Текст книги "Прикосновение чужого (ЛП)"

Автор книги: Джини Кох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 13

Это заявление, сделанное тихим тоном, заставило меня задуматься. С трудом подавила желание, чтобы вместо Мартини это был Кристофер. Как бомбу замедленного действия. Пришлось напомнить себе, что у меня пока что нет привязанности к кому бы то ни было, к Мартини тем более, так что сейчас можно побеспокоиться о чем-нибудь другом.

– Получается, что сегодня Мартини чуть не переступил порог смерти? – у меня хорошо получается беспокоиться о чем-то еще.

– О, нет. Поверь, когда Джеффу будет плохо, ты об этом узнаешь.

– Не хотелось бы этого видеть, – поскольку неминуемая смерть отступила, наступила угроза смерти от старости в этой бесконечной пробке. В конце концов, я решила расслабиться.

Я наблюдала за автомобилями по соседству, за тем, как мы все дружно и потихонечку пробираемся вперед. Это было так спокойно, что волей неволей в голове стала формулироваться очередная очередь вопросов.

– Почему мы не можем убить Йейтса?

– Мы должны убить его, когда он в образе Мефистофеля, – ответил Райдер.

– Почему?

– Это сложно, – вздохнул Джеймс, – но я попробую.

На некоторое время он замолчал. Я было подумала, что он подбирает слова, чтобы ответить на вопрос, но вскоре поняла, что ответа могу и не дождаться.

– Разве ты сам, когда присоединился к команде, не задавал этот вопрос?

– Да, задавал. Но ученые обрабатывают массу информации и не особенно охотно делятся ей с водителем-человеком, даже если он часть Альфа-Команды.

– Это, по-моему, несправедливо.

– Я с этим живу. Ты по-прежнему заинтересована в этих сверсуществах или уже хочешь присмотреть местечко где-нибудь в офисе?

– Думаю, что нахожусь в большой опасности со стороны этих сверхсуществ, так что давай разберемся с этим.

– И после этого будешь утверждать, что работаешь маркетологом? В большинстве случаев, когда паразит проникает в человека, он тут же берет под контроль управление телом. Поэтому обычно сверхсущества начинают сразу мутировать, – я уже видела, как это работает, так что новостью для меня это не стало. Джеймс, тем временем, продолжал: – Но бывают редкие случаи, когда связка человек-паразит не сходит с ума. Паразит понемногу приспосабливается к новым условиям, – об этом мне тоже уже говорили. – В этом случае получается этакое раздвоение личности. Поэтому, когда сверхсущество находится в человеческой форме, человек не знает, что у него внутри поселился паразит. Насколько нам известно, только тогда, когда паразит чувствует угрозу, он превращает тело человека в сверхсущество.

Это уже кое-что новенькое.

– Получается, что когда все тихо и стабильно, паразит достаточно умен, чтобы не мешать человеку, только если ему лично не угрожают?

– Похоже, что так.

– Помнит ли паразит, что он паразит?

– Мы не знаем, – вздохнул Райдер. – К счастью, есть только несколько сверхсуществ, контролируемых человеком. Но, из-за этого же мы не можем к ним подобраться, и весьма мало о них знаем. Большая часть того, что я тебе рассказал, всего лишь гипотеза.

– И у вас нет аппарата типа Церебро для поиска паразитов или сверхсуществ, так?

– Так. Я знаю, многое звучит, как сюжет из комикса, но реальность такова, что есть вещи, которые нам пока недоступны. Или же мы о них не знаем. Я надеюсь, что хотя бы одна из наших научных групп работает над чем-то, вроде мутанта Финдера или над прибором типа Церебро, но разработке до завершения еще далеко. По крайней мере, насколько это известно полевым агентам.

– Хорошо, но я все еще не могу понять: почему мы не можем их убить, когда они в человеческой форме?

– Вопрос политики. Это плохо. Мы будем ничем не лучше террористов, убивающих невинных людей.

– Но они уже не люди!

– Да, но когда паразит неактивен, ты не сможешь распознать в человеке сверхсущество. Да и когда он умирает, это тоже невозможно. К тому же, – добавил Райдер после короткой паузы, – паразит может покинуть одно человеческое тело и перейти в другое. Паразит должен быть убит, но его можно убить только тогда, когда он превращается в сверхущество или он находится вне человеческого тела.

