Текст книги "Ураган страсти (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Так не упоминай о нем. Как будто в городе кто-то знает тебя в лицо. И теперь так много Мэлори, кто же уследит за нами всеми? Проскользни, повеселись, ускользни домой.
– Я не могу быть как наши отцы, так что даже не предлагай это, Джек. Герцог не может быть повесой.
– Кто сказал, что не может?
***
На вечере Джеймса и его четверых сообщников довольно много поддразнивали за то, что они думали, будто Энтони может испортить своей дочери такой особенный день. Они заключили соглашение, чтобы не дать Джуди узнать об этом, хотя сам Тони был довольно сильно раздражен, когда узнал. Энтони даже припер Джеймса к стенке со словами:
– Как только вернемся в Лондон, встретимся у Найтона, и это будет изнурительный раунд на ринге.
Джеймс, который к тому моменту чувствовал себя слегка виноватым за то, что сомневался в согласии своего брата на свадьбу дочери, все равно сказал сухим тоном:
– Это означает, что мне придется позволить тебе победить?
Николас Эден услышал это и стал смеяться, что спровоцировало злые взгляды со стороны обоих братьев, и Регина, жена Ника, поспешила увести его от греха подальше. Обычно многолетняя неприязнь братьев к мужчине, который женился на их любимой племяннице, выражалась только в пренебрежительных замечаниях, но учитывая, что Энтони и так был раздражен, Регина разумно решила не рисковать.
А Джек слишком много раз услышала за вечер, что ее «особенный день» будет следом. Ни черта подобного, но она все равно улыбалась, твёрдо намереваясь не сделать и не сказать ничего такого, что могло бы разрушить счастливое событие. Но в тот момент, когда она заметила, что Джудит потихоньку уходит наверх, чтобы переодеться в дорожную одежду для свадебного путешествия, Жаклин последовала за ней, чтобы побыть последние несколько минут наедине с лучшей подругой.
Джудит, увидев, кто закрыл дверь за ней следом, спросила:
– Ты здесь, чтобы снова назвать меня предательницей?
Это был не безосновательный упрек, хотя Джек уже перестала называть так Джуди некоторое время назад, да и тогда это было шутя, и всего несколько раз. Они поклялись друг другу, что в этом Сезоне будут вместе веселиться, не выходя замуж. Но очень многие члены их семьи уверяли их, что любовь придёт внезапно, настаивая, что намерение Джек подождать было довольно неразумным. Но Джек была упряма, а Джуди – нет. Кроме того, надо было принять во внимание еще и тот факт, что Джек никто не заинтересовал в этом Сезоне, не настолько, чтобы чувство переросло во что-то серьезное. Ну не получилось у неё застрять на каком-нибудь корабле с привлекательным юношей, как вышло у Джуди. Хотя самом деле Джек всё-таки застряла с весьма привлекательным молодым человеком, только на другом корабле, но всё, что ей хотелось сделать с Ублюдком, так это убить его, поэтому данный случай даже не считается.
Она улыбнулась своей любимой подруге.
– Нет, я здесь, чтобы сказать тебе, как ужасно я за тебя рада.
– О, Джек!
Они обе начали плакать и обняли друг друга, после чего Жаклин резко сказала:
– Ну хватит уже, на самом деле. Тебе же не нужны покрасневшие глаза, когда они тебе вскоре понадобятся для того, чтобы влюблено таращиться на своего мужа.
Джудит отступила назад, усмехнувшись.
– Я серьёзно так делаю?
– Кончено да. Все заметили, даже твой отец.
Джуди засмеялась.
– Наверное, поэтому он любезно сдался и разрешил нам пожениться.
– Любезно? Мне казалось, он постоянно брыкался и рычал.
– Под конец была только парочка угроз, так что да, для него это точно было любезное поведение.
– Поверю тебе на слово, потому что я этого не видела.
Джек будет не часто видеть свою кузину после сегодняшнего дня. Джуди будет жить с мужем в Гемпшире, в доме, который он унаследовал от бабушки, а Джек будет жить в милях оттуда, в Лондоне. Она может приехать в гости, но не будет же она оставаться у них весь год!
