Текст книги "Игры на острове"

Автор книги: Джоанна Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Но раз ты выставил на продажу свою квартиру, мы должны поверить, что ты в самом деле намереваешься это сделать, – заметил Гэл, подавая Тэлли джин и тоник. Себе он налил чаю со льдом – одна из немногих привычек янки, которая у него еще осталась, – эта, да еще страсть к футболкам с яркими рисунками и надписями. Одна на нем как раз и была, которая рекламировала его собственную фирму: было изображено огромное надкусанное яблоко с семечками в техниколоре, которые выглядели как микрочипы. Ниже было написано: «Байт успеха».

– О да, мы это считаем неплохим делом, – усмехнулся Тэлли, весело поднимая бокал и сделав хороший глоток. – Как раз это мне и было нужно! Последняя ночь была очень нелегкой.

– Жжешь свечу с двух концов, – укорила его мать, отпив минеральной воды. – А кто все эти странные женщины, которые отвечают по твоему телефону? С тех пор как уехала Джемма, я не узнаю ни одного голоса.

– Ах, это… Думаю, это агенты, показывающие квартиру, – тут же нашелся Тэлли. – У меня нет времени этим заниматься. Я все предоставил им.

Нелл чуть не подавилась, отхлебнув джин из стакана, но ничего не сказала. Как она уже отметила в разговоре с Лео, ее брат, казалось, исхитрился опробовать каждую сочную сирену Лондона, перед тем как загнать себя навек на забытые острова Шотландии. Казалось, это не сходится с его заявлением, что на самом деле он ищет гингам[11]11
  Гингам (шотл.) – льняная ткань в клетку.


[Закрыть] и яблочный пирог, но, возможно, он просто таким образом прощался со своей старой жизнью. Тэлли бросил на сестру быстрый взгляд. Ему хотелось знать, на самом ли деле Нелл целомудренна, или она тайно посещает бары для одиноких и подхватывает фланирующих мужчин?

Сам Тэлли был очень сексуальным, и ему трудно было поверить, что другие люди более воздержанны. Свои многочисленные связи с красотками на Слоуэн-стрит Тэлли совмещал с профессиональными делами, где – при новом напряжении в Персидском заливе – он проводил на рынках нефти последнюю схватку, надеясь удачно выйти из этой рискованной сделки, добавив солидный пакет ценных бумаг и закладных, которые он намеревался прокрутить, чтобы профинансировать их совместный бизнес с островом.

– Мне известно, что агенты по продаже недвижимости работают в разное время, чтобы отвоевать нужную квартиру, но чтобы они смотрели квартиры в семь часов утра – это трудно представить, – ядовито сказала Дональда. – Я надеюсь на твое благоразумие, Тэлли. – В ее словах проскальзывал оттенок обожания.

Дональда была несколько старомодна, но она прощала мужчинам беспорядочные связи, считая их признаком здоровой зрелости, и в то же время осуждала женщин, которые с ними разделяют такое неразборчивое поведение, говоря – «они не лучше, чем того заслуживают».

– Я думал, ты будешь рада, что нет Джеммы, мама, – лукаво заметил Тэлли. В табеле о рангах Дональды Джемма классифицировалась как нежелательная, потому что была из тех, кого эксплуатируют и работала манекенщицей. – Ты ведь никогда ее не любила.

– Она была предпочтительнее шотландского острова! – воскликнула мать. – Это все проделки этой старой ведьмы, матери Маклина!

– Это не так, неправда, – запротестовала Нелл, кидаясь на защиту бабушки Кирсти. – Она там жила, но она не заставляла нас покупать Талиску. Я думаю, это скорее романтика, то, что мы возвращаемся к своим корням по бабушкиной линии.

– Дорогая моя Эллен, из романтических представлений ты жизнь не построишь, – бросил Гэл. – Жизнь – это не только миска с вишнями, и ты не можешь ждать, что кто-то выручит тебя, когда дорога сделается трудной.

Гэл говорил с легкостью, свободно смешивая английские и американские клише.

– Я постараюсь помнить об этом, – пообещала Нелл, съежившись, как всегда, от поучающего тона Гэла. Она старалась любить отчима, но он воплощал в себе все, что ее раздражало: важность, большое самомнение и отсутствие чувства юмора. И Нелл никак не могла признать, что мать его любит на самом деле. Хотелось бы ей знать, не наследуется ли такое неумение разбираться в людях.

