Текст книги "История папства"

Автор книги: Джон Джулиус Норвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.
Лев XIII и Первая мировая война
(1878-1922)

Конклав, который 20 февраля 1878 года после третьего голосования избрал кардинала Джоакино Винченцо Печчи папой Львом XIII (1878-1903), стал первым после того, как Святой престол утратил светскую власть. Через десять дней кардиналу исполнялось шестьдесят восемь лет, и было известно, что здоровье его оставляет желать лучшего. Однако тем, кто видел в нем не более чем промежуточный вариант, вскоре представился случай убедиться в том, что им стоит пересмотреть свое мнение о нем. Ему предстояло руководить церковью – и весьма эффективно – более четверти столетия.

Начало его карьеры никак не назовешь многообещающим. Пребывание на посту нунция в Бельгии закончилось катастрофой – позорным изгнанием по требованию короля Леопольда I. Следующие тридцать два года будущий понтифик провел на не слишком важном посту епископа Перуджи. В 1853 году Пий IX сделал его кардиналом, однако всесильный Антонелли не любил Печчи и не доверял ему, и только после смерти Антонелли в 1876 году его возвратили в Рим. Его назначили Camerlengo,кардиналом, который управлял делами церкви в период между смертью папы и избранием его преемника; однако даже это имело не столь большое значение, как можно было предполагать, поскольку по давно установившейся традиции Camerlenghiне становились папами.

В наследство от предшественника Льву достались тяжелейшие проблемы. В течение 70-х и 80-х годов XIX века, а особенно во время премьерства Агостино Депретиса и Франческо Криспи политика Итальянского королевства по отношению к папству была откровенно враждебной: закон о гарантиях постоянно нарушался. Лев даже не захотел благословить толпу из лоджии собора Святого Петра в соответствии с традицией после своей инаугурации. Вместо этого вся церемония должна была проходить в Сикстинской капелле с ее ограниченным пространством. В последующие несколько лет ситуация продолжала неуклонно ухудшаться. Процессии и службы за пределами помещений находились под запретом. Епископы страдали от непрерывного вмешательства со стороны правительства; десятину удерживали; священников забирали в армию, и в то же время все меньше и меньше их могло участвовать в делах образования. Католики, встревоженные началом того, что подозрительно напоминало гонения, уговаривали папу создать собственную парламентскую партию, чтобы напрямую оказывать воздействие на правительство. Однако Лев XIII остался непоколебим. Католики, если им угодно, могут выражать свои чувства на местных или муниципальных выборах; все, что выходит за рамки этого, означает признание итальянского государства, а об этом не может идти и речи.

С другой стороны, как верховный понтифик он мог высказываться от имени всей церкви, что он и делал регулярно и весьма энергично. Мнения, которые высказывал Лев, в целом были те же, что и у его предшественника, у Ватиканского собора и Syllabus,однако тон заметно отличался. Истерические нотки, звучавшие в столь многих заявлениях Пия IX в его последние годы, исчезли; Лев говорил голосом спокойным, рассудительным и печальным. Почему Итальянское королевство было настроено столь враждебно? Несомненно, церковь должна была быть другом, а не врагом. Разве она не вывела человечество из состояния варварства к просвещению? Почему же ее учение отвергалось? Всякий мог видеть, что подобное неприятие приводило лишь к беззакониям и раздорам. Если Италия вернется в лоно католической церкви, то все ее нынешние проблемы будут решены.

В отношении других наций Лев предполагал даже еще более мягкий подход. Франко-прусская война изменила религиозное лицо Европы. Теперь доминирующей силой стала вместо католической Австрии Пруссия с ее непримиримым протестантизмом, и новый расклад сил вызывал серьезные опасения за судьбу католических земель в Германии, особенно в Баварии. SyllabusПия IX и определение непогрешимости возмутили германских протестантов, в то время как католики создали сильную политическую партию, которая причиняла много беспокойств в рейхстаге. Поэтому Бисмарк рассматривал их как весьма опасных соперников. С помощью одиозного доктора Адальберта Фалька [316]316
  А. Фальк являлся одиозной личностью для католиков, по отношению к которым нередко чинил произвол, однако следует отметить, что он немало сделал для развития германской системы образования, увеличив число школ, улучшив материальное положение преподавателей, во многом оградив их от вмешательства со стороны государства. – Примеч. пер.


