Текст книги "Игры на острове"

Автор книги: Джоанна Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Наступал вечер, и сразу повеяло свежим ветром, и воздух стал прохладным. Пора было возвращаться, и Рэмсей-Миллер сказал, что они осмотрели почти все, что можно осмотреть, не надевая специальной обуви, чтобы походить по северной холмистой части острова и пересечь центральные пастбища.

– Если вас еще что-то интересует, вы можете завтра вернуться и прогуляться по острову, а здания вы видели все. Едем в Лорн?

В сравнении с Талиской, «Замок Лорн» нельзя было назвать замком. Это был охотничий домик с амбразурами, который предки Эндрю Рэмсей-Миллера приспособили для бесчисленных облав и охотничьих съездов, так любимых во времена королевы Виктории. В те времена многие феодалы уезжали из Лондона или из своих поместий на юге на осеннюю охоту. Так что он сохранял атмосферу «родного дома», перенесенного из Беркшира или Букингемшира, и был окружен парком с подстриженными лужайками и оградой из самых разных деревьев: дубов, буков и лиственниц, изогнутых от почти постоянного западного ветра к холмам, как бы ища защиты в их уютных складках.

Путешественники поехали узкой дорогой, которая круто спускалась в лесистую долину от главной дороги, ведущей на север из порта Оубен. У отеля было припарковано несколько автомобилей.

– Похоже, что нескольких гостей с шоссе нам удалось заполучить, – заметил Эндрю Рэмсей-Миллер. – Сезон открылся, и дела начинают улучшаться, слава Богу.

В холле за старинным столом регистрации не было ни души, но хозяин не забеспокоился.

– Служащие в это время обедают, – объяснил он. – Я вам покажу, какие комнаты для вас приготовили.

Он зашагал по широкой, покрытой ковром лестнице, стены украшали ветвистые оленьи рога и другие трофеи охотничьего домика. С потолка свисала паутина, и было видно, что должного присмотра за домом не велось. К тому же комнаты, которые показал гостям Эндрю Рэмсей-Миллер, не были приготовлены для новых постояльцев. Постели не постелены, грязные полотенца и белье лежали сваленными в кучи. Увидя все это, хозяин разозлился и бросился вниз по лестнице, бормоча, что позовет жену. Тэлли и Нелл остались стоять в недоумении на площадке.

– Вот тебе и «добро пожаловать тысячу раз», – недовольно произнес Тэлли, напомнив про табличку с приветствием у дороги, которую они видели по пути. Эндрю Рэмсей-Миллер объяснил им, что старинное галльское приветствие путешественникам звучит именно так.

– Хватит и одного раза, – заметила Нелл. – И принять бы горячую ванну!

В этот момент по ступенькам к ним поднялась, добродушно улыбаясь, невысокая, темноволосая, энергичная женщина в пестром фартуке.

– Прошу прощения за это, – сказала она, протянув руку и слегка растопырив пальцы. – Я – Фи Рэмсей-Миллер, жена Эндрю. Он, должно быть, забыл предупредить меня, что вы останетесь здесь переночевать. Иногда с Эндрю такое случается, когда голова у него забита другим. Вы подождете эти комнаты или хотите, чтобы я показала вам другие? Они находятся повыше и не такие просторные, зато, конечно, дешевле.

Она ждала ответа, стараясь не показывать вида, что торопится вернуться в кухню.

– Мы пойдем наверх, – сказала Нелл, подхватывая обе дорожные сумки, уловив нетерпение миссис Рэмсей-Миллер. – Я уверена, что комнаты наверху прекрасные, а вид из окон там лучше, верно?

Ничего не ответив, Фи Рэмсей-Миллер быстро развернулась и пошла на второй этаж по более узкой и крутой, чем прежняя, лестнице. Одна из предложенных комнат оказалась малюсенькой и выходила окнами на задний двор с переполненными мусорными баками. Эту комнату, проявив благородство, занял Тэлли, предоставив Нелл комнату побольше, в которой стояла довольно неуклюжая на вид двуспальная кровать с белым, вышитым «фитильками» покрывалом, изъеденным молью. Из этой комнаты открывался прекрасный вид на запад, и сейчас заходящее солнце разливало свет в окна комнаты. Кроме того, Нелл обнаружила здесь ванную комнату, располагавшую большой, старомодной и только слегка позеленевшей ванной, которую ей не терпелось немедленно заполнить, но гости с большой дороги, появление которых с такой радостью отметил Эндрю Рэмсей-Миллер, очевидно, поторопились смыть с себя дорожную пыль и истратили всю имевшуюся в отеле горячую воду.