– Я буду так по тебе скучать! – внезапно воскликнула Джек.
– Мы же будем не в разных частях света, Джек.
– Я знаю.
Хотя именно так ей и начинало казаться!
– Тебе нужно отвлечься.
– Я и так отвлекаюсь. Отец отплывет на Карибы на «Деве Джордж» после того, как мы вернемся в Лондон, а я почти ни о чем другом и не думаю.
– Об этом я слышала, но я имела в виду отвлечься в романтическом плане. Тебе пока никто их поклонников не нравится?
– Нет же, они мне все нравятся. Я просто никого их них не люблю.
– Может быть, ты просто не пыталась.
Жаклин рассмеялась, помогая Джуди снять платье.
– Я не знала, что над этим надо усердно работать!
– Ты же знаешь, что я имею в виду. Если ты, наконец, перестанешь думать об этом ужасном похищении, ты перестанешь злиться, и тогда твое сердце будет открыто для новых возможностей.
Так как Джудит стояла к ней спиной, Джек закатила глаза. Она понимала, что Джудит счастлива, и хотела, чтобы все были так же счастливы. Это даже заставило Джудит забыть, что Джек будет счастливее, если в этом году не влюбится. Но вместо того, чтобы напоминать ей об этом, Жаклин сказала:
– Я все еще беспокоюсь за отца, учитывая, что на этой неделе он отплывает, чтобы разобраться с Ублюдком и его боссом.
На самом деле, она была уверена, что скоро будет военный совет семьи Мэлори, чтобы составить план атаки, может быть, он будет даже сегодня вечером в Хаверстоне, так как и Уоррен, и Бойд оба присутствовали на свадьбе. Но ее, конечно же, не пригласят!
– Так теперь он знает, кто всё организовал?
– Я не знаю! – сердито пожаловалась Джек. – Они мне ничего не говорят!
Джудит обернулась, нахмурившись.
– Но ты же была уверена, что дядя Джеймс точно поймет, кто виновник, как только ты отдашь ему… ох, Джек, скажи мне, что ты не держишь это в секрете! Ты должна сказал ему об оригинале, о той самой более наглой записке с требованием выкупа, которую ты нашла на пиратском корабле.
– Так как он все равно плывет на Карибы, было бесполезно утаивать это от него. Я отдала ему копию, которую сделала с записки, в тот же день, когда он получил письмо от Дрю.
Когда она нашла записку в каюте Ублюдка, она подумала, что он не оставил письмо с требованием выкупа в Бриджпорте, и её семья не будет знать, где искать её. Она была в ярости из-за этого. В тот день она снова попыталась убить Ублюдка – ну, было еще много попыток – как обычно, неудачных. Чертов придурок был слишком силен, и любая ее атака только смешила его. Но он даже уверил ее, что написал более вежливый вариант записки своего босса, которую доставят ее отцу. Как будто это имело значение в общем плане действий.
– Я даже объяснила отцу, что я не упомянула о первоначальной записке раньше, потому, что я была уверена, что он тут же отплывет в Карибское море и попадет в ловушку. Он прочитал ее и просто улыбнулся, не сказав ни единого слова. Это меня так разозлило!
Джудит фыркнула, сняв с себя подвенечное платье и повернувшись.
– Джек, прошло достаточное количество времени, так что ловушки уже не будет. Поэтому позволь твоему отцу делать то, что у него получается лучше всего, и наслаждайся остатком своего Сезона.
Жаклин вздохнула.
– Знаю. Я попытаюсь.
Джудит закатила глаза.
– Ты не пытаешься, ты либо делаешь, либо погибаешь. Разве не так звучит твой девиз?
Жаклин рассмеялась.
– Примерно так. Очень хорошо, я вернусь в Лондон и продолжу веселиться.
– Обещаешь?
– Тебе, конечно да.
Натан выбрал именно этот момент, чтобы войти в комнату, и Жаклин поняла, почему горничная Джуди не ждала ее здесь, чтобы помочь переодеться в дорожную одежду. Потому, что ее молодой муж, должно быть, хотел сам помочь ей. Он кинул лишь один взгляд на свою невесту, на которой была только сорочка и нижние юбки, и в одно мгновение пересек комнату, чтобы прижать ее к себе в страстном поцелуе.
