Текст книги "Игры на острове"

Автор книги: Джоанна Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Дональда была изумлена и задета. Она встала и, пройдя через комнату к зеркалу, стоявшему в углу, вытерла глаза салфеткой, взятой из коробки рядом с постелью Нелл. Задумчиво она дотронулась до шелковой блузы и брюк цвета морской волны, подобранных в тон, которые Нелл повесила, очевидно, для того чтобы надеть сегодня вечером, несмотря на свое заявление, что у нее совершенно нет времени подумать о своем внешнем виде. Сердито дернув плечом, Дональда вышла из комнаты.

Старшая сестра Крэга Армстронга, Тайна, была хорошенькой темноволосой девушкой, которая очаровательно выглядела в черном бархате, украшенном белым, сидя у арфы на нижней ступени главной лестницы. Стоящая арфа доставала ей до плеч; на резной полированной раме, формой напоминавшей изогнутым треугольник, был натянут один ряд струн, которые под ее быстрыми пальцами издавали мелодичные заунывные и переливчатые звуки. Музыка рисовала воображению картины открытых ветрам холмов и рек с быстрым течением; несущиеся по небу облака и звонкую песню жаворонка, который прячется весной и летом на шотландских торфяниках, поросших вереском. Музыка заполнила холл, откуда шла лестница и коридоры, приветствуя семью и друзей, когда люди выходили к обеду из своих комнат, и мелодией призывая спускающихся по лестнице к взаимному прощению. Общие комнаты замка были освещены свечами, и в воздухе распространялся запах горячего пчелиного воска, смешиваясь с ароматом цветов вишни, распустившихся от тепла разожженных каминов. В окнах отражались мерцающие огоньки свечей; они странным образом оживляли картины, изображающие природу и сцены деревенской жизни, развешанные на стенах в позолоченных рамках, и казалось, что нарисованные тонкой кистью деревья и травы гнутся, а зайцы и фазаны бьются в ужасных предсмертных конвульсиях. У людей, одетых в костюмы для обеда или килты с черными куртками и серебряными пуговицами, были белые рубашки со складками и оборками. Женщины были в разноцветных шелках и тафте, бархате и кружевах, в длинных и коротких юбках, в широких и узких брюках, в ушах и на шеях у них сверкали драгоценности. «В самом деле, – подумал, оглядев всю эту компанию, Тэлли, – они все выглядят достаточно состоятельными, чтобы осилить наши цены. Как жаль, что они не заплатили!»

Его меркантильные размышления были прерваны внезапным появлением четы Макферсонов. Надо признать, что при первом же взгляде на жену Рыболова Мака все рациональные мысли из головы Тэлли испарились. У него внутри словно фейерверк разорвался, горло сжало, а сердце застучало, как молот.

Флора Макферсон была из числа тех женщин, которые светятся внутренней красотой, ее синие глаза излучали тепло, а губы были нежны и красивы. Золотистые волосы, светлая гладкая кожа составляли полный контраст с густыми бровями и чувственными красными губами ее мужа. Флора Макферсон была одета в довольно старомодную вышитую голубую блузку, которая обнажала гладкие, ослепительно белые плечи и облегала грудь. Блуза была заправлена в широкую, длиной до пол-икры, юбку из ярко-синей тафты, подпоясанную широким кожаным ремнем с пряжкой. Флора Макферсон была обворожительна. Ее муж молча стоял за ее спиной, крепкая шея его неудобно нависала над воротником и галстуком, которые его душили; Макферсон подталкивал жену в комнату и в то же время опасался, что кто-нибудь осмелится к ней обратиться.

Нелл, видя, что Тэлли внезапно растерялся, вышла вперед поприветствовать новоприбывших.

– Входите, – сказала она, протягивая руку. – Добро пожаловать в Талиску. Вы, должно быть, миссис Макферсон.

Гостья улыбнулась и кивнула, быстро пожав Нелл руку.

– Флора, – произнесла она с сильным шотландским акцентом, – меня зовут Флора. Как вы добры, что нас пригласили.

