Текст книги "Прикосновение чужого (ЛП)"

Автор книги: Джини Кох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 27

На этот раз бедлама не было, только тишина. Пришельцы, все, как один, задумались. Какое счастье, что хоть кто-то может взять на себя эту рутинную работу хотя бы на время.

Я немного расслабилась, и папа снова похлопал меня по плечу. Клаудия с Лоррейн взяли меня за руки, сжали ладони. Приятно осознавать, что они меня не ненавидят.

Интересно то, что первым, кто нарушил тишину, оказался человек.

– Почему ты думаешь, что ты катализатор? – спросил Райдер.

– Понятия не имею, – на самом деле, хороший вопрос, стоивший рассмотрения. Проклятье! Снова напрягаться, чтобы думать. Видимо, для психотической приманки для пришельцев не будет никакого покоя.

– Что ты хочешь сказать тем, что она катализатор? – спросила Беверли.

– Из того, что я увидел в ее разуме, Мефистофель имплантировал некоторые воспоминания в память Китти. Память о том, как создать больше сверхсуществ. Но я не знаю, почему.

– Йейтс – старик. Джеймс, ты говорил это несколько раз, – я делала все возможное, чтобы оставаться спокойной и не позволять себе начать волноваться по настоящему. – Йейтс скоро умрет. Мефистофель хочет поменять тело на другое прежде, чем это произойдет.

– И Йейтс хочет завершить свою террористическую задумку прежде, чем уйдет. Поэтому он повысил ставки, начав охоту за твоей мамой, – добавил Райдер, глядя в мою сторону. – Именно поэтому их планы пересекаются – двух зайцев одним выстрелом до того, как Йейтсу придет срок.

Два трехочковых броска, одним за одним. Люди побеждают. Я видела, как некоторые центаврийцы кивают, соглашаясь с этой теорией.

– У него рак, – сказала мама. – У Йейтса он образовался больше двадцати лет назад, и он не ожидал, что проживет столько долго, но болезнь ослабела.

– Потому что его нашел паразит и превратил в неуязвимого индивида. Паразит не может его вылечить, но, должно быть, смог существенно замедлить развитие болезни.

– Здорово, что мы это знаем, – сказал Кристофер. – Но что хорошего это дает нам?

Он говорил так, что каждое слово тащили из него клещами.

– А приманка в наших руках, – процедил Мартини сквозь сжатые челюсти с каменным лицом, точно таким, какое у него было, когда он рассказывал мне о религиозной ссылке.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? – прошипел Кристофер, окинув злым взглядом не только Джеффа, но и мою маму.

А я догадалась, что хотел сказать Мартини.

– Мы используем Китти как приманку, – ответил Джефф так же монотонно, как разговаривала Беверли.

– Ты с ума сошел? – вскричал папа и, схватив меня за плечи, прижал к себе. Это было неудобно, что для него, что для меня, потому что я сидела на стуле, так что пришлось пхнуть его в живот локтем. Но я понимала его реакцию.

– Я главный при проведении полевых операций, – продолжил Мартини с лишенным эмоций голосом. – Сейчас у нас есть те, кого Йейтс и Мефистофель утвердили в качестве мишеней. Мы дадим им возможность попытаться использовать шанс, – он посмотрел на меня и, хотя его лицо оставалось каменным, я видела его глаза. Утром я видела в них боль, но это было ничто по сравнению с тем, что я ощутила сейчас. – Но только с вашего согласия.

– Она не станет этого делать! – яростно сказала мама. – Она не обучена ничему из того, что требуется для этой операции. Как ты смеешь даже предполагать такое?

Я посмотрела на Райдера, поймала его взгляд и подняла бровь. В ответ он кивнул.

– У него есть это право, мама, потому что я ему доверяю, – мне удалось выбраться из папиного отеческого объятия и подняться. Посмотрев на Мартини, я сказала: – За мной выбор, кто отправиться вместе со мной. Я хочу костюм, исчерпывающую информацию и стандартное оснащение полевого агента.

Мартини кивнул. Тогда я посмотрела на Гауэра.

– Я хочу, чтобы Джеймс отправился со мной, Пол. Но без тебя.

– Почему? – Гауэр вдруг стал выглядеть так, словно его ударили в живот.

– Он может злится. И мне нужен кто-то, с кем я могу поговорить, кто меня по-человечески поймет, – следом я посмотрела на Кристофера. – А ты спланируешь все на ближайшее время.

