Текст книги "Освобождение Эрака (ЛП)"

Автор книги: Джон Фланаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Трое всадников принесли с собой дополнительные бурдюки с водой, и их быстро распределили. Лейтенант подошел к Умару и сделал традиционный приветственный жест.

–Спасибо, Асейх,– начал он. Он узнал знак ранга Умара, тройную нить веревки из конского волоса, которая связывала его хеффию. – Я лейтенант Алум из ...

Умар жестом остановил его и передал ему свой бурдюк с водой. – Голос молодого человека был сухим и хриплым. -Сначала выпейте, лейтенант,– сказал он. – После этого говорить будет легче.

Офицер с благодарностью поднес бурдюк с водой ко рту и выпил. Уилл заметил, что, несмотря на то, что у него, должно быть, пересохло во рту, он пил только маленькими глотками, медленно, чтобы не захлестнуть тело внезапным потоком влаги. Жители Арриды прекрасно соблюдают водную дисциплину, понял он, вспомнив, как отчаянно пытался глотнуть воду, которую ему дали, когда Умар нашел его.

Близился десятый час утра-время, когда Умар обычно объявлял привал для первого отдыха. Он дал знак остальным спешиться и спрыгнул с седла.

–Мы остановимся здесь, – сказал он. – Арриди могут использовать период отдыха для восстановления.

Лейтенант Алум утолил жажду и рассказал им о засаде туалаги и последовавшем сражении, о том, как Хальт и остальные были взяты в плен, а его самого и его людей Юсал выгнал в пустыню без сапог и с минимальным количеством воды. Это было два дня назад.

– Ты оставил в живых тридцать человек и маршируешь с двумя бурдюками? – спросил Умар. – В его голосе прозвучала нотка уважения.

Лейтенант пожал плечами. -Это хорошие солдаты, – сказал он. – Они понимали необходимость дисциплины.

–У них хороший офицер, – сказал Уилл. Его так и подмывало немедленно прервать лейтенанта и расспросить о его друзьях. Но он видел, что человек близок к изнеможению, и решил, что лучше позволить ему рассказать свою историю в свое время. Лейтенант некоторое время смотрел на него, прежде чем узнал. Когда военный отряд вышел из оазиса, Уилл принял бедуллинскую одежду – мешковатые штаны, длинную ниспадающую рубашку и плащ и, конечно, хеффию, чтобы прикрыть голову и лицо. Но длинный лук и колчан, висевшие у него за спиной, не оставляли сомнений.

–Это тебя зовут Уилл!– сказал Алум. – Мы думали, ты уже мертв!

Уилл улыбнулся. – Рад, что ты так веришь в меня, – сказал он. Затем улыбка исчезла. – С Холтом и остальными все в порядке? Эванлин в безопасности?

Алум кивнул. – Они были в безопасности, когда мы уходили. Кажется, Юсал говорил о выкупе. За девочкой присмотрят. Скорее всего, он захочет продать ее в рабство, а никто не хочет покупать изуродованную рабыню. Мужчинам так не повезет. Я думаю, они будут разбиты.

–Согласен,– сказал Умар. Он повернулся к Уиллу. – Им будет неудобно, но не так уж и плохо. Во всем этом есть суровая практичность. Юсал не позволит им сильно пострадать. Это их замедлит. Лейтенант тоже прав насчет девушки. Если туалаги в чем-то и хороши, так это в заботе о своих инвестициях.

– Асейх, могу я спросить, каковы ваши планы? – спросил лейтенант. Он взглянул вдаль, туда, где виднелась приближающаяся основная группа Бедуллина. Его острый взгляд отметил тот факт, что группа состояла только из сражающихся мужчин, без женщин и детей.

– Мы идем за Туалаги,– сказал ему Уилл. – Асейх Умар и его люди согласились помочь мне спасти моих друзей.

–А Вакир Селей эл'тен? – спросил лейтенант.

Умар утвердительно кивнул. – Вакир-мой старый товарищ. Я не собираюсь оставлять его в грязных руках Юсала.

Они сидели в узкой полоске тени, отбрасываемой берегом вади. Алум вскочил на ноги, и в его глазах загорелся новый огонек энергии.