[Закрыть], которого он назначил министром просвещения, Бисмарк начал кампанию, известную как Kulturkampf («борьбаза культуру»), а та, в свою очередь, привела к изданию так называемых законов Фалька, в соответствии с которыми иезуиты и представители нескольких других религиозных орденов изгонялись, все католические образовательные учреждения подчинялись жесткому государственному контролю, а всякие дискуссии на политические темы в стенах учебных заведений запрещались под страхом тюремного заключения.

Заняв папский престол, Лев не стал тратить времени на поиски примирения. К счастью для него, Бисмарк уже утратил доверие вследствие своей антиклерикальной политики, которая продемонстрировала очевидную неэффективность. Она вызвала бурю протестов, раз или два случались серьезные беспорядки, доходило даже до кровопролития. Он был бы рад найти предлог, чтобы отказаться от нее, и инициативы папы дали ему прекрасную возможность сделать так, сохранив при этом лицо. Канцлер, конечно, не мог пойти на уступки слишком быстро: однако к концу 1880 года наиболее суровые из антиклерикальных законов были отменены, а к 1886 году Kulturkampfотошла в прошлое. Единственным важным исключением оказалось изгнание иезуитов, сохранявшее силу до 1917 года.

К несчастью, если Пруссия отказалась от своего антиклерикализма, то Франция вернулась к нему. За недавней войной последовали ужасы Парижской коммуны, во время которой архиепископ Парижский и несколько других высокопоставленных церковников были расстреляны; как и следовало ожидать, жестокость вызвала разгул правой реакции, продолжавшийся почти десять лет. К 1879 году она сошла на нет, и на политической арене Франции ведущее положение занял Леон Гамбетта, который за два года до того обозначил свою позицию словами: «Le cléricalisme, c'est Pennemi» [317]317
  «Клерикализм – [наш] враг» (фр.).Леон Гамбетта вошел в историю не только как враг клерикализма, но и как патриот Франции, много сделавший для отпора пруссакам в 1870-1871 годах. – Примеч. пер.


[Закрыть]. В последний день 1882 года Гамбетта скончался в возрасте всего сорока четырех лет в обществе своей любовницы из-за «случайного» выстрела револьвера. Но политика, которой он придерживался, проводилась и после него. В 80-90-х годах XIX века во Франции вовсю вновь шла Kulturkampf.В соответствии с VII статьей Кодекса о народном образовании, принятого по инициативе левого радикала Жюля Ферри [318]318
  Премьер-министр Франции в 1880-1881 (одновременно – министр народного просвещения и изящных искусств) и 1883-1885 годах. – Примеч. пер.


[Закрыть], равные условия существования для светских и церковных школ отменялись. Как и при Людовике XV, иезуиты изгонялись из их учреждений. Они, а также отцы-маристы и доминиканцы лишались права преподавания как в государственных, так и частных школах. Начальное образование стало исключительно светским. Отменили освобождение от военной службы для семинаристов. Впервые были созданы государственные женские средние школы для женщин – крупнейшая (и столь же шокирующая) реформа, поскольку воспитание девушек до сих пор оставалось прерогативой церкви. Наконец, впервые были узаконены разводы.

В условиях крайнего обострения отношений Третьей республики и церкви Лев делал все от него зависевшее. Он выпускал одну за другой энциклики, убеждая в них французское правительство положить конец вражде, от которой страдала душа Франции; церковь и государство, постоянно повторял папа, вполне могут уживаться и дополнять друг друга, а потому должны совместно трудиться на благо французского народа. Однако таким же образом обращался он и к правым, монархистам, католическим группировкам. Нет ничего аморального или незаконного, говорил понтифик, в принципе республиканизма как таковом; какие бы чувства их ни наполняли, долг всех добрых католиков – поддерживать установившуюся во Франции республику. Церковь может бороться с враждебным ей законодательством, но не должна противостоять конституции. Однако выступления папы мало что изменили. И то, что в 1888-1889 годах с трудом удалось избежать диктатуры чрезвычайно честолюбивого, в чем-то очень смешного генерала Жоржа Буланже, еще больше ожесточило правых католиков [319]319
  Буланже вплотную подошел к совершению военного переворота, однако у него сдали нервы. Он бежал в Брюссель и позднее застрелился на могиле своей любовницы. По словам журналистки Каролины Реми, которая писала под псевдонимом «Северин», «он начал как Цезарь, продолжил как Каталина, а закончил как Ромео».


