Текст книги "Этот мужчина (ЛП)"

Автор книги: Джоди Малпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

– Зачем мне это делать, Ава? – Он втаскивает меня в лифт. Он чертовски хорошо знает, к чему я клоню.

Смотрю на него снизу вверх.

– Я хочу, чтобы ты ко мне прикоснулся.

– Знаю, что хочешь. – Он набирает код.

– Но ты этого не сделаешь?

– Дай мне то, что я хочу, и я это сделаю. – Он не смотрит на меня.

Не могу поверить.

– Извинения?

– Не знаю, Ава. А тебе есть за что извиняться? – Он по-прежнему смотрит прямо перед собой. Даже в отражении дверей он все равно не встречается со мной взглядом.

– Прости, – практически выплевываю я. Не могу поверить, что он это делает. И не могу поверить, что так отчаянно нуждаюсь в контакте.

– Если ты собираешься просить прощения, то хотя бы скажи это соответствующим голосом.

– Мне очень жаль.

Он встречается со мной глазами в зеркале.

– Правда жаль?

– Да, мне очень жаль.

– Хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся?

– Да.

Он быстро поворачивается ко мне, прижимая к зеркальной стене и полностью накрывая своим телом. Мне сразу становится лучше. Это было совсем не трудно.

– Ты начинаешь понимать, не так ли? – Его губы нависают над моими, бедра толкаются в низ живота.

– Я понимаю. – Я тяжело дышу.

Он завладевает моим ртом, я нахожу его плечи, впиваясь ногтями в мускулы. Да, так гораздо лучше. Встречаю его язык, полностью растворяясь в нем.

– Счастлива? – спрашивает он, прерывая наш поцелуй.

– Да.

– Я тоже. Пойдем.

***

После того, как Джесси добился своего, мы садимся в машину и едем в Кэмден завтракать. Сегодня прекрасный день, и мне уже жарко в кардигане, но я еще немного потерплю. У него по-прежнему есть возможность с позором увезти меня домой и заставить переодеться.

Мы сворачиваем с дороги, и Джесси ведет нас в прелестное маленькое кафе.

– Тебе здесь понравится. Сядем снаружи. – Он выдвигает для меня большое плетеное кресло.

– А почему мне здесь понравится? – спрашиваю я, усаживаясь на подушку в горошек.

– Они делают лучшие яйца Бенедикт. – Он радостно улыбается, когда видит, как загораются мои глаза.

Как только официантка замечает Джесси во всем его мужественном богоподобии, она устремляется к нему, но он совершенно не обращает на нее внимания.

– Нам две порции яиц Бенедикт, – он показывает на меню, – крепкий черный кофе и крепкий капучино, без шоколада и сахара, пожалуйста. – Он поворачивается к официантке, одаривая ее одной из своих предназначенных только для женщин улыбок. – Спасибо.

Кажется, она слегка пошатывается. Я смеюсь про себя. Да, точно также он подействовал и на меня.

Она, наконец-то, обретает дар речи.

– К яйцам подать ветчину или лосось?

Он протягивает ей меню, снимая очки, чтобы она получила полное представление о его потрясающем лице.

– Лосось, пожалуйста.

В смятении качаю головой и, пока официантка будет сообщать наш заказ на кухню, решаю проверить телефон. Интересно, как поладили Виктория с Дрю? О Томе я не очень беспокоюсь – он, несомненно, снова влюблен в свою последнюю половинку.

– Белый или зерновой?

– Что? – Поднимаю глаза и вижу, что официантка все еще стоит рядом.

– Хочешь белый хлеб или зерновой? – повторяет Джесси с легкой улыбкой.

– О, зерновой, пожалуйста.

Он возвращает великолепный взгляд зеленых глаз к слабеющей официантке.

– Два зерновых, спасибо.

Сверкнув самой готовой на все улыбкой, она, наконец, нас покидает. Реакция женщины на Джесси напоминает мне о том, сколько их было до меня. От этого я чувствую себя дерьмово. Вел ли он себя так же неразумно и властно со всеми остальными? Господи, держу пари, таких было немного. Кладу телефон на стол и смотрю на Джесси, который, закусив губу, внимательно за мной наблюдает. О чем он думает?

– Как твои ноги? – спрашивает он, но я знаю, не это заставило его закусить нижнюю губу.

