Текст книги "Прикосновение чужого (ЛП)"

Автор книги: Джини Кох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 25

– О паразитах мы знаем только из наших переводов древних, – объяснил Уайт, когда из столовой мы шли на научный уровень. На этом настояла мама, решившая разобраться досконально, что, черт возьми, происходит.

Мы с Мартини шли рядом, он держал меня за талию. Не как собственник, просто поддерживал, на всякий случай. Выяснив, что я не только приманка для паразитов, но еще, скорее всего, нечто вроде спускового крючка для своего рода Армагеддона в среде пришельцев, он решил сделать все, чтобы только я сохраняла спокойствие.

Мы прибыли в место, которое выглядело как крупнейшая земная библиотека. Думаю, это помещение ничуть ей не уступало. Огромный зал, больше, чем зал на научном уровне, где мы вчера были. Стеллажи с книгами, казалось, образуют огромный литературный лабиринт.

Тем не менее, все здесь оказалось компьютеризировано. Центаврийская эффективность в действии. На ближайшем терминале – свободно движущемся в любом направлении экране, Гауэр запросил нужный нам том, и после этого мы отправились в читальный зал ожидать, когда на тамошний терминал поступит нужная книга.

Читальный зал тоже оказался большим – в нем свободно размесились штук пятьдесят столов, и еще я здесь не увидела стен. Кроме столов, зал оказался оборудован большим экраном и большим столом для совещаний, вокруг которого расположились стулья. Переводы книг древних были доступны и в печатном виде, но пользовались здесь, в основном, электронными вариантами.

Пока народ спорил, с какой части текста начинать изучение, в зале появились Клаудия и Лоррейн. Они первым делом отняли меня от Мартини, и отвели меня в уголок.

– Мы все слышали, – прошептала Клаудия. – Ты в порядке?

– Я в ужасе, – надеюсь, они имеют в виду мой сон, а не любовные эскапады с Мартини.

– Как я тебя понимаю, – покачала головой Лоррейн. – Мы знаем о существовании Мефистофеля уже двадцать лет, но никак не можем избавиться от него.

Двадцать лет? Это интересный факт, и никто им со мной до сих пор еще не поделился.

– И как вы позволили ему делать то, что он делает и завладеть тем, чем владеет сейчас Рональд Йейтс?

– Мы долго не разрабатывали Йейтса, только пару лет назад этим занялись, – призналась Клаудия. – Мертвым агентам весьма затруднительно было сообщать нам что-либо.

Как удар в живот. Я знала нескольких агентов лично, а одного очень лично. Правда о том, что они делали на самом деле, чтобы сохранить на планете жизнь, захлестнула меня. Любой из них, в любой момент мог быть убит сверхсуществом, может быть даже тем, которого я убила вчера перед зданием суда.

– Хватит этих долбанных расспросов, – к нам подошел Мартини, – Китти и так достаточно расстроена. Никто из нас вчера не погиб, – он положил ладонь на мою шею, начал массировать и с вздохом добавил: – Никак не можем договориться, с чего начать просмотр.

– Я знаю, чего хочу, – знаю? – Я хочу почитать, что древние написали о том, как паразиты вообще появились в нашем бытие, – и почему я об этом хочу почитать?

– Хорошо, – Мартини с хитрецой посмотрел на меня, но передал просьбу Гауэру.

Как только нужный текст появился на экране, я уселась перед ним, а рядом со мной уселись девушки. Гауэр протянул в мою сторону нечто, похожее на супероригинальную компьютерную мышь.

– Управляй скоростью с помощью вот этой кнопки, – он указал на круглый переключатель на самом верху.

Текст оказался неустойчивым, можно сказать, что он был переведен людьми, которые не имели ни малейшего понятия, как звучит оригинальный язык. За моей спиной примостился папа, читая из-за плеча. В самом же тексте шло объяснение древних, кто они такие, чтобы их дальнейшее предупреждение имело больше веса.

– Мы можем увидеть оригинальный текст? – задумчиво спросил папа.

– Зачем? Он написан на чужом языке, – ответил Уайт.

– Но он переводится, не так ли? – в тоне папы не было никакой обиды, лишь волнение. – Я хочу посмотреть на него.