Джек была уверена, он даже не заметил, что она находится в комнате! Она, улыбаясь, выскользнула из спальни и тихо прикрыла за собой дверь.
ГЛАВА 3
Жаклин любила подслушивать под дверью, но только не в Хаверстоне. Двери в этом старом особняке были слишком толстыми, некоторые даже усилены металлическими вставками, так что услышать что-либо, если только за дверью не кричали в полный голос, было невозможно. Но никто не кричал. Она даже заглянула туда, но всего лишь на секунду. Ведь члены её семьи могли в любой момент выйти в холл и застали бы её стоявшей здесь с прижатым к двери ухом.
Оставшись незамеченной, она поспешила на улицу через заднюю дверь, выводящую прямо к окнам кабинета. Жаклин надеялась, что они будут открыты в такую тёплую летнюю ночь, но её надеждам не суждено было сбыться. Она даже заглянула внутрь, чтобы убедиться, кто там был вместе с её отцом – её дядюшки Уоррен и Бойд.
Джек юркнула вниз, так как вошёл Энтони. Он не собирался плыть вместе с Джеймсом, так что какой вклад в общее дело он мог внести, Джек не догадывалась. Хотя, возможно, он был там просто для обеспечения моральной поддержки. Не важно, как сильно ругались Джеймс и Тони, они всё равно стояли плечом к плечу против янки, как между собой они называли братьев Андерсон. Но сейчас, судя по всему, никакой конфронтации с Уорреном и Бойдом не было, только не после того, как Джеймс принял их предложение о помощи.
Жаклин так внимательно вслушивалась, пытаясь поймать хоть какой-то звук изнутри, что до чёртиков испугалась, когда её брат Джереми, присевший на корточки рядом, прошептал ей на ухо:
– Я должен был догадаться, что найду тебя именно здесь.
Она молча приложила палец к губам, призывая его к тишине, и нахмурилась из-за того, что он раскрыл её укрытие. Но Джереми всё равно спросил:
– Что я пропустил?
– Пока ничего, – прошипела она и быстро взглянула на своего брата, дабы убедиться, что Персиваль Олден не увязался за ним следом.
Перси был давним другом семьи, который умел изумительным образом испортить любое дело, за которое брался. В данном случае, он бы обязательно сподобился рассказать её отцу о том, что они подслушивали под окном.
– Что слышно от Дрю? – услышали они голос Уоррена из кабинета.
– Ничего обнадёживающего, – ответил Джеймс. – Вот, сам прочти.
Уоррен, должно быть, взял письмо, потому что они услышали:
– Говорит, что это не тот пират, которого вы с ним подозревали изначально. Пьер Лакросс всё ещё в тюрьме на Ангилье.
– Читай дальше, – посоветовал ему Джеймс.
Бойд фактически доказал, что стоит рядом со своим братом и читает письмо вместе с ним, так как сказал:
– Так значит, смотритель этой тюрьмы немного нервничал, когда Дрю спрашивал его о Лакроссе? Мне кажется это вполне естественным для человека, живущего за каменными стенами, по соседству с сотнями осуждённых преступников, разве нет?
– Да, – согласился Джеймс. – Эта часть о начальнике тюрьмы, который отказывает вашему брату в разрешении встретиться с Лакроссом. Дрю – единственный из вас, кто узнает Пьера Лакросса при встрече, так как именно он был со мной, когда я схватил того в последний раз.
– Смотритель, вероятно, отклонил просьбы Дрю по ряду причин, – вмешался Уоррен. – Зная Дрю, могу сказать, что тот мог просто вспылить в разговоре с начальником тюрьмы, когда тот сказал что-нибудь не то.
Бойд добавил:
– Или же это может быть просто потому, что это британская тюрьма, а американское происхождение Дрю становится очевидным, как только он открывает рот.
Энтони усмехнулся:
– Вот это более вероятная причина, так как англичане не могут сотрудничать с янки даже при стечении самых благоприятных обстоятельств.