–Тогда пойдем с тобой! – сказал он. – Мои люди и я должны свести счеты с этими проклятыми Туалаги! И я обещал милорду, что мы вернемся!

Глава 38

Над ними нависал северный массив, ряд за рядом скал и холмов, поднимающихся в конце концов к равнине высоко над ними. Открытая пустыня уступила место узкой дороге, которая бежала между скалистыми выступами и утесами и поднималась вверх через первые предгорья. На высоте ста пятидесяти метров над поверхностью пустыни был ровный участок, вырубленный природой в отвесных стенах утесов, уходящий назад, чтобы идти в грубом направлении с севера на юг. Там стоял город Маашава.

Город был рыночным центром для фермеров арриди, которые жили и работали в предгорьях и на равнинах под массивом. Его обычное население составляло около пятисот человек, но оно росло до восьми или девяти сотен в рыночные недели, когда пастухи и фермеры приезжали из отдаленных районов и соседних горных деревень, чтобы торговать своими товарами.

Это была идеальная временная база для воинов Туалаги – достаточно большая, чтобы обеспечить их жильем и кормом для их животных, и хорошо снабженная продуктами, привезенными на рынок и хранящимися на городских складах.

Здания были обычными белыми глинобитными домами, в основном одноэтажными строениями с плоскими крышами, где обитатели могли наслаждаться прохладным воздухом в конце дня и иногда спать в самые жаркие ночи. Но было также много жилищ, вырубленных в скалах – их входы были выветрены и изношены годами, указывая на то, что они были древними. По большей части они использовались как склады для продовольствия и других товаров, которыми торговали в городе. Но некоторые из них были жилищами, и, когда заключенные входили в город вслед за своими охранниками, Холт увидел несколько, где были очевидны признаки человеческого присутствия: женщины, нагруженные кувшинами с водой для семьи, поднимались по лестницам к более высоким входам, и дым костров выходил из тщательно вырезанных дымовых отверстий в скале. На некоторых выстиранная одежда была развешана на длинных тонких шестах и вытолкнута на горячий воздух, чтобы высохнуть, одежда развевалась, как вымпелы, на легком ветру, который двигался по каньонам.

Трехдневный поход на Маашаву был не из приятных. Их вели на длинных веревках, привязанных к седлам стражников, и заставляли неуклюже бежать, чтобы не отстать. Если кто – нибудь падал – а они неизбежно падали, так как их удерживали в равновесии связанные перед собой руки, – его немедленно окружали всадники, колющие остриями копий или нанося удары прикладами копий.

Через несколько километров Холт заметил, что всадники лошадей, к которым они были привязаны, были искусны в резких, неожиданных изменениях темпа или направления, рассчитанных на то, чтобы вывести пленников из равновесия и заставить их упасть.

Эванлин была исключением. Как и предсказывала Селетен, туалаги рассматривали ее как инвестиции, которые нужно защищать, и она не страдала от подобной жестокости. Ей даже дали маленькую лошадку, хотя ее руки оставались связанными, а лошадь вел воин-туалаги, постоянно насторожившийся на любой признак того, что она может попытаться сбежать.

Хуже всего пришлось двум рейнджерам. Они были иностранцами, и поэтому туалаги относились к ним с презрением. Хуже того, их сверхъестественная точность во время короткой атаки заставила их ненавидеть людей. У большинства туалаги был, по крайней мере, один друг, который пострадал от стрелы Рейнджера, и два длинных лука, которые несли Холт и Гилан, отмечали их как виновников.

К тому времени, как они добрались до Маашавы, оба мужчины были в синяках и побоях. Левая щека Холта была покрыта огромным синяком, а глаз был почти закрыт, благодаря кулаку Туалаги. Гилан истекал кровью из раны на голове, нанесенной маленькой дубинкой. Запекшаяся кровь запачкала его волосы и лицо.

Казалось, присутствие двух Рейнджеров отвлекло внимание туалаги от их первоначальной жертвы – Эрака. Он и Свенгал обычно оставались одни, если не считать почти случайных ударов прикладами копий, когда они поскользнулись и упали. Селетен тоже жила лучше остальных. Юсал знал себе цену в качестве заложника, тогда как аралуанцы были неизвестной величиной в этом районе..