– Хм… папа? – у меня появилось подозрение. – Чем ты занимаешься на самом деле? В смысле, ты мне тоже не говорил всего, да?

Мама стояла передо мной, чуть слева. Я заметила, как она кивнула, похоже, папа только что попросил разрешения поделиться правдой.

– Я шифровальщик, – наконец, признался он. Да уж, это далеко от истории университетского профессора, что мне всю жизнь скармливали. – Но, – поспешно добавил он, – я на самом деле преподаю в университете.

– Как для прикрытия. На какую контору ты работаешь?

В ответ получила долгое молчание.

– Папа? Я хочу это знать, – я даже не повернулась посмотреть на него. У меня возникло ощущение, что если бы я это сделала, он бы мне ничего не сказал.

– НАСА, – наконец, сказал он.

– НАСА. Отдел внеземного исследования, не так ли? – никогда не слышала о таком отделе, но после того, как провела день с ребятами с Альфа-Центавра, это было хорошее предположение о его существовании.

– Верно, – вздохнул папа. – Я не знаю, что делает на самом деле твоя мама, я не могу этого ни знать, ни видеть. Шифрование – не полевая работа. До сих пор я и не знал, что инопланетяне уже на Земле, хотя, по службе я должен был знать.

– Теперь ты об этом знаешь. Они здесь.

Не только мама утаивала информацию от моего отца. Я провела всю жизнь думая, что он заштатный профессор истории университета штата Аризона. Все его поведение указывало именно на этот образ жизни. Как-то мы с Чаки ходили на его лекции, конечно, ради чистого интереса. Теперь стало ясно, что профессор истории всего лишь прикрытие для основной работы.

– Точно. Моя группа работает по вопросу поиска других обитаемых планет.

– Не только с планетами системы Альфа-Центавра? – я на удивление спокойно восприняла папино откровение. Интересно, сколько продержится это мое спокойствие.

– Правильно. Оттуда мы получили единственный инопланетный текст. Все остальное – звуки. Вот почему я хочу увидеть оригинал, – он не лгал, насколько я могла сказать, проживя с ним большую часть своей жизни. Конечно, маме и папе пришлось скрывать друг от друга то, чем они занимаются на самом деле еще до того, как появилась на свете я, но это крупная ложь. А мелких было не так уж и много. У папы, в частности, много разных примет, когда он не говорит правду. Так что, когда он захотел увидеть оригинальный текст древних, я поняла, что здесь что-то большее, чем просто любопытство. И я тоже хотела видеть оригинал.

Уйат пожал плечами и Гауэр отправился к терминалам, наверное, чтобы выполнить заказ. Пока мы ждали, я продолжила прокручивать перевод, совершенно не имея представления, что ищу. Я просто чувствовала, что здесь должно быть что-то важное.

Когда я дошла до описания взрыва солнца, я остановилась. Описание на самом деле оказалось грустным. Плотно населенная планетарная система кружила вокруг звезды. Внезапно та, без предупреждения, превратилась в сверхновую. Минуту назад было все нормально, и вдруг звезда взорвалась. Большим взрывом.

Я вернулась чуть назад. Тут так и было написано – «большой взрыв». Сразу после этих слов в скобках было написано «сверхновая».

– Как я могу отметить кусок текста, чтобы потом к нему вернуться? – спросила я у Лоррейн.

Она молча потянулась к мышке и щелкнула какой-то кнопкой. Абзац, который я сейчас читала, отметился желтым цветом.

– Отлично, спасибо. Что за слова в скобках?

– Места, где команда переводчиков не была уверена в точности перевода, – ответила Клаудия. – Перевод в скобках, это, скорее, предположение.

– Хорошо, – я продолжила читать. Древние описывали то, что случилось с людьми на планетах.

«Они были лишены части и та часть, что могла жить без тела (известный также как паразит) была освобождена. Они плыли сквозь пространство в поисках нового дома. Но из-за их врожденного бытия (лучшее предположение), они не могли найти его. Так началась миссия по поиску новых хозяев».

– Выдели это, пожалуйста, – попросила я Лоррейн. – Папа, я хочу, чтобы ты нашел в оригинале этот кусок текста.

– Ты получишь его, котенок, – папа, словно чувствовал, что сейчас и здесь я главная. Надеюсь, что так, потому что сама пока еще не уверена в направлении поисков.