– Мы не против них, Тони, – оборвал его Джеймс. – Так что если злишься на меня, то и срывай своё раздражение на мне, а не на них.
– Тогда что же я здесь делаю?
– Я подумал, ты захочешь поучаствовать, на тот случай, если вдруг изменишь своё решение и поплывёшь со мной.
– Да чёрта с два, старичок. Я остаюсь дома, на тот случай, если Джуди изменит своё мнение об этом пройдохе Тремейне и вернётся домой. Ей будет нужно отцовское плечо, на котором можно будет поплакать. Когда вы вернётесь в Англию, то расскажите мне всё в мельчайших подробностях.
– Тогда ты, вероятно, предпочтёшь вернуться на вечеринку, – предложил Джеймс.
– Эй, я не сказал, что меня это не интересует, – проворчал Энтони.
Уоррен сказал:
– Что же, даже если мы всё ещё не знаем, кого же мы ищем, я сегодня отплываю. Я слишком долго не выходил в море. Мы сможем разузнать больше, только когда доберёмся до Вест-Индии.
Джеймс ответил:
– Если бы мы с Дрю были уверены в том, что именно Лакросс несёт ответственность за похищение Джек, то я бы не стал так долго тянуть, чтобы подтвердить это. Дрю осмотрел старый остров – крепость, который принадлежал Пьеру. Там никого не было, но он заметил кое-какие признаки недавнего присутствия людей. Он потратил несколько недель на то, чтобы выяснить, кто же там был и куда ушёл, поэтому мы от него и не получали вестей до недавнего времени.
– Но если Лакросс всё ещё в тюрьме, то что Дрю надеялся там найти? – спросил Бойд.
– Не все пираты были схвачены в тот день, когда мы разбили его. В любом случае, мне следовало наведаться туда гораздо раньше, если учесть, что на Карибах у меня осталось больше одного единственного врага. Дрю не знает их всех в лицо. Мне нужно лично поговорить с каждым из них, чтобы понять, причастен ли человек к этой истории. Дрю не знает, кого нужно спрашивать, чтобы получить нужные ответы, в то время как я…
– Получаешь ответы в любом случае, – перебил его Уоррен. – Это был комплимент, Джеймс, а не попытка уколоть тебя.
Энтони усмехнулся:
– Ну вот, янки, ты убил всё веселье, – а затем добавил, обращаясь к своему брату. – Не нужно прожигать во мне дыру взглядом, старичок. Может быть, ты и заключил с ними перемирие на время этой миссии, но только не я.
Джеймс проигнорировал это замечание и сказал:
– Я бы отплыл раньше, если бы моя дорогая Джек не утаила это от меня. Она нашла записку на корабле, который увёз её из Бриджпорта. Её похититель, капитан корабля, настоял на том, чтобы отправить нам более вежливый вариант записки с просьбой о выкупе.
– Вежливый похититель? – удивился Бойд.
– Какой пират пишет вежливые записки? – фыркнул Уоррен.
Энтони прочёл вслух:
– Твоя жизнь за её жизнь. Звучит знакомо? Ты знаешь место. Поторопись, мон ами.
Джеймс пояснил:
– Джек сделала копию этой интересной записки, которую написал босс её похитителя.
– И она скрывала её от тебя всё это время? – спросил Энтони. – Почему?
– Она боялась, что я попаду в ловушку, если сразу же вернусь на Карибы. Думала, что они станут поджидать меня. Автор данной записки, которого она знала как отца Кэтрин Мэйер, очевидно думал, что я сразу же догадаюсь, кто он такой.
– А ты догадался?
– Догадался, да вот только он по-прежнему сидит в тюрьме.
Уоррен спросил:
– Снова Лакросс?
– Подождите, – вмешался Бойд. – Вы не можете предполагать, что этот человек француз только из-за того, что употребил в тексте словосочетание «мон ами». Я не так хорошо знаком с французским языком, но разве это не означает «мой друг»?