Гораций, подтянутый, атлетически сложенный и легко державшийся на ногах, давал своим стражникам меньше всего возможностей избить его, хотя однажды разъяренный Туалаги, разъяренный тем, что Гораций неправильно понял приказ встать на колени, полоснул кинжалом по лицу молодого человека, открыв тонкий неглубокий порез на его правой щеке. Рана была поверхностной, но, когда Эванлин обрабатывала ее в тот вечер, Гораций бесстыдно притворялся, что это больнее, чем на самом деле. Он наслаждался прикосновением ее заботливых рук. Стой и Гилан, израненные и измученные, смотрели, как она промыла рану и осторожно вытерла ее насухо. Гораций проделал замечательную работу, притворяясь, что переносит сильную боль со стоической храбростью. Холт с отвращением покачал головой.

–Ну и обманщик,– сказал он Гилану. Младший Рейнджер кивнул.

– Да. Он и в самом деле готовит из этого обед, не так ли? – Он помолчал, а потом добавил немного печально: – Жаль, что я не подумал об этом раньше.

Единственный здоровый глаз Холта уставился на него. Бормоча что-то себе под нос, седовласый Рейнджер отошел на несколько шагов, испытывая теперь отвращение к своему бывшему ученику.

–Молодые люди!– фыркнул он Эраку. – Они думают, что красивое лицо может вылечить любую болезнь.

–Кое-кто из нас помнит, как это было, Стой, – сказал ему Эрак с усмешкой. – Полагаю, все это осталось далеко позади для такого старого халтурщика, как ты. Свенгал сказал мне, что вы остепенились. Какая-нибудь пухленькая вдова-мать, ухватившаяся за свой последний шанс с разбитым седобородым стариком, не так ли?

Эраку, конечно, Свенгал сказал, что Хальт недавно женился на красавице. Но он наслаждался реакцией маленького человечка. Одноглазый взгляд Холта остановился на Оберьярле.

– Когда мы вернемся, я бы посоветовал тебе не называть Полину в ее присутствии "пухленькой, заботливой вдовой". Она очень хорошо обращается с кинжалом, который носит с собой, и тебе нужны уши, чтобы удержать на месте этот твой нелепый шлем.

Теперь шутки утихли, когда они наткнулись на Маашаву в конце утомительного дневного перехода. Жители Арриди смотрели на новоприбывших тусклыми, равнодушными глазами. Они не сочувствовали пленным. Вторжение туалаги в их город оставит их без гроша и голода. Потребуется несколько сезонов, чтобы заменить продовольствие и другие продукты, которыми захватчики пользовались сами.

Город был в тени, так как солнце уже скрылось за высокими утесами. Их провели через главную площадь, где проходил рынок, к одной из складских пещер в задней части города. Длинные свинцовые веревки были сняты, а руки развязаны.

–Похоже, мы прибыли туда, куда направляемся, – сказал Гораций.

Один из туалагов проклял его и велел держать язык за зубами.

Пленников бесцеремонно втолкнули в пустой склад, а у входа поставили охрану. Через несколько минут пленникам принесли еду, воду и одеяла. Затем наружная дверь захлопнулась и заперлась, и они остались одни.

– И что теперь будет? – вслух удивился Гилан.

***

Ему не пришлось долго раздумывать. Не прошло и часа, как они услышали скрежет ключа в замке, и дверь распахнулась. Снаружи уже совсем стемнело, а внутри горела единственная свеча. В дверном проеме они едва различили смутную, громоздкую фигуру. Затем он толкнул узкую дверь, для чего ему пришлось повернуться боком, и вышел на середину большой комнаты, в которой они находились. Полдюжины вооруженных туалаги последовали за ним, ощупывая рукояти своих изогнутых мечей, оглядывая комнату, ожидая любых признаков мятежа со стороны пленников. Наконец вошел и Юсал. Но никто из пленников не смотрел на него. Все они смотрели на крепко сложенного бородатого скандианца, который первым вошел в их камеру.