Я на мгновение задумалась, а потом сказала:

– Но ты говорил, что человеческая форма может быть убита, если позволит паразит.

– Да. Давай разберемся на примере. Возьмем того же Йейтса. Он превращается в человека и стоит растерянный посреди взлетной полосы. Ты идешь к нему, чтобы его убить. Возможно, паразит решит, что ты ему больше подходишь, чем старик Йейтс, потому что вы более совместимы. Йейтс останется человеком навсегда, и паразит позволит тебе убить Йейтса, а потом накинется на тебя и займет твое тело.

– И тогда вам придется убить меня, чтобы избавиться от паразита, – мне категорически не понравилась такая раскладка, но она казалась логичной.

– Точно. Только неужели ты думаешь, мы это сможем?

Именно так я и думала, только знала, что Райдер об этом не спросил бы, если бы думал, что способен на подобное.

– Не знаю.

– Не думаю, что смогли бы. Мы ведь тебя знаем.

– Ну да. Но, возьмем, к примеру, Кристофера. Он мог бы, – как ни жаль, но это правда. – И, должна признать, он был бы прав.

– Возможно. Но я не хочу, чтобы группа делилась на две стороны. Вернемся к сверхсуществам. Мы обязаны уничтожать паразитов в форме сверхуществ для доказательства. Если мы убьем того же Йейтса, когда он человек, мы станем террористами, но если мы убьем его, когда он становится Мефистофелем, мы будем героями.

– Отличная позиция. Это трудно сделать, раз он неуязвим несмотря ни на что.

– Он уязвим, просто нужно выяснить, где находится паразит. Это сложнее, чем ты думаешь.

– Не в голове или в туловище.

– Может быть где угодно. Ты должна попасть точно в цель. Вот почему нам нужны танки или тяжелая артиллерия: у них больше шансов поразить цель, уничтожив существо целиком.

– Так почему никто не вызывает армию? В аэропорту появился огромный монстр, и я не понимаю, почему туда не приехала полиция.

– Мы из научного центра отслеживаем всякого рода подобную деятельность, – вздохнул Райдер. – И из других баз. Как только обнаруживается сверхсущество, мы тут же корректируем выпуски всех средств массовой информации. Никто, в результате, не видит его, поэтому и не реагируют.

– Сколько у вас баз?

– Они расположены на всех материках. Наиболее активна, кроме как в США, база в Париже. Но на каждом континенте у нас по несколько баз. Мы с ними общаемся напрямую с помощью Ворот. Кроме того, во всех аэропортах у нас есть маленькие Ворота.

– Это замечательно, но хотелось бы вернуться к тому, что случилось сегодня. Люди же видели, что там произошло. Что они об этом подумают?

– Ну, здесь все сложно, – замялся Райдер.

Снова сложно.

– Потому что дело касается вмешательства в воспоминания, о которых говорил Мартини, я права?

– Да, – на этот раз в голосе Райдера прозвучало облегчение. – Это сложно объяснить, но… – снова сложности. Похоже, это любимое слово Джеймса. – Мне бы не хотелось об этом говорить.

Не уверена, как поступлю, если он, наконец, ответит и этот вопрос все на самом деле осложнит.

– Джеймс, что со всеми этими твоими сложностями? – я, все же, решила это выяснить. – Похоже, это у тебя какое-то кодовое слово.

– Ты права, – впечатлился он. – Вся штука в сложных формулировках. Но ни один посторонний не должен об этом узнать.

– Тогда почему ты рассказываешь все это мне? Или, наоборот, не хочешь рассказывать?

– У меня нет таких проблем, подруга. Просто я не уверен, что должен. Кроме того, игры разума на самом деле сложная штука со сложными понятиями.

– Мартини уже кое-что рассказал мне, не стесняйся заменить его. Скажи, ну кто может поверить во все это?

Чаки запросто поверил бы, но о нем мне хотелось бы умолчать по целому ряду причин. Не хотелось бы, чтобы он попал под подозрение.

Я почувствовала, как рука Мартини обняла меня.

– Я могу объяснить, – сонно сказал он. – Просто прижмись ко мне.

– Не забывай, моя мама дремлет напротив.

– Она крепко заснула, – сказал Райдер.

– Спасибо за помощь.