– Сарказм в чистом виде, – ответил Джеймс. – Эта записка красноречиво говорит о том, что он хотел, чтобы я знал, кто станет причиной моей смерти. Но эта бумага не послужит доказательством в суде. Это так похоже на Лакросса. Я даже не удивлюсь, что у него есть дочь – воровка драгоценностей, умная, как лисица, способная натянуть на себя личину мегеры Кэтрин Мэйер, чтобы с помощью нашего лже-родственничка Эндресси пробраться на борт «Девы Джордж».
– Она похожа на Лакросса? – спросил Уоррен.
– Не достаточно сильно, чтобы я сделал вывод, будто она его дочь, – признался Джеймс. –Но она может делать для него грязную работу. Либо надзиратель в Ангилье лгал Дрю, либо Лакросс дёргает за ниточки, находясь в тюрьме. Цель всего этого плана могла заключаться в том, чтобы засадить меня за решётку, а может быть прямо в его тюремную камеру.
– Невозможно, – не согласился Бойд. – Я думал, что вас, аристократов, никогда не сажают за решётку, что бы вы ни сделали.
– Аристократов – нет, – согласился Джеймс. – А вот Капитана Хоука вполне могут.
– Капитан Хоук умер в Англии. Я бы мог поклясться, что ты позаботился об этом.
– Позаботился, – сказал Джеймс. – Но новости о кончине Хоука, вероятно, не достигли всех островов Карибского бассейна, и ордер на поимку этого пирата там всё ещё действует. Я вернулся туда, и кто-нибудь, кто знает меня как Капитана Хоука, мог увидеть меня. Кроме этого, Лакросс мог заметить меня, когда я помогал Дрю спасать Габби. В тот раз Лакросса схватили, поэтому он знает, что я не мёртв. Единственное, чего я не могу понять, так это то, как Лакросс, или кто бы то ни было, кто стоит за этой историей, узнал, что Капитан Хоук – это Джеймс Мэлори. Я сделал всё возможное, чтобы сохранить истинную личность Хоука в секрете.
– Мы что, собираемся атаковать британскую тюрьму? – со стоном спросил Уоррен.
– Нет, ну, я надеюсь, что не придётся, – ответил Джеймс. – Для начала мне нужно поговорить с этим надзирателем. К тому же, я могу назвать ещё парочку человек, которые могли бы написать нечто подобное, о чём говорилось в этой записке. Ещё осталось столько вопросов. Никаких окончательных решений, кроме одного: я уплываю завтра, после это треклятого бала-маскарада, где буду снова наводить ужас на присутствующих.
Бойд усмехнулся, предположив:
– Джорджи умеет настоять на своём, ага?
– А вот и нет. Я чертовски ненавижу балы, верно. Но моя Джорджи, однако, владеет весьма приятными способами убеждения.
– О, Боже, он же не имеет в виду… – начал было Уоррен, но запнулся, так как его перебил смешок Тони.
– О да, янки, именно это он и имеет в виду.
Снаружи Джереми помог Жаклин подняться на ноги, чтобы сопроводить её обратно в дом, жалуясь ей:
– Я должен был быть в этой комнате, но он запретил мне участвовать в этом.
– Ты думаешь, что я не пыталась? Но он не приклонен в том, что не возьмёт никого из нас.
Джереми фыркнул:
– Я понимаю, почему он не хочет брать с собой тебя, но я жил на островах, знаю Карибский бассейн как свои пять пальцев. Я был бы ценным попутчиком, и он это знает.
– Постарайся больше не оскорблять меня, братец, – сухо сказала Джек. – Мы с тобой – просто идеальные заложники. Если нас схватят, то это свяжет отцу руки в его битве с врагом. Нам следует подчиниться, даже если нам это не нравится.
– Тебе да, а у меня ещё есть время, чтобы заставить его передумать. Когда будет этот бал, о котором он упоминал?
Жаклин закатила глаза. У Джереми в этом споре с отцом было не больше аргументов, чем у неё. Она по-прежнему болезненно реагировала на своё исключение из миссии, но не собиралась настаивать на своём и переубеждать отца. Ей срочно нужно было найти Габби и заставить ту рассказать ей всё, что она знает о Пьере Лакроссе.
