождение Эрака (ЛП)"

Автор книги: Джон Фланаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Такие лошади, как Таг и Песчаная Буря, терпеть не могли проигрывать, терпеть не могли, когда их опережала другая лошадь. Когда Буксир поравнялся с Песчаной Бурей, Уилл понял, что лошадь Арриди будет копать глубже, чтобы приложить больше усилий – поставить маленького иностранца на место. Таг тем временем будет напрягать все силы, чтобы обогнать лошадь Арриди. Затем двум всадникам предстояло решить, в каком месте они должны позволить лошадям получить свои головы.

Слишком рано, и энергия и скорость иссякнут еще до финиша. Слишком поздно, и не будет времени догнать. Каждый всадник сделает все возможное, чтобы заставить противника ехать слишком рано. Момент должен быть как раз подходящим, иначе результатом будет неудача. Уилл задумчиво нахмурился. Он наблюдал, как Хасан прогнал Песчаную Бурю. Но он был уверен, что всадник арриди что-то скрывает.

Когда они возвращались к оазису, голова Тага ударила его в плечо, заставив пошатнуться.

"Перестань волноваться", – казалось, говорила лошадь. Я знаю, что делаю, даже если ты не знаешь.

–Только не уходи слишком рано, вот и все, – предупредил его Уилл. И снова Таг презрительно покачал головой.

Они медленно вернулись в оазис. В отличие от Хасана, Уиллу не было нужды знакомиться с маленькими особенностями своего скакуна. Они с Таг знали друг друга вдоль и поперек. Любопытная толпа бедуллинов наблюдала за ними, когда они вошли в лагерь. Было раннее утро, и гонка была назначена на конец того же дня, когда прошла вся дневная жара.

Он знал, что на скачках было много ставок. Невозможно было не слышать разговоров в лагере, хотя он и старался казаться равнодушным к таким вещам. Он также знал, что большая часть ставок не была связана с реальным исходом гонки. Речь шла о перевесе, с которым победит Песчаная Буря. Бедуллины были знакомы с прекрасно сложенным жеребцом арриди, на котором должен был ехать Хасан. Казалось, никто из них не давал лохматому маленькому бочкообразному коню с севера ни малейшего шанса на победу.

Несмотря на то, что Уилл искренне верил в Тага, столкнувшись с таким всеобщим недоверием, ему было трудно сохранять бодрость духа. И все же он должен был верить, что они могут победить – что они победят. Перспектива проигрыша была слишком ужасна, чтобы думать о ней. Он был слишком импульсивен, чтобы рисковать потерять Тага таким образом. Тем не менее, снова и снова в течение дня, когда он ломал голову над тем, что еще он мог бы сделать, он не находил ответа. Если он хочет вернуть Тага, ему придется рискнуть потерять его.

Эта мысль мучила его в течение долгих, тяжелых часов в середине дня. Затем, когда солнце начало клониться к закату, а тени от пальм простирались все дальше и дальше, пришло время.

Его лицо было мрачным и застывшим, когда он вел Тага через оазис к стартовой линии. Хасан ждал, сидя верхом на прекрасном паломино, у линии, выдолбленной в песке. Как и Уилл, который сбросил свой плащ для гонки, он был одет в рубашку, брюки и сапоги, а также в хеффию. Головной убор защитит лица гонщиков от летящего песка и пыли во время гонки. Он кивнул в знак приветствия, когда Уилл и Таг двинулись к стартовой линии. Уилл кивнул в ответ. Он не произнес ни слова. Он не мог заставить себя пожелать Хасану удачи. Он не хотел, чтобы Хасану не повезло. Если Хасану удастся свалиться с Песчаной Бури на первых пятидесяти метрах и сломать ногу, Уилл нисколько не будет возражать. И все же, глядя на мягкое сиденье бедуллинского юноши на лошади, на то, как Песчаная Буря нервно двигалась, слегка гарцуя, навострив уши в предвкушении предстоящего состязания, это казалось маловероятным. Хасан словно приклеился к седлу, неотъемлемой части лошади.

Уилл вставил ногу в стремя и вскочил верхом на Буксира.