– Мы надеемся, что вы пригласите каких-нибудь клиентов из ваших друзей, – продолжала Нелл. – Каких-нибудь управляющих высокого полета, которым предложите отправиться на супер-октане на уикэнд. Вы можете рекомендовать Талиску, заманивая роскошной обстановкой и насыщенной витаминами едой.

– Так вот с чем вы намереваетесь его продавать? – с интересом спросил Гэл. – Это неплохая идея. Долл, мы сами можем съездить. Я никогда не был в Шотландии.

Дональду явно передернуло. Шотландия была местом, откуда она бежала, как только смогла, и куда она не желала бы возвращаться. Выйдя второй раз замуж, Дональда не столько скрывала свое место рождения, сколько старалась на этом не акцентировать внимание. Себя она поздравила с тем, что отсутствие у Гэла возможности посетить Шотландию может быть прямо отнесено к ее геркулесовым усилиям избегать страну и как географическое место, и как предмет для разговора.

– Думаю, мне пора заняться ланчем, – живо сказала она, поднимаясь. – У нас припущенная морская форель, но о голландском соусе я не позаботилась. Надеюсь, никто не возражает. Это и так вкусно.

Дональда быстро вышла из комнаты, обманчиво спортивная в свободном воскресном костюме и туфлях для занятий аэробикой. Она выглядела так, будто только что вернулась после спортивной тренировки, но на самом деле Дональда не любила потеть и охотнее занималась йогой, чем «ходьбой для сжигания калорий».

Гэл подмигнул Тэлли, вызвав повышенный интерес у Нелл.

– Ваша мать полагает, что я не знаю о ее шотландском происхождении, – быстро поделился он секретом. – А я это всегда знал. В ее метрике было написано «Эдинбург», когда я обращался за разрешением на брак, и я даже знаю, что это столица Шотландии.

Гэл захихикал, радуясь от души своей небольшой шутке и разрушая убеждения Нелл о том, что у него нет врожденного чувства юмора. – Не волнуйтесь, мы вас на Талиске навестим. Мне хочется проверить шотландские клетки и узнать, нет ли там клана Докси!

– Вы меня не разыгрываете? – допытывался Калюм Стрэчен, удивляясь, как и другие, говорившие: «Вы, должно быть, пошутили?» Вы… открываете гостиницу? В Шотландии?

– Именно так, – подтвердила терпеливо Нелл, дрожащей рукой держа телефон. Сделать этот звонок стоило ей массу нервного напряжения. – Мы с братом. Мы все-таки шотландцы.

– Меня не обдурите, – прогремел голос в трубке, с акцентом, который не оставлял сомнений относительно происхождения его обладателя. – Говорите, как Делия Смит.

Нелл рассердилась. Как осмеливается этот шеф-повар с грубым голосом критиковать ее произношение? Это не обрадовало бы даже ее учителей.

– Я польщена! – насмешливо сказала она. – Будете слушать продолжение?

– Что вы хотите?

– У меня предложение, – взяла быка за рога Нелл, вообще отказавшись говорить по телефону. – Мы можем встретиться?

– Может быть, – прозвучал нерешительный ответ. – А какое предложение? – Судя по тону собеседника, он думал, что предложение неприличное.

– Мы ищем шеф-повара, которого интересует здоровое питание, а также «кухня высокой культуры». Я думала, что вы можете быть подходящим кандидатом.

– Почему я?

Нелл глубоко вздохнула. Эта беседа потребовала от нее всего ее умения общаться.

– Ну, вы молодой, инициативный шотландец и вы осадили телеведущего, Гордона Гриля.

– И почему это может сделать меня подходящим для того, чтобы готовить у вас на кухне, даже если, предположим, я и захочу? – несмотря на воинственный тон, нотка неподдельного интереса слышалась в грубоватом ответе повара.

– Я знаю, что вы с амбициями. Мы будем работать в Шотландии. Вы шотландец. Наше предприятие может дать вам благоприятную возможность упрочить свою репутацию в родных местах. Мы пытаемся делать нечто, не похожее на других: готовить вкусную еду, от которой не полнеют.

– Что же это? Заливное из огурцов? – насмешливо произнес повар.