Мартини потянул меня к себе настойчивее, и я сдалась. Прижиматься к нему, на самом деле, не так плохо.

– Хорошо, я здесь. Теперь рассказывай.

– Тебе лучше поспать, – сказал Мартини более бодрым голосом.

– Я хочу информацию. Выкладывай.

Мартини что-то добродушно пробурчал и слегка приоткрыл глаза.

– Ну, хорошо, хорошо. Это всего лишь устройство контроля сознания для больших толп. Оно не сработает на одном человеке. Это даже трудно назвать контролем, на самом деле. Больше похоже на создание массовой галлюцинации.

– Как это работает?

Мартини зевнул и потянулся. Сейчас он был похож на большого кота. Затем он оторвался он дверцы и подвинулся ближе ко мне.

– Газ без запаха, который влияет на рецепторы мозга. Только человеческого мозга, потому что нам не нужно обманывать центаврийцев и нам не нужно морочить голову каким-то там сверхсуществам.

– Как распространяется газ?

– По воздуху, – ответил Мартини тоном, словно это была какая-то мелочь.

– Вы распространяете газ по воздуху, чтобы у людей возникала массовая галлюцинация? – в возмущении я чуть было не закричала, но вовремя вспомнила, что мы здесь не одни. Остальной народ мирно спал.

– Этот газ – часть атмосферы Земли, – терпеливо объяснил Мартини. – Просто мы знаем, как его использовать.

– Просто используете его?

– Мы видим некоторые виды газов, – вздохнул Джефф, – и все агенты знают, как ими манипулировать. В принципе, мы видим, что хочет увидеть толпа, и проецируем это в их сознание. Инопланетные технологии, помнишь? В наших головах есть крошечные устройства, вроде радиопередатчиков, настроенные для работы с такого рода вещами, – он снова зевнул. – Вот почему никто не спросил, что случилось с тем сверхсуществом, которого ты проткнула ручкой. Я изменил для них картинку, а Кристофер подкорректировал сообщения в СМИ. Как правило, такие вещи попадают в любительские камеры, так что сейчас трудновато корректировать все эти дела.

На минуту я задумалась, а потом поинтересовалась:

– Я видела, как у человека вырастают крылья, и он начинает убивать людей.

– Ты была непосредственной участницей, так что не была затронута массовой галлюцинацией.

– Как удобно.

– С тобой всегда так нелегко, не так ли? – застонал Джефф. – Это не удобство, это адреналин и синдром борьбы-полета. Такое есть у каждого. Когда адреналин начинает работать, он помогает справиться со стрессом и может помешать галлюцинации. Когда человек реагирует на опасность «полетом», он видит галлюцинацию, если реагирует «борьбой», видит то, что происходит на самом деле. И, прежде, чем ты задашь очередной вопрос, сразу отвечу: военные и полицейские всегда находятся в режиме «борьбы», но, если они непосредственно не вовлечены в операцию, они тоже видят галлюцинацию.

– Те парни, что бежали мимо нас на аэродроме, думают, что видели отнюдь не чудовище, – добавил Райдер. – Они видели то, что Кристофер хотел, чтобы они видели. С другой стороны, твоя мама, как непосредственно вовлеченная в бой, видела то же самое, что и мы.

– Мы с тобой не были непосредственно вовлечены в тот бой, когда он начался, – сказала я и не услышала ни со стороны Мартини, ни со стороны Райдера ответа. Тогда я посмотрела на Джеффа. Что-то мне сказало, что ответ мне не понравится. – Что это означает?

От Райдера ответа я не ждала, разве что очередное: «Все это сложно».

Мартини, похоже, смутился, но я продолжала смотреть на него.

– Это означает, что когда ты потеряла сознание при первой нашей встрече, я ввел тебе особый препарат. Этот препарат защищает тебя от галлюцинаций. Ты больше не сможешь видеть то, что мы проецируем.

Полагаю, так оно и есть.

– Ты сделал это, чтобы не мог обмануть меня, как остальных людей? – спросила я, и Джефф кивнул. – Как долго будет длиться его действие?

– Я ввел достаточно, чтобы хватило на неделю. Если, в конце концов, ты официально станешь нашим агентом, будешь регулярно получать инъекцию раз в месяц.

– Это не больно, – сказал Райдер. – Они используют для этого что-то более приятное, чем шприц.