–Вот оно, мальчик, – прошептал он. Конь вскинул голову. Уилл провел одним концом хеффии по лицу, а другим накрутил ее, чтобы удержать на месте. Теперь сквозь узкую щель виднелись только глаза. Остальная часть его лица была закрыта. Рядом с ним то же самое сделал Хасан.

Песчаная буря нетерпеливо рыла землю, поднимая маленькие облачка пыли. Рядом с ним флегматично стоял Таг, твердо упершись всеми четырьмя ногами. Разница между двумя лошадьми была слишком очевидна: одна гарцующая, энергичная и легконогая, с холеной до блеска шерстью; другая крепкая, бочкообразная и лохматая. Все больше денег переходило из рук в руки по мере того, как делались ставки в последнюю минуту.

–Всадники, вы готовы? – Умар шагнул вперед, как он их назвал.

Хасан махнул рукой. -Готов, Асейх!– крикнул он. Бедуллин радостно закричал и помахал наблюдающей толпе.

–Готов, – сказал Уилл. Его голос был приглушен за спиной хеффии, и ему пришлось выдавить это слово через горло, сдавленное тревогой. На этот раз радости не было. Насколько он знал, никто не ставил на него – только расстояние, на которое он проиграет.

И вряд ли они собирались радоваться этому.

– Двигайтесь к линии. Но помните, если вы пересечете его до сигнала старта, вам придется повернуть и вернуться, чтобы пересечь его снова.

Хасан подтолкнул Песчаную Бурю вперед, прижимая его боком. Это был сложный момент для него. Конь взволнованно гарцевал, и ему пришлось отойти на метр или два от линии, чтобы не пересечь ее раньше времени. Уилл подтолкнул Тага локтем, и маленькая лошадка тихо двинулась к линии.

–Подожди, мальчик, – тихо сказал Уилл. Уши Тага дернулись в ответ, и он остановился, его передние копыта были всего в нескольких сантиметрах от линии. Один из бедуллинов, которому было поручено следить за линией старта, присел на корточки и пристально вгляделся в копыта лошади, затем выпрямился, поняв, что Таг не нарушает правил. Но он не сводил глаз с лески и ног Тага. Увидев это, Уилл коснулся Тага носком ботинка.

–Назад, парень, – сказал он. Он не хотел рисковать тем, что судья может быть слишком нетерпелив, чтобы наказать его. Таг послушно отступил на шаг. Некоторые из бедуллинов задумчиво нахмурились. Лошадь была хорошо натренирована. Есть ли еще что-то, о чем они должны знать?

– Между всадниками не будет никаких помех. Если один из вас будет мешать другому, он автоматически проиграет.

Два всадника, теперь сосредоточенные на пути, который простирался перед ними через пустыню, кивнули в знак согласия. Вдоль трассы были расставлены маршалы, чтобы убедиться, что ни один из них не обманул.

– Поезжай прямо к отметке, обогни ее и возвращайся обратно. Линия старта-это и линия финиша, – сказал Умар. На этот раз ни один из всадников не кивнул. Они знали курс. Оба прошли через это в течение дня.

– Стартовым сигналом будет гудок Тарлка. Как только услышите, можете начинать.

Тарик, старейшина племени, выступил вперед с большим медным рогом. Он помахал им так, чтобы они оба могли его видеть. Ранее в тот же день Уилла познакомили с звуками рога.

–В твоих руках, Тарик, и в Божьей воле, – нараспев произнес Умар. Это было официальное уведомление о том, что следующим звуком будет гудок стартера. В толпе воцарилось выжидательное молчание. Где-то ребенок начал задавать вопрос. Умар сердито огляделся, и мать быстро заставила своего отпрыска замолчать. Умар жестом подозвал Тарика, и тот поднес к губам большой рог с раструбом.

Уилл напряженно наблюдал за ним. Он увидел, как грудь Бедуллина вздулась, когда он сделал глубокий вдох. Он знал, что рядом и чуть позади него, как ястреб, будет наблюдать Хасан.

Он крепче сжал поводья, заставляя себя расслабить ноги вокруг тела Тага. Он не хотел посылать какой-либо нечаянный сигнал лошади, прежде чем придет время.