ГЛАВА 4
– Ты совсем не выглядишь расстроенной из-за того, что отец отплывает завтра утром без нас, – сказала Жаклин матери, глядя на себя в огромное зеркало.
– Я хорошо скрыла это, правда? Хотя я уверена, что он вернётся с Карибских островов триумфатором, так что мы можем выбросить это малоприятное событие из головы. Но это вовсе не означает, что я не стану волноваться каждую секунду, пока его нет рядом.
– И скучать по нему.
– Конечно, я буду скучать, ужасно скучать. И я знаю, что ты тоже будешь. И нет, ты не станешь снова говорить о том, что ты предпочла бы уйти с ним в плаванье завтрашним утром, чем остаться со мной.
Жаклин усмехнулась.
– Я и не собиралась об этом говорить. Я чертовски хорошо знаю, что ваши аргументы на голову превосходят мои, хотя я заслуживаю возможности отомстить гораздо больше, чем…
– Джек, – предупредительно оборвала её Джорджина.
– Это нечаянно выскользнуло, правда, так и было.
Джорджина цокнула язычком:
– По крайней мере, оставшаяся часть Сезона отвлечёт нас с тобой.
Джек надеялась, что так и будет. Ей хотелось отвлечься от мыслей об отъезде отца как можно скорее, например, сегодня. По крайней мере, когда она наденет чёрный парик и маску Домино, никто не сможет сказать, что её так и распирают изнутри досада и раздражение. О нет, только не тогда, когда внешне она весела и жизнерадостна. Действительно, она не могла отрицать, что в восторге от праздничных торжеств. На этот раз она не будет знать, с кем она танцует. Джек обожала подобные безобидные тайны.
Они обе были уже полностью одеты для сегодняшнего бала. Джорджина удивила Жаклин, преподнеся ей новое изумрудное ожерелье, которое изумительно сочеталось с её бледно-зелёным бальным платьем. Она помогла Джек надеть его.
– А теперь идём. Твой отец должен с честью выдержать это суровое, но неизбежное испытание! Он ждёт внизу вместе с Брендоном.
– С Брендоном? Это притом, что он отказался пойти?!
– Он сказал нам, что ты настояла. И все мы прекрасно знаем, это означает, что ты беспощадно набросилась на бедного мальчика.
Джек усмехнулась:
– Ну, может быть совсем немного. Но маскарад – это прекрасная возможность для него повеселиться без необходимости с самого порога быть объявленным герцогом Райтона. Я должна была попытаться убедить его, после того, как он сказал, что не собирается участвовать в каком-либо Сезоне вообще. Он не понимает, что собирается упустить, а после сегодняшней ночи будет знать, так что может быть изменит своё мнение.
– Я бы на это не рассчитывала. Брендон крайне серьёзно относится к своему влиятельному положению, и это очень прискорбно, ведь ты знаешь, как я отношусь к титулам. Ты должна помнить, что он – первый герцог в этой семье, и его родители вырастили его подобающим образом. И ты не должна вмешиваться, Джек, даже совсем чуть-чуть. Я не удивлюсь, если его будущая жена уже выбрана для него. Она должна быть безупречна во всех отношениях.
Джек фыркнула.
– Безнадёжно. Ты забываешь, что он тоже Мэлори.
Джорджина вскинула брови.
– А Мэлори, как правило, получают то, чего хотят?
– В самую точку!
***
– Не могу поверить, что он действительно танцует.
Так как Жаклин вальсировала с Брендоном, то ей пришлось проследить за его взглядом, она засмеялась, когда её родители, кружась в танце, проплыли мимо них.
– А я могу. Мама вошла в зал вместе с нами, а мой отец появился спустя какое-то время, так что никто не догадывается, что это он, даже если кто-нибудь и догадался, что я – это я. Мне кажется, мой чёрный парик и маска Домино должны были скрыть мою личность.
– А вот и нет.
– Да знаю я, – пожаловалась Жаклин. – Знаешь, как меня раздражает то, что Бернард Мортон, который бросился ко мне во время первого танца, предупредил остальных, что он меня нашёл. И он не признаётся как, чёрт его дери, смог это сделать. Если только он подкупил мою горничную, чтобы узнать цвет платья, которое я намеревалась надеть для этого вечера, то я её уволю сразу же по возвращению домой.