– Не стоит об этом говорить, – гостеприимно ответила Нелл. – Мы очень рады, что вы смогли прийти. Нам впервые представилась возможность показать, что мы здесь сделали. У вас не было неприятностей, когда вы проходили в ворота?

– Ох, нет, нет. Мак знает путешественников. Мы просто проехали мимо.

Нелл удивилась, но предпочла не говорить об этом.

К этому времени Тэлли пришел в себя и приветливо заулыбался.

– Добро пожаловать, Флора. Какое красивое имя… Как приятно, наконец, с вами познакомиться после такого долгого знакомства с вашим мужем. Как дела, Мак?

Взяв обоих гостей под руки, Тэлли повел их к бару.

– Пойдемте выпьем. Скоро будем обедать.

Понимая, что его местные гости будут чувствовать себя неловко при столичных визитерах, Тэлли проявлял особое внимание к Макферсонам. В столовой он сел с ними за отдельный столик, что, как заметила Нелл, сильно задело мать, еле заставившую себя их поприветствовать при знакомстве.

– Я не понимаю, что они говорят, – услышала Нелл шепот Дональды, обращенный к Гэлу, – настолько сильный акцент у них.

– Но она все-таки очень красива, верно, Долл? – ответил Гэл. – Хотел бы я знать, где Мак ее нашел!

И о том же в это самое время размышлял и Тэлли. В любом обществе Флора Макферсон должна была бы приковывать к себе внимание из-за одного только синего цвета ее глаз. Они пленили Тэлли, речь которого под их благотворным влиянием становилась все деликатнее и искреннее. Ему казалось глупым рисковать, оскорбив, упаси Боже, дорогую Флору каким-нибудь легкомысленным циничным замечанием, которые он привык отпускать при друзьях.

– И давно вы женаты? – спросил Тэлли, пока они ждали первый кулинарный сюрприз Калюма. На каждом столике лежало написанное от руки меню, в котором отмечалось, что их ожидает нечто под названием «Буйство Талиски», за которым следует «Крем де Калиш» и «Омар «под вопросом» – последний должен был быть назван после того, как бабушка Кирсти попробует и попытается определить его алкогольный ингредиент.

– Уже десять лет, – ответил Мак, а Флора под изучающим взглядом Тэлли молчала, словно проглотила язык.

– Должно быть, у вас тогда еще была детская косичка, – притворно-недоверчиво заметил Тэлли, желая ей немного польстить. Он улыбнулся, и Флора все это восприняла, как наивная школьница, и прикрылась ладошкой. При этом ее глаза бесподобного цвета ляпис-лазури превратились в глубокие озера, в которых, подумал Тэлли, и утонуть будет блаженством.

– Нет-нет, – возразила Флора.

– Стыдно тебе, Мак, – ты ее вытащил прямо из колыбели, – настаивал Тэлли.

– Все было совсем не так, – возмущенно ответил Мак. – Флоре было восемнадцать лет, когда мы познакомились, она уже работала со своим отцом на ферме.

– Где же? – поинтересовался Тэлли, внезапно почувствовав к фермам непреодолимый интерес, хотя прежде его это совершенно не интересовало.

– На Лисморе, – сказал Мак. – Порт Рэмсей. Я туда обычно выбирался рыбу ловить. Это хорошая защищенная гавань.

– Что же, она в самом деле защищала красавиц. – Тэлли не шутил. Для него Флора была Мадонной. А никто не поддразнивает мадонн и не спрашивает, есть ли у них дети. Тэлли никогда не слышал, чтобы Мак упоминал о детях.

Тут Либби предстала перед ними с «Буйством Талиски» – тающим во рту рулетом, начиненным грибами и куриной печенкой и окруженным пюре из зелени, которая уже выросла среди весенних трав, дико растущих на острове. Калюм посылал Крэга нарвать их на рассвете, будто он был учеником знахаря.

– Мать Флоры умерла, когда ей было пятнадцать, – сказал Мак, дотронувшись на мгновение до руки жены. – Ей было очень одиноко на Лисморе с отцом. Потом он не мог там оставаться тоже, когда она уехала. Сейчас он в Оубене, живет со своей сестрой.