Сейчас же!

Рог издал металлический баритон, и он сжал коленями Туг. Смутно он услышал, как Хасан закричал: "Яаа! пока он подгонял Песчаную Бурю вперед. Толпа взревела одним громким голосом. Затем звук резко оборвался.

Таг стрелой вылетел из своей неподвижной позы, перескочив с места на место на полном скаку за несколько метров. Песчаная Буря, возбужденная и гарцующая, осталась позади, изгибаясь и вскидывая голову на первые несколько шагов. Затем Хасан ударил пятками в бока паломино, и тот галопом помчался за Буксиром.

Толпа, на мгновение замолчавшая из-за невероятного ускорения Буксира с места, снова начала кричать, призывая Хасана и Песчаную Бурю сбить его.

Даже Уилл, который знал о феноменальной способности Тага ускоряться, был немного удивлен тем, что они уже установили лидерство. Он знал, что Песчаная буря скоро их перестроит. Как только он был в шаге, Арриди определенно был быстрее, чем Буксир на километр или два. Но теперь он надеялся, что шок от того, что его оставили позади на старте, заставит Хасана перегнуть палку, израсходовав часть драгоценных запасов энергии, которые станут столь важными в последние несколько километров.

Позади себя он смутно слышал крики соплеменников. Ближе он услышал раскатистый грохот копыт Песчаной Бури по каменистой земле. Уши Тага стояли торчком, а ноги взбивались, выбрасывая в воздух шлейф песка и пыли.

Уилл коснулся его шеи.

– Успокойся, мальчик. Шагай себе.

Голова Тага слегка дернулась в ответ. Не слишком сильно, потому что он не хотел потерять шаг или равновесие. Уилл почувствовал, что ему стало немного легче, и кивнул. Копыта Песчаной Бури теперь были ближе. "Конь Арриди быстр, как молния", – подумал он.

Хасан, стоявший в нескольких метрах позади них, забеспокоился. Он понятия не имел, насколько быстрым будет чужеземный конь. Очертания и конфигурация коня не выдавали его поразительной скорости. И даже теперь, когда Песчаная Буря набирала силу, он делал это гораздо медленнее, чем хотелось бы Хасану. Он заставил лошадь дать еще немного и вздохнул с облегчением, когда поравнялся с иностранцем и лохматым маленьким серым. Другой всадник не повернул головы, чтобы посмотреть на них, но Хасан заметил, как глаза лошади закатились, когда они поравнялись с ними.

Быстрые лошади терпеть не могут, когда их ведут наперегонки. И это определенно была быстрая лошадь – не такая быстрая, как Песчаная Буря, но быстрее, чем он ожидал. По опыту Хасана, как только лошадь обнаруживала, что ее догоняет и ведет другая, она часто сдавалась – или перегибалась, отчаянно пытаясь вернуть себе лидерство. Хасан понял, что пришло время доказать превосходство своего коня. Он щелкнул поводьями по шее Песчаной Бури, и паломино набрал еще несколько метров скорости. Он рванулся вперед, прочь от Тага.

Уилл почувствовал, что Таг начинает отвечать, и впервые на своей памяти крепко придержал его поводьями. Таг сердито фыркнул. Он хотел показать этой роскошной лошади Арриди, что такое скачки. Но он повиновался прикосновению Уилла и подавил в себе инстинктивное желание выложиться по полной.

–Еще нет, мальчик, – услышал он голос Уилла. – Еще далеко идти.

Они пронеслись мимо двухкилометровой отметки, слыша на ходу радостные возгласы маршалов. Все приветствовали Песчаную Бурю, которая теперь вела Буксир почти на сорок метров. Лошадь Арриди бежала прекрасно, мрачно подумал Уилл, с длинным, мощным шагом и идеальным ритмом. Сорока метров вполне достаточно, подумал он. Он подал Таг знак, чтобы тот немного ускорил шаг, и тот ответил. Уилл почувствовал прилив нежности к лошади под ним. Он знал, что Таг будет бегать так весь день. Он подумал, может ли Песчаная Буря сделать то же самое.