– Нет, не обязательно огурцы – если вы, конечно, не настаиваете! – Нелл становилась нетерпеливее. Определенно, этот звонок был ошибкой. – Решайте – хотите вы встретиться или нет? Когда мы говорили в студии, у меня сложилось впечатление, что вы хотите вернуться в Шотландию, вот и все. – И это было правдой. Калюм Стрэчен был в настоящее время главным шеф-поваром в хорошо известной элитной гостинице около Герродса. Благодаря своему профессионализму, он вывел ресторан на самый высокий рейтинг в путеводителях, но сам чувствовал себя в Лондоне, как рыба, выброшенная на сушу. Он родился в Крифе, городке в Пертшире, который был известен тем, что открывал ворота в Горную Шотландию, и асфальтовые джунгли юго-восточной Англии немного душили Стрэчена.

– О’кей, давайте встретимся. «Оздоровительный бар соков» Гэрродса, три тридцать, – быстро произнес повар.

– Вполне подходит, – пробормотала Нелл. – Прекрасно.

«Дежурным» соком в тот день был сок из черной смородины и малины. Нелл задумчиво отпивала из стакана, косясь одним глазом на эскалатор, который подвозил посетителей почти к дверям «бара здоровья». За кассой беспрерывно гудели соковыжималки. Нелл узнала спортивную фигуру шеф-повара почти сразу же, как он ступил на эскалатор. Стрэчен выделялся шевелюрой кудрявых рыжих волос, и выглядел он моложе, чем показалось Нелл при первой встрече; возможно, ему было лет двадцать пять. Лицо Стрэчена было напряженным, даже воинственным, с густыми бровями и коротким острым носом. Держался он настороженно, как будто каждый момент ждал, что его как-то заденут. У него было выражение лица не слишком счастливого молодого человека.

– Мисс Маклин? – Голос Стрэчена прозвучал тише, чем по телефону, но, услышав обращение, Нелл напряглась. Ей всегда не нравилось это официально-неопределенное «мисс».

– Пожалуйста, говорите «Нелл», – сказала она, протягивая руку. Она не встала, а жестом пригласила повара сесть с ней за столик. – Может, и я могу вас называть Калюмом? Я как-то не привыкла обращаться «мистер» и «миссис». На Би-Би-Си это не принято. – Нелл дружелюбно улыбнулась.

Он посмотрел так, будто хотел что-то сказать по поводу Би-Би-Си и фамильярности подобных обращений, но, промолчав, кивнул и сел. Стрэчен был в джинсах и футболке и немного выделялся своей одеждой из толпы нарядных дам-покупательниц, окружавших их.

– Благодарю, что пришли, – нервно продолжила Нелл. Ей хотелось, чтобы он улыбнулся, потому что его сердитое лицо было довольно неприятным. Как ей помнилось, когда он улыбался, вид у него был поприятнее. – Хотите сока? Довольно вкусный.

– Да, хочу, благодарю, – согласился Стрэчен и сделал заказ одетому в униформу, похоже, студенту, который протирал соседний столик.

Некоторое время он переводил взгляд с Нелл на шумный аппарат у кассы и опять на Нелл.

– Так что это у вас за идея с новой кухней? – резко спросил Стрэчен. – Вы что-нибудь в кулинарии понимаете?

Нелл вздрогнула, ошеломленная, не ожидая, что он из тех, кто пустится в расспросы.

– Я уже много лет этим занимаюсь, но никогда не посещала кулинарную школу или что-то подобное, если вы это имеете в виду, – ответила она.

Стрэчен явно расслабился.

– Это хорошо, – выдохнул повар, и лицо его просветлело. – Я думал, вы собираетесь прочитать мне лекцию о кухне с низким содержанием жиров. Это именно то, что меня особенно интересует.

– Неужели? – воскликнула пораженная Нелл. – Я не знала. Я искала вас только потому, что хотела в шотландском отделе иметь шеф-повара шотландца. Думала, что шотландец намного лучше будет знать, какие там доступны продукты.

– Для ингредиентов места лучше не придумаешь! – воскликнул повар, и его зеленовато-карие глаза, обрамленные светлыми ресницами, засияли радостно. – Лондонцы думают, что здесь есть все, но нет свежее и обильнее продуктов, чем в Шотландии.

Стрэчену принесли сок. По мере того как он пил, он становился все оживленнее.