– Хорошо, а ты часто бегаешь? – Я уже знаю ответ на этот вопрос. Никто не встает посреди ночи, чтобы пробежать четырнадцать миль, если не относится к этому серьезно.

– Это меня отвлекает. – Он пожимает плечами, с задумчивым выражением лица откидываясь на спинку кресла.

– Отвлекает от чего?

Он не сводит с меня глаз.

– От тебя.

Я усмехаюсь. Сейчас он явно не очень часто бегает, потому что большую часть времени притесняет меня.

– Почему тебе нужно от меня отвлекаться?

– Потому что, Ава... – вздыхает он. – Я не могу держаться от тебя подальше и, что еще хуже, не хочу. – В его тоне слышится разочарование. Он разочарован мной или собой?

Официантка приносит кофе и на секунду задерживается, но не получает благословения еще одной сбивающей с ног улыбки. Джесси сосредоточен только на мне. Его утверждение горько-сладкое. Я рада, что он не может держаться от меня подальше, но немного обижена, что это, кажется, его раздражает.

– А почему это должно тебя беспокоить? – спрашиваю небрежно, помешивая капучино и мысленно умоляя дать мне удовлетворительные ответы. Проходит несколько мгновений, но он все еще молчит, поэтому я поднимаю глаза. Вижу, как он мучительно терзает губу, а его шестеренки крутятся со скоростью сто миль в час.

Наконец он шумно выдыхает и опускает глаза.

– Меня это тревожит, потому что я чувствую, что теряю контроль. – Он снова пристально смотрит на меня, пронизывая зеленым взглядом. – Чувство потери контроля – это не то, что мне хорошо удается, Ава. Не там, где дело касается тебя.

Ах! Неужели он признает, что абсолютно неразумно помешан на контроле? Совершенно очевидно, что он не справляется, когда ему бросают вызов – я видела доказательства лично.

– Если бы ты был более благоразумен, то не слишком часто терял бы контроль. Неужели ты так поступаешь со всеми своими женщинами?

Его глаза распахиваются, потом сужаются.

– Я никогда не интересовался кем-то настолько, чтобы чувствовать себя так. – Он берет кофе. – Чертовски похоже на меня – найти самую дерзкую женщину на планете, чтобы...

– Пытаться контролировать? – Я поднимаю брови, и он еще больше хмурится. – А как насчет других отношений?

– У меня нет никаких отношений. Я в них не заинтересован. В любом случае, у меня нет на это времени.

– Ты потратил достаточно времени, чтобы уничтожить всех и вся вокруг меня, – выпаливаю я поверх кофейной чашки. Если это не отношения, тогда не знаю, что это такое.

Он качает головой.

– Ты – совсем другая. Я же говорил, Ава, что уничтожу любого, кто попытается встать у меня на пути. Даже тебя.

Это я знаю. Меня уже уничтожили, когда я отказалась остаться дома. Ритуал уничтожения меня несколько отличается от ритуала уничтожения других людей, на чью долю выпало такое удовольствие. На ум тут же приходит бедный кокни. Отношения его не интересуют? И к чему тогда все это?

Наш завтрак приземляется на стол, пахнет божественно. Приступив к трапезе, обдумываю его слова о потере контроля. Решение довольно простое – перестань быть таким неразумным и сложным. Если будет продолжать в том же духе, то свалится от сердечного приступа, вызванного стрессом.

– Почему я так отличаюсь от других? – спрашиваю я тихим голосом.

Он принимается за лосося.

– Не знаю, Ава, – так же тихо говорит он.

– Ты мало что знаешь, не так ли? – Это все, что он, черт возьми, говорит, когда я пытаюсь определить причину его пристрастия к контролю. Я разжигаю «всевозможные чувства». И что мне теперь со всем этим делать?

– Я знаю, что никогда не хотел трахнуть женщину больше одного раза. А вот тебя хочу.

Я в ужасе отшатываюсь, чуть не подавившись куском тоста.

У него хватает совести выглядеть виноватым.

– Это прозвучало неправильно. – Он кладет вилку, закрывает глаза и трет виски. – Я пытаюсь сказать, что... ну... я никогда не интересовался женщиной настолько, чтобы желать большего, чем секс. До тех пор, пока не встретил тебя. – Трение становится более агрессивным. – Я не могу объяснить, но ты это почувствовала, не так ли? – Он смотрит на меня. Мне кажется, в поиске подтверждения я вижу отчаяние. – Когда мы встретились, ты это почувствовала.