Я продолжила прокручивать текст. Обнаруживалось много упоминаний большого взрыва в части, рассказывающей о том, как могли жить без тела те, кого сейчас называли паразитами для удобства чтения – они искали себе новый мир, но никак не могли его найти. Дальше пошли описания тех ужасов, когда паразиты нашли-таки себе новых хозяев. Много подробностей, почему найденные существа не могли перенести в себя внедрения паразитов, много смертей, разрушений, ужасов и никаких подробностей о том, как с ними можно ужиться. Нашла я и пару упоминаний о боли, возникающей, когда паразит внедряется в нового хозяева.

После этого акцент истории сместился, и теперь он рассказывал о древних: как они избегали паразитов и как хотели, чтобы те не попали в другие миры. Вместе с планетарной защитой, бок о бок было перечислено то, что являлось, вроде как стандартом, чтобы не попасть под влияние паразита – быть хорошим человеком, не делать плохих вещей, не злиться. Совсем-совсем не злиться и тому подобное. Сохранять спокойствие – это было лозунгом древних в этом разделе.

– Кто делал этот перевод? – спросила я у Уайта. – Знаю, ты говорил, что это делал суперкомпьютер. Но кто-нибудь из людей принимал в этом участие?

– Несколько человек, – ответил Уайт. – Большинство из них программисты, придумавшие программу для перевода.

Подошел Гауэр и вместе с ним еще несколько женщин, среди которых была и Беверли, единственная зануда среди всех. Женщины пришли, чтобы защитить оригинальный текст. Они не позволили Гауэру даже прикоснуться к нему. Мы им тут же объяснили, зачем нам нужен оригинал послания древних.

Беверли, похоже, лично отвечала за книгу. Она заняла место напротив нас с папой и благоговейно переворачивала страницы. Она осторожно, по одной переворачивала их до тех пор, пока не дошла до части, о которой я просила.

Папа до книги не дотрагивался. Он просто склонился надо мной, и изучал текст древних через мое плечо.

– Я вижу как строки, так и столбики. Вы как их читали? Справа налево, слева направо, сверху вниз или снизу вверх?

– Мы пробовали все варианты, – ответила Беверли. Голос у нее остался таким же скучным и монотонным, как и вчера. Хорошо, что я чувствовала себя достаточно отдохнувшей.

– Какой вариант сработал? – в мгновенно сделавшемся деловым голосе папы промелькнул здоровый интерес.

– Ни одного. Здесь работает алгоритм, – раздраженно ответила Беверли.

– Четный или нечетный? – папа наклонился, чтобы увидеть текст поближе, так, что чуть не лег на меня.

– Неравномерный, – после короткой паузы, призналась Беверли. – Это было очень странно. Нам пришлось проиграть на компьютере огромное количество вариантов, чтобы только понять, какая в этом тексте последовательность.

– Как я и думал, – и, наклонившись к моему уху, и прошептал: – Я знаю, о чем ты думаешь и, наверняка, ты права. Кто из нас им про это скажет? Ты или я?

– Разрешишь мне? – прошептала я в ответ, недолго думая. – Если ошибусь, значит, начнем сначала.

– Держу пари, не ошибешься, – он похлопал меня по плечу. – В тебе течет и моя кровь.

Я пару раз кхмыкнула, прочищая горло, и выпрямилась. Не стоит тратить время и оскорблять хозяев недомолвками.

– Думаю, что в ваш перевод неверен.

Глава 26

Бедлам – интересное слово. Могу сказать, когда у здания суда у сверхсущества выросли крылья – это вызвало бедлам. Вот и сейчас, не успела я поделиться соображениями с командой центаврицев, в библиотеке начался форменный бедлам.

Каждый из них, начиная с Уайта и Беверли, заканчивая Клаудией и Лоррейн, говорили, старясь перекричать друг друга, обсуждая мое предположение, споря друг с другом и что-то доказывая.

– Моя девочка, – гордо шепнул в ухо папа и похлопал меня по плечу.

Я смотрела на толпу центаврийцев в ожидании, когда они все успокоятся. Только двое не принимали участия в творящемся гвалте – Мартини и Кристофер. Оба смотрели на меня и у обоих во взгляде явно читалось любопытство и никакого расстройства.