– Нет, не уволишь. Ведь он вполне мог подкупить твою швею, или же поставить человека рядом с вашим домом, чтобы тот раздобыл для него все подробности. Но это уже не важно, кузина. Всеконечно, не стоит увольнять преданных…
– Не преданных.
– … слуг.
– Полагаю, на этом маскарад для меня закончен, так как смысл его в том, чтобы оставаться инкогнито. Теперь это просто самый обычный бал.
Он улыбнулся.
– Я думал, ты любишь балы.
– Люблю, поэтому всего лишь жалуюсь, а не рычу на всех вокруг.
– Хороший аргумент, – сказал он сухо.
Она ухмыльнулась, глядя на него. Джек была рада, что он пришёл на бал. Благодаря маске, никто не мог догадаться, что ему всего семнадцать, или что на бал пожаловал сам герцог Райтона.
– А насчёт моего отца, – сказала она, – всю его ненависть к танцам с лихвой покрывает желание угодить моей матери, а вот ей-то как раз нравится танцевать. А что насчёт тебя? Мне кажется, тебе должны нравиться танцы. У тебя было шесть партнерш подряд, прежде чем я смогла оказаться с тобой на танцевальной площадке. Мне даже пришлось бежать, чтобы перехватить тебя между танцами, чтобы ты не успел пригласить кого-нибудь ещё!
– Мне, без сомнения, понравилось, но не столько сами танцы, сколько… прикосновения.
Жаклин хихикнула.
– Неужели лёгкое прикосновение к девичьей талии так взволновало тебя?
Она знала, что только что заставила его залиться густым румянцем. Хорошо, что на нём тоже была маска, которая закрывала покрасневшие щёки. Иногда она говорила прежде, чем думала, вернее, зачастую именно так и бывало. Джек абсолютно не собиралась смущать своего кузена, у которого, вероятно, раньше просто не было шанса пообщаться с девушками своего возраста (родственники были не в счёт), ведь его родители держали будущего герцога почти в постоянной изоляции от мира. Семнадцатилетний юноша тоже вполне себе быстро может воспламениться от общения с противоположным полом, и она должна была учесть это, прежде чем дразнить его за первый сексуальный опыт или отсутствие оного. Поэтому Жаклин решила отступить:
– Не отвечай! Я слишком часто говорю глупости, о которых потом сожалею, ты же знаешь. Вместо этого расскажи мне о своих впечатлениях от первого посещения мира прекрасных дебютанток. Ты этого ожидал? Или тебе трудно составить своё мнение, так как все прячут свои лица за масками?
– Спрятаны их лица, но их индивидуальности не скрыты, только не под этими великолепными платьями.
Джек засмеялась. Какой забавный способ упомянуть об изящных женских фигурах! Она знала, что он больше не смущён, так как сказал это излишне благовоспитанным тоном.
– Тебя уже кто-нибудь заинтересовал?
– Конечно. Я уже влюблён. Вон в ту, и вон в ту, ох, и ещё вот в эту.
Он просто указал на трёх различных дебютанток, одна из них танцевала, две другие хихикали, когда смотрели в его сторону. Джек закатила глаза. Она бы даже подумала, что её дразнят, если бы это был кто-нибудь другой, а не Брендон. Поэтому она просто сказала:
– Ты говоришь прямо как наша кузина Джейми. Она каждый месяц воображает, что влюблена в нового мужчину. Прошу, скажи мне, что ты знаешь разницу между влечением и любовью, чем-то неизменно вечным или молниеносно быстрым, как пинок под зад.
– А ты? Или же ты настолько бескомпромиссно решила не найти свою любовь в этом году, что даже если она треснет тебя по голове, то ты её проигнорируешь?
– Что же, так как это не был серьёзный вопрос, то могу сказать, что влечение – определённо точно не любовь, потому что меня влекло к Ублюдку, но в то же время я люто ненавидела каждую малюсенькую косточку в его проклятом теле.