– Мак следит за фермой, – сказала Флора, улыбнувшись мужу. – Он частенько ходит на Лисмор, а я никогда там не была. Не терплю его.

Пристально глядя на Флору, Тэлли почувствовал пикантный запах «Диориссимо», когда до его плеча дотронулась Либби, раздраженно швырнув тарелку с «Буйством Талиски».

Несмотря на то что ленч был пропущен, Дональда обнаружила, что и к обеду у нее нет аппетита, не хочется даже «омара под вопросом». Она поиграла с розовыми клешнями и откусила сладковатую мякоть, но желудок не принял ничего. Пища Калюма, может, и была сама по себе легчайшей, но для ее теперешнего состояния нервной системы была слишком тяжела. После разговора с Нелл ее подташнивало. Она понимала, что с разговором не справилась, но не могла оценить сейчас, что произошло и почему. Дональде казалось, что у нее нет взаимопонимания с дочерью, а теперь и сын, всегдашний ее друг и поддержка, оставил ее, предпочтя ей пару, которая говорит как полузадушенные гиены и которая была до мозга костей шотландской. И более того – он глядит на женщину так, будто она сделана из дрезденского фарфора и при малейшем прикосновении может треснуть.

Вдобавок к дискомфорту и тревоге Дональды, ее экс-супруг с женой, видимо, с Нелл и Тэлли на самой дружеской ноге, настолько, что, как она даже слышала, ирландка предложила, чтобы ее дочь с невообразимым именем (которое произносится вроде «наив») приехала на Талиску во время летних каникул и поработала тут. Все предприятие с Талиской, всегда казавшееся Дональде глупой затеей, видимо, сейчас превращается в какое-то дело, вызывающее интерес всей семьи и лишающее ее участия. Чем меньше она ела, тем больше злилась, и даже несколько глотков французского вина из тех сортов, что так заботливо отобрал Тэлли, не смогли улучшить ее настроение.

Не желая обвинять своих детей, Дональда решила поступить по-другому. Она, сославшись на головную боль, сказала, что уходит, но остановилась у стола Айэна на выходе из столовой. Ее серые глаза укоризненно смотрели на бывшего мужа, и она произнесла громко и отчетливо:

– Если вы сами не способны следить за своей дочерью, не кажется ли вам, что как-то нечестно ждать от Тэлли с Нелл, что они ее укротят? У них своих забот по горло без того, чтобы беспокоиться о поведении нахалки семнадцати лет!

Ее слова слышали все, кто сидел в столовой, а Сайнед разозлилась больше всех.

– Кого это вы называете нахалкой? – зарычала она, размахивая, как оружием, ножом.

– Тихо, дорогая. Я разберусь, – быстро сказал Айэн и, успокаивая, кивнул жене головой.

– Вам нужно с дочерью разбираться, вот с кем, – холодно парировала Дональда. – Какое право вы имеете подсовывать маленького сорванца моим детям?

– Не смейте меня обзывать, вы, старая ведьма! – завизжала Наэм, срываясь с места так резко, что разбился бокал, залив чистую белую скатерть красным вином, как струей крови. – Во всяком случае, я не строю из себя всю жизнь невесть что!

– Наэм, сядь, – грозно сказал Айэн. – Ты все испортишь.

– Ничего хуже не может быть, чем злобная женщина, – продолжала Сайнед, не обращая внимания на своего мужа. – Эта идиотка устраивает скандал и портит весь уик-энд, а я должна быть добренькой и терпеть, что она с какой-то стати именно мою дочь выбрала для своих нападок?

– А чего вам еще ждать, если у вас невыносимые дети? – отрезала Дональда.

Теперь Сайнед поднялась со своего места.

– Слушайте, вы, старый мешок с костями, я не собираюсь это терпеть! Айэн целое состояние потратил, чтобы выкупить маленький документ, в котором говорится, что нам не придется больше переносить ваши гадости! Она стала наступать на Дональду и готова была вонзить в нее свои ногти, если бы между ними не встал Гэл.