– Но, конечно, их ели не все. Мне не хотелось бы готовить целый день без передышки. А это ваше место как будто немного удаленное, – с некоторым сомнением в голосе заметил он.

– Да, это остров, – уточнила Нелл. – В этом – часть его привлекательности. Но с материком он связан мостом, а от Глазго не так уж далеко, на вертолете.

– Вертолет! Каких же вы ожидаете клиентов? Миллионеров? – Калюм был разочарован. – Но их вы не заставите есть тертые огурцы и листья салата.

– Я уже вам сказала, что необязательно готовить только овощные блюда, – с раздражением возразила Нелл. – Давайте-ка я начну с самого начала и опишу вам место и как мы думаем его благоустраивать, а потом вы поделитесь своими соображениями, если вы вообще заинтересуетесь и захотите к нам присоединиться. Может быть, остров у западного побережья – это слишком сильный культурный шок для выходца из центральной части.

Теперь Стрэчен разозлился в свою очередь.

– Криф – это не центральная часть, – сказал он. – Я житель горной Шотландии, и этим горжусь.

Оживившись, он похорошел, а черты лица стали выразительнее.

Нелл подумала, что он, когда злится, выглядит действительно обворожительно, как павлин, распускающий хвост. «На Талиске жизнь скучной не покажется, если он приедет туда работать», – решила она. Широкая улыбка смягчила ее реакцию на его негодующее заявление.

– Что ж, вижу, границы Шотландии очень неопределенные, – примирительно заключила она. – Так или иначе, из Лондона путь долгий, а это самое главное.

Стрэчен снова немного успокоился.

– Да, тут вы правы. Расскажите мне об этом острове.

Часом позже они все еще сидели в «Оздоровительном баре с соками» и оживленно разговаривали, голова к голове, когда Калюм посмотрел на часы:

– Черт возьми! Это уже столько времени? Мне нужно идти! – Он поднялся; исчезли все признаки воинственной настороженности. Стрэчен натянуто улыбнулся Нелл, но это уже говорило о том, что они стали приятелями.

– Я подумаю о вашем предложении, – пообещал он, наклоняясь, чтобы пожать Нелл руку. – А вы пишите мне поподробнее, как идут дела с отелем. Желаю удачи!

– Благодарю, – ответила Нелл, тоже улыбаясь Калюму, отметив при этом, как преобразилось его бледное напряженное лицо. – Буду держать вас в курсе.

Размышляя над тем, что их объединило, она наблюдала, как медленно поднималась по эскалатору на следующий этаж его огненно-рыжая голова. Уж не взаимное ли чувство бесприютности в Лондоне их сблизило, хотела бы она знать. «Вы, Калюм Стрэчен, как рыба, выброшенная на берег, – сказала Нелл себе, – и я надеюсь, что вы у меня на крючке».

* * *

 
Нам было грустно вдруг узнать,
Что ты нашла другую страсть,
И это не «Горячий Гриль».
Отель тебе навеки мил.
Потерю сердце быстро забывает,
И свято место пусто не бывает!
 

– На Вордсворта не похоже, верно? – сухо прокомментировала Сайнед, отрывая глаза от многословного прощания, из которого она зачитала отрывок. – Что ж, полагаю, они думали, что это имеет значение. Как прошла вечеринка?

Нелл слегка скривилась.

– Просто классно! Ее устроили после записи, и Глаз-Ватерпас прыгал, как лягушка по горячим углям. После программы он всегда как одержимый. Режиссер отчаялся записать всю программу сразу, и ему пришлось ее монтировать, а коллеги уже стали строить догадки, кто же займет мое место.

– А что они тебе подарили? Осмелюсь предположить, нечто удивительно бесполезное и никуда не годное. – Когда Сайнед увольнялась со своей авиалинии, ей подарили «Атлас мира» с поясами времени и пояс Гуччи, которые, хотя бы потому, что она оставляла работу стюардессы и увеличивала свой вес из-за беременности, казались особенно неподходящими подарками.

– Собственно, подарки неплохие, – сказала ей Нелл, смущенно одергивая на себе рубашку в форме буквы «Т». Она как-то легкомысленно надела леггинсы Сайнед, которые та ей подарила на день рождения, но чувствовала их на себе, как тяжелые, вычурные оковы, и закрыла их поэтому, как можно больше, сверху черным мешком. – Прощальная речь и пара зеленых футболок! Возможно, они решили, что это будет отличная шутка, но на самом деле эти вещи будут мне очень нужны, особенно когда я на Талиске несколько месяцев пробуду как в лагере, пока строители не закончат работу.