– Это место похоже на башни Фолти! – застонал Тэлли, теша себя сравнениями. – Ни комнат, ни вида из окна, да еще и без горячей воды! Впредь я не буду рассчитывать на гостеприимство Северной Шотландии, если эта гостиница – тому пример. Давай, скорее спустимся и выпьем. Не могли же они выпить все виски.

И точно – в ряду бутылок, нагроможденных на буфете в гостиной отеля, похожей на сарай, нехватки в «живой воде» галлов не наблюдалось. Комната сама по себе не была веселой – народу не было, и меблировка ее состояла из темных, обитых блестящей кожей кресел, стоящих на полированном деревянном полу. По этой спартанской поверхности были разбросаны шерстяные коврики в персидском стиле. В камине лежали сухие дрова.

– Неужели здесь нет стола, ломящегося под тяжестью лепешек и песочного печенья? – вопрошал Тэлли, прижимая руку к животу и страдая от голода. – Ну ладно, гостеприимство должно все-таки возобладать и спасти наши жизни!

Единственное дорожное галльское приветствие, казалось, пришлось Тэлли по нраву и он стал легкомысленно циничен, невзирая на разочарование обслуживанием в гостинице. Пренебрегая всем ассортиментом только солодовых сортов виски, которые предлагали продегустировать двенадцать спиртовых заводов, он выбрал «Фэймос Грауз» и налил две здоровенные порции, долив доверху воды из кувшина, предварительно проверив ее поверхность.

– А из кухни, кстати, вкусно пахнет, – заметила Нелл, потягивая носом воздух. – Так что у нас должен быть хороший обед.

Отпив из своего бокала, она хотела узнать мнение Тэлли о Талиске, но только Нелл открыла рот, как вошел, сияя улыбкой и потирая руки, Эндрю Рэмсей-Миллер.

– Вижу, вы приготовили себе выпивку. Хорошо, хорошо. Вы обратили внимание на форму этого буфета? Это еще одно дополнение к тому, что у вас уже есть, и мы это вставим в счет. Ха-ха! Конечно, нам нравится выпивать дома, но боюсь, что в теперешнем экономическом климате…

– Что, чувствуется небольшой спад активности? – поинтересовался Тэлли, не заметив раньше планшета с прикрепленным к нему счетом, в который, как он понимал, записывается его выпивка. Он вынул ручку «паркер» с золотым пером и стал записывать, прервавшись, чтобы узнать, не хочет ли Рэмсей-Миллер к ним присоединиться.

Хозяин покачал головой.

– Нет, благодарю, я немного повременю. Да, по-видимому, люди не тратят так много денег, как обычно тратили. Хотя должен сказать, что рынок «постели с завтраком» развивается хорошо. Возможно, ухудшается бизнес туризма. Мы почти уже решились немного снизить уровень услуг. Знаете, не предлагать высококлассного обслуживания и снизить цены. К этому вынуждают обстоятельства.

– Так вы считаете, что у людей нет денег, чтобы их тратить? – спросил Тэлли, подмигнув Нелл за спиной у Эндрю Рэмсей-Миллера.

– Ну да, раз они не тратят их в Шотландии.

– А может быть, им не предлагают того, на что они хотели бы потратиться? – произнес Тэлли задумчиво.

– Вы что, предполагаете заняться гостиничным бизнесом? – с любопытством спросил Эндрю Рэмсей-Миллер. – Поэтому вы и присматриваетесь к Талиске?

Тэлли ответил не сразу, и в разговор вступила Нелл.

– А вы бы это порекомендовали? – спросила она, усевшись на подлокотник кресла. – Ведь у вас есть опыт.

Расправив килт, хозяин гостиницы медленно сел в другое кресло и наклонился вперед, облокотившись на голые колени. Нелл не могла не подметить, что в его манере держать килт приличным образом, окутывая твердые бедра, есть что-то забавное.

– Десять лет назад, когда мы затеяли это дело, обстоятельства были более благоприятными, – ответил Рэмсей-Миллер. – Если же вы решили открыть свое дело, я вас отговаривать не хочу, но лично я снова не начинал бы.