Народ не собирался успокаиваться и я, было, подумала, что на самом деле никому из них не интересно услышать мою теорию. Привычное дело – не в первый раз.

Наконец, Кристофер осмотрелся, глаза сузились.

– Заткнулись все! – громко прорычал он.

Я не рассчитывала, что его услышат, но услышали и, подчиняясь неожиданной команде, все замолчали. Противность, оказывается, имеет свои преимущества.

– Пожалуйста, теперь можешь объяснить, что ты имеешь ввиду, – кивнул в мою сторону Кристофер.

Я подождала, когда весь народ обратит внимание на меня, и только потом пояснила:

– Это не исторические хроники и инструкция, как остановить вторжение. Это религиозный текст.

– Ой, да ладно, – засмеялся Гауэр. – Они пришли, чтобы предупредить нас, Китти. Это предупреждение об угрозе и руководство по защите от него.

– Нет, – я покачала головой. – Они пришли, чтобы обратить вас в свою веру. Древние были миссионерами, а эта книга – их версия Библии.

Я встала, потому что стало не удобно стало сидеть под множеством взглядов, готовых наброситься на меня и загрызть на месте.

– Вполне понятная ошибка, – продолжила я. – Не думаю, что их религия похожа на вашу. Но она похожа на нашу, – я посмотрела на Мартини. – Вы верите в эволюцию, а не в создание из ничего, правильно? – я дождалась кивка. Большинство из присутствующих в читальном зале повторили этот жест вслед за Мартини. – И компьютер выдал перевод текста настолько хорошо, насколько тщательно вы его запрограммировали. Уверена, что никто, будь то человек, или центавриец не предполагал, что компьютеру придется переводить Библию. В конце концов, то была научная угроза, а не религиозная.

Я взяла паузу на пару мгновений, прокручивая в голове часть текста, что меня заинтересовал.

– Там говорится о взрыве, большом взрыве. Вы интерпретировали его как взрыв сверхновой, буквально «звезда смерти», – я посмотрела в сторону папы. – Но лично я расцениваю это как версию древних либо о начале вселенной, либо, что более вероятно, о Эдемском саде.

– Неравномерный алгоритм создает проблемы, – улыбнулся папа, – потому что можно получить алгоритм близкий к истине, но не идеальный. Так, как это проделано здесь, – кивнул он на раскрытую книгу. – Проблема с взломом кода такова, что необходимо найти некие общие черты. С таким большим текстом, как у вас, это легко определить, но тут-то и закавыка. Но это распространенная ошибка, заставляющая уловить смысл, но не продвинуться дальше. Вы хорошо поработали, – добавил он, кинув взгляд в сторону Беверли, – только доделали работу не до конца.

– Уверена, что вы можете усовершенствовать его, – сказала Беверли, и ее голос был полон сарказма.

– Наверное, – папа пожал плечами. – Вы проделали большую работу, и следующий этап должен был заключаться в более тонкой настройке. Чего не было сделано.

– Мы проверили дважды, – горячо сказала Беверли.

– Уверен, вы так и сделали. Но вы остановились, когда убедились, что текст отвечает вашей первоначальной идее, что это за книга, – папа перешел в режим лекции, что читал в университете. – Чтобы быть абсолютно точным, вы должны были заниматься текстом без каких-либо предвзятых понятий.

– Сол, – прервала его мама, похоже, поняв, что сейчас последует длинная лекция, – не хочешь выслушать Китти до конца?

– Да, конечно, – бросил в мою сторону смущенный взгляд папа. – Продолжай.

Я прокрутила текст на экране до интересующего меня места:

– Я хочу прочитать это вслух, с некоторыми заменами слов. «Они были лишены друг друга и души их были освобождены. Они плыли сквозь пространство в поисках Эдема. Но из-за своей злобности они не могли найти его, поэтому стали искать другое место для жизни». Знакомо звучит?

– Изгнанные из рая Адам и Ева, – сказал Райдер. – Падение человека.

– Можно заменить Эдем на рай, ад или любое другое место, где они жили. Идея одна и та же, – я осмотрелась вокруг. – В нашем мире, в разных культурах, находятся похожие истории. К примеру, история про Ноев ковчег, что доказывает – эта история произошла на самом деле. Почти все библейские истории основываются на каких-то фактах. Думаю, что в книге древних описывается реальный взрыв, если хотите, сверхновой, что и породило эту историю. В чем вы правы – эти паразиты реальны. Думаю, они разумны и считают, что попали в ад.