– Эй, вы, обе, разойдитесь, – сказал он, и от волнения его заатлантический акцент стал еще сильнее. – Перестаньте!

– Нет, не так, – загремел Айэн, тоже встав со стула. – Не знаю, что на тебя нашло, Дональда, но как бы то ни было, лучше отложить этот разговор – или давай выйдем отсюда и поговорим на улице. Только должен тебя предупредить, что я делаю одно исключение из правил – не бить женщин – для моей экс-жены!

– Ты всегда так! – завизжала Дональда. – Всегда тебя больше волновал кто-то другой, а не я! И тебе все равно, что ты настроил против меня моих детей и затянул их в эту невежественную страну, когда я надеялась, что навсегда из них вышибла Шотландию. И тебе неважно, что при твоем потворстве они спустили все до последнего пенни в это идиотское дело, просто потому, что здесь когда-то жила твоя мать. И ты не замечаешь, что Нелл – это комок нервов, а карьера Тэлли рухнула, и что стадо деревенских бродяг проделывают неприличные вещи у ворот этого рая дураков. И все, что тебя волнует, так это то, что я сейчас, может быть, огорчила других людей!

– Долл! – закричал Гэл неожиданно громко. – Это стыдно. Пожалуйста, замолчи. – Он схватил жену за локоть и повел ее к двери; у него на лице было одно страдание, и Дональда позволила вывести себя из столовой.

Сайнед снова села и стала сердито макать в разлитое красное вино свою салфетку.

– У нее климакс, – ворчала жена Айэна. – Только так можно объяснить ее поведение. Сядь, Наэм.

Айэн вытер лоб платком и повернулся к Тэлли, сидящему за соседним столиком.

– Прости за то, что произошло, дружище, – сказал он, пытаясь улыбнуться. – Не понимаю, как такое могло случиться.

Дэйвид с сочувствием посмотрел на побледневшую Нелл и пожал ей руку под столом.

– Что ж, вы говорили, что хотите, чтобы Талиска стала местом, где люди выпускают пар, – ободряюще сказал он. – И это был как раз такой взрыв!

Нелл слабо улыбнулась ему в ответ:

– Бедная мама. Она думает, что все – против нее.

Кэролайн, к которой вернулась привычка поигрывать вилкой и откусывать кое-что, съела очень мало и, подняв глаза от тарелки, полной пищи, тихо сказала:

– Что же, не очень приятно себя чувствовать никому не нужной.

Тэлли поднялся, извинившись.

– Мне надо пойти к матери, – сказал он Макферсонам. – Пожалуйста, угощайтесь. Я через минуту вернусь. – И направился к двери.

– Эй, Тэлли! – тихо позвал его Дэйвид, и тот поднял руку в грустном приветствии.

Тэлли проводил Дональду с Гэлом в маленькую комнату для конференций, так как, когда обед был закончен, все разбрелись по гостиной, холлу и бару. Оставив мать и отчима с братом, Нелл принесла кофе Макферсонам и подсела разделить с ними компанию. Флора заинтересовала ее, несмотря на то что ей сразу не понравилось то, что Тэлли пригласил их.

– Вы живете рядом с хозяйственным магазином в деревне, верно? – спросила она у жены рыбака. – Сколько вы там уже прожили?

– Пять или шесть лет, – смущенно ответила Флора. – Мак его купил после того, как продал лодку.

– А дети у вас есть? – поинтересовалась Нелл, у которой не было новых религиозных запретов, возникших у Тэлли.

По лицу Флоры пробежала тень, и Нелл пожалела сразу же, что задала такой вопрос.

– Нет, тут нам нет удачи, – ответила женщина. – А вы и ваш брат – не обзавелись семьей?

– Нет. Я считаю, что нам там не было удачи, – произнесла, улыбаясь, Нелл. – Но еще рано на нас ставить крест.

– А в этих местах многие женятся очень молодыми, – покраснев, пояснила Флора. – Я не хочу сказать, что вы люди конченые и никому не нужны.

– Как грязный горшок, вы хотите сказать?