–Тошак!– сказал Свенгал. Рассерженный, он начал подниматься с песчаного пола пещеры. Сразу же трое туалаги выхватили мечи, и знакомый предупреждающий крик пронесся по пещере. Рука Эрака метнулась вперед и схватила Свенгала за предплечье, заставляя его отступить.

–Сиди спокойно, Свенгал,– сказал он. – Разве ты не видишь, что ему нужен предлог, чтобы убить тебя?

–Очень проницательно, Эрак,– ответил ренегат. Его голос был удивительно ровным и хорошо модулированным для скандианца. Большинство из них были моряками и привыкли реветь над штормом и ветром. Тошак сделал знак стражникам, и мечи вернулись в ножны.

Юсал, нижняя часть лица которого все еще была скрыта голубой вуалью, наблюдал за игрой двух больших мужчин, его голова двигалась от одного к другому, темные глаза не мигали.

Как ястреб, подумал Холт. Затем он внес поправки в концепцию. Или стервятник.

– Итак, Тошак, ты наконец-то показываешь свое лицо. Я думал, что ты окажешься трусливым предателем, стоящим за всем этим, – голос Эрака был ровным и сдержанным. Но он не мог сравниться с плавностью подачи своего врага.

Тошак улыбнулся. – Как я уже сказал, Оберьярл, вы очень проницательны. Но, конечно, любой может быть умным задним числом. Жаль, что вы не проявили такой проницательности чуть раньше. Ты мог бы избежать моей ловушки. Вы вряд ли заслужили похвалу за то, что сказали: "Я все время знал, что это ты", когда я вошел в комнату, не так ли?

– Знал я или нет, но факт остается фактом: ты предатель. И ты заслуживаешь смерти.

– Ну да. Но, конечно, предатель одного человека-патриот другого, как говорится. – А это значит

, что вы потеряете деньги на выкуп, – перебил его Холт. Он посмотрел на вождя туалаги. – А как к этому относится ваш товарищ по оружию? Ты хочешь отдать шестьдесят тысяч катушек серебра, Юсал?

Туалаги шагнул вперед, его глаза горели гневом. Он померился силами с Рейнджером и сверкнул глазами на коротышку. – Он ткнул пальцем в грудь, подчеркивая свои слова.

– Не называй меня Юсалом! – рявкнул он. – Вы обращаетесь ко мне "Асейх Юсал" или "Ваше Превосходительство". Ты понимаешь меня, наглый чужеземец?

Холт склонил голову набок, обдумывая вопрос, хотя он был риторическим. -Что я понимаю, – сказал он, – так это то, что в вас очень мало отличного и что Асейх-это почетный термин. Нет ничего благородного в мужчине, который прячет лицо за синим женским платком.

Ярость еще ярче вспыхнула в глазах Юсала. Холт внимательно наблюдал за ними. Он всегда следил за глазами врага, и в случае Юсала они были единственной видимой чертой.

Когда Юсал замахнулся на него кулаком, Стой был готов. Он слегка покачнулся вправо, и удар прошел мимо, не причинив вреда. Юсаль, ожидая встретить сопротивление, пошатнулся от продолжения. Сгорая от ярости, он шагнул ближе, чтобы остановиться и снова ударить его. Тошак поднял руку, чтобы остановить его.

–Подожди!– сказал он. Он пристальнее вгляделся в Холта, изучая распухшее, покрытое синяками лицо. – Ты ведь Рейнджер, не так ли? Остановка. Это же твое имя! Теперь я вспомнил, что слышал о тебе. Три года назад ты устроил неприятности в Скандии, а теперь ты здесь. Вы просто мешаете на каждом континенте, не так ли? И я полагаю, это тот, другой, который был с тобой в Скандии?

– Он указал на Гилана. По правде говоря, Тошак никогда не видел ни одного из Рейнджеров. Он просто знал, что помощником Холта был молодой человек.

–Вообще-то... – начал Гилан. Но Стой оборвал его.

–Правильно,– быстро сказал он. Гилан посмотрел на него с некоторым удивлением. Но больше он ничего не сказал. Тошак повернулся к Юсалу.

– Это и есть лучники? Те, кто убил так много? – спросил он.