– А ты уверена, что ты сможешь там жить в одиночестве? – обеспокоенно спросила Сайнед. – По-моему, это ужасно!

– Ну, я не думаю, что долго буду в одиночестве, – возразила Нелл. – По крайней мере, я на это надеюсь. Неделю или больше в замке пробудут топографы и архитекторы, потом начнут работать строители, а мы должны что-то сделать с садом и привести его в божеский вид. Я хочу выращивать побольше разных овощей и пряностей для кухни.

– О Господи, вот что значит молодость! – воскликнула по-ирландски мелодраматически мачеха. – Я тебе говорю, Нелл, к тому времени, как ты со всеми этими делами разберешься, ты станешь собственной тенью.

– Это может вызвать изменения, но не знаю – какие, – задумчиво сказала Нелл. – Тэлли тоже там будет, как только покончит выманивать деньги у сговорчивых банков. Он захвачен торговлей, к тому же у него есть какие-то великие идеи – вроде рассылки брошюр в «клубы здоровья» и спортивные центры, вплоть до футбольных клубов и клубов регби. Может, нам удастся зазвать Карлинга или Гэрри Лайнекера на Талиску!

– Если Бог поможет, вы даже Гордона Гриля можете заполучить, – прокричала Наэм, входя в комнату с Тэтчер на руках. – Нелл, это крутая кошка. И имя у нее тоже дикое.

Нелл была рада видеть, что с ершистым подростком кошка так быстро освоилась. Очень редко этот котенок признавал кого-то, кроме Нелл, и оставлять его было мукой.

– Чувство явно взаимное, – сказала она Наэм. – Может, вы с ней обе разделяете нонконформистские взгляды. Только держи ее подальше от зоопарка Найниэна! Я не хочу, чтобы он обвинил ее, что она загрызла его хомячков.

– Она может спать в моей комнате, – примирительно предложила Наэм. – Поставлю там ей поднос для испражнений.

– Если она сможет отыскать его среди другого дерьма, – фыркнула ее мать, но в душе она была рада, что дочь предлагает помочь. В течение длинных летних каникул у Наэм проявлялись все классические симптомы все отрицающей бескомпромиссной юности. Если она не закрывалась в своей комнате, хихикая с задушевными подружками, или не уходила с заносчивым незнакомым парнем в дурацких жестянках подергаться в дискотеки и кафе, то потерянно бродила по дому, бросая повсюду огрызки яблок и пустые банки из-под диетической кока-колы и проклиная страшную скуку. Ее присутствие нарушало всякий порядок в доме и сбивало привычный режим дня.

– А где бабушка Кирсти? – Вдруг спросила Нелл. – Я хотела с ней сегодня увидеться.

– Она пошла делать покупки, – ответила Сайнед. – Она хочет закупить все, что, как она говорит, не сможет купить в Глазго.

– Вроде сапог до бедер модели Анелло и Давида и подтяжек-йокеров для свободных вьетнамских штанов, – захихикала Наэм, теребя Тэтчер за уши.

– Не будь такой вредной, Наэм, – укорила Сайнед. – Может, она собирает магазинные сумки Гэррода, чтобы вручить их всем своим друзьям на Рождество. Скажи мне, Нелл, за какое время ты соберешь старушку?

Нелл и Кирсти Маклин улетали в Глазго вместе, а потом Нелл должна была еще несколько ночей провести с бабушкой под одной крышей, пока не отправится в Оубен. Она хотела ознакомиться с работой архитекторов нескольких фирм, которых ей рекомендовали в Глазго, а также купить себе более подходящее средство передвижения. Ее оглушительно трещащая развалина, безобразно испачканная Глорией, была почти готова к продаже через автодилера. Для поездок по Талиске ей хотелось купить что-то более прочное и вместительное.

– Надо около часа времени, – ответила Нелл. – Мы успеем на челнок в двенадцать дня.

– Люблю летать, – призналась бабушка Кирсти на высоте 30 тысяч футов, уткнувшись в поднос с чаем Британских авиалиний. – Не знаю, почему все мои приятели говорят, что полет их утомляет.