Флора засмеялась низким, мелодичным смехом, который был и заразительным, и сексуально привлекательным:

– Нет, думаю – вроде топляка.

Нелл подумала над ее ответом и кивнула.

– Да, топляк приятнее. Я больше похожа не на грязную тарелку, а на обломок от кораблекрушения. В любой день может прийти кто-то и заменить меня, а потом взять меня к себе в дом.

– А где ваш дом? – спросила Флора.

– Ну, я думаю, что он был здесь, – ответила Нелл.

– Нет, я имею в виду – откуда вы? – И Флора снова покраснела. Беседуя с малознакомыми людьми, она чувствовала себя неловко.

– Как вы с Лисмора, вы это хотите сказать? Я родилась в Глазго, но мы очень скоро переехали в Лондон. Но я хотела бы родиться на Талиске.

На это Мак затряс головой, впервые вступая в беседу. Вплоть до этого момента он сидел молча, словно его здесь и не было.

– Вы такого сделать не сможете!

– Сделать – что? – спросила Нелл, удивленная его странной репликой.

– Приехать сюда и считать себя здешней. Так не получится. Народ это никогда не примет. – Мак сделался красным от этого усилия, а также от смущения за свой вклад в беседу.

Нелл несколько раз сглотнула, размышляя над его словами. Реакцию Мака можно было предвидеть, но почему-то для нее сказанное явилось неожиданностью.

– Что же, может, вы и правы. В таком случае, мы просто-напросто должны быть людьми из ниоткуда.

– Можно к вам присоединиться?

Нелл была благодарна, что появился Алесдер и сел рядом с ней, дружелюбно кивнув Маку с женой.

– Этого вкуснейшего омара вы поймали, мистер Макферсон? – спросил он. – Тэлли говорил мне, что вы собираетесь снабжать моллюсками отель?

– Да, если смогу, – подтвердил Мак.

– Это хорошо придумано, как ни посмотри, – разъяснила Нелл. – Маку не нужно в Оубене платить налог за гавань, а нам не надо платить перекупщикам. – Она довольно многозначительно улыбнулась Маку: – Может, мы не здешние, но очень полезные, верно?

Алесдер отпил кофе из чашки, которую принес с собой.

– Я видел, вы разговаривали с путешественниками этим утром внизу в лагере, когда я проезжал, – сообщил он Маку. – У вас не было с ними никаких неприятностей, между прочим?

На лице Мака выразилась настороженность:

– Неприятности? Почему я должен иметь неприятности?

Алесдер пожал плечами:

– Потому только, что их так много, а вы один. И вам нужно каждый день проходить через лагерь.

– Да, но я не обращаю на них внимания, – сказал Мак. – Они меня не беспокоят, а я их не беспокою.

– Полагаю, вы можете даже время от времени иметь с ними дело, – мягко добавил Алесдер.

«Как-то уж очень вкрадчиво, – подумала Нелл. – На что этот хитрый юрист намекает?»

– Что вы имеете в виду? Сделки? – Указательным пальцем Мак ослабил воротник у шеи.

– Я видел, что вы брали деньги у одной из женщин. И я предположил, что вы продали излишек улова. Кажется, идея хорошая. И, во всяком случае, тем детям перепадет какая-то свежая еда.

– Ага, – согласился Мак, и лицо у него приняло спокойное выражение и перестало гореть. – Я продаю им, что не смог продать здесь или в Оубене. Иногда крабов и кальмаров, которые попадают в ловушки для омаров.

– Что ж, рада слышать, что кто-то еще зарабатывает немного на путешественниках, кроме фермера Мак-Кэндлиша, – сказала Нелл. – Он не наш любимец, как вы можете догадаться.

– Дункан странный, – кивнул Мак, весело посмотрев на нее. – Но он неглупый, вот что я могу вам сказать! Он точно знает, что делает с ними, с путешественниками. – Нелл выслушала его и решила, что сейчас время выяснить, как Тэлли успокоил Дональду.

Она встала.