Туалаги кивнул. – Мои люди хотели их убить. Но они могут стоить выкупа.

Тошак покачал головой. – Никто не заплатит за их возвращение, – сказал он. – Рейнджеры-смутьяны. И они опасны. Лучше бы их убили как можно скорее.

– Я могу выкупить их! – сказала Эванлин в мертвой тишине, повисшей в комнате. – Я... дипломат. Я близок к королю Аралуэна. Я могу договориться о большом выкупе за этих людей.

Тошак с любопытством посмотрел на нее. На самом деле он не присутствовал в Халлашольме во время войны с Тэмуджаем.

Но он слышал рассказы о том, что произошло: дикие истории о девушке, которая была с рейнджерами – высокопоставленной аралуанской девушкой. "Это может быть и этот", – подумал он. Затем он пожал плечами: ее личность не имела значения. Важно было то, что было найдено в ее вещах.

– Ты все равно это сделаешь,– сказал он. -Убьем мы их или нет.

Эванлин открыла было рот, чтобы возразить, но остановилась, увидев, что он держит в руках: проект для Силасского Совета.

–Без печати он ничего не стоит, – сказала она.

– Но ты ведь знаешь, где его найти? – спросил он.

Эванлин, не дрогнув, встретила его взгляд. Незадолго до того, как они сдались, она спрятала печать под выступом скалы в углублении в форме блюдца. Теперь она была рада, что сделала это. Она ничего не сказала, не доверяя своему голосу.

Тошак кивнул. Ее молчание подтвердило его подозрения. Он повернулся к Юсалу.

– Асейх Юсал, как ты убедишь эту девушку найти печать, которую она, похоже, потеряла?

Глаза Юсала прищурились, и вуаль слегка сдвинулась на его лице. Эванлин поняла, что он улыбается. Туалаги внимательно следили за пленниками всю дорогу до Маашавы. Он не пропустил игру между девушкой и молодым воином. Теперь он указал на Горация.

– Если бы мы начали сдирать кожу с этой, я думаю, она бы вспомнила, – сказал он. – Он усмехнулся. Его резкий, неприятный голос издавал отвратительный звук.

Эванлин замерла, беспомощно глядя на Хораса. Она знала, что никогда не будет стоять в стороне и смотреть, как его пытают.

Но если она выдаст ордер, они все равно умрут.

–Тошак? Это был Свенгал, его голос был мягким и вопросительным. Мятежный скандиец посмотрел на него, подняв брови. Свенгал продолжал:

– Как насчет того, чтобы мы с тобой немного поборолись? Просто для развлечения.

–Весело?– повторил Тошак.

Свенгал победно улыбнулся. – Да. Я думаю, было бы так весело оторвать эту уродливую голову от своих плеч. И твой клювастый голуболицый друг тоже,-Он выплюнул последние слова, переводя взгляд на Юсала.

Тошак поднял бровь.

– Тебе следовало держать язык за зубами, Свенгал. Я мог бы оставить тебя в живых. Но теперь я вижу, насколько вы решительны, ну... – Он сделал паузу, оглядывая напряженную группу, стоявшую перед ним.

–Давайте просто вспомним, на чем мы остановились, – сказал он. – Он указал на Селетен. – Вакир будет выкуплен. Он легко отделывается, но я с ним не спорю. С другой стороны, у меня есть один с Эраком и Свенгалом, так что они умрут. И вы, двое рейнджеров, тоже, – Он указал на Горация. – С вас снимут кожу, а эта молодая леди заплатит нам большую сумму денег за привилегию слушать ваши крики, – он улыбнулся всем присутствующим. – Я кого-нибудь пропустила? – Нет? Что ж, желаю хорошо провести ночь, думая об этом.

Улыбка исчезла. Он мотнул головой в сторону Юсала, и они оба обернулись. Затем вождь туалаги, пораженный какой-то мыслью, остановился и повернул назад. Он поднял левую руку, словно прося их внимания, и двинулся к ним.