[Закрыть].

В 1893-1898 годах у власти во Франции находились более или менее умеренные министры, и, казалось, худшее для церкви осталось позади. В еще одной энциклике папа доказывал, что епископ может поддерживать кандидата-республиканца до тех пор, пока тот гарантирует обеспечение религиозной свободы. Это привело к созданию Католической республиканской партии, которая побудила парламентское большинство занять более центристскую позицию. Однако затем, в ноябре 1894 года, еврея полковника Альфреда Дрейфуса [320]320
  Неточность автора. Дрейфус был в чине капитана французского Генерального штаба, а после своего оправдания в 1906 году был произведен в майоры.


[Закрыть]осудили по обвинению в измене и приговорили к пожизненному заключению на Чертовом острове [321]321
  Остров в 13 км от побережья Французской Гвианы. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Вопрос о его виновности расколол Францию на два лагеря, и антисемитски настроенные правые католики выступили против Дрейфуса. (Из всех публикаций по его делу наиболее ядовитые и злобные печатались в журнале ордена Успения «La Croix», «Крест» [322]322
  «Civilta Cattolica», журнал иезуитов в Риме, продолжал настаивать на виновности Дрейфуса даже после его помилования – издатель журнала брат Рафаэлле Беллерини утверждал, что евреи «купили все газеты и совесть всех людей в Европе, чтобы оправдать его». (Стоит заметить, что помилование означает освобождение от наказания, а не признание невиновности. – Примеч. пер.)За несколько лет до этого, в 1881 и 1882 годах, тот же журнал заявлял, что общий закон «держит в узде совесть всех евреев», требует крови христианских детей. Каждый год евреи убивают ребенка, который «должен умереть в муках» (Cornell J.Hitler's Pope: Secret History of Pius XII. London, 1999. P. 280).


[Закрыть].) Affaire [323]323
  Дело (фр.).


[Закрыть]тянулось до лета 1906 года, когда Дрейфуса восстановили наконец в прежнем звании, затем повысили и наградили.

Однако к тому времени католицизму во Франции был нанесен тяжелейший удар. В 1902 году правительство возглавил Эмиль Комба, политик из провинции, который сам учился на священника, однако позднее преисполнился сильнейшей ненависти к церкви и всему, что за ней стояло. Массовое изгнание «анонимных» религиозных орденов поставили на поток. 19 апреля 1903 года целая монашеская община Гранд-Шартрез была силой изгнана двумя эскадронами драгун с примкнутыми штыками. К концу 1904 года закрыли более 10 000 католических школ. Тысячи священников, монахов и монахинь покинули Францию, чтобы избежать преследований. И в декабре 1905 года конкордат 1901 года был официально отменен, произошло полное отделение церкви от государства.

Это стало печальным днем для понтификата; к счастью для себя, Лев XIII не дожил до него.

* * *

Наиболее значительного успеха Лев достиг не на политической или дипломатической ниве, а в отношениях с обществом. Он первым из пап столкнулся с тем фактом, что мир вступает в индустриальную эпоху. Дело было не в том, что его предшественник не обратил внимания на появление многочисленного городского пролетариата в Италии; Пий IX в своих нападках на социализм, нигилизм и многое другое, в чем он видел зло своего времени, проявлял куда больше активности. С другой стороны, он не сумел как следует оценить тот факт, что этот огромный новый рабочий класс должен был стать сферой приложения сил со стороны церкви, которая, однако, в целом не придала сему необходимого значения. Именно Лев возобновил диалог с ними и ввел в действие социальные программы. Его «Opera dei Congressi e dei Comitati Catolici» поддержала проведение четырнадцати конгрессов за время этого понтификата. Он также способствовал созданию католических профсоюзов, которые достаточно успешно действовали вплоть до 1927 года, когда Муссолини объявил самовольный уход работников наказуемым деянием.

Важнейшим документом его правления стала, вероятно, энциклика «Rerum novarum»(«О новых вещах»), обнародованная в мае 1891 года. По сути, это был до неприличия задержавшийся ответ папства на «Капитал» и «Манифест коммунистической партии», который позднее папа Иоанн XXIII назвал Magna charta [324]324
  По аналогии с Magna charta libertatum – Великой хартией вольностей 1215 года. – Примеч. пер.