Он казался каким-то огорченным, и Нелл стало интересно, не вправляла ли ему жена мозги по поводу комнат. Нелл подумала, что это он вместе с женой готовил обед на кухне.

– Все готовит ваша жена? – спросила она.

Хозяин почти виновато ответил:

– Да, она готовит. Увольнение шеф-повара было одной из статей уменьшения расходов, на которое мы вынуждены были пойти. У нас не ресторан, и не имело смысла держать повара постоянно.

– Что ж, с удовольствием отведаем блюда вашей жены, – тепло сказала Нелл. – Пахнет очень вкусно.

Эндрю Рэмсей-Миллер перевел взгляд с Нелл на Тэлли.

– В настоящее время вы работаете в этой области? – спросил он.

– Нет, – ответил Тэлли. Я работаю в Сити, а Нелл на телевидении.

– На телевидении! На самом деле? В какой программе? Может, я знаю?

– Возможно, знаете, – неохотно сказала Нелл. – Я помощник режиссера в «Горячем Гриле». Это что-то вроде кулинарной викторины.

– Ну да! Мы ее часто смотрим. Мы даже думали послать на нее нашего повара, пока тот не ушел, но он отказался. Боюсь, что ему не нравился режиссер; повар говорил, что он насмехается над соревнующимися. Впрочем, держу пари, что ваша работа интересная. Не могу даже представить, чтобы кто-то ее бросил ради гостиницы в Шотландии.

– По крайней мере я умею справляться с темпераментными поварами, – отпарировала Нелл. У нее кружилась голова. Крепкое виски на пустой желудок сделало ее легкомысленной, и беседа, казалось, пошла в том направлении, которого она вовсе не ожидала. На самом ли деле они обсуждали возможность открытия гостиницы на Талиске?

В этот момент в комнату вплыла элегантная пара среднего возраста. Они только что приняли ванну и стали изучать бутылки, стоявшие на буфете. Эндрю Рэмсей-Миллер поднялся.

– Ну что ж, обед скоро будет. Увидимся позднее.

Уходя, он обменялся любезностями с новоприбывшими и указал на планшет.

Когда «наш хозяин» покинул комнату, Тэлли наклонился к Нелл и прошептал:

– Обещаю никогда не снижать уровня услуг, никогда не носить килт и не надоедать гостям сплетнями.

Она совсем растерялась.

– Ты всерьез хочешь превратить Талиску в гостиницу? – разубеждая, сказала Нелл. – Откуда у тебя такая мысль?

Она сидела как на иголках, обнаружив, что в его уме крутятся те же мысли, что и у нее, а она-то всегда думала, что они полная противоположность друг другу!

– От тебя, в тот вечер, – сказал Тэлли, отпив еще виски. – Ты сказала, что в двадцать девять мы должны сделать что-то стоящее. Я все время об этом думаю.

– Ты не говорил мне об этом раньше.

– Да. Сознаюсь, я чувствовал себя как-то глупо. Думал, что ты посчитаешь меня полным идиотом.

Нелл тихонько засмеялась.

– Нет, я не посчитала бы так, я чувствовала то же самое, начиная с того ужасного обеда, когда никто ничего не ел, а Лео, оставшись один, сказал мне очень интересную вещь.

– И что же он сказал?

Вдруг за стеной комнаты прозвенел такой громкий звонок, что Нелл и Тэлли подскочили от неожиданности. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись.

– Скажу за обедом, – вставая, ответила Нелл и поставила пустой бокал на стойку буфета. – Я ужасно проголодалась.

Обед улучшил настроение. После деликатесного супа из цветной капусты на выбор подали жареную телятину и припущенную лососину с гарниром из свежих овощей в соусе, а на десерт меренгу из крыжовника с лесными орехами. Среди обедающих были и местные жители, и было совершенно ясно, почему они сюда пришли.

– Этот суп – превосходный, – заметила Нелл, с наслаждением глотая пюре со сливками «Крем дю Барри». – Да, капусты и сливок достаточно. Но очень калорийно, как сказала бы Кэролайн. Вот почему замечание Лео было таким важным. Я жаловалась ему, что все целыми днями только и делают, что взвешиваются и соблюдают диету, а он сказал, что если открыть ресторан, где будут готовить изысканную еду, от которой не полнеют, то можно заработать состояние. И я подумала, что он прав.