– Я понял, – Кристофер сумел улыбнуться. – Если ты гарантируешь, что с ней все будет в порядке, – добавил он, обращаясь к Мартини довольно неприятным тоном.

– В порядке, – отрезал Мартини. И мне сейчас не нужно было видеть его голым, чтобы сказать, как он весь напряжен.

– И я хочу, чтобы в моей команде была центврийка, – я глубоко вздохнула.

Вот это привело к столпотворению. Из того, что в образовавшемся гвалте я смогла разобрать, женщин никогда не допускали к полевой работе. И я могла быть уверена, что Клаудия с Лоррейн хотят отправиться со мной.

– ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! – впечатляющий рев Мартини оказался глубоким, сердитым и таким громким, что эхо еще несколько секунд бродило меж книжных стеллажей. Значит, центаврийцы, на самом деле, могут впадать в ярость. Либо это, либо Джефф опустил эмпатические щиты и не смог справиться с творящимся вокруг безумием.

В зале установилась кладбищенская тишина и Мартини, вроде бы, мгновенно успокоился.

– Спасибо. Китти, объясни, почему?

– Потому что, я думаю, это одна из причин, почему вы не можете поймать это сверхсущество, Мефистофеля, конкретно. Вы посылаете к нему людей, не способных рожать.

Мертвая тишина. Некоторое время пришельцы размышляли, но я решила сразу ответить на очевидные вопросы, которые точно были бы заданы.

– Наверное, есть много способов узнать пришелец ты или нет, заглянув внутрь человека, но об этом сложно догадаться по внешности. Тем не менее, есть еще один способ, и он сработал вчера.

– Женщина их оплодотворяет, – с усмешкой сказал Райдер.

– Как в моем сне, – я кивнула, – или же воспоминания из имплантированной памяти, или же из-за того, что я не погибла. Чтобы ни сделал Мефистофель, он внедрил в меня что-то, что заставило меня измениться. Но я изменилась только внутри, внешне никто не заметил разницы, – я глубоко вдохнула и посмотрела на Уайта. – Вот почему я катализатор. Я – первая женщина, что была близко к Мефистофелю, так близко, чтобы физически взаимодействовать.

– И ты злилась, – добавил Райдер. – Ты не испугалась и сражалась с ним. Как равный с равным, а не испуганное животное.

– Вот как он, да и другие паразиты к нам относятся. Как к животным. Уверена в этом. У нас другое развитие, нежели у них, с точки зрения планетарного прогресса мы значительно моложе. Вы мне об этом не один раз уже говорили.

– Минутку, пожалуйста, – мама все еще была расстроена, но мне не в чем ее винить. – У Йейтса много женщин. Всегда было много женщин, так что твоя теория не выдерживает никакой критики.

– Вокруг Йейтса их много, но он не превращается в сверхсущество каждые пять минут. Не превращается же? – спросила я у Уайта.

– Нет. Мефистофель проявляется только пару-тройку раз в год.

– О-о? – очередная порция информации, что от меня скрывали. – Я хочу узнать всю историю прежде, чем начнется опасная для наших жизней операция. Еще раз, – я взглянула на Мартини.

– Хорошо, – глаза Джеффа вспыхнули.

– И агентов женщин?

– Кого ты хочешь? – Мартини все еще был зол и расстроен, я слышала это в его голосе, несмотря на все его усилия говорить мягко.

– Кто готов? – спросила я, пожав плечами.

– Я, – в унисон отозвались Клаудия и Лоррейн.

– Отлично, – хороший вариант, потому что мне не хотелось бы, чтобы в команде была какая-то другая центаврийка. Эти же две дамы хорошо сделают свою работу, но нам все равно придется попрактиковаться.

– Кого-нибудь еще? – сквозь зубы поинтересовался Мартини.

– Ты.

Глава 28

Я увидела, как расслабился Мартини, но только чуть-чуть. Гнев еще оставался где-то там, внутри. Тем временем глаза Кристофера сузились еще сильнее. Хорошо. Я хочу, чтобы эти двое разозлились – на меня, друг на друга, на весь мир. По честному, я хочу, чтобы все они разозлились.

Ну, все, кроме Райдера. Он нужен мне спокойным.

Но это позже. Прямо сейчас мне нужна спокойная обстановка, так что единственное, что пришло в голову, чтобы достичь ее, самой притвориться спокойной.

Родители до сих пор спорили друг с другом, увидят или нет мою первую морщинку, раз я так быстро приняла решение, которое изменит мою жизнь. Так что я решила разобраться с главным.