[Закрыть]католического социального учения. Уже в ее преамбуле понтифик прямо формулировал свои взгляды. В современном индустриальном обществе, заявлял он, «считанные богачи могут держать множество бедных под игом, которое немногим лучше рабства… К нынешнему конфликту привели прогресс промышленности, развитие новых отраслей, изменившиеся отношения между рабочими и хозяевами, огромные состояния немногих и бедность многих, наконец – заметный упадок нравственности» [325]325
  Пер. В. И. Рабиновича. В подлиннике фрагменты, приведенные в цитате, идут в обратном порядке. – Примеч. пер.


[Закрыть].

* * *

Классы и неравенство, подчеркивал папа, существовали и будут существовать всегда; в то же время он горячо осуждал марксистскую теорию классовой борьбы. Главная проблема состоит в бездумной жестокости и жадности современного капитализма; каждый рабочий имеет право требовать достойной зарплаты и даже, если возникнет крайняя необходимость, устраивать забастовку Дело государства – обеспечить правильное составление договоров между нанимателями и работниками и их выполнение, а также регулирование вопроса о продолжительности рабочего времени, мерах безопасности на производстве и условиях работы. Однако само оно не должно пытаться устранить социальные язвы; это может быть достигнуто только с помощью христианского милосердия. Таким образом, религия оказывалась самым надежным средством достижения согласия в индустриальном обществе. Без этого мир погрузится в безбожную анархию. И в условиях убийств лиц высокого положения – французского президента Сади Карно в 1894 году, императрицы Елизаветы Австрийской в 1898-м, короля Италии Умберто в 1900-м, президента Соединенных Штатов Маккинли в 1901 году, казалось, начали сбываться самые мрачные его прогнозы.

Ничего особенно революционного в этом не было; в его речах звучала старая папская патерналистская риторика, и множество пассажей о естественном неравенстве людей, об обязанности бедных смириться со своим положением, будучи вырванными из контекста, могли быть использованы правыми апологетами в качестве доказательства того, что ничего всерьез не изменилось. Подлинное значение «Rerum novarum» состояло в том, что энциклика представляла образ мыслей первого папы XX столетия, преемника Пия IX. Отныне дорога для социалистов-католиков была открыта, они могли теперь развивать и пропагандировать эти идеи.

Папа Лев XIII скончался 20 июля 1903 года в возрасте девяноста четырех лет, оставаясь столь же здравомыслящим и почти столь же энергичным, как и прежде. Немногие папы столь энергично боролись за благополучие (можно сказать, даже за выживание) католической церкви в двух ведущих странах Европы, и об этом должно быть лучше известно, ведь в течение двадцатипятилетней борьбы он испытал немало неудач и разочарований. В его активе, однако, было одно впечатляющее достижение: он доказал, что папа, даже лишенный светской власти, даже оставаясь лишь «пленником Ватикана», может представлять собой серьезную силу в этом мире. Он придал папству новый имидж и обеспечил ему престиж больший, чем когда-либо за многие столетия.

* * *

Лев XIII пользовался уважением и почтением во всем мире. Однако его не любили. Ни один монарх не окружал себя таким церемониалом. Лев настаивал на том, что все его визитеры должны оставаться коленопреклоненными в течение всей аудиенции; члены его свиты обязаны стоять в его присутствии; сообщают, что за двадцать пять лет он ни разу ни словом не перемолвился со своим кучером. Не приходится удивляться, что после его смерти кардиналы захотели перемен. Джузеппе Сарто, принявший имя Пия X (1903-1914), происходил из селян – первый со времен Сикста V, занимавшего папский престол тремя столетиями ранее, сын деревенского почтальона и швеи из Венето. Восемь лет он был приходским священником, и, хотя позднее стал епископом Мантуи и патриархом Венеции, он, по существу, так и оставался приходским священником. В течение всего своего понтификата Пий X давал каждое воскресенье после полудня уроки катехизиса. Он был совершенно чужд роскоши или холодной чопорности его предшественника; новый папа представлял собой человека сердечного, доступного и прежде всего утилитарного.