Тэлли нахмурился.

– И что ты собираешься делать – дать перечень калорий в меню рядом с ценой? – спросил он недоверчиво.

– Нет, конечно, нет. Просто еда должна быть немного нежнее, чем вот такая.

– Было бы неплохо. А как же секс?

– При чем здесь секс?

Тэлли насмешливо фыркнул:

– Это уравнение, дорогая Нелли. Здоровая еда даст здоровое тело, а здоровое тело означает секс. Косвенно ты способствуешь легкой еде и тяжелому дыханию. Вот что я имею в виду!

Последние слова он произнес громче, чтобы перекрыть взрыв смеха, которым Нелл встретила его замечание.

Она тряхнула головой, все еще давясь смехом, посмотрела вокруг и заметила, что на нее косятся другие обедающие.

– Я знаю, что ты меня всерьез не воспринимаешь, – сказала Нелл, наконец успокоившись. – Но вот мы с тобой обсудили и стол, и постель и сошлись во мнении, верно?

– Имеешь в виду место для голодной диеты и постельных сумасшествий?

– Ну, не такой уж голодной. Людям приятно осознавать, как ты знаешь, что их заставляют есть творог и редиску. Нужно немного уменьшить на них давление. Как ты считаешь?

Несколько секунд Тэлли всматривался в лицо сестры. Нелл была права, – он никогда ее всерьез не воспринимал. Просто она была его сестрой. Доброжелательная, беззаботная, общительная, душа компании, но никогда Нелл не была тем человеком, с которым нужно считаться. И даже сейчас предлагает сумасшедшее изменение жизни, а звучит оно всего лишь как деловое предложение. Он, должно быть, что-то недопонимает.

– Что же, богатые и знаменитые всегда ищут возможности и себя баловать, и не прибавить в весе, – согласился он. – Это одна из проблем, когда имеешь деньги, – тебе нужен прекрасный имидж, чтобы продвигаться вперед. Так что, я уверен, если ты способна предложить купание в роскоши без ограничений, ты наверняка выиграешь. А если ты, кроме того, сможешь предложить еще оправу и обстановку для суперпряного секса, то конкуренты у тебя – только в раю!

– Как ты считаешь, Талиска – подходящее место? – сейчас Нелл доедала лососину и думала, что если они устроятся на Талиске, кулинарное мастерство Фи Рэмсей-Миллер может составить им конкуренцию.

– Да, думаю, что подходит. Остров всегда действует на воображение немного магнетически, и мы можем это использовать в качестве тайной приманки. Здесь богатые и знаменитые смогут расслабиться, отдохнуть от сумасшедшей гонки, восстановить силы и поправить здоровье. По-моему, это должно сработать.

– А когда это пришло тебе в голову? – спросила Нелл, заинтригованная тем, что его мысли настолько близки ей, невзирая даже на то, что он больше сосредоточен на сексе, чем на похудании. Но она боялась, что брат немного дал волю фантазии, и что все это у него пройдет, как только он вернется в Лондон и погрузится в свои дела.

– Это случилось в Домике управляющего, – задумчиво сказал Тэлли. – Можно ли было представить, что бабуля Кирсти выросла в такой нищей лачуге, недалеко от огромного замка? И все равно она вспоминает Талиску как сказочное и удивительное место. Значит, здесь есть нечто особенное, хотя я еще не понял, что именно.

– А я поняла, – прямо ответила Нелл, вспомнив чувства, которые охватили ее на берегу. – Бабушка Кирсти не видела ни замка, ни острова. Она смотрела дальше – на залив, на небеса и на горы. И она любит так сильно не Талиску, а то, что идет через Талиску.

– А что идет? – спросил Тэлли.

– Небеса и воздух, и красота, и кругозор, чтобы понять самое себя, – ответила Нелл, удивляясь себе. Слова слетали с ее губ сами собой, но казалось, она повторяет чьи-то мысли.

– Чрезвычайно экзистенционально, – сухо заметил Тэлли. – Но факт остается фактом: ее семью эксплуатировали и разорили, и я считаю, что, может быть, очень интересно заглянуть в бухгалтерские книги. И если вот эта гостиница – пример обычного гостеприимства горной Шотландии, конкурировать с ними будет не так уж трудно. – Тэлли презрительно развел вокруг руками. – Кроме еды, здесь все в развале.