– Что ж, если я не увижусь с вами до вашего ухода, пожелаю вам доброй ночи. Мне еще надо кое-что сделать на кухне. Я уверена, что Тэлли увидится с вами до того, как вы уйдете. – Нелл пожала руки Маку и Флоре. Будучи хорошо воспитанным человеком, Алесдер встал, когда встала Нелл, и она ему тепло улыбнулась, пророчески сказав:

– Может, мы еще увидимся перед сном, но если не увидимся, – доброй ночи.

– Она хочет завтра уехать домой, – заявил Тэлли, когда Нелл привела его в офис. Дональда ушла в свою комнату, а Гэл понес свои печали в бар.

– Я сказал, что отвезу их в аэропорт Глазго.

– О черт! – удрученно вздохнула Нелл. – Хотя не могу сказать, что сожалею. Нам не нужно было приглашать их всех вместе.

– Да, не надо было этого делать, – согласился Тэлли. – Ты тоже хороша, любезничала только с папой и Сайнед. А новость о том, что Наэм приедет сюда на лето, мама совсем не могла перенести.

Нелл вспыхнула. Будь она проклята, если она возьмет на себя вину за этот провал с Дональдой!

– Что же, я не думаю, что она горячо одобрила и то, что ты сидел с Макферсонами, предпочтя их ей и Гэлу. Знаешь, как она на тебе помешана. Так или иначе, тебе лучше не приглашать Маков. Все время у него был потерянный вид.

– Ради Бога, перестань. Он мой друг. Да я бы шары к черту растерял за эти месяцы, если бы не Мак.

Тэлли сидел перед светящимся экраном компьютера и вдруг начал лихорадочно стучать по клавишам.

– Что ты делаешь? – спросила Нелл раздраженно. За последние несколько недель Тэлли и Энн Соутар ввели всю бухгалтерию по гостинице в компьютер, с успехом освободив Нелл от работы с бухгалтерскими книгами, пока она также не обучилась всем хитростям работы на машине. Ей было невыгодно оказаться в такой зависимости от них. – Знаешь, там еще остались гости, которых нужно развлекать, среди них и твои любимые Макферсоны.

Тэлли раздраженно хмыкнул:

– Ты права – мне нужно Флоре сказать «доброй ночи». Я просто посмотрел, что мы могли бы получить, если потребовали бы со всех оплаты по действующему тарифу.

– Подсчитываешь затраты на приглашение семьи? – не поверила Нелл. – Прелестно! Включи лучше Рыболова Мака, потому что он как раз попивает солодовое виски «Оубен», бутылка на одного!

Тэлли усмехнулся.

– Он наберется до мокрых штанов, – извиняющимся тоном произнес он. – Мне нужно предложить довезти их до дома. Разве можно ему позволить наехать на счастливцев из лагеря? А кроме того – Флора заслуживает покровительства.

В голосе брата Нелл что-то насторожило, и она вдруг сказала:

– А вот с ней, Тэлли, будь поосторожнее. Смотри, чтобы не пришлось потом ни о чем жалеть.

На лице Тэлли, освещенном люминесцентным экраном компьютера, уже не было обычной маски любезности.

И он закричал:

– За своими делами следи, паршивка. Сначала заведи себе любовника, а потом уже давай другим советы. А пока послушай мой совет – перестань совать нос в мои дела, а иди к Дэйвиду. Он, видно, изнемогает от тайной страсти уже насколько месяцев, хотя почему – один Бог знает. А для меня ты толстая проклятая зануда, и я очень жалею, что ввел тебя в дело с Талиской!

Эта внезапная и, по ее мнению, совершенно ничем не спровоцированная атака на нее сбила Нелл с толку, и прошло несколько секунд, пока она пришла в себя и произнесла встречное обвинение.