Едва вступив на престол, он начал реформу церкви. Пий X упростил структуру курии, сократив тридцать семь различных ее департаментов до девятнадцати. Он перепроверил и рекодифицировал каноническое право. Он фактически переписал требник и катехизис. Он произвел очень значительные перемены в церковной музыке. В XIX столетии ее традиционно средневековый характер стал сдавать свои позиции под сильным влиянием итальянской оперы; «Реквием» Верди и «Маленькая торжественная месса» Россини – лишь наиболее очевидные примеры. Папа решительно выступил против этого, настаивая на возвращении к григорианским напеву и хоралу. Пий X также начал кампанию за то, чтобы все католики чаще принимали причастие. Всего несколько раз в год, подчеркивал он, делать это совершенно недостаточно. Добрые католики должны причащаться каждый день или по крайней мере хотя бы раз в неделю. Серьезные перемены коснулись первого причастия: прежде ребенок это делал в возрасте между двенадцатью и четырнадцатью годами; отныне он снижался до семи лет. Это положило начало традиции, которую мы наблюдаем теперь во всем католическом мире: маленькие девочки в белых платьях и вуалях, маленькие мальчики с их шарфами, подарки и, наконец, семейный праздник.

Пий X усердно трудился и многого достиг. Однако он не оказал никакого влияния на Европу и весь мир в тех сферах, где так ярко проявили себя Пий IX и Лев XIII. Он был слишком тихим, слишком скромным, слишком святым; и сама его святость мешала ему воспринимать оригинальные идеи. Католические богословы в Италии и Франции, Германии и Англии, которые прилагали все силы для того, чтобы освободить религию от пут средневековой схоластики и примирить веру с философскими идеями и потрясающими естественнонаучными, историческими и археологическими открытиями того времени, не просто не встретили у папы симпатии, а, напротив, нашли в нем энергичного и неумолимого врага. В 1907 году он обнародовал энциклику «Pascendi» («Необходимость пасти стадо») объемом не менее чем в девяносто три страницы, в которой осуждал то, что он называл «модернизмом» и «средоточием всех ересей». Современный историк прекрасно охарактеризовал это как «первый выпад, означавший начало не менее как царства террора» [326]326
  Duffy E.Saints and Sinners: A History of the Popes. New Haven, 1997. P. 250.


[Закрыть]. Папа и государственный секретарь Святого престола Рафаэль Мерри дель Валь (англичанин испанского происхождения) самолично одобрили создание организации под названием «Общество Святого Пия V», которая с успехом выполняла роль тайной полиции, оказывавшей давление на либеральные католические газеты, вскрывая письма, даже используя агентов-провокаторов для компрометации либералов. Руководил этой организацией один зловещий церковник монсеньор Умберто Бениньи. Среди жертв «Общества Святого Пия V» оказались архиепископы Парижа и Вены, а также вся доминиканская община Фрибура.

Несмотря на занятость делами церкви, во второй половине своего понтификата папа Пий X со всей очевидностью понимал, что европейские державы неуклонно движутся к катаклизму – к войне, в ходе которой католики неизбежно вступят в бой с католиками и которая, вероятно, принесет больше разрушений, чем какая-либо другая война в истории. Уныние, которое он испытывал в связи с этим, усугублялось сознанием собственного бессилия. Многие полагают, что начало войны в конце июля 1914 года ускорило его смерть: он скончался всего через три недели, 20 августа. Возможно, так и случилось, но папе уже исполнилось семьдесят восемь лет, его мучила подагра, а в прошедшем году он перенес тяжелый сердечный приступ – и, пожалуй, он в любом случае прожил бы лишь немногим дольше.