Я слегка улыбаюсь.

– Да, я это почувствовала. – Такого не забыть никогда.

Выражение его лица мгновенно меняется – он снова улыбается.

– Ешь свой завтрак. – Он тычет вилкой в мою тарелку, и я смиряюсь с тем, что живу без знания, которого так отчаянно хочу. Если он сам не знает, то у меня нет ни малейшего шанса. Будет ли легче справиться с ним, если я выясню, что запускает его сложный ум?

Как бы то ни было, он – в нескольких словах – сказал, что хочет большего, чем секс, да? Значит, он заботится обо мне. Разве забота равна контролю? И у него никогда не было отношений? Ни на секунду не могу в такое поверить. Женщины бросаются на этого мужчину. Не может же он просто трахнуть их разок и все? Господи, если он никогда не трахал женщину больше одного раза, то сколько же их было? Я как раз собираюсь задать этот вопрос, но останавливаюсь, лишь успев сделать вдох. Хочу ли я это знать? Я спала с этим мужчиной без всякой защиты, и, хотя он сказал, что всегда пользовался презервативом со всеми – кроме меня – должна ли я ему верить?

– Нужно купить тебе платье для юбилейной вечеринки в «Поместье», – объявляет он, очевидно, чтобы отвлечь от одолевающих меня вопросов и мыслей. Уверена, он знает, о чем я думаю.

– У меня полно платьев, – говорю я без особого энтузиазма, и это нормально, потому что так и есть. Меня лишь наполовину утешает тот факт, что Кейт будет рядом, чтобы помочь мне пережить вечер, где на меня будет пялиться и отпускать коварные замечания Сара. Интересно, он трахал Сару? Вполне возможно, если он трахает женщин всего один раз. Эта мысль заставляет меня слишком резко впиться зубами в свой завтрак.

Он хмурится.

– Тебе нужно новое. – Именно этот тон заставляет меня бросать ему вызов.

Вздыхаю от перспективы очередного спора об одежде. У меня более чем достаточно вариантов и без покупки нового платья. Кроме того, даже если бы их у меня не было, я найду что-нибудь, лишь бы избежать похода по магазинам с Джесси.

– В любом случае, я тебе должен. – Он перегибается через стол и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.

Да, он мне должен, но я этого не хочу, потому что сомневаюсь, что буду иметь право голоса по выбору платья.

– И я смогу выбрать?

– Конечно. – Он кладет нож и вилку на тарелку. – Я не совсем помешан на контроле.

Я чуть не роняю столовые приборы. Он что, прикалывается?

– Джесси, ты действительно очень особенный. – Придаю голосу всю сладость, которой заслуживает это заявление.

– Не такой особенный, как ты, – подмигивает он мне. – Готова прошвырнуться по Кэмдену, детка?

Я киваю, выуживая из сумочки кошелек, он смотрит на меня с недоумением. Кладу двадцатку под солонку и наблюдаю, как он с преувеличенным раздражением встает, роется в кармане и заменяет мои деньги своими, выхватывая кошелек из моей руки и запихивая банкноту обратно.

Помешанный на контроле!

На столе начинает дребезжать мой телефон, но прежде, чем я успеваю приказать мозгу взять его, Джесси выхватывает его у меня из-под носа.

– Да? – приветствует он неизвестного собеседника.

Я изумленно смотрю на него. У него напрочь отсутствуют манеры, когда речь заходит о телефоне. И все же, кто звонит?

– Миссис О’Ши? – невозмутимо говорит он.

У меня отвисает челюсть. Нет! Только не мама! Я пытаюсь выхватить у него телефон, но он уворачивается от меня с озорной ухмылкой на безумно красивом лице.

– Я имею удовольствие быть с вашей прекрасной дочерью, – сообщает он маме. Обхожу стол, а он поворачивается в другую сторону, хмуро глядя на меня.

Стискиваю зубы и отчаянно машу ему, но он только поднимает брови и медленно качает головой.

– Да, Ава много рассказывала о вас, буду с нетерпением ждать встречи.