– Я в восторге, – я на самом деле не расстроилась. Они сделали меня менее восприимчивой к своим штучкам, не больше. Если бы я только могла им поверить. Опять же, быстро или нет, Мартини появился у здания суда, но его там не было, когда у человека из спины выросли крылья. Если он хотел, чтобы я увидела что-то другое, то его фокус не сработал. И, если я начну верить в то, что он желает силой затащить меня в постель, он, конечно же, постарается сделать меня менее адаптированной к своей воле. Я решила немного расслабиться.

– Спасибо, – с облегчением вздохнул Мартини. – Мне бы не хотелось выяснять с тобой отношения прямо сейчас.

Мы все еще стояли в пробке. Уверена, за последние сорок пять минут мы проехали колоссальные пять километров. Меня внезапно склонило в сон.

– Это ты сделал меня уставшей? – поинтересовалась я.

– Нет, – улыбнулся Мартини. – Просто это был трудный и длинный день.

– Хорошо, – зевнув, сказала я. Грудь Джеффа вдруг показалась мне довольно привлекательной и я опустила на нее голову. И мне не нужно было быть эмпатом, чтобы понять – Мартини это понравилось. Он прижал меня к себе сильнее, а я так устала, что, в конце концов, решила поинтересоваться о двойном сердцебиении, которое я услышала в его груди, потом, когда проснусь.

Глава 14

Я проснулась.

– Эта штука у него в горле.

– Что? Китти, с тобой все в порядке? – мама приложила ладонь к моему лбу. – Похоже, тебя немного лихорадит.

– Меня не лихорадит. Где мы? – я осмотрелась вокруг. Мы с мамой все еще сидели в автомобиле, а автомобиль стоял около аэропорта. – Где Мартини с Гауэром?

– Они пошли внутрь, как только убедились, что мы в безопасности.

– Значит, они оставили нас в автомобиле? Вроде как защитили?

– Они объяснили, что это такое, – кашлянула мама. – У них специальные машины.

Это понятно.

– Хорошо, значит, с нами в нем ничего не случится?

– Вроде бы. О чем ты так кричала, когда проснулась?

Образ уже начал растворяться, но я все еще видела его.

– Когда Мефистофель поднес меня с своей морде и прикидывал, как откусить мою голову, – медленно сказала я. – Помнишь?

– Отчетливо. Я рада, что твой отец этого не видел.

– Как думаешь, разве это не странно, что он собирался съесть меня вместо того, чтобы затоптать или раздавить?

– Котенок, хотела бы я посмотреть на того монстра, который попробовал бы съесть моего ребенка. Но я как-то не задумывалась о странности этой ситуации.

– Я тоже. Больше была сосредоточена на неприятном запахе изо рта и выуживании лака для волос из сумочки, – я могла тогда просто увидеть его, прилепившегося к гортани, но не обратила особого внимания. – Мартини сказал, что эта штука будет ползти ко мне. Ой, я что-то разволновалась. Где он, черт побери? – я, внезапно, оказалась шокирована тем, что хотела, чтобы Мартини прямо сейчас был рядом со мной больше, чем кто либо другой в этом мире. Потому что мне, наконец, стало по-настоящему страшно.

– Он внутри терминала. Китти, что ты хочешь сказать?

Я уже собралась ответить, когда дверца распахнулась и внутри салона появилась голова Мартини. Мне удалось не закричать.

– Что случилось? – испуганно спросил он.

Я уже, было, собралась спросить его, что случилось с ним, и с какого интереса он чуть не соорудил мне сердечный приступ своим появлением, когда вспомнила: он же эмпат. Эмпат, которые меня любит. Приятно было осознавать, что он появился сразу же, как только я испугалась.

– Я просто кое-что поняла.

– Что-то такое, что ты вся в ужасе и чуть не накричала на меня? – спросил он. Мартини выглядел потрясенно.

Я схватила его за руку и втащила в машину.

– Извини. Все нормально. Мне стало страшно, но непосредственной угрозы никакой нет.

Хотелось бы надеяться.

Джеффа это не убедило, тем не менее, он уселся рядом.

– Что за угроза?

– Паразит находится в горле Мефистофеля. Висит там третьей миндалиной. Он не пытался меня съесть. Он не хотел меня убить. Он хотел поднести меня ближе к паразиту. Лак для волос, должно быть, попал на паразита, и только это не позволило случиться тому, что должно было случиться.