– Полет сквозь космическое пространство, в одиночку, на протяжении тысячелетий. Ни компании, ни тепла, ничего знакомого. Да, для них это был ад, – прошептал Мартини.

– А ваша религия не верит в ад, поэтому переводчики не подумали в эту сторону. Вы верите, что грех души можно искупить, и вы не верите, что вас создали, как верим мы, потому что верите в эволюцию.

– История создания нашего мира основывается на нашем двойном солнце, – вставил Кристофер. – Но взгляд, что они совместно создали жизнь, уничтожив то, что было до этого, на наш взгляд, звучит не логично с научной точки зрения. По крайней мере, в части, что описана в официальной религиозной догме. С некоторой частью этой теории мы и не согласны. На Альфе-Центавра тоже есть истории. Большинство их, в частности о создании мира с религиозной точки зрения, в основном, схожа земной – Бог-создатель разделил свет от тьмы, землю от воды и так далее. И официальная религия не признает эволюцию. Единственное, она подарила нам теорию большого взрыва, – лицо Кристофера было затемнено тенью, но я чувствовала леденящий холод, исходящий от него. – Мы знаем, что паразиты реальны. Так что, если текст древних – это их религиозный текст, опасность от нашествия паразитов только увеличивается.

– Также это означает, что их советы, как одолеть паразитов тоже являются точными, – сказала Беверли негодующим тоном.

– Это правда. Но никто не обратил внимания на одну ключевую вещь. Кроме Джеймса, – я кивнула в сторону Райдера. – Вы все его старательно игнорируете, потому что он мужчина, хоть и красивый, но не семи пядей во лбу.

Удар оказался правильным, основанным на реакции, в частности, женщин в нашей группе. Райдер же благодарно кивнул и спросил:

– Что ты имеешь в виду, Китти?

– Ярость. Древние снова и снова повторяют, что делать, чтобы избежать заражения паразитом. Выставить оборонительный щит, да, но большинство этих щитов основано на том, чтобы быть хорошим мальчиком или девочкой. Ваш озоновый экран работает против паразитов, физически отталкивая их от себя. Но вы можете иметь моральный щит. Любой может его создать для себя, – я пролистала электронный текст еще раз. – Первая глава этой книги посвящена истории их создания в Эдемском саду. В следующих главах описана версия последствий первородного греха и подробно описано, как не стать изгоем, теряя свою собственную душу, чтобы вместо нее одна из потерянных душ не заняла освободившееся место. И больше, чем в любой другой инструкции, призывается сохранять спокойствие, не сердиться. Это повторяется снова и снова.

– Только на одной странице я их насчитал двадцать раз, – добавил папа.

– Вы все знаете, что паразитов привлекает ярость, вы сами мне об этом сказали. Вы пришли на эту планету несколько десятков лет назад и ни разу не упомянули, чтобы мишенью паразита был центавриец.

– Их не влечет к нам, – сказал Гауэр.

– Потому что, по словам Джеймса, вы не можете злиться так, как это делают люди. У вас нет к этому способности. Вообще. Возможно, есть отдельные лица, но в целом, как я заметила, вы держите себя под постоянным контролем, даже если весьма недовольны друг другом, – я бросила быстрый взгляд на Кристофера. – Ты контролируешь себя по минимуму, потому что ты не ученый или агент, а художник. Между нашими расами, я не сомневаюсь, много общего, а художники, как правило, чувствуют вещи больше, и по-разному, нежели обычный человек, – следом я посмотрела на Мартини. – Ты похож на него, но, чтобы остаться в здравом уме, тебе и другим эмпатам, приходится ставить эмоциональный и ментальные блоки. Это означает, что ты не можешь получить повода разозлиться, если только не сбросишь блоки, – потом я посмотрела на Гауэра. – Рискну предположить, что большая часть эмоциональной активности центаврийцев происходит здесь, в вашем доме, или на Базе, или где-то еще, там, где вы чувствуете себя в безопасности. К тому же, привезенные с собой с Альфа-Центавра средства защиты не позволяют большинству земных правительств узнать о вашем существовании.