– Тогда будь уверена, что я тоже знаю разницу, Джек, поэтому я больше не буду подтрунивать над тобой.
Джек засмеялась.
– Ты обычно такой серьёзный. С каких это пор ты начал подтрунивать надо мной?
– С тех пор как узнал, насколько наивна моя сестрица. Она всё ещё злится из-за того, что Джуди вышла замуж за призрака!
ГЛАВА 5
Когда закончился танец, Брендон быстро вернул Жаклин её родителям, и поспешил на поиски новой партнерши. Жаклин не возражала, так как сама намеревалась к ним присоединиться. Её отец, впервые за вечер стоявший рядом со своей женой, а не в стороне, заградил бы её, подобно щиту, и Жаклин, которой в тот момент захотелось почувствовать себя незаметной, поспешила вклиниться между ними.
Так как её решение присоединиться к родителям резко разнилось с её предыдущим желанием – чтобы отец не отпугивал всех её кавалеров, до того, как она с ними познакомится, Джеймс незамедлительно спросил:
– Тебе кто-то докучает?
– Кажется, они точно знают, кем я сегодня нарядилась, – пожаловалась Джек, а затем усмехнулась. – Правда, теперь, даже несмотря на твою маску, они также точно знают кто ты. Потому что они видели меня входящей с мамой, а сейчас ты стоишь рядом с ней, хотя ты никогда не делал этого на всех предыдущих вечерах, которые мы прежде посещали. Знаешь, они всегда интересовались твоим присутствием, а я всегда лгала им и уверяла, что тебя с нами нет. Посмотрим, насколько храбрыми они будут теперь?
– Если тебе нужна передышка, моя дорогая, мы можем переместиться на террасу, – предложила Джорджина.
– Нет, я действительно хочу посмотреть, насколько они храбры.
Джеймс на это ничего не ответил. Джорджина только цокнула язычком. То, что дурная слава её отца была всё так же сильна, никогда не ставилось под сомнение. Поскольку он отказывался общаться с кем-либо кроме семьи, светское общество всё еще не знало его, и о нём по-прежнему витало огромное количество сплетен. А тот факт, что он и его брат Энтони до сих пор временами посещали Найтон-Холл для своих «брутальных упражнений» на боксёрском ринге, некоим образом не способствовало затиханию слухов о том, насколько смертоносным может быть Джеймс. Молодые повесы смаковали те поединки, которые из-за своей непредсказуемости позволяли им заключать пари на победителя, в то время как менее отважные молодые лорды не хотели даже близко приближаться к Джеймсу Мэлори, хотя и были влюблены в его дочь.
Снова заиграла музыка, и вместе с этим голоса присутствующих стали звучать намного громче, отчасти ещё и потому, что новость о вероятном присутствии на балу Джеймса начала стремительно распространяться по танцевальному залу и вызвала заметное оживление. Жаклин понимала, что это происходит по её вине. Она поддалась раздражению из-за того, что была узнана поклонниками, и привлекла всеобщее внимание к отцу в тот момент, когда подошла к родителям, а Джеймс всё еще находился рядом с матерью. Это было совершенным ребячеством с её стороны, о котором теперь она сожалела.
– Чёрт побери! – прошипел Джеймс. – Уж не хозяйка ли вечера надвигается прямо на нас?
– Да, это действительно леди Спенсер, – ответила Джорджина. – Мы посетили первый бал Сезона, который она устраивала, вскоре после того, как вернулись из Бриджпорта. Ты, если помнишь, решил присутствовать на нем инкогнито. Таким образом, вы с ней не встречались.
– Если она собирается попросить меня уйти, мне, вероятно, придётся поколотить её мужа, – пообещал Джеймс.
– Она вдова, – ухмыльнулась Джорджина.
– Я разыщу какого-нибудь её родственника по мужской линии.
– Нет, ты не станешь этого делать, да и она не посмеет, – решительно заверила Джорджина. – Твоё имя было указано в приглашении. Пусть в действительности никто из этих почтенных матрон не ожидает, что ты почтишь их своим присутствием, но если это всё же случится, то для них это будет крупным успехом.