–Было еще кое-что, – сказал он. Затем он отдал приказ своим стражникам, и двое из них схватили Его за руки, заставляя двигаться вперед и вниз, пока он не оказался на коленях перед Юсалом. Затем Туалаги Асейх обрушил на лицо Хальта дождь ударов кулаками, слева и справа, нанося удары снова и снова, пока лицо Рейнджера не покрылось порезами и кровью, а голова не свесилась набок. Тошак наблюдал, забавляясь. Эрак двинулся вперед, чтобы вмешаться, но острие сабли в животе остановило его. Наконец Юсал отступил, тяжело дыша.

– Отпустите его, – приказал он людям, стоявшим рядом. Они отпустили его, и он рухнул на песок лицом вниз, в полубессознательном состоянии.

–Ты уже не так легко держишься на ногах?– спросил Тошак у обмякшей фигуры. Юсал коротко рассмеялся, и они вместе повернулись и вышли из комнаты. Охранники, держа руки на оружии, попятились за ними, хлопнув дверью. В наступившей тишине пленники услышали, как в замке загремел ключ.

Гилан глубоко вздохнул и быстро опустился на колени рядом со своим полубессознательным другом. Он осторожно перевернулся на спину и принялся счищать с лица смесь песка и крови. Эванлин присоединилась к нему, ее руки были легкими и нежными.

Гораций принес оставленный ими бурдюк с водой и протянул его Эванлин. Он смотрел, как она нежно умывает лицо Холта. Гораций забеспокоился. Он никогда раньше не видел, чтобы Хальт потерпел поражение. Холт всегда держал ситуацию под контролем. Холт всегда знал, что делать дальше.

– По-моему, у нас большие неприятности, – сказал он. Потом все вздрогнули, когда Холт пошевелился, поднял руку и попытался сесть. Эванлин удержала его, и он прекратил свои попытки. Но он заговорил, его голос был хриплым и несколько невнятным из-за распухшего рта и лица.

–Они забывают одну вещь, – сказал он. В его единственном здоровом глазу светился вызов. Другая теперь была полностью закрыта.

Все остальные переглянулись. Они не видели никакой положительной стороны в своем затруднительном положении.– И что же это может быть, Холт? – спросила Эванлин, желая его ублажить.

Холт уловил интонацию в ее голосе и пристально посмотрел на нее. Затем он сказал с некоторой силой:

– Уилл все еще где-то там.

Глава 39

Первые лучи солнца уже освещали белые дома Маашавы, когда Уилл и Умар наконец достигли наблюдательного пункта над городом.

Они поднимались несколько часов в предрассветном сумраке, следуя по узким звериным следам к одной стороне поселка, затем поворачивали назад, пока не оказались в пятидесяти метрах над ним, откуда открывался прекрасный вид на приход и уход горожан.

Теперь они осматривали город. С трех сторон его окружала невысокая стена. Четвертую защищали сами скалы. Вдоль стены через равные промежутки возвышались сторожевые башни, но часовых нигде не было видно. Уилл заметил это, и Умар презрительно покачал головой.

– Горожане слишком ленивы, чтобы выставлять охрану, а туалаги считают, что в радиусе сотен километров нет врага.

Дым от костров поднимался со многих точек города. К едкому древесному дыму примешивался еще один аромат, от которого у Уилла загорелись вкусовые рецепторы. Свежий кофе варили на кухнях по всему городу. Мужчины и женщины начали выходить из города, направляясь по извилистой дороге к равнинам внизу или к террасированным полям на склоне горы. Уилл указал на них и поднял брови.

–Полевые рабочие,– ответил Умар на невысказанный вопрос. – На равнинах выращивают кукурузу и пшеницу, а на террасах-фрукты и овощи.

В Маашаве не было недостатка в воде. Несколько колодцев впадали в подземный ручей, протекавший через горы. Некоторые из них были подведены к террасам, некоторые – к полям. Это была сложная система орошения и земледелия, и Уилл не видел ничего подобного в свое время в засушливой стране.

– Кто все это построил? – спросил он.

Умар пожал плечами. – Никто не знает. Террасам и акведукам сотни, может быть, тысячи лет. Арриди нашли их и восстановили город.