Ах, ты, бесючий придурок! Я почти ничего не рассказывала Джесси о родителях и уж точно не говорила им про него. Боже, только этого мне не хватало. Свирепо глядя на него, протягиваю руку, но он отступает назад.

– Да, я ее сейчас позову. Было приятно с вами пообщаться.

Он протягивает мне телефон, и я молниеносно выхватываю его у него из рук.

– Мама?

– Ава, кто это был? – Мама, как я и думала, озадачена. Предполагалось, что в Лондоне я живу свободной и одинокой жизнью, а тут на звонки отвечает незнакомый мужчина. Сузив глаза, смотрю на Джесси, который выглядит довольно гордым собой.

– Просто друг, мама. Что случилось?

Джесси хватается за сердце, изображая раненого солдата, но раздраженное выражение лица не соответствует игривому поступку – ни в малейшей степени. Слышу, как мама неодобрительно хмыкает. Не могу поверить, что он только что сделал, высокомерная задница. И ко всему остальному, с чем я должна иметь дело, теперь у меня есть дополнительный бонус – мама будет сходить с ума, что я слишком рано прыгаю в другие отношения.

– Мне звонил Мэтт, – категорически заявляет она.

Я отворачиваюсь от Джесси, пытаясь скрыть шок. Почему Мэтт позвонил маме? Черт! Я не могу говорить об этом в присутствии Джесси.

– Мам, можно я тебе перезвоню? Я в Кэмдене, здесь очень шумно. – Касаюсь плечами мочек ушей, когда чувствую, как взгляд Джесси впивается мне в спину.

– Да, просто хотела, чтобы ты знала. Он был само дружелюбие, мне это не нравится.

Похоже, она в ярости.

– Ладно, я позвоню тебе позже.

– Прекрасно, и помни, беззаботное веселье. – Она добавляет последнюю фразу, чтобы явно напомнить о моем статусе – каким бы он ни был.

Я поворачиваюсь к Джесси, обнаруживая выражение, которое, как я знала, увижу – очень несчастное.

– Зачем ты это сделал? – кричу я.

– Просто друг? Ты часто позволяешь друзьям трахать тебя до умопомрачения?

Опускаю плечи, сдаваясь. Постоянные перемены этого мужчины в вопросе наших отношений сжигают мне мозг. Он трахает меня; он заботится обо мне; он контролирует меня...

– Твоя миссия состоит в том, чтобы сделать мою жизнь как можно более сложной?

Его взгляд смягчается.

– Нет, – тихо отвечает он. – Прости.

Боже милостивый, неужели у нас прорыв? Он только что извинился за то, что вел себя, как задница? Сейчас я ошеломлена еще больше, чем тогда, когда он схватил мой телефон и поприветствовал маму, как старого друга. Он сам сказал, что нечасто извиняется, но, учитывая его нелюбовь к извинениям, он совершает много сумасшедших поступков, за которые стоит просить прощения.

– Забудь.

Вздыхаю и засовываю телефон в сумочку. Выхожу на улицу, направляясь к каналу. Через несколько секунд его рука обвивается вокруг моего плеча. У папы сейчас, наверное, уши разболелись от бедной мамы. Уверена, позже меня засыплют кучей вопросов. А что касается Мэтта... его игру я знаю. Скользкий червяк пытается умаслить родителей. Его ждет сильное разочарование. Теперь родители открыто его не любят, так как до этого мирились с ним ради меня.

***

Остаток утра и почти весь день мы бродим по Кэмдену. Мне здесь очень нравится. Разнообразие – это лучшее, что может предложить Лондон. Я могу часами бродить по мощеным улочкам рынков и лавочкам. Джесси потакает мне, пока я шныряю по торговым рядам, держась поближе и постоянно до меня дотрагиваясь. Я очень рада, что извинилась.

Мы идем через продовольственные ряды, и я больше не могу выносить жару. Здесь не особенно жарко, но из-за туристов и толкучки я чувствую, что задыхаюсь. Снимаю с себя сумочку и кардиган, чтобы обернуть им талию.

– Ава, у твоего платья пропал огромный кусок ткани!

Я с улыбкой оборачиваюсь и вижу, что он пялится на вырез платья. Что он сделает? Разденет меня и разрежет платье на куски?

– Нет, это такой дизайн, – сообщаю я, завязывая кардиган вокруг талии и надевая сумочку. Он разворачивает меня, подтягивая кардиган еще выше, пытаясь прикрыть обнаженную плоть.