Он прикинул, что они поднялись на пять-десять метров, когда Хасан и Песчаная Буря обогнули отметку на полпути. Удобно устроившись впереди, Хасан немного сбавил шаг, зная, что теперь его лучшая скорость осталась позади.

Он помахал рукой, когда они проходили мимо другого всадника и лошади. Ответа от Уилла не последовало, и Хасан ухмыльнулся за своей хеффией. Он бы тоже не помахал, если бы проиграл, подумал он.

На полпути копыта Тага застучали по каменистой земле, слегка заскользив, когда они повернули и двинулись вслед за Песчаной Бурей. Они набрали небольшое расстояние, когда Песчаная Буря повернула, и снова потеряли его, когда последовали ее примеру. Теперь между ними было не больше тридцати метров.

– Вперед, Таг! – крикнул Уилл, и конь, глубоко вонзившись в свои резервы силы, выносливости и мужества, ускорился под ним. Уилл видел Песчаную Бурю сквозь облако пыли и песка, которое он поднимал – подходящее название, мрачно подумал он. Бока паломино были покрыты испариной, а бока вздымались от напряжения. Медленно Таг сократил расстояние до лошади Арриди. Оставалось пройти два километра, и он двинулся рядом, две лошади ныряли бок о бок, каждая голова попеременно брала на себя инициативу, теряла ее, снова брала, пока они мчались шаг за шагом, ни одна не догоняла другую.

Уилл знал, что настанет момент, когда настанет время последнего спринта. И лошади, и всадники знали об этом. Это был вопрос идеального времени. Слишком рано, и лошадь выдохнется еще до финиша. Слишком поздно, и гонка будет проиграна.

Лошади, стоя бок о бок, смотрели друг на друга, их глаза закатились, белки показались, так что каждый мог видеть врага. Затем Таг рванулся вперед, и Уилл не мог остановить его – сделать это сейчас означало бы потерять скорость, а Таг бросил кости за них, чувствуя момент. Он двигался на длину шеи, затем на длину тела, опережая Песчаную Бурю, двигаясь быстрее, чем Уилл когда-либо мог припомнить. Стук лошадиных копыт заполнил его сознание. Затем он услышал, как Хасан ободряюще кричит Песчаной Буре, и, слегка повернув голову, увидел, как лошадь арриди начала набирать высоту. Невероятно, но он снова перестраивал буксир.

Потом Таг запнулся.

Это было малейшее нарушение ритма и темпа, но Уилл почувствовал это и понял, что все кончено. Песчаная Буря тоже это заметила и рванулась вперед, на метр... два... пять... комья грязи и песка полетели Уиллу в лицо, обжигая небольшой участок кожи вокруг глаз, заставляя его стиснуть зубы и почти зажмуриться.

Оставалось пройти триста метров, а Песчаная Буря была в пятнадцати метрах впереди. Слезы застилали Уиллу глаза, когда он понял, что проиграл скачку – и свою лошадь.

Он знал, что может попросить Тага о большем. Он мог бы уговорить его попытаться догнать. И он знал, что маленькая лошадка будет реагировать, пока усилие не убьет его. Таг уже ударился о стену. Скорость Песчаной Бури была слишком велика. Раннее лидерство, которое она дала ему, было слишком велико. Он был в двадцати метрах впереди них.

И тут он запнулся.

Уилл заметил легкую шаткость в его походке, потерю ритма, замедление ослепительной скорости. "Если бы только они подождали", – с горечью подумал он. Таг был слишком нетерпелив. Но теперь двадцатиметрового отрыва будет достаточно, чтобы измученная Песчаная Буря пересекла финишную черту впереди своего столь же измученного противника.

Едва он успел подумать об этом, как почувствовал, как под ним ускорился рывок.

Вся сила, вся уверенность, все равновесие вернулись в его походку, когда он перешел на другой уровень исполнения, уровень, которого Уилл никогда раньше не видел. Таг вытянулся и зашатался в Песчаной буре, как будто более высокая лошадь стояла на месте. Изумленный Уилл низко склонился над шеей Тага, не более чем пассажир. Он понял, что никогда не имел представления о том, как быстро может бежать Таг. Казалось, верхнего предела нет. Таг просто побежит так быстро, как того потребует ситуация.