Даже в области теологии у Пия нашлись недоброжелатели, но никто не сомневался в доброте его сердца. После ужасающего Мессинского землетрясения 1908 года он наводнил Ватикан беженцами задолго до того, как итальянское правительство пошевелило хоть пальцем для них. Он не искал благ ни для себя, ни для своих родственников: его брат оставался почтовым служащим, три его сестры жили в Риме в весьма стесненных условиях; его племянник продолжал служить в качестве обыкновенного приходского священника. Вследствие всего этого он заслужил любовь, несравнимую с той, которую питали к двум его непосредственным предшественникам, и вскоре после его похорон толпы паломников стали стекаться к его могиле в крипте собора Святого Петра. В 1923 году, через двадцать лет после его восшествия на престол, начался длительный процесс его канонизации. Не все проходило гладко: государственный канцлер, кардинал Пьетро Гаспарри, засвидетельствовал, что папа «одобрил, благословил и вдохновил тайную ассоциацию шпионов, следивших за иерархами, а также ведших наблюдения вне церкви… нечто вроде франкмасонства в церкви – неслыханный случай в ее истории!». Но на подобные грешки не обратили внимания, и в 1954 году в присутствии толпы, насчитывавшей 800 000 человек, папа Пий XII официально провозгласил его святым. Он стал первым папой, удостоившимся подобного возвышения, начиная с Пия V, скончавшегося почти четырьмя столетиями ранее [327]327
  В наши дни канонизация в римско-католической церкви представляет собой исключительно политическую акцию; о том, насколько далеко зашло дело, свидетельствует канонизация этого самого папы Пием XII в 1954 году и причисление Пия XI к лику блаженных в 2000 году Еще совсем недавно Ватикан разрешал доступ в архивы инквизиции только к документам, датируемым не позднее 1903 года, то есть до восшествия на престол Пия X; это показывает, насколько сильно люди боятся правды (The Revd Hans Küng.The Catholic Church. London; New York, 2001).


[Закрыть].

* * *

Последовало шестнадцать голосований по поводу избрания нового папы. Им стал генуэзский аристократ, имевший весьма подходящее имя – Джакомо делла Кьеза [328]328
  Фамилия «делла Кьеза» значит «церковный».


[Закрыть](он назвался Бенедиктом XV и правил с 1914 по 1922 год). Ватикан тут же столкнулся с проблемой: появившись на свет значительно раньше срока, он был вопиюще мал ростом. Даже папское облачение наименьшего размера, хранившееся, дабы послужить новому владельцу, висело на нем как занавеска. Говорят, что он повернулся к ватиканскому портному и промолвил с улыбкой: «Caro [329]329
  Дорогой (ит.).


[Закрыть],ты что, забыл меня?» В Болонье, где он занимал архиепископскую кафедру, его называли il piccoletto [330]330
  Малютка, коротышка (ит.).


[Закрыть].Однако тот факт, что его не включили в Священную коллегию сразу после того, как он стал епископом (обычно бывало именно так, но в его случае это назначение намеренно затянули), имел отношение не столько к его росту, сколько к недоверию, которое питали к нему Пий X и кардинал Мерри дель Валь. Наконец он все же получил кардинальскую шапку; это произошло немногим более чем за три месяца до его коронации. Вероятно, Кьеза даже не слишком удивился, когда одной из первых бумаг, попавших к нему на стол, оказался документ – донос на него самого, недавно подготовленный по просьбе его предшественника. Вступив на престол, он тут же уволил своего прежнего начальника, Мерри дель Валя, которому едва дал время собрать бумаги со стола. Затем он отстранил монсеньора Бенини от должности управляющего и ликвидировал его шпионскую сеть, после чего курия вздохнула свободнее.

Понтификат Бенедикта был обречен с самого начала: на него пала тень Первой мировой войны. В условиях, когда столь значительная часть его паствы сражалась по разные стороны фронта, Бенедикт мог занять лишь позицию строжайшего нейтралитета, порицая обе стороны за кровопролитие и прилагая все усилия, чтобы положить конец тому, что он называл «этой ужасающей бойней», путем мирных переговоров. Тем временем он делал все возможное, чтобы облегчить связанные с войной страдания: он открыл в Ватикане агентство по обмену раненых военнопленных (в конечном итоге число обмененных достигло 65 000); убедил Швейцарию принимать на лечение туберкулезных больных вне зависимости от того, в какой армии они прежде сражались; давал материальную помощь в таких масштабах, что Ватикан оказался на грани банкротства [331]331
  Согласно итальянскому историку Нино ло Белло, статс-секретарю кардиналу Гаспарри пришлось пойти на заем у Ротшильда, чтобы оплатить расходы на конклав 1922 года.


[Закрыть].

Но как ни пытался он сохранять беспристрастие, неизбежным результатом стало то, что обе стороны обвиняли его в предпочтении, оказываемом противнику. У Антанты было куда больше оснований для этого: так, например, в случае если Италия потерпит поражение, немцы заранее предложили ему свою помощь в восстановлении светской власти папства над Римом [332]332
  Отношения между папством и Германией также чрезвычайно улучшились после 1917 года благодаря усилиям нунция – искусного дипломата монсеньора Эудженио Пачелли (будущего Пия XII).