– Может, прекратишь? – смеюсь я, вырываясь на свободу.

– Ты это нарочно? – рявкает он, кладя большую ладонь мне на спину.

– Если тебе нужны юбки до пола и джемперы с воротником под горло, то предлагаю найти кого-нибудь своего возраста, – бормочу я, когда он, крепко держа меня за руку, ведет сквозь толпу. За свою наглость я зарабатываю тычок под ребра. В следующий раз он наденет на меня паранджу.

– Сколько, по-твоему, мне лет? – недоверчиво спрашивает он.

– Откуда ж мне знать? – бросаю в ответ. – Не хочешь избавить меня от раздумий?

Он усмехается.

– Нет.

– Конечно же, нет, – бормочу я.

Что-то привлекает мое внимание. Я быстро сворачиваю к лавочке хиппи, полной ароматических свечей и всякой всячины. Слышу, как Джесси ругается позади, пробираясь сквозь толпу, чтобы не отстать от меня.

Я добираюсь до лавочки, и меня встречает очередной взрослый мужчина с дредами и множеством пирсинга.

– Привет. – Я улыбаюсь, протягивая руку, чтобы взять с полки матерчатую сумку.

– Добрый день, – говорит он. – Вам помочь? – Он встает рядом со мной у прилавка и помогает поднять сумку.

– Спасибо. – Я снова чувствую на себе теплую ладонь Джесси, когда открываю сумку и достаю ее содержимое.

– Что это? – спрашивает Джесси, заглядывая мне через плечо.

– Это, – я встряхиваю ткань, – тайские рыбацкие штаны.

– Думаю, тебе нужен размер поменьше. – Он хмурится, пробегая глазами по огромному куску черного материала, который я держу в руках.

– У них один размер.

Он смеется.

– Ава, в них может влезть десять человек.

– Их обматывают вокруг себя. Подходит для любого размера. – Я уже несколько месяцев собираюсь заменить свои старые.

Он отодвигается в сторону, не убирая руки, и с сомнением смотрит на штаны. Надо признать, они действительно выглядят как брюки для самого тучного человека в мире, но как только вы с ними освоитесь, они окажутся очень удобными для того, чтобы носить их дома по выходным.

– Позвольте, я покажу. – Хозяин лавки забирает у меня штаны и опускается передо мной на колени.

Чувствую, как ладонь Джесси на моей спине напрягается.

– Мы их берем, – быстро выдает он.

О, грядет уничтожение!

– Надо примерить, – бодро говорит Дреды, покачивая штанами у моих ног.

Я поднимаю ногу, чтобы влезть в брючину, но меня тут же слегка тянут назад. Бросаю на него предупреждающий взгляд. Он ведет себя нелепо. Человек просто проявляет дружелюбие.

– Мисс, у вас великолепные ноги, – радостно сообщает Дреды.

Я съеживаюсь.

– Спасибо. – Не поощряй его!

– Дайте мне. – Джесси выхватывает штаны у Дредов, прежде чем прислонить меня спиной к полке, полной свечей. Качая головой и бормоча что-то себе под нос, он опускается на одно колено и подставляет мне брюки. Я мило улыбаюсь хозяину лавки, который, похоже, не обращает внимания на уничтожение Джесси, вероятно, он слишком обкурился, чтобы это заметить. Я влезаю в штаны, натягиваю их, пока Джесси придерживает их с боков, его лоб прочерчивает хмурая морщинка. Храни его Господь!

Быстро беру в свои руки процесс примерки, опасаясь, что Дреды попытается перехватить инициативу.

– Вот так, видишь? – Я завязываю штаны сбоку.

– Великолепно, – насмехается Джесси, глядя на них в замешательстве. Он встречается со мной взглядом, я расплываюсь в широкой улыбке. Он качает головой, сияя глазами. – Хочешь их?

Под пристальным взглядом Джесси я начинаю расстегивать и снимать штаны.

– Заплачу сама, – сообщаю я ему.

Он закатывает глаза, с отвращением фыркая, и достает из кармана пачку банкнот.

– Сколько стоят эти штаны? – спрашивает он Дреды.

– Всего лишь десятку, приятель.

Я складываю их и запихиваю в сумку.

– Джесси, за штаны плачу я.