– Это чересчур, – сказала Нелл с насмешкой, а сердце у нее заколотилось от яростного возмущения. – Бизнесмен из Сити, который единожды сделал удачную сделку и теперь возомнил, что это его дело! Думает, что он теперь крупный босс! Ну, хорошо, скажу тебе, сосунок Тэлли, если ты думаешь, что в этом отеле ты смог бы открыть хоть одну комнату без моих кровавых мозолей, пока ты в «Оссиане» мариновался, как селедка, с Маком, можешь оставаться при своем мнении. А сейчас – упаси тебя Бог положить глаз на его жену! Ты можешь своей драгоценной Флоре нести всякую чепуху, сколько душе угодно, но не жди, что я буду латать твою башку, когда Мак трахнет тебя топориком, или буду зашивать порезы, когда Либби начнет тебе устраивать «смертельный номер», как в «Простаке у Тойтауна». Я могу быть толстой проклятой занудой, как ты меня любезно назвал, но ты – отвратный подлец, который любит попользоваться женщинами и бесчестит друзей, и мне стыдно, что я называю тебя своим братом!

Нелл ушла, громко хлопнув дверью, а Тэлли пристально смотрел в экран перед собой. Сердито хмыкнув, он нажал «Ввод», и в конце набранной колонки цифр появилась сумма. «Пятьсот тридцать четыре тысячи фунтов стерлингов!» – выдохнул он, не веря своим глазам. – И эту прорву денег нужно заплатить за этот проклятый уик-энд!»

Дональда, может, почувствовала бы себя лучше, если бы она могла услышать, как Нелл этой ночью изливала душу Дэйвиду. Все уже легли спать, а Тэлли повез Макферсонов, посадив на заднее сиденье «БМВ» своего мертвецки пьяного друга-рыболова, с усмешкой слушая его призывы «откачивать воду» и «прыгать за борт» и прочий пьяный вздор. С другой стороны – дорогу с нежной Флорой Тэлли считал успокоением (а ему это и требовалось) и был более чем счастлив, что поездка заняла вдвое больше времени, чем обычно, из-за необходимости четкого маневрирования с черепашьей скоростью между разных тел и предметов, лежащих по сторонам проезжей дороги за воротами.

– У меня ничего не получается, – жаловалась Нелл, описывая Дэйвиду ссору с братом. – Бог знает, что я с Тэлли никогда не добьюсь успехов в этом захолустье, так или иначе. Просто потому, что все недовольны! Мама сказала, что я в Шотландии не найду счастья. Мак говорит, что я всегда буду чужой на Талиске, Тэлли говорит, что хотел бы, чтобы меня тут никогда не было. Даже бабушка Кирсти сомневается, то ли я делаю, что нужно! И это все тогда, когда мы еще даже официально не открылись. Это нельзя назвать хорошим стартом, верно?

– Могло бы быть лучше, – согласился Дэйвид. – Но посмотри – мне здесь спокойно. Разве ты не можешь меня записать в положительное сальдо? Как считаешь?

Нелл задумчиво посмотрела на него. Печальный вид Кэролайн во время обеда заставил Нелл заподозрить, что ее подруга начинает жалеть о потере Дэйвида и что неожиданным образом это может даже сильнее расположить его к ней. Он нравился Нелл все больше. Что-то неотразимо надежное в Дэйвиде находила Нелл в этот период полной неопределенности в ее жизни. Она чувствовала себя слабой, беззащитной, нуждающейся в поддержке. А руки Дэйвида казались Нелл хорошим укрытием от жизненных проблем. Она благодарно протянула руку и стала гладить его пухлые крупные пальцы.

– Без тебя положительного сальдо вообще не может быть, – искренне сказала Нелл, пожав его руку. – Сейчас ты заслуживаешь такие слова.

– О, даже не знаю, что ответить на это, – скромно отозвался Дэйвид и, сжав ее пальцы, наклонился, чтобы поцеловать их розовые кончики. – Думаю, что и «Омара Кирсти» тоже нужно включить. Это было просто объедение!

(Сразу же после того, как бабушка Кирсти попробовала омара, она точно назвала сорт солодового виски, который был в рецепте, – «Лафроэйр», и Калюм передал ей меню, где «под вопросом» было исправлено на Кирсти».)

– Да, вкусный, – согласилась Нелл. – Так что мы в дополнительный список внесем еще и Калюма. И бабушку Кирсти, конечно. И Джинни – она очень покладистая, и Лео, который рисует, как бог, и Тайну Армстронг, которая играет, как ангел, и всех, кто забронировал себе места, чтобы в следующий уик-энд подзаработать денег. Может, положительное сальдо больше, чем я думала.