Он понял, что Таг контролировал гонку, делая вид, что спотыкается, когда он делал это, чтобы спровоцировать Песчаную Бурю на последний рывок. Потеря шага и равновесия была обманом, и Песчаная Буря проглотила наживку, ускоряясь и истощая его последние резервы всего на тридцать метров раньше, чем следовало. Таков был разрыв между ними, когда Таг взлетел над финишной чертой.

Уилл уже спешился и обнимал маленькую лошадку за шею, когда Песчаная Буря, теперь уже перешедшая на легкий галоп, потная и продуваемая ветром, устало перевалилась через линию позади него. И теперь Бедуллин действительно болел за чужую лошадь. Потому что они любили хороших лошадей и поняли, что только что видели одну из лучших. И кроме того, поскольку ни одна из ставок не была основана на выигрыше Тага, никто не проиграл деньги кому – либо еще-хотя те, кто ставил на тридцатиметровую маржу, испытывали искушение потребовать свой выигрыш.

Умар взял поводья Песчаной Бури, когда Хасан соскользнул с седла. Прежде чем молодой человек успел заговорить, Асейх хлопнул его по плечу.

–Вы сделали все, что могли, – сказал он. -Хорошая гонка.

Другие повторили его слова, когда Хасан протиснулся сквозь толпу, чтобы протянуть Уиллу руку. Он восхищенно покачал головой.

–Я никогда не собирался побеждать, не так ли? – спросил он. -Ты и сам это знал.

Уилл, широко улыбаясь, пожал ему руку. -Вообще-то я этого не знал, – сказал он. – Он мотнул головой в сторону Тага. -Он так и сделал.

Глава 34

Холт прикинул, что по склону к ним спускается человек тридцать. -Они тоже идут с этой стороны,– сказала Эванлин позади него. Быстрый взгляд через плечо показал, что такое же количество всадников несется за ними, разворачиваясь веером, чтобы окружить ожидающие войска арриди. Стой снова лицом вперед. Он и Гилан воспользовались моментом, чтобы прочесть приближающуюся скорость всадников. Затем они двинулись как один.

– Сейчас, – тихо сказал Холт, и они оба вытащили оружие и выстрелили один раз, потом два, потом три и четыре раза, каждый раз снижая высоту, чтобы компенсировать быстро уменьшающуюся дальность. После четырех сокрушительных залпов из двух стрел Эванлин крикнула им вслед::

–Пятьдесят метров сзади!

Два лучника развернулись на сто восемьдесят градусов и послали еще больше стрел в атакующих туалаги позади них. Уже с полдюжины лошадей без всадников бешено мчались вперед, а их всадники лежали скомканными кучами на песке позади них. Теперь еще пятеро присоединились к ним из задней группы, прежде чем они подошли так близко к стене щитов, что Остановились и Гилану пришлось прекратить огонь. Эванлин поразилась высокой точности двух Рейнджеров. Одиннадцать вражеских солдат вышли из боя в считанные секунды! Это был уровень истощения, который ни один командир не мог надеяться поддерживать долго.

Теперь настала очередь ожидающих людей в стене щитов, когда всадники врезались в нее.

Но лишь немногие из лошадей вступали в прямой, лобовой контакт. Ощетинившаяся ограда из копий, их заостренные наконечники блестели на солнце, заставляя большинство из них в последний момент отклоняться в сторону, несмотря на то, что их всадники подгоняли и хлестали их, чтобы они продолжали свою головную атаку. Всадники быстро потеряли инерцию и оказались в невыгодном положении, когда длинные копья Арриди устремились на них. Большинство из них спешились, оставив своих лошадей с товарищами, подготовленными для выполнения задания, и вступили в бой пешком. Битва превратилась в рукопашную схватку, в которой кривые мечи поднимались и опускались, рубили и кололи вдоль линии. Падая, люди кричали от боли с обеих сторон. Затем снова закричали, когда товарищи и враги растоптали их, пытаясь добраться до врага.