– Всего? – Джесси пожимает плечами и сует хозяину лавки банкноту.

– Спасибо. – Тот засовывает ее в поясную сумку.

– Пойдем, – говорит Джесси, снова кладя руку на мою обнаженную спину.

– Не стоило уничтожать беднягу, – стону я. – И я сама хотела заплатить за штаны.

Он притягивает меня к себе и прижимается губами к моему виску.

– Замолкни.

– Ты невозможен, – говорю я.

– А ты прекрасна. Могу я теперь отвезти тебя домой?

Я киваю, глядя на своего вызывающего мужчину.

– Да. – У меня болят ноги. И я должна похвалить его за то, что сегодня он терпимо отнесся к моим неторопливым блужданиям. Он вел себя довольно благоразумно.

Позволяю ему вести себя через толпу, пока мы не выходим из переполненного переулка, и тут мои уши атакует грохочущая, тяжелая техно-музыка. Оглядываюсь и вижу неоновые огни, выплывающие из темноты здания бывшей фабрики, и толпу людей, собирающихся у входа. Я никогда не бывала в этом месте, но оно славится клубной одеждой и дикими штучками.

– Хочешь заглянуть?

Я смотрю на Джесси и вижу, что он проследил за моим взглядом до входа на фабрику.

– Думала, ты хочешь домой.

– Можем быстро взглянуть. – Он направляется к входу и заводит меня в тускло освещенное помещение.

Когда мы входим, музыка ударяет в барабанные перепонки. Первое, что я замечаю, – это две танцовщицы, одетые в нижнее белье высокой степени прозрачности, исполняющие довольно потрясающие движения на металлическом подвесном балконе. Не могу туда не смотреть. И не скажешь, что мы в ночном клубе в столь ранний час. Джесси ведет меня к эскалатору, который увозит нас вниз, в недра фабрики. Достигнув нижнего уровня, глаза атакуют флуоресцентные одежды всех цветов и видов. Неужели такие вещи носят?

– Не кружево, да? – Он задумчиво наблюдает, как я разглядываю ярко-желтую мини-юбку с металлическими шипами, торчащими из подола.

– Не кружево, – соглашаюсь я. Ужас какой. – Неужели кто-то носит такие вещи?

Он смеется, кивая на группу людей, которые выглядят так, будто вот-вот упадут в обморок от восторга. На них, должно быть, миллион пирсинга. Он ведет меня по лабиринту коридоров. Я полностью поглощена окружением. Серьезная клубная атмосфера для крутого тусовщика.

Мы бродим по металлическому лабиринту стальных коридоров и спускаемся еще по нескольким лестницам, обнаруживая, что со всех сторон нас окружают... секс-игрушки. Я съеживаюсь. Музыка становится громче и однозначно вульгарнее. Я разеваю рот, слушая, как какая-то ненормальная вопит о том, что сосет член на танцполе, в то время как одетая в кожу госпожа трется промежностью о черный металлический шест. Я не ханжа, но это выше моего понимания. Так, мы на территории для взрослых, и я чувствую себя крайне неловко. С сильной нервозностью смотрю на Джесси.

Его глаза сверкают, выражение лица демонстрирует избыток веселья.

– В шоке? – спрашивает он.

– Чуток, – признаю я. Не столько от атрибутики, сколько от пташки в углу – в тату и пирсинге по всему телу и на восьмидюймовых платформах. Практически голая, она выполняющей очень незаконные движения. Вот, от чего моя челюсть падает на пол.

Охренеть! Неужели Джесси нравится подобное дерьмо?

– Немного чересчур, да? – размышляет он, подталкивая меня к стеклянному шкафу. С облегчением вздыхаю от его заявления.

– Ого! – выпаливаю я, оказавшись лицом к лицу с огромным вибратором, украшенным стразами.

– Не волнуйся, – шепчет мне на ухо Джесси. – Тебе он ни к чему.

Я задыхаюсь, и он тихо смеется мне в ухо.

– Даже не знаю. Похоже, это может оказаться весело, – задумчиво отвечаю я.

На этот раз потрясенный вздох издает он.

– Ава, я умру раньше, чем ты воспользуешься чем-то подобным. – Он бросает на нарушителя порядка полный отвращения взгляд. – Я не собираюсь делить тебя ни с кем и ни с чем. – Он оттесняет меня. – Даже с устройством на батарейках.