– А как насчет этого юриста? Мне показалось, что он больше на твоей стороне, – рассуждал Дэйвид.

– Алесдер? – с некоторым сомнением спросила Нелл. – Насчет него я не уверена. Он осторожничает и сразу видит всех насквозь. Это присуще юристам, но именно сейчас мне нужен неколеблющийся сторонник.

Нелл и Дэйвид сидели в холле на софе. На нескольких поленьях едва теплился огонь, и постепенно вокруг них смолкли все звуки.

– Все уже в постелях, как ты думаешь? – прошептал Дэйвид и, воспользовавшись благоприятной возможностью, поцеловал ее.

– Думаю, что все, – шепнула Нелл в ответ. – Алесдер выходил подышать, но, кажется, я слышала, как он вернулся.

– Хорошо. Тогда нам больше никого не надо ждать. – Дэйвид встал в потянул ее за собой, приглашая Нелл к себе в спальню.

Задерживаясь с ответом на это предложение, Нелл шарила незанятой рукой в кармане шелковых брюк. Наконец она достала огромную связку ключей и выбрала из них один.

– Это ключ от бара, – сказала она, лукаво улыбнувшись. – В холодильнике еще осталось шампанское для Талиски, и, откровенно говоря, я его еще не напилась вволю. А ты хочешь шампанского?

Он, улыбаясь, согласно кивнул головой и, взяв у нее ключи, пошел к двери очень тихими шагами.

– А комбинацию цифр знаешь, малышка? – шепотом спросил Дэйвид, растягивая слова, как Джеймс Кэгни.

– Нет, – ответила Нелл.

– Ну что ж, попробуем открыть, – произнес он, поворачивая туда-сюда ключ в замке. – Ура! – громко воскликнул он, распахивая дверь. – Вуаля!

Через несколько минут они, смеясь и неся шампанское в ведерке со льдом, пробрались к комнате Дэйвида. У дверей «Скабиозы» они еще раз остановились, повторив процедуру с ключами; Дэйвид искал замок и хихикал от возбуждения, потому что Нелл расстегивала его брюки и тоже хихикала, как похотливая вакханка. Происшедшее вечером сделало ее неуправляемой еще до того, как она выпила шампанского! Наконец, открыв дверь и издав радостный крик, Дэйвид стал ее целовать, и как раз в этот момент у него упали брюки. Нелл ликующе захихикала, но вдруг следующая по коридору дверь тоже открылась – но изнутри.

– Ох, простите! – Это был Алесдер Макиннес в пижаме. У него был крайне удивленный вид. – Мне показалось, что я что-то услышал.

Ничуть не смутившись, Дэйвид отступил, перешагнув брюки, и забросил их ногой через дверь.

– Видимо, мы не можем доверять братьям Мосс, – невозмутимо сказал он Алесдеру и, переступив через брюки, потянул Нелл за собой. Обе двери захлопнулись одновременно, и Дэйвид с Нелл залились истерическим смехом, продвигаясь в темноте к постели.

– Не пролей только, – прошептала Нелл, стараясь не закричать, так как ведерко со льдом коснулось ее солнечного сплетения. Каким-то непостижимым образом пуговицы у нее на блузке расстегнулись, и Дэйвид, не расставаясь с шампанским, старался поцеловать ее грудь.

– Сюда. – Нелл ухватила ведерко, высвободив его руки, которые поспешили вслед за губами, а они тоже оказались ледяными. – Аа! – закричала она от неожиданности. – Похоже на занятие любовью с айсбергом. Оо-х! – Это уже было оттого, что она ударилась головой о позолоченный столбик кровати, беспомощно опустив ведерко со льдом, так что замороженное содержимое вывалилось в постель. Но оба они были во власти своих чувств, и никто из них не заметил, что шампанское пролилось. А когда они захотели выпить, то не обратили внимания, что оставшееся в бутылке шампанское довольно теплое.