Он помолчал, пристально и с чувством глядя на Нелл.

– Знаешь, Нелл, я говорю серьезно. Это восстановит справедливость, если именно потомки бабушки Кирсти спасут Талиску от последствий нерадивости лорда.

– Может быть, вовсе не мы спасаем Талиску, а Талиска спасает нас, – задумчиво возразила Нелл, чувствуя, как у нее от переживаний и предчувствий сжало сердце.

ГЛАВА 4

– Ты меня разыгрываешь! – воскликнул Дэйвид Гедалла, когда, спустя неделю, Тэлли сообщил ему о своем намерении купить Талиску. – Что ты там собираешься делать – захватить синекуру?

В восьмидесятые годы некоторые крупные оптовики взяли на вооружение последнюю модель компьютера и линии факсовой связи в отдаленных районах, пытаясь объединить городские и загородные базы. К ним относились с иронией многие молодые предприниматели вроде Тэлли, которые считали, что охота на фазанов и последующий товарный спрос взаимоисключающи.

– Конечно, нет, – Тэлли решительно завязал шнурки на спортивном ботинке. Они с Дэйвидом готовились начать партию в сквош, в который играли постоянно в лондонском клубе, членами которого были оба. Единственное занятие, которое поддерживало Тэлли в форме, был сквош.

– Я собираюсь открыть отель для уставших от города людей вроде тебя, чтобы они приезжали и вновь обретали радость жизни.

– Отель? Да помилуй Бог! Ты знаешь, как им управлять? Ты умеешь вести такие дела? Можешь его организовать? Теперь-то я уж понял – ты дурачишься. – Дэйвид подхватил ракетку и вышел из раздевалки. – Да там ты даже в сквош не сможешь сыграть, – заметил Гедалла, включая свет на пустом белом корте. Зажглись неоновые трубки, залив все вокруг ослепляюще-ярким светом.

– На Талиске можно играть, – важно ответил Тэлли. – Там есть корт, так что не воображай, что сможешь у меня отыграться. Посмотри правде в лицо, Гедалла, тебе нужно немного отдохнуть. Выглядишь ты неважно. Я приглашаю тебя быть нашим первым гостем. – Сказав это, Тэлли послал маленький зеленый мяч в стену, чтобы размяться.

– Нашим? – переспросил Дэйвид, отбивая мяч.

– Нашим с Нелл. Я собираюсь взять в партнеры сестру.

Следующий мяч Дэйвид пропустил и ударил в металлическую полоску ниже красной линии на передней стенке. Раздался звук, напоминающий пушечный выстрел.

– Извини, – сказал он, подхватив мяч и начиная игру снова. – Ты сказал – с Нелл?

На его лице выразились недоверие и тревога.

– Да, именно так. – И пока мяч несколько раз не ударился о ракетку и стенку, никто не произнес ни слова; только удары мяча раздавались в тишине.

– Скажи, что ты об этом думаешь? – наконец, требовательно спросил Тэлли, поймав мяч и вопросительно глядя на приятеля.

Дэйвид тряхнул головой, как бы очнувшись.

– Не знаю, насколько ты серьезен, потому что никогда прежде ты не предпринимал никаких дел вместе с Нелл. Вы оба держались особняком друг от друга, верно?

Потом он пожал плечами, и на его круглом лице появилась легкая улыбка.

– Что же, я всегда считал, что Нелл – девушка что надо, – добавил Дэйвид, задумчиво кивая. – Может, это самое лучшее, что ты когда-либо предпринимал. Приглашение принимаю. Обязательно приеду у вас пожить.

Тэлли кинул ему мяч и тоже усмехнулся:

– Видишь? Когда ты слышишь о чем-то дельном, сразу берешь в толк. А сейчас работай, ты, льстивый негодяй!

* * *

Первая реакция Джеммы была такой же.

– Ты шутишь, – засмеялась она недоверчиво, когда Тэлли ей рассказал о своем намерении. – Да ты месяца в деревне не выдержишь.

– Надо понимать так, что тебя со мной не будет? – вкрадчиво спросил он. Тэлли решил поговорить с Джеммой во время обеда в одном из ее любимых ресторанов, полагая, что на людях она не сможет закатить ему истерики, что позволяла себе последнее время все чаще, действуя ему на нервы. В этот вечер Джемма не только ела, но до этого момента, казалось также, была довольна собой. Тэлли хотел полюбопытствовать, отчего это. Возможно, ей предложили сняться в рекламе на ТВ, когда Джемма уже отчаялась прорваться в телепостановки.