– Мама! Остановись!

Мама замолчала, но скрестила руки на груди. Готова к бою. Готова защищать меня ценой своей жизни. Только в сложившихся обстоятельствах она угрожала моей жизни.

– Мама, я представляю, насколько это трудно – поверить, но я знаю, что делаю.

– Как? Ты все это время жила тайной жизнью, как твой отец, и я не знаю об этом?

– Очень весело. Нет, на самом деле я ни разу не притворялась и у меня не было от тебя секретов, – разве что кроме того, что девственницей перестала быть до колледжа, но это сейчас не важно. – Я же твоя дочь. Все говорят, что я такая же, как и ты.

– Я обучалась десятки лет, – она покачала головой. – У тебя же немного кунг-фу и пробежки по утрам. Это нельзя сравнивать.

– Конечно, можно. Ты же с чего-то начинала. Ну, а я начинаю сейчас, – я подошла к ней почти вплотную. – Это мой Моссад. Понимаешь?

Я отчаянно хотела, чтобы она поняла.

Мама моргнула. Я и увидела, что она стала смотреть на меня по-другому, чем когда-либо прежде.

– Мой малыш вырос, – ее голос сорвался, и я увидела в ее глазах слезы. Не хотелось бы, чтобы она заплакала прямо сейчас, потому что не хотелось зареветь самой.

Я обняла ее. Он обняла меня в ответ, да так сильно, буквально медвежьим объятьем, что я снова начала задыхаться.

– Со мной все будет в порядке, мама, – прошептала я ей на ухо. – Думаю, я знаю, что делаю. И если у меня не будет получаться, со мной будут те, кто поможет. Я обещаю. Это то же самое, как ты вчера сказала: иногда дело не в тебе или твоей семье, иногда на самом деле нужно спасать мир.

– Надеюсь, что ты права, – вздохнула мама. – Я попробую объяснить это отцу.

Я отстранилась от нее и покачала головой:

– Бьюсь об заклад, ты не должна ему объяснять, – я обернулась. – Должна ли, папа?

– Какая мать, такая и дочь, – слегка улыбнулся папа. – Я все ждал, когда это в тебе проявится. Но, – добавил он с некоторой суровостью, – замечу, что я не одобряю того, что ты собралась делать. Впрочем, ты лучше знаешь и можешь не обращать внимания на мое бурчание, – внезапно его взгляд стал невинным: – Как на счет привлечь к делу дядю Морта?

– Нет, – решительно сказала я. – Я знаю, что ты хочешь сделать. И я знаю, что сделает дядя Морт. Он заберет меня куда-нибудь и надежно запрет, а его бравые морпехи будут обращать на меня столько же внимания, как на какой-нибудь стул.

– Вполне приличный план, как я думаю, – папа пожал плечами.

– Кроме того, что это будет провал, – все еще холодным тоном сказал Мартини. – У ваших военных было несколько шансов разобраться с Мефистофелем. Они профукали их все.

Хотелось бы и эту информацию изучить подробнее, только чую, что ее здесь столько, что изучение займет несколько дней. Дней, которых, по словам Мартини, моя присутствующая женская интуиция говорила у нас нет.

– Не таких, что были у ваших парней. Так что, исходя из ситуации, наши парни сделали все замечательно, – ответил папа.

– Конечно, ситуации у нас были лучше, – сказал Кристофер. – Нам удалось остановить многих образовавшихся сверхсуществ, при этом избавив мирных людей от общей паники.

– И не позволив им узнать, что происходит на самом деле, – в голосе папы прозвучала обида.

– О, папа, пожалуйста. Как будто не ты мне рассказывал на лекциях про «стадное чувство». Ты сам прекрасно понимаешь, что стадо запаникует и начнется паника, как только люди узнают, что происходит на самом деле.

– Не совсем так, хотя Морт рекомендовал бы обмен информацией с гражданской общественностью, – добавила мама.

– Вряд ли, но я точно знаю, что он захотел бы защитить племянницу даже ценой свой жизни.

– Перестаньте беспокоиться. Я захвачу с собой лак для волос, – жесткий удар и мяч в лузе.

– Мои предки не имеют ни малейшего представления о том, чем я занимаюсь, – откашлявшись, сказал Райдер. – Они думают, что я забросил вполне успешную карьеру и живу в какой-то лачуге с неким черным парнем из бедной семьи, – он подмигнул. – Так намного проще.