–Ну, в любом случае, они дают нам возможность, – сказал Уилл. Умар взглянул на него, и он продолжил: – Со всеми этими рабочими, которые каждый день въезжают и выезжают, мы можем внедрить некоторых из ваших людей в город. Я думаю, если они пойдут по одному и по двое, то за день мы сможем набрать до пятидесяти человек.

–И что потом?– спросил Умар.

– Они могли бы связаться с горожанами и спрятаться среди них. Конечно, народ Маашавы примет любого, кто захочет избавиться от Туалаги раз и навсегда.

Умар с сомнением посмотрел на него. -Не мои люди, – сказал он. – Они будут выделяться как посторонние. Местные им не поверят. С такой же вероятностью они предадут их туалаги.

–Но почему? – Голос Уилла немного повысился от разочарования ответом, и Умар жестом велел ему говорить тише. Звук разносился далеко в горах. -Извини, – продолжал Уилл, – но почему они предали тебя? Вы все одной национальности, не так ли?

Бедуллин покачал головой. – Мы можем жить в одной стране, но мы разные племена. Мы-бедуллины. Они-арриди. У нас разные акценты, разные обычаи. В общем, бедуллин не доверяет Арриди, а арриди отвечают взаимностью. Мои люди будут признаны бедуллинами, как только заговорят.

–Это смешно, – проворчал Уилл. Мысль о том, что люди могут быть разделены такими незначительными различиями, была оскорблением разумного поведения, подумал он.

Умар пожал плечами. – Может быть, смешно. Но это факт.

Уилл смотрел на город внизу, наблюдая, как все больше людей выходят на улицу. Он задумчиво грыз большой палец.

–Но вчера вечером вы послали туда человека?

Умар кивнул. Один из бедуллинских разведчиков перелез через стену после наступления темноты. Вечером он снова уедет и доложит о том, что слышал в городе.

– Один человек. Одному человеку легко остаться незамеченным, тем более что ему не нужно было ничего говорить, достаточно было просто слушать. Но мы никогда не надеялись, что туда войдут пятьдесят человек без того, чтобы кто-нибудь не заметил другой акцент. – Он решил, что пора сменить тему, и указал на одно из отверстий в скале, в задней части городка. В отличие от других, где двери были распахнуты настежь, чтобы впустить свежий утренний воздух, эта оставалась закрытой и запертой, и дюжина воинов Туалаги бездельничали вокруг нее.

Должно быть, в той кладовой держат твоих друзей.

Уилл поднес руки к глазам, прикрывая их ладонями, чтобы сфокусировать внимание, и уставился на сильно защищенную дверь.

–Я бы сказал, что вы правы, – Он задумался на несколько минут. – Интересно, есть ли какой-нибудь способ вырвать их оттуда?

Умар покачал головой. – Даже если ты доберешься до кладовой незамеченным, имея достаточно людей, чтобы одолеть охрану, тебя все равно увидят и услышат. Тогда тебе снова придется пробиваться через город.

Уилл перевел взгляд на отвесные скалы, возвышавшиеся за городом.

– А как насчет того, чтобы войти сверху? И выйти тем же путем?

Умар обдумал эту мысль. – Может сработать. Но вам понадобятся веревки. Много веревок. А у нас их нет, – заключил он.

Уилл кивнул. -Тогда лучше всего подождать, пока они выведут Холта и остальных из тюрьмы, – сказал он почти про себя.

–Есть только одна причина, по которой они могут это сделать, – сказал Умар. – Это если бы они собирались их казнить.

Уилл несколько секунд смотрел на него, прежде чем заговорить. -Что ж, это большое утешение, – сказал он.

***

Юсаль присвоил себе самый большой и удобный дом в городе. Это был дом городского старосты, и Юсал также заставил старейшину города и его семью прислуживать ему и его телохранителю. Мужчина и его жена были в ужасе от скрытого вуалью вождя кочевников, и Юсал наслаждался этим фактом. Ему нравилось вселять страх в сердца других людей. И ему нравилось унижать таких людей, как староста и его жена, разрушать их достоинство и авторитет, заставляя их выполнять за него обязанности слуг. Юсал непринужденно развалился на груде толстых подушек в главной комнате дома.