– Ты предлагаешь мне поехать в Шотландию? – Джемма наслаждалась муссом из авокадо. Они обедали у Лангана, где она оказалась в кругу звезд и известных личностей, у которых здесь были постоянные столики. Джемма надела нарядное платье от «Вивьен Уэствуд» – сочетание черного, как смоль, и серого цветов, фасон которого, как она надеялась, заинтересует светских хроникеров, вертящихся у входа. Ее высокая стройная фигура и развевающиеся пряди светлых волос обычно очень хорошо получались в газетах, даже на расплывчатых снимках в колонках сплетен.

– Конечно, я хочу, чтобы ты поехала, – пространно начал Тэлли, корочкой хлеба собирая соус около остатков «виноградных улиток по-прованский». – Талиске ты будешь очень к лицу. Я прямо вижу тебя на лестнице в кашемире и жемчугах.

– Да, но подходит ли она мне? – усмехнулась Джемма.

– Почему бы нет? Правда, сейчас там небольшое запустение, но, когда мы приведем все в порядок, Талиска станет эталоном стиля и удобства. Там мы сделаем сауны и спортивный зал. В чистейшем воздухе Талиски от целлюлита не останемся и следа!

Недавно Тэлли убедился, что целлюлит – не выдуманное заболевание, но он не так ужасен, как его представляет Джемма.

Но она возразила:

– Все так, но, может быть, в этом замке плесневой грибок образуется?

Тэлли был удивлен. Раньше Джемма не отличалась такой находчивостью.

– Так мне не удастся убедить тебя приехать? – спросил он, дав знак официанту налить еще вина. Они выпили бутылку бургундского алиготе 1987 года, которое он выбрал, зная, что оно нравится Джемме.

Она взволнованно вытянула руки, чуть-чуть не задев вилкой их соседа по столику.

– Извините! – воскликнула Джемма, и под ее проникновенным умоляющим взором слова возмущения, уже готовые сорваться с его уст, не могли сойти с языка.

А Тэлли она сказала:

– Как я могу, дорогой мой? Да я через десять минут сделаюсь только преданьем старины глубокой. Никакой агент не станет морочить себе голову, названивая манекенщице за пять сотен миль в деревню, когда он может прямо на Слоуэн-стрит найти двадцать других!

– Ты себя недооцениваешь, – упрекнул ее Тэлли. – Часто именно отсутствующий человек становится более любимым.

Джемма тряхнула головой.

– Конечно, приятно так думать, но опасаюсь, что с глаз долой – долой из «Вог». Кроме того, мы оба городские жители. Какого черта тебе пришло в голову уехать из Лондона?

– «Бежит время, как двигаются руки ткачихи», – ответил Тэлли, цитируя старую школьную поговорку, которая казалась забавной в юности и которую только сейчас он начал ценить. – И кстати – о челноках. Из Хитроу один такой летает в Шотландию каждые два часа. Ты можешь в любой момент уехать. Проведаешь нас и вернешься в Лондон.

– Ты говоришь, будто завтра уже собираешься ехать, – поддразнила Джемма его. – Но одно-два дела тебе все же нужно вначале сделать – например, добыть денег. Как ты предполагаешь это сделать?

– Не знаю почему, но от тебя я не ожидал такого вопроса, – сказал Тэлли ей с притворной обидой. – Я считал, что ты думаешь, я при деньгах.

Джемма нахмурилась.

– Тэлли, ты знаешь, я не гребу деньги лопатой.

Он сжал ей руку, как бы извиняясь.

– Знаю, что не гребешь. Ты суперсексуальная суперманекенщица, и я просто дурак, что с тобой расстаюсь. Очень сожалею.

Тэлли поднял бокал и посмотрел на Джемму поверх него. Сегодня вечером она в самом деле была сногсшибательна. Не было угрюмого, с уныло поджатыми губами рта, который в последнее время так портил прекрасные правильные черты ее лица.