– У нас есть различные щиты, – кивнул Гауэр. – Все они созданы на базе озонового щита или невидимости.

– Второй раз слышу это название. У вас есть озоновый щит? – интересно, папа, похоже, собрался выяснить этот вопрос прямо здесь и сейчас. Пора ему сказать об этом.

– У них они есть, папа. Но у нас сейчас на повестке дня проблема большая, чем сохранение поголовья китов, договорились? – я говорила, как мама. Надеюсь, это к лучшему.

– О, хорошо. Продолжай, пожалуйста, – в его взгляде мелькнула раздраженность, но ее было недостаточно, чтобы я начала волноваться.

– Спасибо. Так что шансов у паразита завладеть кем-либо из центаврицев с вашими контролируемыми эмоциями, считай, что нет никаких, потому что все эмоциональные вспышки происходят в ваших экранированных крепостях. Но при этом у нас нет и эпидемии паразитов. Почему?

– Последние двадцать лет эти случаи экспоненциально увеличиваются, – сказала Беверли.

– Двадцать лет, – я села, откинулась на спинку стула и улыбнулась. – Ровно столько, сколько вы знаете о Мефистофеле, не так ли?

– Так, и что? – Беверли, похоже, приняла свою неудачу близко к сердцу. Похоже, она лично довольно плотно занималась переводом. Ей и Кристоферу пора образовывать кружок «Мы ненавидим Китти».

– Задумайся над этим. Он превращается в долбанного дьявола.

– Он нашел свою версию ада и хочет заполнить его себе подобными, – тихо сказал Райдер.

– Да. Думаю, что он призывает их сюда. Не знаю как, но большая вероятность, что так оно и есть, – я глубоко вздохнула – дальше следовала часть, которую я боюсь больше всего. – И он понял, как заселить этот мир, потому что если рассматривать этот текст как «бортовой журнал», в нем мы найдем то, что может помочь ему возродить большую часть своей расы, что и стало, в основном, причиной их изгнания.

– Как это? – поинтересовался Гауэр.

– Миссионеры, как правило, идут волнами.

– Есть разумное объяснение? – усмехнулся Уайт.

– У нас много историй, еще с библейских времен, кода ангелы приходят на помощь людям. Держу пари, на вашей планете есть такие же. Наверняка, на каждой населенной планете есть такие. Древние делали все возможное. И, если миссионерская команда не вернулась домой, значит, она потерялась где-то на задворках галактики, я права? Следующая команда, по всей видимости, получала задание найти их, если смогут и, если не найдут, продолжить миссионерскую деятельность.

– Но, как мы тебе уже говорили, они не смогли выжить в наших мирах, – возразил Гауэр.

– Может быть, они не смогли выжить, когда пришли к нам в наше время, из-за того, что в обоих мирах центаврийцы и люди отравили воздух. Стоило бы поставить и здесь озоновый щит, но мы нужны друг другу. Возможно, несколько тысячелетий назад атмосфера на наших планетах была немного другой.

– В этом есть смысл, – задумчиво сказал Мартини. – Наши расы смогли адаптироваться к постепенному загрязнению. Древние, по-видимому, не подумали о том, что такое может быть, потому что в их мире атмосфера не загрязнялась.

– Вернемся к Мефистофелю и теории Китти, что он – центр истории с Эдемским садом, – оборвал его Гауэр, но совсем не зло, а, скорее, растеряно.

– Дальше тоже все связано с религиозными текстами. Может быть, в ваших такое тоже есть, а может, и нет. В иудео-христианской религии есть мнение, что Люцифер пошел против Бога, рассчитывая захватить престол, за что был изгнан с небес вместе со своими последователями и сброшен в ад из-за своего высокомерия.

– И что? – Беверли не впечатлилась, но я видела Мартини и подумала вдруг, что он читает и чувствует мои мысли, потому что его лицо сейчас просто посерело.

– Одно из названий Люцифера – Морнингстар. Звезда, которая была уничтожена и сброшена с небес, как это написано в Библии или тексте древних, – у меня пересохло в горле, но я, все-таки продолжила: – Люцифер, который сейчас называет себя Мефистофелем, считает, что его низвергли сюда, в ад – властвовать над всеми его обитателями, подвергая их вечным мучениям и боли.