– Хорошо, хорошо, – закатила глаза мама, – я сдаюсь. Мы перестаем надоедать. Будем считать, что нас тут нет, и мы ни о чем не знаем. Тебе от нас что-нибудь нужно, Китти?

– От вас двоих, в основном, чтобы вы остались здесь, в этой горе, не сталкивались с зубастиками и оставили меня в покое. По любому вопросу, – надеюсь, что они поймут, что просьба включает в себя и мою сексуальную жизнь, и отношения с Мартини, какими бы они сейчас ни были.

– Отлично, – кивнула мама. – Что-нибудь еще?

– Ну, еще я хотела бы получить всю информацию от вас двоих, каким образом ваши тайные операции с этим связаны.

– Я понятия не имела, что меня окружают инопланетяне, не говоря уже о том, что они расползлись по всей планете, – сказала мама. – Все, что я знаю, касается, в основном, Йейтса.

– Поделишься?

– Вообще-то это строго конфиденциальная информация и нужен более высокий уровень доступа, нежели у всех, здесь находящихся.

– Гарантирую, – откашлявшись, сказал Гауэр, – у нас такой доступ есть. Может, даже, более высокий.

– Ты не знала о них, мама, а они, как оказалось, знали о тебе все.

– Хороший ответ. Что ж, тогда я ожидаю, что все, что здесь будет сказано, останется под грифом секретно, – она осмотрела присутствующих и, убедившись, что все согласились, продолжила: – Террористическая группировка «Аль Деджал» распространилась по всему миру. В отличие от других группировок, в ее основе нет ничего религиозного или каких-то расовых конфликтов. Бойцов в группировке много и среди них можно найти представителей различных религий. Цель группировки – сеять хаос. Тем не менее, понятно, что из создаваемого хаоса они делают деньги. Много денег.

– Как Йейтс все это организовал?

– У него есть деньги, средства и рычаги воздействия. Он придумывает масштабные, сложные планы так же легко, как и точечные удары группы коммандос, терроистов-смертников и тому подобное, то есть небольшие, целевые атаки. Он нанимает профессионалов, расплачивается с ними безналичным расчетом. Он в состоянии быстро определить, что нужно любому из потенциального новобранца, что им движет, и использует его.

– Он их лично привлекает? – не похоже на парня уровня Йейтса, общественного человека, марать свои руки такими мелочами.

– Очень редко. В основном этим занимаются его помощники, обученные подражать его методам. Но, когда только зародился «Аль Деджал», да, он лично проводил отбор, – мама пожала плечами. – У него нет угрызений совести. Он с легкостью подбирает сторонников, обещая им власть, богатство и мировое господство каждому.

– Сколько же у него людей?

– Точно мы не знаем, – вздохнула мама. – По последним подсчетам, больше десяти тысяч, но за последние несколько лет нам удалось провести удачные операции и сейчас мы, можно сказать, висим у них на хвосте. За последний год моя команда уничтожила несколько террористических ячеек. Мы действуем, по большей части, подпольно.

– Ну, это объясняет, почему Йейтс хочет увидеть тебя мертвой, – приятно осознавать, что мама такая эффективная в работе. Только не особенно приятно знать, что она теперь помечена смертью. Правда, не только она, но и вся семья.

– Да, несомненно. Если нам удастся остановить Йейтса, есть шанс, что мы навсегда остановим «Аль Деджал». Судя по их организации работы, стоит устранить лидера и ближайших генералов, как организация раскрошится на мелкие бандитские группировки и исчезнет вовсе.

– Вроде нацистов.

– Только «Аль Деджал» хочет уничтожить на земле всякую религию, не только евреев, – предположил Райдер, и мама кивнула.

– Чудесно. Папа, как насчет твоей служебной информации, которую пока никто не знает, но, исходя из обстановки, должен знать?

– У меня нет настолько захватывающей информации, как у мамы, котенок, – хмыкнув, сказал папа. – Только мне кажется, что центаврийцы, скрывая действия на планете космических паразитов, одновременно помогают и «Аль Деджалу».

– Ты обвиняешь нас в сговоре с террористами? – Кристофер не рычал, но его тон был таким, что он вот-вот готов напасть на папу.

– Нет, – невозмутимо ответил тот. – Я говорю о том, что вы, скрывая правду о сверхсуществах от общественности, одновременно даете террористам больше эфирного времени, нежели они того заслуживают. Просто подумайте как-нибудь над этим.

Стоит подумать, на самом деле, только не сейчас, иначе пойдет перегруз и для меня, и для центаврийцев.