Я смеюсь. Он уничтожит вибратор? Его неразумность зашкаливает. Он смотрит на меня, одаривая плутоватой ухмылкой. Я таю.

– Хотя наручники я мог бы представить, – тихо добавляет он.

Что? Наручники?

– Такое ведь тебя не заводит, правда? – Я обвожу рукой комнату, прежде чем посмотреть на него.

Он отвечает мне теплым взглядом, притягивает ближе к себе и нежно целует в лоб.

– В этом мире меня заводит только одно. И она мне нравится в кружевах.

Я таю от облегчения и поднимаю глаза на мужчину, которого люблю так сильно, что это причиняет боль.

– Отвези меня домой.

Он одаривает меня полуулыбкой и благоговейно целует в губы.

– Выдвигаешь какие-то требования? – спрашивает он у моих губ.

– Да. Ты не был во мне слишком долго. Это неприемлемо.

Он отстраняется и внимательно смотрит на меня – винтики вращаются, зубы терзают губу.

– Ты права, это неприемлемо. – Не переставая кусать губу, он снова сосредотачивает внимание перед собой и уводит нас обратно к машине.

Глава 34

Крепко обнявшись, врываемся в пентхаус. Я ждала этого весь день. От вожделения я вот-вот взорвусь. Мне нужно, чтобы он был со мной, немедленно.

Он снимает с моего плеча сумочку, бросает ее на пол и обхватывает меня за талию, чтобы я могла оседлать его бедра. Он ведет нас на кухню, щелкает несколькими кнопками на пульте дистанционного управления, и вскоре уши наполняются звуками «Running up that hill» группы Placebo. Это лишь усиливает мое отчаянное желание обладать им. Он человек слова.

– Хочу тебя в постели, – настойчиво говорит он, с пугающей скоростью поднимаясь по лестнице.

В попытке сократить время на раздевание, по пути наверх сбрасываю балетки. Дверь в спальню распахивается, и меня опускают на пол у изножья кровати.

– Повернись, – тихо говорит он. Я повинуюсь, предоставляя ему доступ к спине. – Пожалуйста, скажи мне, что на тебе кружево, – умоляет он, расстегивая платье. – Ты нужна мне в кружевах.

– На мне кружево, – спокойно подтверждаю я. В последнее время я ношу только его. Слышу, как он удовлетворенно выдыхает, стягивая через голову платье и позволяя ему упасть на пол.

Я поворачиваюсь к нему, его рот приоткрыт, веки полуопущены.

Он в таком же отчаянии, как и я. Он протягивает руку, медленно опускает чашечку лифчика и проводит костяшками пальцев по соску. Сердце начинает неумолимо биться. Он в нежном режиме – я люблю нежного Джесси.

Смотрю, как он заводит руки за спину, хватается за футболку и стягивает ее через голову. У меня всегда будет перехватывать дыхание от его поджарого тела.

На нем нет ни капельки жира.

– Хорошо провела день? – тихо спрашивает он. Но меня не касается. Стоя передо мной, он разувается, а я мысленно умоляю его поторопиться. Ему хочется поболтать?

– Чудесно, – говорю я, изо всех сил стараясь не обращать внимания на окружающие нас страстные ритмы музыки, особенно если он собирается немного поболтать.

– Я тоже. – Он сама серьезность и задумчивость. Не знаю, что с этим делать. – Может, сделаем его еще лучше?

О, боже.

– Да, – выдыхаю я.

– Иди сюда.

На этот раз обратного отсчета не требуется. Делаю шаг вперед, кладу руки на его твердую грудь и поднимаю лицо, встречаясь с ним взглядом. Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга, а потом его губы касаются моих, мгновенно перенося меня на седьмое небо под названием «Джесси» – мое самое любимое место во Вселенной.

Я стону, зарываясь руками в его волосы, чтобы удержаться, когда он поднимает меня и крепко прижимает к своему телу, наши языки соприкасаются в медленном танце. Он подводит меня к кровати, кладет под себя, а мои руки поднимает над головой. Он их не держит, но я знаю, они должны оставаться там.

Он отпускает мой рот и садится, оставляя меня разгоряченной, ошеломленной и тяжело дышащей.