Хорас внимательно осмотрел стену щитов, прищурив глаза в поисках первого слабого места, где туалаги могли бы прорваться. На левом фланге солдат арриди поскользнулся и был убит одним из туалаги, который мгновенно двинулся в брешь в линии, дико рубя налево и направо, расширяя брешь так, что двое его товарищей прорвались внутрь, и линия начала выпирать внутрь.

Гораций глубоко вздохнул и повернулся к четверым солдатам. Однако прежде чем он успел что-либо предпринять, рядом с ним раздался бычий рев, и Свенгал бросился вперед, громадный топор со свистом описал круг над его головой. Понимая, что он только встанет на пути скандианца, если тот присоединится к нему, Гораций расслабился и жестом приказал всем четверым тоже стоять.

Свенгал ударил туалаги, который прорвался, как таран. Он ударил их своим щитом и, несмотря на давление людей позади них, толкающих их вперед, отбросил их назад, потеряв равновесие и пошатываясь. Затем он начал бросать их направо и налево размашистыми ударами топора, прежде чем они успели прийти в себя.

Почти сразу же, как он появился, пролом в стене был восстановлен, и линия сомкнулась. Свенгал вернулся к тому месту, где его ждал Гораций.

–Дай мне знать, когда тебе понадобится помощь, – мягко сказал молодой воин. Свенгал сердито посмотрел на него. В его глазах появился опасный огонек.-Вряд ли, – коротко ответил он. Затем он снова ушел, когда туалаги угрожали прорваться в другом месте, ударив по ним щитом и топором, оттесняя их назад, топча того, кто попал под его атаку. Но на этот раз у Горация не было времени смотреть. Он был нужен в другом опасном месте, и он повел своих четырех людей клином, направляясь к тому месту, где группа туалаги прорвалась внутрь стены. Когда Гораций приблизился, один из них упал со стрелой в груди. Затем Гораций и его люди набросились на них, оттесняя назад.

Не было времени на причудливое фехтование. Это был толчок, и удар, и еще раз удар, и парирование щитом, и удар, и удар, и удар! Удивительная ловкость Горация сослужила ему хорошую службу, когда он обрушил на туалаги дождь ударов с ошеломляющей скоростью и силой, заставляя их отступать в растущей панике.

Это была паника, которая распространилась среди нападавших, и они начали отступать от стены щитов – сначала по одному и по двое, затем большими группами. Они подхватили лошадей, вскочили в седла и побежали вверх по склону, преследуемые торжествующими насмешками и свистом защитников.

Гилан поднял лук и вопросительно посмотрел на Холта, который покачал головой.

–Побереги свои стрелы, – сказал он. – Они нам еще понадобятся.

– Не могу сказать, что мне нравится идея стрелять людям в спину, – согласился Гилан. Он вернул стрелу в колчан.

Селетен приближалась к ним. Его белая верхняя туника была разорвана и испачкана кровью и грязью. Он чистил лезвие своего меча, когда подошел.

–Им было больно, – сказал он. – Вы хорошо стреляли, – добавил он, кивая в знак признательности двум рейнджерам. Он знал, что их скорострельная стрельба привела в замешательство атакующие войска.

– Сомневаюсь, что они предпримут еще одну лобовую атаку, – сказал Холт, и Вакир согласно кивнул. Он указал на край холма, где группа из трех всадников наблюдала, осыпая бранью отступающие войска, когда они проезжали мимо. В какой-то момент самый высокий из троих наклонился в седле и ударил отступающего солдата хлыстом.

– Если я не ошибаюсь, это Юсал Макали. Он один из их наиболее способных военачальников. Он хитер и жесток, и он не идиот. Он только что видел, во что обойдется ему лобовая атака. Теперь посмотрим, что он предпримет дальше.

– Нам это тоже дорого обошлось, – тихо сказал Гилан, кивая туда, где солдаты арриди ухаживали за ранеными. Их было слишком много, чтобы чувствовать себя комфортно. Туалаги, возможно, потеряли людей в атаке, но по крайней мере десять солдат арриди лежали убитыми или ранеными.

Свенгал и Гораций подошли к ним. Оба чистили оружие, как и Селетен. Лицо Свенгала все еще было красным от боевой ярости, глаза все еще были дикими.