– Полагаю, можно заняться этим попозже, – сказала я, – сразу же, как мы решим одну малюсенькую проблему с Мефистофелем, папа.

Мама усмехнулась и посмотрела на папу:

– Это нам намек, чтобы убраться отсюда, дорогой. Китти, если ты будешь нуждаться в помощи, мы будем рядом.

– Мне больше нравилось, когда дело касалось только службы национальной безопасности, – вздохнул папа.

Я чмокнула в щеку маму, дала обнять и чмокнуть себя в щеку папе. Кивнув остальным, они вышли из библиотеки. Означало ли это, что они и впрямь согласились оставить меня в покое или же продолжат тенью следовать за мной? Оставалось только гадать.

– Что теперь? – поинтересовался Уайт.

Глава 29

– А сейчас все, кого я не назвала, выметаются отсюда к чертям, – сказала я, пристально посмотрев на Беверли. – А вам я настоятельно рекомендую воспользоваться предложением моего папы в исправлении перевода. Вы можете обнаружить нечто, что поможет сохранить жизни нас всех.

Поджав губы, Беверли схватила книгу и, вместе с остальными девушками-библиотекарями убралась из читального зала.

– Никто раньше не разговаривал с ней так, – сказала Лоррейн под впечатлением от только что произошедшего.

– Я училась на курсах «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей».

Райдер захохотал, но никто его не поддержал, разве что, как я заметила, Мартини хотел было тоже улыбнуться.

– Мисс Кэт, хотел бы напомнить вам, что главная здесь не вы, – сказал Уайт, провожая взглядом библиотекарей. Меня это впечатлило. Я только что разговаривала с родителями по этому поводу, и он хочет это дело повторить. Что ж, прекрасно.

– Нет, не главная. Но тогда делайте меня ею или сами становитесь приманкой.

Вау! Челюсти пришельцев, как один, раскрылись в изумлении. Оказывается, сегодня весьма веселое утро.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Кристофер, и его глаза снова сузились и сверкнули бликом номер три.

– Пожалуйста, – я фыркнула. Ну ничего не смогла с собой поделать. – Тут недавно двое спорили, кто за что отвечает. Конкретно ты и Мартини. А твой отец ни разу, ни одному из вас не сказал, что делать и почти никогда не требует заткнуться, чтобы вели себя повежливее, словно не хочет пользоваться имеющимся влиянием. Никогда этого не делает перед теми, кто не входит в ваш узкий кружок.

– Он не влияет на нас, потому что не может, – сказал Гауэр. – Мы его уважаем настолько, насколько он заслуживает этого, ничего не требуя взамен.

– Уверена, так и есть. Глава любой религиозной общины всегда пользуется всеобщим уважением.

Неудобно получилось. Вообще, со всеми этими людьми, не умеющими врать, работать было здорово. Я несколько лет проработала, строя свою так называемую карьеру в области маркетинга, профессии, где каждый в нее пришедший первую неделю на работе учится врать. Если бы Мефистофель преуспел со своей задумкой, мне сейчас ничего не стоило перебить их всех. Я бы могла их запросто уложить и выторговать все, что угодно. Впрочем, хватит, пора остановится. По целому ряду причин.

Райдер демонстративно отвернулся. Думаю, он не хотел пикироваться с Гауэром из-за их тайных отношений. Возможно, он не хотел, чтобы этот вопрос стал яблоком раздора их сладкой парочки.

– У нас не так много времени, так что я кое-что расскажу и покончим с этим. У вас два подразделения – полевые агенты и те, кто контролирует картинку для обычных людей. И, как я слышала не раз, полевыми агентами командует Мартини, а Кристофер ведает управлением изображениями. Двум подразделениям, которые должны работать вместе и четко, не всегда удается договориться о процессе. Я понимаю, что между центаврийцами и землянами есть определенные различия, но, увидев вашу бюрократию в действии, поняла, что она такая же, как и у нас. Слои. Много-много слоев.

Тем не менее, кто появился у здания суда, когда в реальность прорвался мой личный летающий кошмар? Мартини и Кристофер. Главы своих подразделений. Выбрать именно этот случай, именно в этом месте. Ведь были и другие случаи проявления сверхсуществ в этот день. Я это знаю, потому что другие агенты притащили в то хранилище еще несколько ящиков. Судя по всему, ваши агенты вполне могут работать без Кристофера и Мартини, которые постоянно твердят им, что делать.

– Можно сказать, тебе повезло, – сказал Мартини.