– Я собираюсь продать квартиру, – продолжал Тэлли. – Нелл продаст свою, а недостающую нам сумму получим в виде субсидий. Знаешь, очень хорошие субсидии дают тем, кто в отдаленных районах создает рабочие места, – от Регионального фонда Европейского сообщества, Шотландского туристического совета, предприятий Шотландии и островов.

Джемма высвободила свою руку и подняла ее, защищаясь.

– Пощади меня, пожалуйста. Не хочу слышать о моих соперниках в борьбе за твои привязанности. Когда ты уезжаешь? На следующей неделе я начинаю новую работу и на какое-то время уеду. Неужели ты хочешь, чтобы я уехала раньше?

– У нас еще есть время в запасе, и его больше недели, – улыбнулся Тэлли. – У тебя классные новости насчет работы. Ты сейчас в прекрасной форме.

Он наклонился к Джемме и тихо прошептал: «Сейчас сразу не оборачивайся, но сюда как раз подходит Джерри Холл».

Джемма слегка повернулась, не веря своим ушам, но поняла, что Тэлли ее разыгрывает.

– Так ты меня обманываешь! Ты омерзительное дерьмо, Тэлли Маклин. И я чертовски рада, что ты уезжаешь!

– Извини меня, Тэтчер, – виновато говорила Нелл, перекладывая из целлофанового мешочка мозги в сливочном масле в кошачью миску. Это блюдо приготовил один из поваров для телеконкурса, но после программы никто из студийной группы его не захотел доедать. – Надеюсь, тебе мозги понравятся. Может быть, это примирит тебя с тем, что ты останешься у Сайнед. Всего на несколько месяцев, пока мы более-менее все организуем. А ты мне обещай не ловить ручных мышей Найниэна. Если переловишь этих мышей, очутишься в приюте для кошек.

Нелл необыкновенно быстро продала свою квартиру, а сейчас уже четвертую неделю упаковывала нажитое за двадцать девять лет и должна была перенестись из одного мира в другой.

Команда, выпускающая «Горячий Гриль», уже запланировала прощальную вечеринку. События происходили со страшной скоростью, и присутствие котенка, тихо и старательно поедающего блюдо из мозгов, вызвало грусть и утешало одновременно.

– Боже мой, Тэтчер, то ли я делаю? – спрашивала Нелл, гладя кошачью головку. – Думаю, ты мне посоветуешь не оглядываться назад. Как же это говорилось? «Для дамы нет возврата!»

– Сама с собой разговариваешь? – спросил Лео, выходя из садика. – Дверь была открыта – надеюсь ты не возражаешь.

Тэтчер перестала вылизывать миску и недовольно ушла из комнаты. С гостями она была неприветлива, даже с таким частым гостем, как Лео.

– Ты считаешь, я спятила? – поинтересовалась Нелл. – Надеюсь, что, когда я уеду, ты будешь по мне скучать.

– Если только я отыщу дорогу и деньги, я приеду тебя навестить. До Бродмура долго добираться. – Улыбаясь, Лео сел на кухонный стол, а ноги положил на другой стул.

– Это место называется Талиска, – терпеливо напомнила ему Нелл. – И там ты можешь получить еще один заказ.

– Ого! Впрочем, я должен еще отработать свою технику на вереске и чертополохах. И много там работенки по подтяжке лица?

Этот вопрос Нелл встретила смехом, а потом вздохнула:

– Скорее там необходима полная, пластическая операция. Бог знает, откуда возьмутся деньги; во всем этом я полагаюсь на Тэлли. По части сложения он гений.

– Да, как-никак, а у его подружек всегда сложение было хоть куда, – согласился Лео.

– Ради Бога, не упоминай подружек Тэлли. Джемма улетела в Тринидад сниматься в коммерческом фильме и ехать в Шотландию не хочет. Видно, из-за этих каталогов с купальными костюмами уволились все сотрудники. А Тэлли замусолил свою черную книжечку, переплюнув всех по мужской части. Будто решил до того, как уедет из Лондона, станцевать роджер со всеми, кто носит юбки.

Лео в удивлении поднял красивые, как у девушки, брови:

– Похотливый козел. Он еще не продал свою квартиру?

– Это мне не известно, но он объявил о ее продаже на рынке только пару недель назад. – Нелл подала Лео бутылку белого вина и штопор. – Вот. Терпеть не могу откупоривать. Это вино из Австралии. Тэлли принес его на тот ужасный обед. Лучше мы сами его распробуем.