– чего они ждут? – спросил он громче, чем требовали обстоятельства. – Почему бы им не заняться этим?

Холт посмотрел на него с беспокойством. -Успокойся, Свенгал,– предупредил он. Он видел, что скандианец, расстроенный неделями бездействия, был близок к бешеной ярости, которая могла поразить скандианца в пылу битвы. – Скорее всего, они больше не нападут. Ты стоил им слишком многих жертв. Хорошая работа, Хорас, – добавил он в сторону. Он видел сокрушительную контратаку молодого человека. Гораций кивнул. Теперь его меч был чист, и он вложил его в ножны.

– Как ты думаешь, что они будут делать дальше, Стой? – спросил он.

Прежде чем ответить, Рейнджер, прищурившись, посмотрел на солнце, которое теперь находилось почти прямо над ними.

– Я думаю, они подождут, пока жара и жажда сделают за них свою работу, – сказал он. – Я бы на их месте так и поступил.

Он был прав. Остаток дня прошел без дальнейших атак со стороны туалаги. Вместо этого аралуанцы и их товарищи-арриди изнемогали под палящим солнцем.

Запасы воды у них были на исходе. Рассчитывая в тот же день добраться до колодцев Хор-Абаш, Селетен ослабил свою обычно строгую водную дисциплину. Теперь он прикинул, что при строгом нормировании воды им хватит еще на два дня.

Туалаги, конечно, могли послать всадников за водой, в которой они нуждались. Все, что от них требовалось, – это следить за маленьким лагерем посреди впадины. Опасаясь точности, проявленной двумя лучниками среди врагов, они держались ниже гребня. Но время от времени их можно было мельком увидеть, когда сменялась вахта и сменялись часовые. Холт не сомневался, что их низкие черные палатки были разбиты сразу за гребнем.

С наступлением темноты Селетен собрал своих людей, сократив периметр, чтобы половина его войска могла спать. По крайней мере, такова была идея. Через час после наступления темноты начались быстрые, стремительные атаки.

Там никогда не было больше дюжины туалаги. Но они с воплями поднимутся из пустыни, подобравшись на расстояние броска камня от лагеря. Затем они ворвутся на стену щитов, убив человека здесь, потеряв одного из своих там, а затем отступят, унося с собой раненых. Это были приступы раздражения, в чистом виде. Но всю ночь они держали весь лагерь арриди начеку, не давая им отдохнуть.

Несмотря на то, что атаки были ложными, каждый из них должен был быть отражен как Остановка, и другие никогда не знали, когда может произойти настоящая атака в силе.

Результатом стала нервная, бессонная ночь для войск Арриди, прерываемая краткими моментами насилия и внезапного ужаса.

В свете рассвета Холт перевел мутные, покрасневшие глаза на линию хребта. Он мог видеть случайные движения там, но ничего, что представляло бы ему стоящую цель. Арриди потеряли четырех человек убитыми в первой массовой атаке, и еще двое умерли от ран за ночь. Было еще несколько раненых, и большинству из них требовалась вода, которой теперь не хватало. Селетен неохотно приказал своим санитарам уменьшить количество воды, которую получали раненые. Это было трудное решение. Вода была единственным утешением в пустыне.

Он навещал раненых, когда его окликнул Холт. Над гребнем холма развевался белый флаг.

–Они хотят вести переговоры, – сказал Холт.

***

Высокий всадник, в котором Селетен опознала Юсала Макали, скакал вниз по склону в сопровождении всадника с белым флагом. Селетен с таким же флагом в руках прошел через строй воинов арриди и направился им навстречу.

– Юсал знает, что я буду уважать флаг перемирия. И все же он проигнорировал бы это в любой момент, если бы это его устраивало, – с горечью произнес Селетен. – Хотел бы я попросить вас просто пристрелить его, когда он подъедет.

Холт пожал плечами. – Конечно, мы могли бы это сделать, но это не решит проблему, что мы в ловушке и в меньшинстве. И у нас может не быть другого шанса договориться.

Они остановились в полудюжине метров от двух всадников. Юсал спрыгнул с седла и двинулся им навстречу.