Нелл пробормотала в ответ что-то нечленораздельное. Она не вслушивалась в беззаботную болтовню своей бабушки. Для Нелл этот полет имел огромное значение. Думать, что она покидает Лондон, возможно, к лучшему – было бы преувеличением. Почти вся ее жизнь, с трехлетнего возраста, прошла в огромной столице Англии или вблизи нее, а сейчас она станет для Нелл чужой. Странно, но чувства потери у нее не было. Возможно, Лондон всегда был для нее чужим. Нелл так сильно хотелось поскорее перерезать все нити, связывающие ее с Лондоном, что ключи от квартиры она с легкостью отдала агенту по недвижимости. Все ее вещи и мебель отправили в пикфордовском контейнере и в определенный срок их должны были доставить в Талиску. На неделю (или около того) Нелл должна была превратиться в путешественника: не принадлежать ни к какому месту, а все, что ей необходимо, иметь с собой в чемодане. Будущее она находила и пугающим, и привлекательным одновременно, и от этого съела весь джем, сливки и масло, предложенные на ланч в самолете, чтобы себя успокоить.

– На этой неделе я могла уже взять шеф-повара, – заметила Нелл, облизывая пальцы. – Он шотландец. Ты, может, его помнишь. Однажды он был на «Горячем Гриле» и поставил Гордона на место! Он рыжий, как черт, и такой же у него характер. Зовут его Калюм Стрэчен.

– Хорошо его помню, – подтвердила бабушка Кирсти. – Яркий парень, с искрой в глазах.

– Когда я встретилась с ним, искры в глазах почти не было, – сухо парировала Нелл. – Больше был похож на сосульку! Но потом немного оттаял. Сказал, что подумает над моим предложением. Я думаю, он должен приехать.

– Для настоящих людей Талиска как магнит, – заявила бабушка.

– Бабуля, ты должна приехать поскорее. Давай я заеду и заберу тебя через месяц или раньше?

– Нет, спасибо, – решительно возразила она. – Я не хочу видеть все там разрушенным и обветшавшим. Я слишком стара, чтобы переносить бытовые неудобства. Приеду, когда у меня будет уютная спальня с хорошей ванной.

– Хорошо. – Нелл с любовью наблюдала, как бабушка аккуратно отправляет в рот кусочек намазанной маслом лепешки.

Для своих восьмидесяти лет она была весела и беззаботна, как пташка, как воробей, прыгающий по изгороди, или как малиновка на лугу. В глубине души она надеялась пережить еще одну зиму не болея, и, рассчитывая на это, имела решимость отложить свой приезд на Талиску.

– Ты приедешь на торжественное открытие и займешь лучшую комнату в гостинице.

– Я вспомнила как-то одну историю, – сказала Кирсти Маклин, вытирая рот бумажной салфеткой. – На детских праздниках лорд всегда рассказывал истории. Обычно он собирал детей раз в году, и мы все приходили – его собственные дети, ребятишки пастуха, дочка повара и мы все из домика управляющего. Он рассказывал истории о Талиске, о ее прошлом и людях – настоящие сказки! Подозреваю, что он их сам и сочинил. Вот та, что я вспомнила, была о двухголовом чудовище, которое обычно выплывало из глубин пролива при сильном приливе и наводило ужас на жителей. Что-то вроде «тяни-толкая» – людоеда, если ты помнишь истории о докторе Дулиттле. И от этого мог погибнуть остров, если бы не нашлись два смельчака из молодых островитян. Видишь ли, у чудовища было две головы, и сражаться нужно было двоим, которые были бы похожи между собой, – иначе говоря – близнецами. Именно близнецы убили чудовище и спасли остров. Разве это не хороший конец? – Закончив рассказ, бабушка Кирсти засмеялась, довольная собой.

Нелл подозрительно посмотрела на бабушку.

– Это ты сама придумала, бабушка Кирсти! – укоризненно воскликнула она.

– Я? – сверкнув голубыми глазами, переспросила старушка. – Что ж, я тебе еще что-то должна рассказать, да, должна, Нелл, чье настоящее имя – Эллен. Знаешь ли ты, что «Эллен» – это шотландское название острова, по-галльски – «Элан»? А «Таллак» – это по-галльски «холл». «Таллак иске» – Талиска переводится как «холл для рыбаков». Так остров Талиска – это «Элан Таллак иске», или Эллен Талиска. Видишь, это уже не я придумала!