– Черт побери, я и так знаю, что ты слишком привлекательна, – Мартини успокоился и снова стал выглядеть беззаботно.

– Спасибо за комплимент, конечно, но почему он так поступил, как думаешь?

– Любой человек, способный стать агентом, весьма заманив для паразита, – вздохнул Джефф. – Есть мнение, что тот паразит, которого ты убила у здания суда, на самом деле должен был последовать к тебе. Из-за этого он и активировался.

Неутешительная новость. Я вдруг оказалась приманкой для смертоносных маньяков-паразитов. Не совсем тот тип парней, которых я всегда надеялась привлечь.

В этот момент появились Гауэр, Райдер и Кристофер. Все они волновались. Видимо, Мартини бежал ко мне на гипер-скорости, не сказав им, куда отправился и зачем. Я была весьма тронута, но этой властью нужно пользоваться с умом.

Мартини быстро пересказал им все, что я ему рассказала. С человеческой точки зрения, Гауэр и Кристофер выглядели сейчас не лучшим образом.

– Мы должны отвезти ее в научный центр, – наконец, сказал Гауэр.

– Не возражаю, – согласился Мартини. – Но я начал беспокоиться о поездке отсюда туда.

– Почему? – не поняла я. – Я хочу сказать, мы много уже где были. Почему нужно начинать беспокоиться именно сейчас?

– Потому, – Кристофер одарил меня испепеляющим взглядом, – что сейчас самое мощное контролируемое сверхсущество точно знает, кто ты и он, несомненно, ищет тебя.

– Мне сказали, что когда он возвращается в человеческую форму, то ничего не помнит, – возразила я. – Мне сказали, что их разделенный мозг никак не контактирует друг с другом.

– Это правда, – сказал Мартини. – Но часть сверхсущества будет помнить этот инцидент. И, если он снова проявится сегодня, то начнет охотиться на тебя.

– Эта штука имеет больше власти, когда он в Йейтсе, – попыталась я спорить. Слабый аргумент, я об этом знала, но оно того стоило.

– Ты моложе и здоровее, – отрезал Кристофер. – И от этого ситуация становится для всех нас только противнее.

– Хватит, – тихо сказала мама. – Мы все расстроены, но сейчас не время для игрушек для маленьких, – она пристально всмотрелась в Кристофера, и тот снова забился в свой уголок. Интересно. Мама посмотрела в сторону Гауэра: – Я сейчас очень обеспокоена отцом Китти и остальными членами нашей большой семьи.

– Они все под охраной, – кивнул Пол. – Мы их всех нашли, и наши агенты их охраняют. Включая домашних питомцев.

– Не сказать, чтобы я сильно возражала, но причем здесь домашние питомцы? – это было что-то новое, по крайней мере, в моем малюсеньком опыте.

– Если ты любишь их, – ответил Мартини, – то их можно использовать в качестве заложников.

– Мои рыбки в безопасности.

– Они могут быть переносчиками заразы, – сухо сказала мама. – Я хочу, чтобы к нам присоединился мой муж.

– В своем доме он в полной безопасности, – покачал головой Гауэр. – По крайней мере, сейчас.

Мама посмотрела на Гауэр таким взглядом, что мог заморозить воду на Багамах.

– Молодой человек, в следующий раз сделайте так, чтобы я не говорила одно и то же больше, чем один раз. Меня не волнует, с какой вы планеты, какие у вас силы или то, что вы многое можете делать лучше, чем люди. Я защищала этого человека с тех пор, как мне стукнуло девятнадцать и, если вы думаете, что я доверю его безопасность кому-либо из вас, то вы сошли с ума. Я хочу, чтобы мой муж был рядом со мной, чтобы я знала, где он, что с ним все в порядке, или мне придется показать всем вам, что в Моссаде самое лучшее обучение агентов на любой из планет.

Гауэр открыл рот, чтобы возразить, но его прервал Мартини.

– Сделай это. Сейчас.

Это была не просьба. Это был приказ. Гауэр не стал спорить с Джеффом, он молча кивнул и вышел из машины. Наверное, чтобы отдать необходимые распоряжения. И снова стало интересно. Кристофер последовал за ним. Оба достали телефоны.