[Закрыть]. Бенедикта также ужасала перспектива победы русских, которая повлекла бы за собой широчайшее распространение православия на Западе. Однако после русской революции страх обернулся надеждой на примирение с православием, которое наконец-то удастся возвратить под власть папства. Уже в мае 1917 года он учредил конгрегацию, которая занималась делами Восточной церкви, а за ней создал в Риме Папский Восточный институт. Но его усилия ни к чему не привели. Ленин объявил войну религии и, получив власть, немедленно подверг как православную, так и римско-католическую церковь жестоким преследованиям.

Однако правительство Италии, вступившее в войну в 1915 году, убедило Антанту не поддерживать никаких отношений с папой, в результате чего, к его явному неудовольствию, он не принял участия в мирных переговорах 1919 года. Он смог лишь заклеймить правительство Италии как «мстительное» – что соответствовало истине. Последние годы жизни он провел, защищая и укрепляя позиции церкви в послевоенной Европе. В этом ему удалось добиться впечатляющих успехов. На момент его вступления на Святой престол в 1914 году насчитывалось всего 14 иностранных государств, поддерживавших дипломатические отношения с папством; когда в 1922 году его понтификат закончился, их было 27. В их число вошла и Британия; заметим, что она послала в Ватикан своего поверенного в делах впервые начиная с XVII века. В 1921 году отношения возобновились даже с Францией: французы значительно смягчили свою позицию после того, как папа совершил весьма тактичный поступок – канонизировал в 1920 году Жанну д'Арк. Правда, отношения Ватикана с правительством Италии по-прежнему складывались непросто, однако Бенедикт по крайней мере предпринял первые шаги для решения соответствующих проблем. Он благословил Итальянскую народную партию, основанную доном Луиджи Стуцго – отцом христианской демократии в Италии – в 1919 году, тем самым фактически отменив декрет «Non ExpediteПия IX [333]333
  Декрет 1868 года, запрещавший католикам принимать участие в политической жизни Италии (см. главу двадцать пятую).


[Закрыть]; через три года после этого она занимала в парламенте второе место по числу своих представителей. Затем, в 1920 году, он отменил запрещение на официальные визиты главы государства – католика в Квиринальский дворец (ставший с 1870 года резиденцией короля Италии). Смерть Бенедикта в возрасте шестидесяти семи лет, 22 января 1922 года (он заболел гриппом, внезапно перешедшим в пневмонию), застала Европу врасплох. В течение всего своего понтификата он оставался загадочной фигурой; недавно изданная его биография даже озаглавлена: «Неизвестный папа». Не одна война стала тому причиной: в отличие от двух своих непосредственных предшественников он не был хорош собой и даже в малой степени не обладал харизмой. «Фигура его не производит впечатления, лицо невыразительно, – писал американский журналист, – и он лишен величия, как духовного, так и земного». Секретарь британской дипломатической миссии выражается еще более решительно: «…теперешний папа – самая настоящая посредственность. У этого человека кругозор провинциального приходского итальянского священника, который ни разу не выезжал из своих владений; дела он ведет с черепашьей скоростью… Высоты не для него, он даже не способен контролировать повседневную работу своей администрации; он упрям, и у него весьма плохой характер».

Не все в этом отрывке правда. В конце концов, двадцать лет, проведенные в Ватикане, не прошли для Бенедикта бесследно; более того, его управление Болонским архиепископством (известным своими проблемами) носило образцовый характер. Что касается его внешности и манеры держаться на людях, то тут он ничего не мог сделать. Так же не мог он, в отличие от Льва и Пия, ежедневно принимая бесконечную череду паломников, производить на них впечатление: вследствие войны их поток почти совсем иссяк. Но факт остается фактом: несмотря на щедрую гуманитарную помощь обеим сторонам, Бенедикт произвел незначительное впечатление и на Италию, и на мир за ее пределами. В чем-то символично, что кроме надгробного памятника в соборе Святого Петра монумент ему воздвиг лишь один народ – турки. Он стоит во дворе собора Святого Духа в Стамбуле; надпись на постаменте гласит: «Великий Папа мировой трагедии… благодетель всех народов, вне зависимости от национальности и религии». Итак, нашлись и те, кто оказался способен на благодарность.