Староста только что вошел, зажигая масляные лампы и свечи в сгущающихся сумерках. Юсаль настоял на том, чтобы их было в два-три раза больше, чем необходимо. Масло и свечи были дорогими и труднодоступными в таком городе, как этот. Ему нравилось видеть смятение на лице старика, когда им пользовались в такой расточительной манере. Через несколько недель Юсал израсходует трехмесячный запас. Но вождя туалаги это не волновало. Когда кончится масло, свечи и еда, он двинется дальше.

Вошла женщина, чтобы подать ему кофе. Как он и требовал, она опустилась на колени и протянула ему чашку. Он взял его у нее из рук и смотрел на нее до тех пор, пока она не опустила глаза. Затем он приподнял синюю вуаль, закрывавшую его рот, и попробовал кофе. Подошвой ноги он оттолкнул ее, и она растянулась на грязном полу.

–Слишком слаб, – сказал он.

Отвернувшись, женщина на четвереньках выползла из комнаты. Она быстро научилась не смотреть на лицо военного вождя туалаги, когда он поднимал голубую вуаль, чтобы поесть или попить. В первый раз, когда она медленно отвела глаза, он жестоко выпорол ее.

На самом деле в кофе не было ничего плохого. Жена старосты была превосходной кухаркой, и все женщины арриди в детстве учились варить хороший кофе. Но это давало ему повод восстановить свою власть, и Юсал наслаждался этим.

Его хорошее настроение испарилось, когда главная дверь дома открылась, впуская Тошака.

По всем правилам, невоспитанный северянин должен был дождаться, пока его объявят, а затем впустить к Асейху. Юсал бросил на него свирепый взгляд, поспешно закрывая рот и нос вуалью.

–Вы должны подождать, – сказал он. – О вас должны доложить и ждать разрешения войти.

Тошак небрежно пожал плечами. -Я запомню это, – сказал он небрежным тоном, который дал понять Юсалу, что ему на это наплевать. – Скажите, – с любопытством спросил он, – вы когда-нибудь снимаете эту вуаль?

Он заметил быстрое движение, когда вошел. Он задумался о синей вуали, которую носили туалаги. Юсал был единственным, кто, казалось, никогда не снимал своего.

– Да, – ровным тоном ответил Юсал, давая понять Тошаку, что дальнейших разговоров не будет. На самом деле не было никакой конкретной причины, по которой Юсал все время носил вуаль. Одни считали, что его лицо ужасно обезображено, другие-что это не человеческое лицо. Он держал завесу, чтобы сохранить слухи и неопределенность живыми. Это добавляло ауру силы и таинственности, которая помогала людям бояться его.

Тошак отбросил эту тему, понимая, что Юсал не собирается обсуждать ее дальше. Он достал из-под жилета небольшой предмет и бросил его Асейху.

–Смотри, что у меня есть, – сказал он. – Я оставил нескольких человек обыскивать лагерь иностранцев. Они только что пришли с этим.

Юсал повертел предмет в руке. Это была маленькая коробочка с пропавшей печатью, которую несла Эванлин.

– Я подумал, что она, должно быть, взяла его с собой, и его нигде не было ни при ней, ни в ее вещах. Оставалась только одна возможность: она спрятала его до того, как они сдались. Это было довольно пустынное место, так что найти его было не так уж трудно.

Под вуалью Юсал улыбнулся с глубоким удовлетворением. Он решил, что может простить северянину его грубые манеры.

– Это превосходно. Хорошо продумано, – сказал он.

– Теперь мы можем оформить ордер,– заметил Тошак. – Это шестьдесят шесть тысяч серебряных катушек.

Тридцать три тысячи каждому,– прошептал Туалаги, смакуя слова и сумму. Но, к его удивлению, Тошак покачал головой.

–Шестьдесят шесть тысяч для вас, – сказал он. – Я ничего этого не хочу. Считайте это компенсацией.

–Компенсация? За что? – Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Юсал. Он не привык, чтобы люди передавали ему такие огромные суммы. Но Тошак решил, что дело того стоит. Он будет Оберьярлом, а это стоило вложения тридцати трех тысяч барабанов.

–Забудь о выкупе, – сказал ему Тошак. – Я хочу, чтобы все пленники были убиты.