Мартини нахмурился, буркнул: «Я сейчас вернусь», и вышел из машины, присоединившись к Гауэру с Кристофером. Я увидела, как те перестали разговаривать по телефонам и начали о чем-то спорить с Джеффом.

– С вашего позволения, я прослежу, что там все в порядке, – вздохнул Райдер.

– Почему они так расстроены?

– Из-за Мефистофеля, – пожал плечами Райдер и вылез из автомобиля.

Я порадовалась, что мы остались внутри лимузина с закрытыми дверями, когда мужчины спорили. Мама выглядела взволнованной.

– Как понимаю, тут не все чисто с этим инопланетно-паразитным делом. Кристофер успел рассказать мне пару мелочей, пока мы спасались и, честно говоря, мне было не до того, так что я даже и не поняла, что они пришельцы, пока ты не сказала. Думала, это какое-то экспериментальное оружие и технологии, – после небольшой паузы мама добавила: – Ты на самом деле запала ему в душу.

– Да, но, думаю, Мартини принимает быстрые решения, потому что он эмпат.

– Может быть, но я говорю не о Джеффе. Я говорю о Кристофере.

– Это шутка? Я понятия не имею, почему он ненавидит меня и, честно говоря, не хочу об этом думать. По крайней мере, сейчас.

Мама посмотрела на меня странным взглядом:

– Почему ты думаешь, что он тебя ненавидит?

– Ты судишь по тому, что видела? – фыркнула я. – Он называет меня принцессой не просто так. Он был у меня дома, все обшарил. Он перещупал мои вещи, брал в руки мои фотографии. Я не очень хорошо знаю этих парней, но мы с Кристофером с самого начала, как повстречались, не переставали цапаться. Если ты не поняла сразу моей попытки задушить его, то теперь должна понять. И я больше не хочу об этом говорить.

Взгляд мамы стал еще страннее.

– Ох. Ну, хорошо, – она поправила юбку.

– Что?

– Ничего, – ответила она и посмотрела куда-то в сторону. – Мы об этом позже поговорим.

Неизвестно, какие аргументы привел Райдер, но, похоже, спор среди мужчин утих. По крайней мере, сейчас они выглядели, словно единая команда. Мартини открыл дверцу и заглянул внутрь.

– Мы отправляемся к воротам. Я хочу, чтобы вы обе были готовы уйти отсюда, хорошо?

– Конечно. Куда пойдем?

– Прямо сейчас уходим в туалет. И быстро.

– Мне сейчас туда не нужно, – сухо сказала мама.

– Конечно же, нужно. Объясни ей, – Мартини посмотрел на меня и тут Гауэр позвал его. Джефф закрыл дверцу, присоединившись к остальным.

Пока я объясняла маме систему перемещений, Мартини с Райдером и Кристофером топтались снаружи. Не могу сказать, что они делали, могу сказать только, что Гауэр доставал мамины сумки из багажника.

– Туалетная комната, – в конце концов, сказала мама. – Нереально!

– Но эффективно. Уверена, мы снова используем для этого мужскую кабинку. Не думаю, что Мартини решиться разделиться с нами.

– Это понятно. Но, знаешь, тебе нужно подбирать себе мужа тщательнее.

– Мама, сейчас не время и не место для этого. Я хочу сказать, что он не хочет, чтобы мы отделялись от них, потому что, таким образом мы с тобой подвергнемся опасности, – и только потом подумала о том, что сказала мама: – Что с ним не так?

– Кроме того, что вы знакомы меньше суток, а он уже хочет жениться на тебе? И, к тому же, если ему верить, что он пришелец? О, боже, конечно же, ничего.

– Он эмпат. Думаю, это делает его эмоционально более совершенным, – понятия не имею, почему вдруг стала защищать Джеффа. – И Райдер утверждает, что они большие друзья.

– У Джеймса с Полом могут быть прекрасные отношения, но это не означает, что у вас с Джеффом будет то же самое.

– Как ты про них узнала? – Я была с ними несколько часов и ни о чем не догадалась, разве что когда они стали держаться за руки, а мама с ними всего лишь час и уже знает всю историю отношений.

– Тебе нужно научиться подмечать такие вещи.

– Учили в Моссаде?

– В разных местах. Что еще?

– Я думаю. Он, на самом деле, красивый. И он смешной.