Он был выше среднего арриди или Туалаги, заметил Холт, стоя на добрую голову выше самого Холта и на несколько сантиметров выше Селетен. На нем были белые развевающиеся одежды и хеффия. Белый цвет был вполне уместен в палящем зное пустыни. Но если одежды Селетен были белыми, то у Юсала-темно-синими. И в то время как арриди обматывали концы головного убора вокруг его лица для защиты, туалаги оставляли его свободно струящимся. Но нижняя половина его лица была скрыта темно-синей, похожей на маску вуалью. Холт слышал, как арриди называли своих врагов "Завуалированными, Забытыми Богом". Теперь он понял намек.

Кожа Юсала, видневшаяся над маской, была темно – коричневой– выжженной годами пустынного солнца и ветра. Хотя маска закрывала нижнюю часть его лица, было очевидно, что нос был выпуклым и изогнутым, как клюв хищной птицы. Глубоко посаженные глаза под густыми и густыми бровями были прикрыты веками. Они были темно-коричневыми, почти черными. Они были единственной чертой, которую Холт мог разглядеть, но он знал, что снова узнает Юсала, если увидит его без вуали. Глаза были холодными, черными и безжалостными. В них не было и следа милосердия или теплоты. Это были глаза убийцы.

–Итак, Вакир Селей эль-тен, – сказал Юсал, – почему ты преследуешь меня?

Голос был слегка приглушен вуалью. Но оно было жестким и недружелюбным, как и глаза. "Вот тебе и шутки", – подумал Холт.

Селетен была в равной степени права. -Ты убил двадцать моих людей. И с тобой пленник. Он нам нужен

, – пожал плечами Юсал. Движение было презрительным. -Тогда иди и возьми его, – бросил он вызов. На мгновение воцарилась тишина. Затем он добавил: – Ты в плохом положении, Селей эл'тен. Вы окружены. Вы в меньшинстве, и у вас кончается вода.

Последний. конечно, это была лишь догадка. Юсал понятия не имел, как мало у них воды, и Селетен не собиралась сообщать ему об этом.

– У нас много воды, – спокойно сказал он, и Юсал снова пожал плечами. Заявления Селетен мало что значили для него.

– Как скажете. Дело в том, что в конце концов ты иссякнешь, а я смогу послать за водой, сколько мне понадобится. Я могу позволить себе подождать, пока жажда и жара начнут убивать ваших людей. Ты не можешь.

Он оглянулся на склон, окружавший их со всех сторон.

– Вы можете напасть на нас, если хотите. Но дорога идет в гору, и мы превосходим вас числом четыре к одному. Есть только один способ покончить с такой атакой.

– Мы можем вас удивить, – сказал Холт, и темные, прикрытые веками глаза повернулись к нему, изучая, сверля. Холт понял, что этот пристальный взгляд и сопровождавшее его молчание были предназначены для того, чтобы вывести его из себя. Он со скучающим видом приподнял одну бровь.

–Вы один из лучников, не так ли? – спросил Юсал. – Но, несмотря на вашу меткость, как только бой дойдет до ближнего боя, цифры скажут.

–Ты сам просил об этих переговорах, Ясаль,– сказала Селетен. – Вы просто хотели сказать нам, насколько безнадежно наше положение? Или ты хотел сказать что-то стоящее? Он позволил тому же тону презрения, что и Туалаги, прокрасться в его слова.

Юсал оглянулся на него.

–Сдавайся, – просто сказал он, и Селетен ответила коротким лающим смехом.

– И ты убил нас сразу?– спросил он.

Вождь Туалаги покачал головой. – Для меня ты стоишь денег, Селетен. Я могу попросить за тебя большой выкуп. Я сойду с ума, если убью тебя. И я уверен, что найдутся люди, которые заплатят за иностранцев вместе с вами. Именно по этой причине я сохранил жизнь другому скандианцу. С чего бы мне поступать с тобой по-другому?

Селетен колебалась. Туалаги руководствовались прежде всего жадностью, и он был склонен верить Юсалу. Пока он думал об этом, лидер Туалаги озвучил альтернативу.