– Нет, вы просто мне недоговорили кое-чего. Я не хочу сказать, что вы мне солгали, ведь вы не можете. Просто умеете недоговаривать и уводить разговор в другую сторону, если задать вопрос напрямую. Вы знали, что Рональд Йейтс был в Пэбло Калиенте, не правда ли? Вот почему сами руководители подразделений, и, не могу подобрать другого слова, ваш Святой Отец, оказались именно там. Все правильно?

О, это было смело, но правильно. Ни один из присутствующих не смог мне возразить. А Райдер вовсе смотрел в потолок и улыбался.

– Будем считать тишину подтверждением моих слов. Ах да, и все эти внедорожники, полные агентов, следовавшие за нами, когда мы ехали к месту крушения. Они следовали за нами не для моей защиты, а чтобы защитить вас, Святой Отец Уайт.

– Мы используем другое слово, – чуть не прошептал тот. – Святой Отец здесь не подходит.

– И правда, что это я, у вас же есть возможность вступать в брак и иметь детей. Я бы назвала вас раввин Ричард, но вы можете сделать это проще и сказать, как вы называетесь, – в ответ тишина. Что ж, без проблем. Понятия не имею, как выцепить это из этих парней. – Босс Сверхновой? Сырная Голова? Мистер Большой? Великий Папа? Шеф? Номер Один? Великий Пуба?

Мартини засмеялся, чем немного разрядил обстановку в зале.

– Мне нравится – Босс Сверхновой, – сказал он Уайту. – Ты обязательно должен рассмотреть это звание.

– Он Суверенный Понтифик, – отрезал Кристофер.

Я так и думала, что именно он станет первым, кто заступится за Уайта. В конце концов, я пыталась высмеять его отца. Я решила не трогать это звание, не переводить его на свой лад, применяя под господствующие на Земле религии и, тем более, не озвучивать все это.

– И он религиозный лидер вашего племени, что, как я понимаю, делает его вашим официальным лидером. Но как Понтифик, он напрямую не принимает участия в операциях. Он – лицо, контактирующее с правительствами и всеми теми, кто решит обсудить с вашей общиной некоторые вопросы. Это может впечатлить, особенно новичков. Пока не выяснится, что Суверенный Понтифик никогда в операциях не принимает участия.

– Да, это так, – сказал Уайт с легким, насколько я поняла, намеком на улыбку. – Я тот, кто решает, тот ли это новичок, что нам нужен и может ли он присоединиться к команде.

– Поэтому вы и появились у здания суда со своим заместителем. Или он, – я кивнула в сторону Гауэра, – позвонил личному помощнику?

– Он позвонил начальнику кадрового отдела, – ответил Уайт и добавил: – Если официально.

– Когда я прошла тест?

– На складе, – усмехнулся Уайт.

– Так и думала. Вы перестали распоряжаться людьми вокруг и сделали вид, что вам все равно, что происходит сразу, как Мартини и Кристофер начали отдавать команды, – я посмотрела на Мартини. – Стало очевидным, что ты большой начальник, когда мы попали под купол на месте крушения. Только большой начальник может позволить себе показать обыкновенному человеку все, что пожелает, несмотря на охрану. И только большой начальник может позволить себе, не объясняя никому причин, отклониться от курса и покинуть группу.

– Я уже говорил тебе, я нравлюсь многим людям, – пожал плечами Мартини.

– Ты просто приказывал, – отмахнулась я. – А сейчас, когда у нас осталось не так много времени, мне необходимо получить много информации, чтобы мы смогли составить план действий и при этом остаться в живых. И я на самом деле хочу обсудить его только с теми, кто пойдет со мной в это рискованное мероприятие.

– Почему ты не хочешь, чтобы остальные приняли в этом участие? – поинтересовался Гауэр. – Никто из нас не собирается отговаривать вас, но наши советы и идеи могут вам помочь.

– Я не хочу, чтобы вы знали об этом, Пол, потому что тебе и Понтифику предстоит поработать с некоторыми правительственными агентствами и убедить их организовать большую, пустынную площадку, чтобы на ней никого не было. Любым способом.

– Китти, нам понадобится артиллерия, чтобы прикончить эту штуковину, – обеспокоено сказал Райдер.

– Сомневаюсь, что на Мефистофеле она сработает. Итак, сейчас я хочу озвучить мой план.

– Так что, мы все вооружимся баллончиками с лаком для волос? – спросил Мартини так, словно собирался удивиться, если я вдруг отвечу положительно.

– В некотором смысле, да.

Бац! Джефф удивился.