– Не возражаю. Они все красивые. Но внешность еще не все. Твой отец в свое время был самым красивым, кого я видела когда-либо до этой встречи, но я вышла за него замуж не из-за того, что он был красавцем. Я вышла за него, потому что он особой породы человек, потому что он хорошо ко мне относился и заботился обо мне.

– Замечательно. Ну, Мартини заботится обо мне.

– Только не принимай поспешных решений из-за всего, что случилось за один, пусть и трудный, день.

Я бы еще много могла наговорить, но решила не спорить.

– Ладно, никаких окончательных решений на эту тему я сегодня принимать не буду.

– Хорошо.

– Так, папа на самом деле не знает, чем ты занимаешься?

– В некоторой степени, знает, – вздохнула мама. – Он знает только о части моей работы: классификация, фильтрация поступающей информации. Поверхностно, но ему и не нужно обо всем знать. Он и не спрашивает. Он знает, что я ему скажу, когда он должен будет знать. В этом плане с ним хорошо, – вдруг мама выпучила глаза и добавила: – Я ожидаю, что у тебя тоже будет в этом плане хорошо.

– Надеюсь на это, – у меня сейчас вообще есть выбор? – Уверена, что тут все сложнее.

– Так и есть, – мама осмотрелась вокруг. – Что-то они там долго совещаются.

– Не имею представления.

Тут Мартини снова заглянул в салон лимузина.

– Мы пытаемся проверить аэропорт, на всякий случай, – от наших потрясенных взглядов Джефф улыбнулся. – Эмпат, помнишь? Я могу почувствовать групповое нетерпение, – теперь он смотрел на маму. – И я забочусь о вашей дочери гораздо больше, чем вы думаете.

После этого он снова захлопнул дверь.

– Ну, единственное, что я могу сказать сейчас, так это его трудно будет обмануть, – тихо сказала мама.

– В отличие от папы?

– Как я уже говорила, – терпеливо прикрыла глаза мама, – папа знает больше, чем ты думаешь.

– Но не все.

– Ни один мужчина не должен знать о своей жене все, – слегка улыбнулась мама. – Тогда исчезнет изюминка, а без изюминки не бывает долгих отношений.

Слова мудрой мамы-Моссад. Сейчас у меня проснулось немного здравомыслия, чтобы не спорить с ней, отложив этот вопрос на попозже. Мартини находился слишком близко, чтобы обсуждать этот вопрос.

– Думаю, у них два сердца. – сказала я, чтобы заполнить возникшую паузу.

Мама задумалась, а потом сказала:

– Этим можно объяснить нереальную скорость.

– Кристофер продемонстрировал движение со свистом?

– Да, на летном поле. Это было интересно.

– Сделал тебе черный туннель?

– Нет, – она улыбнулась, – он сказал, что шел медленно.

– Да, первый раз Мартини сделал так и для меня. Двигаться на обычной скорости для них трудновато.

– Держу пари, так и есть. Альфа Центавра, да? – мама, по-прежнему, выглядела задумчивой, но не взволнованной.

– Для тебя это очередной день на работе, да?

– В каком-то смысле. Работая на моем месте, привыкаешь, что мир часто становится с ног на голову, – вздохнула мама. – Только захочешь уйти в отставку, как что-то происходит, и ты понимаешь, что нужно защищать не только свою семью. Часто на самом деле приходится спасать целый мир.

После всех сегодняшних событий я не могла отнестись ко всему этому несерьезно.

– У того террориста, которого показывали по телевизору, на самом деле выросли крылья с взрывающимися ножами. Это было ужасно.

– И ты остановила его, – я услышала гордость в голосе мамы.

– Думаю, это наследственное.

– Всегда приятно знать, что твой ребенок делает правильные вещи и не трусит, когда это имеет значение. Нельзя ничего сказать до того, как проверишь это на деле. Не у всех есть защитник.

Она посмотрела на меня, и я заметила в ее глазах слезы. Я подвинулась к ней и обняла.

– Я тебя люблю, мама.

Она поцеловала меня в голову и я почувствовала, что этот день, наверное, стоил того, чтобы назвать его удачным, в конце концов.

Мы, наконец, перестали обниматься, и тут же в салон заглянул Мартини. Не знаю, ждал ли он, пока мы закончим с отношениями мать-дочь.

– Леди, пора в путь.