Он смотрит на меня сверху, шестеренки в его прекрасном мозгу начинают крутиться на полную мощность. Я хочу знать, о чем он думает. Он уже несколько дней то впадает в задумчивость, то выходит из нее.

– Я мог бы весь день сидеть и смотреть, как ты извиваешься от моих прикосновений, – бормочет он, играя с моей грудью, оттягивает вторую чашечку и уделяет другому полукружию такое же внимание.

Соски болят, когда он мнет их и вытягивает, с приоткрытыми и влажными губами он наблюдает, как я погружаюсь в хаос безумия. Хочу, чтобы его губы оказались на мне немедленно!

– Оставайся на месте.

Он встает с кровати, стягивая с меня трусики. Я тихонько всхлипываю, теряя ощущение веса его тела. Куда он собрался? Наблюдаю, как он медленно расстегивает ширинку на джинсах и стягивает их вниз по бедрам, спокойно сбрасывает и снимает боксеры. Сжимаю бедра вместе, чтобы контролировать глухую пульсацию между ног, которая, при виде его обнаженного и потрясающе впечатляющего тела, только что перешла в непрерывный трепет. Он заползает обратно на кровать, раздвигает мои бедра и проводит языком по центру моего лона.

– Ох, боже, боже, боже! – Закрываю лицо ладонями, впиваясь зубами себе в руку, а он погружается в меня языком, медленно отступая и кружа, чтобы затем снова ринуться вперед. Я так сознание потеряю.

В поисках еще большего трения вращаю бедрами в такт его темпу, он обхватывает мой живот ладонью, чтобы я не брыкалась. Почему я вообще убегаю? Из всех глупостей, что я могла натворить, побег от этого мужчины, может получить высшую награду.

Он поднимает рот и обдувает мою плоть прохладным воздухом, а затем снова возвращается к беспощадной демонстрации мучительного наслаждения. Когда моя голова начинает метаться из стороны в сторону, и я хватаю его за волосы, он увеличивает темп, и я взрываюсь вокруг него, рефлекторно подталкивая бедра вверх и крича в лихорадочном отчаянии сделать вдох. Он накрывает ртом мое лоно, буквально высасывая из меня пульсацию, я дрожу, словно лист, до предела выгибая спину.

Джесси стонет от чистого удовольствия.

– М-м-м, детка, я чувствую, как ты пульсируешь на моем языке.

Я даже говорить не могу. Эффект, что он оказывает на мое тело, – необычаен. Не думаю, что я слабая, полагаю, это он слишком силен – власть определенно в его руках.

Биение переутомленного сердца начинает замедляться, вплетаюсь пальцами ему в волосы, наслаждаясь его внимательным ртом, одаривающим нежными поцелуями внутреннюю сторону бедер, двигаясь вниз, покусывая и посасывая кожу. Мы в режиме нежных любовников, но как долго это продлиться, можно только догадываться. Я не собираюсь обманывать себя, услышав последнее из своих вчерашних противоречивых мыслей, но вполне довольна лежать здесь с Джесси, уткнувшимся носом мне между ног, так долго, как он позволит. И вот еще что: всегда на его условиях.

Он слегка сжимает зубами клитор, и я вздрагиваю, слышу его тихий смех, когда он поцелуями прокладывает себе путь вверх по моему телу, пока не достигает губ и проводит по ним своими мягкими губами, разделяя со мной вкус моего освобождения, он смотрит на меня. Руками обнимаю его за плечи и принимают его вес, он утыкается лицом мне в шею и вздыхает, его неистовая эрекция чуть ударяется о мое бедро. Я двигаюсь, и она оказывается у моего входа.

– Леди, из-за тебя я превращаюсь в сумасшедшего, – выдыхает он мне в шею, приподнимается и со сдавленным стоном медленно в меня входит. Я стону, сжимая вокруг него каждый мускул. – Пожалуйста, больше так не делай. – Он тянется вниз и просовывает руку мне под колено, задирает мою ногу вверх, чтобы закинуть ее себе на плечо, и опирается на предплечья. Не сводя с меня глаз, он медленно отступает и лениво толкается обратно.

– Прости, – бормочу я, запуская ему в волосы пальцы.

Он отстраняется и со стоном движется вперед.

– Ава, все, что я делаю, я делаю, чтобы защитить тебя и сохранить свой рассудок. Пожалуйста, слушайся меня.