– Вы с Тэлли совсем не похожи, верно? – заметил Лео, когда они налили себе вина; охлажденные бокалы сразу запотели. – Почему ты все это делаешь, Нелл? Серьезно.

– Серьезно? – Она сделала глоток, смакуя вино. – Что ж, неплохое. Тэлли знает толк в марочных винах и прочих продуктах. Это должно пригодиться.

– Ты собираешься нанять профессионалов, чтобы вести дела?

– Нескольких. Я попыталась недавно заполучить шеф-повара. Одного, про которого я подумала, что он захочет к нам присоединиться, но он, видимо, останется в своей норе. Хотелось бы знать, где шеф-повары проводят отпуска? Для них должно быть ужасно, если им не нравится еда там, где они отдыхают.

– На мой вопрос, Нелл, ты так и не ответила. – Лео с укором посмотрел на нее. С темными волосами, завязанными сзади, как хвост у пони, он был похож на красивую и недовольную школьной учительницей ученицу. – Зачем ты это делаешь? У тебя карьера «с перспективой», как говорится, и приятное уютное гнездышко с кошечкой. Почему ты бросаешься в рискованный бизнес, в котором ты ничегошеньки не смыслишь? Это сумасшествие. Тебя на это уговорил Тэлли?

– Нет, конечно. Мы рады, что убедили друг друга. – Нелл взъерошила свои каштановые непослушные волосы. В хлопчатобумажных брюках и свободной белой рубахе в форме буквы «Т» Нелл была похожа на тролля – куклу из резины, – в последнее время они заполнили магазины игрушек. – Для богемного художника ты слишком консервативен, а, Лео? – Она засмеялась. – Может, я хочу выскочить из этих крысиных гонок. Знаешь такую песенку? «Нелли, слониха, упаковала сундучок и распрощалась с цирком…» Это как раз обо мне!

– Не глупи, – с неожиданным участием упрекнул Лео. – Ты и не слониха, и не Нелли.

– Наблюдение ошибочное, но звучит хорошо, – заметила Нелл. – Вернемся к слонам, – добавила она вдруг, как будто ее осенило. – Тебе не хочется провести неделю на турбазе? Ехать туда сейчас у меня нет времени, а я все еще держу билет, подаренный мамой. Как только ты закончишь разрисовывать бассейн Энтуистла, ты можешь на недельку отправиться в Чэмпниз. Ты обязательно там встретишь множество богатых людей, которым нужно trompe l’oeils[10]10
  Trompe l’oejl(s) (фр.) – чистить отверстия (глаза).


[Закрыть] из задних проходов. О, прошу прощения. Я не собиралась говорить такую грубость, как у меня вышло.

– Кроме тебя, никто не trompe l’oeil, – возмутился Лео. – Никто мне столько лапши на уши не вешал, только бы не отвечать на вопрос.

– Ты ведь поедешь, верно? – Нелл вскочила и достала конверт из сумки, висящей на стене, где лежали самые разные вещи. – Вот билет. Впрочем, ради Бога, не худей там, а то ты совсем растворишься. Поезжай и поищи тему для картины на стене в нашем новом спортивном зале. Его сделаем в старой бильярдной. Тэлли говорит, что хочет, чтобы это напоминало вакханалии в Римских купальнях. Знаешь, голые распаренные тела, – так, чтобы народ возбудился до того, как во всем этом разберется. Что ты на это скажешь?

Лео взял конверт и, смущенно качая головой, сказал:

– Думаю, что я сразу же все перепутаю.

– Мы не могли поверить своим ушам, – звучал взволнованный голос Дональды. Они сидели, выпивая перед ланчем, в следующее воскресенье в гостиной Доксиса в особняке Мэрилбоун. Это место было выбрано из-за его близости к офису Гэла на Бейкер-стрит и к любимым магазинам Дональды на Бонд-стрит и Южной Моултон-стрит. Из окон – от потолка до пола – открывался вид на городские предместья Северного Лондона; огромные стены из кирпича и бетона доходили до горизонта, их однообразие оживлялось зеленью – деревьями и травами Парка Регента и Примроуз-Хилла. Шум автомобильного движения нарастал снизу, поднимаясь с воздухом, насыщенным газами. Нелл никогда не могла понять, почему их привередливая мать живет в таком загрязненном выхлопными газами районе.